Прямо как перетренированный штангист, подумал Роман. Напичканный стероидами.
Человек остановился в пяти метрах от них и развел в сторону руки в знак того, что нападать не собирается. Роман не пошевелился.
– Я капитан Реза. Вы находитесь в закрытой военной зоне, – произнес он по-английски. – Вам придется последовать за нами.
– Мы заблудились, – ответил Роман. – Мои друзья пошли за помощью. Мы ожидаем их здесь.
Человек пожал плечами.
– Их найдет патруль и приведет в лагерь. Он болен? – внезапно спросил он, указывая на Маттео.
– Да. Сердце.
Сердце, подумал Маттео, нет, с сердцем у него все в порядке, он просто обессилел, вот и все. Слишком обессилел, чтобы шевелиться и разговаривать. Ему просто нужно немного отдохнуть, совсем немного отдохнуть в прохладе, в своей комнате, под вентилятором, держа в руке руку Анны. Анна придет? Немножко поругает его за то, что он забыл свои таблетки. Ему очень нужно увидеть Анну…
– Мы возьмем его в джип, – продолжал капитан. Д'Анкосс поморщился, повернувшись к Роману.
– Они ведь нас убьют, да? – прошептал он.
– Вполне возможно. Только не понимаю, почему они не делают этого сразу, – ответил ему Роман. – Другой профессор ранен в ногу, – добавил он громко, показывая на Д'Анкосса. – В нас стреляли.
– Военные учения с настоящими пулями, – ответил так называемый капитан. – Именно поэтому весь периметр и оцеплен. Ладно… мои люди отвезут вас. Сложите оружие на землю.
Роман увидел, как двое мужчин, которые держали их на мушке, слегка выпрямились, чтобы лучше прицелиться. Это были не простые угрозы.
Неужели он безвольно примет смерть, изрешеченный пулями, этим прекрасным весенним днем?
Появление группы всадников за его спиной позволило ему немного помедлить с принятием решения. Медленно, чтобы не встревожить солдат, он обернулся.
Три всадника в кольчугах, с лицами, спрятанными под кожаными масками, стояли, нависая над ними, на склоне ближайшего холма.
– Ваши скифы очень вовремя! – бросил Роман Д'Анкоссу.
– Я и в самом деле ничего не понимаю, – вздохнул тот. – Можно подумать, что мы попали в параллельное измерение!
Один из всадников пришпорил свою лошадь, великолепного скакуна рыжей масти, поднял руку, на которую была надета латная рукавица, и бросил какую-то гортанную фразу на неизвестном Роману языке.
Капитан Реза пожал плечами с видом до предела измученного человека. «Скиф» повторил то, что на слух казалось резкой обличительной речью, и капитан в ярости выдохнул:
– Khejalbt bekesh!
«Да падет на тебя стыд!» Традиционная формула. Судя по всему, момент для нее оказался не самый благоприятный, потому что скиф опустил руку, и десять секунд спустя в живых остался один капитан, пять его солдат лежали в крови, пронзенные стрелами, которые посыпались со склонов холма.
Д'Анкосс, вытаращив глаза, пробормотал едва слышно: «Господи боже!» – и Роман, проглотив комок в горле, молча присоединился к восклицанию.
Что касается самого капитана, он, похоже не слишком взволнованный гибелью своих людей, развернулся, добрался до джипа, открыл левую переднюю дверцу и, схватив мертвого водителя за воротник, сбросил его на землю, как мешок, после чего сел на его место, громко захлопнул за собой дверцу и резко тронул с места; он на полной скорости понесся в том направлении, откуда приехал, увозя с собой два трупа на заднем сиденье.
Лошадиное ржание. Пять убитых. Облако пыли. Гул мотора джипа. Слабый ветерок в зарослях можжевельника. Шорох падающих камней. Потом тишина.
Окаменев, Д'Анкосс и Роман смотрели на происходящее, открыв рты. Когда джип исчез за поворотом, они одновременно повернули головы к всадникам в масках.
На холме никого не было.
– Нам это приснилось? – спросил Д'Анкосс весьма любезным тоном, которому ни при каких обстоятельствах не изменял.
– К сожалению, нет, – ответил Роман, медленно подходя к трем лежащим на земле мужчинам, из их окровавленных рубашек торчало оперение стрел.
Опять трупы. Опять серьезные, застывшие лица, оскал смерти, стянувший уголки губ, глазная сетчатка, распахнутая солнечному ожогу. Резким движением он вытащил окровавленную стрелу из груди одного из солдат и протянул ее Д'Анкоссу.
