Если он с кем-либо затеет драку и обхватит врага своим носом, тот сразу же испустит дух, будь у него даже железная спина и медное туловище!
«Оборотня с таким носом, которым можно людей обхватывать, тоже не трудно взять», - подумал про себя Сунь У-кун, и снова издал одобрительный возглас.
- Ну, а теперь скажи мне, чем славится наш третий ве - ликий князь?
- Наш третий великий князь не простой волшебник, недаром его прозвали Кондором, вмиг пролетающим десять тысяч ли, - хвастливо произнес бесенок. - Когда он несется, поднимается вихрь, вздымающий морские волны, он повергает в трепет север и юг. При нем всегда его волшебный талисман, который носит название «ваза с двумя началами природы - инь и ян». Если в эту вазу попадет человек, то через час и три четверти он весь растворится в жижу или кисель.
От этих слов Сунь У-куну стало не по себе, и он подумал: «Самого дьявола-оборотня я не испугаюсь, но надо будет остерегаться его вазы».
Снова издав одобрительный возглас, Великий Мудрец похвалил бесенка:
- Про наших трех великих князей ты рассказал все точно. Ну, а теперь скажи мне еще, который из наших великих князей хочет съесть Танского монаха?
- Начальник, ты разве не знаешь? - удивился бесенок.
- Я-то знаю и уж во всяком случае больше тебя! - прикрикнул Сунь У-кун на бесенка. - Мне велено хорошенько проверить вас, поскольку есть подозрение, что вы не все знаете.
- Наш старший великий князь и второй великий князь давно уже обитают в пещере Диковинного верблюда на горе Диковинного верблюда, - сказал бесенок, - а третий великий князь живет не здесь. Его обиталище в четырехстах ли к западу отсюда. Там у него свой город, который зовется городом Диковинного верблюда. Пятьсот лет назад он сожрал царя и властелина этого города, вместе со всеми его придворными чинами, гражданскими и военными. Жители города, старые и малые, мужчины и женщины, все до единого тоже были съедены им. За это верховный правитель лишил его принадлежавших ему владений. В настоящее время у него в услужении осталось лишь несколько оборотней. Не помню, в каком году он разузнал, что какой-то монах из восточных земель Танского государства послан на Запад к Будде за священными книгами, причем про этого монаха прошел слух, что он переродился после очищения от всех грехов в течение десяти поколений и тот, кто вкусит кусочек его тела, продлит свою жизнь и никогда не будет стареть; но вся беда в том, что у этого монаха есть ученик и последователь Сунь У-кун, опасный и коварный враг и с ним никому из великих князей в одиночку не справиться. Поэтому третий великий князь прибыл сюда и вступил в побратимство с первыми двумя великими князьями, и они решили общими усилиями изловить Танского монаха.
Эти слова привели Сунь У-куна в ярость.
«До чего же обнаглели эти мерзкие дьяволы-мары! - негодовал он. - Как смеют они помышлять о том, чтобы съесть моего наставника, когда я взялся охранять его, чтобы добиться блаженства в будущей жизни!».
С возгласом крайнего раздражения Сунь У-кун заскрежетал зубами, выхватил посох и прыгнул прямо вниз с крутой скалы, со всего размаху опустив посох на голову маленькому бесенку, размозжив несчастному череп.
Взглянув на дело рук своих, Сунь У-кун растерялся.
- Эх! Зачем это я вдруг прикончил его! - с досадой сказал он. - Малый был не таким уж плохим, сам обо всем рассказал мне. Но теперь ничего не поделаешь! Так уж вышло!
Узнав о том, что Танскому монаху угрожает опасность, Сунь У-кун не мог сдержать своего гнева и потому убил бесенка. Он снял табличку с убитого, привязал ее к своему поясу, взял на плечо флажок с иероглифом «лин», подвязал колокольчик, взял в руки колотушку, повернулся лицом к ветру и, прищелкнув пальцами, прочел заклинание и встряхнулся. После этого он превратился в точную копию убитого им бесенка-лазутчика. Широко шагая, он повернул обратно, вышел на большую дорогу и отправился на поиски дворца-пещеры, чтобы проверить все то, что он узнал про трех дьяволов-оборотней. Вот уж поистине:
Царь обезьян Сунь У-кун всех превосходит в уменье
Облик менять свой путем чудеснейших превращений;
Сотни и тысячи видов Мудрец легко принимает,
Способности в этом искусстве неслыханные являет.
