Рыцари, нисколько не смущаясь, проехали через выпущенных им призраков
и бегущую толпу.
- Защити нас, Господь! - завизжал жрец, с пеной на губах. Однако его
прихожане не вторили призыву.
Глиняный идол на грубом алтаре, казалось, немного двигался, как
кажется движущейся дальняя гора в колеблющемся воздухе в жаркий летний
полдень. От него исходили волны враждебности, и воздух внезапно стал
ледяным. Спархок вдруг почувствовал как из него уходит сила, а Фарэн под
ним пошатнулся. Затем земля перед алтарем задвигалась и стала подниматься.
Под землей что-то шевелилось, что-то настолько ужасное, что Спархок слабея
отвел глаза. Земля пошатнулась, и Спархок почувствовал, как леденящий ужас
заползает в его сердце. В глазах его потемнело.
- Нет! - зазвенел голос Сефрении. - Не сдавайся! Это не может
победить тебя!
Сефрения поспешно заговорила по-стирикски и быстро вытянула руку. То,
что появилось на ее ладони, ярко сверкало и было сначала не больше яблока,
но когда этот сияющий шарик поднялся в воздух, он расширился и сделался
еще ярче, и казалось, что перед алтарем зажглось маленькое солнце, и это
солнце принесло с собой тепло лета, прогнавшее могильный холод. Земля в
мгновенье замерла, а идол вновь стал неподвижным.
Кьюрик пришпорил своего дрожащего мерина и ударил булавой. И
уродливый идол рассыпался под ударом, и его черепки разлетелись во все
стороны.
Голые земохцы в полном отчаянии рыдали и выли от ужаса.

25
- Собери их, Спархок, - произнесла Сефрения дрожащим голосом, кивнув
в сторону голых земохцев. - И, пожалуйста, заставь их одеться. - Она
посмотрела на алтарь. - Телэн, - сказала она. - Подбери кусочки идола. Мы
не оставим их здесь.
Мальчик не спорил с ней.
Собрать земохцев не составило большого труда. Голые безоружные люди
обычно не сопротивляются, когда приказы им отдают воины в доспехах и с
острыми мечами в руках. Однако узколобый жрец все еще продолжал вопить,
призывая проклятия на головы застывших земохцев; хотя при этом он был
крайне осторожен, опасаясь кары грозных всадников.
- Отступники! - вопил он. - Изменники! Я воззову к Азешу, чтобы... -
Его крики превратились в хрип, когда Сефрения вытянула руку, и голова змеи
поднялась с ее ладони, высовывая язык. Жрец уставился на колеблющийся
образ рептилии, выкатив глаза. Потом он рухнул и распростерся ниц.
Сефрения сурово взглянула на него, и остальные земохцы тоже
повалились на землю со стоном ужаса.
- Извращенцы! - грозно проговорила она на ломаном земохском диалекте.
- Ваш ритуал был запрещен столетия назад. Почему вы вышли из повиновения
могущественного Азеша?
- Наши жрецы обманули нас, грозная жрица, - дрожащим голосом
проговорил человек с сальными и свалявшимися волосами. - Они сказали, что
запрет на этот обряд - стирикская ересь. Они сказали, что стирики уводили
нас от истинного Бога. - Казалось, он не видел или не понимал, что
Сефрения сама из стириков. - Мы эленийцы, - гордо произнес он. - Мы знаем,
что мы избранные.
Сефрения многозначительно взглянула на рыцарей Храма, а потом вновь
обратила свой взор на ораву оборванных и немытых "эленийцев" перед ней.
Сефрения, казалось, хотела заговорить, но все никак не решалась. Наконец
она набрала в легкие побольше воздуха и заговорила с несчастными и
дрожащими от холода и страха людьми как с больными.
- Вы - заблудшие, сбившиеся с пути истинного! - сказала она им. - Вы
негодны к тому, чтобы присоединиться к своим соплеменникам в их священной
войне. Вы вернетесь в свои дома. Отправляйтесь обратно в Мерджук и дальше,
и никогда больше не собирайтесь здесь. И не подходите к замку Азеша, иначе
он уничтожит вас.
- Нам повесить жрецов? - с надеждой спросил оборванец. - Или, может,
сжечь?
- Нет. Нашему Богу нужны живые верующие, а не трупы. Поэтому вы
отправитесь домой и посвятите себя ритуалам очищения и примирения и
ритуалам времен года, больше ничему. Вы как дети, и как дети должны вы
поклоняться. Теперь ступайте!
