Для активации оружия вдавливался маленький предохранитель на плоскости рукоятки. Потом можно было нажимать на курок. Он слегка выступал из пластины на внутренней стороне рукоятки.
Колокольник на корме аэролета разворачивал в сторону Кикахи большой проектор. Его луч полоснул белым и пропахйл в земле дымящуюся полосу. Он попал в тушу бизона, и её охватило пламенем.
Проектор работал еще не на полную мощь.
Кикахе не пришлось стрелять в Колокольника. Луч ударил по Колокольнику сбоку, и тот рухнул за борт.
Затем луч поднялся и упал, и аэролет оказался разрезанным пополам.
Другие в рубке тоже были сражены.
Кикаха осторожно поднялся и крикнул:
– Анана! Это я, Кикаха! Не стреляй!
Вскоре из-за холма рогатых и лохматых туш появилось белое лицо Ананы. Она улыбнулась ему в ответ и крикнула:
– Все в порядке! Я прикончила их всех!
Он мог разглядеть выброшенную вперед руку подходившего к ней Колокольника. Он направился к ней, но не без опасения.
Теперь, когда у неё появились лучемет и аэролет – во всяком случае, часть аэролета, будет ли он нужен ей?
Не успев сделать и четырех шагов, он понял, что она все еще нуждается в нем.
Он ускорил шаг и улыбнулся. Она не знала этого мира так, как он, а действовавшие против неё силы были крайне мощными.
Она не собиралась отвергать такого ценного союзника.
– Как, во имя Шамбаримена, ты сумел пережить все это? – спросила Анана. – Я могла бы поклясться, что тебя растоптало стадо и что до тебя добрались полукони.
– Полукони испытывали еще большую уверенность, – ответил он.
Он усмехнулся и рассказал ей, что произошло. Она с минуту помолчала, а потом спросила:
– Ты уверен, что ты Господь?
– Нет, я человек, и всего лишь американец.
– Ты весь дрожишь, – заметила она.
– Я от природы легко возбудим, – ответил он. Он все еще усмехался.
– Ты и сама выглядишь, словно сродни осиновому листу.
Она взглянула на дрожавший в её руке лучемет и улыбнулась.
– Мы оба многое пережили.
– Христа ради, тут незачем оправдываться, – сказал он:– Ладно, давай-ка посмотрим, что у нас здесь имеется. Солдаты стали маленькими фигурками вдали. Они бросились бежать, когда Анана принялась орудовать лучеметом, и явно не собирались возвращаться.
Кикаха от души порадовался. У него не имелось никаких планов для них, и он не хотел, чтобы к нему взывали о помощи.
– Я прикинулась мертвой, – рассказала Анана, – бросила в него копье и убила его. Колокольники в аэролете были настолько захвачены врасплох, что замерли. Я подобрала лучемет и убила их.
Это был милый, чистый, простой рассказ. Кикаха ему не поверил. Ей не помогло отвлечение, как ему, и он не мог представить, как она могла вскочить на ноги и метнуть копье прежде, чем пустят в ход лучемет. Того Колокольника пронзили копьем в горло, но из раны вытекло мадо крови, и не было видно никакой раны, которую мог нанести лучемет. Кикаха был уверен, что при ближайшем рассмотрении на трупе нашлась бы маленькая прожженная дырочка. Вероятно, на доспехах тоже, потому что Колокольник носил кольчугу, рубаху и конический шлем.
Однако не годилось шарить по телу, чтобы не вызвать у неё подозрений. Он последовал за ней к аэролету, две половинки которого все еще висели в полуметре над землей. В обеих частях распростерлись мертвые Колокольники, а в передней половине лежал обугленной массой жрец-тишкетмоак, переводчик Колокольников.
Кикаха вытащил трупы и стал изучать аэролет.
Тут имелось четыре ряда из двух сидений в каждом с тянувшимся между ними узким проходом.
Первый ряд находился там, где сидели пилот, второй пилот или штурман. На панели имелось множество приборов и индикаторов разного вида. Они были помечены иероглифами, которые, как сказала ему Анана, происходили из классической письменности Господов и употреблялись редко.
– Этот аэролет – из моего дворца, – определила она. – Их у меня было четыре. Я полагаю, Колокольники разобрали все четыре и пронесли их через врата.
