Слушатели протестующе воскликнули. Велдин отшатнулся, а Острый Коготь с криком взвился в воздух.— Снова выпустить этих демонов! — воскликнул сокольничий. — Молись, чтобы это осталось слухом, Гирван! Я с ними сражался. И знаю, на что они способны.Эйран дрожала всем телом, пытаясь справиться с собой.После слов Гирвана ее охватили страшные предчувствия.Как и остальные, она знала колдеров: это само воплощение зла в мире. Если остались еще живые колдеры… Вот причина, по которой похитили детей! Хоть она всей душой протестовала против того, что Ярет называл детей «ведьмиными детенышами», она понимала, что они — источник Силы, хотя не подготовлены к пользованию своими дарами. Наверно, их Сила нужна ученым Ализона как последняя ступень в их подготовке к открытию ужасных врат!Ужас стиснул ей горло. Если такое использование не убьет детей, их все равно убьют в тот момент, когда откроются врата и дети станут не нужны. О, только бы не заикать! Мы еще недалеко от города Эс, и Ярет отправит меня назад, а я не могу остаться, не сейчас, когда моей Дженис грозит страшная опасность!Что-то коснулось ее сознания, и она подпрыгнула и с трудом глотнула.Дженис!Как будто девочка в нескольких шагах и зовет ее.Дженис?Но ответа не было, и это щекочущее ощущение на краю сознания больше не повторилось. Эйран заставила себя успокоиться, стала вспоминать и задумалась. В своем доме в Благдене она часто испытывала такое же ощущение и всегда обнаруживала, что Дженяс в ней нуждается. Может, это знак того, что Дженис владеет Силой, что она обладает даром волшебницы?Если так, то этот короткий контакт означает, что Дженис еще жива. Конечно, если сознание ее не обманывает.Может ли она ответить? Может ли как-то узнать, реален ли этот слабый контакт. Или просто тревога за ребенка и воображение подводят ее. Нахмурившись, она постаралась сосредоточиться и вернуть это легкое прикосновение. Но не знала, как это сделать. Паника грозила затопить ее.Дженис!Усилием воли она остановила икоту, которая все время грозила вырваться наружу. Мрачно приказала себе остановиться, перестать думать и чувствовать, окутать себя таким же непроницаемым покровом эмоций, как маскировка, данная ей хранительницей. Я не должна быть раскрыта, думала она. Не должна. Желудок ее восстал, и она отодвинула тарелку.— Не ешь, Кернон? — Это Ранал. Он вопросительно смотрел на нее. — Это что-то новенькое.Эйран вспомнила, что человек, которого она изображает, славится своим легендарным аппетитом. Этот аппетит вызывал в замке много добродушных шуток. Она заставила себя пожать плечами.— Новости о вратах колдеров лишили меня желания есть, — сказала она.— При мысли о колдерах всякий потеряет аппетит, — согласился Ранал. Он мрачно смотрел на свою почти опустевшую тарелку.— Во всяком случае, — продолжала Эйран, — мне кажется, я что-то неладное съел за завтраком. Хочу дать желудку немного отдохнуть. Глава 19 Как женщина, в облике мужчины живущая среди мужчин, Эйрат старалась держаться обособленно. По-видимому, Кернон предпочитал одиночество: после того, как ее спросили об отсутствии аппетита, все оставили ее в покое, как она того и хотела.Она выполняла свою долю работ и была рада что по обычаю каждый сам заботился о своей лошади. Рангин давно к ней привязался, может быть, потому, что она часто приносила ему кусочки ячменного сахара. И она не знала, настолько ли изменило волшебство ее внешность, чтобы обмануть и глаза животного, но не хотела рисковать. Вдруг Рангин начнет подталкивать ее носом, как всегда делал, выпрашивая сладости.По той" же причине она сторонилась и Смельчака.Сокол, который никогда не проявлял открыто привязанности, в то же время не относился к ней с той враждебностью, с какой соколы относятся к несокольничим. Остальные воины тоже держались подальше от свирепых птиц с черно-белым оперением, и поэтому поведение Эйран не вызывало подозрений. Странно, но в определенных пределах Ярет и Велдин могли общаться с соколами друг друга. Но чужак шел на серьезный риск, если бы захотел к ним приблизиться.