С лучеметами наготове они приблизились с двух сторон к перевернутому бюро.
За мебелью они обнаружили Нимстоула, сидевшего, привалившись спиной к стене. Он держался за правый бок, и сквозь пальцы сочилась кровь. Поблизости от него лежал человек с пристегнутой к спине шкатулкой.
Это был недостающий Колокольник. В живот ему загнали по рукоятку нож.
– У него был лучемет, – сказал Нимстоул, – но заряд, должно быть, истощился. Он попытался подкрасться и убить меня ножом.
Кикаха изучил рану Нимстоула. Хотя кровь текла обильно, рана была неглубокой. Он помог Господу подняться, а затем удостоверился, что у того нет припрятанного оружия. Он помог ему войти в комнату, где спал Лувах, наложил на его рану псевдокожу и дал ему немного крововосстановительного.
– И он притом мог добраться до меня, – жаловался Нимстоул, – Так быстро он прыгнул. Но это вовремя предупредило меня.
Он поднял руку с гаким же, как у Ананы, кольцом.
– Все Колокольники мертвы, – облегченно вздохнула Анана.
– В это трудно поверить, – отозвался Нимстоул. – Наконец-то! И последнего убил я!
Кикаха улыбнулся этому, но воздержался от комментариев, а просто предложил ему:
– Ладно, Нимстоул, поднимайся-ка на ноги и не пытайся что-нибудь выкинуть. Я на время запру тебя.
Он снова обыскал Нимстоула. Тот принял позу оскорбленного достоинства и заорал:
– Почему ты так поступаешь со мной?
– Я не верю в ненужный риск. Я хочу проверить тебя. Пошли. Дальше по коридору есть комната, в которой я тебя запру, пока не удостоверюсь насчет тебя.
Нимстоул всю дорогу протестовал, и Кикаха, прежде чем закрыть его, сказал:
– Что ты делал в такой дали от центра управления? Тебе полагалось быть с нами. Ты ведь не убегал от нас, верно?
– Ну и что с того, что убегал? – огрызнулся Нимстоул. – Битва закончилась, или так я, по крайней мере, думал. Я собирался вернуться в свою вселенную, прежде чем эта сука Анана попытается убить меня, так как теперь она во мне не нуждается. Я не мог уповать на то, что ты удержишь ее. В любом случае не так уж плохо, что я покинул вас. Если бы я этого не сделал, тот Колокольник мог бы уйти или устроить вам засаду.
– Может быть, ты и прав, – согласился Кикаха. – Но так или иначе, ты останешься здесь. – Он закрыл дверь и запер ее, нажав кнопку на стене.

Глава 24

После этого они с Ананой продолжили долгий поиск. Они могли бы поберечь ноги, осматривая комнату за комнатой, если бы воспользовались видеомониторами в центре управления, поскольку через них можно было увидеть много комнат и коридоров. Но, покидая дворец, Вольф деактивировал их, зная, что Кикаха сможет их включить, если вновь наведается во дворец.
Колокольники не сумели найти источник управления и не располагали ни временем, ни достаточным числом рук, чтобы разобрать пульт управления и перемонтировать его. Теперь Кикаха не мог воспользоваться мониторами, так как они были выведены из строя в бою.
Они осмотрели сотни комнат, дюжины коридоров, десятки лестниц и все же охватили лишь малую часть одного здания, и им пришлось пройти еще много крыльев.
Они решили, что им надо подкрепиться и выспаться. Они проверили состояние Луваха, который крепко спал, и заказали из кухни обед.
Поев, Кикаха решил подняться в центр управления и удостовериться, что там не произошло ничего важного. Он питал некоторые надежды, что может вернуться Вольф, хотя это казалось маловероятным.
Существовали большие шансы, что врата действовали односторонне, если не воспользоваться рогом Шамбаримена, а тот был у Луваха.
Они потащились обратно вверх по лестнице. Кикаха не хотел пользоваться лифтами, пока не обретет уверенности, что они не заминированы. Как раз перед тем, как войти в центр управления, он остановился.
– Ты что-нибудь слышала?
Она покачала головой. Он жестом велел ей прикрыть его и, прыгнув к двери, покатился по полу за пульт управления. Некоторое время он лежал так, прислушиваясь. Вскоре он услышал тихий стон. Затем последовала тишина и еще один стон. Кикаха пополз по полу от пульта к пульту, ориентируясь по звукам.
Он был удивлен, хотя и не потрясен, когда обнаружил привалившуюся к пульту Подаргу. Её перья почернели и испускали зловоние, ноги обуглились так глубоко, что отвалились некоторые пальцы. Груди превратились в коричнево-красное мясо.
