Мускулы крепкого женского тела не могли сбросить цепкие руки мужчин, но красавица не переставала отчаянно сопротивляться.
Табасх смотрел на девушку, словно зачарованный. И созерцание судорожных рывков такого соблазнительного обнаженного юного тела сделало свое дело. Сильное желание охватило Табасха. Вцепившись в выступ камня, он напрасно старался подавить его. И вот уже привычное покалывание во всем теле подтвердило, что его усилия совершенно тщетны. Юная красавица с такой силой разожгла его собственный огонь, что сдерживаться больше Табасх не смог. Он вышел из своего укрытия.
Его лохматые, покрывшиеся вдруг шерстью руки и ноги зачесались. Табасх почувствовал, как увеличиваются в размерах его глазные яблоки, вылезая из глазниц, как распухает и не вмещается больше во рту язык, вываливаясь через расползшиеся вдруг губы.
Возня на войлоке не прекращалась. Сопротивление рыжей девушки все еще было достаточно упорным. Ее приходилось сдерживать в четыре руки, и у молодого солдата не было даже времени на то, чтобы раздеться самому. Изрядно подустав корчить из себя дамского угодника – в его понимании, – он размахнулся и ударил свою упрямую жертву. Девушка вздрогнула и, устремив на насильника сухие от ненависти и гнева глаза, плюнула ему в лицо. Взревев от негодования, он размахнулся для второго удара, но тут взгляд девушки упал на медленно приближающегося Табасха.
Большие зеленые глаза и вовсе округлились и стали, как два блюдца. Девушка истошно закричала.
Такого крика Табасху еще не приходилось слышать. От вопля ему заложило уши, и он остановился. Сначала Табасх даже не понял, что именно поразило его, и только потом осознал: да, девушка кричала, как никто еще не кричал. Но при этом она не собиралась ни падать в обморок, ни прятаться, ни бежать А такая возможность у нее появилась: раненый солдат, увидев, что именно приближается к ним от входа в грот, сразу же выпустил плечи и волосы девушки, а она тут же скинула с рук ослабшую в борьбе веревку.
Молодой светловолосый насильник обернулся, от увиденного челюсть его отвисла, глаза остекленели. О своей жертве он совершенно позабыл.
К удивлению Табасха, старик опомнился раньше, и, не вполне, видимо, понимая, что делает, набросился на Табасха. Подосадовав вскользь на то, что приходится поступать именно так, Табасх схватил руки старика своими мохнатыми лапами и резко притянул человека к себе. Он увидел полные беспросветного страха выцветшие глаза на морщинистом лице и легонько боднул человека в лоб. Хруст шейных позвонков возвестил о том, что старик больше не причинит беспокойства. Отбросив в сторону труп, Табасх повернулся к светловолосому солдату.
Новая неожиданность ждала Табасха. Мужчина лежал на войлоке, неловко запрокинувшись и закатив глаза так, что из-под полуприкрытых век виднелись одни налитые кровью белки. Два пореза на плече и мочка правого уха кровоточили, но больше никаких повреждений не было. Табасх в изумлении уставился на солдата, гадая, что бы могло значить это неожиданное поведение сильного крепкого мужчины.
Табасх вздохнул и перевел дыхание. Он почувствовал, что снова приходит в норму. Тело снова зачесалось, кожа стала гладкой, и все органы приняли свои привычные размеры.
Он взглянул на девушку. Она сидела, поджав ноги и закрыв лицо ладонями. Табасх шагнул к ней и присел напротив. В полной тишине прошло несколько минут. Табасх ждал.
Девушка по-прежнему не шевелилась и сидела так тихо, что он не слышал даже ее дыхания. Наконец на ладони правой руки, плотно прижатой к лицу, слегка раздвинулись тонкие белые пальчики, и зеленый глаз выглянул из своего ненадежного укрытия. Глаз уставился на Табасха и широко раскрылся, куда шире, чем даже прежде, когда преображенный Табасх выбрался из-за своей скалы.
Девушка медленно отвела руки от лица и провела языком по пересохшим губам:
– Одна Иштар ведает, что мне привиделось! – прошептала она и посмотрела вокруг. – Неужели ты один отправил этих двоих мерзавцев в гости к Нергалу?! – В ее голосе прозвучало восхищение. – И голыми руками?
– Не совсем голыми, – уклончиво ответил Табасх и, подобрав с подстилки шаровары и зеленую шерстяную ткань, передал девушка – Хотя здесь и не холодно, тебе, возможно, хочется одеться.
