Там они пытались умертвить его всеми возможными и невозможными способами. Многие из этих способов приводили его к состоянию, близкому к смерти, но он все же не умирал.
– И где этот юноша сейчас?
– Думаю, так и остался в лаборатории. Он сошел с ума, и врачи потеряли к нему интерес.
– Кто рассказал вам эту страшную историю? – спросила Креси, широко раскрыв глаза от удивления.
Адриана взяла лежащую у нее на коленях книжку и подала Креси.
– Эту книжку мне дал Торси, – пояснила она.
– Что это?
– Записки одного из врачей, который работал с тем юношей, и алхимика, помогавшего ему. Здесь описываются эксперименты, которые они проводили с Мартином.
– О боже, с какой стати Торси дал вам записки?
– По его просьбе я должна убить короля, – просто ответила Адриана, – Но только не притворяйтесь удивленной, Креси, пожалуйста, прошу вас!
– Не буду. Я просто не была уверена, что ему удалось вас уговорить.
– Получается, что Торси сказал мне правду. Это «Корай» устроил пожар на барже?
– Да, и я была там, чтобы спасти вашу жизнь, Адриана.
– Но вначале подготовить мою возможную смерть в огне или водах канала?
– И это тоже. Вы изумляете меня.
– Вас удивляет моя детская наивность? Креси отрицательно покачала головой:
– Нет. Все поверили в то, что стрелял англичанин из своего волшебного мушкета. Даже сам англичанин был убежден в этом.
– Но только до тех пор, пока Николас не убил его. Креси ахнула и приложила руку к груди.
– Невероятно, – пробормотала она.
– Смехотворно. С этой частью вашего заговора было легко разобраться. Вначале я думала, что англичанин – лишь хитрая уловка. Но потом осторожно задала несколько вопросов конюху. Торси сообщил мне, что англичанин был убит гвардейцем из Швейцарской роты. Куда направляется англичанин, знал Николас, потому что он тоже участник заговора. Признайтесь, все ведь было именно так?
– Я поклялась хранить тайну, хотя, признаюсь, ваша теория выглядит вполне правдоподобно.
– Я уверена, все происходило именно так. Скажите, как давно Николас состоит в «Корае»?
– Он не является членом «Корая», туда принимают только женщин. Но его мать…
– Нет, не называйте имя его матери, я сама его назову – мадам де Кастри.
– Верно. Он – незаконнорожденный ребенок. Чтобы родить его, мадам де Кастри уезжала во Флоренцию. А воспитывал мальчика отец – д’Артаньян. Д'Артаньян – настоящее имя Шарль де Бац-Кастельмор, тридцать лет служил мушкетером Людовика XIV; погиб при Маастрихте в 1673 году.
Но об этом знают очень немногие.
– Интересно, а его мать знает, что он одновременно является еще и шпионом Торси?
Креси нахмурилась и некоторое время хранила молчание.
– А он его шпион, да? – наконец спросила она. – Я этого не знала. Думаю, матери это тоже не известно.
– Я не знаю наверняка, но ничего страшного, – бросила Адриана, – сама спрошу у Николаса.
Николас даже не пытался отнекиваться. Вместо этого он снял шляпу, склонил голову и сел на скамью. Было совершенно тихо, и только где-то наверху легкий ветерок шелестел кронами деревьев.
– Ты должна понять, – произнес он едва слышно, – я делал то, что вынужден был делать.
Адриана стояла, замерев в напряжении. Она молча ждала, когда он поднимет голову и посмотрит ей в глаза.
– Николас, как могло случиться, что теперь ты «вынужден» предать меня? Ты же утверждал, что любишь меня.
Николас медленно обвел взглядом увитые диким виноградом стены павильона из красного мрамора, затем уставился на маленькую часовенку, стоявшую неподалеку.
– У тебя есть полное право не верить мне, – произнес он. – Но я привел тебя сюда, чтобы наконец все рассказать и объяснить. И поэтому не нужно меня уличать в…
– Не сомневаюсь, что ты говоришь чистейшую правду, – быстро парировала Адриана. – Я в тебе никогда не ошибалась, ведь так? Я верно угадала, ты играл мною, словно небрежно дергал струны арфы, и я послушно исполняла придуманную тобой или написанную кем-то мелодию. Но я… – У нее перехватило дыхание. Все выходило не так, как ей хотелось, не так, как она задумала.
Наконец ее глаза встретились с карими глазами Николаса, она увидела в них бездну раскаяния, и обидные, оскорбительные слова застряли в горле.