Единственная женщина — вообще единственный человек, которого по-настоящему любил Смельчак, была Дженис. С того времени, как научилась ходить, она обращалась с соколом с уважением и заботой, и Смельчак отвечал ей тем, что можно назвать любовью, если такое чувство доступно птицам сокольничьих. Смельчак позволял девочке брать себя на руки и в редких случаях даже клал ей голову на руку. Эйран и Ярет обычно шутили, что Дженис — «домашний человек» их птицы.Может быть, это тоже воображение, но Эйран казалось, что к Смельчаку вернулась юношеская энергия, которой в последнее время ему так не хватало. Наверно, он понимал, что они идут спасать его любимую Дженис.Но это глупо, говорила себе Эйран. Смельчак, конечно, исключительное существо, но он всего лишь птица, и сознание у него ограниченное птичье.Вероятно, в личном смысле самым трудным в пути оказалось выдерживать то, как относится к Ярету Велдин.Очевидно, он считал «слабостью» Ярета то, что тот жил с одной женщиной и продолжал с ней жить. Это выводило из себя второго сокольничего.— Послушай, — часто говорил он. — Покажи нам, как разжигать костер, приготовлять пищу, расстилать постель. Твоя.., гм.., жена должна была научить тебя хорошо это делать. Тебе одиноко? Удивительно, как ты не прихватил с собой твою.., гм.., жену.Ярет обычно только смотрел на него своими янтарно-карими глазами, ни слова не говоря ни в свою защиту, ни в защиту Эйран. И ничего не делал. На время Велдин отставал и выражал только молчаливое презрение, но при любой возможности снова начинал свои тирады. Остальные научились не подходить к сокольничим, когда Велдин так себя вел.Ярет все еще на меня сердится, иначе он давно бы ответил, жалобно думала Эйран. Он оскорблен, что я не пришла попрощаться с ним. И я не могу его винить. У него гордое сердце, и я опозорила его. Неужели недостаточно того, что он отказался от традиций сокольничьих и взял ее в жены? Неужели и она должна казаться трусихой, которая сбежала, не сумела встать рядом с ним, когда он поехал спасать их ребенка?Она осторожно поглядывала на луну. Но ее женское время не наступало. Эйрин обрадовалась, но и встревожилась. Наверно, тревога и объясняет его отсутствие. Она знала, какое действие могут оказать на месячные сильные чувства. А может, это результат того изменения внешности, которое она претерпела. Женщине в мужском облике было бы трудно это объяснить, мягко говоря, и хранительница, наверно, это предвидела и позаботилась о ней.Их продвижение на север еще больше замедлилось.Когда прошло понятное стремление убраться подальше от места засады и Псы убедились, что их не преследуют, они двинулись медленнее. Теперь они передвигались не как банда разбойников, уходящих от погони, а как группа путников, возвращающихся домой неторопливо, хотя и достаточно проворно. Ярет и Велдин по-прежнему через равные интервалы времени посылали соколов в небо, и дважды приходилось уходить в сторону и укрываться, когда Псы посылали разведчиков назад на несколько лиг.— Нужно отдать им должное, они не дураки, — говорил Гирван. — В Ализонском проходе придется быть особенно осторожными. Там стоят волшебные преграды и не знаю еще что, и многие способны повернуть путников в сторону болот.Эйран кивала вместе с остальными, хотя в таких делах у нее нет опыта. Но даже в Карстене и в Благдене она слышала об ужасных болотах Тор и о том, что люди оттуда не возвращаются.— Но ты проходил через проход много раз, — возразил Ярет. — Должна существовать тропа. Разве ты не знаешь безопасных мест?— Нет. Тропа постоянно перемещается, иногда совершенно меняет направление. Пройдет день, неделя, месяц — невозможно сказать. Я ведь говорил, что не был здесь четыре месяца. За это время преграды могли десять раз переместиться. Но можно быть уверенным, что Псы прошли сразу после последней перемены и назад пойдут тем же путем. Мы пройдем по их следу, вот и все, и тогда нас ни одна ловушка не поймает.— А почему бы не пройти кратчайшим путем через Ализонский хребет? — спросил Ярет. Он разглядывал линию гор на горизонте. К востоку поднимались высокие утесы, образуя барьер на границе с болотом, холодные и пурпурные. Их вершины тут и там скрывались в густых облаках. Рядом с этими разрывающими небо горами Ализонский хребет вообще не казался преградой.