По дороге ему слышался голос Роджера, идущий изнутри, а не по радио или громкоговорителю, голос из-за плеча, словно голос ангела-хранителя.
– Время решает все, – сказал Роджер.
И Нейлу не нужно было оглядываться, чтобы узнать, что Роджер рядом, и что он, как всегда, абсолютно прав.
Сэм Шилдз поднялся на голливудском термометре Ары. В этом году он не просто получил приглашение как обычно в качестве сопровождающего Эйприл, но отдельное приглашение лично для себя.
С тех пор как «Рождение» получило успех, он стал популярным парнем. Без всяких сомнений. Два попадания сразу. Эйприл хотела, чтобы Сэм подписал контракт на три фильма, но это только у кинокомпании «Коламбиа Пикчерс». Теперь же он имел право выбора.
У Сэма был новый смокинг от Армани и специально заказанная у Тхэ шелковая рубашка. Он скользнул в пиджак и застегнул манжеты. Сэм выглядел, как победитель.
Сегодня он увидит Мэри Джейн – Джан. Стало традицией, чтобы победители «Эмми» после церемонии заглядывали на вечеринку. Конечно, Сэм мог уйти пораньше. Но он хотел видеть Джан. Подумав об этом, Сэм был готов просить ее о любви. Он хотел, чтобы Джан вернулась. И после того как его развернули у ворот, ему еще больше захотелось увидеть ее.
И в конце концов, не обязана ли Джан ему всем? Сэм с иронией покачал головой. Мери Джейн не могла получить место в каком-нибудь коммерческом театре, производящем «мыльные оперы», не могла получить роль даже весьма и весьма далеко от Бродвея, пока он не дал ей место в своей пьесе. И Мери Джейн прошла через весь ад. Поэтому сейчас, сегодня, Джан Мур запросто может уйти с наградой «Эмми». А в будущем, возможно, и с «Оскаром». Иногда Сэму казалось забавным то, как разворачивались события. Как, например, сейчас.
Но ему следует подумать о собственной персоне. Сегодня, после церемонии награждения, если Джан заглянет к Аре, он будет там. Сэм просто обязан быть там! Как будет выглядеть встреча с Джан на глазах целой «империи кино»! Вот что ему было необходимо решить.
А как она собирается это уладить? Сэм надеялся, что Джейн на самом деле получит «Эмми». По крайней мере она будет в хорошем – нет, в приподнятом – настроении, и их соединение будет быстрым и радостным. О, он припомнил все, что Джан обычно говорила о наградах, и церемонии, и о победителях. Но это было задолго до того, как она получила малейший шанс на номинацию, никогда в действительности не думая завоевать приз. Будет ли Джан все так же невозмутима по поводу всего этого, как и была, и не приведет ли ее растерянность к тому, что она бросится к нему, нехотя обратит на него внимание.
Сэм сомневался насчет этого.
Но его последняя мысль, которая помогла принять душ и подготовиться к вечеру, заключалась в том, что Джан Мур должна сильно любить его, чтобы пройти через все то, что она сделала. Даже если Джан не приняла его у Шарлин Смит. Так или иначе, но Сэм был уверен, что они будут вместе. Потому что в самом деле, кто еще когда-нибудь так любил его?
Моника Фландерс нетерпеливо ждала, когда Хирам заедет за ней. Жена Хирама, Сильвия, все еще злилась, что ее не пригласили на вечер Ары Сагарьяна. Или, возможно, из-за того, что Хирам ехал с Моникой. Потому что приглашение было для Моники – всегда для Моники.
Она последний раз взглянула на себя в зеркало. Сегодня, благодаря программе вручения наград, у Моники будет больше возможностей для бесплатной рекламы, чем раньше. Кто бы ни победил, на победительнице будет ее косметика. За исключением лишь этой бойкой девочки. Ей откажут, и определенно. Если она, конечно, не победит.
Моника поправила парик и затем надела серьги из драгоценных камней. Они была такими большими – прекрасные восьмикаратовые изумруды – что ее уши болели, но боль есть цена, которую мы платим за красоту.
Сегодня одна из ее девочек получит премию. И Моника тоже получит! «Фландерс Косметикс» была спонсором шоу. Завтра на торгах будет бум. Что за идея была эти «Трое на дороге»! Самая лучшая идея, какая когда-либо возникала в голове Моники.
Пол Грассо сделал очередной глоток водки и в третий раз попытался повязать этот чертов галстук бабочкой, который был обязателен для такой церемонии. «Что случилось с застежкой?» – подумал он.
