– И после этого ты еще смеешь говорить, что никуда меня не отпустишь?! Что ты волновался и печалился обо мне?! Да твоя печаль и забота не более искренни, чем забота работорговца о своем товаре. Да я лучше сдохну на месте, чем отправлюсь в путь с тобой куда бы то ни было! Ты не мужчина, Эльрис, ты грязная тряпка, клянусь Деркэто!
– Ну это уже слишком! – процедил Эльрис.
Он резко отбросил поводья в сторону, быстро протянул руки и безжалостно резко сдернул Карелу с седла вниз. Заломив ей руки назад, он быстро вытащил из ближайшего мешка веревку и, намотав ее на локти Кареле, стянул, не обращая внимания на то, что Карела лягала его, пинала и проклинала последними словами.
Нет, право же, неужели, чтобы обезопасить себя от людей, подобных кичливому и никчемному Эльрису, им следует без лишних слов и предупреждений перерезать горло при первом же удобном случае, не ожидая, когда они сами сделают первый шаг?! Ах, как жалела сейчас Карела о том, что не убила офирца раньше, когда у нее было немало шансов на это, особенно после того, как он предал ее и Табасха!
– Ох, долго я терпел, ох и долго! Но если ты не понимаешь по-хорошему, чего от тебя хотят, я вынужден учить тебя по-иному! – пыхтел Эльрис, накрепко связывая девушку.
Почти волоком Эльрис потащил Карелу прочь от дороги в заросли хилого сухого кустарника. Там он бросил ее на землю и ловко скрутил оставшимся концом веревки еще и колени девушки.
– Скотина! Осел! Грязная, надутая свинья! – Карела упражнялась в разнообразных проклятиях, и Эльрис, хоть и держался из последних сил и не набрасывался с кулаками, готов был разорвать ее. Тем не менее, он оставил ее ненадолго, привязал лошадей, снял и принес в кусты всю поклажу. Потом некоторое время он потратил на разведение костра. Когда собранный под кустами хворост быстро и жарко воспламенился, Эльрис снова повернулся к девушке.
– Индюк! Породистый индюк! – Карела билась на сухой траве, пытаясь ослабить веревки.
Эльрис отстегнул с пояса Карелы ножны и презрительно осмотрел саблю.
– Эта игрушка тебе больше не понадобится! Я выбью из твоей головы все, что накидал туда этот проклятый демон!
– Ты болван, Эльрис! Высокородный болван!
– И слушать не желаю больше ничего из твоих вечных оскорблений! – заявил он. – Тебе пора узнать свое место! Я считал, что такая гордая и умная девушка сможет стать мне достойной подругой! Но ты как была по рождению грязной, упрямой, твердолобой простолюдинкой, такой, верно, навсегда и останешься! А значит, нет тебе иного выбора, женщина, как стать тем, на что ты сама напрашиваешься своим вздорным упрямством!
Начав быстро снимать кольчугу, Эльрис злорадно ухмыльнулся:
– Будешь самой норовистой из моих наложниц! Это лучшее, что я могу предложить тебе, Карела. Отныне и навсегда, клянусь Митрой!
– Проклятый осел! Мерзавец! Чтоб ты лопнул! – закричала Карела, но Эльрис так замысловато закрутил на ней свои путы, что она не могла отбиться от его сильных рук. Руки и ноги ее оставались связанными, а с одеждой ее Эльрис решил не церемониться и, взрезав ее кинжалом, выбросил прочь обрезки тряпок.
Ну и совсем уж немного времени понадобилось Эльрису, чтобы раздеться самому. Его нога выше колена была действительно плотно перевязана куском чистого холста, но о своих ранах: подарке Бриана и новой памятке о горном обвале, Эльрис, наверняка, даже и не вспоминал, едва увидев, каким великолепным телом ему сейчас предстоит насладиться…
– У меня нет времени для того, чтобы заготовить колья и растянуть тебя между ними для пущего удобства… – часто задышав, Эльрис склонился над Карелой. – Но твоя любезная Деркэто знает тысячи способов, как доставить удовольствие мужчине невзирая на путы. Несколькими из них я и намерен сейчас воспользоваться. Только веревочки эти мы сейчас перевяжем по-другому…
Крепко прижав Карелу к земле так, что она не могла пошевелиться, офирец ослабил веревку на ногах девушки и, не обращая никакого внимания на сопротивление своей резвой жертвы, принялся завершать начатое. Затянув веревочную петлю на лодыжке Карелы, он согнул ее ногу в колене и стал подтягивать лодыжку к запястьям ее стянутых в локтях рук. Поняв, в какой позе она сейчас окажется перед Эльрисом, Карела взвыла от ярости и унижения, но даже Деркэто не могла сейчас ничем помочь ей.

