Но он не слышал ни криков, ни перестрелок. Лишь один раз прозвучал выстрел пистолета, затем раздалась очередь из импульсного ружья.
Погоня увенчалась успехом: Ян увидел, что Сенто держит мужчину и женщину за шиворот, приподняв их над полом. Они были разоружены и пытались вырваться. Отчаянно ругаясь, к нему спешил на помощь Гант. Когда Кормак приблизился к ним, андроиды крепко держали пленников за плечи.
– Где остальные? – спросил он.
Почему оба пленных пытались вырваться из железной хватки големов? Вряд ли они не знали, что у них не было шансов, тогда зачем так сопротивляться?
– Поблизости, – ответил мужчина сквозь зубы.
– Где Скеллор? – Оба пленника с ненавистью смотрели на него. – Учтите, речь идет о жизни или смерти, – добавил Кормак, хладнокровно ожидая ответа.
– Мы и так уже мертвы, – ответил мужчина.
По его телу пробежала судорога, глаза закатились. Он прокусил нижнюю губу, из его уха потекла кровь, а затем голова свесилась на грудь. Протянув руку, Ян отклонил голову мужчины, чтобы рассмотреть его модуль производства «Дракокорпа» – этот предмет сморщился, подобно телу иссохшего моллюска. Кормак посмотрел на женщину и встретил презрительный взгляд.
– Значит, вы еще живы, – с усмешкой произнесла она. – Но это можно легко исправить.
– О чем это вы?
– Самоуверенный агент ЦСБЗ, вы зашли слишком далеко. Вы сами толкнули меня на это и теперь поплатитесь за все.
– Скеллор…
– О да, все эти пленные под моим контролем, и скоро я целиком овладею кораблем. Будет интересно посмотреть, как Правительство справится с ИР крейсера, напичканного технологией, возраст которой уже миллион лет… До встречи, Ян Кормак.
Глаза женщины закатились, она захрипела, и мгновение спустя ее тело безжизненно обвисло в руке голема.
Остановившись перед очередной дверью, Скеллор торжествующе улыбался. Он был доволен, что добрался до этого негодяя из ЦСБЗ, и теперь предвкушал наслаждение, которое испытает, применив к нему самые жуткие пытки. Возможно, сначала он перестроит нервную систему агента, чтобы любое ощущение причиняло ему боль, а потом сделает так, чтобы он не мог потерять сознание или умереть от болевого шока. И все же это было делом будущего, когда он полностью завладеет кораблем. А пока надо все взять под свой контроль.
Он обнаружил, что ему не требуется представлять образец ДНК для прохода через некоторые двери: оказывается, коды замков основаны на тысяче или около того кратких специфических последовательностей, и, установив эти последовательности в цепи нуклеотидов, он смог воспроизвести их в покровах правой руки, просто изменив генетическую структуру клеток кожи. Конечно, в остальных случаях он продолжал взламывать программы, внедряя волокна, – словно вскрыватель сейфов, подбирающий комбинацию цифр для замка. Так, дверь, перед которой он сейчас остановился, открылась спустя несколько секунд. Он шагнул вперед, Афран и Дании за ним.
– Боже мой… – Тусклый голос девушки явно противоречил этим словам.
Помещение оказалось складом големов. Скеллор быстро окинул взглядом стеллажи с лишенными покровов андроидами и вышел – ему пока не до этого… но только пока.
Сопровождаемый Сенто и Гангом, Ян Кормак переступил порог медицинского отсека и осмотрелся. Мейка склонилась над сидевшим в кресле Аписом. Шрам стоял в стороне, пристально глядя на мальчишку, – вероятно, драконид все больше проникался человеческими переживаниями. Встретившись на мгновение взглядом с Аписом, Ян сразу отвел глаза. Он знал, что ничем не сможет облегчить его боль – его мать убита Скеллором наряду с пятью сотнями тех, кто составлял команду и обслуживающий персонал корабля.
Кормак уставился в потолок.
– Томалон, вы нас слышите?
– Слышу, – откликнулся знакомый гнусаво-плывущий голос – странная смесь голосов Томалона и «Оккама».
– Ладно. Я хочу, чтобы вы взяли на вооружение все подчиненные вам интеллекты и все личностные копии, какие есть в вашем распоряжении, чтобы инициировать тех големов, которые, на ваш взгляд, являются безопасными. Как скоро вы можете справиться с этим и сколько големов вы можете дать нам в помощь?