Вез всякого стеснения девушка поднялась на ноги и стала одеваться Табасх отвел глаза, но не из ложного приличия. Ему хотелось смотреть на ее обнаженное тело бесконечно. Но он внезапно испугался, что снова не сможет взять себя в руки.
Девушка невозмутимо затянула шнурок шаровар и стала наматывать на плечи зеленую шерсть. Делала она это неспешно и довольно мастерски. Когда Табасх снова взглянул на нее, ее глаза уже горели каким-то новым огнем. Возможно, виной этому был зеленый цвет ее шерстяной накидки, который невероятно шел ей.
– Признаться, я думала, что мне конец, – произнесла она и с яростью пнула ногой труп старика. – А отец имел глупость хорошо отзываться об этом негодяе!
Она подошла к своему кинжалу, что лежал в стороне от костра, и вернула его обратно в ножны на поясе.
Наконец она взглянула на Табасха и испытующе изучила его с головы до ног.
– Ты не похож на воина, – уверенно сказала она. – Ты вообще ни на кого не похож. Кто ты такой?
– Меня зовут Табасх, – ответил он. – Я просто странник.
– Просто странник, которому есть дело до чужих проблем? – удивилась девушка. Было ясно, что ответ Табасха ее не устроил. – По-моему, простых странников вообще не бывает, а если и бывают, то они никому не ломают шеи. Любопытно, из каких краев привела тебя сюда сиятельная Иштар?
Табасх хотел ответить, что если кто-то и вел его сюда, то уж никак не Иштар. Хоть внешность Табасха и выдавала в нем южанина, к этой достойной и почитаемой многими народами богине он не имел никакого отношения Но Табасх смолчал и только пожал плечами:
– Какая разница, откуда? Главное, что я оказался в нужное время в нужном месте, что обычно мне редко удается. Мне показалось, что эти двое зажились на этом свете.
– Ты прав, клянусь Иштар! – Глаза девушки сверкнули. – Не скажу, что твое вмешательство было лишним!
Она принялась плести свои непослушные волосы в толстый жгут и просунула его на спине под свою зеленую накидку.
– Между прочим, – спохватилась девушка. – Меня зовут Карела.
– Я запомню, – сдержанно отозвался Табасх, хотя имя необычной девушки музыкой зазвучало под сводами грота.
– Послушай, а что мы будем делать с этим гнилым дерьмом? – неожиданно резко спросила Карела. – Бросим здесь?
– Не стоит, – улыбнулся Табасх. – Зачем захламлять такой удобный грот, который послужит хорошим ночлегом еще не одному пилигриму? Дерьму самое место на дне пропасти.
– Ну да, – согласно вздохнула Карела. – Вот только руки марать…
– Зачем марать? – удивился Табасх и кивнул в сторону, где у стены валялся забытый им небольшой мешочек: – Положим этих крыс сюда и выбросим в пропасть.
– Да в такой мешок даже один вонючий сапог Бриана и то едва влезет, – разочарованно протянула Карела, разглядев брошенную вещь.
Пока она оглядывалась назад и изучала мешок, Табасх пробормотал заклинание. А когда девушка снова посмотрела на него, на этот раз укоризненно, он опять улыбнулся:
– Ты не права. Они обе туда прекрасно поместятся!
– Обе? Обе кто? – опешила Карела.
– Обе крысы, – пояснил Табасх.
В гроте уже не было трупов. Только одежда лежала на тех местах, где только что были солдаты, причем в тех же самых позах, в которых тела находились за мгновение перед тем, как исчезли. Остолбеневшая Карела только тихо охнула и отпрянула назад, в смятении глядя на одежду солдат.
Табасх встал и, порывшись в тряпках старика, вытащил оттуда за хвост крупную коричневую с проседью дохлую крысу с окровавленной передней лапой и свернутой шеей.
– Окажи любезность, подай мешок, – попросил Табасх.
Не отрывая взгляда от крысы, Карела принялась шарить за спиной. Нащупав мешок, она встряхнула его, расправляя, и протянула Табасху. Табасх бросил крысу на дно мешка и, скомкав тряпки, сунул их туда же. Он старался не смотреть на Карелу. Девушка была перепугана, но молчала и даже не задавала вопросов. Он уже собрался заняться второй грудой одежды, но Карела неожиданно опередила его. Она подползла к месту, где распластались куртка и штаны молодого солдата, и запустила руку внутрь.
