— Мне нечасто доводится видеть, как девушка благородного происхождения ест с таким удовольствием.
— Неужели я ем с такой жадностью? — вспыхнула Оливия.
— Нет, — покачал головой Энтони и наклонился вперед, чтобы вновь наполнить ее тарелку. — Я просто задавал себе вопрос: что еще вы поглощаете столь же энергично?
Положив на картошку кусочек масла, Оливия ответила:
— Книги. Я глотаю книги.
— Это я уже понял.
— У вас в каюте приличная библиотека. Где вы учились? — Оливия самодовольно улыбнулась, ибо ответ на этот коварный вопрос мог дать ей ключ к прошлому пирата.
— Я самоучка, — отозвался Энтони.
— Не верю, — сказала Оливия, пристально глядя на него.
— Ваше право. — Он пожал плечами и протянул руку, чтобы вновь наполнить ее бокал. — Хотите, я научу вас прокладывать курс по звездам?
Перспектива была слишком заманчивой, и Оливия с воодушевлением кивнула.
— Тогда идите сюда. — Он поднялся и, не выпуская из рук бокала, стал у штурвала за спиной рулевого. Затем обхватил Оливию за талию и притянул к себе, так что она вынуждена была прислониться к нему. — Видите Полярную звезду?
Оливия пыталась вникнуть в объяснения Энтони, но острота ее ума, похоже, притупилась. Она ощущала лишь крепкие объятия Энтони, надежность его руки у нее на талии, пропитанное вином дыхание, которое ласкало ее щеку, когда он называл ей созвездия. Звезды плыли у нее перед глазами, и она чувствовала себя тупицей, ибо в обычных обстоятельствах понять смысл произнесенного не составило бы для нее никакого труда.
Рука Энтони поползла вверх, и Оливия затаила дыхание. Но он спокойно продолжал урок, в то же самое время лаская мягкую округлость ее груди.
— Будете десерт?
— Да, да, — отозвалась Оливия, чуть ли не отпрыгнув от обнимавшей ее руки. — А что у нас на сладкое?
— Пирог с ревенем. — Адам поставил на стол блюдо с пирогом и кувшин густых сливок. — Боже, ну и аппетит у вас! — пробормотал он, оглядывая опустевший стол.
— Все так вкусно! — Сев за стол, Оливия взяла нож для пирога. Ее сердце билось слишком часто, и ей показалось, что голос слегка дрогнул, когда она, стараясь не терять самообладания, спросила: — Вы не хотите пирога, Энтони?
Он тотчас занял свое место.
— Забавно, но я думал, что очарование астрономии будет дольше удерживать ваше внимание. Хотя никто не может сравниться с Адамом в приготовлении пирога из ревеня.
Оливия молча принялась за десерт. Ее не покидало ощущение свободы от всего того, что казалось ей важным в прежней жизни. И она ничего не могла понять. Знала только, что кровь бурлит у нее в жилах и что, несмотря на смущение, она чувствует себя бодрее, чем когда-либо.
Глава 4
- И что же там написано? — Молодой человек поднес горящую бумажку к трубке, и пивную заполнил кисловатый запах крепкого табака.
— Предлагают продать им добычу. Они будут ждать здесь, в «Якоре», в конце недели.
— А откуда они узнали о нашей добыче? — Темноволосый, смуглый продавец был одет в камзол из турецкого шелка и носил прическу, как у короля: тщательно завитые, напомаженные локоны рассыпались у него по плечам. Он посасывал свою трубку и сквозь клубы дыма пристально смотрел на собеседника холодными зелеными глазами.
Тот пожал плечами:
— Не думаю, что это такой уж секрет, сэр. Записка пришла на следующее утро. Я решил сразу же вам сообщить.
— Еще бы! — За показной вежливостью господина таилось раздражение. — Покупатели, конечно, нужны, болван! Но откуда нам знать, что это не ловушка?
Собеседник пожал плечами и зажег свою трубку с еще более вонючим табаком.
— Думаю, это ваше дело, сэр. Наше — собирать добычу На это справедливое замечание молодой человек ничего не ответил.
— Никто не рыскал вокруг? Не задавал странных вопросов?
— Нет, сэр. Той ночью было темно, хоть глаз выколи, и сильно штормило. Судно могло и само напороться на скалы. Но весь остров считает, что кораблекрушение подстроено, — добавил он, — хотя доказать ничего невозможно.
— Итак, покупатель знает, что кораблекрушение не случайность, — размышлял молодой человек. — И знает, к кому обращаться. Кто принес записку?
— Он не назвался, сэр. Пришел в плаще с опущенным капюшоном. Та ночь тоже была жаркой, — задумчиво добавил собеседник. — Но он житель острова. Говорил так, как говорят местные.