– Никто из них не выведен из строя. Из подчиненных мне интеллектов и личностных копий, находящихся в моем распоряжении, я могу воспроизвести столько големов, сколько потребуется.
Кормак взглянул на своих товарищей-големов.
– У вас есть копии Эйдена и Сенто?
– Есть.
– Воспроизведите эти копии: они – спаркинды, так что в этой ситуации будут полезнее техников и исследователей.
– Понятно.
– Что известно о Скеллоре, обнаружены какие-нибудь следы?
– Ничего.
– А сбежавшие пленные?
– Я определил, где находятся пятнадцать из них, стараюсь держать ситуацию под контролем.
Выяснив обстановку, Кормак переключил внимание на тех, кто сейчас находился с ним в медицинском отсеке.
Казалось, что в боку кровоточит обширная рваная рана; но не ущерб, нанесенный крейсеру, и даже не подрыв и разрушение целостной внутренней системы причиняли ему эту страшную боль. Чувство вины – вот что делало его страдания непереносимыми. Это он, капитан, был ответственен за произошедшее. Пятьсот человек доверили ему свои жизни, полагаясь на его компетентность, и вот результат – все они мертвы. Томалон не сдерживал себя, но его крик поглощали особо прочные стены капитанского мостика. Что толку кричать – мертвецам самобичеванием уже никак не поможешь… Отчаяние не ответ, нужно мстить!
Четверо сепаратистов скрывались в трюме LS-45, скоро быстрые сторожевые дроны доберутся до них. Томалон решил также послать им на помощь дрона, занимавшегося ремонтом корпуса трюма LS-33, но диагностика определила, что его пластинчатые батареи разрядились. Воспользовавшись его четырьмя глазами, капитан с удовлетворением обнаружил, что двое находившихся в этом трюме сепаратистов определенно мертвы: их внутренние органы повреждены, кожа вздулась пузырями и местами обуглилась. Они рискнули пройти мимо медлительного дрона, не подумав о том, что он хотя и медлителен, электропитание его сварочного аппарата включалось молниеносно. Он просто ударил обоих током.
Дроны уже были на подходе, через тридцать секунд они разберутся с четверкой сепаратистов в LS-45.
Слезы текли из побелевших глаз Томалона, но, не обращая на них внимания, он занялся девятью пленными, спрятавшимися в трюме LS-26. Четверо из них находились во внешней его части и явно запаниковали, когда он запер их там, но у них не было с собой ничего, что помогло бы им взломать керамалевую дверь. Пятеро их товарищей кинулись им на помощь – очевидно, они получили сигнал через имевшиеся у них модули «Дракокорпа». Но вряд ли они подоспеют раньше, чем второй робот-ремонтник, – тот уже двигался вдоль корпуса, неумолимо приближаясь к наружному люку трюма.
Ага, теперь события разворачиваются в трюме LS-45!
Томалон наблюдал за происходящим через камеру слежения, подвешенную под потолком. Он видел, как один из дронов бросился вперед и ударил прямо в туловище сепаратиста. Разорванное на куски тело и внутренности шмякнулись о стену, оставив на ней кровавую кляксу. Дроны ворвались в трюм, встреченные воплями ужаса. Потом послышались выстрелы из импульсного ружья, и в следующий момент дрон разнес стрелявшего на куски. Находившаяся рядом со стрелком женщина кинулась прочь, хватаясь за порезанную острым металлическим осколком щеку. Еще одного сепаратиста отбросило к стене – дрон не успел набрать скорость и потому не разорвал его, а только придавил своей массой. Мужчина кричал, его грудная клетка была сломана, легкие порваны и кровь текла изо рта. Дрон отпустил его, и безжизненное тело рухнуло на пол. Женщина пыталась уползти, но, развернувшись, дрон прошелся по ее голове, словно утюгом…
Капитан вернулся к наблюдению за трюмом LS-26. Как раз в этот момент робот уже закончил заниматься замком люка и откатился в сторону, цепляясь за корпус. Заработал мотор, люк начал медленно открываться. Между тем пятеро сепаратистов подбежали к внутренней двери трюма, выходившей в коридор, один из них выстрелил из импульсного ружья по замку, но лишь расплавил детали механизма.
