«Я столько ждала тебя, и это мой последний шанс. Подари мне одну эту ночь, ч
тобы жить воспоминанием о ней всю оставшуюся жизнь». Она не могла, не осме
ливалась открыть ему, что она дочь нищего уличного торговца и что Триста
н так же далек от нее, как мерцающие в высоте звезды. Он подарил их ей целую
горсть, спрятанную в той прозрачной волшебной подвеске, но она отдала бы
их все без сожаления в обмен на самого Тристана. Как заставить его понять,
что они должны дать выход своим чувствам и им не надо их скрывать?
Ц Ты обещал мне, Тристан, что выполнишь любое мое желание. Прошу тебя, обн
ими меня.
Он схватил ее в объятия и прижал к себе с такой силой, что она еле устояла н
а ногах, цепляясь за него ослабевшими руками.
С такой же силой его язык погрузился в ее рот, и это уже не было то прежнее о
сторожное прикосновение, а резкое движение, репетиция того, чем очень ск
оро займутся их тела.
Его рука расстегивала одну за другой пуговицы платья у нее на спине, и каж
дое прикосновение вызывало в ней дрожь желания.
Ее неловкие пальцы, путаясь, расстегивали пуговицы на его рубашке, обнаж
ая загорелую кожу, с трудом удерживаясь, чтобы не провести ладонью по его
груди, покрытой жесткими темными волосами.
Ее жизнь в трущобах была постоянной борьбой с их обитателями, покушавшим
ися на ее добродетель. Для них целомудрие было товаром, который можно лег
ко обменять на деньги, а деньги потратить на покупку джина. Алана как тигр
ица охраняла свою добродетель, живя несбыточной мечтой о Тристане Рэмзи
, которому она когда-нибудь подарит свою невинность.
Сегодня был тот самый день, когда сбывались все желания, последний день, п
осле которого ей уже не о чем будет мечтать.
Словно лепестки, обнажая сердцевину цветка, упали на пол платье, сорочка,
юбки. Его взгляд остановился сначала на стройной белой шее, затем спусти
лся ниже, туда, где алебастром сияли ее груди, увенчанные розовыми соскам
и, напрягшимися от желания.
Ц Как ты прекрасна, Алана! Ц сказал он и пальцем коснулся перламутровог
о соска. Ц Ты прекрасна, я не заслужил такого дара.
Ц Но это мое желание, Тристан, а ты только подчиняешься мне.
Ц Если это только твое желание, то почему я так страстно хочу тебя, Алана?
Так хочу, что не могу ждать ни единой минуты!
Он подхватил ее на руки, а она прижалась к его обнаженной груди, целуя все
подряд: шею, подбородок, жесткую щетину щек.
Он опустил ее на постель, снял с себя рубашку и бросил ее на стул. За ней пос
ледовали брюки, и все это время он сторожил Алану взглядом.
Теперь он, обнаженный, стоял у постели, и она могла видеть каждый мускул, к
аждый изгиб его тела. Он был прекраснее Давида, которого Микеланджело из
влек из глыбы бесчувственного мрамора. Прекраснее спящего Адониса, проб
удившего любовь Персефоны и Афродиты. Разве мог совершеннейший из мифич
еских героев дышать такой страстью и нежностью, излучать такую мощь и в т
о же время быть таким по-человечески слабым?
Пугаясь собственной храбрости, Алана протянула руку и притронулась к со
вершенному телу Тристана, и оно отозвалось дрожью удовольствия. Тогда Ал
ана прижала губы к тому месту, где изо всех сил колотилось сердце Тристан
а.
Он лег рядом с ней и начал целовать ее так пылко, что она смутилась, считая
себя недостойной такой страсти, он же покрывал поцелуями ее шею, а потом и
грудь. Его большая ладонь скользнула ниже, его дыхание было таким жадным
и горячим, что Алана приподнялась ему навстречу, встретив на полпути его
губы, и застонала, когда они начали ласкать сосок.
Его мускулистые бедра прижались к ее бедрам, и теперь Алана ощущала его в
сего, от груди до ног, чувствовала силу его возбуждения. И жаждала новых, е
ще более смелых ласк, последнего предела, когда трудно дышать или произн
ести хотя бы слово.
Ц Ах, Алана, какая ты теплая, нежная! Ц шептал Тристан. Ц Как я мечтал об э
том с того самого дня, когда ты упала со своей башни в мои объятия!
Если бы только она могла открыть ему правду, сказать, что любит его почти в
сю свою жизнь, признаться, что жила одной мечтой: отдать ему себя.