Углубившись в горы, Сунь У-кун пошел уже по знакомой ему дороге и вдруг услышал крики людей и ржанье коней. Он стал всматриваться и увидел у входа в пещеру Диковинного верблюда несметное количество бесов и бесенят, строящихся в полки, с копьями, пиками, мечами и саблями, со знаменами и флагами.
Тут наш Великий Мудрец Сунь У-кун с радостью в душе подумал: «А ведь не зря предупреждал дух Вечерней звезды, совсем не зря».
Оказывается, по построению бесовских полчищ ничего не стоило подсчитать их количество: каждые двести пятьдесят бесов выстраивались в один ряд. Сунь У-кун насчитал сорок знамен, с длинными разноцветными полотнищами, развевающимися по ветру, и сразу же сообразил, что перед ним конное и пешее войско, численностью в десять тысяч воинов; прикидывая в уме, как действовать дальше, он стал рассуждать так:
«Я превратился в маленького лазутчика и теперь легко проникну в пещеру; если дьяволы-оборотни потребуют доложить, что я высмотрел на дозоре, я, безусловно, буду отвечать в зависимости от обстоятельств. Если же я в чем-либо ошибусь и они опознают меня, как тогда мне вырваться от них? Допустим, я побегу к выходу, а эта банда закроет ворота, как я про - бьюсь? Для того чтобы изловить дьяволов в пещере, надо сперва уничтожить всю ораву бесов перед воротами! Но как это сделать?
Главные дьяволы-оборотни никогда меня не видели, - рассуждал Сунь У-кун, - они знают обо мне только понаслышке. Я воспользуюсь этим и постараюсь внушить им еще большее уважение к моему могуществу, расскажу им о себе разные небылицы и нагоню на них страх. Посмотрим, как эхо подействует. Если Китаю суждено просветиться учением Будды, то мы сможем пройти за священными книгами и благополучно вернуться; тогда стоит мне сказать всего лишь несколько храбрых и мужественных слов, и вся эта ватага бесов, сколько бы их ни было, отступит передо мной, и они разбегутся от страха; но если не судьба, то священные книги никак не удастся раздобыть и никакими словами, даже заклинаниями самого Будды, не уничтожить бесов у входа в пещеру, преграждающих путь на Запад!».
Сунь У-кун тщательно обдумывал план действий, как говорится, сердцем спрашивал уста, а устами - сердце, и, когда принял окончательное решение, стал бить в колотушку, звякать колокольцем, направляясь прямо ко входу в пещеру Диковинного верблюда. Сторожевые бесы еще издали заметили его и, преградив дорогу, спросили:
- Это ты явился, маленький лазутчик? Здорово!
Но Сунь У-кун ничего не ответил им, наклонил голову и прошел мимо.
Дойдя до второго поста, он опять был задержан сторожевыми бесами.
- Это ты явился, маленький лазутчик? Здорово! - с таким же приветствием обратились они к Сунь У-куну.
- Да, это я явился! - ответил он.
- Скажи, сегодня утром, обходя горы дозором, не столкнулся ли ты с Сунь У-куном? - спросили сторожевые бесы.
- Столкнулся! - смело ответил Сунь У-кун. - Я видел, как он там сидит и точит какую-то дубину.
Бесы не на шутку испугались.
- А каков он из себя, - спросил один из них, - и что за дубину точит?
- Он походит на духа - покровителя дорог и сидит сейчас на корточках у горного ручья, - ответил Сунь У-кун. - Но если он выпрямится во весь свой рост, то, право, будет в вышину более десяти чжан! У него в руках большой железный посох, похожий на дубину, толщиной с плошку. Он черпает рукой воду из ручьев, обливает скалистый камень, точит о него посох и приговаривает: «Дубина! Я давно уже не брал тебя с собой, чтобы ты проявила все скрытое в тебе могущество. Но сейчас сто тысяч бесов-оборотней предстанут пред тобой и надо будет их всех забить до смерти! Зато я принесу тебе щедрую жертву, как только убью трех главных дьяволов!» Он, видимо, решил наточить свой посох до блеска и в первую очередь убить всех вас, десять тысяч отборных воинов!
От этих слов бесы так перепугались, что у них, как говорится, душа в пятки ушла, сердце сжалось от ужаса и печенка затряслась.
А Сунь У-кун продолжал пугать их.
- Вот что, уважаемые! У этого Танского монаха много ли наберется мяса? Всего лишь несколько цзиней - и все! На всех нас все равно не хватит. Чего ради нам подставлять свою голову под дубину? Не лучше ли разойтись всяк в свою сторону-вот и все!
- Дело говоришь! Верно! Правильно! - зашумели бесы, - Своя жизнь дороже! Уйдем отсюда! - раздались многочисленные возгласы.
