Ударом ноги он захлопнул за собой дверь.
– Если мы решили поругаться, то давай сделаем это без свидетелей, – понизив голос, сказал Росс. – Слушай, давай обойдемся без мелодраматизма с твоей стороны. Эти люди уедут через пару дней…
– Я не прошу слишком многого, – перебила она его. – Я лишь хочу, чтобы ты перенес мою кровать в гостиную.
– Проклятие! Ни за что! – Слова срывались с его губ как выстрелы.
– Тебя так волнует, что другие люди могут подумать или сказать о тебе. Я такого и предположить не могла, – с насмешкой произнесла Клэр. – Это доказывает, насколько девушка может ошибаться в мужчине.
– И наоборот, – отпарировал он. – Я считал тебя не такой, как остальные девушки, способной не впадать во все эти женские истерики, но ты быстро меня разочаровываешь. Сначала ты ревела во время грозы, теперь на тебя снизошел приступ показной скромности. Я заметил, что ты опрокинула солонку во время ужина. В чем дело, разве дорогая тетушка не предупредила тебя, что рассыпанная соль в народных поверьях означает угрозу целомудрию?
– Ах ты, мразь! – Клэр почувствовала, что задыхается от ярости. Ее рука задрожала от желания ударить по его загорелому, нагло ухмыляющемуся лицу. – Почему ты привез меня, а не другую девушку в этот первобытный ад? Почему я?
– Возможно, я действовал импульсивно, – сказал Росс. – Я бы потом горько сожалел, пропустив столь удачную сделку, как женитьба на тебе. Ну, ты понимаешь.
– Сожаление ничего не значит, – опрометчиво сказала Клэр. – С тобой и так тяжело жить из-за твоего бешеного темперамента, но чтобы спать в непосредственной близости друг от друга…
– Тебе придется спать рядом со мной, малышка! – Неожиданно Росс подскочил к ней, схватил за хрупкие плечи и крепко прижал к себе. Голова Клэр по инерции опрокинулась назад, и он запустил пальцы в ее волосы, и в следующий миг толстая прядь черных волос обвивала его руку. Клэр была в его власти. В таком положении она не могла сопротивляться, иначе Росс вырвал бы ей все волосы.
– Пусти! – закричала она.
– Классическая женская мольба, моя дорогая. – Казалось, Росс наслаждается ее беспомощностью. – Если бы ты была поменьше, я тебя отшлепал. Но больших девочек принято целовать.
Он наклонил голову и припал к ее губам, прижимая Клэр все крепче и крепче к своей груди. Затем, после долгого, страстного поцелуя, Росс отстранился, нагло посмотрел ей в глаза и отошел на пару шагов. От бушевавшей в ней ярости Клэр не могла произнести ни слова. Ее губы побагровели, а на лице застыло выражение обиженное и в то же время влюбленное.
– Ну давай. – Росс казался отстраненным и усталым. – Назови меня скотиной. Еще одно классическое женское слово.
Гнев, подобно яду, попавшему в кровь, разлился по всему телу, он бушевал в ее венах и требовал возможности вырваться наружу. Наконец Клэр взорвалась:
– Никогда! Слышишь? Никогда больше не прикасайся ко мне! Я знаю, зачем ты привез меня сюда. Потому что тебе доставляет удовольствие иметь в своем распоряжении почти все местное население и белую женщину в придачу! Это тешит твое разбухшее тщеславие! Разве не так? Хорошо, признаю, с моей стороны было полным безумием приехать сюда только потому, что хотелось выбраться из опостылевшего Ридглея. Но ты не можешь ничего сделать, чтобы я перестала тебя ненавидеть. Мне противен один твой вид, противны прикосновения твоих рук!
Несколько минут он стоял, тяжело дыша, удивленно уставившись на взъерошенную Клэр. Затем он отвернулся и сорвал с шеи галстук.
– Я никогда не отступаюсь от того, что делаю или говорю, – с угрозой в голосе сказал Росс. – Мы сегодня разделим эту комнату, как до этого делили дом. И ничего личного, если ты не хочешь, чтобы весть о том, что мы уже воспринимаем друг друга в штыки, разлетелась по всему Онитсло. Для этого незачем далеко ходить – миссис Прайс уже здесь.
В привычно сухом тоне его голоса скользило раздражение, которое Клэр при всем желании не могла не заметить. Она знала, что в некотором роде получила именно то, что хотела. Она причинила ему боль. К сожалению, Клэр не испытывала всплеска радости и триумфа, внутренне она все еще остро переживала несколько минут, проведенных в его грубых объятиях. Ее чувственные губы мечтали ответить на поцелуй, а кожа еще хранила тепло его рук. То, что он тогда сказал ей в Онитсло, было правдой. Он женился на ней для удобства. Клэр должна была следить за тем, хорошо ли готовится обед и прибирается дом. Она была не более чем домоправительницей.