С гадливой гримаской она вытащила за хвост белую толстую крысу с лоснящейся шкурой и с разрезанным обвисшим ухом. Держа ее на вытянутой руке, Карела медленно стала поворачиваться к Табасху, подставившему раскрытый мешок. Но крыса неожиданно дернулась и взбрыкнула лапами.
– Ой! – взвизгнула Карела, выпустив крысиный хвост из пальцев и отскакивая в сторону с проворством горной козочки. – Ой, Табасх, она еще жива!!!
Ударившись о землю, крыса забила лапками, задергалась, перевернулась и заметалась по пещере. Через мгновение, найдя наконец-то выход, животное стремительно выскочило наружу.
– Ты боишься крыс? – изумился Табасх. – Ты?
– Я… Да… Нет… – замялась Карела. Она разрумянилась от возбуждения. Ее попытка исправить свой промах была очаровательна. Она резко возразила. – Я не боюсь! Нет, правда, я не боюсь, просто я не ожидала, что она подскочит у меня в руках! Уж не думаешь же ты, что я боюсь каких-то крыс?!
– Ни в коем случае! – твердо ответил Табасх. – Пока я думаю лишь о том, что она убежала.
– Кто, Бриан? – уточнила Карела, приводя в порядок растрепавшиеся волосы.
– Крыса. Брианом ему уже не быть никогда, – пояснил Табасх, сгребая и засовывая в мешок одежду.
– Он это заслужил. Пусть теперь побегает на четырех лапах! – назидательно сказала девушка. – А ты Может быть, ты объяснишь, как ты это делаешь?
Ее глаза светились настороженным любопытством. Не ускользнуло от глаз Табасха и то, что Карела передвинула ножны на поясе так, чтобы кинжал был всегда под рукой.
Он замешкался с ответом, не зная, как ему заговорить обо всем, а прежде всего, стоит ли ему это делать.
Неожиданный шорох и стон совсем рядом заставил из обоих вскочить на ноги. Карела немедленно выхватила кинжал. Табасх сделал ей предупреждающий знак и уже хотел сам пойти и посмотреть, в чем там дело, но в ту же секунду из темного проема вывалился и упал, раскинув руки, окровавленный человек в разодранной куртке и грязных штанах. Его белесые волосы и темная бородка тоже были в крови. В правой руке он крепко сжимал меч.
Табасх остановился над ним в нерешительности, но удивленный голос Карелы прервал его размышления.
– Эльрис? – изумленно прошептала девушка и бросилась к бездыханному телу мужчины. – Как же ты добрался сюда, Эльрис?!
* * *
В бронзовой чеканной чаше, изготовленной в виде черепа, курились благовония, наполняя горный храм диковинными ароматами. Возможно, это была всего лишь иллюзия, но Михар казалось, что здесь привычные ей запахи ощущаются сильнее, опьяняют, сводят с ума.
Небольшой костер был со знанием дела сложен рядом с войлочной подстилкой. Легкий дымок поднимался вверх и терялся где-то в темноте неровных каменных сводов. Пространство пещеры было слишком велико, чтобы дым всего одного костра мог затруднить дыхание Михар.
Молодая женщина уже сняла свою запыленную дорожную одежду. Теперь на ней была всего лишь одна обычная короткая юбка на узком жемчужном поясе. Сидя на расстеленном войлоке, Михар медленно расчесывала костяным гребнем прямые черные волосы, разглядывая себя в овальное зеркало, прислоненное к ларцу.
Зрелище не доставляло ей удовольствия. Узкое лицо, острые скулы, глубоко запавшие глаза и необычно густые черные брови огрубляли ее лицо, а иссиня-черные волосы делали его еще более мрачным и строгим. С тоской и сожалением бросала Михар удрученные взгляды на свое отражение. Не на что было там посмотреть: выпирающие ключицы, плоская грудь, по которой никогда не скользили иные взгляды, кроме равнодушных.
О, как злилась она на богов, обделивших ее своими милостями! Она была женщиной, и не обычной смертной, а чародейкой, овладевшей секретами магии в еще большей степени, чем ее мать! Но этого ей было мало! Она хотела пленять, она хотела сводить с ума всех! Мужчины должны были желать ее, лишь однажды увидев, а женщины – терять рассудок от зависти!
