- Какая прелесть! - воскликнула королева и потянулась руками к
волшебной гемме.
- Нет! - резко остановила ее Сефрения. - Не прикасайся к нему, Элана!
Он может уничтожить тебя!
Элана в ужасе отпрянула назад.
- Но почему тогда Спархок может держать его в своих руках? -
возразила она.
- Беллиом знает его. Возможно, он признает и тебя, но не стоит
рисковать.
Спархок торопливо уложил соблазнительный самоцвет в мешочек и убрал
за пазуху.
- И вот еще что, Элана, - продолжила Сефрения. - Беллиом - самое
могущественное и драгоценное из всего того, что существует в мире, и Азеш
уже давно, но, к счастью, пока безуспешно пытается заполучить его. Именно
с этой целью пять столетий назад Отт вторгся во владения западных королей.
Поиски самоцвета продолжаются и по сей день. Мы не должны допустить, чтобы
Беллиом попал к Азешу.
- Мы должны будем уничтожить его? - угрюмо спросил ее Спархок. Ему
стоило больших усилий задать этот вопрос.
- Уничтожить?! - вскрикнула Элана. - Но он так прекрасен!
- Однако он несет в себе зло, - сказала ей Сефрения и, подумав,
добавила. - Возможно, это не совсем верно сказано. Дело в том, что Беллиом
не различает добро и зло. Нет, Спархок, сохраним его, пока окончательно не
убедимся, что здоровье Эланы вне опасности. Продолжай свой рассказ, но
будь кратким, королева еще слишком слаба.
- Хорошо, - кивнул Спархок и поведал своей королеве о поисках на
древнем поле битвы при озере Рандера, об их полном опасности пребывании в
Замке графа Газека. Королева слушала его, затаив дыхание, особенно когда
он перешел к событиям, приключившимся с ними у озера Вэнн. Затем он кратко
рассказал, как им удалось отделаться от докучливого короля Воргуна и,
наконец, о том, как они попали в ужасную пещеру Гверига и где узнали в
откровении, кем была Флейта на самом деле. - А вот как дела обстоят на сей
день, моя королева, - в завершении сказал рыцарь. - Король Воргун бьется с
рендорцами в Арсиуме; Энниас в Чиреллосе дожидается смерти Архипрелата
Кливониса; а вы снова здоровы и вступили в свои законные права королевы
Элении.
- И, ко всему прочему, недавно обручена, - напомнила она Спархоку,
словно не хотела позволить ему забыть об этом. Тут Элана ненадолго
задумалась, а затем настойчиво спросила: - А что вы сделали с Личеасом?
- Он в темнице, ваше величество.
- А Гарпарин и тот, другой?
- Толстяк разделил участь Личеаса, а барон покинул нас.
- Вы позволили ему сбежать?
- Нет, ваше величество, - покачал головой Келтэн. - Он визжал и даже
пытался приказывать нам покинуть Палату Совета. Вэниону надоела вся эта
мышиная возня, и тогда Улэф снес топором голову Гарпарина.
- Весьма кстати. Я хочу видеть Личеаса.
- Может, сначала вам стоит отдохнуть? - спросила ее Сефрения.
- Нет, пока я не поговорю со своим кузеном, - настаивала королева.
- Я схожу за ним, - вызвался Улэф, развернулся и покинул комнату.
- Милорд Лэндийский, - сказала Элана, - согласитесь ли вы
председательствовать в моем королевском Совете?
- Как пожелает ваше величество, - с поклоном ответил граф.
- А вы, лорд Вэнион, войдете в состав Совета, когда позволят ваши
другие обязанности?
- Почту за честь, ваше величество.
- Как мой супруг и рыцарь, Спархок также получит место за столом
Совета и, я думаю, о тебе Сефрения.
- Я - стирик, Элана, - заметила Сефрения. - Будет ли это мудрое
решение взять стирика в Королевский Совет, тем более когда простые
эленийцы так сильно настроены против этого народа.
- Я положу конец этому недоразумению раз и навсегда, - твердо сказала
Элана. - Спархок, можешь ли ты предложить еще кого-нибудь полезного в
королевском Совете?
Рыцарь задумался, и неожиданно ему в голову пришла лихая идея.
- Я знаю одного человека, ваше величество. Он безроден, но очень умен
и много понимает в той стороне жизни Симмура, о существовании которой вы,
возможно, даже не подозреваете.
- Кто он?
- Его имя - Платим.
Телэн звонко рассмеялся.