– Я хотел тебе рассказать, – повторил Николас. – Я вынужден был все докладывать Торси. Откажись я, поручили бы другому. Слежка продолжалась бы, а я бы потерял его доверие. Но мне нужно, чтобы Торси доверял мне до той самой минуты, когда мне придется предать его. Адриана, прошу тебя, послушай свое сердце, оно скажет, что я люблю тебя.
– Мое сердце? Зачем его слушать? У меня глупое сердце. Но скажи, каким образом ты собираешься предать Торси? Что… – По щекам Адрианы побежали слезы.
– Иди сюда, – хрипло произнес Николас.
Их разделяли несколько шагов, но он дотянулся и крепко взял ее за руку, даже слишком крепко. Она дернулась, но вырваться ей не удалось.
– Пойдем, – сказал он более нежно и легонько подтолкнул ее в сторону часовни. – Очень давно я нашел это место. Думаю, часовню поставили здесь еще до того, как Людовик XIII построил охотничий замок, который потом так долго превращался в нынешний Версаль. Сюда давно уже никто не приходит.
Они стояли в полумраке часовни. Николас достал из кармана маленький светящийся камешек, и полумрак отступил, освободив из своего плена единственный зал часовни, скромный алтарь и небольшое распятие. Справа в углу Адриана увидела сложенные стопкой одеяла, кожаные мешки и мушкет.
– Николас, что это?
– Мы покидаем Версаль, – сказал он. – Сегодня, сейчас. Я приготовил все, что нам может понадобиться в дороге: подложные документы, одежду, продукты, вещи, словом, все.
– Но зачем бежать?
– Торси знает, что ты не сможешь убить короля, – с трудом произнес Николас. – Но он надеется, что после твоей попытки король сойдет с ума либо с ним случится нечто подобное. Адриана, Торси в отчаянии, а потому безрассуден. И что будет с тобой потом, после покушения на жизнь короля, ему совершенно безразлично. А мне – нет.
– Ты давно готовился к побегу?
– Думаю, с того самого момента, когда впервые увидел тебя, – ответил Николас. – Я надеялся, что придет время, и ты все поймешь. Поймешь и простишь.
Она обхватила руками его голову и поцеловала в губы. Адриана почувствовала, он – горнило, в нем бушует пламя и идет сложная алхимическая реакция очищения металла, приносится великая жертва. Она, не отрывая губ, страстью раздувала пламя, и оно ширилось, захватывая все больше и больше пространства. Они опустились на пол, тела сплетались все плотнее и плотнее, прорастая друг в друга, пока не достигли физических пределов человеческих объятий, еще один рывок навстречу друг другу, и, наконец… они парили в бесконечном пространстве, где остановилось время.
Они лежали на полу, рукой Адриана нежно касалась груди Николаса, затем она тихо засмеялась и поцеловала его губами, все еще солеными от слез.
– Чему ты смеешься? – тяжело дыша, спросил Николас.
Она рукой показала в сторону распятия.
– Думаю, отныне я проклята без права на отпущение грехов, – ответила Адриана. – Но я люблю тебя, Николас д’Артаньян.
– И ты поедешь со мной?
– Нет, не сейчас, позже…
Она поднесла его руку к своим губам и принялась целовать кончики пальцев.
– «Позже» никогда не наступит, – сказал Николас, – если ты попытаешься убить короля. Тебе не удастся спастись, Адриана.
– Нет, у меня все получится, я смогу убить короля, Николас. И потом мы уедем. Вместе.
– Адриана…
– Тс-с… Ты просил простить. Я прощу тебя, мой милый, но ты в таком случае должен смириться с моим желанием. Я пойду навстречу тебе, а ты иди навстречу мне, не стой на месте. – Она помолчала. – Я так хочу уехать с тобой, Николас, но прежде должна исполнить свой долг.
Нежность в его взгляде сменилась жесткостью и сосредоточенностью. Он помолчал и кивнул в знак согласия.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Адриана. – А сейчас… – Она легко высвободилась из его объятий и встала – совершенно обнаженная. Несмотря на полумрак часовни, она почувствовала легкий стыд. С сожалением начала собирать разбросанную одежду. – Где же она? А вот! – Она подняла рукописную книжицу. – Отдай Торси и скажи ему, что я сделаю это.
Николас приподнялся, опираясь на локти, и улыбнулся:
– Поцелуй меня, а потом я подумаю, как выполнить твою просьбу.
Она снова опустилась рядом. И только спустя полчаса они смогли покинуть часовню. По дороге Адриана придирчиво осмотрела свое платье: никаких следов. Чулки! В какой восторг придет Креси, увидев ее чулки.