Однако ни те, ни другие не торопились осуществлять тайную мечту Михар. Это была мечта обозлившейся ущербной женщины, но Михар скорее умерла бы, чем призналась себе в этом. Мечта привела ее сюда, в горы Кофа. Теперь у нее появилась надежда. Теперь она могла начать действовать.
Ей предстояла задача еще более сложная, чем поиск горного храма. Жертвой заклятья Деркэто пал не только незадачливый возлюбленный могущественной богини, чары заклятья лежали не только на каменном изваянии и небольшой сабле.
Михар покосилась на изваяние и невольно содрогнулась. Какая мощь чувствуется в этом каменном теле! И какова была та сила, что одолела его! Михар получит ее, непременно получит. Но для этого придется потрудиться. Прежде всего, отыскать Табасха.
С досадой подумала Михар о том, что плохо представляет себе, где ей искать брата. Он всегда был себе на уме, пропадал где вздумается, а исчезнув четыре года назад, домой больше не вернулся.
Она чувствовала, что рано или поздно Табасх придет сюда в храм Деркэто, потому что и он тоже привязан заклятьем к этому месту. Но такой расклад не устраивал Михар, ей решительно не подходил вариант «поздно». Табасха нужно было привести сюда немедленно, потому что только его руки могут коснуться заветной сабли Деркэто, и только он должен вложить ее в ладонь каменного гиганта. Табасх знал об этом. И знал о том, что может за этим последовать. И конечно же, он не горел желанием делать что-либо, что было на руку Михар. В горном храме был у него свой интерес, только здесь мог Табасх исполнить какую-то другую часть заклятья, в точности неизвестную даже самой Михар.
Михар с неприязнью подумала о матери, которая так и не рассказала никому из детей всей правды. Дочери она поведала о том, как может женщина стать новым земным воплощением Деркэто, ее силы и ее мести А сыну она рассказала о том, как он может освободиться от проклятья богини. Догадывайся теперь, что может выкинуть сумасброд Табасх. Он поистине одержим желанием стать человеком, и теперь он наверняка где-то поблизости.
Что ж, если набраться терпения, все получится. И мечта Михар того стоит. Она лелеяла свою мечту, как ребенка. Многих могущественных женщин в разных уголках мира повидала она. Были среди них и богатые знатные дамы, в ногах которых валялись мужчины, прельщенные их богатством. Были очаровательные и соблазнительные невольницы-куртизанки, вертевшие своими сюзеренами, словно прислугой, и влияющие на ход войн и на капризы правосудия. Встречались Михар и дерзкие вольные женщины, поставившие себя вне закона везде, где бы они ни появлялись, перед которыми трепетали лихие люди.
Богатство не интересовало Михар. Она могла бы стать богатой немедленно, если бы только захотела этого. Многие тайные обряды, позволяющие это сделать, были известны ей еще от матери. Но богатство для многих, а если посмотреть глубже, то и для всех – лишь инструмент, быстрее прочих прокладывающий дорогу к власти.
Именно к власти стремятся те, кто дает волю своей неуемной алчности и не интересуется вроде бы ничем иным, кроме богатства. Чужая зависть для них – живое воплощение их власти в этом мире.
Не такой власти и силы жаждала Михар. Она хотела стать совершенством, способным жестоко мстить тем, кто отвергал и презирал ее тогда, когда она была костлявой смуглой худышкой… Конечно, она и сейчас была вполне способна на месть, но насылать на людей тайные напасти – это было совсем не то! А стать всесильным воплощением богини любви и страсти – это означало конец всем ее страданиям. Теперь она будет нести проклятье и муки, в первую очередь мужчинам. Всем без исключения. Так завещала Деркэто своей восприемнице. А уж она знала толк в мужчинах и знала, чего заслуживает подавляющее большинство из них.
С гневом и яростью взглянула Михар на каменного истукана. С какой радостью она будет наблюдать за тем, как этот негодяй воскреснет и умрет снова! И если бы она могла, она бесконечно повторяла бы это, каждый раз с наслаждением вслушиваясь в его мольбы об избавлении!
