Я прошу присяжных попытаться представить, каково это
Ц медленно и мучительно умирать, сознавая, что существует спасительное
лечение, на которое ты имеешь полное право. Говорю я медленно и искренне, т
щательно взвешивая слова и вижу: они находят отклик. Речь моя звучит спок
ойно, взор обращен к лицам двенадцати человек, которые совсем скоро выне
сут решение.
Я напоминаю условия страхового полиса, не слишком вдаваясь в подробност
и, и вкратце возвращаюсь к проблеме трансплантации костного мозга. Я под
черкиваю, что защита так и не представила аргументов, опровергающих дово
ды доктора Корда. Этот метод давно перешагнул рамки эксперимента, и скор
ее всего позволил бы спасти жизнь Донни Рэя.
Затем, переходя к забавному, я оживляюсь. Бегло напоминаю про утаенные до
кументы, подлоги и ложь, к которой столько раз прибегали служащие «Прекр
асного дара жизни». Разоблачения их в этом зале были столь громки и ошело
мляющи, что с моей стороны было бы ошибкой тратить на это время. Вот главно
е преимущество столь скоротечного судебного процесса Ц все главные св
идетельские показания ещё свежи в памяти. Опираясь на показания Джеки Ле
манчик и статистические выкладки «Прекрасного дара», я мелом рисую на до
ске ключевые цифры: количество страховых полисов, выданных в 1991 году, числ
о заявлений на выплату страховки и Ц на закуску Ц число отказов. Делаю я
это быстро и столь доходчиво, чтобы меня понял любой пятиклассник. Довод
ы мои четки и неопровержимы. Некие силы, стоящие у руля компании, разработ
али и ввели на один год некую жульническую схему, основанную на поголовн
ых отказах в выплате положенных по условиям договоров страховых премий.
Согласно показаниям Джеки, сделано это было с целью определить объем нал
ичности, который возможно прикарманить за один год. Это дьявольски хладн
окровная схема, разработанная безмерно жадными до денег людьми, которым
абсолютно наплевать на судьбу Донни Рэя и ему подобных.
Заговорив о деньгах, я беру финансовые отчеты компании и поясняю жюри, чт
о потратил на их изучение целых четыре месяца, но так до конца и не разобра
лся. Вся система бухгалтерского учета поставлена с ног на голову. И тем не
менее, согласно даже этой отчетности, денег у «Прекрасного дара жизни» к
уры не клюют. Я складываю на доске данные о наличности, резервных фондах и
нераспределенной прибыли и подытоживаю Ц получается четыреста семьде
сят пять миллионов. По признаниям руководителей компании, сумма активов
составляет четыреста пятьдесят миллионов.
Какое же наказание следует вынести такой богатой компании? Задав этот во
прос, я вижу, как разгораются глаза у присяжных. Им не терпится вынести вер
дикт!
Я использую старый и избитый прием. Это излюбленный ход, к которому прибе
гают во время судебных процессов многие адвокаты, и разновидностям его н
есть числа. И он настолько прост, что неизменно срабатывает наверняка. Я г
оворю присяжным, что я едва оперившийся, совсем ещё молодой адвокат, едва
свожу концы с концами. Допустим, что, вкалывая засучив рукава и экономя ка
ждый цент, я сумею через пару лет положить на свой банковский счет десять
тысяч долларов. Я работал не за страх, а за совесть, и хочу сберечь эти день
ги. И вдруг случается так, что я срываюсь; например, затеваю драку и ломаю п
ротивнику нос. Разумеется, я виноват, и должен возместить пострадавшему
ущерб, но этого мало Ц меня ещё следует наказать, чтобы впредь неповадно
было. Напомню, все, что у меня есть Ц это десять тысяч долларов. Какая сумм
а станет для меня достаточно поучительной? Один процент Ц сто долларов?
Возможно, это послужит мне уроком, хотя и едва ли. Конечно, раскошелиться н
а сотню баксов мне вовсе не улыбается, но и слишком долго убиваться из-за
такой суммы и рвать на себе волосы я не стану. А как насчет пяти процентов?
Достаточен ли штраф в полтысячи долларов, чтобы наказать меня за чей-то с
ломанный нос? Или да, или нет. А десять процентов? Готов держать пари, что, ра
сставшись с тысячью баксов, я получу двойной урок. Во-первых, искренне рас
каюсь в содеянном. А во-вторых Ц изменюсь.
