Вспомнилось: в ее деревне Шелехметь несколько лет назад пропал б
ез следа Митька-бобыль. Говорили, что утащил его черт. А ведь мужик был так
ой же рыжий и здоровый…
Посидев на корточках напротив Евдокии, рыжий нырнул в лаз, снова завалил
его валуном и исчез. Вернулся он к вечеру, принес нанизанные на ветки ябло
ки и кукурузные початки.
На следующий день Евдокия хорошо рассмотрела его: это был не Митька. Но на
душе все равно стало легче Ц не черт все-таки. Да и заботливый: еды натаск
ал. Тут она почувствовала, как сильно хочет есть. Осторожно взяла один из п
очатков, оголила белый стерженек, откусила кончик, заметив краем глаза, ч
то ее рыжий похититель вроде бы одобрительно качает головой. Евдокия око
нчательно осмелела. Утолив голод, вернулась на свое место в углу пещеры, п
редставила себе родимый дом, мужа Степку, ребятишек Ваньку да Машку и зав
ыла в полную силу настрадавшейся бабьей души…
Потянулись дни Ц сумеречные, однообразные. Наружу хозяин пещеры Евдоки
ю не выпускал. Вечером, уходя, закрывал выход огромным камнем. Возвращалс
я под утро, приносил с крестьянских полей арбузы и тыквы, кукурузные поча
тки и свеклу. Заготавливал, судя по всему, продукты на зиму.
Постепенно Евдокия привыкла к резкому запаху, исходившему от ее похитит
еля, к сырым овощам, перестала пугаться светящихся в полутьме малиновых
глаз. И все чаще ловила себя на мысли, что воспринимает это существо как об
ычного деревенского мужика, почему-то не научившегося говорить. Даже им
я ему придумала Рыжий, по цвету шерсти, покрывающей плечи и грудь.
Ночи сделались холоднее, и Рыжий все чаще пытался улечься на ворохе сухо
й травы радом с Евдокией. Вначале она гнала его Ц грех замужней бабе с чуж
им мужиком вместе спать. Но однажды смирилась с тяжкой своей долей, и Рыжи
й остался рядом. Жарким шершавым языком он лизал плечи Евдокии, грудь и жи
вот… Короче, в ту ночь случилось то, после чего Рыжий не отходил от нее ни н
а шаг: мычал, словно теленок, выпрашивающий молока, поглаживал огромными
ручищами, то и дело норовил лизнуть. Он совал ей в рот яблоки, сочную мякот
ь арбуза, а затем тянул ее на лежанку в дальний угол пещеры.
В конце концов Евдокию это стало раздражать, и однажды, не сдержавшись, он
а саданула Рыжего кулаком по волосатой башке. И замерла, догадавшись, что
и он ударит ее в ответ. Но Рыжий вжал голову в плечи. И, жалобно мыча, попятил
ся, а Евдокия, как бывало дома, в деревне, наступая и размахивая руками, кри
чала во весь голос что ни попадя. Она вдруг поняла, что Рыжий ради ее ласки
стерпит любое унижение. Однако стоило ей приблизиться к выходу, как Рыжи
й скалил желтые зубы и угрожающе рычал. Она отступала, а потом мстительно
долго не подпускала к себе, так же рыча и скаля зубы.
В пещере становилось все холоднее. Рыжий выглядел вяло, сонно. Причем спа
л он не по-человечески, а опираясь на предплечья и колени, спрятав голову
в огромных ладонях. (Позже, когда эту историю я пересказывала известному
криптозоологу Борису Поршневу, он подтвердил: да, именно в подобном поло
жении спит «снежный человек». Крестьяне о такой детали знать не могли.) По
д животом и грудью хозяина пещеры было достаточно места, чтобы Евдокии с
вернуться калачиком и проводить день за днем, вслушиваясь в вой ветра за
стенами пещеры. Тоска по дому, не отпускавшая бабу ни на минуту, становила
сь нестерпимой. Рыжий просыпался от плача своей подруги, чтото лопотал, г
ладил мохнатыми руками, пока она не забывалась беспокойным сном.
Вскоре Евдокия поняла, что беременна. От бремени разрешилась она весенне
й ночью в тяжких муках. Мальчик оказался необычно крупным и ничем вроде б
ы не отличался от ребятишек, которых она родила от своего мужа. Рыжий стар
ательно облизал ребенка и потом радостно, по-обезьяньи, скакал перед пещ
ерой. У Евдокии радости не было: новорожденный связывал ее с этой невесел
ой жизнью.