* * *

Грубые веревки не так уж сильно впивались в ее локти и не так уж крепко обвивали колени. Но Карела все равно не могла справиться со слезами, которые стекали по вискам прямо в уши и невыносимо щекотали их Это были слезы бессильной злобы. Ненависть клокотала в ее груди, не находя выхода. Она все готова была отдать за немедленную возможность всадить клинок в горло офирца по самую рукоятку!
Пот Эльриса еще не просох на теле Карелы, а офирец уже мирно спал рядом с ней, выдохшись от столь тяжкого труда, как получение удовольствия от тела женщины, такового удовольствия доставлять ему никак не желающей.
Что уж тут говорить, сколько мог, Эльрис получил… Карела готова была проклинать себя за то, что родилась женщиной, и притом красивой женщиной. Сколько, право, неприятностей возникает в этом случае! Похоже, что куда больше, чем преимуществ.
Солнце уже начало опускаться, сумерки начинали постепенно окутывать высохшую степь. День, начавшийся не слишком желанной встречей с Эльрисом, ничем хорошим для Карелы завершиться не собирался.
Но постепенно Карелу стали посещать и иные мысли, кроме крайне безнадежных и жалобных. Ее руки были по-прежнему связаны за спиной, а лодыжки ее Эльрис соблаговолил отвязать от запястий, позволил жертве выпрямить ноги и лишь не очень крепко накрутил на коленях веревку, чтобы прекрасная пленница не убежала Однако теперь ее путы перестали казаться Кареле чем-то непреодолимым. Пока ты жив, есть возможность вырваться даже из пасти самого Нергала, и что уж тут говорить о каком-то высокородном насильнике.
Ни Карела, ни сам офирец, едва натянувший на себя штаны, еще не мерзли около горящего пока костра. Чуть приподнявшись на локтях, Карела окинула взглядом вещи. Ее сабля лежала совсем рядом, в двух шагах, но для того, чтобы до нее дотянуться, нужно было, как минимум, освободить руки.
Карела снова легла и рывком перевернулась на живот. Резкое напряжение мышц – и девушка уже стояла на коленях. Веревка позволяла ей еле-еле передвигаться по траве, но через некоторое время, за которое Эльрис успел два раза перевернуться с боку на бок, Карела уже стояла около самого костра. Осторожно, стараясь не плюхнуться задом прямо в огонь, она попыталась сесть спиной к пламени и несколько раз дернула локтями, чтобы болтающийся конец веревки попал прямо в костер. Не сразу, но это ей удалось.
Теперь она сидела и ждала, когда огонь постепенно начнет пожирать веревку. Но по мере того, как огонь потихоньку двигался вверх, веревку он все-таки не сжигал. Она тлела, издавая ужасную вонь, и Карела стала бояться, что Эльрис проснется. Но офирец видел, наверное, прекрасные мирные сны, и ни о чем не подозревал.
Веревка продолжала тлеть. Локтям становилось нестерпимо жарко. Напрягая руки, Карела пыталась разорвать подпорченную огнем веревку. Она хотела сделать это раньше, чем получит ожоги.
Наконец, веревка подалась, резко ослабла, и девушка поспешно освободила руки.
– Ну теперь, досточтимый, ты у меня ударом в пах не отделаешься, жизнью своей клянусь! Уж будь спокоен, Эльрис, – злорадно пробормотала она, поскорее разматывая веревку с ног.
Но не иначе как Митра и впрямь испытывал непонятную привязанность к офирцу. Когда девушка уже вставала с земли, Эльрис открыл глаза Ему почти не понадобилось времени, чтобы понять, что именно произошло за время его безмятежного сна Немедленно подскочив, он схватился за меч.
Карела прыгнула, перекатилась по земле, и сабля была у нее в руке. Эх, дорого бы она дала за то, чтобы сабля ее снова ожила, как тогда, в горном храме мести. Чтобы теплый пульсирующий эфес сам направил ее руку, а сверкающий клинок сокрушил бы не только камень, но и сталь в руках проклятого Эльриса! Впрочем, направлять ее руку было бы незачем. Карела знала, что за жертва нужна ее богине, знала, чья кровь обагрит сейчас эту землю. Или она сейчас отомстит Эльрису, или погибнет здесь сама. Но дышать с этим человеком одним воздухом она больше не собиралась!
