Кража крымской платежной ведомости Пирса и Эйгара полвека назад, преступление большой изобретательности и оригинальности, ну что еще? Убийство Бриггов на Лондонской северной железной дороге в шестьдесят четвертом году, которое не забыто только потому, что послужило толчком к установке системы связи, и смерть Исаака Гоулда на Брайтонской линии в восемьдесят первом!
- Вы разочарованы? - спросил я.
- Ватсон, никто так пристально не следит за прогрессом науки, как профессиональный преступник. За каждым техническим новшеством следует по пятам какое-нибудь новое преступление - за исключением, кажется, железной дороги. За три четверти века это величайшее изобретение вызвало всего лишь одну дерзкую кражу и несколько жалких убийств. Нет, Ватсон, я был прав. Здесь нет преступления, просто какая-то оплошность или техническая неувязка.
Ранним утром следующего дня мы направились в Плимут, прежде протелеграфировав Джессону, чтобы тот доставил необходимые Холмсу сведения. На вокзале Ватерлоо нас встретил служащий с копиями документов и огромным рулоном карт и проводил в заранее заказанное купе. Прежде чем поезд отправился, он вручил нам две проездные карточки с красивым тиснением, которые позволяли ездить по всем железным дорогам Британии.
Пока мы катили на запад, Холмс занимался бумагами, разматывал карты железных дорог и схемы расположения станций, пока не завалил ими весь пол и сиденья в нашем купе.
Он внимательно вглядывался в условные обозначения и сверялся со списками, а я в это время смотрел на сменяющие друг друга пейзажи. Постепенно вересковые пустоши, что окружают Лондон с запада, уступили место влажным и тучным равнинам Хемпшира и холмистым лугам Уилтшира. Вскоре в полях, в накатанных повозками колеях дорог, показалась сырая красная земля запада, и после полудня мы наконец прибыли в Плимут.
Здесь нас встретил сам начальник станции и проводил в отведенные для нас в «Золотом олене» комнаты, где мы, пообедав, уединились с бутылкой портвейна.
Теперь мой друг устремил свое внимание на одну из копий. Как можно было заметить, она содержала по большей части машинописные сообщения и списки, которые он тщательно сравнивал. Через некоторое время сыщик передал мне два листа бумаги со списком имен и адресов. Сам же взял в руки стопку документов.
- Не могли бы вы помочь мне, Ватсон, - попросил Холмс. - Я передал вам список пассажиров плимутского поезда, составленный после происшествия. Помеченные крестиком - это погибшие. У меня здесь показания, взятые у оставшихся в живых. Давайте я прочту их имена и адреса, а вы, будьте так добры, проставьте галочки против каждого из них в вашем списке.
Из каждого показания он зачитывал имя и адрес свидетеля, пока не перечислил их всех. Я находил и помечал данные в своем списке, и так до тех пор, пока Холмс не перевернул последнюю страницу.
- Все в порядке, Ватсон? - спросил он.
- Вы, похоже, пропустили один протокол, Холмс. Кроме погибших и перечисленных вами, здесь значится еще одно имя.
- Точно! - воскликнул он. - От мистера Джонатана Я. Сэмуэля из Нью-Йорка нет ни заявления, ни какого-либо адреса в вашем списке, кроме сведений о том, что он останавливался в отеле «Виктория» на Нортумберленд-авеню.
- Совершенно верно, - согласился я и вновь просмотрел список. Я представил сцену чудовищной бойни в Солсбери той летней ночью, и в памяти всплыли воспоминания о войне. - Вы уверены, что не произошло путаницы между живыми и мертвыми?
- Подсчитайте крестики, Ватсон. Их всего двадцать четыре.
- Верно, Холмс. Но если мистер Сэмуэль был в отеле «Виктория», непонятно, почему компания не взяла у него показания?
- Вот именно, и это легко выяснить. Пожалуйста, передайте мне мои письменные принадлежности и вызовите мальчика.
Как только посыльный удалился, унося с собой телеграмму с пометкой «Ответ оплачен», Холмс позволил себе передышку. Его недавнее нетерпение и напряженность вмиг улетучились, и, попивая портвейн, мы вновь погрузились в воспоминания о прежних похождениях. О, этот феномен я наблюдал уже множество раз на ранних стадиях дела! В бессмыслице запутанного клубка железнодорожных аварий Холмсу, видимо, удалось нащупать потерянный конец нити. Теперь, насколько я знал своего друга, он будет упорно тянуть за него до тех пор, пока не распутает все дело.
Мы уже собрались было ложиться спать, когда с ответом вернулся мальчик. Управляющий отелем «Виктория» официально удостоверял, что никакой Джонатан Сэмуэль там не останавливался.