Но ведь случались же дни, когда жизнь здесь казалась радостной и счастливой, как будто мечта становилась явью. Однако сегодня ночью ее мечта казалась несбыточной. Когда Клэр наконец легла на свою кровать под полог из противомоскитной сетки, она не стала сдерживать слезы и горячие соленые капли потекли по ее щекам. Она не могла жить без любви. Клэр была создана для любви: она мечтала о ней всеми клетками своего тела. Ее ум, красота нуждались в любви, без нее дух Клэр будет сломлен. Она вздохнула и смахнула слезы с глаз. А еще хвасталась, что редко ссорится с мужем! Ну вот, сегодня они нагнали упущенное, и она наговорила такого, чего Росс никогда не сможет простить. Он уже спал, Клэр слышала его размерное дыхание, и он даже не сказал «спокойной ночи», прежде чем растянуться на кровати под зеленой сеткой. Когда он в последний раз обернулся и взглянул на жену, его лицо было похоже на камень.
Миссионеры провели весь следующий день в деревне, возвращаясь только к обеду и ужину. После ужина они вчетвером сидели на веранде, распивая джин и слушая магнитофон. Мужчины обсуждали проблемы лесоводства, а Клэр и миссис Прайс говорили об Англии. Перед отъездом Клэр с Россом сходили на некоторые неплохие театральные постановки в Уэст-Энде. Воспоминания помогли ей отвлечься от неприятных мыслей и переживаний, которыми ей нельзя было поделиться с другой женщиной.
На следующей неделе, возвращаясь из деревни, мистер и миссис Прайс принесли с собой несколько резных работ по дереву и кости, украшения из перьев и расписную глиняную посуду. Некоторые из вещей местные жители преподнесли им в подарок, а остальные Клэр решила выкупить, хотя миссис Прайс и предупредила, что в Лагосе можно купить более ценные и красивые сувениры.
– Но эти сделаны руками жителей моей деревни, – возразила Клэр. – Я хочу отвезти их в Англию.
Сочувствуя пожилой женщине, пожертвовавшей своей молодостью ради миссионерского дела, Клэр сделала все возможное, чтобы дни, проведенные в ее доме, оказались незабываемыми для миссис Прайс. Она готовила для гостей лучшие блюда из самых свежих продуктов, которые только могла достать. По возвращении из деревни их ждала освежающая ванна с травами, ужин и спальня, надежно защищенная от нападений кусачих насекомых. Клэр приказала выстирать и перегладить всю их одежду и спальные принадлежности, отремонтировать снаряжение и самолично заштопала огромную походную сумку, треснувшую по швам.
– Куда бы мы ни пошли, везде за нами ухаживают, – сказала миссис Прайс. – Но никто и никогда не проявлял о нас с мужем столько заботы, как вы, моя дорогая. Если бы я только знала, как мне вас отблагодарить!
Миссионеры задержались на три недели. Даже в Була они проводили меньше времени, чем в гостях у Клэр.
– О, Клэр! Дом выглядит сейчас таким милым и ухоженным, – со вздохом сообщила миссис Прайс, сожалея, что им с мужем предстоит уезжать. – Когда мистер Брэннан жил здесь один, дом был совсем другим. Ваш муж – везучий человек, раз у него есть вы, моя дорогая.
Клэр молилась, чтобы Росс не услышал этих слов, но миссис Прайс специально повысила голос и обернулась к другому концу веранды, где сидели их мужья. Росс курил сигарету, а мистер Прайс сигару особого индийского сорта, которую позволял себе лишь раз в день.
– Я как раз говорила, мистер Брэннан, что вы очень счастливый человек, – писклявым голосом проворковала она. – Вам удалось найти жену, которая привнесла гармонию и уют в эту дикую страну.
– Я всегда выбираю только лучшее, – с ленивой улыбкой отметил Росс.
– И вы, я осмелюсь сказать, как и все мужчины, считаете это своей заслугой, – с некоторой долей яда заметила она. – Даже все лучшие черты Клэр вы готовы приписать себе, потому как, выбрав ее в жены, вы открыли в ней эти таланты. Но вы ведь не станете отрицать, что Клэр могла стать столь же хорошей хозяйкой в доме другого мужчины?
– Напротив, – вежливо ответил Росс. – Другой мужчина сможет использовать опыт, который Клэр получила от меня.