Сегодня была хорошая для Пола ночь. Наконец-то он сделал это. Ему не нравилось вспоминать прошлый год: пробраться к Аре на вечер через кусты. Сегодня Пол собирается посмотреть, как его открытие Лайла Кайл получит «Эмми», затем он двинется на вечеринку Ары по случаю присуждения «Эмми», где будут главные виновники событий. Плечо к плечу, как за столиками рулетки в Лас-Вегасе. За столом сидят только асы. Мальчики, засранцы с их двадцатидолларовыми фишками, стоят вокруг внешнего края. И тоже ненадолго. Или они выиграют с первого захода, или им опять придется отойти от стола, ожидая следующего розыгрыша. Весь секрет состоит в том, чтобы заставить их играть, играть до изнеможения, всю ночь, если понадобится. Как в этой голливудской игре. Но может случиться, если вы останетесь, что удача отвернется от вас, и вы будете разбиты другими, более сильными игроками.
Сегодня Пол Грассо чувствовал себя сильным, у него было настроение разгромить кого-нибудь в пух и прах. Если только удастся повязать этот проклятый галстук.
Саю казалось несправедливым, что все три претендентки на премию «Эмми» были его клиентками, но ни одна из этих сук не пригласила его сопровождать ее сегодня. Он остановился на Крайстал, которая была в дерьмовом положении, так как не получила приглашения. Ну, может быть, они смогут использовать вечер в качестве стартовой линии для ее затормозившейся карьеры.
Конечно, Саю не нужна была ни одна из этих девочек, чтобы попасть на церемонию награждения или на вечер Ары Сагарьяна. Но это неплохо, если хорошенько подумать. В конце концов Сай был единственным, у кого три клиентки разом прошли номинацию.
Только Шарлин как-то однажды позвонила ему, чтобы поблагодарить за номинацию на «Эмми». Джан написала ему прохладную записку. А Лайла была в отъезде. Удивительно.
Сай мог позволить себе оставить все это за собой. Сегодня была большая ночь! Самая большая ночь в его карьере. Сегодня Саю принадлежало все и вся, потому что все три главные кобылицы были из его конюшни. Сегодня ему принадлежал даже сам Ара Сагарьян, и не потому, что он был таким ценным призом. На этот раз Ара чуть-чуть обошел его. «На следующий год, – подумал Сай, – вечер «Эмми» будет проходить в моем доме. Вечер «Эмми». Если я действительно выше, чем когда-либо был Ара Сагарьян, и это что-то значит в этом городе, тогда вся церемония «коронации», и все награды, что идут с ней, могут быть мои. Итак, на следующий год вечер Сая Ортиса будет в списке первый из первых и потом еще что-нибудь».
Конечно, Сай никому не проговорился об этом, но выходило так, что все эти паршивые газетенки с их писаниной выворачивали все на благо, для репутации его девочек. Да, сейчас каждый сжимал задницу от волнения, но Сай знал, что первый шквал успеха для Шарлин и для Джан пройдет, и на это место придет всплеск нового интереса. И с этим, конечно, более высокий рейтинг.
Итак, Сай вовсе не раздумывал, показываться или нет на сегодняшних празднествах. Одна из его девочек собиралась выйти сегодня с «Эмми», это было обеспечено. Ему в самом деле было все равно, которая, но была какая-то надежда, что это будет Шарлин или Джан, – они смогут использовать тот положительный импульс, который даст их карьере награждение, и в свете газетной шумихи уйдет много времени на то, чтобы все успокоилось.
Но кто бы ни получил приз, это будет победитель Сая. И этого у него никто не отнимет.
Сай подумал, что единственным, из-за чего он пропустит вечер, будет взрыв атомной бомбы. Сай усмехнулся. Каков шанс на взрыв атомной бомбы?
Эйприл посмотрела в зеркало и сделала гримасу. Помада опять смазалась на два передних клыка. Когда она была ребенком, некоторые ребята в школе дразнили ее, называя «вампиром». Она никогда, даже сейчас, специально не подправляла их. Зубы приходили на помощь, когда Эйприл приходилось вцепляться в горло ее очередной жертвы.
Она аккуратно вытерла помаду с зубов. Да, сегодня Эйприл вцепится кому-нибудь в горло. Сай Ортис и Марти Ди Геннаро, кажется, собирались принять участие в ее любимой игре: возмездие.