Сефрения вытянула руку, и голова змеи на ее ладони поднялась,
извиваясь выросла, и стала похожа скорее на дракона, чем на змею. Дракон
издал ужасающий рев, и из пасти вырвались языки пламени. Земохцев как
ветром сдуло.
- Тебе стоило позволить им повесить хотя бы одного, сказал Келтэн.
- Нет, - ответила Сефрения. - Я направила их по пути другой религии,
и эта религия запрещает убивать.
- Они - эленийцы, леди Сефрения, - возразил Бевьер. - Надо было дать
им напутствие в эленийскую веру.
- Со всеми ее предрассудками и противоречиями, Бевьер? - спросила
она. - Нет, не думаю. Это вера не для них. Телэн, ты закончил?
- Я собрал все кусочки, которые смог найти, Сефрения.
- Захвати их с собой в пещеру. - Сефрения поворотила свою белую
кобылку и увела их от алтаря.
Они вернулись в пещеру, забрали оттуда свои вещи и снова выехали на
жгучий мороз.
- Откуда были те люди? - спросил по дороге Спархок.
- Из северо-восточного Земоха, - ответила она, - из степей к северу
от Мерджука. Это эленийцы с очень низким уровнем развития, которым не
удалось пообщаться с цивилизованными людьми, как вам всем.
- Имеешь в виду со стириками?
- Конечно. Разве есть в этом мире другие цивилизованные люди?
- Не язви, пожалуйста, - укоризненно проговорил Спархок.
Сефрения мягко улыбнулась.
- Это была идея Отта - включать оргии в ритуалы поклонения Азешу. Это
как нельзя лучше подходило для эленийцев, решил он. Отт ведь сам элениец и
знает, насколько сильны ваши аппетиты к этому. У нас, стириков, более
экзотичные извращения: сам Азеш предпочитает их, но темные люди в
глубинках все еще придерживаются древних способов общения с Богом. Они
относительно безобидны.
Телэн пристроился позади них.
- Что ты хочешь, чтоб я сделал с этими черепками? - спросил он.
- Выбрасывай их по дороге, - ответила она, - но только по одному
кусочку примерно через каждую милю. Не забывай об этом. Начало ритуалу
было положено, и нам нельзя допустить, чтобы кто-нибудь сложил эти кусочки
вместе. Хватит с нас и облака. Не стоит оставлять позади себя самого
Азеша.
- Аминь, - сказал с жаром мальчик. Он отъехал в сторону, приподнялся
в стременах и швырнул кусок глины как можно дальше.
- Мы в безопасности, да? - спросил Спархок. - Я имею в виду, теперь,
когда идол разбит и как только Телэн закончит разбрасывать его куски?
- Не думаю, милый. Ведь облако все еще здесь.
- Но облако не причиняло нам вреда, Сефрения. Оно пыталось напустить
на нас уныние и страх, но это все. От этого нас уберегла Флейта. Но если
это самое большое на что способно облако, то оно не представляет особой
угрозы.
- Не будь таким самоуверенным, Спархок, - предостерегла Сефрения. -
Облако - или тень, что бы это там не было - скорее всего, создание Азеша,
и это делает его по меньшей мере таким же опасным, как Дэморк или Ищейка.
Местность по мере их продвижения на восток не изменялась к лучшему, и
погода тоже. Было ужасно холодно, и вздымающиеся облака черной пыли
закрывали небо. Та растительность, которая им встречалась, была слабой и
жидкой. Они ехали по едва различимой тропе, хотя своими извилинами она
больше напоминала тропинку, проторенную дикими козами, чем людскую.
Родники попадались редко, и вода превратилась в лед, так что приходилось
его растапливать, чтобы напоить коней.
- Чертова пыль! - вдруг проревел Улэф, отбрасывая полу, что
прикрывала его рот и нос.
- Осторожно! - сказал ему Тиниен.
- Какой во всем этом толк? - спросил Улэф, отплевываясь от пыли. - Мы
даже не знаем, куда едем. - Он опять закрыл лицо плащом и поехал дальше,
бормоча что-то себе под нос.
Лошади шли дальше, их копыта выбивали маленькие кусочки смерзшейся
пыли.
Печаль и уныние, овладевшие ими в горах к западу от залива Мерджука,
явно возвращались, и Спархок с тревогой наблюдал за тем, как быстро
ухудшается настроение у его спутников.
Бевьер и Тиниен о чем-то угрюмо беседовали. Спархок прислушался.