- Ты, наверное, спятил, Спархок, - сквозь смех проговорил мальчик. -
Сам собираешься привести Платима поближе к королевской сокровищнице.
Элана озадаченно смотрела на них.
- Что-то я вас не пойму? - спросила она.
- Платим - величайший вор в Симмуре, - сказал ей Телэн. - Я знаю это
наверняка, поскольку имел честь иногда работать на него. Его знает и ему
подчиняется каждый вор и нищий в городе, а также все мошенники, убийцы,
головорезы, мокрушники и шлюхи.
- Следи за тем, что говоришь, молодой человек! - рявкнул Кьюрик.
- Мне известно это слово, Кьюрик, - невозмутимо сказала Элана. - И я
знаю, что оно означает. А почему ты, Спархок, предложил ввести в Совет
этого человека?
- Как я уже сказал, Платим чрезвычайно умен, и, кроме того, несмотря
на его ремесло, он истинный патриот и прекрасно разбирается в ситуации,
сложившейся в королевстве. У него существуют такие источники информации,
что все, что бы ни произошло в Симмуре, да даже во всем мире, тут же
становится известным ему.
- Я поговорю с ним, - пообещала Элана.
Тут в палату вошли сэр Улэф и сэр Перрейн, таща за собой Личеаса.
Первой, кого увидел незадачливый принц-регент, оказавшись в комнате, была
его королева. От такой неожиданности у Личеаса в удивлении широко открылся
рот и глаза чуть не вылезли из орбит.
- Как... - только и сумел выдавить он из себя, кусая губы.
- Ты не ожидал увидеть меня живой, Личеас? - грозно спросила Элана.
- Я полагаю, в присутствии королевы тебе следует преклонить колени, -
мрачно произнес Улэф и дал Личеасу такого пинка, от которого тот рухнул на
пол и униженно распростерся ниц.
Граф Лэндийский прокашлялся и заявил:
- Моя королева, во время вашей болезни этот человек требовал, чтобы к
нему обращались не иначе как "ваше величество". В соответствии с законом
подобные действия расцениваются как государственная измена.
- Именно за это я его и арестовал, - добавил Спархок.
- Кажется, для меня есть прекрасная работа, - сказал Улэф, поднимая
свой топор. - Скажи одно только слово, королева Элении, и его голова будет
красоваться на дворцовых воротах.
Личеас в ужасе посмотрел на них и заплакал, моля о пощаде, в то время
как Элана, по крайней мере так показалось Спархоку, подумывала совсем о
другом.
- Не здесь, сэр Улэф, - с некоторым сожалением наконец произнесла
королева. - Вы понимаете, что я имею в виду.
- Король Воргун собирался повесить его, - неожиданно вступил в
разговор Келтэн. - Здесь прекрасный высокий потолок, ваше величество, и
крепкие балки. Я быстро схожу за веревкой, и мы посмотрим, как Личеас
станцует нам в воздухе. Кроме того, это не столь кровавое зрелище как
обезглавливание.
Элана посмотрела на Спархока.
- А что ты думаешь, дорогой? Нам повесить кузена?
Спархок несколько мгновений стоял молча, потрясенный тем холодящим
кровь голосом, которым она произнесла эти фразы.
- Э-э... - наконец вымолвил он. - Дело в том, моя королева, что
прежде следовало бы хорошенько допросить его, ему много что известно?
- Верно, - согласилась Элана. - Скажи-ка мне, Личеас, захочешь ли ты
поделиться с нами всем, что тебе известно.
- Я расскажу все, что ты пожелаешь, Элана, - раболепно залепетал он.
Улэф врезал ему кулаком по затылку.
- Ваше величество, - напомнил Личеасу рыцарь.
- Что? - не понял тот.
- Ты должен обращаться к своей королеве "ваше величество", - пояснил
Улэф, повторяя свой воспитательный метод.
- В-ваше Величество, - запинаясь проскулил Личеас.
- И вот еще что, моя королева, - продолжил Спархок. - Если вы
помните, Личеас - сын Энниаса.
- Откуда вам это известно? - взвизгнул Личеас и тут же снова получил
удар от Улэфа.
- Говори только тогда, когда тебе будет позволено, - мрачно заметил
талесиец.
- Так вот, как я уже сказал, - снова заговорил Спархок, - Личеас -
сын Энниаса, и он может оказаться очень крупным козырем в наших руках
против первосвященника при выборе нового Архипрелата в Чиреллосе.
- Ну, так и быть, - с раздражением в голосе произнесла королева, - но
как только с этим будет покончено, передайте его сэру Келтэну и сэру
Улэфу. Я думаю, они сами поделят Личеаса между собой.