Тот внимательно стал ее разглядывать, осторожно вертя в руке.
– Прекрасная работа, – произнес он наконец. – Вот это технология.
– Антуан, у нас на дворе две тысячи четвертый год! На планете Земля. Эти люди, как вы выражаетесь, могут иметь доступ к самым развитым технологиям.
– Судя по всему, они к этому не стремятся. Они предпочли жить в другую эпоху, в другое время. Сплав, который они используют для наконечников своих стрел, не содержит никаких современных материалов, здесь нет ни углерода, ни стекловолокна. Тем не менее скорость полета стрелы приближается к двумстам пятидесяти километрам в час.
Роман, который выслушал все это, склонившись над Маттео и вновь щупая ему пульс, выпрямился.
– Пойду посмотрю, нет ли у этих людей при себе воды или еды. Пульс у Маттео очень слабый и кожа очень горячая.
Это потому, что очень жарко, думал тот. Значит, надо поглубже нырнуть в прохладное озеро, еще, еще глубже, и пусть поток сам несет тебя…
Несмотря на отвращение, Роман обшарил солдат и на поясе одного из стрелков нашел полную флягу тепловатой воды, а в кармане куртки водителя джипа пакет фисташек, как раз под стрелой, которая пронзила ему грудь. Кровь просочилась через бумагу, запачкав фисташки, но они все равно с удовольствием сгрызли по горсти орехов и затем выпили по стакану воды. Роман смочил водой губы и нос Маттео, провел влажной ладонью по его лицу и затылку. Профессор застонал, но не очнулся.
Теперь оставьте меня в покое, мне нужен покой, так и не сказал он, лежа с сомкнутыми губами и веками. Оставьте меня возле Анны, чтобы смотреть на солнце, входящее в окно, слушать напевы Рима, нежную песню ночного Рима… Нежную песню наступающей ночи…
Роман грузно опустился на землю. Они сидели под палящим солнцем, рядом с тремя новыми трупами, и ждали.
Удалось ли Владу и остальным добраться до дороги? Может, они взяты в плен псевдоскифами, захвачены регулярной армией или убиты лжесолдатами? Все эти варианты, какими бы безумными ни казались, были вполне возможны.
Но в настоящий момент не происходило ничего.
ГЛАВА 11
Влад открыл глаза. Вокруг было темно. Он попытался пошевелиться, но безуспешно: он лежал в каком-то незнакомом месте с крепко связанными руками и ногами. Он глубоко вздохнул, несмотря на боль. Его били. Так называемые солдаты избили его, перед тем как бросить в бронированный автомобиль, а потом опять наносили удары сапогами в спину, по ребрам и по голове.
А другие? Что с другими? Их взяли в плен и разделили. Его бросили в пикап, где он мельком заметил Уула в наручниках; Ли, Татьяну, Лейлу и Яна увели куда-то в другое место. И вот теперь он валялся в этой мрачной зловонной дыре. Пахло сыростью и плесенью. Его локти касались стен, голова и ноги тоже. Он лежал спиной на чем-то рыхлом. Земля. Узкий прямоугольник, недавно вырытый в земле… Могила? Его собственная могила?
Неужели эти типы зароют его живьем в землю, как он видел в Чечне? А Лейла и Татьяна? Может, их как раз сейчас насилуют, а потом, хохоча, прикончат, когда насытятся вдоволь?
Он закрыл глаза, почувствовал едкий запах собственного страха. Только сейчас он осознал, что полностью обнажен. Голый в земле. Один. Ослепший. Новорожденный на груди Матери-Земли. Он не хотел умирать. Он хотел вновь увидеть дневной свет. Пить водку, трахать пьяных хохочущих баб, орать песни во всю глотку, ведя свой грузовик по пыльным дорогам.
– Есть здесь кто-нибудь? – жалким голосом спросил он.
Ему ответило лишь эхо. Тревогу постепенно сменил гнев. Во что играют эти ублюдки? Если собираются его убить, то пускай! Довольно этих жалких проделок: гвозди на дороге, сахар в баке, довольно этих трусливых убийств, Омар, дети в деревне, хватит!
– Эй! – закричал он уже гораздо громче. – Есть тут кто-нибудь? Inja kesi ingilisi balad-e? Кто-нибудь говорит по-английски?
В лицо ему полетела горсть земли. Значит, кто-то есть. И стоит сейчас на краю этой дыры. Кто-то наблюдал за ним.
– Думаешь напугать меня, сволочь? Покажи мне свою рожу, если ты настоящий мужик! – надрывался он.
