Где мой брат?— В Маржанси, монсеньор.Франсуа пришпорил лошадь и помчался в Маржанси. Неясное предчувствие вдруг омрачило его радость.«Почему Анри не вышел встретить меня? — недоумевал он. — Скорей в Маржанси!»Через десять минут он уже спешился возле дома господина де Пьенна.— Все заперто… Странно! Ставни закрыты… Дверь на засове… Что случилось?Франсуа окликнул проходившего мимо старика-крестьянина:— Скажи-ка, добрый человек…Он еще не успел задать вопрос, как старик, поклонившись, показал ему рукой на одну из крестьянских лачуг и проговорил:— Вам нужно в этот дом; там вы найдете то, что ищете, ведь теперь все это принадлежит вам…— Мне?.. Почему мне? — удивился Франсуа.— Как же! Маржанси теперь ваше владение.Франсуа уже не слушал старика. Он бегом бросился к домику старой кормилицы… Неужели случилось самое страшное?! Жанна умерла? Он ворвался в дом, распахнул дверь в комнату и вздохнул с радостью и облегчением. Жанна была жива!Но, взглянув на свою возлюбленную, он замер в изумлении и испуге.Что это?! Преодолев тысячи опасностей, он вернулся к своей богине, а та смотрит на него, оцепенев от ужаса… или от стыда?! Франсуа медленно приблизился к ней.— Жанна! — прошептал он.Она застонала так, словно прощалась с жизнью. Как ей хотелось обнять любимого! Но она не могла оторвать полного муки взгляда от Анри. А тот не спеша поднял руку и дотронулся до своей шляпы…— Не надо! — выдохнула несчастная женщина.— Жанна! — вскричал потрясенный Франсуа.Он удивленно посмотрел на брата.— Анри! Что происходит?Но жена Франсуа и его младший брат мрачно молчали. И тогда Франсуа, шагнув назад, скорбно сложил на груди руки и грустно сказал:— Целый год я жил лишь для одной женщины, ей принадлежало мое сердце, ей отдал я свое имя. Я спешил сюда, влюбленный и счастливый… А жена даже не смотрит на меня… и брат не поднимает глаз…Сердце Жанны разрывалось от боли. Анри выдумал для нее пытку, которая была страшнее смерти. Ведь Жанна безумно любила Франсуа и страстно мечтала оказаться в его объятиях. Но она принудила себя стоять молча и недвижно, а взгляд ее был прикован к руке жестокого убийцы, одно движение которой могло в любую минуту оборвать жизнь ее Лоизы.Боже, Боже! Ее дитя! Ее дорогая дочь! Невинный хрупкий ангел… Неужели в ее нежное тельце вонзят нож?!Жанна судорожно стиснула руки. По подбородку у нее стекала струйка крови — боясь закричать, страдалица закусила губы.Наконец Франсуа замолчал, и Анри пристально взглянул на брата. Он все еще стоял у окна и каждую секунду готов был подать своему человеку страшный знак. Однако в голосе юноши не чувствовалось никакого волнения, и в этот ужасный миг такое самообладание пугало больше, чем любая вспышка эмоций. Совершенно спокойно Анри заявил:— Франсуа, ты должен узнать правду, даже если она причинит тебе боль…— Говори же!— Эта особа… — Анри запнулся и вздохнул.— Ты смеешь называть так мою жену?!— Эта особа опозорила твое имя, — продолжал злодей. — Она бесстыдно изменяла тебе, и потому я, твой брат, заботам которого ты вверил честь нашей семьи, — я выгнал эту распутницу вон!Франсуа с трудом удержался на ногах, Жанна же дернулась, словно от удара, но ни один мускул не дрогнул у нее на лице.А ведь Анри обвинил Жанну в чудовищном преступлении, за которое женщине грозила в те времена страшная кара: неверную жену публично били плетьми, а потом отправляли на виселицу.Молчание, повисшее после слов Анри, показалось всем бесконечным.Сам Анри был готов к любому повороту событий: в левой руке он крепко сжимал кинжал, а правой придерживал шляпу… Еще миг — и страшный знак будет подан! Младший брат смело посмотрел в глаза старшему и хладнокровно выдержал его пронизывающий взгляд, прикидывая, как ему лучше убить Франсуа, если от того не удастся скрыть правду.Жанна вскинула голову: мерзкая клевета подействовала на нее как удар хлыста. Казалось, уязвленная гордость вот-вот возьмет верх над материнской любовью. Женщина кинулась к мужу, желая объясниться с ним… Но тут Анри с улыбкой взялся за шляпу, и бедная Жанна не произнесла ни слова.Рассказ брата поверг Франсуа в ужас. Лишь огромным усилием воли он сдержал себя и не убил изменницу на месте. Приблизившись к Жанне и глядя на жену сверху вниз, он смог выговорить лишь два слова:— Это правда?