Томалон видел, как струился через открывавшийся люк воздух и кристаллики конденсата покрывали поверхность робота. Четверо в трюме цеплялись за внутреннюю дверь, но крышка люка уже отошла в сторону. Небольшой вихрь пронесся по трюму, женщину поволокло к отверстию, и не успела она даже крикнуть, как из-за чудовищной разницы в давлении ее вышвырнуло в космос. За ней полетел мужчина, но застрял в люке – разница в давлении уже была недостаточной. Капитан мог рассмотреть его плечи и голову, обезображенное лицо, распухшее и багровое, как у пьяницы. Вскоре весь воздух из трюма улетучился, не оставив людям шанса выжить.
Пятеро сепаратистов – несомненно, они до конца поддерживали связь с погибавшими в трюме – пустились наутек. Томалон рассудил, что можно израсходовать еще одну порцию воздуха – ведь «Бритва Оккама» лишилась пятисот душ, которым он был нужен для дыхания. Он изолировал сепаратистов, закрыв все двери и люки, а потом открыл дверь в трюм LS-26. Пятеро отчаянно пытались бороться с засасывавшим их вихрем. Итак, еще одно шоу. Томалон мстил, в глубине души понимая, что уже никогда не сможет искупить вину.
– Здравствуй, капитан.
Голос звучал рядом, и Томалон чувствовал дыхание говорившего. Он сдвинул в сторону экраны с закрытых век и отключился от наружных оптических нервов. Все виды, кроме интерьера капитанского мостика, исчезли.
– Здравствуй, Скеллор.
Рука, коснувшаяся его лица, лихорадочно горяча, она обжигает. Томалон чувствует, как его контакты рвутся, подпрограммы рушатся и отсекаются. Контроль над двигателями утрачен. В ужасе он видит, как Скеллор вырывает и спутывает в клубок оптические кабели. Включаются аварийные программы, пытаясь обнаружить источник вторжения.
" Томалон. Томалон. Томалон ".
Как будто ребенок скачет галопом, подражая лошади, – это крик «Оккама».
"Коды доступа! "
Он пытается сбросить их, но резервный протокол безопасности не позволяет стереть их до повторного приказа. Слишком поздно. Скеллор уже подбирается к системе жизнеобеспечения. В голове Томалона рвутся основные связи с «Оккамом».
Кто-то кричит, и Томалон понимает: это он. Что ж, пора обратиться к программе, давно уже не используемой в Правительстве, и «Оккам» выражает согласие с решением капитана.
«Было приятно работать с вами», – говорит ИР.
«Прощай», – отвечает Томалон.
Программа запускается по сети подобно падающему лезвию гильотины: надежная, практически не поддающаяся взлому, она была создана еще во времена, когда люди сами управляли Правительством и не до конца доверяли искусственным интеллектам. «Оккам» гибнет, его разум распадается на фрагменты, будто под мощным скальпелем, слои кристаллов уничтожаются, совершенные логические цепочки и накопленная память разрушаются вспышками статического электричества. Робот-ремонтник закрывает люк, разрезав пополам застрявшее в нем тело, и застывает в неподвижности. Другие дроны или тоже замирают на месте, или, подобно испорченной пластинке, начинают без конца повторять свое последнее движение. Так, один из них, занятый сваркой элементов корпуса, продолжает работать и после того, как отключилось напряжение сварочного аппарата. Другой в глубинах помещений корабля еще некоторое время драит участок палубы. Двадцать восемь лишенных покровов големов как один склонили головы, на керамалевых поверхностях их черепов вспыхнули белые раскаленные точки – это расплавились и сгорели основные компоненты их «мозгов». Остальные двадцать два голема дружно высвободились из своих крепительных рам.
– Будь ты проклят! – в бешенстве заорал Скеллор и схватил Томалона за горло.
Изображение комнаты исчезло, остались только три чудовища. Затем появился вид спальни с тремя кроватями, на одной из них глубоким сном спал братец Малькольм. Мать покосилась на сына, он сосредоточенно играл со своими ужасными игрушками и, вероятно, не замечал, что чтение прекратилось. Но пауза не была долгой, женщине хотелось продолжать чтение, потому что она, как ни странно, получала удовольствие от сказки.
« – Кто спал на моей кровати? – спросил папаша Дак, видя, что простыни на его постели помяты и скручены», – громко, стараясь передать голосом речь персонажа, прочитала она.
Ребенок посмотрел на нее и нахмурился. Женщина продолжала более спокойным тоном:
" – Кто спал на моей кровати? – спросила мамаша Дак, обнаружив, что ее простьши тоже смяты и скручены.