Негромкий смех. Вернее, даже смешок. И очередной ком земли прямо в лицо. Эти ублюдки собираются… они собираются закопать его живым! Еще одна лопата земли, еще. Он извивался в крепких путах. Смачно обругал их по-русски, но вынужден был замолчать, потому что земля попала ему прямо в рот, а он не хотел задохнуться, не так быстро, черт, этого не может быть, он не мог подохнуть вот так, пока его идиотка-жена и идиотки-дочери спускают его зарплату на наркотики!
Земля хлестала ему по лицу, все быстрее и быстрее, все сильнее и сильнее. Живот, ноги постепенно покрывались слоем земли.
– Дерьмо, что мы вам сделали? – опять прокричал он.
Горсть земли попала ему между губ, он закашлялся, закрыл рот. Шорох земли на его сомкнутых веках.
Какой-то звук. Он прислушался. Боже милостивый, этот урод, который его закапывает, что-то насвистывает!
Спокойно насвистывает мелодию, которая показалась знакомой… ну да, именно это напевала женщина под землей, когда они плыли на лодке. Но какая разница? Он сейчас терпит кораблекрушение, так не все ли равно, что именно играет оркестр?
В лицо ему попал особенно крепкий комок земли; еще немного, и лицо окажется покрыто землей полностью, наверное, тот тип хотел, чтобы он не мог больше открыть глаза. Он судорожно вздохнул, пытаясь захватить хоть немного воздуха; охваченный смертельным страхом, всем своим существом он не желал умереть вот так, задохнувшись под землей, и кислород, который у него еще оставался, он сжигал еще быстрее.
Его скрутила судорога, еще, еще, легкие сотрясали конвульсии.
Потом тишина. Ни комков земли. Ни посвистывания. Ничего. Он резко замотал головой слева направо, чтобы по возможности освободить лицо. Глаза открыть по-прежнему невозможно, но, по крайней мере, прекратилась земляная лавина. Это что, тоже часть игры? Эти ублюдки так с ним забавляются?
– Наше маленькое сердечко чуть не разорвалось от страха, трусишка? – внезапно раздался насмешливый мужской голос над головой.
– Идиот ненормальный! – сплюнул Влад.
– На себя посмотри! – ответил голос. – Твое счастье, что ты понадобился Великой Жрице!
– Великая Жрица? Что ты там несешь?
– Узнаешь, когда Великая Жрица этого захочет. Что же до меня, то я бы с удовольствием отделил твою башку от туловища ударом этой вот лопаты, но приказ есть приказ.
– Погоди, дай только выйти отсюда! – прокричал Влад, тщетно пытаясь освободиться от пут.
– Ой, как мы испугались! – усмехнулся тот. – Оставляем тебя немного подумать, мешок с дерьмом. Может, это сделает тебя любезнее.
– Эй! Постой! Эй!
Ответа нет. Ночь. Сырость. Тяжесть земли на животе.
Великая Жрица? В какую банду психов он попал? Секта. Секта убийц, как хашашины Горного Старца.
Это могло бы объяснить ритуальные убийства жителей деревни, подземные могилы, украшенные рисунками пещеры, кости в воде…
Подлая и зловещая секта, планы которой они случайно нарушили.
Он попытался перевернуться, чтобы освободиться от земли, под которой оказался погребен, продолжая ругаться вполголоса, обеспокоенный своей собственной судьбой и судьбой женщин, особенно Татьяны, которая была особенно уязвима из-за своей привлекательности.
Его мысли внезапно прервал резкий свет фонаря, направленного прямо ему в лицо. Две пары рук схватили его, выволокли на поверхность, грубо поставили на ноги.
– Эй, полегче, сволочи! Я требую уважения, ясно?
Вместо ответа толчок в спину, удар ногой по почкам и прикладом по голове. Нет, определенно, эти типы вежливостью не отличаются!
По узкому проходу, пахнущему влажной глиной, они поволокли его, не отвечая ни на вопросы, ни на оскорбления, резко встряхивая, когда он спотыкался.
Последний поворот вывел их в просторный круглый зал, в котором Влад признал то, чем, очевидно, это и являлось на самом деле: командный пункт. Компьютеры, принтеры, факс, сверхсовременные радиопередатчики, географические карты на стенах, люди в военной форме, сидящие за своими пультами, сосредоточенные, неподвижные.
Необычайно сосредоточенные и абсолютно неподвижные.
Мертвые.
Он застыл, не веря своим глазам, уставившись на эти трупы за компьютерами, с наушниками на голове.
– Мы решили, что самое время действовать, – произнес кто-то позади него.
