А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Регентство таким образом наконец оказалось в руках Лодовико. Он пока не владел короной, но Милан уже принадлежал ему.
В это время в жизнь Лодовико вошла настоящая любовь. В 1480 году он встретил Чечилию Галлерани, слывшую самой прекрасной девушкой в Милане, к тому же самой образованной. Душа поэта жила в ее прелестном теле нимфы. Тот, кого теперь называли Лодовико Моро, скорее не из-за смуглого лица, а потому что в его гербе было изображение шелковицы, воспылал к ней любовью с первой встречи…
Она сидела среди других знатных дам на трибуне, воздвигнутой для них в Миланском соборе. Перед ними разворачивалась пышная церемония коронации молодого герцога Д-Жана-Галеаццо. Сопровождаемый вибрирующими ликующими звуками длинных серебряных труб, в благоухающем дыму кадильниц мальчик-герцог рядом с дядей вошел в неф, едва удерживая равновесие под неимоверной тяжестью торжественного наряда и бархатного плаща, шитого золотом и серебром.
Лодовико, важный и внешне невозмутимый, шагал, устремив взор на алтарь, у подножия которого их ждал архиепископ в лице его младшего брата Асканио. Он ни о чем не думал, разве только о том, что однажды, он был в этом абсолютно уверен, подобная церемония повторится, и главным героем на ней будет он сам… Внезапно, будто притягиваемый магнитом, он повернул голову. Его взгляд остановился на тонком лице с огромными сияющими глазами в обрамлении черных блестящих волос, усыпанных драгоценными камнями. Он заметил тонкие алые губы, улыбавшиеся ему. Дрожь пробежала у него с головы до пят.
Больше он ничего не видел вокруг, только указал на незнакомку своему любимому поэту Бернардо Беллинчиони. Тот улыбнулся.
– Ее зовут Чечилия Галлерани, монсеньор… Говорят, она тайно влюблена в вашу милость. Она пишет премилые стихи.
– Сейчас стихи напишешь ты, самые лучшие, и побыстрей! Вглядись в нее хорошенько и постарайся описать то, что я сейчас чувствую в самых ярких и страстных красках.
Бернардо поклонился, улыбаясь.
– Монсеньор может мне довериться. Он не будет разочарован.
Действительно, вечером прекрасная Чечилия нашла в своей комнате сонет и брошь в виде бриллиантового букета в бархатном футляре. В сонете ее умоляли о свидании.
Беллинчиони не солгал, говоря, что Чечилия была тайно влюблена в Лодовико. Она обожала его издали, не осмеливаясь приблизиться, но раз он попросил о свидании, у девушки не хватило духу долго ему сопротивляться. Неделю спустя, глубокой ночью поэт Беллинчиони потихоньку привел прекрасную поэтессу в личные покои регента.
Это не было банальной любовной интрижкой. Лодовико Моро действительно безумно влюбился в Чечилию. Обладание лишь еще больше разожгло эту любовь. Два года спустя он обратился к властелину Флоренции Лоренцо Медичи с просьбой прислать ему одного из прекрасных художников, коими так славился город. Лоренцо Великолепный послал к нему неизвестного художника, который к тому же был искусным инженером и умел делать все на свете. Это был высокий, величественный мужчина, с необычайной красоты внешностью и взглядом, проникающим, казалось, далеко за пределы человеческого познания. Его звали Леонардо да Винчи…
Лодовико поселил его в Милане и первым делом поручил ему написать портрет своей возлюбленной. В то время он просто купался в счастье, дни его были заполнены увлекательными делами по украшению Милана и пополнению его коллекций; ночи, полные страсти, он проводил в объятьях Чечилии. Художник стал его другом и верным соратником, ибо его разностороннему гению была любая задача по плечу. Вместе они понастроили в полях ирригационные каналы, отчего необычайно возросло плодородие земель. Так проходило время в прекрасных и сладких трудах…
Пришла пора женить молодого герцога. Тот, поощряемый дядей, пристрастился к бурной и разгульной жизни. Он совершенно не интересовался государственными делами, но народ любил его, и Лодовико не посмел избавиться от племянника. Надо было подыскать ему супругу.