Миссис Прайс удивленно уставилась на высокомерного плантатора, женившегося на юной, хрупкой девушке с алыми, чувственными губами, фиалковыми глазами и ангельскими завитками черных волос. Росс ответил на ее взгляд самой очаровательной улыбкой:
– Подводя итоги нашего диалога, я пришел к выводу, что вы считаете меня законченным эгоистом, раз я привез с собой в тропики слишком чувствительную девушку?
– Я восхищаюсь стойкостью Клэр, – серьезно сказала миссис Прайс. – И она не столь слабохарактерна, чтобы вы привезли ее сюда силой, мистер Брэннан.
– Но, будь Клэр вашей дочерью, вы бы гнали меня метлой с порога дома и не дали заморочить ей голову сказками о тропиках? – шутливым тоном спросил Росс. – Клэр до смерти хотела поехать со мной. Ну как я мог противиться желаниям любимой женщины?
– А мне кажется более вероятным, что миссис Брэннан скорее следовала вашим желаниям. Женщины намного романтичнее и впечатлительнее мужчин.
– Да, женские мечты о романтике часто причиняют своим хозяйкам немало горя. – Росс взглянул на лицо Клэр, бледное и таинственное в серебристом свете луны. – Милая, ты согласна с философией миссис Прайс?
– Мы намного чаще поступаем глупо, нежели умно, – холодно произнесла она, уколотая нежно-насмешливым обращением к ней мужа. – Но все мы можем учиться на собственных ошибках.
– Значит, в следующий раз ты поступишь умнее? – Росс издал недоверчивый возглас, но тут же сообразив, что зашел слишком далеко в своих рассуждениях при посторонних, он предложил Клэр сыграть на пианино, прежде чем они все отправятся спать.
Она вошла в гостиную, села за инструмент и открыла крышку. Ее пальцы сами собой потянулись к клавишам, и вскоре весь дом был заполнен звуками «Лунной сонаты». Мысли Клэр обратились к музыке, нежной и чарующей, воспевающей любовь, которую никогда не омрачит тень ревности и недоверия.
Ранним утром Росс распрощался с гостями и уехал на плантации, а Клэр вызвалась проводить миссионеров до берега реки, куда причалило их каноэ три месяца назад. Перед отплытием миссис Прайс решила устроить пикник, и они втроем уселись на влажную от росы траву вокруг импровизированного стола с сандвичами и апельсиновым соком. После ленча мистер Прайс принялся проверять снаряжение, а его жене и Клэр ничего не оставалось делать, как только сидеть и беседовать, греясь на нежарком утреннем солнце.
– Ваша деревня постепенно растет, – сказала миссис Прайс. – На этот раз мы насчитали двадцать восемь детей. Когда мы приезжали в прошлый раз, их было лишь девятнадцать. Двенадцати из них уже исполнилось четыре годика, они готовы к обучению. Мой муж собирается писать в Лагос с просьбой прислать учителя. Но сможет ли мистер Брэннан построить школьное здание? Клэр, как вы считаете, он поможет или же мне стоит обратиться в Совет по правам местных жителей и начать собирать деньги?
Глаза Клэр засветились, она была рада возможности помочь маленьким детям.
– Я подброшу мужу пару фраз о школе как бы невзначай, и через пару дней он будет считать, что основать школу было его идеей, – предложила она.
– Да, мужчины, они сами как дети! – Миссис Прайс позволила себе улыбнуться, что случалось с ней крайне редко. – Они довольны, если осознают свое превосходство. Моя дорогая, вы чувствуете себя абсолютно счастливой рядом с этим молодым человеком? Он довольно груб и циничен. Иногда он переходит черту своими странными замечаниями.
– Он просто считает себя самым умным, как, впрочем, и все мужчины. – Клэр слабо улыбнулась. Ее сердце сжималось от мысли, что надежда на счастливую жизнь с Россом умирала с каждым днем. – Дайте мне знать, если вам потребуется моя помощь в Була.
– Обязательно. Я рада, что вы готовы мне помочь. Пройдет еще год, а может, и два, прежде чем мы сможем открыть школу. В этой стране все происходит слишком медленно, дела откладываются в долгий ящик. Но со временем у нас все получится. Мы сделаем Була одной из самых процветающих деревень в Нигерии.
– Я мечтаю о том дне, когда смогу все это увидеть, – задумчиво произнесла Клэр. – Через год я отправлюсь назад в Англию.
– Надеюсь, нам еще удастся увидеться.