– Вы наделали немало зла, – добавил второй. Влад не мог оторвать глаз от сидящих тел, окоченелых, с неподвижным взглядом, бледной кожей.
– Они нисколько не страдали, – заверил его один из охранников, словно желая успокоить. – Газ был пущен по вентиляционной системе. Никто не успел ничего понять – кроме этого капрала, разумеется.
Он указал на человека в очках, который лежал возле забрызганной кровью стены. Пуля пробила правое стекло, затем глаз, затем череп.
Владу было совершенно наплевать, страдали эти типы или нет. Он был потрясен масштабами заговора. Секте удалось завладеть подземным бункером иранской армии! А сколько еще по стране? Неужели это революция?
Конвоир резко подтолкнул его к стене, к той самой, возле которой лежал капрал с простреленной головой, и, повернувшись, Влад наконец смог разглядеть всех впервые при ярком свете.
Двое мужчин, таких же уродливых, как капитан Реза, только еще шире в плечах, с огромными ладонями, длинными всклокоченными бородами и кичками на затылках, как у борцов сумо. Одеты они были в спортивные штаны и тельники без рукавов, которые еще больше подчеркивали их внушительную мускулатуру. Два бородатых качка с руками, покрытыми татуировкой, похожей на ту, что выгравирована на камнях, этих проклятых камнях, с которых все и началось, он в этом не сомневался.
Они улыбнулись ему, обнажив большие, очень белые зубы.
– Я Народ, – представился тот, что был покрупнее.
– А я Вернется, – сказал другой.
Влад прикрыл глаза. Мало того, эти уроды еще и издеваются над ним! Он счел за лучшее не отвечать.
– Русская сволочь, – сказал Народ. – Ненавижу русских. В Сибири они проводили эксперименты над теми из наших, которых сумели выявить.
– Такие же эксперименты, какие проводили нацисты в своих лагерях, – добавил Вернется.
– Они живьем разрезали их на куски, – продолжал Народ.
– А потом они увезли тела вглубь страны, к северу от Киева, хранили их на своих секретных складах, – сказал Вернется.
– Именно так один из наших людей и узнал, что произошло, – продолжал Народ.
– Один физик, работавший на атомной электростанции имени Ленина, – с нехорошей улыбкой уточнил Вернется. – Двойной агент Комитета, который шпионил за ними по нашему заданию.
Атомная электростанция. Киев. Влад похолодел. Не хотят же они сказать, что… Нет, это невозможно!
– Вы шутите, парни! – бросил он.
– Мы перестали шутить в двадцать один двадцать три, – холодно ответил Вернется. – Двадцать шестого апреля восемьдесят шестого.
– Это просто несчастный случай, ошибка электриков! – возмутился Влад, который тут же понял, на что намекают эти двое сумасшедших.
Народ повертел перед его лицом пальцем размером с сосиску.
– Нет, нет и нет, русская сволочь. Это был са-бо-таж.
– О каком саботаже ты говоришь, Эбер? – раздался холодный голос.
Резко повернувшись, Влад увидел крысиную морду того, которого они называли капитаном Реза и который сейчас внимательно рассматривал всех троих.
– Ваша горилла утверждает, что Чернобыль… – начал было Влад.
Реза чуть не испепелил Эбера взглядом.
– Я тебя уже предупреждал: ты слишком много болтаешь! Следующий раз будет последним!
Бородатый качок нахмурился. Реза повернулся к Владу и, в свою очередь, улыбнулся ему:
– Никто так и не смог объяснить, почему три автоматические системы безопасности оказались блокированы, не так ли? Впрочем, не важно… Не думаю, что у вас будет возможность повторить то, что вы услышали, когда-нибудь и кому бы то ни было!
– Вы не напугаете меня, ни вы, ни ваши обезьяны!
Улыбка Реза погасла, уступив место почти осязаемой ненависти.
– Мы не обезьяны, никогда не были ими и не будем, вонючий выродок. Мы Народ, а вы всего лишь дегенеративное и опасное перевоплощение.
Так они, оказывается, принимают себя за избранную расу! Владу приходилось встречать разных психов, но эти на конкурсе сумасшедших могли бы претендовать на первый приз.
– Ладно, – продолжил капитан, несколько успокоившись, – теперь мы должны заняться твоими приятелями-кретинами.
Он схватил одного из убитых радистов и, приподняв его с такой легкостью, будто тот весил не более десяти килограммов, отбросил метра на три от себя, после чего сам с удобством расположился за освободившимся пультом.