Она поднялась ему навстречу, сжимая свое оружие, обнаженная и прекрасная, оскорбленная и разгневанная, как раненая тигрица. Или нет, что там тигрица! Разве сравнится боль ущемленной и поруганной гордости с надкусанной звериной шкурой или стрелой в боку?
– Брось свою игрушку, Карела, добром прошу! – вскрикнул Эльрис, хватаясь за меч двумя руками.
Карела угрожающе молчала.
Их разделял догорающий костер. Умирающее пламя бросало пляшущие отсветы на тугую гладкую кожу девушки. Ее лицо пылало румянцем гнева, но черты были спокойны, и уже не слезинки не было в ее огромных зеленых глазах.
Боком, медленно передвигая ноги, Карела стала обходить костер. Чуть замешкавшись, Эльрис почти сразу начал движение в ту же сторону.
– Карела, опомнись! Я не хочу тебя убивать!
– А я хочу, – коротко отозвалась она и резко шагнула вперед как раз тогда, когда движущийся по кругу офирец встал так, что вьюки оказались у него за спиной.
Эльрис слегка отпрянул от ее резкого выпада, не принимая его всерьез, насколько можно было судить об этом по выражению его лица, но босая нога его запнулась за угол одного из мешков, и, потеряв равновесие, офирец стал падать на спину.
– Проклятье! – взвыл Эльрис, вскакивая и с силой пиная мешок. Высокий тюк от толчка медленно завалился прямо в костер, подняв целый фонтан искр. Угол сухого мешка занялся почти сразу же, и в предвечерних сумерках костер вспыхнул с новой силой.
Карела продолжала приближаться к офирцу. Он, похоже, пытался оттянуть тот момент, когда придется скрестить оружие с женщиной. Он с радостью продолжал бы воспитание своей непокорной наложницы тем же способом, который только что опробовал, и лишний раз дырявить восхитительную бархатную кожу ему не хотелось.
Огонь охватил упавший в костер мешок. Сухие тряпки горели быстро, грозя перекинуться на оставшиеся тюки.
Нога Карелы наступила на что-то твердое. Поводив ногой туда-сюда, Карела определила – кольчуга Эльриса.
Не сводя глаз с офирца, Карела быстро присела, схватила кольчугу, взмахнула ею и прямо через костер швырнула ее с силой, метя Эльрису прямо в лицо. Бросок попал точно в цель: кольчуга облепила голову офирца.
Эльрис судорожно вцепился в кольчугу, стаскивая ее с лица, но в течение того короткого мгновения, на которое он перестал видеть, что происходит вокруг, Карела, азартно вскрикнув, метнулась вперед, перепрыгнув через разползшиеся по земле языки пламени и, не останавливаясь, нанесла удар.
Эльрис медленно стянул с головы бесполезную уже кольчугу, вскинул руку с мечом, собираясь отогнать Карелу, но вдруг вскрикнул, дернулся, рука его разжалась, выпустив меч. Пошатнувшись, он опустил голову и с удивлением смотрел, как на его животе медленно раскрывается длинный и глубокий поперечный разрез, как он стремительно заполняется почти черной кровью и как внутренности начинают выпирать изнутри…
– О, Митра! – простонал Эльрис, падая на колени, и взглянул на Карелу удивленно и недоверчиво.
– Не думаю, что на этот раз пресвятый тебе поможет! – процедила Карела.
– Будь ты проклята! – Лицо Эльриса позеленело и покрылось крупным потом. Рана была смертельна, и офирец не мог не понимать этого. Наверняка, боль была ужасной. Он силился сказать что-то еще, но голос его не слушался. Без сил Эльрис повалился на бок, его ноги неловко подогнулись, дыхание сбилось.
Сжимая саблю, Карела медленно обошла вокруг костра и нашла, наконец, свой кинжал. Подняв его, она вернулась к Эльрису и встала перед ним на одно колено.
– Ну что, досточтимый, твой бесславный путь закончен, так я думаю?
Он открыл глаза и шевельнул губами.
– Ты слышишь меня, Эльрис?
Он не ответил, но его взгляд говорил о том, что офирец все еще слышит Карелу.
– Ты делал ошибку за ошибкой, и теперь некого винить в этом. Так же, как я поступила с тобой, я поступлю со всяким мерзавцем! Если бы не сегодняшнее, я бы просто забыла о тебе, предатель Эльрис. Но я давно уже решила, что ни один мужчина не овладеет мной без моей воли! А если все же кто-то сумеет взять меня силой, заплатит жизнью.