Так как же вы накажете «Прекрасный дар жизни»? Так же, как наказали меня ил
и моего соседа? Посмотрите на совокупность активов, которыми владеет эта
страховая компания, подсчитайте, сколько у неё наличности, и наложите та
кой штраф, который их основательно проучит, но не разорит. Нечего жалеть э
ти огромные корпорации. Они ни чем не лучше других.
Я говорю присяжным, что окончательное решение находится в их руках. Да, мы
подали иск на десять миллионов долларов, но эти цифры ни к чему не обязыва
ют. Вынесите любой вердикт, который кажется вам справедливым, я же не впра
ве предлагать сумму.
Я заканчиваю, благодарно улыбаюсь присяжным, но в последний миг как бы сп
охватываюсь и добавляю, что если они остановят «Прекрасный дар жизни» се
йчас, то вскоре сами могут стать его жертвами. Несколько человек кивают м
не, несколько улыбаются, другие разглядывают цифры на доске.
Я прохожу к своему столу. Дек пялится на меня из угла, осклабившись во весь
рот. Купер Джексон, примостившийся сзади, показывает большой палец. Я уса
живаюсь рядом с Дот и с остановившимся сердцем жду выступления великого
и несравненного Лео Ф. Драммонда.
* * *
Для начала он вскользь извиняется за свое поведение во время процедуры в
ыбора присяжных. Встал, дескать, не с той ноги, но теперь раскаялся и хочет,
чтобы ему верили. Дальше он тем же покаянным тоном говорит о своем клиент
е Ц одной из старейших и наиболее уважаемых страховых компаний Америки
. Да, его клиент совершил ошибку. Грубую ошибку. И не одну. Письма об отказе в
выплате страховки были не только бездушными, но и просто оскорбительным
и. Тут его клиент допустил серьезную промашку. Но можно ли судить его стол
ь строго? Ведь в компании служит более шести тысяч человек, и проконтроли
ровать их всех просто немыслимо. И все же факт остается фактом: ошибки сов
ершены.
Он развивает эту тему в течение нескольких минут, отчаянно пытаясь доказ
ать, что ошибки эти носят случайный, а вовсе не преднамеренный характер. О
н на цыпочках обходит такие скользкие вопросы, как подложные руководств
а, утаенные документы и искаженные факты. Это для Драммонда Ц минное пол
е, от которого надо держаться подальше.
Он признает: да, страховку следовало выплатить, причем в полном объеме. Вс
е двести тысяч долларов. Это мужественный шаг, и присяжные оценивают его
по достоинству. Драммонд пытается их умаслить, и здесь он на верном пути. Н
о теперь Ц о конкретных размерах возмещения ущерба. Драммонд поражен мо
им предложением выплатить Дот Блейк компенсацию в размере нескольких п
роцентов от суммарных активов компании. Это просто неслыханно! Да и како
й в этом смысл? Он ведь признал, что его клиент совершил ошибку. Виновные у
же понесли заслуженное наказание Ц их уволили. «Прекрасный дар жизни» н
е только покаялся в грехах, но и исправил содеянное.
Зачем же в таком случае выносить столь суровый вердикт? Незачем, соверше
нно незачем.
Драммонд аккуратно затрагивает тему несправедливого обогащения. Он кр
айне осторожен, чтобы не обидеть Дот, прекрасно понимая, что обидит и прис
яжных. Он перечисляет кое-какие сведения о Блейках; где и как давно они пр
оживают, в каком доме, в каком районе и тому подобное. При этом искусно соз
дает портрет самой заурядной семьи среднего достатка, живущей в скромно
сти, но не знающей особых забот. Он не скупится на краски. Норман Рокуэлл
Американск
ий художник (1894-1978).
, автор множества реалистических картин из жизни маленького амери
канского городка) не нарисовал бы лучшей картины. Перед моими глазами во
зникает образ тенистых улочек и веселого мальчишки-почтальона. Драммон
д в своем деле настоящий дока, и присяжные слушают его, затаив дыхание. Он
описывает либо их жизнь, либо тот образ жизни, о котором они мечтают.
Так почему же вы, любезные присяжные, хотите отнять деньги у «Прекрасног
о дара жизни» и отдать их Блейкам? Ведь это разрушит прекрасную картину. П
ривнесет хаос и смуту в размеренную жизнь семьи. Между ними и их друзьями
и соседями сразу ляжет глубокая пропасть. Иными словами, деньги разрушат
их жизнь. Да и вообще, стоит ли слушать Руди Бейлора и отдавать деньги ком
у бы то ни было? Конечно Ц нет. Не только несправедливо, но и крайне нечест
но отнимать у крупной корпорации деньги лишь потому, что они у неё есть.