Его ладонь продолжала свое движение, скользнула по нежной округлости ее
живота, спустилась еще ниже, и Алана вскрикнула, когда его пальцы останов
ились там, где, казалось, сосредоточились все ее желания.
Ц Не бойся, моя любовь, я не причиню тебе боли…
Ее доверие к нему было столь же беспредельным, как и ее любовь, Ц он был вл
адыкой ее души и тела. Разве могла она отказать ему в том, что уже давно ему
принадлежало? И, раскинув ноги, она отдалась мучительной ласке, сладкой п
ытке, от которой темнело в глазах. Вместе с Аланой Тристан возвращался в з
абытый мир простых человеческих чувств.
Ц Мне этого мало, Тристан, Ц прошептала Алана и дотронулась до его плот
и, вызвав у него томительный стон.
Ц Хорошо, ангел, я готов.
Он прижался к ней своим твердым напрягшимся телом, и ногти Аланы впились
ему в спину.
Ц Пожалуйста, Тристан… Ц задыхаясь, попросила она. Одно резкое движени
е его бедер, и Алана вскрикнула от боли. Возглас удивления вырвался у Трис
тана, заставив его приостановиться:
Ц Как, неужели, Алана? Ты никогда… Почему ты мне не сказала?
Она прижала пальцы к его губам.
Ц Тогда бы ты не выполнил моего желания. А я так хотела тебя, Тристан! Хоте
ла, чтобы ты стал частицей меня… Ц «Как ты стал частицей моего сердца»,
Ц добавила она про себя. Ц Прошу тебя, Тристан, не надо сожалений. Я хочу,
чтобы все между нами было прекрасно.
Ц Как я могу сожалеть о том, что мы нашли друг друга, Алана. Ты ангел, прине
сший мне любовь…
Каждой своей неторопливой лаской, каждым медленным Движением он говори
л ей, что впереди у них еще целая жизнь, полная таких ночей. Но он наслаждал
ся ею, как будто это был единственный и последний раз в его жизни и другого
такого не будет, как никогда больше не будет и такой ночи. Он погружался в
нее снова и снова, и Алана отвечала, возмещая ему и себе годы, прошедшие бе
з любви. Она хотела навеки остановить время и сознавала всю невозможност
ь такой мечты. Она старалась запечатлеть в памяти каждую черточку и выра
жение его лица, его руки, его всего, страстность его поцелуя и жар его тела,
чтобы потом согревать воспоминаниями долгие одинокие ночи.
Без застенчивости и смущения она раскрывала перед ним все свои секреты и
тайные желания, и он отвечал ей тем же, допуская ее в свою душу, в тот мир, в к
оторый она уже заглянула там, наверху, среди его картин.
И когда наступил последний взрыв и дрожь удовольствия сотрясла Алану, он
а так крепко прижала к себе Тристана, как будто хотела навсегда удержать
его в своих объятиях. Громкий стон вырвался из его груди, он с яростью откл
икнулся на вызов, и волны наслаждения обрушились на Алану. Его обессилев
шее, вдруг ставшее тяжелым тело придавило Алану, но этот груз она была гот
ова нести до конца своих дней. Они долго ошеломленно молчали, стараясь по
нять всю важность случившегося…
Тристан лежал рядом с Аланой, не выпуская ее из объятий и прижимая к влажн
ой от пота груди. Он заговорил, и в его словах прозвучали беспокойство, стр
ах и вместе с ними нечто другое. И этим другим была надежда.
Ц Кто ты, Алана? Ц выдохнул он, погрузив лицо в облако ее спутанных волос.
Ц Я уверен, что где-то видел тебя, я понял это в ту самую минуту, когда ты зд
есь появилась. Мне кажется, мы знаем друг друга целую вечность.
Алана спрятала у него на груди горькую улыбку, зная, что заплатит за эту но
чь вечным страданием. Что бессчетные ночи будет искать и не находить его,
протягивая руки в равнодушную тьму.
Ц Я всего-навсего лицо в окне, Тристан, Ц сказала она. Он смотрел на нее, и
в его глазах был рай.
Ц Нет, Алана, ты не лицо в окне, ты удивительная загадка. И завтра ты открое
шь мне все, я добьюсь от тебя правды своей любовью.
Завтра… Завтра ее здесь уже не будет. Завтра она исчезнет из его жизни.
Слезы подступили к ее глазам, но Алана не дала им вылиться. Впереди у нее ц
елая вечность, чтобы выплакать все слезы, но эта ночь должна быть радость
ю.
Она целовала и ласкала Тристана, чувствуя, как в нем вновь пробуждается с
трасть, радуясь, когда он со стоном опять и опять овладевал ею. И так много
раз, пока луна не побледнела в свете зари. Как если бы это была последняя н
очь в их жизни.