Дело в том, что все эти бесы и бесенята на самом деле были оборотнями волков, змей, тигров, барсов и разных других зверей и пернатых. С громкими криками все они обратились в бегство и исчезли.
Таким образом, слова простого дозорного, в образе которого скрывался Сунь У-кун, возымели такое же действие, как чуские песни, от которых разбежалось восемь тысяч храбрых воинов.
Радуясь в душе, Сунь У-кун сказал себе:
«Ну вот и хорошо! Теперь дьяволам-оборотням пришел конец! Если их воинство от одних только слов разбежалось, то как же оно отважилось бы встретиться с врагом лицом к лицу? Войдя в пещеру, надо будет пока говорить все то же самое, а то вдруг один или двое из бесов тоже проникнут в пещеру, услышат, и тогда поднимется буря!».
Охваченный твердой решимостью, Сунь У-кун направился к древней пещере и, преисполненный храбрости, вошел в ворота.
Какие произошли с ним злоключения при встрече с дьяволами-марами, вы узнаете из следующих глав.
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ,
повествующая о том, как смышленая обезьяна пробуравила вазу, содержавшую женское и мужское начала, и как главарь демонов вновь вступил на путь Истины
Итак, Великий Мудрец Сунь У-кун подошел к входу в пещеру и заглянул в нее. И он увидел, что:
На дне пещеры груды черепов
Пугали дырами глазниц незрячих,
Мерцанием оскаленных зубов,
Костей там было, что деревьев в чаще,
Шел от гниющих трупов дух смердящий,
Вздымавшийся до самых облаков.
Людские волосы, как войлок настоящий,
Свились в непроницаемый покров,
Качались остовы, и свет лился мертвящий
От обнаженных белых костяков.
Забравшийся в пещеру, по колено
Увяз бы в жиже мерзостного тлена,
Запутался б средь связок и мотков
Жил, вытянутых из людей, безвинно убиенных…
Там горы трупов и кровавые моря;
В котлах, на сковородках необъятных
Людское мясо жарят бесенята,
Летит зловещий дым, костры трещат, горя,
Хохочут демоны, живых людей моря,
Безжалостно кромсая плоть живую,
Ее с костей соскабливая и свежуя.
Помимо обезьяньего царя,
Кто б мог отвагу обрести такую,
Чтоб добровольно в этот ад сойти? -
Подобного ему героя не найти!
Однако, пробравшись за вторые ворота, Сунь У-кун так и ахнул, там все было по-иному: удивительная чистота и тишина поразили его. Его взору открылись замечательные красоты и широчайшие просторы. По обеим сторонам расстилались роскошные луга с диковинными цветами, вдаль уходили стройные ряды высоких сосен и изумрудно-зеленых бамбуков. Пройдя несколько ли, Сунь У-кун подошел к третьим воротам и юркнул в них. Тут он увидел трех демонов, восседавших на возвышении, очень лютых и свирепых. Особенно страшным ему показался средний:
Клыки - что долото, а зубы - что пила,
Квадратный лик, а голова кругла,
Разящий взгляд - что молнии стрела.
Огромный, вздернутый, широкий нос
Среди лица торчит, словно утес,
Рокочет голос громом дальних гроз.
Широк разлет его бровей густых,
Как лисий хвост червонно-огневых,
Заря свой отсвет затеряла в них;
Одним движением он повергает в страх
Зверей, над коими царит в лесах,
Когда ж сидит, суров и недвижим,
Все демоны трепещут перед ним;
«Льва черного» он гордо носит имя
Меж подданными верными своими.
По левую сторону от него сидел второй демон:
Золотистые, как у феникса, глаза его
Были ясные и лучистые, пылали заревом.
Лоб покатый его бороздился морщинами,
Было нескладным туловище его длинное.
Нежен был голосок, как журчанье ручья прохладного.
Ликом же был он похож на дьявола бычьеглавого.
Волосы серебристые росли из носа его,
Словно хвост лошадиный, висели космами.
Ими он прикрывал страшную пасть зубастую,
Пряча угрозу ее и совершенствуясь нравственно.
Старым клыкастым тапиром долгие годы звался он.
А теперь послушайте, как выглядел демон, сидевший с правой стороны:
На длинной шее грифа голова,
И за плечами крылья золотые.
Взгляд, как у барса, а зрачки большие
Горят, как две звезды, как солнца два.
Трепещет Север, теплый Юг дрожит,
Столь демон сей силен, хитер, отважен!
Не только людям - он драконам страшен,
Когда спокойно в воздухе парит.