19. Предатель
Бен неистово колотил в дверь. Душившее его отчаяние придавало силы.
– Роб! – кричал он. – Пожалуйста, открой.
За дверью послышался грохот, кто-то отчетливо чертыхнулся. Наконец раздался скрип отодвигаемого засова, и дверь чуть приоткрылась.
– О, черт, – донесся из-за двери голос Роберта, – а я все гадал, когда ж тебя назад принесет нелегкая. – Даже сквозь узкую щель до Бена долетел можжевеловый запах джина. – Какого черта тебе здесь надо?
– Роб, это очень важно. Пожалуйста, впусти меня. Роберт, ворча, отворил дверь пошире и отступил немного.
– Я потерял работу, – бубнил Роберт. – Но думаю, тебя это мало волнует. Чего притащился? Выбивать из меня остатки долга?
– Да ты мне ничего не должен, Роб. Это я перед тобой в долгу.
– Приятно слышать, – проворчал Роберт. – Поди, чего-то от меня понадобилось. Просто так, по старой дружбе, ты бы не пришел.
– Именно по старой дружбе и пришел.
– Хм. Ты лучше по старой дружбе навести своих друзей в Бостоне.
Бен аж задохнулся:
– Послушай, Роб. Я не понимаю, почему я так делаю. – Слова прошелестели тихо, Бену почудилось, будто он их вовсе не произносил. – Со стороны может показаться, что я легко выбрасываю людей из своей жизни. Когда я думаю об этом, мне делается горько. Я не бросаю людей, это происходит само собой. И я никак не могу понять почему.
Роберт дугой выгнул брови и притворно перекрестился.
– Что ж, сын мой, – произнес он саркастически, – я готов выслушать твою исповедь…
– Какого черта, Роб, я вернулся, чтобы спасти тебе жизнь! – заорал Бен. «Какого черта, какого черта…» – кровь стучала у него в висках. Казалось, будто он находится вне своего тела и со стороны наблюдает, как разыгрывается дурно написанная комедия. Колени у Бена подломились, и он опустился на пол. Горькая мысль пришла в голову: «Как жаль, что самые искренние и здравые поступки в реальности выглядят как дешевая пьеска».
Он пришел в себя оттого, что Роберт брызнул ему в лицо пивом.
– Воду не держат в этом доме, – грубо пояснил Роберт. Но грубость смахивала на извинения. – Может, и не стоило позволять тебе набивать те же самые шишки, что и я в твоем возрасте. Вот черт, Бен! Ты даже не знаешь, сколько раз меня так и подмывало забрать все твои деньги и улизнуть. – Роберт обнажил в улыбке зубы. – Это как с женщиной. Не важно, сколько раз ты говоришь себе: «Все, баста, она мне надоела, ухожу». А когда она бросает тебя и уходит, на сердце так скребет, что аж… Ну ладно, Бен, расскажи мне, что тебя так расстроило.
Бен все еще чувствовал слабость, во рту пересохло, и хотелось пить, кожа на ощупь стала какая-то тонкая и шероховатая, как бумага.
– Плесни-ка немного пива, – попросил он.
Пиво было плохое, слабое, к тому же кислое, и оставалось его на один большой глоток. Бен смочил язык и губы, ему чуть-чуть полегчало.
– Роб, послушай, то, что я тебе сейчас скажу, может показаться бредом сумасшедшего, но ты все равно должен мне поверить.
– Валяй, выкладывай свой бред сумасшедшего.
– Через неделю от Лондона не останется камня на камне. И все это по моей милости.
Роберт заморгал глазами, но выражение лица его не изменилось.
– Ну, продолжай, – сказал он.
– Я знаю, это похоже на бред, – повторил Бен и начал свой рассказ.
С первой же фразы разрозненные во времени и пространстве события сложились в четкую и ясную картину. Вот точно так же, как яркая вспышка, пришло к нему знание, как настраивать эфирограф. Он рассказал Роберту все: о переписке с неизвестными философами, об их расчетах траекторий движения таинственных небесных тел, их поиске пути изменения этих траекторий. Затем он перешел к зашифрованной записке Ньютона и в заключение поведал о том, как одним махом были разгаданы все тайны и загадки.
– Я дал им ключ, понимаешь, – закончил свой рассказ Бен. – Я помог им устроить эту катастрофу.
Роберт растопырил пальцы и причесал свою взъерошенную шевелюру.