– Мфаффл коффл фуффл, – произнес детка Дак".
Женщина изучала изображение самого маленького из трех габбльдаков – он всего-то был ростом метра три. Ноги в грязных носках в красно-белую полоску торчали из его клюва, а по груди стекали струйки крови.
«Сьшу наверняка понравится эта картинка», – подумала она, но мальчик был слишком занят игрушкой: уменьшенной копии героя сказки наконец-то удалось вытащить свою жертву из-под ковра, так что она теперь повторила участь братца Малькольма.
Когда и ноги тоже исчезли в пасти, женщина закончила читать сказку:
« – Не разговаривай с полным ртом, – хором сказали мамаша и папаша».
Утром, пробираясь через заросли тростника, беглецы обнаружили примятый: участок, где кто-то, по-видимому, расправился с травоядным животным. Прошлогодняя трава и новая, которая даже в этих прохладных местах уже достигала высоты по пояс, была окроплена маслянистой жидкостью. Вокруг кучками были рассыпаны белые кости, жеваные куски шкуры и непонятно чьи экскременты – то ли травоядного, то ли хищника. Самым приметным из остатков пиршества был череп травоядного, лежавший как раз посередине участка, словно его специально туда поместили. Этот череп размером с туловище человека производил пугающее впечатление из-за трех рядов плоских коренных зубов и четырех пар глазниц, в одной из них даже сохранился глаз стального цвета с двойным черным зрачком.
В вязкой крови и в темных остатках плоти на костях непрерывно происходило какое-то движение. Приглядевшись, Эльдина увидела мелких черных ракообразных, формой тела похожих на спронов, только без крыльев. Спустя мгновение стало ясно, что вся прогалина кишела этими созданиями. Не говоря ни слова, девушка бросилась догонять Фетана, направлявшегося в сторону гор.
Поздним утром они опять вышли на возвышенность, здесь идти было легче. По мере приближения к горам ландшафт и растительность разительно менялись. «Хвосты ящериц» росли скоплениями вокруг каких-то цветов или плодов, с виду похожих на горки сырой печенки; острые стебли тростника торчали в ложбинах, но большую часть местности покрывали подушки мхов разных расцветок – от синей до зеленой – с возвышавшимися кое-где на метр красными стрелками спороносов. Похожие на гигантские чертополохи растения выстроились рядами, словно солдаты в строю, их зеленые стебли, усеянные колючками длиной с палец, увенчивались пурпурными пушистыми шариками. Все чаще попадались скальные обнажения, покрытые разнообразными прилепившимися к камням моллюсками.
– Я никогда не видела ничего подобного даже в книгах, – призналась Эльдина.
Она задержалась, чтобы разглядеть каких-то моллюсков, скопившихся на плоском камне. Казалось, их раковины были покрыты черной и желтой эмалью – словно кто-то рассыпал содержимое шкатулки с украшениями.
– А как много книг ты прочла? – спросил Фетан. Девушка задумалась; не дождавшись ее ответа, старик продолжал:
– Наверное, немного. Теократия плохо относится к книгам, ограничивает их издание, да и те, что ты видела, скорее всего, были копиями привезенных сюда первыми поселенцами или же попали контрабандой из зоны Правительства. Меня вообще удивляет, что ты держала их в руках. Подозреваю, что их наличие в приюте тщательно скрывали, потому что, если бы власти проведали об этом, у кого-то могли бы быть большие неприятности. Это были бумажные книги?
Эльдина удивленно смотрела на него.
– Что значит «бумажные»? Это были обычные устройства… ну, как любые книги.
– Черт, я начинаю стареть. – Фетан покачал головой.
Идти приходилось все время вверх по склону, и скоро они уже поднялись так высоко, что могли позади себя видеть не только поросшие травой пространства, но и находившиеся дальше заселенные территории. Так, Эльдина смогла различить очертания города, а за ним сверкнуло в солнечных лучах что-то, взлетавшее с дальнего космодрома. Наверное, это торговый корабль с эссенцией из сквермов на борту, отправлявшийся в какой-то далекий порт, или местное судно, доставлявшее какие-либо ценные нерафинированные протеины к столам верхушки Теократии. Многое, как ей было известно, выращивалось прямо на орбите, в агроцилиндрах, располагавшихся на спутниках, но иерархи особенно любили продукты, произведенные непосильным трудом обитателей поверхности планеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Погоня увенчалась успехом: Ян увидел, что Сенто держит мужчину и женщину за шиворот, приподняв их над полом. Они были разоружены и пытались вырваться. Отчаянно ругаясь, к нему спешил на помощь Гант. Когда Кормак приблизился к ним, андроиды крепко держали пленников за плечи.