Когда в полете он, трясутся в страхе птицы,
Ведь каждая из них его когтей боится.
Летает он за сотню тысяч ли -
Недаром Кондором его великим нарекли!
Перед демонами по обеим сторонам выстроилось в ряд свыше сотни больших и малых бесов, видимо, главарей. Все они были в боевых доспехах и шлемах. Их грозный вид внушал ужас, все они были преисполнены жажды крови.
- О великие князья!
Демоны усмехнулись.
- Никак это ты, разведчик, вернулся? - спросил старший.
- Да, я.
- Ну как? Когда обходил гору дозором, узнал, куда делся Сунь У-кун?
- О великие князья, - изобразив испуг, ответил Сунь У-кун. - Даже при вас мне страшно рассказывать…
- Чего ж ты боишься? - удивился старший демон.
- Получив ваше повеление, я тотчас отправился в дозор, - принялся сочинять Сунь У-кун. - Иду себе, как полагается, стучу в колотушку и позваниваю колокольцами, вдруг поднимаю голову и вижу великана, который сидит на корточках и точит железный брус. Я было принял его за духа Хранителя дорог. Если бы он поднялся, то наверняка оказался бы в десять чжан ростом. Сидел он у камня на берегу горного ручья. Обольет камень пригоршней воды, поточит брус, что-то пробормочет и опять сначала. Стал я прислушиваться. Оказывается, он сетовал, что брус не проявил своей чудодейственной силы, что надо наточить его до блеска, а тогда можно будет явиться сюда и… побить вас, великие князья. Тут я смекнул, что это и есть Сунь У-кун, а потому и прибыл доложить вам.
Старший демон, выслушав Сунь У-куна, задрожал от страха и покрылся холодным потом.
- Братцы, - проговорил он, - не будем лучше трогать Танского монаха. Ученик его обладает необыкновенными чарами. Он уже заранее готовит козни против нас. Вот отточит он свой волшебный посох и примется бить нас, что тогда будет?!
И он тут же отдал распоряжение:
- Меньшие братья наши! Велите всем подчиненным бесам и бесенятам собраться в пещерах, а ворота все запереть наглухо. Пусть Танский монах идет своей дорогой.
Один из старшин бесовских отрядов, уже знавший о том, что произошло перед воротами, доложил старшему демону:
- О великий князь! Все бесенята разбежались куда глаза глядят…
- Как разбежались? - возмутился старший демон. - Видно, и они беду почуяли! Ну, живо! Запирайте ворота быстрее!
Бесы гурьбой бросились исполнять приказание и заперли на засовы все ворота.
Сунь У-кун не на шутку встревожился: «Ну, вот! Ворота заперли, а теперь примутся за меня. Начнут расспрашивать да еще о домашних делах, а я и не знаю, что отвечать. Выдам себя с головой и окажусь в их лапах. Дай-ка попугаю их еще, лишь бы они ворота оставили открытыми, тогда можно будет сбежать!».
Он выступил вперед и, обращаясь к демонам, заговорил серьезным тоном:
- Великие князья! Послушайте, что еще сказал Сунь У-кун. От этого никому из нас не поздоровится.
- Что же он сказал? - нетерпеливо спросил старший демон.
- Он сказал, что собирается с тебя, старший князь, содрать шкуру, второму князю переломать кости, а у третьего вытянуть жилы. Если мы запрем ворота и останемся здесь, не миновать нам беды. Сунь У-кун может превратиться в муху, проникнет сюда через щель в воротах и захватит нас всех. Что тогда будет?!
Старший демон задумался.
- Будем начеку, братцы! - промолвил он наконец. - Вы ведь знаете, что в наших пещерах мухи не водятся. Если заметите муху, то знайте, что это Сунь У-кун.
Сунь У-кун при этих словах усмехнулся про себя и подумал: «Обращусь-ка в мушку да напугаю их как следует! Может, они и в самом деле откроют ворота?».
Он шмыгнул в сторону, вырвал у себя шерстинку из затылка, дунул на нее и прошептал: «Превратись!» Шерстинка сразу же превратилась в золотую мушку, которая полетела прямо на старшего демона и стукнулась об его лицо. Демон оторопел и в ужасе закричал:
- Братцы! Дело дрянь! Словечко о мухе оказалось заветным! Пролезла-таки, проклятая, через ворота!
Все бесы пришли в полное замешательство: одни хватались за метлы и веники, другие - за мухогонки и, сбивая друг друга с ног, ловили мушку.