– Ты хочешь, чтобы я поверил, будто французский король призвал с неба комету для того, чтобы она стерла с лица земли Лондон? Иисус Христос и Пресвятая Дева Мария! Я должен в это поверить, после того… а-а… – Он отмахнулся от Бена и его рассказа, как от совершенной безделицы.
– Я понимаю, в это трудно поверить, но только все, что я сказал, – правда! – настаивал Бен.
– Зачем ты мне всю эту ученую белиберду рассказываешь? Иди к своим ученым друзьям! А лучше прямехонько к королю!
– Я рассказал для того, чтобы ты успел уехать из Лондона и спасти свою жизнь.
– И только!
– Нет. Мне нужно было рассказать это человеку, которому я доверяю. Ну, на тот случай, если со мной что-нибудь случится.
– Брось болтать всякую чушь! Случится! – передразнил его Роберт. – Не надо со мной говорить загадками, Бенджамин Франклин. Объясни все по-простому, по-человечески.
– Да не могу я по-простому, я ничего не знаю наверняка. У меня только предположения. Но когда я находился еще в Бостоне, Брейсуэл уже все знал наперед. Он знал, что я получил некую информацию об этом заговоре. Вот только не понимаю, откуда ему стало это известно. Может быть, он сумел вычислить эфирную дорожку моего самописца…
– Ты же говорил, что он начал угрожать тебе еще до того, как ты научился настраивать свой самописец.
– Первый раз он угрожал мне не конкретно, а вообще. Но после того как я отправил послание французским философам, все силы ада восстали против меня. Разве ты не понял? Он вездесущ, этот Брейсуэл. А сейчас и Маклорен, и Василиса… в общем, мы все знаем об этой комете. Но и они знают, что мы знаем.
– Ты хочешь сказать, что среди англичан есть предатель?
– Именно.
– Ага, значит, поэтому вся переписка велась на английском и латинском, несмотря на то, что все философы французы…
– Конечно, им кто-то отсюда, из Англии, помогает. Им нужно было очень точно нацелить комету на Лондон, то есть установить гармоническую связь между кометой и Лондоном.
– Ну а что общество? Как ты его назвал? Философское? Может среди них затесаться этот негодяй?
– Возможно. Но знаешь, Роберт, кажется, я знаю, кто предатель.
Бен влил в себя оставшийся глоток пива и отставил кружку в сторону.
– Я думаю, это сам сэр Исаак Ньютон.
– Сэр Исаак? – Роберт недоверчиво посмотрел на Бена.
– Выслушай меня, – попросил Бен.
– Да я только и делаю, что слушаю тебя, – огрызнулся Роберт.
– Во-первых, у сэра Исаака есть веская причина быть сердитым на Корону…
– При чем здесь Корона, Бен, речь о Лондоне, о миллионе ни в чем не повинных людей!
– Во-вторых, – продолжал Бен, – он, возможно, не в своем уме. Все его ученики считают его сумасшедшим, по этой причине многие прекратили свою работу в Королевском обществе. Напоминаю тебе, общество распустили, и с Ньютоном остались единицы, и то из преданности и уважения к его величию. Я видел его своими собственными глазами и должен признаться, его трудно назвать здравым человеком.
– Ну а в-третьих что? – спросил Роберт.
– В-третьих? Мы сделали модель…
– А вот тут неувязочка. Зачем Ньютону было затевать всю эту суматоху, чтобы потом взять да и предупредить об угрозе своих учеников? А?
– Роберт, да ты сам и ответил на этот вопрос. Он предупредил только тех, кто ему дорог.
– И при этом именно тех, кто может ему помешать и как-нибудь отогнать комету подальше от Земли.
– Роберт, не так просто отогнать комету. Если бы даже мы и владели всеми расчетами, включая французские, то, чтобы найти способ отклонить движение кометы, нам потребовалась бы не неделя, а месяцы напряженной работы. Если бы у нас была готовая формула для изменения траектории движения кометы и все необходимое оборудование, – я сейчас даже и вообразить не могу, каким оно должно быть, это оборудование, – то и тогда мы бы уже ничего не успели сделать! – От возбуждения и отчаяния Бен перешел на истерический крик.
– Все эти твои «если бы да кабы». Человек ничего не может знать наперед, – вразумил его Роберт.
– Может, наверняка я ничего и не знаю, но то, что я предполагаю, очень близко к истинному положению вещей.
– Ты б лучше пошел да проверил все по-научному, а то дерешь тут глотку передо мной.
– Я просто хотел тебя предупредить. Одного друга я бросил умирать. Со вторым не хочу так поступать.
Роберт закрыл лицо руками.