– Где остальные? – спросил он.
Почему оба пленных пытались вырваться из железной хватки големов? Вряд ли они не знали, что у них не было шансов, тогда зачем так сопротивляться?
– Поблизости, – ответил мужчина сквозь зубы.
– Где Скеллор? – Оба пленника с ненавистью смотрели на него. – Учтите, речь идет о жизни или смерти, – добавил Кормак, хладнокровно ожидая ответа.
– Мы и так уже мертвы, – ответил мужчина.
По его телу пробежала судорога, глаза закатились. Он прокусил нижнюю губу, из его уха потекла кровь, а затем голова свесилась на грудь. Протянув руку, Ян отклонил голову мужчины, чтобы рассмотреть его модуль производства «Дракокорпа» – этот предмет сморщился, подобно телу иссохшего моллюска. Кормак посмотрел на женщину и встретил презрительный взгляд.
– Значит, вы еще живы, – с усмешкой произнесла она. – Но это можно легко исправить.
– О чем это вы?
– Самоуверенный агент ЦСБЗ, вы зашли слишком далеко. Вы сами толкнули меня на это и теперь поплатитесь за все.
– Скеллор…
– О да, все эти пленные под моим контролем, и скоро я целиком овладею кораблем. Будет интересно посмотреть, как Правительство справится с ИР крейсера, напичканного технологией, возраст которой уже миллион лет… До встречи, Ян Кормак.
Глаза женщины закатились, она захрипела, и мгновение спустя ее тело безжизненно обвисло в руке голема.
Остановившись перед очередной дверью, Скеллор торжествующе улыбался. Он был доволен, что добрался до этого негодяя из ЦСБЗ, и теперь предвкушал наслаждение, которое испытает, применив к нему самые жуткие пытки. Возможно, сначала он перестроит нервную систему агента, чтобы любое ощущение причиняло ему боль, а потом сделает так, чтобы он не мог потерять сознание или умереть от болевого шока. И все же это было делом будущего, когда он полностью завладеет кораблем. А пока надо все взять под свой контроль.
Он обнаружил, что ему не требуется представлять образец ДНК для прохода через некоторые двери: оказывается, коды замков основаны на тысяче или около того кратких специфических последовательностей, и, установив эти последовательности в цепи нуклеотидов, он смог воспроизвести их в покровах правой руки, просто изменив генетическую структуру клеток кожи. Конечно, в остальных случаях он продолжал взламывать программы, внедряя волокна, – словно вскрыватель сейфов, подбирающий комбинацию цифр для замка. Так, дверь, перед которой он сейчас остановился, открылась спустя несколько секунд. Он шагнул вперед, Афран и Дании за ним.
– Боже мой… – Тусклый голос девушки явно противоречил этим словам.
Помещение оказалось складом големов. Скеллор быстро окинул взглядом стеллажи с лишенными покровов андроидами и вышел – ему пока не до этого… но только пока.
Сопровождаемый Сенто и Гангом, Ян Кормак переступил порог медицинского отсека и осмотрелся. Мейка склонилась над сидевшим в кресле Аписом. Шрам стоял в стороне, пристально глядя на мальчишку, – вероятно, драконид все больше проникался человеческими переживаниями. Встретившись на мгновение взглядом с Аписом, Ян сразу отвел глаза. Он знал, что ничем не сможет облегчить его боль – его мать убита Скеллором наряду с пятью сотнями тех, кто составлял команду и обслуживающий персонал корабля.
Кормак уставился в потолок.
– Томалон, вы нас слышите?
– Слышу, – откликнулся знакомый гнусаво-плывущий голос – странная смесь голосов Томалона и «Оккама».
– Ладно. Я хочу, чтобы вы взяли на вооружение все подчиненные вам интеллекты и все личностные копии, какие есть в вашем распоряжении, чтобы инициировать тех големов, которые, на ваш взгляд, являются безопасными. Как скоро вы можете справиться с этим и сколько големов вы можете дать нам в помощь?