- Значит, наш пассажир из Нью-Йорка дал компании фальшивый адрес! - воскликнул я.
- Не спешите с выводами, Ватсон, - охладил мой пыл Холмс. - Мистер Сэмуэль вполне мог останавливаться в «Виктории», но так как он наверняка назвался вымышленным именем, то, видимо, еще не раз сменил его.
- Почему вы так считаете?
- Очевидно, давая этот адрес, он стремился избежать встречи, тут уж он вполне мог присовокупить выдуманное имя. К тому же, Ватсон, подозреваю, наш загадочный путешественник в известной мере обладает чувством юмора. Как вы думаете, что обозначает буква «Я» в его имени?
Я, признаться, был поставлен в тупик, и Холмс улыбнулся:
- Да конечно же, янки, Ватсон!
- По-моему, такого имени нет - даже среди американцев.
- Его имя, Ватсон, это старинное прозвище наших американских «кузенов», а фамилия совпадает с хорошо известным «Дядюшка Сэм». Уж не указывает ли этот инициал на теперешнее обозначение наших соотечественников?
Я покачал головой, как всегда, поражаясь затейливому ходу мысли моего друга.
Мы рано позавтракали и тотчас отправились в контору Лондонской юго-западной железной дороги, где любезный служащий разыскал нам список пассажиров, заказавших тридцатого июня билеты с рейсового парохода «Нью-Йорк» на плимутский поезд.
Джонатан Я. Сэмуэль среди них не значился. Его место в списке занимала мисс Эйлин Нигл, тоже из Нью-Йорка.
По пути в контору компании морских перевозок я обдумывал это последнее открытие.
- Холмс, - обратился я к сыщику - выходит, у нас есть дама с американского лайнера, которая, заказав на поезд билет, исчезла, а ее место занял мужчина с вымышленным именем и адресом; он тоже исчез после катастрофы. Вы уже выработали какую-либо версию по поводу взаимосвязи этих лиц с авариями?
- Первейшая ошибка, - ответил Холмс, - полагать, что некие явления, казалось бы, находящиеся в непосредственной близости, обязательно связаны между собой, а вторая - заходить в рассуждениях слишком далеко, не располагая никакими фактами. Тут может иметь место и любовная интрига, и международный шпионаж, и просто личная неприязнь. Судя по тому, что нам известно, Сэмуэль, возможно, тот самый пропавший муж из Танбридж-Вэлса, а мисс Нигл - его светлая любовь.
В пароходной компании подтвердили, что мисс Нигл действительно села в Нью-Йорке и заказала билет на поезд. Никакого «мистера Сэмуэля» не было ни на лайнере, ни на поезде.
Мы уже забирались в кеб рядом с конторой, когда из двери с небольшим конвертом в руке выскочил пароходный служащий.
- Мистер Холмс! - воскликнул он. - Может быть, это прояснит дела? Коллега мне только что напомнил: ночью для леди пришла эта телеграмма, но поезд уже ушел.
Шерлок Холмс с благодарностью воспринял это известие и, когда мы тронулись, вскрыл желтый конверт. Пробежав глазами строчки, он улыбнулся:
- Ну, Ватсон, по крайней мере на ваш вопрос ответ получен. Мисс Нигл и мистер Сэмуэль, если только оба они действительно существуют, скорее всего имеют отношение к нашим поискам. - И он передал мне телеграмму.
Отправленная из Лондона 30 июня поздно вечером, она была весьма лаконична:
МИСС ЭЙЛИН НИГЛ
РЕЙСОВОЕ СУДНО НЬЮ-ЙОРК В ПЛИМУТЕ
М-Р СЭМУЭЛЬ СРОЧНО ОЖИДАЕТСЯ В БОЧОНКЕ
ПРОШУ НЕ ОПАЗДЫВАТЬ М
Это ничуть не прояснило дела, и я не стал скрывать своего недоумения.
- Да, отсюда следует, что мисс Нигл и мистер Сэмуэль каким-то образом связаны; видимо, у него было назначено свидание в Лондоне, очень важное для отправителя телеграммы, который ожидал его в отеле или маленькой гостинице под названием «Бочонок», но какое все это имеет отношение к нашему расследованию?
Холмс рассмеялся:
- Бочонок, Ватсон, почти наверняка не имеет ничего общего с гостиничным бизнесом. Здесь приведена простая, предельно ясная шифровка самого закрытого клуба на Пэл-Мэл, которому покровительствует мой брат, - это клуб «Диоген», названный в честь философа, который жил в бочке. В качестве подтверждения своей догадки, я воспринимаю типичную краткую подпись Майкрофта. Видимо, уладив все дела на западе, нам придется разыскать моего родственника и выяснить причину его повышенного интереса к этому делу!
