Да что за наказание такое?!
– Прекрати сейчас же! Никто тебя не жалел, нам вообще на тебя наплевать – успокоился? («Лучше бы подошло ведро холодной воды, да где его возьмешь?» – подумал Аллор.) Вот так. Просто интересно было с самим Властелином Тьмы, – майа закатил глаза, – пообщаться. Книгу-то не ты мне подсунул. Да и глупо было бы и обидно, если бы ты остался для меня только некой загадочной сущностью и предметом причитаний Гортхауэра. К тому же, наконец, «Врага надо знать в лицо»!
– Ну узнали – довольны?
– По уши! – огрызнулась Эльдин. – Заканчивайте глупостями обмениваться, успеете доругаться. А не успеете, так ничего не потеряете! Ты еще не вздумай бить себя в грудь, воя и причитая: «Зачем ты со мной связалась?»! – грозно повернулась она к Аллору.
– Что ты, прелес-сть моя, я и во сне такое заявить побоюсь… Но все же – прости, что не уберег… – И прежде, чем Эльдин собралась с достойным ответом, он поцеловал ее в губы, лишив подобной возможности.
Глава 12
Внезапно все пятеро почувствовали, как их сжимает и властно засасывает гигантская воронка, слабо светящийся у вершины конус. Свист на грани слышимости, подобный визгу спущенной стрелы, закладывал уши. Пустота, судорожно-липко вцепившаяся в них, отрывалась словно вместе с кожей. Впрочем, свет близился и рос, и вскоре они влетели в чертог Ниэнны и оказались по ту сторону Порога, едва не столкнувшись с Манвэ и его свитой.
Да-а, полный состав: Владыка Арды, Великий Воитель, Великий Охотник и Властитель Судеб… Это серьезно. И Скорбящая…
Намо тоскливо посмотрел на Тирзэ: «Не успел? Не захотел? Так я и знал… Но я с тобой. Сначала, если что, им придется управиться со мной…» Майа благодарно покосился в ответ.
Оромэ, оценив обстановку, незаметно переместился ближе к Намо. Тулкас возвышался рядом с Манвэ. Усмехнулся, взглянув на лохмотья Мелькора, на то, как пригибает его к земле Ангайнор. Еще больше позабавила Валу-воителя попытка бесплотного Гортхауэра прикрыть Учителя.
Курумо смотрел в пол, мечтая испариться. Впрочем, больше исполнителем он не будет. Ауле рядом нет, а только боязнь за Наставника и могла бы удержать вражье отродье… Или… Не думать!
Эонвэ застыл у плеча Манвэ и глушил в себе подряд все мысли, что лезли в голову, стараясь не встретиться взглядом с Аллором и Эльдин. Он был потрясен их появлением здесь и все же понимал, что было бы удивительно, если бы здесь сейчас был кто-то другой…
Манвэ устало покосился на Намо, поймав мысли Владыки Судеб. «Главное – не пережать. Ради Тирзэ он пойдет на многое, но… осторожней! Курумо, видно, опять выбирает… Что он решит на этот раз? – Отчаянно-злое любопытство, похожее на азарт, царапнуло мягкой, холодной лапкой вдоль спины. – Не хотелось бы Ауле без ученика оставлять, наглядеться же на это сокровище не может…» Размышления Короля прервала глухая, тянущая тоска, тонкая, как игла, боль. Сжал пальцами запястье Эонвэ, тот еле заметно вздрогнул и замер. «Без истерик! Слышишь? – раздалось в сознании майа и, уже менее резко: – Я постараюсь обойтись с ними помягче. Не маленькие, сами решить должны, с кем и где быть!» Ответом было скрученное в ком отчаяние Эонвэ, понимавшего, что теряет тех, кто успел стать друзьями, но даже сейчас не смеющего возразить своему Вале.