– Никто из них не выведен из строя. Из подчиненных мне интеллектов и личностных копий, находящихся в моем распоряжении, я могу воспроизвести столько големов, сколько потребуется.
Кормак взглянул на своих товарищей-големов.
– У вас есть копии Эйдена и Сенто?
– Есть.
– Воспроизведите эти копии: они – спаркинды, так что в этой ситуации будут полезнее техников и исследователей.
– Понятно.
– Что известно о Скеллоре, обнаружены какие-нибудь следы?
– Ничего.
– А сбежавшие пленные?
– Я определил, где находятся пятнадцать из них, стараюсь держать ситуацию под контролем.
Выяснив обстановку, Кормак переключил внимание на тех, кто сейчас находился с ним в медицинском отсеке.
Казалось, что в боку кровоточит обширная рваная рана; но не ущерб, нанесенный крейсеру, и даже не подрыв и разрушение целостной внутренней системы причиняли ему эту страшную боль. Чувство вины – вот что делало его страдания непереносимыми. Это он, капитан, был ответственен за произошедшее. Пятьсот человек доверили ему свои жизни, полагаясь на его компетентность, и вот результат – все они мертвы. Томалон не сдерживал себя, но его крик поглощали особо прочные стены капитанского мостика. Что толку кричать – мертвецам самобичеванием уже никак не поможешь… Отчаяние не ответ, нужно мстить!
Четверо сепаратистов скрывались в трюме LS-45, скоро быстрые сторожевые дроны доберутся до них. Томалон решил также послать им на помощь дрона, занимавшегося ремонтом корпуса трюма LS-33, но диагностика определила, что его пластинчатые батареи разрядились. Воспользовавшись его четырьмя глазами, капитан с удовлетворением обнаружил, что двое находившихся в этом трюме сепаратистов определенно мертвы: их внутренние органы повреждены, кожа вздулась пузырями и местами обуглилась. Они рискнули пройти мимо медлительного дрона, не подумав о том, что он хотя и медлителен, электропитание его сварочного аппарата включалось молниеносно. Он просто ударил обоих током.
Дроны уже были на подходе, через тридцать секунд они разберутся с четверкой сепаратистов в LS-45.
Слезы текли из побелевших глаз Томалона, но, не обращая на них внимания, он занялся девятью пленными, спрятавшимися в трюме LS-26. Четверо из них находились во внешней его части и явно запаниковали, когда он запер их там, но у них не было с собой ничего, что помогло бы им взломать керамалевую дверь. Пятеро их товарищей кинулись им на помощь – очевидно, они получили сигнал через имевшиеся у них модули «Дракокорпа». Но вряд ли они подоспеют раньше, чем второй робот-ремонтник, – тот уже двигался вдоль корпуса, неумолимо приближаясь к наружному люку трюма.
Ага, теперь события разворачиваются в трюме LS-45!
Томалон наблюдал за происходящим через камеру слежения, подвешенную под потолком. Он видел, как один из дронов бросился вперед и ударил прямо в туловище сепаратиста. Разорванное на куски тело и внутренности шмякнулись о стену, оставив на ней кровавую кляксу. Дроны ворвались в трюм, встреченные воплями ужаса. Потом послышались выстрелы из импульсного ружья, и в следующий момент дрон разнес стрелявшего на куски. Находившаяся рядом со стрелком женщина кинулась прочь, хватаясь за порезанную острым металлическим осколком щеку. Еще одного сепаратиста отбросило к стене – дрон не успел набрать скорость и потому не разорвал его, а только придавил своей массой. Мужчина кричал, его грудная клетка была сломана, легкие порваны и кровь текла изо рта. Дрон отпустил его, и безжизненное тело рухнуло на пол. Женщина пыталась уползти, но, развернувшись, дрон прошелся по ее голове, словно утюгом…
Капитан вернулся к наблюдению за трюмом LS-26. Как раз в этот момент робот уже закончил заниматься замком люка и откатился в сторону, цепляясь за корпус. Заработал мотор, люк начал медленно открываться. Между тем пятеро сепаратистов подбежали к внутренней двери трюма, выходившей в коридор, один из них выстрелил из импульсного ружья по замку, но лишь расплавил детали механизма.