Заря чуть окрасила небо, когда Алана неслышно выскользнула из постели, н
е осмелившись поцеловать Тристана на прощание. Она боялась разбудить ег
о. Лучше ей уйти, прежде чем он откроет глаза. У нее не было сил, чтобы прости
ться с Тристаном и с Габриелем, спавшим у себя в детской.
Как могла она ответить на вопросы Тристана? Где взять ей мужества, чтобы с
покойно наблюдать, как погаснет свет надежды в его глазах? У дочери нищег
о уличного торговца не может быть будущего с богатым человеком, известны
м половине Лондона. Он станет объектом насмешек и презрения, если объяви
т о своей любви к ней.
Она должна благодарить небо за волшебное Рождество, выпавшее на ее долю,
и искать утешения в том, что за короткий срок судьба так щедро одарила ее,
Ц теперь ей хватит на целую жизнь. Алана надела платье и еще немного пост
ояла у кровати, глядя на спящего Тристана. Умиротворение и покой были нап
исаны на его лице, их принесла ему ее любовь, и этого было достаточно для н
ее.
Но ее тело жаждало хотя бы еще одного поцелуя, еще одного прикосновения. С
ердце изнывало при мысли о том, что никогда больше она не взглянет в его гл
аза и не увидит в них отражения ее собственного желания.
Но пора уходить, ее дело сделано. Тристан и Габриель вместе начнут новую ж
изнь, где будет все: и радость творчества, и новые мечты, и желания, с которы
ми они станут обращаться к звездам. Если бы только она могла увидеть, как в
ремя посеребрит виски Тристана, а глаза будут сиять гордостью за того пр
екрасного и достойного юношу, в которого с годами превратится Габриель.
Если бы она могла делить с любимым человеком радости и горести грядущих
лет и подарить Тристану детей, которые наполнят щебетом старый дом, а ког
да придет закат жизни, они с Тристаном, держась за руки, смело встретят ста
рость, полную чудесных воспоминаний.
Нет, такое невозможно, она знает об этом с тех давних пор, когда впервые ув
идела Тристана. В его жизни нет для нее места, но как тяжело примириться с
неизбежным!
Алана подошла к секретеру, взяла перо и бумагу и быстро написала записку.
На цыпочках приблизилась к постели и положила письмо на свою подушку. За
тем вытащила из кармана самую дорогую для нее вещь: гинею, потемневшую от
прикосновения ее детских рук, талисман, согревавший ее в одиночестве и х
олоде трущоб. Когда-то Алана пробила гвоздем отверстие в монете, чтобы но
сить ее на шее, и через него был продет длинный потертый шнурок.
«Возьми ее, это мое желание, а рождественские желания всегда исполняются
…»
Властный голос мальчика прозвучал, как тогда, в давний холодный вечер, и А
лана бережно положила талисман на подушку рядом с письмом.
Ц Прощай, Тристан, Ц прошептала она. Ц Теперь ты спасен. Но вы с Габриел
ем сами должны заботиться друг о друге, ведь меня с вами больше не будет.
Сдерживая рыдания, с лицом, мокрым от слез, она выскользнула из комнаты и б
ыстро спустилась по лестнице.
Алана на мгновение задержалась у дверей гостиной, чтобы в последний раз
взглянуть на елку. Многие украшения и сладости уже были сняты с ее ветвей,
свечи потушены, а на столе рядом с разбросанными игрушками и фигурными п
ряниками лежала коробка с красками, волшебная шкатулка, которая позволи
т Тристану наверстать упущенное.
Алана заметила под елкой какой-то предмет, завернутый в белую материю, и н
а нем листок с надписью «Для Аланы».
Он сказал ей этой ночью: «Спустись вниз и посмотри, какой я приготовил для
тебя сюрприз».
Алана протянула руку и остановилась на полпути. Стоит ей развернуть пода
рок, и она уже никогда не сможет покинуть Тристана. Рука невольно сжалась
в кулак. Время мечтаний и подарков миновало.
Время… Алана взглянула на часы на каминной доске. Маятник неподвижно зас
тыл на месте, не было слышно веселого тиканья.
Она подошла к камину, открыла стеклянную дверцу и запустила маятник. Час
ы пошли. Время чудес кончилось.

Глава 11

Луч солнца разбудил Тристана, и он открыл глаза. Он был полон бодрости и на
дежд Ц чувств, которые Алана возродила в нем в эту ночь любви.
Он протянул руку туда, где рядом с ним спала Алана, и нашел на подушке лист
бумаги.
Аланы не было.