- Это грех, - упрямо говорил Бевьер. - Даже предполагать такое -
ересь и богохульство. Отцы Церкви доказали это, а откровения, исходящие от
Бога, суть - Бог. Так Господь говорил нам, что он и только он является
единственным божеством...
- Но... - хотел возразить Тиниен.
- Дослушай меня, друг мой, - сказал ему Бевьер. - Поскольку Бог
говорит нам, что нет других Богов кроме него, то нам не верить в это -
страшнейший грех. Мы все вовлечены в дело, за которым ничего не стоит,
кроме детских суеверий. Земохцы - это опасность, конечно, но это мирская
опасность, так же, как и эшандисты. У них нет сверхъестественных
союзников. Мы зазря отдаем свои жизни в поисках мифического врага, который
существует только в больном воображении наших проклятых врагов. Я докажу
это Спархоку, и не сомневаюсь, его можно будет убедить прервать этот
никчемный поход.
- Так будет лучше всего, - согласился Тиниен с некоторой долей
сомнения. Они оба, казалось, совершенно не замечали, что Спархок едет от
них на расстоянии, достаточном, чтобы все слышать.
- Тебе надо поговорить с ним, Кьюрик, - долетел до Спархока голос
Келтэна. - У нас нет ни единого шанса.
- Скажи ему сам, - прорычал Кьюрик. - Я всего лишь оруженосец. Не мне
говорить моему лорду, что он маньяк-самоубийца.
- Честное слово, мы просто должны проскользнуть ему за спину и
связать его. Я не пытаюсь просто спасти собственную жизнь, я хочу спасти и
его тоже.
- У меня те же чувства, Келтэн.
- Они идут! - неожиданно закричал Берит, указывая на близкое облако
клубящейся пыли. - К оружию!
Воинственные крики друзей Спархока были пронзительны и даже визгливы,
в них звучала паника, а в самом вызове чувствовалось отчаяние. Они влетели
в облако пыли, размахивая в воздухе мечами и топорами.
- Помоги им, Спархок, - с надрывом в голосе закричал Телэн.
- Помочь им с чем?
- С этими чудищами. Их же всех убьют!
- Сомневаюсь, Телэн, - прохладно ответил Спархок, глядя на своих
друзей с оружием накинувшихся на облако пыли. - Их сил достаточно для
такого противника.
Телэн с удивлением уставился на него, а потом отъехал в сторону,
ругаясь себе под нос.
- Я так понимаю, ты в этой пыли тоже ничего не видишь? - спокойно
спросила Сефрения.
- Это просто пыль, матушка, просто пыль.
- Тогда давай-ка разберемся с этим.
Сефрения что-то коротко произнесла по-стирикски и взмахнула рукой.
Толстое клубящееся облако, казалось, содрогнулось и отступило, а
затем испустило глубокий протяжный стон и осело на землю.
- Куда они делись? - проревел Улэф, оглядываясь по сторонам и
размахивая топором.
Остальные были не менее озадачены, с подозрением поглядывая на
Спархока.
Теперь друзья Спархока стали избегать его, они ехали с хмурым видом,
перешептываясь друг с другом и часто бросая на пандионца косые взгляды,
полные вражды. На ночь они разбили лагерь с подветренной стороны крутого
холма, где белые присыпанные песком скалы выступали из неровной изъеденной
почвы. Спархок приготовил еду, но в этот вечер его друзья решили не
задерживаться у костра после еды, как это было у них раньше. Спархок в
отвращении покачал головой и отправился к своим одеялам.

- Проснись, сэр рыцарь, сделай милость. - Голос был мягким и нежным,
и, казалось, был полон любви. Спархок открыл глаза и обнаружил, что
находится в ярко окрашенном шатре, а за открытым входом в него
простирается зеленый луг, весь покрытый дикими цветами. Там стояли и
деревья, древние и раскидистые, с ветвями, тяжелыми от цветов, а над
верхушками раскинулось голубое-голубое небо, и солнце россыпью бриллиантов
отражалось в нем. Эти небеса не были похожи ни на какие другие, купол
которых покрывала радуга, озаряя мир внизу.
Говорившая с ним стояла рядом и подталкивала Спархока носом,
нетерпеливо постукивая по покрытому ковром полу передним копытцем. Для
оленя она была маловата, а ее шерсть казалось такой безупречной белизны,
что почти пламенела на солнце. Глаза лани, большие, мягкие и темные,
выражали понимание, доверие и нежность ее сердца. Однако она оказалась
упорной и настойчивой в своем желании, чтобы Спархок окончательно
проснулся и поднялся на ноги.