Томалон видел, как струился через открывавшийся люк воздух и кристаллики конденсата покрывали поверхность робота. Четверо в трюме цеплялись за внутреннюю дверь, но крышка люка уже отошла в сторону. Небольшой вихрь пронесся по трюму, женщину поволокло к отверстию, и не успела она даже крикнуть, как из-за чудовищной разницы в давлении ее вышвырнуло в космос. За ней полетел мужчина, но застрял в люке – разница в давлении уже была недостаточной. Капитан мог рассмотреть его плечи и голову, обезображенное лицо, распухшее и багровое, как у пьяницы. Вскоре весь воздух из трюма улетучился, не оставив людям шанса выжить.
Пятеро сепаратистов – несомненно, они до конца поддерживали связь с погибавшими в трюме – пустились наутек. Томалон рассудил, что можно израсходовать еще одну порцию воздуха – ведь «Бритва Оккама» лишилась пятисот душ, которым он был нужен для дыхания. Он изолировал сепаратистов, закрыв все двери и люки, а потом открыл дверь в трюм LS-26. Пятеро отчаянно пытались бороться с засасывавшим их вихрем. Итак, еще одно шоу. Томалон мстил, в глубине души понимая, что уже никогда не сможет искупить вину.
– Здравствуй, капитан.
Голос звучал рядом, и Томалон чувствовал дыхание говорившего. Он сдвинул в сторону экраны с закрытых век и отключился от наружных оптических нервов. Все виды, кроме интерьера капитанского мостика, исчезли.
– Здравствуй, Скеллор.
Рука, коснувшаяся его лица, лихорадочно горяча, она обжигает. Томалон чувствует, как его контакты рвутся, подпрограммы рушатся и отсекаются. Контроль над двигателями утрачен. В ужасе он видит, как Скеллор вырывает и спутывает в клубок оптические кабели. Включаются аварийные программы, пытаясь обнаружить источник вторжения.
" Томалон. Томалон. Томалон ".
Как будто ребенок скачет галопом, подражая лошади, – это крик «Оккама».
"Коды доступа! "
Он пытается сбросить их, но резервный протокол безопасности не позволяет стереть их до повторного приказа. Слишком поздно. Скеллор уже подбирается к системе жизнеобеспечения. В голове Томалона рвутся основные связи с «Оккамом».
Кто-то кричит, и Томалон понимает: это он. Что ж, пора обратиться к программе, давно уже не используемой в Правительстве, и «Оккам» выражает согласие с решением капитана.
«Было приятно работать с вами», – говорит ИР.
«Прощай», – отвечает Томалон.
Программа запускается по сети подобно падающему лезвию гильотины: надежная, практически не поддающаяся взлому, она была создана еще во времена, когда люди сами управляли Правительством и не до конца доверяли искусственным интеллектам. «Оккам» гибнет, его разум распадается на фрагменты, будто под мощным скальпелем, слои кристаллов уничтожаются, совершенные логические цепочки и накопленная память разрушаются вспышками статического электричества. Робот-ремонтник закрывает люк, разрезав пополам застрявшее в нем тело, и застывает в неподвижности. Другие дроны или тоже замирают на месте, или, подобно испорченной пластинке, начинают без конца повторять свое последнее движение. Так, один из них, занятый сваркой элементов корпуса, продолжает работать и после того, как отключилось напряжение сварочного аппарата. Другой в глубинах помещений корабля еще некоторое время драит участок палубы. Двадцать восемь лишенных покровов големов как один склонили головы, на керамалевых поверхностях их черепов вспыхнули белые раскаленные точки – это расплавились и сгорели основные компоненты их «мозгов». Остальные двадцать два голема дружно высвободились из своих крепительных рам.
– Будь ты проклят! – в бешенстве заорал Скеллор и схватил Томалона за горло.
Изображение комнаты исчезло, остались только три чудовища. Затем появился вид спальни с тремя кроватями, на одной из них глубоким сном спал братец Малькольм. Мать покосилась на сына, он сосредоточенно играл со своими ужасными игрушками и, вероятно, не замечал, что чтение прекратилось. Но пауза не была долгой, женщине хотелось продолжать чтение, потому что она, как ни странно, получала удовольствие от сказки.
« – Кто спал на моей кровати? – спросил папаша Дак, видя, что простыни на его постели помяты и скручены», – громко, стараясь передать голосом речь персонажа, прочитала она.
Ребенок посмотрел на нее и нахмурился. Женщина продолжала более спокойным тоном:
" – Кто спал на моей кровати? – спросила мамаша Дак, обнаружив, что ее простьши тоже смяты и скручены.