Еды в пещере почти не осталось, и Рыжий стал уходить вечерами, чтобы к утру
вернуться и накормить Евдокию сырой картошкой, яйцами, выкраденными с к
акого-нибудь крестьянского подворья. Кажется, он понимал, что детенышу н
ужен солнечный свет, поэтому Евдокии разрешалось целый день проводить н
а склоне горы, около лаза, закрытого со всех сторон густым кустарником. На
прасно она старалась высмотреть хоть какие-нибудь признаки человеческ
ого жилья. Со склона горы были видны лишь бесконечные вершины сосен да уб
егающие вдаль отроги Жигулей. Но эта даль все сильнее манила ее, укреплял
а с каждым днем желание вырваться из плена и убежать к людям. Но пока ребен
ок не окреп, об этом можно было только мечтать…
Потом и лето пошло на убыль, и Евдокия решилась. Вечером, как обычно, подме
ла пол в пещере, покормила грудью мальчика, подкрепилась овощами, которы
е утром принес Рыжий. Дождалась, пока его шаги не затихли вдалеке, взяла на
руки мальчика и двинулась в путь. Шла наугад, стараясь поменьше петлять. И
с ужасом думала, за кого же примут ее Ц растрепанную, с обрывками платья
на плечах, грязную?
Уйти ей не удалось Ц она увидела, как, низко пригнувшись к земле, словно в
ынюхивая следы, к ней мчится Рыжий. Настигнув беглянку, он прыгал вокруг н
ее, рыча и торжествуя победу. А потом грубо схватил одной рукой (или лапой?)
Евдокию, бросил ее на плечо, другой осторожно прижал к груди плачущего ма
лыша и отправился к пещере. Евдокии послышалось ржание лошади и лай соба
к за соседним лесистым гребнем. «Значит, там проходит дорога», Ц отметил
а она про себя.
Мальчик к осени подрос, набрал вес, и Евдокии уже было тяжело держать его н
а руках. Теперь, сознавала она, если и уходить, то Ц одной. А потом вернутьс
я в пещеру с людьми.
Рыжий спал, когда она, убаюкав сына, тихонько положила его рядом с ним. Выб
ралась из пещеры, спустилась с горы и что есть мочи помчалась в сторону, от
куда послышался ей лай собак и ржание лошади. Посчастливилось: выбралась
на лесную дорогу и, расплескивая босыми ногами горячую пыль, побежала к п
аромной переправе, откуда рукой подать до села Рождествено. Евдокия знал
а, что до Волги отсюда ближе, чем до деревни, не раз ведь ездила тут с мужем.
Вдруг она услышала плач ребенка, а может, и не услышала Ц почувствовала. О
бернулась Ц Рыжий! Он уже на дороге! Ужас прибавил ей силы. Вот и лес конча
ется, за ним Ц небольшое поле и паромная переправа…
Пассажиры парома, который уже отходил от причала, вдруг увидели, как из ле
са выбежала обнаженная женщина с развевающимися волосами и, громко крич
а, помчалась к реке. Ее настигало звероподобное существо с ребенком на ру
ках. Женщина бросилась в воду, с парома ей кто-то кинул веревку. А похожий н
а медведя неведомый получеловек-полузверь забрел по колено в Волгу и, жа
лобно мыча, на ладонях могучих рук протягивал Евдокии плачущего ребенка
. Однако паром уходил все дальше и дальше. Рыжий взревел, в отчаянии схвати
л малыша за ноги и разорвал его на глазах онемевших от ужаса пассажиров…

Ц А что с Евдокией-то сталось? Ц спрашивала я.
Ц А чего бабе сделается, Ц отвечали рассказчики. Ц Умерла в свое время.
А так ничего. Мужика вот только к себе не допускала.
Борис Федорович Поршнев, криптозоолог и профессор, этому моему сообщени
ю не удивился, заметив, помнится, что за персонажами, подобными Рыжему, обы
чно скрывается вполне реальное живое существо сохранившийся до наших д
ней реликтовый гоминоид..

Татьяна Борисова, Самара:
…В тот день братья Бочкаревы и пятиклассник Коля Аксенов из поселка Ащиб
улак Илийского района (Казахстан) около пяти часов вечера отправились ко
сить сено в район каналосточных вод. Проселочные дороги в этих местах по
лны неприятностей, и через десять минут езды у мотоцикла была проколота
камера колеса. Заминка получилась в довольно глухом и безлюдном месте. Л
юльку пришлось отсоединить, после чего Бочкарев-старший уехал в поселок
за новым колесом, оставив Бочкарева-младшего и его друга сторожить недв
ижимую часть мотоцикла. Прошло полчаса, и друзья явно заскучали от безде
йствия и жары. Шум камыша метрах в двадцати от них неожиданно привлек вни
мание. Заросли раздвинулись, и перед охваченными ужасом ребятами появил
ось невиданное существо. Оно напоминало обезьяну. Тело было покрыто густ
ыми темно-серыми волосами, их не было лишь на верхней части головы, являвш
ей собой гладкий покатый череп, обтянутый черной, словно уголь, кожей. Уши
отсутствовали, вместо глаз узкие прорези с чем-то мутным, вроде бельма, вм
есто зрачков. Кисти верхних конечностей (рук) согнуты вовнутрь. Рост, прав
да, далеко не обезьяний Ц около трех метров.