Плохая реклама не принесет вреда этой суке Джан, так же как и разоблачение этого семейного инцидента а-ля Джуки и Калликаксы, но Эйприл была почти уверена, что тем не менее сможет все нейтрализовать. Ее давление на Уоррина Лашбека и на комитет по цензуре Индустрии усиливало давление на Леста Мерчанта, главу всей Сети. Их можно было заставить отменить шоу. Конечно, Эйприл не собиралась верить в обещания. Но в чем она была абсолютно уверена, так это в том, что эти крысы в Голливуде знали, что делать, если тонет корабль.
Сегодня, после почти одиннадцати лет, Эйприл получила возможность послать подальше Марти Ди Геннаро и Сая Ортиса, как они послали ее много лет назад.
Марти Ди Геннаро мурлыкал про себя что-то невнятное, поправляя опаловый кабошон, пристегнутый к рубашке. Это была привычка, которая часто бесила его бывшую жену, но Марти уже давно забыл о ней. Он почти надеялся, что наткнется на нее этим вечером, расхаживая под руку с Лайлой. Его бывшая была маленькой и темной, совсем неинтересной. Прекрасная в своем роде женщина, но не сногсшибательная. Не Лайла. Никто не был похож на Лайлу.
Марти все пытался пристегнуть запонку, но что-то мешало. То ли пуговица была близко пришита, то ли с проклятой застежкой что-то было не в порядке. Черт. Марти был исключительной персоной, и он любил исключительно одеваться. Опаловые запонки когда-то принадлежали Гарри Куперу. Марти приобрел их из собственности последней хозяйки Купа. Салли была ошеломлена, и сказала, что опалы приносят неудачу, если только это не твой камень, но Марти они нравились. Он надел их сегодня в первый раз.
Да, пусть они приносят неудачу. Марти посмотрел на часы, затем позвал на помощь Салли. Он будет носить опалы, черт бы их побрал. Потому что он был человеком, который во всем был удачлив! У него была восхитительная невеста, которая никогда не смотрела на других мужчин, вереница «Оскаров» длиной в милю и новая карьера на телевидении, которое он собственноручно теперь изменял.
– Сал! – нетерпеливо позвал он. – Поторопись и принеси ножницы.
В то время как Салли входила в комнату, Марти рукой дернул запонку. Она выпала из его руки, завертелась волчком, описала в воздухе полукруг, и упала в мраморное углубление внизу у двери его гардеробной. Как при замедленной съемке в одном из его фильмов. Марти смотрел, как опал разлетелся вдребезги, рассыпая по полу переливающиеся отблески.
– Черт возьми! – воскликнул Марти.
– Их нельзя склеить? – спросила Салли и наклонилась, чтобы собрать осколки.
– Брось это, – сказал ей Марти. – Раз сломано – значит сломано.
Появились новые гости. И хотя Ара чувствовал себя уставшим – да, почти истощенным – от всех приготовлений, которые, сейчас казалось, стоили этого. «Не плохо для старика», – подумал он. Ара был здесь, человек, который должен был по всем законам уже умереть, или, по крайней мере, отойти от дел и жить в Палм Спрингс, он был здесь и давал еще один успешный вечер, на котором были только сливки сегодняшней Индустрии киноискусства.
Ара посмеялся своей маленькой претенциозности. «Сливки, мой сморщенный армянский Йорик, – подумал он про себя. – Звезды, их создатели, их любовники и их разрушители – все хватающие, подлые убийцы».
Но, напомнил он себе, большинство среднего класса собралось сегодня под одной крышей. Ара все еще был игроком. Главным игроком. Человеком власти, окруженным законодателями вкуса, людьми новой волны. Все под одной крышей. Его крышей.
Он улыбнулся, кивнул и захромал навстречу первому гостю.
– Не забывай, с кем ты имеешь дело! – набросилась Тереза на Робби, когда попросила у него стакан «шерри», а он отмахнулся. – Мне просто нужно немного чего-нибудь, чтобы меня успокоило.
– Тереза, ты уже достаточно выпила валиума, чтобы вознестись выше высокого! Тебе больше ничего не нужно.
Тереза не сдавалась так легко.
– Как будто валиум мог когда-нибудь заменить водку. Ты, кажется, не ухватываешь одной очень важной вещи. Я под невероятным давлением. Через несколько минут я могу стать матерью победительницы «Эмми». Ты очень, очень пожалеешь.
– Да, знаю. Я заплачу завтра.
– И прекрати идиотскую игру. Ты находишься на этом чертовом голливудском вечере, Господи Боже, не в каком-нибудь баре с флагом и пианино. Тебе не нужно называть «бывшие» фильмы. Мы здесь с людьми «этого дня»!
Робби ухмыльнулся.
– А ты не знала, да?