В январе 1489 года Д-Жан-Галеаццо женился на Изабелле Арагонской, внучке Неаполитанского короля. Это была красивая девушка, высокая и гибкая, как лиана, с треугольным личиком под копной великолепных темнорусых волос, с серьезным взглядом. Но когда этот взгляд встретился с глазами Лодовико, тот почувствовал, что эта девушка никогда не будет ему другом. С самого начала он угадал в ней врага, энергичного и жадного до власти. Если он не примет меры, эта Изабелла вполне сможет встряхнуть как следует беспечного Д-Жана-Галеаццо и заставить его самому взять власть, которая находилась сейчас в руках Лодовико.
Тогда он задумался о своей жизни. С 1480 года он был официально помолвлен со второй дочерью герцога Ферраре, маленькой Беатриче д'Эсте, которой было всего пять лет. Теперь ей должно уже сравняться пятнадцать, и Лодовико подумал, что пора бы ему обзавестись семьей. Ему уже исполнилось сорок, самое время… К тому же взгляд Изабеллы Арагонской говорил о том, что так будет надежнее.
Сидя в огромном кресле, Моро созерцал стоящий перед ним на столе мраморный бюст, с которого скульптор только что сдернул покрывало. Он изображал собой молоденькую девушку, с круглыми щечками, пухлым ртом и маленьким остреньким носиком, узкоплечую и плоскогрудую; но от всего ее облика исходило ощущение большого достоинства, необычное у столь юной особы, почти ребенка.
– Так это и есть мадам Беатриче д'Эсте, моя невеста? – проговорил наконец герцог Бари. – Ты сделал верный портрет, Кристофоро?
Скульптор Кристофоро Романо с улыбкой поклонился.
– Верный в том, что касается черт, ваша милость. Но мой резец не смог передать обаяние и радость, исходящие от принцессы. Она будто вся из ртути. Никто не может перед ней устоять… Ее надо видеть воочию.
– Может быть, ты и прав, поскольку здесь она всего лишь милая девочка… и ничего больше.
– Посмотрите на нее, монсеньор. Клянусь, она покорит вас.
– Хотелось бы верить.
Бросив скульптору кошелек с золотом, он удалился, опершись о плечо своего друга Галеаццо Сансеверино, который был и его главным военачальником. У того речь была прямой, как и положено солдату.
– Если вы женитесь на Беатриче д'Эсте, что станет с прекрасной Чечилией? Как только ваша жена приедет в город, злые языки сразу же ей обо всем доложат.
– Потому-то я уже и принял решение, – со вздохом отвечал Лодовико, – правда, оно мне досталось нелегко. Для меня просто нож острый отдавать ее супругу, пусть даже фиктивному. Но иначе никак нельзя.
– За кого вы собираетесь выдать ее?
– За старого графа Бергамини. За кругленькую сумму он закроет на все глаза. Ты же понимаешь, я не собираюсь бросать мою прекрасную Чечилию ради этой толстощекой девчонки.
21 января 1490 года Беатриче д'Эсте приехала в Милан, и к своему немалому удивлению, Лодовико Моро сразу же влюбился в «толстощекую девчонку». Кристофоро Романо оказался прав. В холодном камне невозможно было передать жизнь, так и бьющую ключом из этого смелого и радостного создания. Она была, как веселое пламя, от всего ее существа исходило неотразимое очарование. Особенно прекрасны были ее сияющие черные глаза. У нее была только ей присущая манера, полуробкая, полунасмешливая, так смотреть на своего важного супруга в сверкающих золотом и пурпуром одеждах, что тому хотелось одновременно отшлепать ее и расцеловать.
Они прекрасно поладили, оба одинаково жадные до роскоши и власти. Беатриче не обладала красотой своей сестры, прекрасной и знаменитой Изабель д'Эсте, маркизы Мантуанской, но зато у нее было безграничное жизнелюбие, делавшее ее ослепительной, и энергия, переполнявшая ее маленькое стройное и крепкое тело…
Но при этом она была страшно ревнива, и Лодовико скоро убедился в этом на собственном опыте.
– Эта женщина – ваша любовница, – вскричала Беатриче, гневно топнув ногой, – и не смейте отрицать! Мне все известно. Я знаю также, что ребенок, которого она недавно родила – от вас!
Она покраснела от гнева, золотая сетка, усеянная рубинами, которая должна была поддерживать ее густые волосы, угрожающе съехала набекрень.