Драммонд подходит к доске и выводит мелом цифры Ц 746$. И поясняет, что это м
есячный доход семьи Блейков. Рядом он приписывает более внушительную су
мму Ц 200 000$, затем находит, что 6% из неё составляют 12 000$. И вот тогда Драммонд дел
ится с присяжными своим замыслом: он хочет, чтобы доходы Блейков удвоили
сь. Это ведь будет замечательно, не правда ли? И добиться этого проще прост
ого. Нужно только выплатить Блейкам причитающиеся в соответствии с усло
виями страховки двести тысяч долларов, поместить их в ценные бумаги под
шесть процентов годовых и Ц вот вам лишняя тысяча долларов в месяц, своб
одная от уплаты налогов. Компания «Прекрасный дар жизни» готова сама раз
местить эти деньги для Блейков.
Блеск, да?
Драммонд весьма убедителен. Его аргументы обоснованны, привлекательны,
и я вижу по лицам присяжных, что они раздумывают над его предложением. Изу
чают цифры на доске. Компромиссное решение выглядит очень привлекатель
но.
Мне остается только уповать, что они вспомнят обещание Дот отдать все эт
и деньги их Американскому обществу по борьбе с лейкозами.
Напоследок Драммонд взывает к здравому смыслу и справедливости присяж
ных. Голос его сгущается, говорит он доходчиво, с расстановкой. Образец ис
кренности. Поступите так, как считаете справедливым, заканчивает он и са
дится на место.
Поскольку истца представляю я, мне положено последнее выступление. Из от
веденного мне на заключительное слово получаса я сэкономил десять мину
т, и сейчас, подходя к ложе присяжных, я улыбаюсь. И говорю, что, возможно, в о
дин прекрасный день тоже сумею выступать столь же ярко, как мистер Драмм
онд. Он блестящий адвокат, один из лучших во всей стране. Я безмерно уважаю
его и склоняю перед ним голову.
Но у меня есть пара замечаний. Во-первых, «Прекрасный дар жизни» признал с
вою неправоту и готов даже выплатить двести тысяч долларов в порядке ком
пенсации. Почему? Да потому, что сейчас они кусают ногти, молясь, чтобы им н
е пришлось выложить куда большую сумму. Во-вторых, признал ли мистер Драм
монд эти ошибки и выразил готовность выплатить двести тысяч, обращаясь к
присяжным в понедельник утром? Нет, нет и ещё раз нет. А ведь уже тогда он ра
сполагал всеми фактами о неправоте своего клиента. Так почему же он не пр
изнал это? Почему? Я скажу: потому что надеялся скрыть от вас правду. Тепер
ь же, когда вы все узнали, его клиенты прикидываются покорными овечками.
Напоследок я иду на откровенную подначку. Я говорю:
Ц Если вы примете решение о взыскании с «Прекрасного дара жизни» двухс
от тысяч долларов, то лучше отмените его сразу. Нам эти деньги не нужны. Он
и требовались на операцию, которая так и не состоялась. Если вы не считает
е, что «Прекрасный дар жизни» заслуживает наказания, то пусть эти деньги
останутся у компании, а мы все мирно разойдемся по домам. Ц Шествуя вдоль
барьера, я поочередно заглядываю каждому из присяжных в глаза. Нет, они ме
ня не подведут.
Ц Спасибо, Ц говорю я и возвращаюсь к Дот. Судья Киплер напутствует при
сяжных, а меня тем временем охватывает пьянящее облегчение. Никто мне не
было так легко и свободно. Все Ц нет больше ни свидетелей, ни документов,
заявлений и ходатайств, нет слушаний, вопросов и протестов. Прощай, волне
ние по поводу того или иного присяжного. Я делаю глубокий вдох и блаженно
откидываюсь на спинку стула. Кажется, проспал бы сейчас целую вечность.
Блаженствую я пять минут, до тех пор, пока присяжные не начали покидать за
л суда. Сейчас почти половина одиннадцатого.
Начинается томительное ожидание.
* * *
Мы с Деком поднимаемся на второй этаж, подаем заявление Келли на развод, п
осле чего отправляемся к Киплеру. Судья поздравляет меня за профессиона
лизм, а я в тысячный раз рассыпаюсь в благодарностях. Однако пожаловал я к
нему вовсе не за этим, поэтому вскоре достаю и показываю ему папку с делом
о разводе. В нескольких словах я рассказываю ему про Келли Райкер, про изд
евательства, которым подвергает её самодур муж, после чего прошу в поряд
ке исключения выдать срочное предписание, запрещающее мистеру Райкеру
впредь приближаться к миссис Райкер. Киплер ненавидит дела о разводах, н
о я припер его к стенке. Тем более, что просьба моя типична для дел, когда му
ж избивает жену. Судья мне доверяет, и без лишних увещеваний подписывает
искомое предписание. О присяжных мы ни гу-гу. Они совещаются уже пятнадца
ть минут.