Рядом с ней лежал лучемет, когтистая лапа стискивала его рукоять.
Она вошла в центр, пока они с Ананой отсутствовали, и кто-то подстрелил её.
По-прежнему по-пластунски он произвел расследование и через минуту нашел его. Это был солдат, Шуптарт, которого он считал убитым Колокольниками. Но теперь, когда он подумал вновь, то ведь не смог опознать его ни в одном трупе. Это, правда, не было неожиданным, поскольку многие обуглились до неузнаваемости.
Значит, тевтон удрал от Колокольников и, вероятно, сбежал на нижние этажи. Он вернулся выяснить, что происходит. Подарга тоже вернулась после своего отлета из центра в разгар боя между Колокольниками и Вольфом. Эти двое, не имевшие на самом деле никаких причин конфликтовать, смертельно обожгли друг друга.
Кикаха заговорил с тевтоном, и тот что-то пробормотал. Кикаха нагнулся к нему поближе. Его слов было почти не разобрать, но некоторые из них он уловил. Они не походили на немецкие. Они были на речи Господов!
Кикаха вернулся к Подарге. Глаза её были открыты и тускнели, словно на них медленно, слой за слоем, накладывали тонкие вуали.
– Подарга! – позвал Кикаха. – Что случилось?
Гарпия застонала, а потом что-то произнесла, и Кикаха снова поразился. Она говорила на речи Господов!
После этого она умерла.
Кикаха позвал Анану. Пока она стояла на страже, он попытался допросить Шуптарта. Тевтон находился в глубоком шоке и быстро умирал. Но он, казалось, узнал Кикаху, хотя только на миг.
Наверное, жажда жизни, нахлынув, придала ему столько сил, чтобы высказать просьбу, способную спасти его – если бы Кикаха проявил милосердие.
– Мой колокол… там… надень его… мне на голову… Я буду…
Губы его дернулись, в горле что-то забулькало.
– Ты вселился в Шуптарта? – спросил Кикаха, – Не так ли? Вместо того, чтобы убивать его? Кем ты был?
– Десять тысяч лет, – прошептал Колокольник. – А потом… ты…
Глаза его стали такими, словно в мозг сыпалась пыль, челюсть отвисла, словно подъемный мост для выпуска души – если у Колокольников имелись души. А почему бы и нет, если они вообще у кого-либо имелись?
Колокольники были смертельными врагами, особенно ужасными из-за своего метода захвата. Но в действительности они являлись не более злобными и смертельными, чем любой человеческий враг, и хотя захват казался особенно ужасным, он не был таковым для жертвы, чей разум умирал, прежде чем втело вселялся Колокольник.
– Третий Колокольник захватил мозг Шуптарта, – сказал Кикаха. – Затем он, должно быть, сбежал на верхние этажи, рассчитывая, что если до меня не доберутся его дружки, то он-то позже обязательно доберется до меня. Он думал, что я приму его за Шуптарта. Теперь есть еще Подарга. Я бы сказал, что Колокольник переправился в неё на Луне, но этого не может быть. На Луне были только два Колокольника, фон Турбат и фон Свиндебарн. А Лувах сказал, что видел, как они прошли через врата в центр управления. Поэтому передача, скореё всего, произошла после того, как скрылись Вольф и Хрисенда. Один из этих Колокольников вселился в Подаргу, но не раньше, чем эти двое перебили бывших с ними дракландских солдат, чтобы придать делу такой вид, будто все они были убиты Вольфом и Хрисендой. Потом они переключились на Подаргу и еще одного солдата, которого они должны были пощадить для этой цели. И вот Колокольник в этом-то солдате и прыгнул на Нимстоула. Так что теперь фон Турбат и фон Свиндебарн мертвы, несмотря на все их хитрости, а Колокольник в теле Подарги должен был, держу пари, притвориться, что она бросила попытки добраться до меня. Она должна была молить о дружбе, вести себя так, словно действительно раскаивается, а когда моя бдительность ослабнет – хоп. Знаешь, это действительно смешно. Ни Подарга-Колокольник, ни Шуптарт-Колоколь-ник не знали, что другой – это замаскированный Колокольник, и поэтому они убили друг друга.
Он разразился громким смехом, но вдруг сделался задумчивым.
– Вольф и Хрисенда где-то застряли. Давай сходим в библиотеку и заглянем в кодовую книгу. Если он занес туда эти врата, то мы можем узнать, как их активировать и куда они делись.