— М-м… Хозяин, принеси мне пинту портера, — внезапно крикнул молодой господин, поворачиваясь к. стойке.
— Сию минуту, сэр. — Хозяин «Якоря», присутствовавший при разговоре, поставил на стойку перед клиентом полную кружку. — Я жду прибытия бочек, сэр, — притворно жалобным голосом протянул он. — Может, хоть намекнете, когда я смогу их получить.
— После того как они окажутся у меня, — отрезал посетитель, поднимая кружку. Сделав большой глоток, он перевел взгляд на почерневшие потолочные балки, наблюдая за клубами дыма от своей трубки. Вот уже неделю не прибывает товар с французского берега: наверняка с судном что-то случилось. В прошлом его капитан всегда был точен, но контрабандная торговля — очень ненадежное дело. Вот почему охотники за гарантированной прибылью и те, кого не мучает совесть, совмещали контрабанду с мародерством. Годфри, лорд Ченнинг, на такой пустяк, как совесть, никогда и внимания не обращал.
У него были покупатели контрабандных товаров, такие как хозяин «Якоря» Джордж, который уже заплатил за опаздывающий груз. Если товар не прибудет, то Годфри окажется в крайне неприятной ситуации: Джордж ведь не отличается терпением. У него был облик профессионального кулачного бойца, злоупотребляющего выпивкой, с переломанным носом, налитыми кровью глазами и багровым от лопнувших сосудов лицом. Да еще эти огромные руки, двигавшие бочонок с элем…
Годфри вздрогнул. Если его недовольные клиенты на острове объединятся, дело примет крайне неприятный оборот.
Впрочем, еще есть надежда. Если за интересом к награбленным товарам не кроется ловушка, то у него есть выход. Даже после того как разбойники получат свою долю, немалый куш еще останется тому, кто являлся мозгом этого предприятия.
— Значит, вы придете на встречу с ним, сэр? — спросил хозяин. — Годфри не удостоил его ответом. — Я мог бы показать вам его, сэр, — продолжал хозяин таверны, бросая хитрый взгляд на Годфри. — Всегда рад помочь.
Годфри ни капли не тронуло его великодушное предложение. Он со стуком опустил свою пустую кружку и еще дымящуюся трубку на стойку и встал, с неприязнью глядя на хозяина.
— Я в состоянии справиться со своими делами сам, — бросил он.
Хозяин насмешливо коснулся рукой лба.
— Значит, я скоро получу коньяк, благородный сэр?
— Черт бы побрал твою наглость! Получишь ты свой коньяк. — Годфри швырнул на стойку монету и, выходя, громко хлопнул дверью.
Сидевший у камина человек поднялся на ноги и отправился вслед за лордом. Он сильно хромал, тяжело опираясь на палку, но, несмотря на увечье, нагнал Годфри прежде, чем тот успел сесть на лошадь.
— На одно слово, лорд Ченнинг! — Годфри резко обернулся.
— Откуда вы знаете мое имя?
Незнакомец злобно улыбнулся, сверкнув маленькими карими глазками. Судя по его морщинистому лицу, он знал, что такое страдание, Годфри даже показалось, что перед ним дряхлый старик.
— Знать все — моя профессия, — ответил он звонким голосом, и стало ясно, что он гораздо моложе, чем можно было предположить. — Мародерство и контрабанда — не лучшие способы нажить себе состояние, — добавил он, как бы приглашая к разговору.
Сердце Годфри учащенно забилось. Неужели его сейчас арестуют? Он пристально посмотрел на собеседника.
— Не волнуйтесь, я не болтун, — с неприятным смешком сказал незнакомец. — Мне хотелось бы предложить вам верный путь к богатству.
— Не понимаю…
— Что ж, давайте немного пройдемся, и я все объясню. — Годфри вновь прицепил поводья к столбу, к которому привязывали лошадей. В этом незнакомце было что-то завораживающее, глаза его так и притягивали к себе. Кроме того, его тоже не заботила моральная сторона дела.
— К сожалению, быстрее не могу, — сказал незнакомец, шагая рядом с Годфри и намекая на свою хромоту.
— Что с вами произошло?
— Дуэль, — мрачно отозвался Брайан Морс.
— Мой план принесет выгоду нам обоим — если, конечно, вы соблаговолите меня выслушать.
— Думаю, его контрабандистское судно сбилось с пути, — размышлял оставшийся в «Якоре» посетитель, с надеждой глядя на дно своей кружки. — Сдается мне, его прибрал к рукам наш друг, а, Джордж? — Он нехотя отставил кружку.