– Как бы мне хотелось оставаться трезвым и рассудительным, – произнес он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– И где этот юноша сейчас?
– Думаю, так и остался в лаборатории. Он сошел с ума, и врачи потеряли к нему интерес.
– Кто рассказал вам эту страшную историю? – спросила Креси, широко раскрыв глаза от удивления.
Адриана взяла лежащую у нее на коленях книжку и подала Креси.
– Эту книжку мне дал Торси, – пояснила она.
– Что это?
– Записки одного из врачей, который работал с тем юношей, и алхимика, помогавшего ему. Здесь описываются эксперименты, которые они проводили с Мартином.
– О боже, с какой стати Торси дал вам записки?
– По его просьбе я должна убить короля, – просто ответила Адриана, – Но только не притворяйтесь удивленной, Креси, пожалуйста, прошу вас!
– Не буду. Я просто не была уверена, что ему удалось вас уговорить.
– Получается, что Торси сказал мне правду. Это «Корай» устроил пожар на барже?
– Да, и я была там, чтобы спасти вашу жизнь, Адриана.
– Но вначале подготовить мою возможную смерть в огне или водах канала?
– И это тоже. Вы изумляете меня.
– Вас удивляет моя детская наивность? Креси отрицательно покачала головой:
– Нет. Все поверили в то, что стрелял англичанин из своего волшебного мушкета. Даже сам англичанин был убежден в этом.
– Но только до тех пор, пока Николас не убил его. Креси ахнула и приложила руку к груди.
– Невероятно, – пробормотала она.
– Смехотворно. С этой частью вашего заговора было легко разобраться. Вначале я думала, что англичанин – лишь хитрая уловка. Но потом осторожно задала несколько вопросов конюху. Торси сообщил мне, что англичанин был убит гвардейцем из Швейцарской роты. Куда направляется англичанин, знал Николас, потому что он тоже участник заговора. Признайтесь, все ведь было именно так?
– Я поклялась хранить тайну, хотя, признаюсь, ваша теория выглядит вполне правдоподобно.
– Я уверена, все происходило именно так. Скажите, как давно Николас состоит в «Корае»?
– Он не является членом «Корая», туда принимают только женщин. Но его мать…
– Нет, не называйте имя его матери, я сама его назову – мадам де Кастри.
– Верно. Он – незаконнорожденный ребенок. Чтобы родить его, мадам де Кастри уезжала во Флоренцию. А воспитывал мальчика отец – д’Артаньян. Д'Артаньян – настоящее имя Шарль де Бац-Кастельмор, тридцать лет служил мушкетером Людовика XIV; погиб при Маастрихте в 1673 году.
Но об этом знают очень немногие.
– Интересно, а его мать знает, что он одновременно является еще и шпионом Торси?
Креси нахмурилась и некоторое время хранила молчание.
– А он его шпион, да? – наконец спросила она. – Я этого не знала. Думаю, матери это тоже не известно.
– Я не знаю наверняка, но ничего страшного, – бросила Адриана, – сама спрошу у Николаса.
Николас даже не пытался отнекиваться. Вместо этого он снял шляпу, склонил голову и сел на скамью. Было совершенно тихо, и только где-то наверху легкий ветерок шелестел кронами деревьев.
– Ты должна понять, – произнес он едва слышно, – я делал то, что вынужден был делать.
Адриана стояла, замерев в напряжении. Она молча ждала, когда он поднимет голову и посмотрит ей в глаза.
– Николас, как могло случиться, что теперь ты «вынужден» предать меня? Ты же утверждал, что любишь меня.
Николас медленно обвел взглядом увитые диким виноградом стены павильона из красного мрамора, затем уставился на маленькую часовенку, стоявшую неподалеку.
– У тебя есть полное право не верить мне, – произнес он. – Но я привел тебя сюда, чтобы наконец все рассказать и объяснить. И поэтому не нужно меня уличать в…
– Не сомневаюсь, что ты говоришь чистейшую правду, – быстро парировала Адриана. – Я в тебе никогда не ошибалась, ведь так? Я верно угадала, ты играл мною, словно небрежно дергал струны арфы, и я послушно исполняла придуманную тобой или написанную кем-то мелодию. Но я… – У нее перехватило дыхание. Все выходило не так, как ей хотелось, не так, как она задумала.
Наконец ее глаза встретились с карими глазами Николаса, она увидела в них бездну раскаяния, и обидные, оскорбительные слова застряли в горле.