– Беатриче, сердце мое, что вы такое выдумываете? – примиряюще начал Лодовико. – Что за мысли? Графиня Бергамино замужем, и граф…
– …Граф – старая развалина, о чем известно всему Милану! Не трудитесь лгать! Это унижает вас, а мне бы не хотелось видеть вас униженным. Я говорю то, что знаю. Я не собираюсь устраивать скандала, но хочу заявить вам следующее: вам придется сделать выбор, Лодовико, она или я. Если вы будете продолжать встречаться с этой женщиной, я вернусь к своему отцу и попрошу Его святейшество признать наш брак недействительным!
– Вы этого не сделаете! Вам прекрасно известно, как я вас люблю… и что я не люблю никого, кроме вас.
– Тогда докажите мне это, не появляясь больше во дворце Бергамини.
Волей-неволей герцогу пришлось повиноваться. Он знал, что Беатриче вполне способна привести свою угрозу в исполнение. А он так дорожил ею и не хотел ее терять, особенно после того, как ему стало известно, что она ждет ребенка. Если бы это был сын, наследник, у него прибавилось бы шансов на победу в борьбе против четы Галеаццо–Изабелла, которые несколько месяцев тому назад обзавелись наследником. Он знал, что скоро ему придется выступить в открытую, или почти в открытую, против законного герцога, так как отношения между двумя супружескими парами становились все более и более напряженными. И Беатриче сыграла в этом не последнюю роль.
Она знала Изабеллу Арагонскую уже давно, с тех пор как ребенком долгие месяцы жила в Неаполе. Но с того времени, как они поселились рядом, обеим молодым женщинам приходилось затрачивать немало усилий, чтобы выносить друг друга. Гордость Беатриче страдала оттого, что не она была первой дамой в Милане, а Изабелла завидовала блеску и роскоши Беатриче, которые значительно превосходили ее собственный довольно скромный образ жизни. Лодовико, осыпая золотом и драгоценностями собственную жену, был скорее прижимистым, когда заходила речь о герцоге и герцогине Миланских. А кошелек находился именно у него.
Он отвел им резиденцию в замке в Павии, в нескольких километрах от Милана, в то время, как сам с Беатриче занимал большой Миланский замок. Молодой герцог ничего не имел против этого. Он мог вволю охотиться, бегать за девушками, а больше ему ничего и не требовалось. Зато гордость Изабеллы страдала все больше и больше. Учащались ее стычки с Лодовико, которого она обвиняла в намерении устранить племянника, в ответ же она слышала лишь увещевания и заверения в дружбе.
Отчаявшись, она стала слать жалобы в Неаполь; грозный король Ферранте, ее дедушка, получал письмо за письмом, с обвинениями в адрес Лодовико и требованиями возмездия.
Король Ферранте не входил в число людей, способных спокойно наблюдать, как обижают его близких. Герцог Бари знал, что рано или поздно ему придется вступить в войну, если не уладить этот вопрос. Войну же он ненавидел. И чтобы избежать ее, он решил, что самое лучшее будет найти какое-нибудь серьезное занятие для короля Неаполя.
По его приказу герцогские агенты во Франции напомнили молодому королю Карлу VII об оставленных ему в наследство предками правах на неаполитанский престол. Хитроумный Лодовико знал, к кому обратиться. Напичканный рыцарскими романами молодой король только и мечтал о далеких крестовых походах и воинской славе. Он сообщил герцогу Бари, что намерен в скором времени отправиться в Италию завоевывать оружием наследие славных предков.
Лодовико радостно потирал руки и уже считал себя спасенным, однако рядом с ним не сложила оружия Беатриче.
– Он и так уже болен… ускорить его смерть будет проще простого. У меня есть все, что нужно, – шепнула молодая женщина.
Лодовико на минуту прекратил мерять шагами кабинет и взглянул на жену. Она стояла у окна, выпрямившись в платье коричневого бархата, подол которого приоткрывался, показывая юбку из белого атласа, расшитую крупными жемчугами, под стать тем, что были вплетены в ее косы. Он улыбнулся ей с несчастным видом.
– Мне трудно решиться на это, сердце мое… Я не люблю проливать кровь.
– Кто хочет царствовать, делает то, что надо. Будь вы настоящим мужчиной, вы бы не колебались ни минуты. Да к кто вам говорит, что придется проливать чью-то кровь? Быстродействующий яд в каком-нибудь плоде или в бокале вина… Это же просто смешно: вы обладаете реальной властью, но не носите герцогского титула!