Влад сглотнул комок слюны. Этот тип обладал потрясающей силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Человек остановился в пяти метрах от них и развел в сторону руки в знак того, что нападать не собирается. Роман не пошевелился.
– Я капитан Реза. Вы находитесь в закрытой военной зоне, – произнес он по-английски. – Вам придется последовать за нами.
– Мы заблудились, – ответил Роман. – Мои друзья пошли за помощью. Мы ожидаем их здесь.
Человек пожал плечами.
– Их найдет патруль и приведет в лагерь. Он болен? – внезапно спросил он, указывая на Маттео.
– Да. Сердце.
Сердце, подумал Маттео, нет, с сердцем у него все в порядке, он просто обессилел, вот и все. Слишком обессилел, чтобы шевелиться и разговаривать. Ему просто нужно немного отдохнуть, совсем немного отдохнуть в прохладе, в своей комнате, под вентилятором, держа в руке руку Анны. Анна придет? Немножко поругает его за то, что он забыл свои таблетки. Ему очень нужно увидеть Анну…
– Мы возьмем его в джип, – продолжал капитан. Д'Анкосс поморщился, повернувшись к Роману.
– Они ведь нас убьют, да? – прошептал он.
– Вполне возможно. Только не понимаю, почему они не делают этого сразу, – ответил ему Роман. – Другой профессор ранен в ногу, – добавил он громко, показывая на Д'Анкосса. – В нас стреляли.
– Военные учения с настоящими пулями, – ответил так называемый капитан. – Именно поэтому весь периметр и оцеплен. Ладно… мои люди отвезут вас. Сложите оружие на землю.
Роман увидел, как двое мужчин, которые держали их на мушке, слегка выпрямились, чтобы лучше прицелиться. Это были не простые угрозы.
Неужели он безвольно примет смерть, изрешеченный пулями, этим прекрасным весенним днем?
Появление группы всадников за его спиной позволило ему немного помедлить с принятием решения. Медленно, чтобы не встревожить солдат, он обернулся.
Три всадника в кольчугах, с лицами, спрятанными под кожаными масками, стояли, нависая над ними, на склоне ближайшего холма.
– Ваши скифы очень вовремя! – бросил Роман Д'Анкоссу.
– Я и в самом деле ничего не понимаю, – вздохнул тот. – Можно подумать, что мы попали в параллельное измерение!
Один из всадников пришпорил свою лошадь, великолепного скакуна рыжей масти, поднял руку, на которую была надета латная рукавица, и бросил какую-то гортанную фразу на неизвестном Роману языке.
Капитан Реза пожал плечами с видом до предела измученного человека. «Скиф» повторил то, что на слух казалось резкой обличительной речью, и капитан в ярости выдохнул:
– Khejalbt bekesh!
«Да падет на тебя стыд!» Традиционная формула. Судя по всему, момент для нее оказался не самый благоприятный, потому что скиф опустил руку, и десять секунд спустя в живых остался один капитан, пять его солдат лежали в крови, пронзенные стрелами, которые посыпались со склонов холма.
Д'Анкосс, вытаращив глаза, пробормотал едва слышно: «Господи боже!» – и Роман, проглотив комок в горле, молча присоединился к восклицанию.
Что касается самого капитана, он, похоже не слишком взволнованный гибелью своих людей, развернулся, добрался до джипа, открыл левую переднюю дверцу и, схватив мертвого водителя за воротник, сбросил его на землю, как мешок, после чего сел на его место, громко захлопнул за собой дверцу и резко тронул с места; он на полной скорости понесся в том направлении, откуда приехал, увозя с собой два трупа на заднем сиденье.
Лошадиное ржание. Пять убитых. Облако пыли. Гул мотора джипа. Слабый ветерок в зарослях можжевельника. Шорох падающих камней. Потом тишина.
Окаменев, Д'Анкосс и Роман смотрели на происходящее, открыв рты. Когда джип исчез за поворотом, они одновременно повернули головы к всадникам в масках.
На холме никого не было.
– Нам это приснилось? – спросил Д'Анкосс весьма любезным тоном, которому ни при каких обстоятельствах не изменял.
– К сожалению, нет, – ответил Роман, медленно подходя к трем лежащим на земле мужчинам, из их окровавленных рубашек торчало оперение стрел.
Опять трупы. Опять серьезные, застывшие лица, оскал смерти, стянувший уголки губ, глазная сетчатка, распахнутая солнечному ожогу. Резким движением он вытащил окровавленную стрелу из груди одного из солдат и протянул ее Д'Анкоссу.
Тот внимательно стал ее разглядывать, осторожно вертя в руке.