– Я хотел тебе рассказать, – повторил Николас. – Я вынужден был все докладывать Торси. Откажись я, поручили бы другому. Слежка продолжалась бы, а я бы потерял его доверие. Но мне нужно, чтобы Торси доверял мне до той самой минуты, когда мне придется предать его. Адриана, прошу тебя, послушай свое сердце, оно скажет, что я люблю тебя.
– Мое сердце? Зачем его слушать? У меня глупое сердце. Но скажи, каким образом ты собираешься предать Торси? Что… – По щекам Адрианы побежали слезы.
– Иди сюда, – хрипло произнес Николас.
Их разделяли несколько шагов, но он дотянулся и крепко взял ее за руку, даже слишком крепко. Она дернулась, но вырваться ей не удалось.
– Пойдем, – сказал он более нежно и легонько подтолкнул ее в сторону часовни. – Очень давно я нашел это место. Думаю, часовню поставили здесь еще до того, как Людовик XIII построил охотничий замок, который потом так долго превращался в нынешний Версаль. Сюда давно уже никто не приходит.
Они стояли в полумраке часовни. Николас достал из кармана маленький светящийся камешек, и полумрак отступил, освободив из своего плена единственный зал часовни, скромный алтарь и небольшое распятие. Справа в углу Адриана увидела сложенные стопкой одеяла, кожаные мешки и мушкет.
– Николас, что это?
– Мы покидаем Версаль, – сказал он. – Сегодня, сейчас. Я приготовил все, что нам может понадобиться в дороге: подложные документы, одежду, продукты, вещи, словом, все.
– Но зачем бежать?
– Торси знает, что ты не сможешь убить короля, – с трудом произнес Николас. – Но он надеется, что после твоей попытки король сойдет с ума либо с ним случится нечто подобное. Адриана, Торси в отчаянии, а потому безрассуден. И что будет с тобой потом, после покушения на жизнь короля, ему совершенно безразлично. А мне – нет.
– Ты давно готовился к побегу?
– Думаю, с того самого момента, когда впервые увидел тебя, – ответил Николас. – Я надеялся, что придет время, и ты все поймешь. Поймешь и простишь.
Она обхватила руками его голову и поцеловала в губы. Адриана почувствовала, он – горнило, в нем бушует пламя и идет сложная алхимическая реакция очищения металла, приносится великая жертва. Она, не отрывая губ, страстью раздувала пламя, и оно ширилось, захватывая все больше и больше пространства. Они опустились на пол, тела сплетались все плотнее и плотнее, прорастая друг в друга, пока не достигли физических пределов человеческих объятий, еще один рывок навстречу друг другу, и, наконец… они парили в бесконечном пространстве, где остановилось время.
Они лежали на полу, рукой Адриана нежно касалась груди Николаса, затем она тихо засмеялась и поцеловала его губами, все еще солеными от слез.
– Чему ты смеешься? – тяжело дыша, спросил Николас.
Она рукой показала в сторону распятия.
– Думаю, отныне я проклята без права на отпущение грехов, – ответила Адриана. – Но я люблю тебя, Николас д’Артаньян.
– И ты поедешь со мной?
– Нет, не сейчас, позже…
Она поднесла его руку к своим губам и принялась целовать кончики пальцев.
– «Позже» никогда не наступит, – сказал Николас, – если ты попытаешься убить короля. Тебе не удастся спастись, Адриана.
– Нет, у меня все получится, я смогу убить короля, Николас. И потом мы уедем. Вместе.
– Адриана…
– Тс-с… Ты просил простить. Я прощу тебя, мой милый, но ты в таком случае должен смириться с моим желанием. Я пойду навстречу тебе, а ты иди навстречу мне, не стой на месте. – Она помолчала. – Я так хочу уехать с тобой, Николас, но прежде должна исполнить свой долг.
Нежность в его взгляде сменилась жесткостью и сосредоточенностью. Он помолчал и кивнул в знак согласия.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Адриана. – А сейчас… – Она легко высвободилась из его объятий и встала – совершенно обнаженная. Несмотря на полумрак часовни, она почувствовала легкий стыд. С сожалением начала собирать разбросанную одежду. – Где же она? А вот! – Она подняла рукописную книжицу. – Отдай Торси и скажи ему, что я сделаю это.
Николас приподнялся, опираясь на локти, и улыбнулся:
– Поцелуй меня, а потом я подумаю, как выполнить твою просьбу.
Она снова опустилась рядом. И только спустя полчаса они смогли покинуть часовню. По дороге Адриана придирчиво осмотрела свое платье: никаких следов. Чулки! В какой восторг придет Креси, увидев ее чулки.