В коридоре меня поджидает Мясник, и я передаю ему копию заявления Келли и
подписанное судьей предписание. Мясник сам поедет к Клиффу Райкеру на сл
ужбу и лично вручит ему бумаги. Я напоминаю ему, что сделать это нужно с гл
азу на глаз, не ставя парня в неловкое положение.
Почти час мы сидим в зале суда, дожидаясь возвращения присяжных. Драммон
д со своей шайкой с одной стороны, а мы с Дот, Деком, Купером Джексоном и Хэр
ли с Гренфелдом Ц с другой. С некоторым изумлением я смотрю, как «белые во
ротнички» из «Прекрасного дара жизни» пытаются держаться от адвокатов
из «Трень-Брень». Или наоборот. Андерхолл, Олди и Лафкин Ц славная троица
Ц сидят в заднем ряду с вытянутыми рожами. Словно в ожидании расстрела.
В полдень присяжным подают обед, а нас Киплер отпускает до половины втор
ого. В желудке у меня такая буря, что мне не до еды. Я сажусь в машину, мчусь к
Робин, а по дороге звоню Келли прямо из «вольво». Она одна. Отпирает мне дв
ерь. На ней висящий мешком спортивный костюм и чужие кроссовки. У неё нет з
десь ни собственной одежды, ни туалетных принадлежностей. Передвигаетс
я Келли с трудом, превозмогая боль. Мы вдвоем спускаемся к машине, я помога
ю ей сесть на сиденье, потом поднимаю её ноги и бережно заношу внутрь. Келл
и сжимает зубы, чтобы не стонать. При солнечном свете синяки и кровоподте
ки на её лице кажутся более зловещими.
Мы выезжаем на улицу, но Келли продолжает оглядываться, словно опасаясь,
что из кустов вот-вот выскочит Клифф.
Ц Я только что возбудил дело о разводе, Ц говорю я, протягивая ей папку. К
елли раскрывает её и начинает читать.
Ц Когда он получит это предписание? Ц спрашивает она, когда мы останавл
иваемся на перекрестке.
Ц Думаю, что прямо сейчас.
Ц Он озвереет.
Ц Он давно уже озверел.
Ц Он тебе отомстит.
Ц Пусть только сунется. Впрочем, он не решится Ц он трус. Мужчины, избива
ющие своих жен Ц самые отъявленные трусы. В любом случае, за меня не беспо
койся. У меня есть пистолет.
* * *
Мы подкатываем к старому и неприметному дому, который ничем не выделяетс
я среди домов, выстроившихся по соседству. Стоит он в глубине, в тени дерев
ьев, перед ним раскинулась просторная лужайка с аккуратно подстриженны
м газоном. Любопытным соседям придется вывихнуть шею, чтобы подглядеть,
что тут творится. Я останавливаюсь в конце подъездной аллеи, где уже стоя
т два автомобиля. Оставляю Келли в машине, а сам обхожу здание сбоку и стуч
усь в дверь. Из переговорного устройства звучит голос, меня просят предс
тавиться. Да, безопасность здесь блюдут. Все окна плотно зашторены. Задни
й двор отгорожен высоченным забором.
Дверь приоткрывается, и передо мной предстает дородная молодая женщина.
Она подозрительно оглядывает меня с головы до ног. Я стараюсь держать се
бя в руках. После пяти дней нервы мои на пределе.
Ц Мне нужна Бетти Норвилл, Ц говорю я.
Ц Это я. А где Келли?
Я киваю в сторону «вольво».
Ц Ведите её сюда.
Мне было бы проще отнести Келли на руках, но ноги её сзади так болят, что ей
легче идти самой. Мы медленно бредем ко входу и преодолеваем крыльцо. Мне
кажется, будто я сопровождаю девяностолетнюю бабулю. Бетти приветливо у
лыбается и проводит нас в небольшую комнатенку. Это что-то вроде приемно
й. Мы с Келли располагаемся за столом напротив Бетти. Утром я беседовал с н
ей по телефону, и она хочет взглянуть на бумаги. Она быстро пробегает их гл
азами. Мы с Келли держимся за руки.
Бетти, замечая это, спрашивает:
Ц Значит вы её адвокат?
Ц Да. И друг.
Бетти переводит взгляд на Келли.
Ц Когда вам снова к врачу идти?