Манвэ досадливо отпустил руку майа, прерывая мысленную связь. Вся гамма ощущений присутствующих, от гнева до мстительного ожидания, от жалости до обреченности, обрушилась на него. Какое напряжение висит в воздухе, впиваясь тысячей мельчайших иголок… Это можно использовать, и все будет так, как он решит. Что – решит? Когда сложное заклинание, отнявшее, казалось, последние силы, извлекло из-за Грани не только мятежников, но с ними и Аллора с Эльдин, что-то оборвалось внутри. Словно неожиданно ударили под ребра, лишив возможности дышать. Почему – так? То есть – почему он так это ощущает? Нарушили правила – получат по заслугам. Какое ему до них дело? Ну почему – они? Горько, как жалость в последнем взгляде Златоокого – понимание на дне таких же, казалось, холодных, как у самого Владыки, глаз: «Прости, Манвэ, я не хотел… Не думал, что – так…» И – нате вам… Что они Мелькору наболтали?! Словно жгучей, липкой волной окатило, ослепив: песня, мандолина в руках… Могли ведь… Ему?! Невидящими глазами он все же поймал взгляд Аллора – тот смотрел на него – без страха, без вызова, немного (не может быть!) виновато… Только видно, что оправдываться он не будет. Хотя… Может и по-иному запеть… Настороженно ждущая дальнейшего развития событий Эльдин… «Ну же, решай, – зло обратился Манвэ к самому себе, – чего встал… король?..» В мыслях недомайа – кружение цвета и образов, неясная вязь, привычная завеса. Ах, так? Да это же не праведный гнев, а обида какая-то… Обижаться? На кого? Недостойно это… Просто… колет, дергает – ничего, пройдет… попозже. Нельзя позволить таким… мелочам вывести его из равновесия. Неугомонная парочка! Куда он смотрел?! С их появлением все потихоньку стало вставать с ног на голову. Одно возвращение Эльдин чего стоит. Ничьи майар – надо же! Срыв у Эонвэ – на совести этого обладателя бурной биографии. Назгул в Валиноре! А сам он, Манвэ, лучше, что ли? Надо же, он успел привязаться к ним.
Весь Валинор знает, что Владыка им благоволит. И что еще они успели натворить, пользуясь этим?! Он упустил… Чуть-чуть ослабил хватку, самую малость раскрылся, доверился… На, получи. Чувствительный исполнитель…
А тут еще Мелькор… Манвэ взглянул на Черного Валу – шрамы зажили. Исцелился? Исцелили? Волосы потемнели – почти как когда-то… Мелькор, привычно перехвативший в руке цепь… Привычно? – тот, кого называли – Крылатый? Цепь – оружие раба, каторжника… его брата… А к чему привык он – Манвэ? К ошейнику, пусть золотому? Да что же это, в конце концов?!
Повелитель Валиыора попытался отогнать крамольную мысль. Не время. Тяжелым взглядом обвел присутствующих. Застыли. Выжидают. Тишина стиснула виски. Сейчас…
– Вот оно что… – протянул Владыка, обращаясь к Мелькору. – А у тебя неплохая компания подобралась. Приверженцы прибавились?..
Он повернулся к Аллору:
– Так вот кого ты избрал своим Валой? Я думал, что после общения с его учеником ты искренне обратился к Свету… – Манвэ смотрел поверх головы бывшего назгула. – Эльдин, ты бы его хоть вразумила: натерпелась же от Тьмы… А здесь были рады вас принять, – сорвалось немного тише.
Вала запнулся, одернув себя: «Не смей – перед ними! Они заплатят за то, что чуть не пробудили в тебе… Нет!»
– Спрашивай с меня… Владыка, – подал голос Мелькор. – Это я позвал его, связался мысленно – интересно стало, кто моего майа переиграл… А они такие любознательные… Пощади их, они просто пожалели меня – ну с кем не бывает?
– Пожалели? – усмехнулся Манвэ, взяв себя в руки. – И в ученики к тебе он пошел из жалости? Или из любопытства?
– Я не ученик ему. – Голос Аллора прозвучал почти мягко, музыкально даже. – Просто… друг.
Беспомощно-ошарашенное выражение появилось одновременно на лицах Владыки Арды и Черного Властелина – как они были похожи в этот момент…
Друг? Майа ни разу не обращался к нему – так. Мелькору вспомнилось, как после очередного визита недомайар пытался объяснить издерганному ревностью и самоуничижением Гортхауэру («Он будет лучшим твоим учеником, а я… я больше, наверное, не нужен тебе…»).
– Пойми: учеников можно найти – было бы что передать. А вот друзей…
– А ученик не может быть другом? – вскинулся тот.
– Может, но друг может не быть учеником. Просто… другом. О Тьма, как это объяснить…
Манвэ приподнял бровь:
– Вот как… – (Друг? Конечно. Он же не ты. Кто осмелится назвать другом – тебя, Владыку? Только почитать либо бояться. Но стиль надо выдерживать до конца. Победного…) Пауза чуть затянулась.
– Но ты же знаешь, что они совершали преступления против Замысла и Арды и осуждены судом Круга Судеб и Эру?
Аллор утвердительно наклонил голову, при этом слегка дрогнул угол рта, придав склоненному лицу двусмысленно-ироничное выражение.
– Да они издеваются! – не выдержал Тулкас. «Заповедь войны – не заговаривай с противником. Вечно Манвэ со своими изысканиями!» – Похоже, тут кто-то сомневается в справедливости суда Валар – и Эру. Так я сейчас объясню – еще раз – тогда, видно, до него не дошло!