Когда впервые Беатриче заговорила об этом, Лодовико даже не пожелал ее слушать, решительно восстав против преступного замысла, но молодая женщина не отступала, чувствуя, как с каждым разом слабеет его воля. Она все более настойчиво возвращалась к этой мысли и, наконец, добилась своего.
В октябре 1494 года молодой герцог Джан-Галеаццо умер в своем замке в Павии. Он имел неосторожность выпить стакан сиропа, предложенного ему астрологом Лодовико, Аброджио да Розате.
Изабель бросилась в ноги королю Карлу VII, тщетно умоляя его о защите. Но тот уже вступил во главе своей конницы в пределы Италии и двигался на Рим, где его приближение повергло в цепенящий ужас папу Александра VI Борджиа. В Милане вовсю шли празднества по случаю коронации Лодовико и Беатриче. Как и рассчитывал Мавр, совет города предпочел отдать корону ему, нежели ждать еще долгие годы, пока подрастет законный наследник. В Павии заливалась горючими слезами Изабелла Арагонская. Ее супруг умер, а иностранная армия шла войной на ее родных. Она не знала, что в рядах этой армии находился тот, кто впоследствии отомстит за ее страдания, кто назывался пока только герцогом Орлеанским, но вскоре должен был стать королем Людовиком XII.
Беатриче ждала второго ребенка. Беременность протекала очень тяжело. Молодая женщина худела, становилась все раздражительнее, могла взорваться из-за любого пустяка. По мере того, как округлялся ее живот, лицо желтело, щеки впали… Вопреки запретам обеспокоенных лекарей, она не собиралась отказываться от охоты и прогулок верхом. Она по-прежнему оставалась неустрашимой амазонкой и управлялась с конем лучше, чем ее супруг. Лодовико, несмотря на свою тревогу, не посмел запретить ей это опасное удовольствие, которого она постоянно себе требовала, не признавая никаких увещеваний.
Любовь Лодовико к жене была все такой же глубокой, но сейчас для нее уже не хватало подпитки. Он любил женщин красивых, безмятежных, веселых, а Беатриче в этот момент была полной противоположностью его идеала.
Тогда-то он и приметил одну из фрейлин жены, чья красота немного напоминала ему Чечилию, любовь к которой давно переросла в спокойную дружбу, так что даже Беатриче в конце концов с этим смирилась. Фрейлину звали Лукрецией Кривелли. Герцог принялся ухаживать за ней настойчиво, но стараясь не привлекать постороннего внимания.
Поначалу Беатриче ничего не замечала. Лукреция была ее любимицей, и она постоянно желала видеть ее подле себя. Естественно, что молодая девушка постоянно находилась между ней и Лодовико. Пока герцог только вел осаду, Беатриче ни о чем не догадывалась. Однако прекрасная Лукреция вовсе не собиралась заставлять долго ждать могущественного хозяина Милана. Она приняла и его ухаживания, и маленький прелестный дворец на площади Дуомо, который он ей подарил. Само собой разумеется, миланские кумушки принялись чесать языки…
Было 2 января 1494 года. Милан был укрыт толстым слоем снега. Стоял лютый холод. Слуги в замке беспрестанно подбрасывали толстые бревна в огромные камины, все каменные стены были сплошь укрыты коврами и гобеленами, дабы защитить от мороза обитателей. Герцогине Беатриче казалось, что ей уже никогда не согреться.
С самого утра она нервно ходила по комнате, завернувшись в зеленое платье из плотной шерсти, целиком подбитое соболем, отчего ее и без того землистое лицо приобрело желтоватый оттенок, а живот на последнем месяце беременности казался еще огромнее. От этого ее фигура была одинаковой, что в длину, что в ширину, но никто из присутствовавших женщин не посмел ей на это указать.
Когда пробил полдень, она проводила мрачным взором супруга, верхом покинувшего замок в сопровождении одного лишь оруженосца. Ее карлица Приска заметила, как она стиснула руки и прикусила в ярости губу. Полчаса спустя она потребовала себе носилки и большой вооруженный эскорт.
Не пожелав никому ничего объяснять, она взяла с собой лишь одну придворную даму, завернулась в соболью шубу и уселась в носилки.
– Мы направляемся на площадь Дуомо, – сказала она начальнику эскорта. – Я собираюсь нанести визит донне Лукреции Кривелли. Говорят, она приболела.
Действительно, через несколько минут золоченые носилки остановились у дворца Лукреции. Беатриче подозвала начальника эскорта.
– Окружите дом и не выпускайте никого, даже герцога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34