Жанна увидела побелевшие губы мужа и перевела взгляд на руку Анри. Она молчала, не сомневаясь, что Франсуа сейчас расправится с ней.— Это правда?Страдалица больше не могла терпеть эту чудовищную пытку. Она рухнула на пол, все еще не отрывая взгляда от руки Анри.И только тогда бедняжка простонала:— Убей меня! Ведь я умираю, чтобы спасти нашу дочь!..Но никто не услышал ее мольбы; голова Жанны поникла. Только жилка, пульсировавшая на виске, свидетельствовала о том, что в теле женщины еще теплится жизнь.Франсуа в отчаянии смотрел на жену. Таким взглядом Адам окинул, наверное, райские кущи, которые покидал навсегда. Потом юноша направился к двери и, не проронив больше ни слова, вышел на улицу. Он брел как старик — сгорбившись, с трудом переставляя ноги.Анри поспешил за братом, даже не взглянув на женщину, распростертую на полу. Сейчас его не волновало, жива она или нет. Если жива — значит, теперь она в его власти. Если же нет — что ж, по крайней мере он больше не будет страдать от ревности, которая так жестоко терзала его.И в этот миг своего страшного триумфа Анри наконец осознал, как же люто он ненавидит своего брата. Теперь, правда, Франсуа раздавлен, однако радости Анри не испытывал.В чем же дело?.. И Анри понял: он не успокоится, пока Франсуа не переживет таких же мук, какие выпали на долю его младшего брата. Да, именно таких же!И он следовал за Франсуа, словно охотник за добычей, ожидая подходящего момента.Франсуа шагал размеренно и спокойно. Он смотрел вперед, но не видел дороги. Он ничего не чувствовал, ни о чем не думал… Так они шли несколько часов подряд.Неожиданно Франсуа заметил, что уже стемнело. Он огляделся и понял, что забрел в каштановый лесок. Подойдя к раскидистому дереву, он без сил опустился на землю, спрятал лицо в ладонях и зарыдал.Франсуа плакал долго… Слезы словно омыли его душу, унеся с собой отчаяние, и он вновь обрел разум. Молодой человек будто побывал в преисподней, а теперь вернулся обратно в мир живых людей.С пронзительной ясностью он вспомнил все, что пережил: свидания с Жанной, любовь, объяснение с отцом девушки, полуночное венчание, отъезд, бой за Теруанн, плен и, наконец, крушение всех надежд…И тогда он осознал, что именно так мучило его все эти часы:— Кто? Кто растоптал мою любовь? Кто украл мое счастье? Подлый предатель! А я еще хотел уехать!.. Нет, я узнаю, кто он, и убью мерзавца собственной рукой! Убью!..Франсуа де Монморанси был добрым и великодушным человеком, но в эту минуту мысль об убийстве показалась ему сладостной, прекрасной.Франсуа вскочил, глубоко вздохнул, и черты его исказила зловещая улыбка:— Узнаю и убью!.. Богом клянусь: убью!Франсуа не удивился, заметив брата. Повернувшись, он спросил его так, будто они уже давно вели разговор:— И как же все это случилось?— Зачем тебе знать, Франсуа? Зачем терзать себя? Этому горю уже не поможешь…— Нет, Анри! Есть одна вещь, которая может облегчить мои страдания… Мне станет легче, если я убью ее любовника!Анри содрогнулся и побелел, но его глаза блеснули странным блеском.— Ты действительно этого хочешь?— Еще бы! — вскричал Франсуа. — Ты обещал мне заботиться о ней… Нет-нет, не думай, я говорю это не в укор тебе. Но твой долг — открыть мне всю правду и сказать, кто этот негодяй!— Что ж, слушай. Как только ты уехал, все сразу увидели, что мадемуазель де Пьенн невысоко ценит твою любовь…— Кто он? Кто?— Подожди… Возможно, она любила того мужчину и раньше, когда ты еще был здесь. Возможно, ты привлек ее внимание исключительно благодаря своему титулу и богатству, ведь ты же старший сын и наследник! Да, скорее всего, так оно и было… Я абсолютно уверен: Жанна де Пьенн имела любовника, а ты, Франсуа, оказался лишь вторым.— Продолжай! — прохрипел Франсуа.— Как хочешь, — пожал плечами Анри. — Ты отправился в армию, а встречи любовников продолжались. Теперь им ничто не мешало. Жанна получила громкий титул, стала богатой… Муж уехал, и любовник был счастлив. Одна восхитительная ночь сменяла другую… Но этому мужчине небезразлична честь рода Монморанси; он уже насытил свою страсть и, узнав, что ты возвращаешься, он не пожелал бесчестить твое имя и вышвырнул распутницу на улицу.