5
ПОДГОТОВКА К ЭКСПЕРИМЕНТУ
Рэдли уже поджидал нас на платформе в Тэмпл-Коумбе и пригласил перекусить в трактир. За трапезой Холмсу следовало уточнить свои распоряжения железнодорожной компании.
- Мы доставили сюда тот самый паровоз, - пояснил он, - и укомплектовали его самой хорошей бригадой, но мы не можем утвердить ваш маршрут, пока не проясним, что вы намерены делать.
- Мне надо, - отозвался Холмс, - проехать на площадке машиниста паровоза номер 421 весь путь отсюда до Солсбери, но очень медленно. Я изучил предоставленные вами схемы путей и расположение станций и теперь хочу подробно исследовать дорогу - возможно, мне удастся выяснить, что видел машинист Роббинс, или, напротив, то, что он не смог увидеть. Поэтому хотелось бы совершить поездку в то же самое время суток и при как можно более сходных обстоятельствах. Сегодня ночью, похоже, будет относительно ясно, хоть и не так тепло. Но полагаю, добиться большего просто нереально.
- Что ж, - удовлетворенно хмыкнул Рэдли, - я устрою, чтобы четыреста двадцать первый выехал сразу же после отхода плимутского поезда. И протелеграфирую необходимые технические распоряжения, дабы освободить вам путь до самого Солсбери.
- Отлично! - кивнул Холмс. - Интересно, а нет ли сегодня в Тэмпл-Коумбе кого-нибудь из персонала, кто был здесь в ту самую ночь?
- Я все предусмотрел, мистер Холмс, и распорядился, чтобы все они сегодня присутствовали.
После ленча мы возвратились на станцию, где Рэдли, прежде чем занять телеграфную линию сообщениями о нашем эксперименте, представил нас служащим, что были здесь в ту роковую ночь.
Холмс расспрашивал мистера Фурца, ночного дежурного, и стрелочника Мюлле относительно здоровья и трезвости паровозной бригады, но те единодушно отстаивали свое мнение о том, что мужчины были трезвы и в добром здравии. Похоже, они говорили правду, а не просто заботились о репутации погибших товарищей.
Стрелочник Мюлле перекинулся парой слов с Роббинсом, и Холмс припер его к стенке:
- Итак, мистер Мюлле, неужели вы станете утверждать, что машинист плимутского поезда не согласится за дополнительное вознаграждение от какого-нибудь торопыги прибавить скорость?
- Бывало, скажу я вам, сэр, может быть, и не раз, сэр, но только не Роббинс, сэр. Он был не из таких. Ну, стоим мы, значит, на этой платформе, приходит поезд, а я ему и говорю: «Аккурат ко времени», - потому что он пришел даже на минуту или две раньше. А он мне и отвечает: «Ко времени, скажу я вам, да только в Ватерлоо раньше сроку я не собираюсь, а то еще придется идти на свидание с управляющим». Нет, сэр, не очень-то он собирался гнать поезд.
Мы забрались на площадку машиниста локомотива, который стоял на запасном пути, и инспектор Фурц познакомил нас с бригадой. Машинист Пруст оказался приземистым мужчиной лет пятидесяти, с густыми седеющими усами, а кочегар Тэррант - высоким и тощим, было ему лет сорок или около того. Они продемонстрировали процесс работы, показали Холмсу, как управляют паровозом во время движения, а затем Пруст спросил:
- Что именно требуется от нас сегодня ночью, сэр?
- Мы с доктором Ватсоном поедем с вами, хорошо бы двигаться тихим ходом, постоянно на всем пути в Солсбери. Мы с доктором будем смотреть по сторонам, дабы не пропустить чего-либо необычного. Вам же, друзья, предстоит управляться с машиной и сообщать нам, если обнаружится нечто из ряда вон выходящее. Надеюсь, вы знакомы с маршрутом?
- Бог с вами, сэр, - ответил Тэррант, - машинист Пруст знает здесь каждый рельс и по стуку колес безошибочно определит, насколько он расшатался со времени последней поездки!
- Отлично! - воскликнул Холмс. - Именно это я и имел в виду. Итак, встречаемся здесь же, перед отправлением плимутского поезда.
- Не мешало бы вам одеться потеплее, господа, если вы собираетесь бодрствовать на площадке всю дорогу до Солсбери, - заметил Пруст. - А не то вас основательно проморозит.
- Благодарю за заботу, - отозвался с площадки Холмс.