Сунь У-кун не удержался и хихикнул. А смеяться ему не следовало: при смехе его лицо принимало первоначальный облик. Так случилось и теперь. Третий демон успел заметить перемену в лице Сунь У-куна и подскочил к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
«Оборотня с таким носом, которым можно людей обхватывать, тоже не трудно взять», - подумал про себя Сунь У-кун, и снова издал одобрительный возглас.
- Ну, а теперь скажи мне, чем славится наш третий ве - ликий князь?
- Наш третий великий князь не простой волшебник, недаром его прозвали Кондором, вмиг пролетающим десять тысяч ли, - хвастливо произнес бесенок. - Когда он несется, поднимается вихрь, вздымающий морские волны, он повергает в трепет север и юг. При нем всегда его волшебный талисман, который носит название «ваза с двумя началами природы - инь и ян». Если в эту вазу попадет человек, то через час и три четверти он весь растворится в жижу или кисель.
От этих слов Сунь У-куну стало не по себе, и он подумал: «Самого дьявола-оборотня я не испугаюсь, но надо будет остерегаться его вазы».
Снова издав одобрительный возглас, Великий Мудрец похвалил бесенка:
- Про наших трех великих князей ты рассказал все точно. Ну, а теперь скажи мне еще, который из наших великих князей хочет съесть Танского монаха?
- Начальник, ты разве не знаешь? - удивился бесенок.
- Я-то знаю и уж во всяком случае больше тебя! - прикрикнул Сунь У-кун на бесенка. - Мне велено хорошенько проверить вас, поскольку есть подозрение, что вы не все знаете.
- Наш старший великий князь и второй великий князь давно уже обитают в пещере Диковинного верблюда на горе Диковинного верблюда, - сказал бесенок, - а третий великий князь живет не здесь. Его обиталище в четырехстах ли к западу отсюда. Там у него свой город, который зовется городом Диковинного верблюда. Пятьсот лет назад он сожрал царя и властелина этого города, вместе со всеми его придворными чинами, гражданскими и военными. Жители города, старые и малые, мужчины и женщины, все до единого тоже были съедены им. За это верховный правитель лишил его принадлежавших ему владений. В настоящее время у него в услужении осталось лишь несколько оборотней. Не помню, в каком году он разузнал, что какой-то монах из восточных земель Танского государства послан на Запад к Будде за священными книгами, причем про этого монаха прошел слух, что он переродился после очищения от всех грехов в течение десяти поколений и тот, кто вкусит кусочек его тела, продлит свою жизнь и никогда не будет стареть; но вся беда в том, что у этого монаха есть ученик и последователь Сунь У-кун, опасный и коварный враг и с ним никому из великих князей в одиночку не справиться. Поэтому третий великий князь прибыл сюда и вступил в побратимство с первыми двумя великими князьями, и они решили общими усилиями изловить Танского монаха.
Эти слова привели Сунь У-куна в ярость.
«До чего же обнаглели эти мерзкие дьяволы-мары! - негодовал он. - Как смеют они помышлять о том, чтобы съесть моего наставника, когда я взялся охранять его, чтобы добиться блаженства в будущей жизни!».
С возгласом крайнего раздражения Сунь У-кун заскрежетал зубами, выхватил посох и прыгнул прямо вниз с крутой скалы, со всего размаху опустив посох на голову маленькому бесенку, размозжив несчастному череп.
Взглянув на дело рук своих, Сунь У-кун растерялся.
- Эх! Зачем это я вдруг прикончил его! - с досадой сказал он. - Малый был не таким уж плохим, сам обо всем рассказал мне. Но теперь ничего не поделаешь! Так уж вышло!
Узнав о том, что Танскому монаху угрожает опасность, Сунь У-кун не мог сдержать своего гнева и потому убил бесенка. Он снял табличку с убитого, привязал ее к своему поясу, взял на плечо флажок с иероглифом «лин», подвязал колокольчик, взял в руки колотушку, повернулся лицом к ветру и, прищелкнув пальцами, прочел заклинание и встряхнулся. После этого он превратился в точную копию убитого им бесенка-лазутчика. Широко шагая, он повернул обратно, вышел на большую дорогу и отправился на поиски дворца-пещеры, чтобы проверить все то, что он узнал про трех дьяволов-оборотней. Вот уж поистине:
Царь обезьян Сунь У-кун всех превосходит в уменье
Облик менять свой путем чудеснейших превращений;
Сотни и тысячи видов Мудрец легко принимает,
Способности в этом искусстве неслыханные являет.
Углубившись в горы, Сунь У-кун пошел уже по знакомой ему дороге и вдруг услышал крики людей и ржанье коней. Он стал всматриваться и увидел у входа в пещеру Диковинного верблюда несметное количество бесов и бесенят, строящихся в полки, с копьями, пиками, мечами и саблями, со знаменами и флагами.