У Франсуа потемнело в глазах, он почувствовал, что летит в бездонную пропасть. Несчастный дико глянул на брата… А тот, упиваясь своей ненавистью, закончил:— Разве тебе еще не ясно, кто был любовником твоей жены? Этот человек перед тобой. Да, это я, Анри де Монморанси! VIIПАРДАЛЬЯН Анри де Монморанси не лгал, когда говорил Жанне, что ее дочери угрожает смерть. Лоизу, и правда, похитил его сообщник, и по знаку своего господина он не колеблясь прикончил бы ребенка.Имя этого человека было Пардальян, — вернее сказать, шевалье де Пардальян. Уроженец Арманьяка, он происходил из знатного тамошнего рода. С двенадцатого века его предки владели поместьем Гондрен близ Кондома. Старшая ветвь Пардальянов дала Франции немало людей, вошедших в историю страны: это, например, прославленная мадам де Монтеспан и герцог д'Антен, чьим именем названа одна из парижских улиц; отпрыски этого семейства — родственники де Комменжам.Представители же младшей ветви вели жизнь бедную и тихую. Денег у них не было никогда, а вот насчет тишины и покоя… Что ж, скоро мы расскажем нашим терпеливым читателям о поразительно яркой и почти невероятной судьбе, выпавшей на долю человека, образ которого мы спешим запечатлеть на этих страницах.Шевалье де Пардальян уже достиг своего пятидесятилетия. Старый солдат, прошедший огонь и воду, он относился к числу тех беспутных и грозных наемников, что шатались в поисках приключений и наживы по всей Европе, ища полководца, готового побольше заплатить им за службу…Коннетабль Монморанси столкнулся с Пардальяном у Лектура во время военной кампании в Арманьяке. Постаревшему вояке приходилось тогда туго: здоровье его пошатнулось, денег, по обыкновению, не было, одежда обветшала. Коннетабля восхитила храбрость ветерана и привело в восторг умение шевалье владеть шпагой.И Пардальян стал служить господам де Монморанси — сначала отцу, а потом его сыну, Анри.После того, как коннетабль и Франсуа отправились в военные походы, шевалье де Пардальян получил приказ охранять владения своих хозяев. Анри быстро сообразил, что ему может понадобиться безграничная верность старого вояки; целый год он обходился с Пардальяном приветливо и ласково, не скупился на подарки и сделал его наконец своим доверенным слугой. Пардальян боготворил молодого господина и не задумываясь отдал бы за него жизнь.И вот однажды старый шевалье, как и все обитатели замка, услышал о возвращении Франсуа де Монморанси.А на другой день Анри описал Пардальяну домик кормилицы и приказал украсть Лоизу. Через час бедная крошка была уже в руках верного слуги.Тут же Пардальян получил следующий приказ. Он был не очень-то по душе старому рубаке, но Анри поспешно протянул шевалье прекрасный бриллиантовый перстень: такова была плата за страшное преступление — убийство невинного младенца.Потом Анри де Монморанси отправился в домик кормилицы, чтобы встретиться там с Жанной, а Пардальян, притаившись неподалеку, не сводил глаз с окна, ожидая ужасного сигнала…Шевалье видел, как к домику примчался Франсуа… Подобравшись к окну, он взволнованно следил за тем, что происходило в комнате… Дитя доверчиво заснуло у него на руках, а он замер, готовый к трагической развязке…Увидев наконец, что братья покидают убогое жилище кормилицы, старик с облегчением перевел дух и возблагодарил Бога: Господь не допустил гибели беззащитного создания! И заспешив прочь, Пардальян прошептал:— Счастье, что все так закончилось, ведь я не решился бы убить эту малютку и пришлось бы мне прятаться от ярости Монморанси… Нет, не те уж мои года — бегать от господского гнева! Эй, юная дама, покажи-ка, как ты улыбаешься! Другой-то приказ я выполню — почему ж нет? Мне велено, чтобы малышка пожила у меня пару месяцев, так разве я против?!И старик, осторожно прикрыв девочку полой плаща, заторопился к своему крохотному домику, который стоял рядом с величественной башней огромного замка. Завидев отца, из домика выскочил пятилетний сын Пардальяна.— Гляди-ка, Жан, — крикнул ему старик, — я несу тебе маленькую сестричку!И они вошли в полупустую комнату, где у очага сидела за прялкой древняя старуха.