Она сообщила ему, что две части не падали потому, что, когда аэролет остановился, плита-киль была заряжена гравитонами в состоянии стасиса. Оборудование для управления находилось в передней части, которая все еще могла летать, как целый аэролет.
Кормовая часть будет некоторое время продолжать парить над землей.
Затем, когда гравитационное поле распадется, она медленно опустится.
Кикаха решил, что будет позором потерять кормовой проектор или позволить ему попасть в руки кого-нибудь другого.
– У нас только два ручных лучемета. Другие уничтожены, когда ты прошлась лучом по аэролету. Давай возьмем его с собой.
– И куда мы направимся? – спросила она.
– К Подарге, гарпии-царице зеленых орлиц, – ответил он. – Она в данный момент единственный полезный союзник, который приходит мне на ум. Если мне удастся удержать её от попытки убить нас достаточно долгое время, чтобы поговорить с ней, она, может быть, согласится нам помочь.
Он перелез в кормовую часть и достал из багажника кое-какие инструменты. Он начал было отсоединять большой проектор от турели, но внезапно остановился и сказал Анане:
– Я не могу дождаться минуты, когда увижу выражение твоего лица и лица Подарги! Вы будете смотреть сами на себя!
Она не ответила. Используя лучемет и нож, она нарезала мясо с тела детеныша-бизона. Они оба так проголодались, что у них возникло ощущение, словно их желудки стали прожорливыми животными, питавшимися их собственными телами. Их требовалось быстро насытить или скормить им свои тела.
Хотя они настолько устали, что с трудом шевелили руками и ногами, Кикаха настоял на том, чтобы они после еды улетели. Он хотел добраться до ближайшего горного хребта. Там они могли бы спрятаться в пещере или под карнизом с аэролетом и выспаться.
Оставаться в прерии было слишком опасно. Если поблизости крутится другой аэролет Колокольников, они могут заметить их и обследовать или попытаться связаться с ними.
Анана согласилась, что он прав, и уснула. Кикаха узнал у нее, как управлять аэролетом, поэтому он повел его к горам со всей быстротой, на какую тот был способен. Ветер не бил его в лицо, поскольку его защищал обтекатель, но он заползал в открытую кормовую часть, выл и барабанил по нему, по крайней мере, не давал ему заснуть.

Глава 12

Они добрались до гор как раз тогда, когда солнце ушло за монолит, и Кикаха летал кругами пятнадцать минут, прежде чем нашел то, что ему требовалось. Это была неглубокая пещера. Она располагалась в 600 метрах вверх по поверхности крутой скалы. Кикаха загнал задним ходом аэролет в пещеру, отключил управление, лег на пол прохода и вырубился.
Даже при таком истощении сил и в безопасности пещеры он спал неглубоким сном, плавал как раз на поверхности подсознания. Он видел много снов и, по меньшей мере, дюжину раз просыпался. Тем не менее, он спал лучше, чем ему думалось, потому что солнце прочертило четверть неба, прежде чем он полностью проснулся.
Он позавтракал жареным мясом бизона и несколькими круглыми печеньями, найденными им в отделении под одним из сидений. Поскольку другой пищи в аэролете не нашлось, он сделал вывод, что аэролеты вылетали из лагеря, находившегося не слишком далеко от места бойни бизонов. Или же аэролет долго находился в полете, и пайки иссякли, или могло быть другое объяснение.
Если что и было наверняка в обоих мнениях, так это неуверенность.
К тому времени, когда проснулась Анана, она обнаружила, что ее спутник поел, проделал энергичные упражнения для снятия онемения с мышц и плеснул водой на лицо и руки. Предыдущим вечером он вымылся в источнике, поэтому был достаточно презентабельным. Насчет бритья он не беспокоился, поскольку как раз перед тем, как покинуть деревню Хровака, он принял снадобье, задерживающеё рост бороды на несколько месяцев. Это был подарок Вольфа. Его можно было в любое время нейтрализовать другим снадобьем, если бы он пожелал отпустить бороду, но это снадобье стало недоступным.
Оно осталось в хижине в деревне Хровака.
Анана обладала способностью, просыпаясь, выглядеть так, словно готова была тут же отправиться на званый ужин. Она, однако, жаловалась на дурной привкус по рту и выразила неприязнь к отсутствию уединенности при естественных отправлениях.