Эльрик кашлянул. Изо рта его потекла кровь. Собравшись с силами, он вздохнул и прошептал:
– Добей меня, Карела…
– Что ж, пытать тебя я не собиралась, – задумчиво произнесла девушка и одним четким ударом всадила кинжал в горло Эльрису. – Прощай, высокородный.
Глаза Эльриса медленно потухли.
Поднявшись на ноги, Карела огляделась.
Вещи лениво горели, огонь постепенно перекинулся на все мешки и на все тряпки, валяющиеся вокруг костра. Раскромсанная одежда. Карелы тлела там, куда швырнул ее Эльрис, и уже не могла пригодиться своей хозяйке.
Уязвленная гордость Карелы была отомщена, но как ей быть теперь, она не представляла. Все, что у нее теперь осталось, это четыре лошади и верная сабля Деркэто. На этот раз даже меньше, чем тогда, когда она покидала Серое ущелье. Правда, тогда лошадь была у нее всего одна, но кроме того была одежда, а ради того, чтобы укрыться от холода, окутывающего ночную степь, она согласилась бы отдать лишних лошадей. На что они ей? Она же не собирается тащить за собой всякий хлам, как это добросовестно делал Эльрис. Да и нет теперь у нее никакого хлама.
Карела нашла и подняла с земли ножны от сабли и медленно побрела к привязанным лошадям. Несколькими взмахами она перерезала поводья. Животные удивленно мотали головами, не понимая, что от них хотят. Но Карела взяла только своего коня и медленно повела его в поводу, двигаясь вдоль дороги.
Она была уже на приличном расстоянии от кострища, рядом с которым нашел свою смерть высокородный Эль-рис, как где-то в стороне послышался стук копыт.
Четыре лошади галопом неслись от кострища в ее сторону. Люди, сидящие верхом, держали в руках обнаженные клинки, и даже в надвигающейся темноте это было ясно видно.
Первым порывом ее было вскочить на лошадь и скакать, скакать, пока хватит духу. Но она тут же поняла, что если всадники догонят ее, она не сможет отбиваться от них в полную силу. Обнаженная женщина на лошади – слишком хорошая жертва для четырех клинков.
Бросив повод, Карела метнулась в сторону и помчалась вдоль узкой балки, полого спускающейся между двумя холмами. Может быть, хотя бы укрыться где-нибудь. Лошади все же не собаки.
Она присела за густыми перепутанными ветвями какого-то степного кустарника. Всадники промчались где-то совсем рядом, по склону одного из холмов. Еще некоторое время Карела сидела на земле, притаившись, и наконец, когда стук копыт уже растаял в воздухе, вышла из своего укрытия.
В степи было тихо. Ветер трепал длинные волосы Карелы, сухие травинки и какие-то колючки застряли в пышных волнистых прядях. Босые ноги Карелы были мало привычны к земле, но все-таки это не были осклизкие горные камни, а прохладная суховатая трава. Поэтому на холод она старалась не обращать внимания.
…Что-то стремительно промелькнуло у нее перед глазами, и тугая грубая веревка сразу же врезалась ей в горло. Кто-то накинул удавку, смутно поняла она. Боль… Дыхание остановилось….
Карела очнулась на земле. В уши ей сразу же ударил громкий гортанный мужской хохот.
– Нет, Жузе, ты только подумай… Она посчитала, что самая хитрая! Думала, что сможет провести Моранаса, – давясь смехом, проговорил молодой густой голос, и говорившего тут же снова оборвал необузданный утробный смех нескольких человек.
– А хороша девка-то, слов нет, как хороша, – обронил кто-то сквозь смех.
Карела открыла глаза и вскочила на колени. Смех сразу же стих. Вокруг стояли четверо мужчин. Они были вооружены, но одеты странно. На голове одного из них, носящего короткий полосатый иранистанский халат, красовался неизвестного происхождения помятый шлем, из-за чего узкое вытянутое лицо мужчины становилось весьма потешным. Второй, очень смуглый, почти темнокожий, с кривыми ногами колесом, носил куртку, расшитую кусочками пестрого меха. Еще один, довольно молодой и крепко сбитый, был в тяжелом шерстяном плаще, одетом прямо на голое тело и в широченных шароварах. Его длинные темные вьющиеся волосы были грязны и растрепаны, а нос явно был когда-то переломан и теперь напоминал кривой хищный клюв.
Только разбойники, живущие тем, что смогут награбить, могли так выглядеть. Поняв, что ее дела плохи, Карела запоздало и бесполезно выругала себя за неосторожность. Но ничего поделать уже было нельзя. Она медленно встала на ноги.
У четвертого разбойника и была та самая веревочная удавка, которую Карела попробовала на себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29