— Если хочешь повторить, плати, Сайлз, — объявил хозяин.
Скривившись, посетитель полез в карман за фартингом и положил его на стойку с таким видом, будто отрывал от сердца. Хозяин сгреб монету со стойки, затем наполнил кружку элем вновь, не забыв налить эля и себе.
— Угу, — сказал он, отирая губы. — Думаю, наш друг и есть. Только провести его куда труднее, чем этого юного лорда. — Он презрительно махнул рукой в сторону двери, за которой скрылся Годфри.
— Знаешь, мне кажется… — сказал посетитель, пристально глядя на бутылки за стойкой. — Хочешь знать, что я об этом думаю?
— Перестань наконец тянуть резину, давай напрямую!
— Я думаю, Джордж, тебе лучше заказывать товар у нашего друга, а не у этого разодетого жеребца.
— Может, и так, — ответил хозяин. — Только скажи мне вот что, Сайлз. С кем лучше иметь дело: с жадным дураком или таким умным и опасным человеком, как наш друг? Такой вот простой вопрос.
— С нашим другом ссориться бы не хотелось, — кивнув, согласился Сайлз. — А обмануть дурака проще простого.
— Ага, и напугать тоже. Вряд ли с нашим другом такое удастся.
— Да уж! — энергично кивнул Сайлз. — И в любом случае наш друг не сильно увлекается контрабандой, правда? Похоже, ни одна лодка не уходит во Францию с острова без его разрешения, но, по-моему, здесь теперь жарится совсем другая рыба.
Он заглянул в свою кружку а затем произнес:
— Конечно, если мужчина захочет бочонок коньяка или немного кружев для своей женщины, наш друг сможет все это достать, уж будьте уверены Но, сдается мне, торговля отнюдь не постоянное его занятие. — Он задумчиво поднял глаза. — Тебе не кажется, что наш друг пробует мародерствовать? Это куда выгоднее, чем контрабанда.
— Может, оно и так, но точно неизвестно. Он умеет держать язык за зубами, — хмыкнул Джордж, заткнул себе одну ноздрю и подмигнул. — Готов биться об заклад, что это наш друг стоял за вылазкой молодого лорда. Он очень умен и — это ведь в его духе — делает все чужими руками.
— Возможно, — согласился Сайлз.
Мужчины выпили в знак согласия и задумались каждый о своем.
— Почему бы вам не пойти вниз? Глаза у вас совсем слипаются. — Откинувшись на стуле и обхватив ладонями бокал с коньяком, Энтони с легкой улыбкой смотрел на Оливию.
Девушка подавила зевок. Ей и правда очень хотелось спать. Остатки обеда были убраны со стола, и пока Энтони наслаждался коньяком, она блаженствовала в полудреме под музыку игравшего парусами ветра.
— Какая чудесная ночь! — восхитилась она, переводя взгляд на небо. — На берегу таких звезд не увидишь.
— Не увидишь.
— Когда вы вернетесь на остров?
— Если ветер не переменится, то завтра к полудню мы увидим землю.
— А он переменится?
Энтони пожал плечами и улыбнулся:
— Трудно сказать. Ветер также непостоянен, как и женщина. — Он негромко окликнул рулевого: — А ты как думаешь, Джетро? Что будет с ветром?
— К утру может стихнуть.
— Что я скажу дома? — Оливия оперлась подбородком на руки. — Как я им все объясню?
— Почему мы, доходя до моста, не переходим через него
Энтони наклонился и провел кончиком пальца по ее щеке. — Вы так боитесь очнуться, Оливия? — Она покачала головой:
— Нет, но это всего лишь сон, и когда-нибудь мне придется проснуться.
— Да, конечно. Но не раньше завтрашнего полудня.
— Надеюсь, пробуждение не будет особенно неприятным, поскольку я все же похищена, — раздраженно сказала Оливия.
— Совершенно верно… А теперь идите спать.
Оливия нехотя поднялась со стула.
— Мне хотелось бы спать под звездами.
— Вы замерзнете.
— Даже под одеялами?
— Даже под одеялами.
— Оливия все еще колебалась, наблюдая, как он, развалившись, вертит в руках бокал с коньяком. Энтони ответил на ее взгляд, и в его глазах мелькнула лукавая улыбка. И еще какое-то странное обещание. Она вновь почувствовала заметную тяжесть внизу живота и тянущее ощущение в бедрах.
— Спокойной ночи. — Оливия двинулась к трапу, ведущему вниз, на главную палубу.
Энтони ничего не ответил.
Каюта была вымыта и прибрана; над кроватью, отбрасывая мягкий золотистый свет на полированное дерево и яркие турецкие ковры, горела лампа. Решетчатые окна были закрыты и задернуты парчовыми занавесками.