Манвэ молчал – прекрасная мраморная статуя. Действительно, зачем все это? Разобраться по-быстрому: одних – назад в Пустоту, других… казнить? запереть? Все равно – потеряет. Потерял. А кто тебе сказал, что находил?! Что делаешь – делай скорее. Не видеть. Или – покаются? Хоть для вида…
Они должны понять – Отступник изгнан навсегда. Не им это менять. Даже не ему, Владыке. Кто поспорит с судом Эру? С Предопределением. Какая глупость, какая скука…
Легкий, почти бессознательный, равнодушный взмах полупрозрачной руки. Покой Валмара не будет нарушен. Скоро все закончится. Потом можно будет кого-нибудь помиловать. Тихо. Попозже. Впрочем, и это уже не так важно.
Мелькор, распрямившись, откинул волосы со лба и поудобнее перехватил Ангайнор.
– Ну нет, давай уж так, как было, – усмехнулся Тулкас. – При чем тут цепочка? Ты меч бери. Небось, не забыл еще, как его в руках держать? – Воитель покосился на Манвэ – меч Справедливости с украшенной алмазами рукоятью висел на поясе Короля.
– Ну что же… – процедил тот. Но не в оковах же драться. Этого не было. Тогда. Достав меч из ножен, приблизился к Мелькору.
– Натяни цепь, – отрывисто бросил Владыка. Черный Вала, усмехнувшись, повиновался. Меч сверкнул в руках Манвэ, почти неуловимым движением перерубив заклятую сталь у самых браслетов. Два удара, почти одновременных. Третий взмах – совсем легкий – клинок ушел на несколько пальцев в глубь пола, чуть задрожав. Тулкас одобрительно кивнул.
– Ну что же ты? Испугался? – обратился он к Мелькору. – Может, сразу признаешь поражение – целее будешь?
Усмехнувшись и пожав плечами, Черный Вала шагнул вперед и протянул руку к мечу. Вслепую? Отчего бы и нет? Попробуем. Кинулся к оружию, стараясь опередить Учителя, Гортхауэр, забыв, что он – тень.
Но еще быстрее в том же направлении скользнула высокая фигура. К рукояти небрежно протянулась изящная рука. Тонкие длинные пальцы с ухоженными ногтями. Такие руки для меча не предназначены – перо там, кисть – это другое дело. Такими пальцами книги листать, струн касаться…
Аллор с некоторым усилием вытащил клинок из камня, взвесил на руке – чуть тяжеловат. Усмехнулся.
– Этот? – Синие глаза насмешливо блеснули.
– Не надо, – прошептал Мелькор, – я сам. Ты не сможешь – алмазы разрежут ладони…
– Вот и проверю, все ли человеческое растерял. Майа стиснул рукоять – кольнуло. Ничего. Главное – взять. Потом уже неважно.
Подмигнул Эльдин – та улыбнулась и сощурила глаз в ответ.
«Встретимся в Залах – если что?» – «Разумеется. – Майэ погладила висевший на поясе кинжал. – Если что… я составлю тебе компанию». Аллор нахмурился: «Прости». – «Все правильно», – еще шире улыбнулась Эльдин.
Манвэ слышал их мысленный разговор – как и все мысли в зале.
Вот так – спокойно… Словно на вечеринку собрался. Ну почему – он? Друг…
Владыка стиснул зубы: теперь – все. Покаяние – как раз… Жаль. Остановить? И что? Ничего. Ничего… Пускай.
Вполне в состоянии сам решить – недомайа всегда казался в чем-то взрослее – трудно было подобрать другое определение, – майар Валинора. Сам ответит. Здесь и сейчас…
– Я к вашим услугам, любезнейший, – светски, как на званом приеме, улыбнулся Аллор Тулкасу.
– Говорил я, от этого книжника несчастного всего можно ждать, – процедил сквозь зубы Астальдо.
– Разгильдяя, зазнайку и неженку забыли помянуть-Возьмите меч. милейший Тулкас, а то как-то неловко будет лишить вас ваших знаменитых кулаков неосторожным ударом, нарушив эстетическую гармонию поединка…
Оромэ протянул Воителю свой меч. Чуть презрительно глянул на оружие Тулкас, привыкший доверять железным кулакам, – вот еще, поединок на равных. С этим? Наглец… Придется проучить. Это будет первая смерть – похоже, ступенчатую казнь дерзкий недомайа себе обеспечил. «Думаешь, Манвэ тебя выгораживать будет? Как бы не так – у него нет любимчиков», – подумал Тулкас.