Они направились к двери. Кикаха немного отстал, потому что его опечалил вид Подарги. Она обладала лицом Ананы и одного этого хватило, чтобы вызвать у него подавленное чувство, потому что она выглядела, словно мертвая Анана. Болеё того, его отягощало безумие гарпии, мука, которую она терпела три тысячи двести лет. Она могла бы снова оказаться в женском теле, если бы приняла предложение Вольфа, но она слишком углубилась в свое безумие, она хотела страдать, а также страшно отомстить человеку, поместившему её в тело гарпии.
Анана остановилась так внезапно, что он чуть было не врезался в нее.
– Этот звон! – простонала она. – Он начался опять!
Она закричала и одновременно вскинула лучемет. Кикаха уже выстрелил. Он направил луч опасно близко к ней, в дверной проем, даже прежде, чем в нем кто-нибудь появился. И теперь лучемет работал на полную мощь, достигнув режущего эффекта. Он отсек кусок левого плеча Нимстоула.
Нимстоул отпрыгнул.
Кикаха подбежал к двери, но не выскочил в коридор.
– Это фон Турбат или фон Свиндебарн! – крикнул он.
Он быстро размышлял. Один из двух вождей забрался в Подаргу, другой переключился в тевтона. Затем они сожгли свои бывшие тела, покинули центр управления и отправились своей дорогой с надеждой убить своих врагов.
Тот, что был в теле тевтона, напал на Нимстоула. Наверное, он действительно ранил Господа, однако он сумел переключиться в него.
Нет, этого не могло быть, поскольку для переключения требовалось двое Колокольников, и один должен орудовать колоколом для пересадки другого.
Значит, Подарга, или, точнее, Колокольник в её теле, должна была находиться в том, что в теле солдата. Она, должно быть, произвела пересадку, а затем убралась. Колокольник в теле Нимстоула всадил нож в живот солдата, которого, вероятно, оглушил перед переключением.
Пересадка в Нимстоула могла сработать, если бы Кикаха не действовал на основе своей привычной подозрительности.
Каким-то образом Нимстоул-Колокольник выбрался из запертой комнаты. С помощью чего? Маленького маломощного лучемета, спрятанного в полости тела?
Нимстоул-Колокольник вернулся, надеясь застигнуть Кикаху с Ананой врасплох.
Если бы он преуспел в этом, то мог бы выполнить завоевательные планы Колокольников, но он не смог удержаться от желания прихватить с собой колокол, и поэтому Анана вовремя заметила его присутствие.
Помочь осуществить перевод солдата-Колокольника могла и Подарга, но если это сделала не она, значит, существовал лишний Колокольник, которого требовалось опознать, отыскать и убить.
Сперва, однако, займемся Нимстоулом-Колокольником.
Кикаха подождал достаточно долго. Если Колокольник сбежал, то мог уйти достаточно далеко, чтобы Кикаха без опаски мог покинуть центр управления.
Если же Колокольник лежал в коридоре, истекая кровью, то Кикаха мог выйти в коридор. Если же Колокольник был ранен и не слишком тяжело, то он мог дожидаться появления Кикахи.
Какой бы ни была ситуация, Кикаха не мог больше ждать.
Он сделал знак Анане посторониться, отступил на несколько шагов, затем разбежался и прыгнул через дверной проем.
На лету он перевернулся, уже включив лучемет, молниеносно пройдясь лучом по стене и пробороздив в мраморе канавку, разя вслепую, но готовый послать луч вниз, чтобы настигнуть Колокольника.
Колокольник валялся мешком у подножья стены с набухавшей вокруг плеча лужей крови. Лучемет лежал у его ног, голова откинулась назад, а челюсть отвисла. Его кожа приняла синеватый оттенок.
Кикаха приземлился, отключил лучемет и медленно приблизился к Колокольнику.
Убедившись, что тот безвреден, Кикаха склонился над ним. Тот смотрел на него глазами, из которых еще не ушла жизнь.
– Мы обреченный народ, – прохрипел он. – Все складывалось в нашу пользу, и все же нам нанес поражение один единственный человек.
– Кто ты? – спросил Кикаха, – Траумграсс или тот, который называл себя Свиндебарном?
– Траумграсс, король Колокольников. Я был в теле фон Турбата, а потом – того солдата.
– Кто помог тебе перенестись в Нимстоула – в это тело? – спросил Кикаха.
Колокольник выглядел удивленным.
– Разве ты не знаешь? – слабо проговорил он. – Тогда для нас еще есть надежда.