Мистер Прайс уже уложил провизию и багаж в каноэ с обитыми мягкой тканью сиденьями. На прощание он пожал руку Клэр, переусердствовав от дружелюбия с силой нажима, и тепло поблагодарил за гостеприимство. Миссис Прайс чмокнула ее в щеку, и женщины обнялись. Клэр попросила навестить ее, когда они в следующий раз наведаются в Була. Миссионеры осторожно уселись в лодку.
Наконец каноэ отчалило от берега и стало медленно плыть по течению. Мистер Прайс в последний раз помахал рукой и налег на весла. Клэр следила за удаляющейся лодкой, пока та не скрылась за зарослями мангровых деревьев. Солнце было уже в зените, его горячие лучи стали напекать ей спину, и Клэр решила не мешкая отправиться домой.
Теперь, когда гости уплыли и ей вновь предстояло проводить все время наедине с Россом, в душу Клэр пробралась грусть. И снова у нее в запасе было полно времени, чтобы подумать о своем будущем, об отце, тете Летти и дяде Фреде и о том, почему от них не было никаких вестей. Они оставили Клэр в одиночестве, решив, наверное, что таково было ее желание: остаться наедине с мужчиной, который явно ее не любил. Но хотя ей самой это казалось странным, Клэр ничуть не сожалела о сделанном выборе.
– Восемнадцать месяцев и никаких сожалений, – сама себе напомнила она. Когда Росса переведут в Кейптаун, он отправится туда один. Клэр понимала, что с его отъездом умрет часть ее души, но она заставила себя не терять надежду. В Ридглее она была жива только наполовину, а здесь, в этом диком, затерянном рае, она наслаждалась медовым месяцем с привкусом дегтя. Клэр решила испытать судьбу, и пока она ей благоволила.
Выйдя к дороге, она обнаружила Джонни, вежливо ждущего появления хозяйки. Преданный Джонни, в руке он держал деревянный посох, готовый убить им любую змею, оказавшуюся на пути Клэр.
– Домой, Джонни, – сказала она, обмахиваясь широким листом слоновьей травы. – Прямо домой!
Через несколько дней Клэр проснулась утром с ужасной головной болью и разпухшим языком. Солнце еще не встало, а из гостиной доносился шум перетаскиваемого по полу тяжелого багажа. С веранды слышался грозный голос Росса, отдающего приказы прислуге.
Она медленно приподнялась и села на кровати. Из-за сухости и боли в горле было тяжело дышать. Хотя в комнате было по-утреннему прохладно, тело Клэр покрылось испариной. Она отодвинула противомоскитную сетку и встала, к своему ужасу почувствовав тяжесть в ногах. Осторожно, избегая резких движений, Клэр умыла лицо и руки в тазу с прохладной водой и укуталась в халат. Прежде чем выйти из спальни, она тщательно расчесала волосы жестким гребнем. Около двери она передумала, сняла халат и надела легкий шифоновый сарафан.
В гостиной, освещенной электрическими лампами, сидел Росс, допивая последнюю чашку кофе.
– А я только собирался тебя проведать, – сказал он. – Выпей со мной кофе, а затем я отправлюсь в путь. Я уже и так опаздываю.
– Ты уверен, что захватил все необходимое? – заботливо спросила Клэр.
– Думаю, да. Вижу, ты еще окончательно не проснулась. Можешь выйти освежиться на веранду. На улице прохладно.
Прохладно? Ее лицо и тело горели как от огня, а рука, сжимающая чашку, дрожала мелкой дрожью. Она с грохотом поставила чашку с кофе на стол.
– Злишься на меня за то, что я не беру тебя с собой? – удивленно изогнув бровь, спросил Росс. – Путь предстоит не из легких, и один бог ведает, в каком состоянии находится сейчас дом. Это лишь временная постройка – обычный деревянный сарай. Должно быть, ветра уже стерли его с лица земли. И потом, я еду в очень отдаленный район страны. Участок земли не подходит для каучуковых деревьев, но я купил его и засадил на деньги компании, так что считаю своим долгом заставить его приносить прибыль.
– Я все это знаю, – убедила его Клэр, пытаясь справиться с раздражением, вызванным плохим самочувствием. – Росс, я и не собираюсь ехать с тобой.
– Но тогда почему ты так неожиданно… ну, я не знаю. – Он недоуменно пожал мускулистыми плечами, обтянутыми в льняную рубашку цвета хаки. – Ты сказала, что не боишься остаться одна на десять дней и что с чернокожими слугами ты будешь чувствовать себя даже в большей безопасности, чем с белой прислугой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
– Если мы решили поругаться, то давай сделаем это без свидетелей, – понизив голос, сказал Росс. – Слушай, давай обойдемся без мелодраматизма с твоей стороны. Эти люди уедут через пару дней…
– Я не прошу слишком многого, – перебила она его. – Я лишь хочу, чтобы ты перенес мою кровать в гостиную.