Легкое шуршание отвлекло ее внимание. Обернувшись, Михар увидела своего четвероногого любимца, который вбежал в пещеру, таща в зубах что-то большое и белое…
– Филон, что за гадость ты принес! – возмутилась она и поманила кота: – А ну, киска, иди-ка сюда, иди к Михар. Кис-кис…
Кот нерешительно замялся на месте, не зная, куда кинуться. Расставаться с добычей он не хотел. Но Михар быстро подбежала к нему и отобрала у него крупную белую крысу. Шкурка животного была испачкана и взлохмачена, порозовела от крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Табасх смотрел на девушку, словно зачарованный. И созерцание судорожных рывков такого соблазнительного обнаженного юного тела сделало свое дело. Сильное желание охватило Табасха. Вцепившись в выступ камня, он напрасно старался подавить его. И вот уже привычное покалывание во всем теле подтвердило, что его усилия совершенно тщетны. Юная красавица с такой силой разожгла его собственный огонь, что сдерживаться больше Табасх не смог. Он вышел из своего укрытия.
Его лохматые, покрывшиеся вдруг шерстью руки и ноги зачесались. Табасх почувствовал, как увеличиваются в размерах его глазные яблоки, вылезая из глазниц, как распухает и не вмещается больше во рту язык, вываливаясь через расползшиеся вдруг губы.
Возня на войлоке не прекращалась. Сопротивление рыжей девушки все еще было достаточно упорным. Ее приходилось сдерживать в четыре руки, и у молодого солдата не было даже времени на то, чтобы раздеться самому. Изрядно подустав корчить из себя дамского угодника – в его понимании, – он размахнулся и ударил свою упрямую жертву. Девушка вздрогнула и, устремив на насильника сухие от ненависти и гнева глаза, плюнула ему в лицо. Взревев от негодования, он размахнулся для второго удара, но тут взгляд девушки упал на медленно приближающегося Табасха.
Большие зеленые глаза и вовсе округлились и стали, как два блюдца. Девушка истошно закричала.
Такого крика Табасху еще не приходилось слышать. От вопля ему заложило уши, и он остановился. Сначала Табасх даже не понял, что именно поразило его, и только потом осознал: да, девушка кричала, как никто еще не кричал. Но при этом она не собиралась ни падать в обморок, ни прятаться, ни бежать А такая возможность у нее появилась: раненый солдат, увидев, что именно приближается к ним от входа в грот, сразу же выпустил плечи и волосы девушки, а она тут же скинула с рук ослабшую в борьбе веревку.
Молодой светловолосый насильник обернулся, от увиденного челюсть его отвисла, глаза остекленели. О своей жертве он совершенно позабыл.
К удивлению Табасха, старик опомнился раньше, и, не вполне, видимо, понимая, что делает, набросился на Табасха. Подосадовав вскользь на то, что приходится поступать именно так, Табасх схватил руки старика своими мохнатыми лапами и резко притянул человека к себе. Он увидел полные беспросветного страха выцветшие глаза на морщинистом лице и легонько боднул человека в лоб. Хруст шейных позвонков возвестил о том, что старик больше не причинит беспокойства. Отбросив в сторону труп, Табасх повернулся к светловолосому солдату.
Новая неожиданность ждала Табасха. Мужчина лежал на войлоке, неловко запрокинувшись и закатив глаза так, что из-под полуприкрытых век виднелись одни налитые кровью белки. Два пореза на плече и мочка правого уха кровоточили, но больше никаких повреждений не было. Табасх в изумлении уставился на солдата, гадая, что бы могло значить это неожиданное поведение сильного крепкого мужчины.
Табасх вздохнул и перевел дыхание. Он почувствовал, что снова приходит в норму. Тело снова зачесалось, кожа стала гладкой, и все органы приняли свои привычные размеры.
Он взглянул на девушку. Она сидела, поджав ноги и закрыв лицо ладонями. Табасх шагнул к ней и присел напротив. В полной тишине прошло несколько минут. Табасх ждал.
Девушка по-прежнему не шевелилась и сидела так тихо, что он не слышал даже ее дыхания. Наконец на ладони правой руки, плотно прижатой к лицу, слегка раздвинулись тонкие белые пальчики, и зеленый глаз выглянул из своего ненадежного укрытия. Глаз уставился на Табасха и широко раскрылся, куда шире, чем даже прежде, когда преображенный Табасх выбрался из-за своей скалы.
Девушка медленно отвела руки от лица и провела языком по пересохшим губам:
– Одна Иштар ведает, что мне привиделось! – прошептала она и посмотрела вокруг. – Неужели ты один отправил этих двоих мерзавцев в гости к Нергалу?! – В ее голосе прозвучало восхищение. – И голыми руками?
– Не совсем голыми, – уклончиво ответил Табасх и, подобрав с подстилки шаровары и зеленую шерстяную ткань, передал девушка – Хотя здесь и не холодно, тебе, возможно, хочется одеться.