Кикаха пожал плечами и заметил, что десятитысячелетней женщине следовало быть выше при таких человеческих условностях. Она не огрызнулась в гневе, а лишь спросила:
– Летим? Или можем сегодня отдохнуть?
Его удивило, что она, казалось, передавала власть ему. Это было не то, чего бы он ожидал от Господа. Но она явно обладала определенной эластичностью и гибкостью, реалистической позицией. Она признавала, что это его мир и что он знал его намного лучше, чем она. Также стало очевидным, что он обладал огромной способностью к выживанию. Её же истинные чувства к нему очевидными не были.
Она, вероятно, собиралась поладить с ним ради своего же блага и отвязаться от него, если он станет помехой. Такую позицию он в некоторых отношениях одобрял. По крайней мере, они достаточно гладко действовали вместе, но не слишком гладко, поскольку она ясно дала ему понять, что никогда не позволит ему заниматься любовью с ней.
– Я целиком за отдых, – сказал он. – Но я думаю, что нам лучше будет отдохнуть среди хровака. Мы можем спрятать это судно в пещере недалеко от деревни, а пока мы там живем, мы можем поговорить с моим народом. Я намереваюсь использовать своих соплеменников против Колокольников, если они захотят. А они захотят, ибо любят подраться.
Вскоре после этого Анана заметила мигающий на приборном щитке огонек.
– Другой аэролет пытается вызвать этот, – сказала она, – или, возможно, штаб-квартира во дворце Джадавина. Они, должно быть, встревожены, что от него нет сообщений.
– Я бы прибег к обману, поговорив с ними, но я недостаточно бегло говорю на языке Господов, чтобы одурачить их, – размышлял вслух Кикаха. – Могла бы попробовать и ты, но женский голос они тоже не примут. Пусть себе мигает. Но меня беспокоит одно обстоятельство: у Колокольников есть какое-нибудь средство выследить этот аэролет?
– Только если мы будем несколько минут передавать сообщение, – уверенно сказала она, – или аэролет окажется в поле зрения. Это моя машина, и я оборудовала её некоторыми защитными устройствами, но их немного.
– Да, но они могут черпать устройства из четырех дворцов, – возразил он. – Вольфа, твоего, Нимстоула и Джудубры. Они могут привезти из них устройства и снарядить свои аэролеты.
Анана указала, что если они это сделали, то не снарядили ими этот аэролет. Она зевнула и приготовилась вздремнуть. Кикаха заорал, что она проспала уже двенадцать часов и ей следует пошевеливать своей прекрасной задницей. Если они хотят выжить, им лучше включиться в работу, поторапливаться и так далее, со множеством болеё грубых выражений и переходами на личность.
Она признала, что он прав. Это удивило его, но не сняло настороженности. Она села в кресло пилота, пристегнула ремни безопасности и сообщила, что готова.
Машина заскользила параллельно к поверхности горы, а затем направилась к краю уровня, держась в нескольких футах над неровной поверхностью местности. Ей потребовалось два часа, чтобы выбраться с хребта, и к тому времени они оказались на кромке монолита, на котором покоился Индейский уровень.
Каменный утес почти вертикально уходил на высоту болеё тридцати километров.
У его подножья находился Океанос, который был не океаном, а морем, имевшим форму кольца, опоясывающего монолит и нигде не достигавшего больше трехсот миль в ширину.
По другую сторону Океаноса находилась полностью видимая с этой высоты полоса суши, тянувшаяся вокруг этой планеты.
Полоса на самом деле достигала пятидесяти миль в поперечнике, но отсюда, с края монолита, она выглядела тонкой, как нить. На её сравнительно гладкой, заросшей лесом поверхности жили человеческие существа, получеловеческие создания и сказочные звери. Многие из них были продуктами биолаборатории Джадавина, обязанными ему своим долголетием и немеркнувшей юностью. Там обитали водяные и русалки, козлоногие и козлорогие сатиры, фавны, маленькие кентавры и другие создания, сделанные Джадавином похожими на существа из древнегреческой мифологии. Полоса являлась своего рода Раем, Садом с добавлением множества инопланетных и иновселенных черт.
По другую сторону полосы Сада находился край дна этого мира.
Кикаха несколько раз бывал там, как он выражался, «на каникулах», а однажды был загнан туда ужасными гворлами, хотевшими убить его из-за Рога Шамбаримена. Он заглянул через край и почувствовал волнение и страх.