На обратном пути в трактир я поинтересовался у Холмса, что это «необычное» он рассчитывает увидеть.
- Ничего! - огрызнулся сыщик. - Ожидать что-либо увидеть - означает почти наверняка увидеть ЭТО, даже если его там нет, не говоря уж о том, что можно не увидеть того, что там есть в действительности. Сегодня ночью следует высматривать, нет ли по пути чего-нибудь такого, чего быть не должно или, напротив, отсутствует что-либо такое, чему пренепременно надлежит быть. В этом, Ватсон, и заключается наблюдение!
Двинувшись навстречу хозяйке трактира, Холмс объяснил ей, что нам нужно, извинившись за некоторые неудобства.
- Не беспокойтесь, мистер Холмс, - ответила она. - Мистер Фурц уже рассказал мне про ваш эксперимент в связи с тем ужасным крушением, и, если ваша работа будет способствовать предотвращению аварий, я буду только рада служить вам. Бедные пассажиры - после такого и впрямь будешь бояться ездить на поезде! Итак, мистер Холмс, что вам угодно?
- Перво-наперво, хорошо бы попить чаю в дальней комнате, а затем воспользоваться ею для отдыха. К сожалению, мы не можем приступить к делу, пока не отправится плимутский экспресс, посему придется вам потерпеть наше присутствие. И кроме того, вас не затруднит подать нам легкий холодный ужин немного позже?
- Нисколько не затруднит, мистер Холмс! О, если бы здесь был мой Альберт! Он любит читать, мой Альберт, и викарий дает ему журналы с вашими рассказами, доктор. - Она одарила меня ослепительной улыбкой. - Он гостит у сестры в Бэт, но я обязательно расскажу ему, что у нас был Шерлок Холмс с великим доктором Ватсоном прямо здесь, в дальней комнате!
Она пошла хлопотать насчет чаю, а Холмс изумленно выгнул бровь:
- Похоже, имя автора сенсационных отчетов о моих расследованиях весит в патриархальном Сомерсете больше, чем имя скромного сыщика, их осуществляющего: «великий доктор Ватсон», - вы слышали?!
После чая мы сидели в гостиной, Холмс сосредоточился на своих схемах, а я тем временем изучал подробную карту нашего маршрута в Солсбери. В конце концов он вытащил из кипы список с именем Джонатана Я. Сэмуэля и телеграмму для мисс Нигл, положил на стол перед собой и, покуривая трубку, в молчании переводил взгляд с одного документа на другой.
Наконец самые поздние посетители покинули бар, щелкнул замок на входной двери. Примерно через пятнадцать минут стук в дверь гостиной возвестил начало ужина из сандвичей. Накрыв на стол, хозяйка раздула в камине огонь.
- Что ж, господа, если вы больше не нуждаетесь в моих услугах, я отправляюсь в постель. Будьте так добры, проверьте лампу перед уходом. И пожалуйста, выходите через заднюю дверь.
- Боюсь, мы причинили вам столько хлопот! - воскликнул я.
- Ничего страшного, доктор! Мистер Фурц говорит, железная дорога все оплатит, да и мой Альберт никогда не простил бы мне нелюбезного обращения с вами! К тому же экспериментаторы у меня здесь не впервые.
- В самом деле? - удивился я.
- Ну да! Летом вот был господин, приехал из Лондона в один прекрасный день с огромным медным телескопом со складными ножками. Сказал, что приехал смотреть какой-то особенный вид луны.
- Астроном? - уточнил я.
- Вроде того, доктор. Конечно, не такая знаменитость, как вы или мистер Холмс, но мой Альберт утверждал, что видел его портрет в журнале и он известен чем-то еще. Этот чудак говорил, что Тэмпл-Коумб самое лучшее место в мире для таких вот наблюдений. Он был в этой гостиной, прямо как вы, потом получил телеграмму, в которой вроде бы говорилось, куда идти смотреть луну, и ушел прочь. Ладно, не буду больше отвлекать вас. Спокойной ночи, господа!
Пожелав ей спокойной ночи, мы принялись за ужин, который не на шутку затянулся, и чуть было не опоздали к поезду. Холмс по совету машиниста надел длинный плащ, неизменную фуражку и обмотал шерстяной шарф вокруг шеи, я же накинул на себя толстое твидовое пальто, а на голову водрузил мягкую кепку.
Когда часы в гостиной пробили назначенное время, Холмс погасил лампу и открыл дверь.
- Идемте, Ватсон, - бросил он в темноту.