— Эй, Матюрина! — сказал Пардальян служанке. — Напои крошку молоком да смотри не вздумай болтать о том, что она здесь!Старуха заверила Пардальяна, что будет нема как рыба, и захлопотала над младенцем: покормила, укутала, укачала… А мальчик все это время не сводил с малышки глаз, в которых светился живой ум и горело любопытство.Как мы уже говорили, этот парнишка, резвый и проворный, словно котенок, приходился сыном старому рубаке. Тот вообще-то жил в замке, чтобы всегда быть под рукой у своих хозяев, но то и дело забегал в домик проведать Жана. Как мальчонка появился на свет? Сердце какой женщины пленил закаленный в боях ветеран? Это для всех оставалось тайной…Пардальян опустился в продавленное кресло, и Жан тут же забрался к нему на колени. Отец растроганно глядел на сына… Но мальчик вскоре спрыгнул на пол и заспешил к своей постельке, где мирно посапывал младенец. Осторожно взяв его на руки, Жан залюбовался прелестным созданием.— Какая же она красивая! — невольно воскликнул мальчик.Отец сердито покачал головой. Он вспомнил о матери этой крошки. Бедняжка!.. Он и сам, наверное, сошел бы с ума, если бы похитили его сына.И Пардальян отправился в Маржанси. Прячась в тени домов, он добрался до жилища кормилицы и притаился под окном…До него донеслись отчаянные рыдания пришедшей в сознание Жанны. Женщина то кричала от ярости и боли, то бормотала, словно теряя рассудок. Она ругала себя за то, что не сказала мужу правды, хотела идти к Франсуа и все открыть ему… Но вспоминая о страшной опасности, нависшей над дочерью, бедняжка замирала на месте.— Лоиза! — шептала несчастная мать. — Лоиза, я иду к тебе!— Сейчас, сейчас, — суетилась вокруг кормилица, — мы ее разыщем, непременно разыщем!..Вдруг Жанна вскочила и с душераздирающем криком бросилась к двери, оттолкнув старую крестьянку:— Лоиза! Доченька!— Господи, да она с ума сошла! Боже, помоги ей! — простонала кормилица.— Лоиза! Моя Лоиза! — твердила Жанна. — Я ведь выполнила его приказ! Я не опровергла чудовищных обвинений! Я похоронила свое счастье!.. Так почему же он не отдает мне моего ребенка?.. Он ведь обещал… О, Лоиза, где же ты, моя крошка? — повторяла несчастная Жанна.Воочию увидев это страшное горе, Пардальян оцепенел. Он клял себя за то, что, поддавшись на уговоры хозяина, стал соучастником чудовищного преступления. Наконец старик отполз от окна, вскочил на ноги и бросился бежать, словно помешанный.Лишь поздно вечером появился он в своем домике. Матюрина уже уложила детей спать; Жан нежно обнимал малышку, будто хотел защитить ее от всех бед. Пардальян на цыпочках приблизился к кровати, осторожно взял Лоизу на руки, закутал плащом и шагнул к двери. Уходя, он велел служанке:— Разбуди Жана, скажи, чтобы он оделся и ждал меня. Да собери его вещи. И передай конюхам, чтобы оседлали моего коня…И Пардальян понес девочку в Маржанси.Обессилевшая от горя Жанна полулежала в кресле; она жалобно стонала в беспокойном сне. Ее кормилица сидела рядом; глотая слезы, добрая женщина прикладывала влажное полотенце к пылающему лбу несчастной матери.— Позвольте мне отвести вас в спальню, бедняжка моя! — умоляла кормилица Жанну.Но та лишь повторяла в забытьи имя еврей дорогой девочки:— Лоиза! Где ты, Лоиза?И тут в комнату вошел высокий, широкоплечий человек. Заслышав шаги, Жанна вскочила на ноги, подлетела к мужчине и схватила младенца. Уложив дочку в кресло, она опустилась на колени и поспешно развернула плащ, который защищал ребенка от ночного холода.— Только бы она была целой и невредимой! — шептала исстрадавшаяся мать.Освобожденная из тяжелого плаща, крошка весело задвигала прелестными ручками и ножками. Мать прижала дитя к груди, потом внимательно осмотрела…Поняв, что с малышкой не случилось ничего дурного, Жанна принялась целовать ее милое личико, головку, животик… И вдруг кинулась к Пардальяну, упала перед ним на колени и начала осыпать поцелуями его руки.— Мадам, умоляю вас, перестаньте, — бормотал смущенный шевалье.— Ах, разрешите мне поблагодарить человека, нет, ангела, спасшего мою дочь! Но кто же вы? Как вас зовут? За кого мне отныне молиться?— Я старый воин и вечный скиталец, мадам. Для чего вам знать мое имя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56