Ц Через неделю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Ц медленно и мучительно умирать, сознавая, что существует спасительное
лечение, на которое ты имеешь полное право. Говорю я медленно и искренне, т
щательно взвешивая слова и вижу: они находят отклик. Речь моя звучит спок
ойно, взор обращен к лицам двенадцати человек, которые совсем скоро выне
сут решение.
Я напоминаю условия страхового полиса, не слишком вдаваясь в подробност
и, и вкратце возвращаюсь к проблеме трансплантации костного мозга. Я под
черкиваю, что защита так и не представила аргументов, опровергающих дово
ды доктора Корда. Этот метод давно перешагнул рамки эксперимента, и скор
ее всего позволил бы спасти жизнь Донни Рэя.
Затем, переходя к забавному, я оживляюсь. Бегло напоминаю про утаенные до
кументы, подлоги и ложь, к которой столько раз прибегали служащие «Прекр
асного дара жизни». Разоблачения их в этом зале были столь громки и ошело
мляющи, что с моей стороны было бы ошибкой тратить на это время. Вот главно
е преимущество столь скоротечного судебного процесса Ц все главные св
идетельские показания ещё свежи в памяти. Опираясь на показания Джеки Ле
манчик и статистические выкладки «Прекрасного дара», я мелом рисую на до
ске ключевые цифры: количество страховых полисов, выданных в 1991 году, числ
о заявлений на выплату страховки и Ц на закуску Ц число отказов. Делаю я
это быстро и столь доходчиво, чтобы меня понял любой пятиклассник. Довод
ы мои четки и неопровержимы. Некие силы, стоящие у руля компании, разработ
али и ввели на один год некую жульническую схему, основанную на поголовн
ых отказах в выплате положенных по условиям договоров страховых премий.
Согласно показаниям Джеки, сделано это было с целью определить объем нал
ичности, который возможно прикарманить за один год. Это дьявольски хладн
окровная схема, разработанная безмерно жадными до денег людьми, которым
абсолютно наплевать на судьбу Донни Рэя и ему подобных.
Заговорив о деньгах, я беру финансовые отчеты компании и поясняю жюри, чт
о потратил на их изучение целых четыре месяца, но так до конца и не разобра
лся. Вся система бухгалтерского учета поставлена с ног на голову. И тем не
менее, согласно даже этой отчетности, денег у «Прекрасного дара жизни» к
уры не клюют. Я складываю на доске данные о наличности, резервных фондах и
нераспределенной прибыли и подытоживаю Ц получается четыреста семьде
сят пять миллионов. По признаниям руководителей компании, сумма активов
составляет четыреста пятьдесят миллионов.
Какое же наказание следует вынести такой богатой компании? Задав этот во
прос, я вижу, как разгораются глаза у присяжных. Им не терпится вынести вер
дикт!
Я использую старый и избитый прием. Это излюбленный ход, к которому прибе
гают во время судебных процессов многие адвокаты, и разновидностям его н
есть числа. И он настолько прост, что неизменно срабатывает наверняка. Я г
оворю присяжным, что я едва оперившийся, совсем ещё молодой адвокат, едва
свожу концы с концами. Допустим, что, вкалывая засучив рукава и экономя ка
ждый цент, я сумею через пару лет положить на свой банковский счет десять
тысяч долларов. Я работал не за страх, а за совесть, и хочу сберечь эти день
ги. И вдруг случается так, что я срываюсь; например, затеваю драку и ломаю п
ротивнику нос. Разумеется, я виноват, и должен возместить пострадавшему
ущерб, но этого мало Ц меня ещё следует наказать, чтобы впредь неповадно
было. Напомню, все, что у меня есть Ц это десять тысяч долларов. Какая сумм
а станет для меня достаточно поучительной? Один процент Ц сто долларов?
Возможно, это послужит мне уроком, хотя и едва ли. Конечно, раскошелиться н
а сотню баксов мне вовсе не улыбается, но и слишком долго убиваться из-за
такой суммы и рвать на себе волосы я не стану. А как насчет пяти процентов?
Достаточен ли штраф в полтысячи долларов, чтобы наказать меня за чей-то с
ломанный нос? Или да, или нет. А десять процентов? Готов держать пари, что, ра
сставшись с тысячью баксов, я получу двойной урок. Во-первых, искренне рас
каюсь в содеянном. А во-вторых Ц изменюсь.
Так как же вы накажете «Прекрасный дар жизни»? Так же, как наказали меня ил
и моего соседа? Посмотрите на совокупность активов, которыми владеет эта
страховая компания, подсчитайте, сколько у неё наличности, и наложите та
кой штраф, который их основательно проучит, но не разорит. Нечего жалеть э
ти огромные корпорации. Они ни чем не лучше других.