Тереза на мгновение заерзала на стуле. Она редко когда могла выдержать, и Робби знал это. Конечно, да. Тереза была не в состоянии согнать его с дороги и ненавидела Робби за попытки отвлечь ее внимание.
– Я заплачу завтра. История жизни Лилиан Рос, алкоголички. Господи, у меня же не куриные мозги.
– Тогда ты согласишься со мной. Тебе лучше быть хорошей девочкой сегодня, а иначе я положу тебя на лопатки и выверну на изнанку, – предупредил Робби.
Тереза была на высоте своей вечерней порции высокомерия.
– Против моей воли? Не смеши меня. Этого никогда не случится. Робби кивнул, затем усмехнулся.
– О нет, это случится. Это случилось однажды ночью.
– Прекрати! – Она почти завизжала.
– Я только говорила – кто это был? Уоррен Битти? Нет, это была Аннет. Нет, Эйприл Айронз. Вот кто это был! Эйприл! – Крайстал Плинем чуть не схватила Ару за лацканы. – Я говорила Эйприл: как Ара Сагарьян смог хорошо сохраниться? В чем секрет, Ара? Ты можешь совершить удачную сделку, продав его.
Крайстал чувствовала себя ужасно и это было заметно. Она знала, что это такое – войти в комнату и произвести впечатление. И она знала, что сегодня не произвела его.
Лицо Крайстал пылало. Если ей нужно будет улыбаться этим засранцам еще минут десять, у нее наступят спазмы лица. Она вспомнила, что сказал ей режиссер ее первого фильма. Он сказал, что некоторые актеры и режиссеры думают, что самое трудное – заплакать. У него было другое мнение на этот счет, и он сказал, что актерам труднее всего натурально изобразить смех, а не слезы. Он был прав. Смеяться ничтожным шуткам людей было выше ее сил.
После этого Крайстал увидела его. Сукин сын! Маленькими шажками, насколько могло позволить ее платье, она подошла к Сэму Шилдзу. Он был окружен кем-то из властителей Индустрии, но Крайстал их проигнорировала.
– Ты не собираешься поздороваться? – спросила она.
Сэм взглянул на нее и улыбнулся – одна из этих ничего не выражающих вежливых улыбок, которые Крайстал десятками получала за последнее время.
– Привет, Крайстал!
Она смотрела ему прямо в лицо.
– Я просто хотела поблагодарить тебя. Поблагодарить за то, что ты разрушил мою карьеру. И я хотела дать тебе вот это.
И она влепила ему пощечину.
Элизабет бродила с Ларри. Уоррен сидел, смеясь, позади Аннет. Кевин Костнер и Синди без умолку болтали с Марвином Дэвисом. Джо Пески стоял в углу, потягивая воду на пару с Джеком Николсоном. Стивен Сигал ел саши у мониторов. Скотт Рудин швырнул салфетку в Паулу Уэйнстайн. Роб Рейнер стоял позади своей жены, одной из известных сестер Сингер.
Сейчас тридцатипятидюймовые экраны, разбросанные по всему дому Ары, были забыты. За исключением одного. Гости собрались у экрана в библиотеке. Ара сидел в центре гостей. На экране ведущий представлял Фаррах Фосетт, которая улыбалась и открывала конверт. В комнате не было ни звука, как будто каждый сделал ставку на результат «Эмми». Ара улыбался про себя. Он тоже поставил. Да, на кого-нибудь…
Фаррах открывала конверт, делая вид, что волнуется, и продляя таким образом напряженность. Она открыла конверт, достала карточку и сказала:
– Победительницей стала…
9
Джан заняла свое место с края, рядом с доктором Муром. Брюстер сидел рядом с ней, его рука крепко держала ее руку. И это был не просто утешающий, но явный сдвиг карьеры: получилось так, будто Джан смеялась над прессой, похваляясь перед ними своим доктором. Она не казалась пристыженной.
Трудно было сидеть здесь, в зале, заполненном самыми лучшими и прекрасными актерами, зная, что за тобой наблюдают и тебя обсуждают. Тебя. Получит ли она Эмми? Беспокоится ли она об этом? Джан была уверена, что ни Шарлин, ни Лайла не смогут ничего сделать. Она не была так уверена, что остальные ее друзья видели все в таком свете. И она обнаружила, что сегодня хочет победить. Не потому, что эта борьба имела какое-то значение, но потому, что прямо сейчас ей нужно было одобрение.
Когда Шарлин прибыла в театр, она посмотрела в монитор, только чтобы увидеть свое собственное лицо, отворачивающееся от камеры.