Первые удары не принесли толку – его противник уклонялся едва уловимыми движениями, словно танцуя. Злость и раздражение захлестнули первого бойца Валинора. Снова удар – опять ускользнул, да еще ухитрился кольнуть откуда-то сбоку. Ага, вот, кажется, задел – майа еле заметно пошатнулся, дернулся угол рта… Ничего, скоро выдохнешься, не таких ломали…
– Ну что ты крутишься – здесь не танцкласс! Боишься, майа недоделанный? Тоже мне, черный ужас… – Выпад, увертка, снова рубящий удар, опять увернулся – или все же достал? – Эй, это тебя, поди, в вашем нуменорском болоте так прыгать учили? Квакать, видимо, тоже… – Двойной удар – опять мимо – да что же это?! – Доквакались – понравилось в валинорских волнах плескаться? Видно, до сих пор обсохнуть не можешь!
«Ох, зря это он! – подумал Гортхауэр не без ехидства. – Говорили же: если ищешь бед на свою… голову, обругай Нуменор при нуменорце…»
* * *
Они любили его. Разные – в этом они сходились. Аллор не был исключением.
Ироничный циник, прекрасно знакомый с изнанкой роскошных фасадов, пресыщенный болезненно-утонченной, упадочной культурой погружающегося в тень царства, насмехающийся над его боевой славой – он любил Нуменор. Связан был неразрывно. Сказал как-то: Нуменор – это состояние ума… Вернувшись после потопа, Гортхауэр знал, где найдет их – впервые в жизни потерявшего власть над собой, безумным зверем воющего Аргора и этого… эстета, казалось, любовавшегося буйством стихий, только спина была неестественно прямой, а пальцы скрещенных на груди рук когтями вонзились в плечи… Лишним почувствовал он себя тогда – Владыка и Учитель…
Так что зря, ой зря коснулся Нуменора Вала-Воитель…
– Чтобы обсохнуть… у меня было достаточно времени и идеальные условия, – очень тихо и внятно проговорил Аллор.
Присутствующие не сразу поняли, что произошло, перемена казалась незаметной – сначала. Просто мягкая, почти кошачья пластика уступила место танцу гибкого лезвия клинка – так пляшет он в умелых руках. И какая-то неотвратимость в движениях… Страшно изменилось лицо – что-то стерло с него даже неизменную, казалось бы, усмешку, оставив абсолютно ничего не выражающую маску.
Гортхауэр вздрогнул, почувствовав иное присутствие, и в то же мгновение вспомнил, узнал – чье… Аргор… Как? Почему? Похоже, страшнее всего были глаза. Синий цвет сменился даже не на вороненую сталь, – а черный майа помнил еще по нуменорским временам, что такой цвет не сулил ничего хорошего, – нет, цвет исчез вовсе. Глаза были почти белые, как сталь особой закалки – беспощадное, злое оружие изготовляли из нее…
Он, Гортхауэр, как-то видел эти глаза – похожими. Причина сейчас стояла рядом, поигрывая кинжалом и слегка закусив губу. Страшно. Страх, вырвавшийся на волю, – тогда он ударил Кольцом изо всех сил – инстинктивно, ища защиты, не размышляя, – не простить было этого липкого, осклизлого ощущения, холодным червем скользнувшего по телу, – уничтожить того, кто его вызвал…
Воспоминание на миг ослепило призрачного майа – а когда зрение вернулось, поединок продолжался, только вольные и невольные зрители старались сильнее вжаться в стены. И какая-то неуверенность вдруг проскользнула в движениях Тулкаса. Впрочем, очередной его удар сшиб противника с ног, но обрушившийся следом меч рассек пустоту – стремительно откатившись, майа рубанул по ногам параллельно полу. Вала успел отскочить, нанеся в свою очередь решающий, сокрушительный удар и… всей силой и массой, в него вложенными, встретил меч – там, где сердце… Вздрогнув, Воитель упал ничком, унося в себе острие, выдрав рукоять из все еще судорожно сжимающих ее онемевших ладоней, превратившихся в кровавые лохмотья. Крик-вздох забил сгустившимся воздухом горло у большинства из присутствующих, а майа, глянув искоса на покинутую Валой негодную для жизни оболочку, приблизился к Манвэ, двигаясь с небрежным изяществом. Наваждение исчезло, он снова был собой.
– Так – достаточно? – спросил он, глядя прямо в глаза Королю Мира. Тот внутренне вздрогнул, почувствовав – понимание. То самое, что заставило полгода назад потянуться к пришельцу…
Усмехнувшись невесело, Аллор привычным жестом поправил волосы, и вдруг рука, с которой кровь уже не капала, а стекала тонкой струйкой, бессильно упала – сознание оставило победителя непобедимого Тулкаса.