Тут наш Великий Мудрец Сунь У-кун с радостью в душе подумал: «А ведь не зря предупреждал дух Вечерней звезды, совсем не зря».
Оказывается, по построению бесовских полчищ ничего не стоило подсчитать их количество: каждые двести пятьдесят бесов выстраивались в один ряд. Сунь У-кун насчитал сорок знамен, с длинными разноцветными полотнищами, развевающимися по ветру, и сразу же сообразил, что перед ним конное и пешее войско, численностью в десять тысяч воинов; прикидывая в уме, как действовать дальше, он стал рассуждать так:
«Я превратился в маленького лазутчика и теперь легко проникну в пещеру; если дьяволы-оборотни потребуют доложить, что я высмотрел на дозоре, я, безусловно, буду отвечать в зависимости от обстоятельств. Если же я в чем-либо ошибусь и они опознают меня, как тогда мне вырваться от них? Допустим, я побегу к выходу, а эта банда закроет ворота, как я про - бьюсь? Для того чтобы изловить дьяволов в пещере, надо сперва уничтожить всю ораву бесов перед воротами! Но как это сделать?
Главные дьяволы-оборотни никогда меня не видели, - рассуждал Сунь У-кун, - они знают обо мне только понаслышке. Я воспользуюсь этим и постараюсь внушить им еще большее уважение к моему могуществу, расскажу им о себе разные небылицы и нагоню на них страх. Посмотрим, как эхо подействует. Если Китаю суждено просветиться учением Будды, то мы сможем пройти за священными книгами и благополучно вернуться; тогда стоит мне сказать всего лишь несколько храбрых и мужественных слов, и вся эта ватага бесов, сколько бы их ни было, отступит передо мной, и они разбегутся от страха; но если не судьба, то священные книги никак не удастся раздобыть и никакими словами, даже заклинаниями самого Будды, не уничтожить бесов у входа в пещеру, преграждающих путь на Запад!».
Сунь У-кун тщательно обдумывал план действий, как говорится, сердцем спрашивал уста, а устами - сердце, и, когда принял окончательное решение, стал бить в колотушку, звякать колокольцем, направляясь прямо ко входу в пещеру Диковинного верблюда. Сторожевые бесы еще издали заметили его и, преградив дорогу, спросили:
- Это ты явился, маленький лазутчик? Здорово!
Но Сунь У-кун ничего не ответил им, наклонил голову и прошел мимо.
Дойдя до второго поста, он опять был задержан сторожевыми бесами.
- Это ты явился, маленький лазутчик? Здорово! - с таким же приветствием обратились они к Сунь У-куну.
- Да, это я явился! - ответил он.
- Скажи, сегодня утром, обходя горы дозором, не столкнулся ли ты с Сунь У-куном? - спросили сторожевые бесы.
- Столкнулся! - смело ответил Сунь У-кун. - Я видел, как он там сидит и точит какую-то дубину.
Бесы не на шутку испугались.
- А каков он из себя, - спросил один из них, - и что за дубину точит?
- Он походит на духа - покровителя дорог и сидит сейчас на корточках у горного ручья, - ответил Сунь У-кун. - Но если он выпрямится во весь свой рост, то, право, будет в вышину более десяти чжан! У него в руках большой железный посох, похожий на дубину, толщиной с плошку. Он черпает рукой воду из ручьев, обливает скалистый камень, точит о него посох и приговаривает: «Дубина! Я давно уже не брал тебя с собой, чтобы ты проявила все скрытое в тебе могущество. Но сейчас сто тысяч бесов-оборотней предстанут пред тобой и надо будет их всех забить до смерти! Зато я принесу тебе щедрую жертву, как только убью трех главных дьяволов!» Он, видимо, решил наточить свой посох до блеска и в первую очередь убить всех вас, десять тысяч отборных воинов!
От этих слов бесы так перепугались, что у них, как говорится, душа в пятки ушла, сердце сжалось от ужаса и печенка затряслась.
А Сунь У-кун продолжал пугать их.
- Вот что, уважаемые! У этого Танского монаха много ли наберется мяса? Всего лишь несколько цзиней - и все! На всех нас все равно не хватит. Чего ради нам подставлять свою голову под дубину? Не лучше ли разойтись всяк в свою сторону-вот и все!
- Дело говоришь! Верно! Правильно! - зашумели бесы, - Своя жизнь дороже! Уйдем отсюда! - раздались многочисленные возгласы.