Вез всякого стеснения девушка поднялась на ноги и стала одеваться Табасх отвел глаза, но не из ложного приличия. Ему хотелось смотреть на ее обнаженное тело бесконечно. Но он внезапно испугался, что снова не сможет взять себя в руки.
Девушка невозмутимо затянула шнурок шаровар и стала наматывать на плечи зеленую шерсть. Делала она это неспешно и довольно мастерски. Когда Табасх снова взглянул на нее, ее глаза уже горели каким-то новым огнем. Возможно, виной этому был зеленый цвет ее шерстяной накидки, который невероятно шел ей.
– Признаться, я думала, что мне конец, – произнесла она и с яростью пнула ногой труп старика. – А отец имел глупость хорошо отзываться об этом негодяе!
Она подошла к своему кинжалу, что лежал в стороне от костра, и вернула его обратно в ножны на поясе.
Наконец она взглянула на Табасха и испытующе изучила его с головы до ног.
– Ты не похож на воина, – уверенно сказала она. – Ты вообще ни на кого не похож. Кто ты такой?
– Меня зовут Табасх, – ответил он. – Я просто странник.
– Просто странник, которому есть дело до чужих проблем? – удивилась девушка. Было ясно, что ответ Табасха ее не устроил. – По-моему, простых странников вообще не бывает, а если и бывают, то они никому не ломают шеи. Любопытно, из каких краев привела тебя сюда сиятельная Иштар?
Табасх хотел ответить, что если кто-то и вел его сюда, то уж никак не Иштар. Хоть внешность Табасха и выдавала в нем южанина, к этой достойной и почитаемой многими народами богине он не имел никакого отношения Но Табасх смолчал и только пожал плечами:
– Какая разница, откуда? Главное, что я оказался в нужное время в нужном месте, что обычно мне редко удается. Мне показалось, что эти двое зажились на этом свете.
– Ты прав, клянусь Иштар! – Глаза девушки сверкнули. – Не скажу, что твое вмешательство было лишним!
Она принялась плести свои непослушные волосы в толстый жгут и просунула его на спине под свою зеленую накидку.
– Между прочим, – спохватилась девушка. – Меня зовут Карела.
– Я запомню, – сдержанно отозвался Табасх, хотя имя необычной девушки музыкой зазвучало под сводами грота.
– Послушай, а что мы будем делать с этим гнилым дерьмом? – неожиданно резко спросила Карела. – Бросим здесь?
– Не стоит, – улыбнулся Табасх. – Зачем захламлять такой удобный грот, который послужит хорошим ночлегом еще не одному пилигриму? Дерьму самое место на дне пропасти.
– Ну да, – согласно вздохнула Карела. – Вот только руки марать…
– Зачем марать? – удивился Табасх и кивнул в сторону, где у стены валялся забытый им небольшой мешочек: – Положим этих крыс сюда и выбросим в пропасть.
– Да в такой мешок даже один вонючий сапог Бриана и то едва влезет, – разочарованно протянула Карела, разглядев брошенную вещь.
Пока она оглядывалась назад и изучала мешок, Табасх пробормотал заклинание. А когда девушка снова посмотрела на него, на этот раз укоризненно, он опять улыбнулся:
– Ты не права. Они обе туда прекрасно поместятся!
– Обе? Обе кто? – опешила Карела.
– Обе крысы, – пояснил Табасх.
В гроте уже не было трупов. Только одежда лежала на тех местах, где только что были солдаты, причем в тех же самых позах, в которых тела находились за мгновение перед тем, как исчезли. Остолбеневшая Карела только тихо охнула и отпрянула назад, в смятении глядя на одежду солдат.
Табасх встал и, порывшись в тряпках старика, вытащил оттуда за хвост крупную коричневую с проседью дохлую крысу с окровавленной передней лапой и свернутой шеей.
– Окажи любезность, подай мешок, – попросил Табасх.
Не отрывая взгляда от крысы, Карела принялась шарить за спиной. Нащупав мешок, она встряхнула его, расправляя, и протянула Табасху. Табасх бросил крысу на дно мешка и, скомкав тряпки, сунул их туда же. Он старался не смотреть на Карелу. Девушка была перепугана, но молчала и даже не задавала вопросов. Он уже собрался заняться второй грудой одежды, но Карела неожиданно опередила его. Она подползла к месту, где распластались куртка и штаны молодого солдата, и запустила руку внутрь.