Манвэ сделал шаг вперед, чтобы подхватить майа, но Мелькор и Эльдин успели раньше – Аллор упал на руки Черного Валы. Тот осторожно опустился на пол, придерживая разом обмякшее тело, а Эльдин в каком-то оцепенении прижала к лицу изрезанные ладони – ее глаза напоминали слюду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Прекрати сейчас же! Никто тебя не жалел, нам вообще на тебя наплевать – успокоился? («Лучше бы подошло ведро холодной воды, да где его возьмешь?» – подумал Аллор.) Вот так. Просто интересно было с самим Властелином Тьмы, – майа закатил глаза, – пообщаться. Книгу-то не ты мне подсунул. Да и глупо было бы и обидно, если бы ты остался для меня только некой загадочной сущностью и предметом причитаний Гортхауэра. К тому же, наконец, «Врага надо знать в лицо»!
– Ну узнали – довольны?
– По уши! – огрызнулась Эльдин. – Заканчивайте глупостями обмениваться, успеете доругаться. А не успеете, так ничего не потеряете! Ты еще не вздумай бить себя в грудь, воя и причитая: «Зачем ты со мной связалась?»! – грозно повернулась она к Аллору.
– Что ты, прелес-сть моя, я и во сне такое заявить побоюсь… Но все же – прости, что не уберег… – И прежде, чем Эльдин собралась с достойным ответом, он поцеловал ее в губы, лишив подобной возможности.
Глава 12
Внезапно все пятеро почувствовали, как их сжимает и властно засасывает гигантская воронка, слабо светящийся у вершины конус. Свист на грани слышимости, подобный визгу спущенной стрелы, закладывал уши. Пустота, судорожно-липко вцепившаяся в них, отрывалась словно вместе с кожей. Впрочем, свет близился и рос, и вскоре они влетели в чертог Ниэнны и оказались по ту сторону Порога, едва не столкнувшись с Манвэ и его свитой.
Да-а, полный состав: Владыка Арды, Великий Воитель, Великий Охотник и Властитель Судеб… Это серьезно. И Скорбящая…
Намо тоскливо посмотрел на Тирзэ: «Не успел? Не захотел? Так я и знал… Но я с тобой. Сначала, если что, им придется управиться со мной…» Майа благодарно покосился в ответ.
Оромэ, оценив обстановку, незаметно переместился ближе к Намо. Тулкас возвышался рядом с Манвэ. Усмехнулся, взглянув на лохмотья Мелькора, на то, как пригибает его к земле Ангайнор. Еще больше позабавила Валу-воителя попытка бесплотного Гортхауэра прикрыть Учителя.
Курумо смотрел в пол, мечтая испариться. Впрочем, больше исполнителем он не будет. Ауле рядом нет, а только боязнь за Наставника и могла бы удержать вражье отродье… Или… Не думать!
Эонвэ застыл у плеча Манвэ и глушил в себе подряд все мысли, что лезли в голову, стараясь не встретиться взглядом с Аллором и Эльдин. Он был потрясен их появлением здесь и все же понимал, что было бы удивительно, если бы здесь сейчас был кто-то другой…
Манвэ устало покосился на Намо, поймав мысли Владыки Судеб. «Главное – не пережать. Ради Тирзэ он пойдет на многое, но… осторожней! Курумо, видно, опять выбирает… Что он решит на этот раз? – Отчаянно-злое любопытство, похожее на азарт, царапнуло мягкой, холодной лапкой вдоль спины. – Не хотелось бы Ауле без ученика оставлять, наглядеться же на это сокровище не может…» Размышления Короля прервала глухая, тянущая тоска, тонкая, как игла, боль. Сжал пальцами запястье Эонвэ, тот еле заметно вздрогнул и замер. «Без истерик! Слышишь? – раздалось в сознании майа и, уже менее резко: – Я постараюсь обойтись с ними помягче. Не маленькие, сами решить должны, с кем и где быть!» Ответом было скрученное в ком отчаяние Эонвэ, понимавшего, что теряет тех, кто успел стать друзьями, но даже сейчас не смеющего возразить своему Вале.