Дело в том, что все эти бесы и бесенята на самом деле были оборотнями волков, змей, тигров, барсов и разных других зверей и пернатых. С громкими криками все они обратились в бегство и исчезли.
Таким образом, слова простого дозорного, в образе которого скрывался Сунь У-кун, возымели такое же действие, как чуские песни, от которых разбежалось восемь тысяч храбрых воинов.
Радуясь в душе, Сунь У-кун сказал себе:
«Ну вот и хорошо! Теперь дьяволам-оборотням пришел конец! Если их воинство от одних только слов разбежалось, то как же оно отважилось бы встретиться с врагом лицом к лицу? Войдя в пещеру, надо будет пока говорить все то же самое, а то вдруг один или двое из бесов тоже проникнут в пещеру, услышат, и тогда поднимется буря!».
Охваченный твердой решимостью, Сунь У-кун направился к древней пещере и, преисполненный храбрости, вошел в ворота.
Какие произошли с ним злоключения при встрече с дьяволами-марами, вы узнаете из следующих глав.
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ,
повествующая о том, как смышленая обезьяна пробуравила вазу, содержавшую женское и мужское начала, и как главарь демонов вновь вступил на путь Истины
Итак, Великий Мудрец Сунь У-кун подошел к входу в пещеру и заглянул в нее. И он увидел, что:
На дне пещеры груды черепов
Пугали дырами глазниц незрячих,
Мерцанием оскаленных зубов,
Костей там было, что деревьев в чаще,
Шел от гниющих трупов дух смердящий,
Вздымавшийся до самых облаков.
Людские волосы, как войлок настоящий,
Свились в непроницаемый покров,
Качались остовы, и свет лился мертвящий
От обнаженных белых костяков.
Забравшийся в пещеру, по колено
Увяз бы в жиже мерзостного тлена,
Запутался б средь связок и мотков
Жил, вытянутых из людей, безвинно убиенных…
Там горы трупов и кровавые моря;
В котлах, на сковородках необъятных
Людское мясо жарят бесенята,
Летит зловещий дым, костры трещат, горя,
Хохочут демоны, живых людей моря,
Безжалостно кромсая плоть живую,
Ее с костей соскабливая и свежуя.
Помимо обезьяньего царя,
Кто б мог отвагу обрести такую,
Чтоб добровольно в этот ад сойти? -
Подобного ему героя не найти!
Однако, пробравшись за вторые ворота, Сунь У-кун так и ахнул, там все было по-иному: удивительная чистота и тишина поразили его. Его взору открылись замечательные красоты и широчайшие просторы. По обеим сторонам расстилались роскошные луга с диковинными цветами, вдаль уходили стройные ряды высоких сосен и изумрудно-зеленых бамбуков. Пройдя несколько ли, Сунь У-кун подошел к третьим воротам и юркнул в них. Тут он увидел трех демонов, восседавших на возвышении, очень лютых и свирепых. Особенно страшным ему показался средний:
Клыки - что долото, а зубы - что пила,
Квадратный лик, а голова кругла,
Разящий взгляд - что молнии стрела.
Огромный, вздернутый, широкий нос
Среди лица торчит, словно утес,
Рокочет голос громом дальних гроз.
Широк разлет его бровей густых,
Как лисий хвост червонно-огневых,
Заря свой отсвет затеряла в них;
Одним движением он повергает в страх
Зверей, над коими царит в лесах,
Когда ж сидит, суров и недвижим,
Все демоны трепещут перед ним;
«Льва черного» он гордо носит имя
Меж подданными верными своими.
По левую сторону от него сидел второй демон:
Золотистые, как у феникса, глаза его
Были ясные и лучистые, пылали заревом.
Лоб покатый его бороздился морщинами,
Было нескладным туловище его длинное.
Нежен был голосок, как журчанье ручья прохладного.
Ликом же был он похож на дьявола бычьеглавого.
Волосы серебристые росли из носа его,
Словно хвост лошадиный, висели космами.
Ими он прикрывал страшную пасть зубастую,
Пряча угрозу ее и совершенствуясь нравственно.
Старым клыкастым тапиром долгие годы звался он.
А теперь послушайте, как выглядел демон, сидевший с правой стороны:
На длинной шее грифа голова,
И за плечами крылья золотые.
Взгляд, как у барса, а зрачки большие
Горят, как две звезды, как солнца два.
Трепещет Север, теплый Юг дрожит,
Столь демон сей силен, хитер, отважен!
Не только людям - он драконам страшен,
Когда спокойно в воздухе парит.
Когда в полете он, трясутся в страхе птицы,
Ведь каждая из них его когтей боится.