6
УЖАС НА ПЛОЩАДКЕ МАШИНИСТА
Сколько бы времени ни прошло, прежде чем эти мемуары увидят свет, все же осмелюсь утверждать, что и тогда среди моих читателей отыщется хотя бы один мужчина или мальчик, который мечтал в свое время стать машинистом паровоза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
- Вы разочарованы? - спросил я.
- Ватсон, никто так пристально не следит за прогрессом науки, как профессиональный преступник. За каждым техническим новшеством следует по пятам какое-нибудь новое преступление - за исключением, кажется, железной дороги. За три четверти века это величайшее изобретение вызвало всего лишь одну дерзкую кражу и несколько жалких убийств. Нет, Ватсон, я был прав. Здесь нет преступления, просто какая-то оплошность или техническая неувязка.
Ранним утром следующего дня мы направились в Плимут, прежде протелеграфировав Джессону, чтобы тот доставил необходимые Холмсу сведения. На вокзале Ватерлоо нас встретил служащий с копиями документов и огромным рулоном карт и проводил в заранее заказанное купе. Прежде чем поезд отправился, он вручил нам две проездные карточки с красивым тиснением, которые позволяли ездить по всем железным дорогам Британии.
Пока мы катили на запад, Холмс занимался бумагами, разматывал карты железных дорог и схемы расположения станций, пока не завалил ими весь пол и сиденья в нашем купе.
Он внимательно вглядывался в условные обозначения и сверялся со списками, а я в это время смотрел на сменяющие друг друга пейзажи. Постепенно вересковые пустоши, что окружают Лондон с запада, уступили место влажным и тучным равнинам Хемпшира и холмистым лугам Уилтшира. Вскоре в полях, в накатанных повозками колеях дорог, показалась сырая красная земля запада, и после полудня мы наконец прибыли в Плимут.
Здесь нас встретил сам начальник станции и проводил в отведенные для нас в «Золотом олене» комнаты, где мы, пообедав, уединились с бутылкой портвейна.
Теперь мой друг устремил свое внимание на одну из копий. Как можно было заметить, она содержала по большей части машинописные сообщения и списки, которые он тщательно сравнивал. Через некоторое время сыщик передал мне два листа бумаги со списком имен и адресов. Сам же взял в руки стопку документов.
- Не могли бы вы помочь мне, Ватсон, - попросил Холмс. - Я передал вам список пассажиров плимутского поезда, составленный после происшествия. Помеченные крестиком - это погибшие. У меня здесь показания, взятые у оставшихся в живых. Давайте я прочту их имена и адреса, а вы, будьте так добры, проставьте галочки против каждого из них в вашем списке.
Из каждого показания он зачитывал имя и адрес свидетеля, пока не перечислил их всех. Я находил и помечал данные в своем списке, и так до тех пор, пока Холмс не перевернул последнюю страницу.
- Все в порядке, Ватсон? - спросил он.
- Вы, похоже, пропустили один протокол, Холмс. Кроме погибших и перечисленных вами, здесь значится еще одно имя.
- Точно! - воскликнул он. - От мистера Джонатана Я. Сэмуэля из Нью-Йорка нет ни заявления, ни какого-либо адреса в вашем списке, кроме сведений о том, что он останавливался в отеле «Виктория» на Нортумберленд-авеню.
- Совершенно верно, - согласился я и вновь просмотрел список. Я представил сцену чудовищной бойни в Солсбери той летней ночью, и в памяти всплыли воспоминания о войне. - Вы уверены, что не произошло путаницы между живыми и мертвыми?
- Подсчитайте крестики, Ватсон. Их всего двадцать четыре.
- Верно, Холмс. Но если мистер Сэмуэль был в отеле «Виктория», непонятно, почему компания не взяла у него показания?
- Вот именно, и это легко выяснить. Пожалуйста, передайте мне мои письменные принадлежности и вызовите мальчика.
Как только посыльный удалился, унося с собой телеграмму с пометкой «Ответ оплачен», Холмс позволил себе передышку. Его недавнее нетерпение и напряженность вмиг улетучились, и, попивая портвейн, мы вновь погрузились в воспоминания о прежних похождениях. О, этот феномен я наблюдал уже множество раз на ранних стадиях дела! В бессмыслице запутанного клубка железнодорожных аварий Холмсу, видимо, удалось нащупать потерянный конец нити. Теперь, насколько я знал своего друга, он будет упорно тянуть за него до тех пор, пока не распутает все дело.
Мы уже собрались было ложиться спать, когда с ответом вернулся мальчик. Управляющий отелем «Виктория» официально удостоверял, что никакой Джонатан Сэмуэль там не останавливался.
- Значит, наш пассажир из Нью-Йорка дал компании фальшивый адрес! - воскликнул я.