Существо опустилось на четвереньки и, издавая рычание, двинулось на ребя
т. Тех, естественно, как ветром сдуло. Бежали, не чувствуя ног, слыша за спин
ой приближавшийся хрип и топот преследователя. Неизвестно, какой бы была
развязка, не появись на дороге Бочкарев-старший. Ничего не понимая, тот в
се же не растерялся и сигналом мотоцикла попытался напугать огромную об
езьяну. Эффект возымел должное действие Ц она не замедлила скрыться в к
амышах. После этого Бочкарев-старший отвез перепуганных ребят в сторожк
у-вагончик, находившийся неподалеку, а сам, захватив с собой сторожа, уеха
л за брошенной люлькой. Не прошло и получаса, как Бочкарев-младший замети
л из окна огромную тень на земле у вагончика. Секунда понадобилась на то, ч
тобы запереть дверь на защелку. В следующее мгновение стены уже содрогал
ись от мощных ударов извне, заглушаемых хриплым ревом. Это продолжалось
минут пятнадцать. Неизвестный даже пытался опрокинуть вагончик, начав е
го интенсивно раскачивать (что обыкновенному человеку не под силу). Появ
ившиеся мотоциклисты вновь заставили неизвестного скрыться. Теперь уж
е насовсем….
"Я демобилизовался из полка морской авиации в самое смешное хрущевское в
ремя, когда «урезали» крестьянские хозяйства, когда, чтобы держать «урез
анное» личное подворье, приходилось «для себя» косить сено по ночам, а де
нь махать косой на колхоз. Так было. Для своей буренки косил по ночам и я. Пр
ичем надо было забиться в дикую глушь, подальше от дорог, чтобы начальств
о не увидело тебя на тайном покосе.
Так вот, для «личного покоса» я в июле 1960 года как раз и забился в такую глуш
ь. Это урочище почемуто Сдохловкой в нашей деревне называлось. Приглядел
отличный покос на краю этой самой Сдохловки, непролазные чащобы с болот
ом где-то внутри нее, и стал приезжать сюда по ночам верхом на лошади с кол
хозного покоса, на котором мы вкалывали неделями безвыездно. Страшноват
о было одному, и я обычно брал с собой своего кобеля-волкодава и двустволк
у. На всякий случай: у нас ведь и с мишкой в любой момент можно нос к носу сто
лкнуться.
Косил без помех две ночи, проходя прокосы правым плечом к болоту.
Приехал на третью ночь. Луна как прожектор. Привязал лошадь к березе на дл
инный повод, повесил на сучок ружье Ц заряженное. Развел костерок-дымок
ур, покурил и врезался в разнотравье с мыслью докосить к утру до самого за
крайка чащобника. Немного оставалось. Машу косой, все забыв. Кобель мой ул
егся рядом с костерком, конь напитался и, смотрю, тоже к дыму поближе подош
ел. Дремлет стоя.
Уже почти развиднелось. С болота потянуло туманом. Я остановился, встрях
нул плечами и полез в кармашек куртки за сигаретой. До закрайка чащобник
а оставалось метров, может быть, пятнадцать, не больше.
Я вытащил сигарету, стал прикуривать, чуть склонившись к огоньку спички,
и вдруг всей кожей почувствовал, что кто-то пристально смотрит на меня сп
рава из кустов. Я невольно замер, оцепенел. Всего сжало. Такого со мной ник
огда не было. Хотел шагнуть к костерку и не мог. Сковало до спазм в горле. Не
помню, дышал я или нет. Глаза, кажется, поворачивались, но шея не поворачив
алась. Как парализовало. Я из-подо лба видел, что в кусте ракитника кто-то е
сть. Стоит и смотрит Ц пристально и леденяще. Потом вдруг разом «отдало»,
как говорят у нас в Сибири. Я рванулся к ружью, не помню, как сдернул его с су
чка и дуплетом бабахнул в чертов куст. Что-то реготнуло оттуда, потом отпр
януло к болоту, короткий топот, потом длинный хлюпающий всплеск и Ц тиши
на.