19. Предатель
Бен неистово колотил в дверь. Душившее его отчаяние придавало силы.
– Роб! – кричал он. – Пожалуйста, открой.
За дверью послышался грохот, кто-то отчетливо чертыхнулся. Наконец раздался скрип отодвигаемого засова, и дверь чуть приоткрылась.
– О, черт, – донесся из-за двери голос Роберта, – а я все гадал, когда ж тебя назад принесет нелегкая. – Даже сквозь узкую щель до Бена долетел можжевеловый запах джина. – Какого черта тебе здесь надо?
– Роб, это очень важно. Пожалуйста, впусти меня. Роберт, ворча, отворил дверь пошире и отступил немного.
– Я потерял работу, – бубнил Роберт. – Но думаю, тебя это мало волнует. Чего притащился? Выбивать из меня остатки долга?
– Да ты мне ничего не должен, Роб. Это я перед тобой в долгу.
– Приятно слышать, – проворчал Роберт. – Поди, чего-то от меня понадобилось. Просто так, по старой дружбе, ты бы не пришел.
– Именно по старой дружбе и пришел.
– Хм. Ты лучше по старой дружбе навести своих друзей в Бостоне.
Бен аж задохнулся:
– Послушай, Роб. Я не понимаю, почему я так делаю. – Слова прошелестели тихо, Бену почудилось, будто он их вовсе не произносил. – Со стороны может показаться, что я легко выбрасываю людей из своей жизни. Когда я думаю об этом, мне делается горько. Я не бросаю людей, это происходит само собой. И я никак не могу понять почему.
Роберт дугой выгнул брови и притворно перекрестился.
– Что ж, сын мой, – произнес он саркастически, – я готов выслушать твою исповедь…
– Какого черта, Роб, я вернулся, чтобы спасти тебе жизнь! – заорал Бен. «Какого черта, какого черта…» – кровь стучала у него в висках. Казалось, будто он находится вне своего тела и со стороны наблюдает, как разыгрывается дурно написанная комедия. Колени у Бена подломились, и он опустился на пол. Горькая мысль пришла в голову: «Как жаль, что самые искренние и здравые поступки в реальности выглядят как дешевая пьеска».
Он пришел в себя оттого, что Роберт брызнул ему в лицо пивом.
– Воду не держат в этом доме, – грубо пояснил Роберт. Но грубость смахивала на извинения. – Может, и не стоило позволять тебе набивать те же самые шишки, что и я в твоем возрасте. Вот черт, Бен! Ты даже не знаешь, сколько раз меня так и подмывало забрать все твои деньги и улизнуть. – Роберт обнажил в улыбке зубы. – Это как с женщиной. Не важно, сколько раз ты говоришь себе: «Все, баста, она мне надоела, ухожу». А когда она бросает тебя и уходит, на сердце так скребет, что аж… Ну ладно, Бен, расскажи мне, что тебя так расстроило.
Бен все еще чувствовал слабость, во рту пересохло, и хотелось пить, кожа на ощупь стала какая-то тонкая и шероховатая, как бумага.
– Плесни-ка немного пива, – попросил он.
Пиво было плохое, слабое, к тому же кислое, и оставалось его на один большой глоток. Бен смочил язык и губы, ему чуть-чуть полегчало.
– Роб, послушай, то, что я тебе сейчас скажу, может показаться бредом сумасшедшего, но ты все равно должен мне поверить.
– Валяй, выкладывай свой бред сумасшедшего.
– Через неделю от Лондона не останется камня на камне. И все это по моей милости.
Роберт заморгал глазами, но выражение лица его не изменилось.
– Ну, продолжай, – сказал он.
– Я знаю, это похоже на бред, – повторил Бен и начал свой рассказ.
С первой же фразы разрозненные во времени и пространстве события сложились в четкую и ясную картину. Вот точно так же, как яркая вспышка, пришло к нему знание, как настраивать эфирограф. Он рассказал Роберту все: о переписке с неизвестными философами, об их расчетах траекторий движения таинственных небесных тел, их поиске пути изменения этих траекторий. Затем он перешел к зашифрованной записке Ньютона и в заключение поведал о том, как одним махом были разгаданы все тайны и загадки.
– Я дал им ключ, понимаешь, – закончил свой рассказ Бен. – Я помог им устроить эту катастрофу.
Роберт растопырил пальцы и причесал свою взъерошенную шевелюру.
– Ты хочешь, чтобы я поверил, будто французский король призвал с неба комету для того, чтобы она стерла с лица земли Лондон? Иисус Христос и Пресвятая Дева Мария! Я должен в это поверить, после того… а-а… – Он отмахнулся от Бена и его рассказа, как от совершенной безделицы.