– Прекрасная работа, – произнес он наконец. – Вот это технология.
– Антуан, у нас на дворе две тысячи четвертый год! На планете Земля. Эти люди, как вы выражаетесь, могут иметь доступ к самым развитым технологиям.
– Судя по всему, они к этому не стремятся. Они предпочли жить в другую эпоху, в другое время. Сплав, который они используют для наконечников своих стрел, не содержит никаких современных материалов, здесь нет ни углерода, ни стекловолокна. Тем не менее скорость полета стрелы приближается к двумстам пятидесяти километрам в час.
Роман, который выслушал все это, склонившись над Маттео и вновь щупая ему пульс, выпрямился.
– Пойду посмотрю, нет ли у этих людей при себе воды или еды. Пульс у Маттео очень слабый и кожа очень горячая.
Это потому, что очень жарко, думал тот. Значит, надо поглубже нырнуть в прохладное озеро, еще, еще глубже, и пусть поток сам несет тебя…
Несмотря на отвращение, Роман обшарил солдат и на поясе одного из стрелков нашел полную флягу тепловатой воды, а в кармане куртки водителя джипа пакет фисташек, как раз под стрелой, которая пронзила ему грудь. Кровь просочилась через бумагу, запачкав фисташки, но они все равно с удовольствием сгрызли по горсти орехов и затем выпили по стакану воды. Роман смочил водой губы и нос Маттео, провел влажной ладонью по его лицу и затылку. Профессор застонал, но не очнулся.
Теперь оставьте меня в покое, мне нужен покой, так и не сказал он, лежа с сомкнутыми губами и веками. Оставьте меня возле Анны, чтобы смотреть на солнце, входящее в окно, слушать напевы Рима, нежную песню ночного Рима… Нежную песню наступающей ночи…
Роман грузно опустился на землю. Они сидели под палящим солнцем, рядом с тремя новыми трупами, и ждали.
Удалось ли Владу и остальным добраться до дороги? Может, они взяты в плен псевдоскифами, захвачены регулярной армией или убиты лжесолдатами? Все эти варианты, какими бы безумными ни казались, были вполне возможны.
Но в настоящий момент не происходило ничего.
ГЛАВА 11
Влад открыл глаза. Вокруг было темно. Он попытался пошевелиться, но безуспешно: он лежал в каком-то незнакомом месте с крепко связанными руками и ногами. Он глубоко вздохнул, несмотря на боль. Его били. Так называемые солдаты избили его, перед тем как бросить в бронированный автомобиль, а потом опять наносили удары сапогами в спину, по ребрам и по голове.
А другие? Что с другими? Их взяли в плен и разделили. Его бросили в пикап, где он мельком заметил Уула в наручниках; Ли, Татьяну, Лейлу и Яна увели куда-то в другое место. И вот теперь он валялся в этой мрачной зловонной дыре. Пахло сыростью и плесенью. Его локти касались стен, голова и ноги тоже. Он лежал спиной на чем-то рыхлом. Земля. Узкий прямоугольник, недавно вырытый в земле… Могила? Его собственная могила?
Неужели эти типы зароют его живьем в землю, как он видел в Чечне? А Лейла и Татьяна? Может, их как раз сейчас насилуют, а потом, хохоча, прикончат, когда насытятся вдоволь?
Он закрыл глаза, почувствовал едкий запах собственного страха. Только сейчас он осознал, что полностью обнажен. Голый в земле. Один. Ослепший. Новорожденный на груди Матери-Земли. Он не хотел умирать. Он хотел вновь увидеть дневной свет. Пить водку, трахать пьяных хохочущих баб, орать песни во всю глотку, ведя свой грузовик по пыльным дорогам.
– Есть здесь кто-нибудь? – жалким голосом спросил он.
Ему ответило лишь эхо. Тревогу постепенно сменил гнев. Во что играют эти ублюдки? Если собираются его убить, то пускай! Довольно этих жалких проделок: гвозди на дороге, сахар в баке, довольно этих трусливых убийств, Омар, дети в деревне, хватит!
– Эй! – закричал он уже гораздо громче. – Есть тут кто-нибудь? Inja kesi ingilisi balad-e? Кто-нибудь говорит по-английски?
В лицо ему полетела горсть земли. Значит, кто-то есть. И стоит сейчас на краю этой дыры. Кто-то наблюдал за ним.
– Думаешь напугать меня, сволочь? Покажи мне свою рожу, если ты настоящий мужик! – надрывался он.