Я говорю присяжным, что окончательное решение находится в их руках. Да, мы
подали иск на десять миллионов долларов, но эти цифры ни к чему не обязыва
ют. Вынесите любой вердикт, который кажется вам справедливым, я же не впра
ве предлагать сумму.
Я заканчиваю, благодарно улыбаюсь присяжным, но в последний миг как бы сп
охватываюсь и добавляю, что если они остановят «Прекрасный дар жизни» се
йчас, то вскоре сами могут стать его жертвами. Несколько человек кивают м
не, несколько улыбаются, другие разглядывают цифры на доске.
Я прохожу к своему столу. Дек пялится на меня из угла, осклабившись во весь
рот. Купер Джексон, примостившийся сзади, показывает большой палец. Я уса
живаюсь рядом с Дот и с остановившимся сердцем жду выступления великого
и несравненного Лео Ф. Драммонда.
* * *
Для начала он вскользь извиняется за свое поведение во время процедуры в
ыбора присяжных. Встал, дескать, не с той ноги, но теперь раскаялся и хочет,
чтобы ему верили. Дальше он тем же покаянным тоном говорит о своем клиент
е Ц одной из старейших и наиболее уважаемых страховых компаний Америки
. Да, его клиент совершил ошибку. Грубую ошибку. И не одну. Письма об отказе в
выплате страховки были не только бездушными, но и просто оскорбительным
и. Тут его клиент допустил серьезную промашку. Но можно ли судить его стол
ь строго? Ведь в компании служит более шести тысяч человек, и проконтроли
ровать их всех просто немыслимо. И все же факт остается фактом: ошибки сов
ершены.
Он развивает эту тему в течение нескольких минут, отчаянно пытаясь доказ
ать, что ошибки эти носят случайный, а вовсе не преднамеренный характер. О
н на цыпочках обходит такие скользкие вопросы, как подложные руководств
а, утаенные документы и искаженные факты. Это для Драммонда Ц минное пол
е, от которого надо держаться подальше.
Он признает: да, страховку следовало выплатить, причем в полном объеме. Вс
е двести тысяч долларов. Это мужественный шаг, и присяжные оценивают его
по достоинству. Драммонд пытается их умаслить, и здесь он на верном пути. Н
о теперь Ц о конкретных размерах возмещения ущерба. Драммонд поражен мо
им предложением выплатить Дот Блейк компенсацию в размере нескольких п
роцентов от суммарных активов компании. Это просто неслыханно! Да и како
й в этом смысл? Он ведь признал, что его клиент совершил ошибку. Виновные у
же понесли заслуженное наказание Ц их уволили. «Прекрасный дар жизни» н
е только покаялся в грехах, но и исправил содеянное.
Зачем же в таком случае выносить столь суровый вердикт? Незачем, соверше
нно незачем.
Драммонд аккуратно затрагивает тему несправедливого обогащения. Он кр
айне осторожен, чтобы не обидеть Дот, прекрасно понимая, что обидит и прис
яжных. Он перечисляет кое-какие сведения о Блейках; где и как давно они пр
оживают, в каком доме, в каком районе и тому подобное. При этом искусно соз
дает портрет самой заурядной семьи среднего достатка, живущей в скромно
сти, но не знающей особых забот. Он не скупится на краски. Норман Рокуэлл
Американск
ий художник (1894-1978).
, автор множества реалистических картин из жизни маленького амери
канского городка) не нарисовал бы лучшей картины. Перед моими глазами во
зникает образ тенистых улочек и веселого мальчишки-почтальона. Драммон
д в своем деле настоящий дока, и присяжные слушают его, затаив дыхание. Он
описывает либо их жизнь, либо тот образ жизни, о котором они мечтают.
Так почему же вы, любезные присяжные, хотите отнять деньги у «Прекрасног
о дара жизни» и отдать их Блейкам? Ведь это разрушит прекрасную картину. П
ривнесет хаос и смуту в размеренную жизнь семьи. Между ними и их друзьями
и соседями сразу ляжет глубокая пропасть. Иными словами, деньги разрушат
их жизнь. Да и вообще, стоит ли слушать Руди Бейлора и отдавать деньги ком
у бы то ни было? Конечно Ц нет. Не только несправедливо, но и крайне нечест
но отнимать у крупной корпорации деньги лишь потому, что они у неё есть.