- Будем тянуть жребий на соломинках? - весело предложил Келтэн.
- Или бросим кости, - добавил Улэф.
- Милорд Лэндийский, - сказала затем Элана, - заберите с лордом
Вэнион этого негодяя и допросите его хорошенько. Мои глаза устали от его
вида. Да прихватите с собой сэра Келтэна и сэра Улэфа, в их присутствие он
быстрее развяжет свой язык.
- Да, моя королева, - ответил лорд Лэнда, пряча улыбку.
После того как Личеаса вывели из палаты, Сефрения, глядя прямо в
глаза молодой королевы, спросила ее:
- Ты говорила все это серьезно, Элана?
- Ну, конечно нет, не совсем серьезно. Мне просто хотелось заставить
Личеаса хорошенько пропотеть, и кажется, мне это удалось. - Она устало
вздохнула и сказала: - А теперь мне бы хотелось отдохнуть. Спархок,
подойди ко мне, дорогой, и отнеси меня в спальню.
- Элана, это неприлично.
- Очень даже прилично. И ты должен побыстрее привыкнуть к тому, мой
дорогой, что будешь делать это каждый день.
- Элана!
Элана в ответ звонко рассмеялась и протянула к нему руки.
Спархоку ничего не оставалось делать, как подойти к королеве и взять
ее на руки, при этом он почувствовал на себе взгляд Берита. В нем читалось
нескрываемая ненависть. Про себя Спархок подумал о том, что теперь стало
одной проблемой больше, и решил обязательно поговорить с молодым
послушником, как только представится возможность.
Спархок отнес Элану в королевскую опочивальню и положил ее на
огромную мягкую кровать.
- Ты сильно изменилась, моя королева, - хмуро заметил Спархок. - Ты
уже совсем не та девочка, которой я тебя покинул десять лет назад.
- Наконец-то ты это заметил, - весело рассмеялась Элана.
- Элана, тебе только восемнадцать лет, - тоном наставника продолжил
Спархок. - И тебе совсем не идет так важничать и строить из себя уже все
повидавшую и все познавшую взрослую женщину. Я бы очень тебе посоветовал,
по крайней мере в обществе, держать более скромную позу.
- Например, такую, - игриво спросила юная королева и развернулась на
постели так, что теперь она лежала на животе, а ноги ее покоились на
подушках. Подперев руками подбородок, она широко распахнула свои и без
того огромные сияющие глаза и, невинно моргая ресницами, забила ножкой по
подушке.
- Перестань.
- Но я стараюсь угодить тебе, мой нареченный. Может быть, ты
что-нибудь еще хотел бы изменить во мне?
- Ты повзрослела, дитя мое.
- Не называй меня больше так, Спархок, - твердо сказал Элана. - Я
перестала быть ребенком с того самого дня, когда Алдреас отправил тебя в
ссылку. Я могла оставаться ребенком, пока ты был здесь и защищал меня, но
как только тебя не стало, мне пришлось позабыть об этом. - Она села на
кровати, скрестив ноги. - Я чувствовала, что при дворе ко мне относятся
очень недружелюбно, - печально продолжила Элана. - Меня, как куклу,
наряжали в дорогие пышные платья и выставляли напоказ на дворцовых
торжествах и приемах, где я вдоволь могла наглядеться на то, как украдкой
ласкались Алдреас со своей сестрой, и на самодовольную ухмылку Энниаса, от
взгляда которого ничто не ускользало. Все мои друзья были отправлены в
ссылку или убиты, так что я развлекала себя, слушая пересуды и сплетни
пустоголовых слуг, которые к тому же еще и очень распутны. Однажды, сидя в
своей комнате, я слышала, как наверху, в помещении для слуг, творилось
нечто невообразимое, и агрессивная молодая особа, усердствовавшая там,
явно превзошла в своих стараниях саму Ариссу. И если я кажусь тебе слишком
зрелой и искушенной в жизни, то можешь поблагодарить за это моих учителей,
которые взялись за мое образование, как только ты уехал. Прошло несколько
лет с тех пор как я потеряла всех людей, к которым питала дружеские
чувства, и мне приходилось больше общаться со слугами. А слуги ждали от
меня только приказов, и я приказывала. Теперь это вошло в привычку. Хотя
из общения с ними я извлекла и массу полезного. Ведь что бы ни происходило
во дворце, становилось сразу же известным слугам. Вот от них-то я все и
узнавала, чем могла защитить себя от своих врагов, а каждый при дворе, за
исключением лорда Лэнда, был теперь моим врагом. Это не было похоже на
детство, Спархок, я не крутила обруч, чем обычно любят заниматься девочки
моего возраста, не играла в куклы и не возилась с котятами и со щенками,
зато прошла отличное обучение как будущая королева. Если я иногда покажусь
тебе суровой и безжалостной, это оттого, что росла я не в любви и дружбе,
а среди чужих и враждебно настроенных ко мне людей. Может, тебе удастся со
временем смягчить мой характер, и я обещаю быть старательной ученицей.