Зеленая бездна внизу, под планетой, и ничего, кроме зеленого неба и ощущения, что он будет падать вечно, если потеряет опору.
Кикаха рассказал об этом Анане и заметил:
– Мы могли бы спрятаться там надолго. Это великолепное место – никаких войн, никаких кровопролитий, помимо расквашенного иногда носа. Оно предназначено для чувственных удовольствий, и никакого интеллектуализма, и оно становится утомительным через несколько недель, если не хочешь стать алкоголиком или наркоманом. Но Колокольники в конечном итоге доберутся и туда, а к тому времени они могут стать намного сильнее.
– Можешь быть в этом уверен, – подтвердила Анана. – Они начали изготавливать новых Колокольников. Я полагаю, что в одном из дворцов есть пригодное для этого оборудование. В моем-то нет, но…
– У Вольфа есть, – ответил он. – Даже и так Колокольнику потребуется десять лет, чтобы стать достаточно зрелым и образованным, чтобы занять свое место в обществе Колокольников, верно? Между тем, их численность ограничивается первоначальными пятьюдесятью. Я хочу сказать, сорока шестью.
– Сорока шестью или пятьюдесятью, но они не остановятся, пока не захватят в плен или не убьют нас, троих Господов, и тебя. Я сомневаюсь, что они до тех пор вторгнутся в какие-то новые вселенные. Они загнали всех нас в угол этого мира и будут продолжать охоту, пока не доберутся до нас.
– Если мы не доберемся до них, – добавил Кикаха.
Она улыбнулась:
– Вот что мне в тебе нравится. Хотела бы я, чтобы ты был Господом. Тогда…
Он не попросил её уточнить и велел ей направить машину так, чтобы она слетела вниз с монолита. Когда они снизились, то увидели, что казавшаяся гладкой поверхность была во многих местах разломанной.
Там имелись карнизы и выступы, обеспечивающие дорогу для многих знакомых и незнакомых созданий. Встречались и трещины, которые иногда расширялись и становились сравнительно большими долинами. В долинах текли ручьи и вырывались из отверстий в крутых стенах водопада, была даже река шириной с полмили, с ревом выплескивающаяся из большой пещеры в конце трещины долины, а затем падавшая с края в плескавшееся в двадцати двух километрах ниже море.
Кикаха объяснил, что площадь поверхности всех уровней этой планеты, то есть горизонтальных районов на вершинах монолитов, равнялась площади поверхности всех вод Земли. Это означало, что суша здесь больше земной. Вдобавок существовали годные для обитания районы и на вертикальных поверхностях монолитов. Они, вероятно, равнялись площади земной Африки. Болеё того, имелись огромные подземные территории, большие пещеры в громадной сети, тянувшейся повсюду под землей В них жили разные народы и звери, приспособившиеся к подземной жизни.
– Когда примешь во внимание все это плюс тот факт, что тут нет никаких пустынь или районов, покрытых снегом и льдом, то поймешь, что пригодная для обитания суша этой планеты примерно в четыре раза больше земной.
Анана заметила, что она была на Земле лишь недолго и не помнит её точных размеров. Однако планета в её собственной вселенной была, если она точно помнит, размером примерно с Землю.
– Поверь мне, – заверил её Кикаха, – это чертовски большое местечко. За двадцать три года, что я пробыл здесь, я много путешествовал, но повидал только малую часть. Мне предстоит еще многое увидеть, если я, конечно, доживу до этого.
Машина быстро снижалась и теперь парила примерно в трех метрах над катившимися валами Океаноса. Прибой с белым ревом разбивался о рифы или прямо у подножья монолита. Кикаха хотел удостовериться, что вода будет достаточно глубока.
Он велел Анане пролететь еще две мили. Здесь он выбросил в море четыре шкатулки и их колоколообразное содержимое. Вода была чистая, и угол падения солнечного луча был как раз требуемым. Он мог долго видеть шкатулки, прежде чем их поглотила тьма. Они падали сквозь стаю рыб, светившихся оттенками всех цветов, и мимо гигантского спрута в пурпурно-белую полосу, протянувшего щупальце и коснувшегося одной шкатулки, пока она погружалась.
Выбрасывать здесь колокола понастоящему-то и не требовалось, поскольку они были пустыми, но Анана не почувствовала бы себя спокойно, пока они не окажутся за пределами досягаемости любых разумных существ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25