Девушка быстро отвела взгляд и посмотрела на Дина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Время решает все, – сказал Роджер.
И Нейлу не нужно было оглядываться, чтобы узнать, что Роджер рядом, и что он, как всегда, абсолютно прав.
Сэм Шилдз поднялся на голливудском термометре Ары. В этом году он не просто получил приглашение как обычно в качестве сопровождающего Эйприл, но отдельное приглашение лично для себя.
С тех пор как «Рождение» получило успех, он стал популярным парнем. Без всяких сомнений. Два попадания сразу. Эйприл хотела, чтобы Сэм подписал контракт на три фильма, но это только у кинокомпании «Коламбиа Пикчерс». Теперь же он имел право выбора.
У Сэма был новый смокинг от Армани и специально заказанная у Тхэ шелковая рубашка. Он скользнул в пиджак и застегнул манжеты. Сэм выглядел, как победитель.
Сегодня он увидит Мэри Джейн – Джан. Стало традицией, чтобы победители «Эмми» после церемонии заглядывали на вечеринку. Конечно, Сэм мог уйти пораньше. Но он хотел видеть Джан. Подумав об этом, Сэм был готов просить ее о любви. Он хотел, чтобы Джан вернулась. И после того как его развернули у ворот, ему еще больше захотелось увидеть ее.
И в конце концов, не обязана ли Джан ему всем? Сэм с иронией покачал головой. Мери Джейн не могла получить место в каком-нибудь коммерческом театре, производящем «мыльные оперы», не могла получить роль даже весьма и весьма далеко от Бродвея, пока он не дал ей место в своей пьесе. И Мери Джейн прошла через весь ад. Поэтому сейчас, сегодня, Джан Мур запросто может уйти с наградой «Эмми». А в будущем, возможно, и с «Оскаром». Иногда Сэму казалось забавным то, как разворачивались события. Как, например, сейчас.
Но ему следует подумать о собственной персоне. Сегодня, после церемонии награждения, если Джан заглянет к Аре, он будет там. Сэм просто обязан быть там! Как будет выглядеть встреча с Джан на глазах целой «империи кино»! Вот что ему было необходимо решить.
А как она собирается это уладить? Сэм надеялся, что Джейн на самом деле получит «Эмми». По крайней мере она будет в хорошем – нет, в приподнятом – настроении, и их соединение будет быстрым и радостным. О, он припомнил все, что Джан обычно говорила о наградах, и церемонии, и о победителях. Но это было задолго до того, как она получила малейший шанс на номинацию, никогда в действительности не думая завоевать приз. Будет ли Джан все так же невозмутима по поводу всего этого, как и была, и не приведет ли ее растерянность к тому, что она бросится к нему, нехотя обратит на него внимание.
Сэм сомневался насчет этого.
Но его последняя мысль, которая помогла принять душ и подготовиться к вечеру, заключалась в том, что Джан Мур должна сильно любить его, чтобы пройти через все то, что она сделала. Даже если Джан не приняла его у Шарлин Смит. Так или иначе, но Сэм был уверен, что они будут вместе. Потому что в самом деле, кто еще когда-нибудь так любил его?
Моника Фландерс нетерпеливо ждала, когда Хирам заедет за ней. Жена Хирама, Сильвия, все еще злилась, что ее не пригласили на вечер Ары Сагарьяна. Или, возможно, из-за того, что Хирам ехал с Моникой. Потому что приглашение было для Моники – всегда для Моники.
Она последний раз взглянула на себя в зеркало. Сегодня, благодаря программе вручения наград, у Моники будет больше возможностей для бесплатной рекламы, чем раньше. Кто бы ни победил, на победительнице будет ее косметика. За исключением лишь этой бойкой девочки. Ей откажут, и определенно. Если она, конечно, не победит.
Моника поправила парик и затем надела серьги из драгоценных камней. Они была такими большими – прекрасные восьмикаратовые изумруды – что ее уши болели, но боль есть цена, которую мы платим за красоту.
Сегодня одна из ее девочек получит премию. И Моника тоже получит! «Фландерс Косметикс» была спонсором шоу. Завтра на торгах будет бум. Что за идея была эти «Трое на дороге»! Самая лучшая идея, какая когда-либо возникала в голове Моники.
Пол Грассо сделал очередной глоток водки и в третий раз попытался повязать этот чертов галстук бабочкой, который был обязателен для такой церемонии. «Что случилось с застежкой?» – подумал он.