Анана отстегнула шкатулку от ремней Колокольника. Она открыла её и, сморщившись, вынула большой черный колокол-колпак.
– Ты, может, думаешь, что умрешь, не сказав нам, кто тот Колокольник и что он собирается делать. Но ты не умрешь, – пообещала она.
Она скомандовала:
– Кикаха, подержи его голову. Я собираюсь надеть на неё колокол.
Колокольник попытался было бороться, но он был слишком слаб и только чуть извивался. Наконец он спросил:
– Что вы собираетесь делать?
– Содержимое твоего ума будет автоматически переправлено в колокол, – сказала она. – Как тебе хорошо известно, это тело умрет, но мы найдем тебе здоровое тело и вложим в него твой ум, а когда мы проделаем это, то будем пытать тебя, пока ты не скажешь нам все, что мы желаем знать.
– Нет!
Колокольник застонал и снова попытался вырваться. Кикаха легко удерживал его, пока Анана помещала на его голову колокол.
Через некоторое время глаза Траумграсса остекленели и он умер.
Кикаха посмотрел на низ колокола, когда Анана подняла его для обозрения. Две крошечные иглы втягивались обратно.
– Я думаю, что его разум был принят прежде, чем умерло тело, – сказал он. – Но Анана, я не позволю тебе размагничивать мозг человека только для того, чтобы впустить эту тварь в его тело и получить некоторые сведения. Как бы ни были важны они.
– Я это знаю, – сказала она. – Я бы тоже этого не сделала. Благодаря тебе я вновь обрела кое-что из своей утраченной человечночти.
Болеё того, под рукой нет никаких доступных для использования живых тел.
Она замолчала. Наконец, он не выдержал.
– Не смотри на меня. У меня не хватит духу.
– Я тебя не виню. – Она криво улыбнулась. – В любом случае я бы не хотела, чтобы это делал ты. Это сделаю я.
– Но…
Он остановился. Это требовалось сделать, и он полагал, что если бы не вызвалась она, то это сделал бы он, хотя и очень неохотно. Он чувствовал некоторый стыд оттого, что позволял ей подвергаться тяжелому испытанию, но не в достаточной степени, чтобы заставить настаивать на своей кандидатуре. Он обладал большей, чем некоторой долей смелости, он первый заявил бы об этом. Но этот акт требовал большего, чем у него имелось в данный момент, или, вероятно, имелось, покуда действовал кто-то другой. Вызванное этим ощущением предельной беспомощности сделало бы из него труса. Он не смог бы вынести этого чувства.
– Здесь есть наркотики, способные добыть правду, – сказал он, – или, во всяком случае, то, что считает правдой объект их действия. Получить факты от тебя – я имею в виду, от Колокольника – будет нетрудно, но ты действительно считаешь это необходимым?
Он знал, что это так. Он просто не мог смириться с мыслью, что она тоже покорится колоколу.
– Ты знаешь, какой ужас я испытываю перед колоколом, – ответила она. – Но я вложу в него свой разум и впущу одну из этих тварей в свое тело, если это наведет на след последнего Колокольника, последнего, раз и навсегда.
Он хотел было возразить, но удержал язык за зубами. Это требовалось сделать.
Хотя он называл себя трусом за то, что сам не мог решиться на такое, и по его коже пробегали мурашки от страха за нее, он позволил ей воспользоваться колоколом.
Прежде чем подвергнуться пересадке, Анана прильнула к нему и яростно поцеловала.
– Я люблю тебя, – сказала она. – Я не хочу этого делать! У меня такое чувство, словно я кладу себя в могилу как раз тогда, когда я могла ожидать впереди твоей любви.
– Мы могли бы просто обыскать вместо этого дворец, – сказал он. – Мы бы обязательно выкурили Колокольника.
– Если он скрылся, мы никогда не узнаем, кого искать, – возразила она. – Нет. Действуй! Сделай это! Быстрее! Я сейчас чувствую себя так, словно умираю.
Анана лежала на диване. Она закрыла глаза, пока он надевал ей на голову колокол. Затем он держал ее, пока тот не завершил свою работу. Её дыхание, быстрое и неглубокое из-за беспокойства, через некоторое время замедлилось, веки затрепетали и открылись, глаза смотрели так, словно свет в них застыл во времени, замерз в какой-то странной полярности.
Подождав несколько лишних минут для гарантии, что колокол закончил пересадку, он мягко снял его с её головы и положил в шкатулку на полу, после чего связал ей руки и ноги и плотно прикрутил ремнями к дивану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25