Манвэ досадливо отпустил руку майа, прерывая мысленную связь. Вся гамма ощущений присутствующих, от гнева до мстительного ожидания, от жалости до обреченности, обрушилась на него. Какое напряжение висит в воздухе, впиваясь тысячей мельчайших иголок… Это можно использовать, и все будет так, как он решит. Что – решит? Когда сложное заклинание, отнявшее, казалось, последние силы, извлекло из-за Грани не только мятежников, но с ними и Аллора с Эльдин, что-то оборвалось внутри. Словно неожиданно ударили под ребра, лишив возможности дышать. Почему – так? То есть – почему он так это ощущает? Нарушили правила – получат по заслугам. Какое ему до них дело? Ну почему – они? Горько, как жалость в последнем взгляде Златоокого – понимание на дне таких же, казалось, холодных, как у самого Владыки, глаз: «Прости, Манвэ, я не хотел… Не думал, что – так…» И – нате вам… Что они Мелькору наболтали?! Словно жгучей, липкой волной окатило, ослепив: песня, мандолина в руках… Могли ведь… Ему?! Невидящими глазами он все же поймал взгляд Аллора – тот смотрел на него – без страха, без вызова, немного (не может быть!) виновато… Только видно, что оправдываться он не будет. Хотя… Может и по-иному запеть… Настороженно ждущая дальнейшего развития событий Эльдин… «Ну же, решай, – зло обратился Манвэ к самому себе, – чего встал… король?..» В мыслях недомайа – кружение цвета и образов, неясная вязь, привычная завеса. Ах, так? Да это же не праведный гнев, а обида какая-то… Обижаться? На кого? Недостойно это… Просто… колет, дергает – ничего, пройдет… попозже. Нельзя позволить таким… мелочам вывести его из равновесия. Неугомонная парочка! Куда он смотрел?! С их появлением все потихоньку стало вставать с ног на голову. Одно возвращение Эльдин чего стоит. Ничьи майар – надо же! Срыв у Эонвэ – на совести этого обладателя бурной биографии. Назгул в Валиноре! А сам он, Манвэ, лучше, что ли? Надо же, он успел привязаться к ним.
Весь Валинор знает, что Владыка им благоволит. И что еще они успели натворить, пользуясь этим?! Он упустил… Чуть-чуть ослабил хватку, самую малость раскрылся, доверился… На, получи. Чувствительный исполнитель…
А тут еще Мелькор… Манвэ взглянул на Черного Валу – шрамы зажили. Исцелился? Исцелили? Волосы потемнели – почти как когда-то… Мелькор, привычно перехвативший в руке цепь… Привычно? – тот, кого называли – Крылатый? Цепь – оружие раба, каторжника… его брата… А к чему привык он – Манвэ? К ошейнику, пусть золотому? Да что же это, в конце концов?!
Повелитель Валиыора попытался отогнать крамольную мысль. Не время. Тяжелым взглядом обвел присутствующих. Застыли. Выжидают. Тишина стиснула виски. Сейчас…
– Вот оно что… – протянул Владыка, обращаясь к Мелькору. – А у тебя неплохая компания подобралась. Приверженцы прибавились?..
Он повернулся к Аллору:
– Так вот кого ты избрал своим Валой? Я думал, что после общения с его учеником ты искренне обратился к Свету… – Манвэ смотрел поверх головы бывшего назгула. – Эльдин, ты бы его хоть вразумила: натерпелась же от Тьмы… А здесь были рады вас принять, – сорвалось немного тише.
Вала запнулся, одернув себя: «Не смей – перед ними! Они заплатят за то, что чуть не пробудили в тебе… Нет!»
– Спрашивай с меня… Владыка, – подал голос Мелькор. – Это я позвал его, связался мысленно – интересно стало, кто моего майа переиграл… А они такие любознательные… Пощади их, они просто пожалели меня – ну с кем не бывает?
– Пожалели? – усмехнулся Манвэ, взяв себя в руки. – И в ученики к тебе он пошел из жалости? Или из любопытства?
– Я не ученик ему. – Голос Аллора прозвучал почти мягко, музыкально даже. – Просто… друг.
Беспомощно-ошарашенное выражение появилось одновременно на лицах Владыки Арды и Черного Властелина – как они были похожи в этот момент…
Друг? Майа ни разу не обращался к нему – так. Мелькору вспомнилось, как после очередного визита недомайар пытался объяснить издерганному ревностью и самоуничижением Гортхауэру («Он будет лучшим твоим учеником, а я… я больше, наверное, не нужен тебе…»).
– Пойми: учеников можно найти – было бы что передать. А вот друзей…
– А ученик не может быть другом? – вскинулся тот.
– Может, но друг может не быть учеником. Просто… другом. О Тьма, как это объяснить…
Манвэ приподнял бровь:
– Вот как… – (Друг? Конечно. Он же не ты. Кто осмелится назвать другом – тебя, Владыку? Только почитать либо бояться. Но стиль надо выдерживать до конца. Победного…) Пауза чуть затянулась.
– Но ты же знаешь, что они совершали преступления против Замысла и Арды и осуждены судом Круга Судеб и Эру?
Аллор утвердительно наклонил голову, при этом слегка дрогнул угол рта, придав склоненному лицу двусмысленно-ироничное выражение.
– Да они издеваются! – не выдержал Тулкас. «Заповедь войны – не заговаривай с противником. Вечно Манвэ со своими изысканиями!» – Похоже, тут кто-то сомневается в справедливости суда Валар – и Эру. Так я сейчас объясню – еще раз – тогда, видно, до него не дошло!