Драммонд подходит к доске и выводит мелом цифры Ц 746$. И поясняет, что это м
есячный доход семьи Блейков. Рядом он приписывает более внушительную су
мму Ц 200 000$, затем находит, что 6% из неё составляют 12 000$. И вот тогда Драммонд дел
ится с присяжными своим замыслом: он хочет, чтобы доходы Блейков удвоили
сь. Это ведь будет замечательно, не правда ли? И добиться этого проще прост
ого. Нужно только выплатить Блейкам причитающиеся в соответствии с усло
виями страховки двести тысяч долларов, поместить их в ценные бумаги под
шесть процентов годовых и Ц вот вам лишняя тысяча долларов в месяц, своб
одная от уплаты налогов. Компания «Прекрасный дар жизни» готова сама раз
местить эти деньги для Блейков.
Блеск, да?
Драммонд весьма убедителен. Его аргументы обоснованны, привлекательны,
и я вижу по лицам присяжных, что они раздумывают над его предложением. Изу
чают цифры на доске. Компромиссное решение выглядит очень привлекатель
но.
Мне остается только уповать, что они вспомнят обещание Дот отдать все эт
и деньги их Американскому обществу по борьбе с лейкозами.
Напоследок Драммонд взывает к здравому смыслу и справедливости присяж
ных. Голос его сгущается, говорит он доходчиво, с расстановкой. Образец ис
кренности. Поступите так, как считаете справедливым, заканчивает он и са
дится на место.
Поскольку истца представляю я, мне положено последнее выступление. Из от
веденного мне на заключительное слово получаса я сэкономил десять мину
т, и сейчас, подходя к ложе присяжных, я улыбаюсь. И говорю, что, возможно, в о
дин прекрасный день тоже сумею выступать столь же ярко, как мистер Драмм
онд. Он блестящий адвокат, один из лучших во всей стране. Я безмерно уважаю
его и склоняю перед ним голову.
Но у меня есть пара замечаний. Во-первых, «Прекрасный дар жизни» признал с
вою неправоту и готов даже выплатить двести тысяч долларов в порядке ком
пенсации. Почему? Да потому, что сейчас они кусают ногти, молясь, чтобы им н
е пришлось выложить куда большую сумму. Во-вторых, признал ли мистер Драм
монд эти ошибки и выразил готовность выплатить двести тысяч, обращаясь к
присяжным в понедельник утром? Нет, нет и ещё раз нет. А ведь уже тогда он ра
сполагал всеми фактами о неправоте своего клиента. Так почему же он не пр
изнал это? Почему? Я скажу: потому что надеялся скрыть от вас правду. Тепер
ь же, когда вы все узнали, его клиенты прикидываются покорными овечками.
Напоследок я иду на откровенную подначку. Я говорю:
Ц Если вы примете решение о взыскании с «Прекрасного дара жизни» двухс
от тысяч долларов, то лучше отмените его сразу. Нам эти деньги не нужны. Он
и требовались на операцию, которая так и не состоялась. Если вы не считает
е, что «Прекрасный дар жизни» заслуживает наказания, то пусть эти деньги
останутся у компании, а мы все мирно разойдемся по домам. Ц Шествуя вдоль
барьера, я поочередно заглядываю каждому из присяжных в глаза. Нет, они ме
ня не подведут.
Ц Спасибо, Ц говорю я и возвращаюсь к Дот. Судья Киплер напутствует при
сяжных, а меня тем временем охватывает пьянящее облегчение. Никто мне не
было так легко и свободно. Все Ц нет больше ни свидетелей, ни документов,
заявлений и ходатайств, нет слушаний, вопросов и протестов. Прощай, волне
ние по поводу того или иного присяжного. Я делаю глубокий вдох и блаженно
откидываюсь на спинку стула. Кажется, проспал бы сейчас целую вечность.
Блаженствую я пять минут, до тех пор, пока присяжные не начали покидать за
л суда. Сейчас почти половина одиннадцатого.
Начинается томительное ожидание.
* * *
Мы с Деком поднимаемся на второй этаж, подаем заявление Келли на развод, п
осле чего отправляемся к Киплеру. Судья поздравляет меня за профессиона
лизм, а я в тысячный раз рассыпаюсь в благодарностях. Однако пожаловал я к
нему вовсе не за этим, поэтому вскоре достаю и показываю ему папку с делом
о разводе. В нескольких словах я рассказываю ему про Келли Райкер, про изд
евательства, которым подвергает её самодур муж, после чего прошу в поряд
ке исключения выдать срочное предписание, запрещающее мистеру Райкеру
впредь приближаться к миссис Райкер. Киплер ненавидит дела о разводах, н
о я припер его к стенке. Тем более, что просьба моя типична для дел, когда му
ж избивает жену. Судья мне доверяет, и без лишних увещеваний подписывает
искомое предписание. О присяжных мы ни гу-гу. Они совещаются уже пятнадца
ть минут.