С гадливой гримаской она вытащила за хвост белую толстую крысу с лоснящейся шкурой и с разрезанным обвисшим ухом. Держа ее на вытянутой руке, Карела медленно стала поворачиваться к Табасху, подставившему раскрытый мешок. Но крыса неожиданно дернулась и взбрыкнула лапами.
– Ой! – взвизгнула Карела, выпустив крысиный хвост из пальцев и отскакивая в сторону с проворством горной козочки. – Ой, Табасх, она еще жива!!!
Ударившись о землю, крыса забила лапками, задергалась, перевернулась и заметалась по пещере. Через мгновение, найдя наконец-то выход, животное стремительно выскочило наружу.
– Ты боишься крыс? – изумился Табасх. – Ты?
– Я… Да… Нет… – замялась Карела. Она разрумянилась от возбуждения. Ее попытка исправить свой промах была очаровательна. Она резко возразила. – Я не боюсь! Нет, правда, я не боюсь, просто я не ожидала, что она подскочит у меня в руках! Уж не думаешь же ты, что я боюсь каких-то крыс?!
– Ни в коем случае! – твердо ответил Табасх. – Пока я думаю лишь о том, что она убежала.
– Кто, Бриан? – уточнила Карела, приводя в порядок растрепавшиеся волосы.
– Крыса. Брианом ему уже не быть никогда, – пояснил Табасх, сгребая и засовывая в мешок одежду.
– Он это заслужил. Пусть теперь побегает на четырех лапах! – назидательно сказала девушка. – А ты Может быть, ты объяснишь, как ты это делаешь?
Ее глаза светились настороженным любопытством. Не ускользнуло от глаз Табасха и то, что Карела передвинула ножны на поясе так, чтобы кинжал был всегда под рукой.
Он замешкался с ответом, не зная, как ему заговорить обо всем, а прежде всего, стоит ли ему это делать.
Неожиданный шорох и стон совсем рядом заставил из обоих вскочить на ноги. Карела немедленно выхватила кинжал. Табасх сделал ей предупреждающий знак и уже хотел сам пойти и посмотреть, в чем там дело, но в ту же секунду из темного проема вывалился и упал, раскинув руки, окровавленный человек в разодранной куртке и грязных штанах. Его белесые волосы и темная бородка тоже были в крови. В правой руке он крепко сжимал меч.
Табасх остановился над ним в нерешительности, но удивленный голос Карелы прервал его размышления.
– Эльрис? – изумленно прошептала девушка и бросилась к бездыханному телу мужчины. – Как же ты добрался сюда, Эльрис?!
* * *
В бронзовой чеканной чаше, изготовленной в виде черепа, курились благовония, наполняя горный храм диковинными ароматами. Возможно, это была всего лишь иллюзия, но Михар казалось, что здесь привычные ей запахи ощущаются сильнее, опьяняют, сводят с ума.
Небольшой костер был со знанием дела сложен рядом с войлочной подстилкой. Легкий дымок поднимался вверх и терялся где-то в темноте неровных каменных сводов. Пространство пещеры было слишком велико, чтобы дым всего одного костра мог затруднить дыхание Михар.
Молодая женщина уже сняла свою запыленную дорожную одежду. Теперь на ней была всего лишь одна обычная короткая юбка на узком жемчужном поясе. Сидя на расстеленном войлоке, Михар медленно расчесывала костяным гребнем прямые черные волосы, разглядывая себя в овальное зеркало, прислоненное к ларцу.
Зрелище не доставляло ей удовольствия. Узкое лицо, острые скулы, глубоко запавшие глаза и необычно густые черные брови огрубляли ее лицо, а иссиня-черные волосы делали его еще более мрачным и строгим. С тоской и сожалением бросала Михар удрученные взгляды на свое отражение. Не на что было там посмотреть: выпирающие ключицы, плоская грудь, по которой никогда не скользили иные взгляды, кроме равнодушных.
О, как злилась она на богов, обделивших ее своими милостями! Она была женщиной, и не обычной смертной, а чародейкой, овладевшей секретами магии в еще большей степени, чем ее мать! Но этого ей было мало! Она хотела пленять, она хотела сводить с ума всех! Мужчины должны были желать ее, лишь однажды увидев, а женщины – терять рассудок от зависти!
Однако ни те, ни другие не торопились осуществлять тайную мечту Михар. Это была мечта обозлившейся ущербной женщины, но Михар скорее умерла бы, чем призналась себе в этом. Мечта привела ее сюда, в горы Кофа. Теперь у нее появилась надежда. Теперь она могла начать действовать.