Негромкий смех. Вернее, даже смешок. И очередной ком земли прямо в лицо. Эти ублюдки собираются… они собираются закопать его живым! Еще одна лопата земли, еще. Он извивался в крепких путах. Смачно обругал их по-русски, но вынужден был замолчать, потому что земля попала ему прямо в рот, а он не хотел задохнуться, не так быстро, черт, этого не может быть, он не мог подохнуть вот так, пока его идиотка-жена и идиотки-дочери спускают его зарплату на наркотики!
Земля хлестала ему по лицу, все быстрее и быстрее, все сильнее и сильнее. Живот, ноги постепенно покрывались слоем земли.
– Дерьмо, что мы вам сделали? – опять прокричал он.
Горсть земли попала ему между губ, он закашлялся, закрыл рот. Шорох земли на его сомкнутых веках.
Какой-то звук. Он прислушался. Боже милостивый, этот урод, который его закапывает, что-то насвистывает!
Спокойно насвистывает мелодию, которая показалась знакомой… ну да, именно это напевала женщина под землей, когда они плыли на лодке. Но какая разница? Он сейчас терпит кораблекрушение, так не все ли равно, что именно играет оркестр?
В лицо ему попал особенно крепкий комок земли; еще немного, и лицо окажется покрыто землей полностью, наверное, тот тип хотел, чтобы он не мог больше открыть глаза. Он судорожно вздохнул, пытаясь захватить хоть немного воздуха; охваченный смертельным страхом, всем своим существом он не желал умереть вот так, задохнувшись под землей, и кислород, который у него еще оставался, он сжигал еще быстрее.
Его скрутила судорога, еще, еще, легкие сотрясали конвульсии.
Потом тишина. Ни комков земли. Ни посвистывания. Ничего. Он резко замотал головой слева направо, чтобы по возможности освободить лицо. Глаза открыть по-прежнему невозможно, но, по крайней мере, прекратилась земляная лавина. Это что, тоже часть игры? Эти ублюдки так с ним забавляются?
– Наше маленькое сердечко чуть не разорвалось от страха, трусишка? – внезапно раздался насмешливый мужской голос над головой.
– Идиот ненормальный! – сплюнул Влад.
– На себя посмотри! – ответил голос. – Твое счастье, что ты понадобился Великой Жрице!
– Великая Жрица? Что ты там несешь?
– Узнаешь, когда Великая Жрица этого захочет. Что же до меня, то я бы с удовольствием отделил твою башку от туловища ударом этой вот лопаты, но приказ есть приказ.
– Погоди, дай только выйти отсюда! – прокричал Влад, тщетно пытаясь освободиться от пут.
– Ой, как мы испугались! – усмехнулся тот. – Оставляем тебя немного подумать, мешок с дерьмом. Может, это сделает тебя любезнее.
– Эй! Постой! Эй!
Ответа нет. Ночь. Сырость. Тяжесть земли на животе.
Великая Жрица? В какую банду психов он попал? Секта. Секта убийц, как хашашины Горного Старца.
Это могло бы объяснить ритуальные убийства жителей деревни, подземные могилы, украшенные рисунками пещеры, кости в воде…
Подлая и зловещая секта, планы которой они случайно нарушили.
Он попытался перевернуться, чтобы освободиться от земли, под которой оказался погребен, продолжая ругаться вполголоса, обеспокоенный своей собственной судьбой и судьбой женщин, особенно Татьяны, которая была особенно уязвима из-за своей привлекательности.
Его мысли внезапно прервал резкий свет фонаря, направленного прямо ему в лицо. Две пары рук схватили его, выволокли на поверхность, грубо поставили на ноги.
– Эй, полегче, сволочи! Я требую уважения, ясно?
Вместо ответа толчок в спину, удар ногой по почкам и прикладом по голове. Нет, определенно, эти типы вежливостью не отличаются!
По узкому проходу, пахнущему влажной глиной, они поволокли его, не отвечая ни на вопросы, ни на оскорбления, резко встряхивая, когда он спотыкался.
Последний поворот вывел их в просторный круглый зал, в котором Влад признал то, чем, очевидно, это и являлось на самом деле: командный пункт. Компьютеры, принтеры, факс, сверхсовременные радиопередатчики, географические карты на стенах, люди в военной форме, сидящие за своими пультами, сосредоточенные, неподвижные.
Необычайно сосредоточенные и абсолютно неподвижные.
Мертвые.
Он застыл, не веря своим глазам, уставившись на эти трупы за компьютерами, с наушниками на голове.
– Мы решили, что самое время действовать, – произнес кто-то позади него.