– Я понимаю, в это трудно поверить, но только все, что я сказал, – правда! – настаивал Бен.
– Зачем ты мне всю эту ученую белиберду рассказываешь? Иди к своим ученым друзьям! А лучше прямехонько к королю!
– Я рассказал для того, чтобы ты успел уехать из Лондона и спасти свою жизнь.
– И только!
– Нет. Мне нужно было рассказать это человеку, которому я доверяю. Ну, на тот случай, если со мной что-нибудь случится.
– Брось болтать всякую чушь! Случится! – передразнил его Роберт. – Не надо со мной говорить загадками, Бенджамин Франклин. Объясни все по-простому, по-человечески.
– Да не могу я по-простому, я ничего не знаю наверняка. У меня только предположения. Но когда я находился еще в Бостоне, Брейсуэл уже все знал наперед. Он знал, что я получил некую информацию об этом заговоре. Вот только не понимаю, откуда ему стало это известно. Может быть, он сумел вычислить эфирную дорожку моего самописца…
– Ты же говорил, что он начал угрожать тебе еще до того, как ты научился настраивать свой самописец.
– Первый раз он угрожал мне не конкретно, а вообще. Но после того как я отправил послание французским философам, все силы ада восстали против меня. Разве ты не понял? Он вездесущ, этот Брейсуэл. А сейчас и Маклорен, и Василиса… в общем, мы все знаем об этой комете. Но и они знают, что мы знаем.
– Ты хочешь сказать, что среди англичан есть предатель?
– Именно.
– Ага, значит, поэтому вся переписка велась на английском и латинском, несмотря на то, что все философы французы…
– Конечно, им кто-то отсюда, из Англии, помогает. Им нужно было очень точно нацелить комету на Лондон, то есть установить гармоническую связь между кометой и Лондоном.
– Ну а что общество? Как ты его назвал? Философское? Может среди них затесаться этот негодяй?
– Возможно. Но знаешь, Роберт, кажется, я знаю, кто предатель.
Бен влил в себя оставшийся глоток пива и отставил кружку в сторону.
– Я думаю, это сам сэр Исаак Ньютон.
– Сэр Исаак? – Роберт недоверчиво посмотрел на Бена.
– Выслушай меня, – попросил Бен.
– Да я только и делаю, что слушаю тебя, – огрызнулся Роберт.
– Во-первых, у сэра Исаака есть веская причина быть сердитым на Корону…
– При чем здесь Корона, Бен, речь о Лондоне, о миллионе ни в чем не повинных людей!
– Во-вторых, – продолжал Бен, – он, возможно, не в своем уме. Все его ученики считают его сумасшедшим, по этой причине многие прекратили свою работу в Королевском обществе. Напоминаю тебе, общество распустили, и с Ньютоном остались единицы, и то из преданности и уважения к его величию. Я видел его своими собственными глазами и должен признаться, его трудно назвать здравым человеком.
– Ну а в-третьих что? – спросил Роберт.
– В-третьих? Мы сделали модель…
– А вот тут неувязочка. Зачем Ньютону было затевать всю эту суматоху, чтобы потом взять да и предупредить об угрозе своих учеников? А?
– Роберт, да ты сам и ответил на этот вопрос. Он предупредил только тех, кто ему дорог.
– И при этом именно тех, кто может ему помешать и как-нибудь отогнать комету подальше от Земли.
– Роберт, не так просто отогнать комету. Если бы даже мы и владели всеми расчетами, включая французские, то, чтобы найти способ отклонить движение кометы, нам потребовалась бы не неделя, а месяцы напряженной работы. Если бы у нас была готовая формула для изменения траектории движения кометы и все необходимое оборудование, – я сейчас даже и вообразить не могу, каким оно должно быть, это оборудование, – то и тогда мы бы уже ничего не успели сделать! – От возбуждения и отчаяния Бен перешел на истерический крик.
– Все эти твои «если бы да кабы». Человек ничего не может знать наперед, – вразумил его Роберт.
– Может, наверняка я ничего и не знаю, но то, что я предполагаю, очень близко к истинному положению вещей.
– Ты б лучше пошел да проверил все по-научному, а то дерешь тут глотку передо мной.
– Я просто хотел тебя предупредить. Одного друга я бросил умирать. Со вторым не хочу так поступать.
Роберт закрыл лицо руками.
– Как бы мне хотелось оставаться трезвым и рассудительным, – произнес он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45