Ей предстояла задача еще более сложная, чем поиск горного храма. Жертвой заклятья Деркэто пал не только незадачливый возлюбленный могущественной богини, чары заклятья лежали не только на каменном изваянии и небольшой сабле.
Михар покосилась на изваяние и невольно содрогнулась. Какая мощь чувствуется в этом каменном теле! И какова была та сила, что одолела его! Михар получит ее, непременно получит. Но для этого придется потрудиться. Прежде всего, отыскать Табасха.
С досадой подумала Михар о том, что плохо представляет себе, где ей искать брата. Он всегда был себе на уме, пропадал где вздумается, а исчезнув четыре года назад, домой больше не вернулся.
Она чувствовала, что рано или поздно Табасх придет сюда в храм Деркэто, потому что и он тоже привязан заклятьем к этому месту. Но такой расклад не устраивал Михар, ей решительно не подходил вариант «поздно». Табасха нужно было привести сюда немедленно, потому что только его руки могут коснуться заветной сабли Деркэто, и только он должен вложить ее в ладонь каменного гиганта. Табасх знал об этом. И знал о том, что может за этим последовать. И конечно же, он не горел желанием делать что-либо, что было на руку Михар. В горном храме был у него свой интерес, только здесь мог Табасх исполнить какую-то другую часть заклятья, в точности неизвестную даже самой Михар.
Михар с неприязнью подумала о матери, которая так и не рассказала никому из детей всей правды. Дочери она поведала о том, как может женщина стать новым земным воплощением Деркэто, ее силы и ее мести А сыну она рассказала о том, как он может освободиться от проклятья богини. Догадывайся теперь, что может выкинуть сумасброд Табасх. Он поистине одержим желанием стать человеком, и теперь он наверняка где-то поблизости.
Что ж, если набраться терпения, все получится. И мечта Михар того стоит. Она лелеяла свою мечту, как ребенка. Многих могущественных женщин в разных уголках мира повидала она. Были среди них и богатые знатные дамы, в ногах которых валялись мужчины, прельщенные их богатством. Были очаровательные и соблазнительные невольницы-куртизанки, вертевшие своими сюзеренами, словно прислугой, и влияющие на ход войн и на капризы правосудия. Встречались Михар и дерзкие вольные женщины, поставившие себя вне закона везде, где бы они ни появлялись, перед которыми трепетали лихие люди.
Богатство не интересовало Михар. Она могла бы стать богатой немедленно, если бы только захотела этого. Многие тайные обряды, позволяющие это сделать, были известны ей еще от матери. Но богатство для многих, а если посмотреть глубже, то и для всех – лишь инструмент, быстрее прочих прокладывающий дорогу к власти.
Именно к власти стремятся те, кто дает волю своей неуемной алчности и не интересуется вроде бы ничем иным, кроме богатства. Чужая зависть для них – живое воплощение их власти в этом мире.
Не такой власти и силы жаждала Михар. Она хотела стать совершенством, способным жестоко мстить тем, кто отвергал и презирал ее тогда, когда она была костлявой смуглой худышкой… Конечно, она и сейчас была вполне способна на месть, но насылать на людей тайные напасти – это было совсем не то! А стать всесильным воплощением богини любви и страсти – это означало конец всем ее страданиям. Теперь она будет нести проклятье и муки, в первую очередь мужчинам. Всем без исключения. Так завещала Деркэто своей восприемнице. А уж она знала толк в мужчинах и знала, чего заслуживает подавляющее большинство из них.
С гневом и яростью взглянула Михар на каменного истукана. С какой радостью она будет наблюдать за тем, как этот негодяй воскреснет и умрет снова! И если бы она могла, она бесконечно повторяла бы это, каждый раз с наслаждением вслушиваясь в его мольбы об избавлении!
Легкое шуршание отвлекло ее внимание. Обернувшись, Михар увидела своего четвероногого любимца, который вбежал в пещеру, таща в зубах что-то большое и белое…
– Филон, что за гадость ты принес! – возмутилась она и поманила кота: – А ну, киска, иди-ка сюда, иди к Михар. Кис-кис…
Кот нерешительно замялся на месте, не зная, куда кинуться. Расставаться с добычей он не хотел. Но Михар быстро подбежала к нему и отобрала у него крупную белую крысу. Шкурка животного была испачкана и взлохмачена, порозовела от крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29