- Не спешите с выводами, Ватсон, - охладил мой пыл Холмс. - Мистер Сэмуэль вполне мог останавливаться в «Виктории», но так как он наверняка назвался вымышленным именем, то, видимо, еще не раз сменил его.
- Почему вы так считаете?
- Очевидно, давая этот адрес, он стремился избежать встречи, тут уж он вполне мог присовокупить выдуманное имя. К тому же, Ватсон, подозреваю, наш загадочный путешественник в известной мере обладает чувством юмора. Как вы думаете, что обозначает буква «Я» в его имени?
Я, признаться, был поставлен в тупик, и Холмс улыбнулся:
- Да конечно же, янки, Ватсон!
- По-моему, такого имени нет - даже среди американцев.
- Его имя, Ватсон, это старинное прозвище наших американских «кузенов», а фамилия совпадает с хорошо известным «Дядюшка Сэм». Уж не указывает ли этот инициал на теперешнее обозначение наших соотечественников?
Я покачал головой, как всегда, поражаясь затейливому ходу мысли моего друга.
Мы рано позавтракали и тотчас отправились в контору Лондонской юго-западной железной дороги, где любезный служащий разыскал нам список пассажиров, заказавших тридцатого июня билеты с рейсового парохода «Нью-Йорк» на плимутский поезд.
Джонатан Я. Сэмуэль среди них не значился. Его место в списке занимала мисс Эйлин Нигл, тоже из Нью-Йорка.
По пути в контору компании морских перевозок я обдумывал это последнее открытие.
- Холмс, - обратился я к сыщику - выходит, у нас есть дама с американского лайнера, которая, заказав на поезд билет, исчезла, а ее место занял мужчина с вымышленным именем и адресом; он тоже исчез после катастрофы. Вы уже выработали какую-либо версию по поводу взаимосвязи этих лиц с авариями?
- Первейшая ошибка, - ответил Холмс, - полагать, что некие явления, казалось бы, находящиеся в непосредственной близости, обязательно связаны между собой, а вторая - заходить в рассуждениях слишком далеко, не располагая никакими фактами. Тут может иметь место и любовная интрига, и международный шпионаж, и просто личная неприязнь. Судя по тому, что нам известно, Сэмуэль, возможно, тот самый пропавший муж из Танбридж-Вэлса, а мисс Нигл - его светлая любовь.
В пароходной компании подтвердили, что мисс Нигл действительно села в Нью-Йорке и заказала билет на поезд. Никакого «мистера Сэмуэля» не было ни на лайнере, ни на поезде.
Мы уже забирались в кеб рядом с конторой, когда из двери с небольшим конвертом в руке выскочил пароходный служащий.
- Мистер Холмс! - воскликнул он. - Может быть, это прояснит дела? Коллега мне только что напомнил: ночью для леди пришла эта телеграмма, но поезд уже ушел.
Шерлок Холмс с благодарностью воспринял это известие и, когда мы тронулись, вскрыл желтый конверт. Пробежав глазами строчки, он улыбнулся:
- Ну, Ватсон, по крайней мере на ваш вопрос ответ получен. Мисс Нигл и мистер Сэмуэль, если только оба они действительно существуют, скорее всего имеют отношение к нашим поискам. - И он передал мне телеграмму.
Отправленная из Лондона 30 июня поздно вечером, она была весьма лаконична:
МИСС ЭЙЛИН НИГЛ
РЕЙСОВОЕ СУДНО НЬЮ-ЙОРК В ПЛИМУТЕ
М-Р СЭМУЭЛЬ СРОЧНО ОЖИДАЕТСЯ В БОЧОНКЕ
ПРОШУ НЕ ОПАЗДЫВАТЬ М
Это ничуть не прояснило дела, и я не стал скрывать своего недоумения.
- Да, отсюда следует, что мисс Нигл и мистер Сэмуэль каким-то образом связаны; видимо, у него было назначено свидание в Лондоне, очень важное для отправителя телеграммы, который ожидал его в отеле или маленькой гостинице под названием «Бочонок», но какое все это имеет отношение к нашему расследованию?
Холмс рассмеялся:
- Бочонок, Ватсон, почти наверняка не имеет ничего общего с гостиничным бизнесом. Здесь приведена простая, предельно ясная шифровка самого закрытого клуба на Пэл-Мэл, которому покровительствует мой брат, - это клуб «Диоген», названный в честь философа, который жил в бочке. В качестве подтверждения своей догадки, я воспринимаю типичную краткую подпись Майкрофта. Видимо, уладив все дела на западе, нам придется разыскать моего родственника и выяснить причину его повышенного интереса к этому делу!