— Действительно легко — даже для обычного человека, не сокольничего, — поддержал Велдин. Голос его звучал хвастливо. — Ты, вероятно, слишком молод, чтобы помнить, но Гнездо было расположено так высоко, что эти «горы» в сравнении с ними кажутся холмиками. Но должен предупредить тебя, что и в них есть опасности. Не зря Псы избрали более долгую дорогу в обход. В последнее время ты, наверно, был слишком ., гм… занят, чтобы слышать об этом.Ярет бесстрастно посмотрел на второго сокольничего, потом молча отвернулся.Торопливо заговорил Ранал, заполняя опасную паузу:— А можно определить, когда подходишь опасно близко к этим волшебным ловушкам?— Нет, пока не окажешься захваченным одной из них. Густой туман, в котором можно задохнуться, иллюзорные армии, звери с клыками в твою руку — о, волшебницы много интересного приготовили здесь для неосторожных путников. Хуже всего, когда перед тобой показывается скала, и тебе приходится свернуть, а единственная возможность свернуть приводит в болота. Сама земля ведет тебя туда. Если только ты не знаешь каждый камень, как собственного брата, и сумеешь отличить ложный от настоящего, будешь блуждать и никогда не поймешь разницы. — Гирван покачал головой. — Сам я никогда не могу сказать, какой камень настоящий, а какой нет, даже когда у меня под ногами твердая почва.Но это неважно. Важно то, что ловушки не позволяют Ализону пройти и ударить Эсткарпу во фланг.— Не позволяли до последнего времени, — поправил Ранал. — Что ж, если нас ждут с одной стороны горы, с другой — болота, а посредине волшебство, я предпочту волшебство. Оно не так опасно, в конечном счете.— Не забывай о Псах, — сказал Даннис, — Они нас ждут, если мы переживем эту часть пути.— Я ничего не забываю. Сейчас они уже считают, что ушли спокойно. Даже не оглядываются.Эйран не могла сдержаться.— Конечно, — голос ее чуть дрогнул, — конечно, дети-волшебницы могут почувствовать, когда приближаются к чему-то волшебному. — Она осмотрелась:Хирл и Ранал смотрели на нее. — Я хочу сказать, что они именно поэтому нужны Псам. Что в них врожденное волшебство.— Пожалуй, это имеет смысл, — сказал Даннис. Даже на его жизнерадостный характер подействовала опасная перспектива, ожидавшая и всадников, и детей, которых те собрались освобождать. — Псы, как мы знаем, не дураки.— Да, — согласился Гирван. — Но Псы не для того схватили детей, чтобы те вывели их назад в Ализон. Не сомневайтесь, у них гораздо более темные цели.Эйран не нужно было напоминать об этом. Дженис, подумала она. Если бы я только могла с тобой связаться, сознание к сознанию. Если бы только ты снова связалась со мной. И Ярет. Если бы мы могли утешиться в объятиях друг друга.Она посмотрела на Ярета. Сокольничий смотрел на север, и мышцы на его подбородке сжимались, как всегда, когда он молча и сильно на что-то сердится. Эйран думала, на кого он сердится больше: на волшебниц — он называет их ведьмами, на Псов или на нее. Глава 20 Мышь давно перестала плакать. У нее просто не осталось больше слез. У остальных девочек тоже. Однажды из глубины своего отчаяния она позвала маму. Но мама в Благдене, она по-прежнему гадает, куда делась Мышь, и не знает, что с ней стало. Призыв о помощи больше не повторялся.День за днем девочки-волшебницы ехали перед светловолосыми воинами, которые бросали для этого жребий. Это Псы Ализона, солдаты вражеской страны на севере. Мышь чувствовала ненависть своих ежедневных охранников, когда ехала на их лошади. Она чувствовала себя менее значительной, чем мешок с зерном: зерно можно есть, а их самих надо кормить, и хоть кормили их плохо, все равно они сокращают запасы продовольствия. И она все время думала, почему эти люди тратят столько сил ради нескольких маленьких девочек.Даже если бы им каким-то чудом удалось бежать, пешком они далеко бы не ушли. Лошади северян для них слишком велики, они с ними не справятся. И, вообще, они отзываются только на приказы своих хозяев. А девочки все время хотят есть, они так голодны. И постепенно слабеют. Предоставленные сами себе, они и дня не выдержат.