Сегодня была хорошая для Пола ночь. Наконец-то он сделал это. Ему не нравилось вспоминать прошлый год: пробраться к Аре на вечер через кусты. Сегодня Пол собирается посмотреть, как его открытие Лайла Кайл получит «Эмми», затем он двинется на вечеринку Ары по случаю присуждения «Эмми», где будут главные виновники событий. Плечо к плечу, как за столиками рулетки в Лас-Вегасе. За столом сидят только асы. Мальчики, засранцы с их двадцатидолларовыми фишками, стоят вокруг внешнего края. И тоже ненадолго. Или они выиграют с первого захода, или им опять придется отойти от стола, ожидая следующего розыгрыша. Весь секрет состоит в том, чтобы заставить их играть, играть до изнеможения, всю ночь, если понадобится. Как в этой голливудской игре. Но может случиться, если вы останетесь, что удача отвернется от вас, и вы будете разбиты другими, более сильными игроками.
Сегодня Пол Грассо чувствовал себя сильным, у него было настроение разгромить кого-нибудь в пух и прах. Если только удастся повязать этот проклятый галстук.
Саю казалось несправедливым, что все три претендентки на премию «Эмми» были его клиентками, но ни одна из этих сук не пригласила его сопровождать ее сегодня. Он остановился на Крайстал, которая была в дерьмовом положении, так как не получила приглашения. Ну, может быть, они смогут использовать вечер в качестве стартовой линии для ее затормозившейся карьеры.
Конечно, Саю не нужна была ни одна из этих девочек, чтобы попасть на церемонию награждения или на вечер Ары Сагарьяна. Но это неплохо, если хорошенько подумать. В конце концов Сай был единственным, у кого три клиентки разом прошли номинацию.
Только Шарлин как-то однажды позвонила ему, чтобы поблагодарить за номинацию на «Эмми». Джан написала ему прохладную записку. А Лайла была в отъезде. Удивительно.
Сай мог позволить себе оставить все это за собой. Сегодня была большая ночь! Самая большая ночь в его карьере. Сегодня Саю принадлежало все и вся, потому что все три главные кобылицы были из его конюшни. Сегодня ему принадлежал даже сам Ара Сагарьян, и не потому, что он был таким ценным призом. На этот раз Ара чуть-чуть обошел его. «На следующий год, – подумал Сай, – вечер «Эмми» будет проходить в моем доме. Вечер «Эмми». Если я действительно выше, чем когда-либо был Ара Сагарьян, и это что-то значит в этом городе, тогда вся церемония «коронации», и все награды, что идут с ней, могут быть мои. Итак, на следующий год вечер Сая Ортиса будет в списке первый из первых и потом еще что-нибудь».
Конечно, Сай никому не проговорился об этом, но выходило так, что все эти паршивые газетенки с их писаниной выворачивали все на благо, для репутации его девочек. Да, сейчас каждый сжимал задницу от волнения, но Сай знал, что первый шквал успеха для Шарлин и для Джан пройдет, и на это место придет всплеск нового интереса. И с этим, конечно, более высокий рейтинг.
Итак, Сай вовсе не раздумывал, показываться или нет на сегодняшних празднествах. Одна из его девочек собиралась выйти сегодня с «Эмми», это было обеспечено. Ему в самом деле было все равно, которая, но была какая-то надежда, что это будет Шарлин или Джан, – они смогут использовать тот положительный импульс, который даст их карьере награждение, и в свете газетной шумихи уйдет много времени на то, чтобы все успокоилось.
Но кто бы ни получил приз, это будет победитель Сая. И этого у него никто не отнимет.
Сай подумал, что единственным, из-за чего он пропустит вечер, будет взрыв атомной бомбы. Сай усмехнулся. Каков шанс на взрыв атомной бомбы?
Эйприл посмотрела в зеркало и сделала гримасу. Помада опять смазалась на два передних клыка. Когда она была ребенком, некоторые ребята в школе дразнили ее, называя «вампиром». Она никогда, даже сейчас, специально не подправляла их. Зубы приходили на помощь, когда Эйприл приходилось вцепляться в горло ее очередной жертвы.
Она аккуратно вытерла помаду с зубов. Да, сегодня Эйприл вцепится кому-нибудь в горло. Сай Ортис и Марти Ди Геннаро, кажется, собирались принять участие в ее любимой игре: возмездие.
Плохая реклама не принесет вреда этой суке Джан, так же как и разоблачение этого семейного инцидента а-ля Джуки и Калликаксы, но Эйприл была почти уверена, что тем не менее сможет все нейтрализовать. Ее давление на Уоррина Лашбека и на комитет по цензуре Индустрии усиливало давление на Леста Мерчанта, главу всей Сети. Их можно было заставить отменить шоу. Конечно, Эйприл не собиралась верить в обещания. Но в чем она была абсолютно уверена, так это в том, что эти крысы в Голливуде знали, что делать, если тонет корабль.