Оливия отодвинула занавески и вновь открыла окна. Над морем царила дивная ночь. Девушка оглядела каюту еще раз. Кровать застелили свежим бельем; край покрывала был предусмотрительно отвернут. Оливия развязала изумрудный пояс, аккуратно сложила и вернула на место во встроенный шкафчик и начала уже развязывать тесьму на воротничке ночной рубашки, как вдруг взгляд ее упал на шахматную доску.
Ах да, Энтони же предложил ей другую задачу. Она подошла ближе и задумчиво нахмурилась, теребя пальцами шнурок. Задача оказалась не такой простой, как предыдущая.
Зевнув, Оливия потеряла к ней всякий интерес. Утром на свежую голову она за минуту все решит. А теперь главное — решить, в чем спать. Ее импровизированное платье слишком похоже на настоящее, чтобы выполнять двойную роль, и, кроме того, оно понадобится ей утром.
С момента своего появления на «Танцующем ветре» Оливия спала обнаженной, а потому, поразмыслив, решила не менять заведенный порядок и этой ночью. Стянув ночную рубашку, девушка аккуратно, как прежде пояс, сложила и убрала ее, а затем перелезла через деревянный бортик кровати. Простыни оказались прохладными и хрустящими, а сама кровать удивительно знакомой.
Повернувшись на бок, Оливия закрыла глаза и успела отметить, что лампа все еще горит. Впрочем, какая разница? Ей этот слабый свет не мешает, а лампа погаснет сама, когда выгорит все масло…
Среди ночи она проснулась; в каюте было темно. И в постели был кто-то еще. К мягкой пуховой перине ее прижимала чья-то тяжелая рука. Кроме того, на ее бедре лежала чья-то нога. Замерев от страха, Оливия прислушалась к спокойному и размеренному дыханию соседа. Оказалось, он тоже был обнажен.
— Я разбудил вас? — сонным голосом спросил пират.
— Вы в моей постели!
— Вообще-то это моя постель.
Он опять насмешничал, и это чувствовалось даже сквозь пелену сна.
— Но в ней же сплю я, — возразила она и удивилась: интересно, почему она не кричит, охваченная девическим негодованием? Ведь каждая клеточка ее тела остро чувствовала физическое присутствие Энтони. Это не сон, а реальность, реальнее и быть не может!
— Три ночи эта кровать была моей… или четыре? — пробормотала она.
— Эта была бы четвертой, — ответил Энтони, защекотав Оливию своим дыханием. Рука, обнимавшая ее за талию, сползла, и он положил ладонь на живот девушки.
Она попыталась оттолкнуть руку Энтони, но это было все равно что пытаться сдвинуть гору. Кроме того, она не слишком упорствовала.
— Раньше вы в ней не спали, — запротестовала Оливия.
— По мнению вашего врача, вы были слишком больны, чтобы с кем-либо делить постель, — многозначительно ответил он. — Теперь ваше состояние изменилось.
От руки неподвижно лежащей у нее на животе, исходило тепло, и — странное дёло — она не таила в себе угрозы. Другая рука Энтони тем временем коснулась ее спины, скользнула между лопаток, погладила шею, а потом обхватила затылок. Ощущение восхитительное и настолько знакомое, словно он таким образом уже прикасался к ней раньше.
— Расслабься. Просто лежи спокойно и отдавайся чувствам.
Целуя ее шею, Энтони свободной рукой принялся ласкать грудь Оливии. Ее соски стали твердыми, как от холодной воды. Казалось, она вновь погружается в мир грез прошедших дней, где ее разум плыл по воле волн, а тело едва чувствовало прикосновение пуховой перины.
Пальцы Энтони ласкали ее бедра, скользили ниже, задерживаясь в мягких ямочках под коленями. Она чувствовала все его крепкое тело и представляла так ясно, как будто смотрела на него. Маленькие соски, такие не похожие на ее собственные и казавшиеся крошечными пуговичками на его широкой груди, пупок на втянутом животе, темная дорожка волос, ведущая вниз, к его мужскому естеству.
Но то, что раньше пребывало в спокойствии, теперь буйствовало. Она ощущала его твердую плоть, прижимавшуюся к складкам между ее бедер. Восторг, грешный и неистовый, пульсировал в потаенных местах ее тела.
Она вдруг вся напряглась, вытянув ноги, и выдохнула:
— Я не собираюсь выходить замуж. Никогда. Я никогда не выйду замуж!
— Похвальное намерение, — прошептал пират, касаясь губами ее волос, и его ладонь скользнула между ее бедер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35