В коридоре меня поджидает Мясник, и я передаю ему копию заявления Келли и
подписанное судьей предписание. Мясник сам поедет к Клиффу Райкеру на сл
ужбу и лично вручит ему бумаги. Я напоминаю ему, что сделать это нужно с гл
азу на глаз, не ставя парня в неловкое положение.
Почти час мы сидим в зале суда, дожидаясь возвращения присяжных. Драммон
д со своей шайкой с одной стороны, а мы с Дот, Деком, Купером Джексоном и Хэр
ли с Гренфелдом Ц с другой. С некоторым изумлением я смотрю, как «белые во
ротнички» из «Прекрасного дара жизни» пытаются держаться от адвокатов
из «Трень-Брень». Или наоборот. Андерхолл, Олди и Лафкин Ц славная троица
Ц сидят в заднем ряду с вытянутыми рожами. Словно в ожидании расстрела.
В полдень присяжным подают обед, а нас Киплер отпускает до половины втор
ого. В желудке у меня такая буря, что мне не до еды. Я сажусь в машину, мчусь к
Робин, а по дороге звоню Келли прямо из «вольво». Она одна. Отпирает мне дв
ерь. На ней висящий мешком спортивный костюм и чужие кроссовки. У неё нет з
десь ни собственной одежды, ни туалетных принадлежностей. Передвигаетс
я Келли с трудом, превозмогая боль. Мы вдвоем спускаемся к машине, я помога
ю ей сесть на сиденье, потом поднимаю её ноги и бережно заношу внутрь. Келл
и сжимает зубы, чтобы не стонать. При солнечном свете синяки и кровоподте
ки на её лице кажутся более зловещими.
Мы выезжаем на улицу, но Келли продолжает оглядываться, словно опасаясь,
что из кустов вот-вот выскочит Клифф.
Ц Я только что возбудил дело о разводе, Ц говорю я, протягивая ей папку. К
елли раскрывает её и начинает читать.
Ц Когда он получит это предписание? Ц спрашивает она, когда мы останавл
иваемся на перекрестке.
Ц Думаю, что прямо сейчас.
Ц Он озвереет.
Ц Он давно уже озверел.
Ц Он тебе отомстит.
Ц Пусть только сунется. Впрочем, он не решится Ц он трус. Мужчины, избива
ющие своих жен Ц самые отъявленные трусы. В любом случае, за меня не беспо
койся. У меня есть пистолет.
* * *
Мы подкатываем к старому и неприметному дому, который ничем не выделяетс
я среди домов, выстроившихся по соседству. Стоит он в глубине, в тени дерев
ьев, перед ним раскинулась просторная лужайка с аккуратно подстриженны
м газоном. Любопытным соседям придется вывихнуть шею, чтобы подглядеть,
что тут творится. Я останавливаюсь в конце подъездной аллеи, где уже стоя
т два автомобиля. Оставляю Келли в машине, а сам обхожу здание сбоку и стуч
усь в дверь. Из переговорного устройства звучит голос, меня просят предс
тавиться. Да, безопасность здесь блюдут. Все окна плотно зашторены. Задни
й двор отгорожен высоченным забором.
Дверь приоткрывается, и передо мной предстает дородная молодая женщина.
Она подозрительно оглядывает меня с головы до ног. Я стараюсь держать се
бя в руках. После пяти дней нервы мои на пределе.
Ц Мне нужна Бетти Норвилл, Ц говорю я.
Ц Это я. А где Келли?
Я киваю в сторону «вольво».
Ц Ведите её сюда.
Мне было бы проще отнести Келли на руках, но ноги её сзади так болят, что ей
легче идти самой. Мы медленно бредем ко входу и преодолеваем крыльцо. Мне
кажется, будто я сопровождаю девяностолетнюю бабулю. Бетти приветливо у
лыбается и проводит нас в небольшую комнатенку. Это что-то вроде приемно
й. Мы с Келли располагаемся за столом напротив Бетти. Утром я беседовал с н
ей по телефону, и она хочет взглянуть на бумаги. Она быстро пробегает их гл
азами. Мы с Келли держимся за руки.
Бетти, замечая это, спрашивает:
Ц Значит вы её адвокат?
Ц Да. И друг.
Бетти переводит взгляд на Келли.
Ц Когда вам снова к врачу идти?
Ц Через неделю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68