Сегодня, после почти одиннадцати лет, Эйприл получила возможность послать подальше Марти Ди Геннаро и Сая Ортиса, как они послали ее много лет назад.
Марти Ди Геннаро мурлыкал про себя что-то невнятное, поправляя опаловый кабошон, пристегнутый к рубашке. Это была привычка, которая часто бесила его бывшую жену, но Марти уже давно забыл о ней. Он почти надеялся, что наткнется на нее этим вечером, расхаживая под руку с Лайлой. Его бывшая была маленькой и темной, совсем неинтересной. Прекрасная в своем роде женщина, но не сногсшибательная. Не Лайла. Никто не был похож на Лайлу.
Марти все пытался пристегнуть запонку, но что-то мешало. То ли пуговица была близко пришита, то ли с проклятой застежкой что-то было не в порядке. Черт. Марти был исключительной персоной, и он любил исключительно одеваться. Опаловые запонки когда-то принадлежали Гарри Куперу. Марти приобрел их из собственности последней хозяйки Купа. Салли была ошеломлена, и сказала, что опалы приносят неудачу, если только это не твой камень, но Марти они нравились. Он надел их сегодня в первый раз.
Да, пусть они приносят неудачу. Марти посмотрел на часы, затем позвал на помощь Салли. Он будет носить опалы, черт бы их побрал. Потому что он был человеком, который во всем был удачлив! У него была восхитительная невеста, которая никогда не смотрела на других мужчин, вереница «Оскаров» длиной в милю и новая карьера на телевидении, которое он собственноручно теперь изменял.
– Сал! – нетерпеливо позвал он. – Поторопись и принеси ножницы.
В то время как Салли входила в комнату, Марти рукой дернул запонку. Она выпала из его руки, завертелась волчком, описала в воздухе полукруг, и упала в мраморное углубление внизу у двери его гардеробной. Как при замедленной съемке в одном из его фильмов. Марти смотрел, как опал разлетелся вдребезги, рассыпая по полу переливающиеся отблески.
– Черт возьми! – воскликнул Марти.
– Их нельзя склеить? – спросила Салли и наклонилась, чтобы собрать осколки.
– Брось это, – сказал ей Марти. – Раз сломано – значит сломано.
Появились новые гости. И хотя Ара чувствовал себя уставшим – да, почти истощенным – от всех приготовлений, которые, сейчас казалось, стоили этого. «Не плохо для старика», – подумал он. Ара был здесь, человек, который должен был по всем законам уже умереть, или, по крайней мере, отойти от дел и жить в Палм Спрингс, он был здесь и давал еще один успешный вечер, на котором были только сливки сегодняшней Индустрии киноискусства.
Ара посмеялся своей маленькой претенциозности. «Сливки, мой сморщенный армянский Йорик, – подумал он про себя. – Звезды, их создатели, их любовники и их разрушители – все хватающие, подлые убийцы».
Но, напомнил он себе, большинство среднего класса собралось сегодня под одной крышей. Ара все еще был игроком. Главным игроком. Человеком власти, окруженным законодателями вкуса, людьми новой волны. Все под одной крышей. Его крышей.
Он улыбнулся, кивнул и захромал навстречу первому гостю.
– Не забывай, с кем ты имеешь дело! – набросилась Тереза на Робби, когда попросила у него стакан «шерри», а он отмахнулся. – Мне просто нужно немного чего-нибудь, чтобы меня успокоило.
– Тереза, ты уже достаточно выпила валиума, чтобы вознестись выше высокого! Тебе больше ничего не нужно.
Тереза не сдавалась так легко.
– Как будто валиум мог когда-нибудь заменить водку. Ты, кажется, не ухватываешь одной очень важной вещи. Я под невероятным давлением. Через несколько минут я могу стать матерью победительницы «Эмми». Ты очень, очень пожалеешь.
– Да, знаю. Я заплачу завтра.
– И прекрати идиотскую игру. Ты находишься на этом чертовом голливудском вечере, Господи Боже, не в каком-нибудь баре с флагом и пианино. Тебе не нужно называть «бывшие» фильмы. Мы здесь с людьми «этого дня»!
Робби ухмыльнулся.
– А ты не знала, да?