5
ПОДГОТОВКА К ЭКСПЕРИМЕНТУ
Рэдли уже поджидал нас на платформе в Тэмпл-Коумбе и пригласил перекусить в трактир. За трапезой Холмсу следовало уточнить свои распоряжения железнодорожной компании.
- Мы доставили сюда тот самый паровоз, - пояснил он, - и укомплектовали его самой хорошей бригадой, но мы не можем утвердить ваш маршрут, пока не проясним, что вы намерены делать.
- Мне надо, - отозвался Холмс, - проехать на площадке машиниста паровоза номер 421 весь путь отсюда до Солсбери, но очень медленно. Я изучил предоставленные вами схемы путей и расположение станций и теперь хочу подробно исследовать дорогу - возможно, мне удастся выяснить, что видел машинист Роббинс, или, напротив, то, что он не смог увидеть. Поэтому хотелось бы совершить поездку в то же самое время суток и при как можно более сходных обстоятельствах. Сегодня ночью, похоже, будет относительно ясно, хоть и не так тепло. Но полагаю, добиться большего просто нереально.
- Что ж, - удовлетворенно хмыкнул Рэдли, - я устрою, чтобы четыреста двадцать первый выехал сразу же после отхода плимутского поезда. И протелеграфирую необходимые технические распоряжения, дабы освободить вам путь до самого Солсбери.
- Отлично! - кивнул Холмс. - Интересно, а нет ли сегодня в Тэмпл-Коумбе кого-нибудь из персонала, кто был здесь в ту самую ночь?
- Я все предусмотрел, мистер Холмс, и распорядился, чтобы все они сегодня присутствовали.
После ленча мы возвратились на станцию, где Рэдли, прежде чем занять телеграфную линию сообщениями о нашем эксперименте, представил нас служащим, что были здесь в ту роковую ночь.
Холмс расспрашивал мистера Фурца, ночного дежурного, и стрелочника Мюлле относительно здоровья и трезвости паровозной бригады, но те единодушно отстаивали свое мнение о том, что мужчины были трезвы и в добром здравии. Похоже, они говорили правду, а не просто заботились о репутации погибших товарищей.
Стрелочник Мюлле перекинулся парой слов с Роббинсом, и Холмс припер его к стенке:
- Итак, мистер Мюлле, неужели вы станете утверждать, что машинист плимутского поезда не согласится за дополнительное вознаграждение от какого-нибудь торопыги прибавить скорость?
- Бывало, скажу я вам, сэр, может быть, и не раз, сэр, но только не Роббинс, сэр. Он был не из таких. Ну, стоим мы, значит, на этой платформе, приходит поезд, а я ему и говорю: «Аккурат ко времени», - потому что он пришел даже на минуту или две раньше. А он мне и отвечает: «Ко времени, скажу я вам, да только в Ватерлоо раньше сроку я не собираюсь, а то еще придется идти на свидание с управляющим». Нет, сэр, не очень-то он собирался гнать поезд.
Мы забрались на площадку машиниста локомотива, который стоял на запасном пути, и инспектор Фурц познакомил нас с бригадой. Машинист Пруст оказался приземистым мужчиной лет пятидесяти, с густыми седеющими усами, а кочегар Тэррант - высоким и тощим, было ему лет сорок или около того. Они продемонстрировали процесс работы, показали Холмсу, как управляют паровозом во время движения, а затем Пруст спросил:
- Что именно требуется от нас сегодня ночью, сэр?
- Мы с доктором Ватсоном поедем с вами, хорошо бы двигаться тихим ходом, постоянно на всем пути в Солсбери. Мы с доктором будем смотреть по сторонам, дабы не пропустить чего-либо необычного. Вам же, друзья, предстоит управляться с машиной и сообщать нам, если обнаружится нечто из ряда вон выходящее. Надеюсь, вы знакомы с маршрутом?
- Бог с вами, сэр, - ответил Тэррант, - машинист Пруст знает здесь каждый рельс и по стуку колес безошибочно определит, насколько он расшатался со времени последней поездки!
- Отлично! - воскликнул Холмс. - Именно это я и имел в виду. Итак, встречаемся здесь же, перед отправлением плимутского поезда.
- Не мешало бы вам одеться потеплее, господа, если вы собираетесь бодрствовать на площадке всю дорогу до Солсбери, - заметил Пруст. - А не то вас основательно проморозит.
- Благодарю за заботу, - отозвался с площадки Холмс.
На обратном пути в трактир я поинтересовался у Холмса, что это «необычное» он рассчитывает увидеть.