Манвэ молчал – прекрасная мраморная статуя. Действительно, зачем все это? Разобраться по-быстрому: одних – назад в Пустоту, других… казнить? запереть? Все равно – потеряет. Потерял. А кто тебе сказал, что находил?! Что делаешь – делай скорее. Не видеть. Или – покаются? Хоть для вида…
Они должны понять – Отступник изгнан навсегда. Не им это менять. Даже не ему, Владыке. Кто поспорит с судом Эру? С Предопределением. Какая глупость, какая скука…
Легкий, почти бессознательный, равнодушный взмах полупрозрачной руки. Покой Валмара не будет нарушен. Скоро все закончится. Потом можно будет кого-нибудь помиловать. Тихо. Попозже. Впрочем, и это уже не так важно.
Мелькор, распрямившись, откинул волосы со лба и поудобнее перехватил Ангайнор.
– Ну нет, давай уж так, как было, – усмехнулся Тулкас. – При чем тут цепочка? Ты меч бери. Небось, не забыл еще, как его в руках держать? – Воитель покосился на Манвэ – меч Справедливости с украшенной алмазами рукоятью висел на поясе Короля.
– Ну что же… – процедил тот. Но не в оковах же драться. Этого не было. Тогда. Достав меч из ножен, приблизился к Мелькору.
– Натяни цепь, – отрывисто бросил Владыка. Черный Вала, усмехнувшись, повиновался. Меч сверкнул в руках Манвэ, почти неуловимым движением перерубив заклятую сталь у самых браслетов. Два удара, почти одновременных. Третий взмах – совсем легкий – клинок ушел на несколько пальцев в глубь пола, чуть задрожав. Тулкас одобрительно кивнул.
– Ну что же ты? Испугался? – обратился он к Мелькору. – Может, сразу признаешь поражение – целее будешь?
Усмехнувшись и пожав плечами, Черный Вала шагнул вперед и протянул руку к мечу. Вслепую? Отчего бы и нет? Попробуем. Кинулся к оружию, стараясь опередить Учителя, Гортхауэр, забыв, что он – тень.
Но еще быстрее в том же направлении скользнула высокая фигура. К рукояти небрежно протянулась изящная рука. Тонкие длинные пальцы с ухоженными ногтями. Такие руки для меча не предназначены – перо там, кисть – это другое дело. Такими пальцами книги листать, струн касаться…
Аллор с некоторым усилием вытащил клинок из камня, взвесил на руке – чуть тяжеловат. Усмехнулся.
– Этот? – Синие глаза насмешливо блеснули.
– Не надо, – прошептал Мелькор, – я сам. Ты не сможешь – алмазы разрежут ладони…
– Вот и проверю, все ли человеческое растерял. Майа стиснул рукоять – кольнуло. Ничего. Главное – взять. Потом уже неважно.
Подмигнул Эльдин – та улыбнулась и сощурила глаз в ответ.
«Встретимся в Залах – если что?» – «Разумеется. – Майэ погладила висевший на поясе кинжал. – Если что… я составлю тебе компанию». Аллор нахмурился: «Прости». – «Все правильно», – еще шире улыбнулась Эльдин.
Манвэ слышал их мысленный разговор – как и все мысли в зале.
Вот так – спокойно… Словно на вечеринку собрался. Ну почему – он? Друг…
Владыка стиснул зубы: теперь – все. Покаяние – как раз… Жаль. Остановить? И что? Ничего. Ничего… Пускай.
Вполне в состоянии сам решить – недомайа всегда казался в чем-то взрослее – трудно было подобрать другое определение, – майар Валинора. Сам ответит. Здесь и сейчас…
– Я к вашим услугам, любезнейший, – светски, как на званом приеме, улыбнулся Аллор Тулкасу.
– Говорил я, от этого книжника несчастного всего можно ждать, – процедил сквозь зубы Астальдо.
– Разгильдяя, зазнайку и неженку забыли помянуть-Возьмите меч. милейший Тулкас, а то как-то неловко будет лишить вас ваших знаменитых кулаков неосторожным ударом, нарушив эстетическую гармонию поединка…
Оромэ протянул Воителю свой меч. Чуть презрительно глянул на оружие Тулкас, привыкший доверять железным кулакам, – вот еще, поединок на равных. С этим? Наглец… Придется проучить. Это будет первая смерть – похоже, ступенчатую казнь дерзкий недомайа себе обеспечил. «Думаешь, Манвэ тебя выгораживать будет? Как бы не так – у него нет любимчиков», – подумал Тулкас.