Элана обаятельно улыбнулась, но красивые глаза ее были полны тоски и
печали.
- Моя бедная Элана, - произнес Спархок дрогнувшим голосом.
- Не бедная, мой любимый рыцарь. Теперь у меня есть ты, и я самая
счастливая на свете.
- Однако, Элана, нам надо серьезно поговорить.
- Не хочу, Спархок. Не сейчас.
- Я думаю, ты неправильно поняла меня, когда по ошибке я отдал тебе
свое кольцо, - произнес Спархок и тут же пожалел об этом. Выражение лица
ее было таким несчастным, а глаза такими огромными и печальными, словно то
были не слова, а увесистая пощечина. - Пожалуйста, не пойми меня
неправильно, - поспешно сказал Спархок. - Просто, мне кажется, я слишком
стар для тебя, вот и все.
- Для меня твой возраст не имеет значения, - упрямо возразила Элана.
- Ты мой, Спархок, и я никогда не позволю тебе уйти от меня.
- Я был обязан сказать тебе об этом, - бормотал растерянный Спархок.
- Это мой долг.
- Хорошо, теперь, когда ты покончил со своими обязанностями,
поговорим о более приятном. Когда мы с тобой обвенчаемся - до или после
того, как вы с Вэнионом отправитесь в Чиреллос и убьете Энниаса? Ты
знаешь, я всякое слышала о том, что происходит между мужем и женой, когда
они остаются наедине, и мне все это так любопытно.
Спархок стоял красный как рак.

5
- Королева спит? - спросил Вэнион Спархока, когда тот вернулся из
королевской опочивальни.
Спархок утвердительно кивнул головой.
- Личеас рассказал вам что-нибудь полезное? - поинтересовался
Спархок.
- Да, и многое из того подтвердило наши догадки, - ответил Вэнион.
Лицо магистра было тревожным. Выглядел он уже гораздо лучше, хотя бремя
носимых им мечей несомненно сказалось на нем. - Милорд Лэндийский, -
обратился он к графу, - покои королевы тщательно охраняются? Мне бы не
хотелось, чтобы кто-нибудь подслушал наш разговор.
- Да, милорд, - заверил его лорд Лэнда, - у комнат стоит охрана, а в
коридорах прогуливаются ваши рыцари, так что вряд ли какой храбрец захочет
сунуть сюда свой любопытный нос.
Тут в комнату вошли Келтэн и Улэф со злобными ухмылками на лицах
обоих.
- Однако, у Личеаса сегодня выдался тяжелый денек, - самодовольно
хмыкнул Келтэн. - Мы с Улэфом всю дорогу до темницы делились своими
познаниями во всевозможных страшных пытках и казнях. Бедный мальчик чуть
не грохнулся в обморок, когда мы в красках расписали ему зрелище сожжения
заживо на костре.
- Или когда мы предложили ему запытать его до смерти на дыбе, -
добавил Улэф. - Кстати, на обратном пути у нас была возможность
полюбоваться тем, с каким энтузиазмом солдаты церкви занимаются починкой
дворцовых ворот. - Генидианец поставил в угол свой топор. - Лорд Вэнион,
ваши рыцари осматривали улицы Симмура и обнаружили, что пропало заметное
количество жителей города.
Вэнион удивленно взглянул на него.
- Кажется, в городе царит достаточно нервная обстановка, - объяснил
Келтэн. - Энниас держал в своих руках весь город, и некоторые изо всех сил
старались помочь первосвященнику, надеясь на его расположение. Их соседи
знали об этом, и теперь, после столь неожиданной смены власти, они хотят
доказать свою преданность новому правителю, причем как можно более
наглядно. Несколько человек повешены прямо на улицах, поджигаются дома. Мы
с Улэфом посоветовали рыцарям положить конец этому самоуправству, пока
огонь не перекинулся на весь город.
- Это просто необходимо сделать, - сказал лорд Лэнда. - Подобные
уличные бесчинства и самосуд - враг любого правительства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65