- Долго я спал? - спросил озадаченный рыцарь.
- Ты был изможден, сэр рыцарь, - ответила лань, как бы утешая его. -
А теперь облачись со всем тщанием, - напутствовала она Спархока, - ибо я
приведу тебя пред очи моей хозяйки, которая правит этим миром и которой
восторгаются все ее подданные.
Спархок с нежностью погладил лань по белоснежной шее, и огромные
глаза ее стали излучать любовь. Пандионец поднялся и посмотрел на свои
доспехи. Они были, как и следовало, черными, отделанными серебром, но
Спархок был приятно удивлен тем, что весили они теперь не больше, чем
легкая шелковая ткань. Хотя его огромный меч обычно внушал людям уважение,
но сейчас рыцарь понимал, что это не более чем украшение в этом сказочном
королевстве, окруженном сверкающим морем и лежащем в счастливом согласии
под разноцветными небесами. Здесь не было ни опасности, ни ненависти, ни
злобы, а царил всепоглощающий мир и любовь.
- Нам надо поторопиться, - Спархоку белая лань. - Нас ожидает лодка,
там, на причале, где волны плещутся, переливаясь в свете очарованных
небес. - Она, грациозно и осторожно ступая, повела рыцаря по усыпанному
цветами лугу, пахнущему так сладко, что заходило сердце.
Они прошли мимо белой тигрицы, весело катавшейся на спине в лучах
теплого утреннего солнца, а ее тигрята, большелапые и неуклюжие, в игривой
ярости боролись рядом на траве. Белая лань на мгновение остановилась,
чтобы обнюхать тигрицу, и была награждена тем, что огромный розовый язык
нежно облизал ее белоснежную мордочку до самых ушей.
Усыпанные цветами луга склонялись под теплым ветерком, когда Спархок
следовал за белой ланью в голубоватую тень под древними деревьями. А там
за деревьями отделанная алебастром гавань нежно охватывала лазурное море,
и там их поджидала ладья, больше похожая на птицу. Нос ее был тонок и
грациозен, как шея лебедя, а два паруса, как два крыла, поднимались над
дубовой палубой. Легкая и стремительная ладья словно зазывала на борт
своих пассажиров, чтобы тотчас отправиться в путь.
Спархок нежно и внимательно посмотрел на белоснежную лань, затем
нагнулся и с легкостью подхватил ее на руки. Она не сопротивлялась, но
мгновенная тревога промелькнула в ее огромных глазах.
- Не беспокойся, - сказал он ей. - Я всего лишь хочу перенести тебя в
лодку, чтобы холод воды не коснулся тебя.
- Ты так добр, благородный рыцарь, - произнесла его белоснежная
провожатая, доверчиво склонив свою голову на плечо, в то время как Спархок
уже рассекал большими шагами водную гладь.
Как только они забрались в ладью, их легкое суденышко было подхвачено
волнами и быстро понеслось вперед. Но прогулка по морю длилась недолго, и
уже вскоре они пристали к берегу. Это был небольшой изумрудный островок, в
глубине которого раскинулась древняя священная роща, и Спархок разглядел
сквозь листву ее деревьев сверкающие на солнце мраморные колонны дворца.
Другая ладья, не менее изящная, чем ладья Спархока, и столь же
равнодушная к капризам легкого шаловливого ветра, быстро пересекла простор
сапфирного моря, также торопясь пристать к острову, манящему своей
чарующей красотой.
Едва ладья причалила к берегу и люди из нее сошли на золотой песок
острова, Спархок тут же узнал в них дорогих его сердцу людей. Верный и
преданный сэр Келтэн, сильный как буйвол и храбрый как лев - сэр Улэф...
...Еще погруженный во власть сна, Спархок тряхнул головой, чтобы
развеять паутину возникших загадочных образов и чудных видений. Но чья-то
крохотная ножка притопнула в раздражении, и Спархок услышал знакомый
голос:
- Не серди меня, Спархок. Быстро засыпай снова!..
Доблестные рыцари медленно взбирались по невысокому склону, ведущему
в глубину изумрудной рощи, переговариваясь друг с другом о своих утренних
приключениях. Сэра Келтэна вел за собой белый барсук, за белым львом
следовал сэр Тиниен, за огромным белым медведем - сэр Улэф, а перед сэром
Бевьером летел белоснежный голубь. Их молодого друга Берита сопровождал
белый барашек, рядом с Кьюриком бежала преданная белая гончая, а рядом с
Телэном весело резвился белый горностай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65