Тереза на мгновение заерзала на стуле. Она редко когда могла выдержать, и Робби знал это. Конечно, да. Тереза была не в состоянии согнать его с дороги и ненавидела Робби за попытки отвлечь ее внимание.
– Я заплачу завтра. История жизни Лилиан Рос, алкоголички. Господи, у меня же не куриные мозги.
– Тогда ты согласишься со мной. Тебе лучше быть хорошей девочкой сегодня, а иначе я положу тебя на лопатки и выверну на изнанку, – предупредил Робби.
Тереза была на высоте своей вечерней порции высокомерия.
– Против моей воли? Не смеши меня. Этого никогда не случится. Робби кивнул, затем усмехнулся.
– О нет, это случится. Это случилось однажды ночью.
– Прекрати! – Она почти завизжала.
– Я только говорила – кто это был? Уоррен Битти? Нет, это была Аннет. Нет, Эйприл Айронз. Вот кто это был! Эйприл! – Крайстал Плинем чуть не схватила Ару за лацканы. – Я говорила Эйприл: как Ара Сагарьян смог хорошо сохраниться? В чем секрет, Ара? Ты можешь совершить удачную сделку, продав его.
Крайстал чувствовала себя ужасно и это было заметно. Она знала, что это такое – войти в комнату и произвести впечатление. И она знала, что сегодня не произвела его.
Лицо Крайстал пылало. Если ей нужно будет улыбаться этим засранцам еще минут десять, у нее наступят спазмы лица. Она вспомнила, что сказал ей режиссер ее первого фильма. Он сказал, что некоторые актеры и режиссеры думают, что самое трудное – заплакать. У него было другое мнение на этот счет, и он сказал, что актерам труднее всего натурально изобразить смех, а не слезы. Он был прав. Смеяться ничтожным шуткам людей было выше ее сил.
После этого Крайстал увидела его. Сукин сын! Маленькими шажками, насколько могло позволить ее платье, она подошла к Сэму Шилдзу. Он был окружен кем-то из властителей Индустрии, но Крайстал их проигнорировала.
– Ты не собираешься поздороваться? – спросила она.
Сэм взглянул на нее и улыбнулся – одна из этих ничего не выражающих вежливых улыбок, которые Крайстал десятками получала за последнее время.
– Привет, Крайстал!
Она смотрела ему прямо в лицо.
– Я просто хотела поблагодарить тебя. Поблагодарить за то, что ты разрушил мою карьеру. И я хотела дать тебе вот это.
И она влепила ему пощечину.
Элизабет бродила с Ларри. Уоррен сидел, смеясь, позади Аннет. Кевин Костнер и Синди без умолку болтали с Марвином Дэвисом. Джо Пески стоял в углу, потягивая воду на пару с Джеком Николсоном. Стивен Сигал ел саши у мониторов. Скотт Рудин швырнул салфетку в Паулу Уэйнстайн. Роб Рейнер стоял позади своей жены, одной из известных сестер Сингер.
Сейчас тридцатипятидюймовые экраны, разбросанные по всему дому Ары, были забыты. За исключением одного. Гости собрались у экрана в библиотеке. Ара сидел в центре гостей. На экране ведущий представлял Фаррах Фосетт, которая улыбалась и открывала конверт. В комнате не было ни звука, как будто каждый сделал ставку на результат «Эмми». Ара улыбался про себя. Он тоже поставил. Да, на кого-нибудь…
Фаррах открывала конверт, делая вид, что волнуется, и продляя таким образом напряженность. Она открыла конверт, достала карточку и сказала:
– Победительницей стала…
9
Джан заняла свое место с края, рядом с доктором Муром. Брюстер сидел рядом с ней, его рука крепко держала ее руку. И это был не просто утешающий, но явный сдвиг карьеры: получилось так, будто Джан смеялась над прессой, похваляясь перед ними своим доктором. Она не казалась пристыженной.
Трудно было сидеть здесь, в зале, заполненном самыми лучшими и прекрасными актерами, зная, что за тобой наблюдают и тебя обсуждают. Тебя. Получит ли она Эмми? Беспокоится ли она об этом? Джан была уверена, что ни Шарлин, ни Лайла не смогут ничего сделать. Она не была так уверена, что остальные ее друзья видели все в таком свете. И она обнаружила, что сегодня хочет победить. Не потому, что эта борьба имела какое-то значение, но потому, что прямо сейчас ей нужно было одобрение.
Когда Шарлин прибыла в театр, она посмотрела в монитор, только чтобы увидеть свое собственное лицо, отворачивающееся от камеры.
Девушка быстро отвела взгляд и посмотрела на Дина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99