Летает он за сотню тысяч ли -
Недаром Кондором его великим нарекли!
Перед демонами по обеим сторонам выстроилось в ряд свыше сотни больших и малых бесов, видимо, главарей. Все они были в боевых доспехах и шлемах. Их грозный вид внушал ужас, все они были преисполнены жажды крови.
- О великие князья!
Демоны усмехнулись.
- Никак это ты, разведчик, вернулся? - спросил старший.
- Да, я.
- Ну как? Когда обходил гору дозором, узнал, куда делся Сунь У-кун?
- О великие князья, - изобразив испуг, ответил Сунь У-кун. - Даже при вас мне страшно рассказывать…
- Чего ж ты боишься? - удивился старший демон.
- Получив ваше повеление, я тотчас отправился в дозор, - принялся сочинять Сунь У-кун. - Иду себе, как полагается, стучу в колотушку и позваниваю колокольцами, вдруг поднимаю голову и вижу великана, который сидит на корточках и точит железный брус. Я было принял его за духа Хранителя дорог. Если бы он поднялся, то наверняка оказался бы в десять чжан ростом. Сидел он у камня на берегу горного ручья. Обольет камень пригоршней воды, поточит брус, что-то пробормочет и опять сначала. Стал я прислушиваться. Оказывается, он сетовал, что брус не проявил своей чудодейственной силы, что надо наточить его до блеска, а тогда можно будет явиться сюда и… побить вас, великие князья. Тут я смекнул, что это и есть Сунь У-кун, а потому и прибыл доложить вам.
Старший демон, выслушав Сунь У-куна, задрожал от страха и покрылся холодным потом.
- Братцы, - проговорил он, - не будем лучше трогать Танского монаха. Ученик его обладает необыкновенными чарами. Он уже заранее готовит козни против нас. Вот отточит он свой волшебный посох и примется бить нас, что тогда будет?!
И он тут же отдал распоряжение:
- Меньшие братья наши! Велите всем подчиненным бесам и бесенятам собраться в пещерах, а ворота все запереть наглухо. Пусть Танский монах идет своей дорогой.
Один из старшин бесовских отрядов, уже знавший о том, что произошло перед воротами, доложил старшему демону:
- О великий князь! Все бесенята разбежались куда глаза глядят…
- Как разбежались? - возмутился старший демон. - Видно, и они беду почуяли! Ну, живо! Запирайте ворота быстрее!
Бесы гурьбой бросились исполнять приказание и заперли на засовы все ворота.
Сунь У-кун не на шутку встревожился: «Ну, вот! Ворота заперли, а теперь примутся за меня. Начнут расспрашивать да еще о домашних делах, а я и не знаю, что отвечать. Выдам себя с головой и окажусь в их лапах. Дай-ка попугаю их еще, лишь бы они ворота оставили открытыми, тогда можно будет сбежать!».
Он выступил вперед и, обращаясь к демонам, заговорил серьезным тоном:
- Великие князья! Послушайте, что еще сказал Сунь У-кун. От этого никому из нас не поздоровится.
- Что же он сказал? - нетерпеливо спросил старший демон.
- Он сказал, что собирается с тебя, старший князь, содрать шкуру, второму князю переломать кости, а у третьего вытянуть жилы. Если мы запрем ворота и останемся здесь, не миновать нам беды. Сунь У-кун может превратиться в муху, проникнет сюда через щель в воротах и захватит нас всех. Что тогда будет?!
Старший демон задумался.
- Будем начеку, братцы! - промолвил он наконец. - Вы ведь знаете, что в наших пещерах мухи не водятся. Если заметите муху, то знайте, что это Сунь У-кун.
Сунь У-кун при этих словах усмехнулся про себя и подумал: «Обращусь-ка в мушку да напугаю их как следует! Может, они и в самом деле откроют ворота?».
Он шмыгнул в сторону, вырвал у себя шерстинку из затылка, дунул на нее и прошептал: «Превратись!» Шерстинка сразу же превратилась в золотую мушку, которая полетела прямо на старшего демона и стукнулась об его лицо. Демон оторопел и в ужасе закричал:
- Братцы! Дело дрянь! Словечко о мухе оказалось заветным! Пролезла-таки, проклятая, через ворота!
Все бесы пришли в полное замешательство: одни хватались за метлы и веники, другие - за мухогонки и, сбивая друг друга с ног, ловили мушку.
Сунь У-кун не удержался и хихикнул. А смеяться ему не следовало: при смехе его лицо принимало первоначальный облик. Так случилось и теперь. Третий демон успел заметить перемену в лице Сунь У-куна и подскочил к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66