Я судорожно перезарядил двустволку и бабахнул туда же еще раз. Стоял, нат
янувшись в ту сторону, и вдруг почувствовал, как дергается кожа на лице. Ко
бель тихо скулил и полз ко мне. Этого с ним никогда не было. Конь утробно рж
ал и рвал привязь. Я опомнился. Перезарядил двустволку, набросил ремень н
а плечо, огладил коня, чтоб он успокоился, потом коекак прикурил уже другу
ю сигарету. Когда курил, прыгали губы. Показалось, что волосы под кепкой ст
оят дыбом. Отвязал коня, смотал на руку привязь, вскочил на своего Цыгана (
так звали коня), и он понес меня к становищу колхозного покоса.
Мужиков, которые косили «для себя» по ночам, как и я, еще не было. Потом стал
и подъезжать один за другим. Почти каждый спрашивал: «Кто стрелял?» Призн
ался: я стрелял. «В кого?» Ц «Сам не знаю». Ц «Не свисти. Никак сохаря улож
ил. Два раза дуплетом по зайцу не бьют. Признавайся». Признаваться было не
в чем. Заспорили. Решили проверить днем. В обед поехали верхами. Облазили в
есь мой покос, прочесали чащобу Ц никакого следа: ни медвежьего, ни сохат
иного. В кусте, по которому я дважды сдуплетил, трава была примята: кто-то с
тоял. От этого места к топи трава смята пунктирно: кто-то убегал скачками.
Дальше Ц гиблая топь. Знал каждый, что сохатый проходит и топь. Пошли на д
ругой берег болота. Облазили вокруг, но выходного следа предполагаемого
сохатого нигде не нашли.
Некоторые мужики упирали на то, что я смертельно ранил сохатого и он утон
ул в гибляке Ц болотном бучиле. Но ведь рана дает обильную кровь, лось ост
авил бы и лосиные следы на закрайке болота. А следов не было, только примят
ая трава. Не было и крови. Значит, я не попал в того, кто подсматривал за мной
из куста ракитника. Загадка.
Спустя несколько дней, парясь с дедом в бане, я рассказал ему обо всем. Ц Г
де твой покос? Ц спросил дед. Ц Да у Сдохловки. Справа от Плетневской дор
оги. Дед как-то странно зыркнул на меня, проговорил: Ц Тоже нашел… Мы там н
икогда не косили. Проклятое место. Сдохловка, одним словом.
…Правда, стог я все-таки сметал там. Мужики помогли. Но потом никогда боль
ше туда носа не совал.
Вспомню, и как-то не по себе станет. Молчал. А вот теперь решил рассказать т
от жутковатый случай. Кто ответит: по кому же я все-таки стрелял?.. Да. Загад
ка.

Роман Голынский, Тюмень".
Саратовская область, 1989-й… Рассказывает Р. Саитов, ветеринарный врач:
"Во второй половине дня я с чабаном С. Проценко привез на пруд детей. День б
ыл жаркий. Перед тем как лезть в воду, глянул на противоположный берег. А т
ам в редком кустарнике Ц метрах в ста от нас Ц стояла темная фигура. Прис
мотрелся Ц и обмер от удивления. Это же не человек! Фигура покрыта темной
шерстью, передние конечности очень длинные. Говорю Проценко: «Давай спла
ваем, посмотрим, что это за тип». Но не успели мы дойти до воды, как существо
двинулось сквозь кусты в сторону парового поля. Когда неизвестный побеж
ал, он выпрямился, сутулость исчезла. Поразили плавные большие прыжки. Та
к люди не бегают, тем более по рыхлой почве.
Существо пересекло поле, повернуло к лесополосе и двинулось к оврагу. Мы
сели в машину и поспешили к тому месту, где предположительно оно должно б
ыло появиться из лесополосы. Пруд здесь неширокий. Переплыли его и вышли
метрах в тридцати от неизвестного. Он увидел нас и медленно двинулся по л
есопосадкам. В этот момент я его разглядел хорошо. Рост, наверное, метра дв
а. Густая темно-бурая шерсть покрывает все тело. Волосы на голове длинные
, ниспадают ниже плеч.
Мы преследовали существо около километра, пока оно не скрылось в балке. К
ак ветспециалист утверждаю: это не человек и не человекообразная обезья
на".
Правдивость рассказа подтвердили С. Проценко, приехавшие с ними дети, а т
акже купавшиеся на пруду братья Давлетовы. Еще раньше это существо видел
и М. Чингарева и ее сын Сергей, возвращавшиеся со стрижки овец.
Старший межрайонный охотовед Е. Тюряков, который побывал на месте происш
ествия «по горячим следам», рассказывает:
Ц Четкий, глубокий отпечаток стопы мы сфотографировали. И вот что любоп
ытно. У человека двухметрового роста она должна быть большая. А тут всего
39-й размер. Зато ширина шага не менее двух метров. По рыхлой пашне имитиров
ать такой шаг три-четыре километра подряд нормальному человеку было бы
не под силу".
Эта история произошла в середине лета. А в сентябре…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52