- Ничего! - огрызнулся сыщик. - Ожидать что-либо увидеть - означает почти наверняка увидеть ЭТО, даже если его там нет, не говоря уж о том, что можно не увидеть того, что там есть в действительности. Сегодня ночью следует высматривать, нет ли по пути чего-нибудь такого, чего быть не должно или, напротив, отсутствует что-либо такое, чему пренепременно надлежит быть. В этом, Ватсон, и заключается наблюдение!
Двинувшись навстречу хозяйке трактира, Холмс объяснил ей, что нам нужно, извинившись за некоторые неудобства.
- Не беспокойтесь, мистер Холмс, - ответила она. - Мистер Фурц уже рассказал мне про ваш эксперимент в связи с тем ужасным крушением, и, если ваша работа будет способствовать предотвращению аварий, я буду только рада служить вам. Бедные пассажиры - после такого и впрямь будешь бояться ездить на поезде! Итак, мистер Холмс, что вам угодно?
- Перво-наперво, хорошо бы попить чаю в дальней комнате, а затем воспользоваться ею для отдыха. К сожалению, мы не можем приступить к делу, пока не отправится плимутский экспресс, посему придется вам потерпеть наше присутствие. И кроме того, вас не затруднит подать нам легкий холодный ужин немного позже?
- Нисколько не затруднит, мистер Холмс! О, если бы здесь был мой Альберт! Он любит читать, мой Альберт, и викарий дает ему журналы с вашими рассказами, доктор. - Она одарила меня ослепительной улыбкой. - Он гостит у сестры в Бэт, но я обязательно расскажу ему, что у нас был Шерлок Холмс с великим доктором Ватсоном прямо здесь, в дальней комнате!
Она пошла хлопотать насчет чаю, а Холмс изумленно выгнул бровь:
- Похоже, имя автора сенсационных отчетов о моих расследованиях весит в патриархальном Сомерсете больше, чем имя скромного сыщика, их осуществляющего: «великий доктор Ватсон», - вы слышали?!
После чая мы сидели в гостиной, Холмс сосредоточился на своих схемах, а я тем временем изучал подробную карту нашего маршрута в Солсбери. В конце концов он вытащил из кипы список с именем Джонатана Я. Сэмуэля и телеграмму для мисс Нигл, положил на стол перед собой и, покуривая трубку, в молчании переводил взгляд с одного документа на другой.
Наконец самые поздние посетители покинули бар, щелкнул замок на входной двери. Примерно через пятнадцать минут стук в дверь гостиной возвестил начало ужина из сандвичей. Накрыв на стол, хозяйка раздула в камине огонь.
- Что ж, господа, если вы больше не нуждаетесь в моих услугах, я отправляюсь в постель. Будьте так добры, проверьте лампу перед уходом. И пожалуйста, выходите через заднюю дверь.
- Боюсь, мы причинили вам столько хлопот! - воскликнул я.
- Ничего страшного, доктор! Мистер Фурц говорит, железная дорога все оплатит, да и мой Альберт никогда не простил бы мне нелюбезного обращения с вами! К тому же экспериментаторы у меня здесь не впервые.
- В самом деле? - удивился я.
- Ну да! Летом вот был господин, приехал из Лондона в один прекрасный день с огромным медным телескопом со складными ножками. Сказал, что приехал смотреть какой-то особенный вид луны.
- Астроном? - уточнил я.
- Вроде того, доктор. Конечно, не такая знаменитость, как вы или мистер Холмс, но мой Альберт утверждал, что видел его портрет в журнале и он известен чем-то еще. Этот чудак говорил, что Тэмпл-Коумб самое лучшее место в мире для таких вот наблюдений. Он был в этой гостиной, прямо как вы, потом получил телеграмму, в которой вроде бы говорилось, куда идти смотреть луну, и ушел прочь. Ладно, не буду больше отвлекать вас. Спокойной ночи, господа!
Пожелав ей спокойной ночи, мы принялись за ужин, который не на шутку затянулся, и чуть было не опоздали к поезду. Холмс по совету машиниста надел длинный плащ, неизменную фуражку и обмотал шерстяной шарф вокруг шеи, я же накинул на себя толстое твидовое пальто, а на голову водрузил мягкую кепку.
Когда часы в гостиной пробили назначенное время, Холмс погасил лампу и открыл дверь.
- Идемте, Ватсон, - бросил он в темноту.
6
УЖАС НА ПЛОЩАДКЕ МАШИНИСТА
Сколько бы времени ни прошло, прежде чем эти мемуары увидят свет, все же осмелюсь утверждать, что и тогда среди моих читателей отыщется хотя бы один мужчина или мальчик, который мечтал в свое время стать машинистом паровоза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22