Он сел и взял в руки записку. Страх и растерянность охватили его, строки пр
ыгали перед глазами.
«Дорогой Тристан, Ц прочитал он, Ц мы не вольны навсегда остановить вре
мя. Ты спрашиваешь меня, кто я такая и почему решила помочь Габриелю осуще
ствить его рождественское желание. Я сделала это потому, что когда-то в да
лекое рождество ты изменил окружавший меня мир. Я возвращаю тебе твою ро
ждественскую гинею, которую ты подарил мне тогда. Ты был прав, это волшебн
ая монета, потому что благодаря ей передо мной открылся мир добра и сочув
ствия. Мир, где всегда найдутся руки, которые поддержат тебя в беде.
Ради тебя я сделала все, чтобы быть достойной этого мира, я научилась чита
ть, шить и говорить, как говорят леди. Но мы оба знаем, что это не может измен
ить самого главного, того, что я дочь уличного торговца нотами, та самая, к
оторая пришла в тот зимний день к вашему крыльцу вслед за твоим замечате
льным белым пони».
Тристан перестал читать, припоминая огромные янтарные глаза нищей дево
чки и затаенную в них гордость. Долго после Рождества его преследовал об
раз маленькой бродяжки, пока он не нарисовал ее в своем альбоме сидящей н
а скамеечке перед камином, но не в лохмотьях, а в одном из нарядных белых п
латьев сестры Бет.
Сколько раз на Рождество он вспоминал об этой маленькой девочке, беспоко
ился, не голодна ли она, спрашивал себя, сохранила ли она свое мужество! Он
снова вернулся к записке.
«У меня никогда не было Рождества, но это Рождество было таким чудесным, ч
то мне хватит воспоминаний о нем на всю оставшуюся жизнь. Передай привет
Габриелю и скажи ему, что его отец тоже был настоящим ангелом для меня, анг
елом-хранителем, который приходил ко мне на помощь, когда мне нечего было
есть, когда мне было холодно, когда я нуждалась в поддержке. Помнишь, ты ск
азал мне, что рождественские желания всегда исполняются, и дал мне гинею?
Пусть теперь она хранит тебя, пусть исполнит это мое желание. Я желаю, чтоб
ы ты был счастлив, Тристан. Пусть я буду далеко от тебя, на другом конце све
та, но мысленно я всегда рядом с тобой.
Алана».
Ц Нет! Ц закричал Тристан срывающимся голосом, соскочил с кровати и при
нялся натягивать на себя одежду. Ц Алана! Ц закричал он еще громче и сбе
жал вниз по лестнице. Ц Умоляю тебя, Алана, не покидай меня!
Он ворвался в гостиную и остановился, услышав мелодичный бой часов. Она з
апустила их. Время чудес кончилось.
Тристан метался в отчаянии, не зная, что ему предпринять. Бросился в прихо
жую и торопливо накинул на плечи плащ.
Ц Папа? Ц донеслось до него. Габриель стоял наверху лестницы, глядя на о
тца испуганными глазами. Ц Что случилось?
Ц Алана! Она исчезла!
Ц Она вернулась на небо, не попрощавшись с нами? Ц Губы мальчика задрож
али.
Ц Если это так, Габриель, то я найду ее там и верну обратно. Обещаю тебе.
И Тристан выбежал на улицу в пронзительную стужу зимнего дня, громко пов
торяя имя Аланы.
Было уже за полночь, когда Тристан, измученный душой и телом, возвратился
домой. Он побывал на всех почтовых станциях и даже в порту, во всех местах,
где, по его мнению, могла быть Алана. Он обошел весь лабиринт улиц у Флит-ст
рит, где ютилась городская беднота, но и там не было никаких следов Аланы.
Как если бы Всевышний протянул десницу и забрал ее к себе на небо.
Опечаленный Берроуз встретил Тристана на пороге, но не стал ничего спраш
ивать, догадавшись о неудаче по мрачному лицу хозяина.
Ц Вы обязательно найдете ее завтра, мистер Тристан, Ц утешал дворецкий
, снимая с него покрытый снегом плащ. Ц Я уверен, что дорогая мисс Алана не
могла уйти далеко. У вас большие связи и множество знакомых, вы можете зав
тра с их помощью снова начать поиски.
Ц Но как найти Алану среди множества лондонских бедняков? Она решила, чт
о мы отвергнем ее, как только узнаем, кто она и откуда. Она, должно быть, очен
ь сильно обиделась, если не попрощалась с Габриелем.
Тристан направился в гостиную, где все еще стояла елка, лишившаяся части
своих украшений, но по-прежнему величественно красивая. А под нею Ц его н
етронутый подарок для Аланы…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12