Теперь, когда разбойники не опасались преследования, они двигались медленней, сберегая силы лошадей. Тем не менее Эсгир, их предводитель, время от времени посылал назад разведчиков, чтобы убедиться, что никто за ними не идет. Каждый раз разведчики возвращались с докладом, что никого и ничего подозрительного не видели. И каждый раз настроение Мыши все ухудшалось, надежды на освобождение таяли, и ей все труднее становилось сохранять бодрость и оптимизм. Но, несмотря на все свои беды, дети обладали упругостью молодости.Они преодолели шок от смерти Листа и от похищения, все, даже Мышь, хотя по молчаливому соглашению никогда об этом не говорили. Может быть, всякое проявление сопротивления вызовет гнев похитителя, обрушит и на их шеи его меч? По ночам они тихо жались друг к другу, и если разговаривали, то только шепотом.Иногда, когда позволяли обстоятельства, они собирали съедобные корни и ели их перед сном. И если удавалось найти немного свежей пищи, которая скрашивала сухой рацион ализонцев, девочки спали лучше.Но им везло редко. По ночам, когда ничего не удавалось найти, они еще теснее жались друг к другу.— Куда мы идем? — У Шепелявой глаза блестели, она умоляюще посмотрела на Звезду; как будто, если задавать этот вопрос часто, Звезда найдет ответ.В первый раз та ответила.— На север. Мы идем на север.— Откуда ты знаешь? — прошептала Сверчок.Как и другие девочки, Звезда осунулась и обычно бывала мрачной, ей тоже приходилось трудно. Сейчас ее выражение слегка смягчилось.— Вспомните мое волшебное имя, — сказала она. — Я знаю звезды. И могу по ним сказать, что мы все время движемся на север. Иногда слегка отклоняемся. Но потом обязательно возвращаемся к прежнему направлению. Поэтому я и уверена.— Я думала, тебе дали такое имя, потому что ты умная. — Мышь торопливо прикрыла рот руками, она испугалась, что заговорила слишком громко.— Я тоже, — прошептала Птица. — Ты самая умная, кроме моих мамы и папы. И хранительницы, — рассудительно добавила она.— Спасибо, — ответила Звезда. — Но какая польза от того, что мы знаем, в каком направлении идем? Мы все равно ничего не можем сделать.Пламя коснулась руки Звезды.— Я уверена, когда наступит время, мы что-нибудь придумаем, — сказала она со своей характерной твердостью.— Может быть.Звезда легла, закуталась в тонкое одеяло и закрыла глаза. Неожиданно Мышь услышала мысли Звезды.Такое с ней случилось впервые. Раньше она слышала только маму. А сейчас она словно проникла к Звезде в голову и слилась с ее мыслями. Девочки слишком надеются на ее советы и предводительство, а она чувствует себя такой маленькой и одинокой, не способной им помочь. Мышь легла рядом со Звездой, прижалась к ней и накрыла их обеих своим одеялом. Дети очень быстро поняли, что такая близость дает дополнительное тепло, а ночи все еще холодные.— Я помогу, Звезда, — очень тихо сказала Мышь. — Мы все поможем. Не волнуйся. Ты не будешь одна.Звезда только вздохнула. Может, уже засыпала. Рядом остальные девочки тоже укладывались парами, как Мышь и Звезда, пытаясь получше укрыться неподходящими для такой погоды одеялами. Птица и Пламя уже уснули, но Шепелявая и Сверчок толкались и жаловались на камень, который впился в бок сначала одной, потом другой. Наконец Сверчок села, поискала вокруг, нашла этот камень и бросила его в сторону, но не в направлении светловолосых стражников.— Вот, — с отвращением сказала она. — Младенец.Хорошо, что мы за тобой присматриваем.Шепелявая ничего не ответила, но Мыши показалось, что она всхлипнула. Шепелявая больше всех ее беспокоила, и Мышь знала, что остальные четыре девочки считают так же.Ну почему они оказались во власти этих страшных светловолосых солдат, а не в безопасном Месте Мудрости, где они должны учиться волшебству? Почему Мышь невнимательно слушала Пчелу, когда та говорила о волшебстве по дороге в город Эс?Звезда сказала, что они идут на север. Мышь с замирающим сердцем подумала, что там страна, в которой еще больше светловолосых, что они приближаются к их родине — Ализону. Она надеялась, что туда еще неблизко, потребуется много дней. Все, что угодно, лишь бы затянуть время, пока она не узнает, зачем она и ее сестры нужны незнакомцам и что с ними намерены сделать. Глава 21 Приблизившись к основаниям гор, преграждавших путь, отряд еще больше замедлил скорость продвижения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24