– Мфаффл коффл фуффл, – произнес детка Дак".
Женщина изучала изображение самого маленького из трех габбльдаков – он всего-то был ростом метра три. Ноги в грязных носках в красно-белую полоску торчали из его клюва, а по груди стекали струйки крови.
«Сьшу наверняка понравится эта картинка», – подумала она, но мальчик был слишком занят игрушкой: уменьшенной копии героя сказки наконец-то удалось вытащить свою жертву из-под ковра, так что она теперь повторила участь братца Малькольма.
Когда и ноги тоже исчезли в пасти, женщина закончила читать сказку:
« – Не разговаривай с полным ртом, – хором сказали мамаша и папаша».
Утром, пробираясь через заросли тростника, беглецы обнаружили примятый: участок, где кто-то, по-видимому, расправился с травоядным животным. Прошлогодняя трава и новая, которая даже в этих прохладных местах уже достигала высоты по пояс, была окроплена маслянистой жидкостью. Вокруг кучками были рассыпаны белые кости, жеваные куски шкуры и непонятно чьи экскременты – то ли травоядного, то ли хищника. Самым приметным из остатков пиршества был череп травоядного, лежавший как раз посередине участка, словно его специально туда поместили. Этот череп размером с туловище человека производил пугающее впечатление из-за трех рядов плоских коренных зубов и четырех пар глазниц, в одной из них даже сохранился глаз стального цвета с двойным черным зрачком.
В вязкой крови и в темных остатках плоти на костях непрерывно происходило какое-то движение. Приглядевшись, Эльдина увидела мелких черных ракообразных, формой тела похожих на спронов, только без крыльев. Спустя мгновение стало ясно, что вся прогалина кишела этими созданиями. Не говоря ни слова, девушка бросилась догонять Фетана, направлявшегося в сторону гор.
Поздним утром они опять вышли на возвышенность, здесь идти было легче. По мере приближения к горам ландшафт и растительность разительно менялись. «Хвосты ящериц» росли скоплениями вокруг каких-то цветов или плодов, с виду похожих на горки сырой печенки; острые стебли тростника торчали в ложбинах, но большую часть местности покрывали подушки мхов разных расцветок – от синей до зеленой – с возвышавшимися кое-где на метр красными стрелками спороносов. Похожие на гигантские чертополохи растения выстроились рядами, словно солдаты в строю, их зеленые стебли, усеянные колючками длиной с палец, увенчивались пурпурными пушистыми шариками. Все чаще попадались скальные обнажения, покрытые разнообразными прилепившимися к камням моллюсками.
– Я никогда не видела ничего подобного даже в книгах, – призналась Эльдина.
Она задержалась, чтобы разглядеть каких-то моллюсков, скопившихся на плоском камне. Казалось, их раковины были покрыты черной и желтой эмалью – словно кто-то рассыпал содержимое шкатулки с украшениями.
– А как много книг ты прочла? – спросил Фетан. Девушка задумалась; не дождавшись ее ответа, старик продолжал:
– Наверное, немного. Теократия плохо относится к книгам, ограничивает их издание, да и те, что ты видела, скорее всего, были копиями привезенных сюда первыми поселенцами или же попали контрабандой из зоны Правительства. Меня вообще удивляет, что ты держала их в руках. Подозреваю, что их наличие в приюте тщательно скрывали, потому что, если бы власти проведали об этом, у кого-то могли бы быть большие неприятности. Это были бумажные книги?
Эльдина удивленно смотрела на него.
– Что значит «бумажные»? Это были обычные устройства… ну, как любые книги.
– Черт, я начинаю стареть. – Фетан покачал головой.
Идти приходилось все время вверх по склону, и скоро они уже поднялись так высоко, что могли позади себя видеть не только поросшие травой пространства, но и находившиеся дальше заселенные территории. Так, Эльдина смогла различить очертания города, а за ним сверкнуло в солнечных лучах что-то, взлетавшее с дальнего космодрома. Наверное, это торговый корабль с эссенцией из сквермов на борту, отправлявшийся в какой-то далекий порт, или местное судно, доставлявшее какие-либо ценные нерафинированные протеины к столам верхушки Теократии. Многое, как ей было известно, выращивалось прямо на орбите, в агроцилиндрах, располагавшихся на спутниках, но иерархи особенно любили продукты, произведенные непосильным трудом обитателей поверхности планеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54