– Вы наделали немало зла, – добавил второй. Влад не мог оторвать глаз от сидящих тел, окоченелых, с неподвижным взглядом, бледной кожей.
– Они нисколько не страдали, – заверил его один из охранников, словно желая успокоить. – Газ был пущен по вентиляционной системе. Никто не успел ничего понять – кроме этого капрала, разумеется.
Он указал на человека в очках, который лежал возле забрызганной кровью стены. Пуля пробила правое стекло, затем глаз, затем череп.
Владу было совершенно наплевать, страдали эти типы или нет. Он был потрясен масштабами заговора. Секте удалось завладеть подземным бункером иранской армии! А сколько еще по стране? Неужели это революция?
Конвоир резко подтолкнул его к стене, к той самой, возле которой лежал капрал с простреленной головой, и, повернувшись, Влад наконец смог разглядеть всех впервые при ярком свете.
Двое мужчин, таких же уродливых, как капитан Реза, только еще шире в плечах, с огромными ладонями, длинными всклокоченными бородами и кичками на затылках, как у борцов сумо. Одеты они были в спортивные штаны и тельники без рукавов, которые еще больше подчеркивали их внушительную мускулатуру. Два бородатых качка с руками, покрытыми татуировкой, похожей на ту, что выгравирована на камнях, этих проклятых камнях, с которых все и началось, он в этом не сомневался.
Они улыбнулись ему, обнажив большие, очень белые зубы.
– Я Народ, – представился тот, что был покрупнее.
– А я Вернется, – сказал другой.
Влад прикрыл глаза. Мало того, эти уроды еще и издеваются над ним! Он счел за лучшее не отвечать.
– Русская сволочь, – сказал Народ. – Ненавижу русских. В Сибири они проводили эксперименты над теми из наших, которых сумели выявить.
– Такие же эксперименты, какие проводили нацисты в своих лагерях, – добавил Вернется.
– Они живьем разрезали их на куски, – продолжал Народ.
– А потом они увезли тела вглубь страны, к северу от Киева, хранили их на своих секретных складах, – сказал Вернется.
– Именно так один из наших людей и узнал, что произошло, – продолжал Народ.
– Один физик, работавший на атомной электростанции имени Ленина, – с нехорошей улыбкой уточнил Вернется. – Двойной агент Комитета, который шпионил за ними по нашему заданию.
Атомная электростанция. Киев. Влад похолодел. Не хотят же они сказать, что… Нет, это невозможно!
– Вы шутите, парни! – бросил он.
– Мы перестали шутить в двадцать один двадцать три, – холодно ответил Вернется. – Двадцать шестого апреля восемьдесят шестого.
– Это просто несчастный случай, ошибка электриков! – возмутился Влад, который тут же понял, на что намекают эти двое сумасшедших.
Народ повертел перед его лицом пальцем размером с сосиску.
– Нет, нет и нет, русская сволочь. Это был са-бо-таж.
– О каком саботаже ты говоришь, Эбер? – раздался холодный голос.
Резко повернувшись, Влад увидел крысиную морду того, которого они называли капитаном Реза и который сейчас внимательно рассматривал всех троих.
– Ваша горилла утверждает, что Чернобыль… – начал было Влад.
Реза чуть не испепелил Эбера взглядом.
– Я тебя уже предупреждал: ты слишком много болтаешь! Следующий раз будет последним!
Бородатый качок нахмурился. Реза повернулся к Владу и, в свою очередь, улыбнулся ему:
– Никто так и не смог объяснить, почему три автоматические системы безопасности оказались блокированы, не так ли? Впрочем, не важно… Не думаю, что у вас будет возможность повторить то, что вы услышали, когда-нибудь и кому бы то ни было!
– Вы не напугаете меня, ни вы, ни ваши обезьяны!
Улыбка Реза погасла, уступив место почти осязаемой ненависти.
– Мы не обезьяны, никогда не были ими и не будем, вонючий выродок. Мы Народ, а вы всего лишь дегенеративное и опасное перевоплощение.
Так они, оказывается, принимают себя за избранную расу! Владу приходилось встречать разных психов, но эти на конкурсе сумасшедших могли бы претендовать на первый приз.
– Ладно, – продолжил капитан, несколько успокоившись, – теперь мы должны заняться твоими приятелями-кретинами.
Он схватил одного из убитых радистов и, приподняв его с такой легкостью, будто тот весил не более десяти килограммов, отбросил метра на три от себя, после чего сам с удобством расположился за освободившимся пультом.
Влад сглотнул комок слюны. Этот тип обладал потрясающей силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33