Первые удары не принесли толку – его противник уклонялся едва уловимыми движениями, словно танцуя. Злость и раздражение захлестнули первого бойца Валинора. Снова удар – опять ускользнул, да еще ухитрился кольнуть откуда-то сбоку. Ага, вот, кажется, задел – майа еле заметно пошатнулся, дернулся угол рта… Ничего, скоро выдохнешься, не таких ломали…
– Ну что ты крутишься – здесь не танцкласс! Боишься, майа недоделанный? Тоже мне, черный ужас… – Выпад, увертка, снова рубящий удар, опять увернулся – или все же достал? – Эй, это тебя, поди, в вашем нуменорском болоте так прыгать учили? Квакать, видимо, тоже… – Двойной удар – опять мимо – да что же это?! – Доквакались – понравилось в валинорских волнах плескаться? Видно, до сих пор обсохнуть не можешь!
«Ох, зря это он! – подумал Гортхауэр не без ехидства. – Говорили же: если ищешь бед на свою… голову, обругай Нуменор при нуменорце…»
* * *
Они любили его. Разные – в этом они сходились. Аллор не был исключением.
Ироничный циник, прекрасно знакомый с изнанкой роскошных фасадов, пресыщенный болезненно-утонченной, упадочной культурой погружающегося в тень царства, насмехающийся над его боевой славой – он любил Нуменор. Связан был неразрывно. Сказал как-то: Нуменор – это состояние ума… Вернувшись после потопа, Гортхауэр знал, где найдет их – впервые в жизни потерявшего власть над собой, безумным зверем воющего Аргора и этого… эстета, казалось, любовавшегося буйством стихий, только спина была неестественно прямой, а пальцы скрещенных на груди рук когтями вонзились в плечи… Лишним почувствовал он себя тогда – Владыка и Учитель…
Так что зря, ой зря коснулся Нуменора Вала-Воитель…
– Чтобы обсохнуть… у меня было достаточно времени и идеальные условия, – очень тихо и внятно проговорил Аллор.
Присутствующие не сразу поняли, что произошло, перемена казалась незаметной – сначала. Просто мягкая, почти кошачья пластика уступила место танцу гибкого лезвия клинка – так пляшет он в умелых руках. И какая-то неотвратимость в движениях… Страшно изменилось лицо – что-то стерло с него даже неизменную, казалось бы, усмешку, оставив абсолютно ничего не выражающую маску.
Гортхауэр вздрогнул, почувствовав иное присутствие, и в то же мгновение вспомнил, узнал – чье… Аргор… Как? Почему? Похоже, страшнее всего были глаза. Синий цвет сменился даже не на вороненую сталь, – а черный майа помнил еще по нуменорским временам, что такой цвет не сулил ничего хорошего, – нет, цвет исчез вовсе. Глаза были почти белые, как сталь особой закалки – беспощадное, злое оружие изготовляли из нее…
Он, Гортхауэр, как-то видел эти глаза – похожими. Причина сейчас стояла рядом, поигрывая кинжалом и слегка закусив губу. Страшно. Страх, вырвавшийся на волю, – тогда он ударил Кольцом изо всех сил – инстинктивно, ища защиты, не размышляя, – не простить было этого липкого, осклизлого ощущения, холодным червем скользнувшего по телу, – уничтожить того, кто его вызвал…
Воспоминание на миг ослепило призрачного майа – а когда зрение вернулось, поединок продолжался, только вольные и невольные зрители старались сильнее вжаться в стены. И какая-то неуверенность вдруг проскользнула в движениях Тулкаса. Впрочем, очередной его удар сшиб противника с ног, но обрушившийся следом меч рассек пустоту – стремительно откатившись, майа рубанул по ногам параллельно полу. Вала успел отскочить, нанеся в свою очередь решающий, сокрушительный удар и… всей силой и массой, в него вложенными, встретил меч – там, где сердце… Вздрогнув, Воитель упал ничком, унося в себе острие, выдрав рукоять из все еще судорожно сжимающих ее онемевших ладоней, превратившихся в кровавые лохмотья. Крик-вздох забил сгустившимся воздухом горло у большинства из присутствующих, а майа, глянув искоса на покинутую Валой негодную для жизни оболочку, приблизился к Манвэ, двигаясь с небрежным изяществом. Наваждение исчезло, он снова был собой.
– Так – достаточно? – спросил он, глядя прямо в глаза Королю Мира. Тот внутренне вздрогнул, почувствовав – понимание. То самое, что заставило полгода назад потянуться к пришельцу…
Усмехнувшись невесело, Аллор привычным жестом поправил волосы, и вдруг рука, с которой кровь уже не капала, а стекала тонкой струйкой, бессильно упала – сознание оставило победителя непобедимого Тулкаса.
Манвэ сделал шаг вперед, чтобы подхватить майа, но Мелькор и Эльдин успели раньше – Аллор упал на руки Черного Валы. Тот осторожно опустился на пол, придерживая разом обмякшее тело, а Эльдин в каком-то оцепенении прижала к лицу изрезанные ладони – ее глаза напоминали слюду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63