– Проклятие! Ни за что! – Слова срывались с его губ как выстрелы.
– Тебя так волнует, что другие люди могут подумать или сказать о тебе. Я такого и предположить не могла, – с насмешкой произнесла Клэр. – Это доказывает, насколько девушка может ошибаться в мужчине.
– И наоборот, – отпарировал он. – Я считал тебя не такой, как остальные девушки, способной не впадать во все эти женские истерики, но ты быстро меня разочаровываешь. Сначала ты ревела во время грозы, теперь на тебя снизошел приступ показной скромности. Я заметил, что ты опрокинула солонку во время ужина. В чем дело, разве дорогая тетушка не предупредила тебя, что рассыпанная соль в народных поверьях означает угрозу целомудрию?
– Ах ты, мразь! – Клэр почувствовала, что задыхается от ярости. Ее рука задрожала от желания ударить по его загорелому, нагло ухмыляющемуся лицу. – Почему ты привез меня, а не другую девушку в этот первобытный ад? Почему я?
– Возможно, я действовал импульсивно, – сказал Росс. – Я бы потом горько сожалел, пропустив столь удачную сделку, как женитьба на тебе. Ну, ты понимаешь.
– Сожаление ничего не значит, – опрометчиво сказала Клэр. – С тобой и так тяжело жить из-за твоего бешеного темперамента, но чтобы спать в непосредственной близости друг от друга…
– Тебе придется спать рядом со мной, малышка! – Неожиданно Росс подскочил к ней, схватил за хрупкие плечи и крепко прижал к себе. Голова Клэр по инерции опрокинулась назад, и он запустил пальцы в ее волосы, и в следующий миг толстая прядь черных волос обвивала его руку. Клэр была в его власти. В таком положении она не могла сопротивляться, иначе Росс вырвал бы ей все волосы.
– Пусти! – закричала она.
– Классическая женская мольба, моя дорогая. – Казалось, Росс наслаждается ее беспомощностью. – Если бы ты была поменьше, я тебя отшлепал. Но больших девочек принято целовать.
Он наклонил голову и припал к ее губам, прижимая Клэр все крепче и крепче к своей груди. Затем, после долгого, страстного поцелуя, Росс отстранился, нагло посмотрел ей в глаза и отошел на пару шагов. От бушевавшей в ней ярости Клэр не могла произнести ни слова. Ее губы побагровели, а на лице застыло выражение обиженное и в то же время влюбленное.
– Ну давай. – Росс казался отстраненным и усталым. – Назови меня скотиной. Еще одно классическое женское слово.
Гнев, подобно яду, попавшему в кровь, разлился по всему телу, он бушевал в ее венах и требовал возможности вырваться наружу. Наконец Клэр взорвалась:
– Никогда! Слышишь? Никогда больше не прикасайся ко мне! Я знаю, зачем ты привез меня сюда. Потому что тебе доставляет удовольствие иметь в своем распоряжении почти все местное население и белую женщину в придачу! Это тешит твое разбухшее тщеславие! Разве не так? Хорошо, признаю, с моей стороны было полным безумием приехать сюда только потому, что хотелось выбраться из опостылевшего Ридглея. Но ты не можешь ничего сделать, чтобы я перестала тебя ненавидеть. Мне противен один твой вид, противны прикосновения твоих рук!
Несколько минут он стоял, тяжело дыша, удивленно уставившись на взъерошенную Клэр. Затем он отвернулся и сорвал с шеи галстук.
– Я никогда не отступаюсь от того, что делаю или говорю, – с угрозой в голосе сказал Росс. – Мы сегодня разделим эту комнату, как до этого делили дом. И ничего личного, если ты не хочешь, чтобы весть о том, что мы уже воспринимаем друг друга в штыки, разлетелась по всему Онитсло. Для этого незачем далеко ходить – миссис Прайс уже здесь.
В привычно сухом тоне его голоса скользило раздражение, которое Клэр при всем желании не могла не заметить. Она знала, что в некотором роде получила именно то, что хотела. Она причинила ему боль. К сожалению, Клэр не испытывала всплеска радости и триумфа, внутренне она все еще остро переживала несколько минут, проведенных в его грубых объятиях. Ее чувственные губы мечтали ответить на поцелуй, а кожа еще хранила тепло его рук. То, что он тогда сказал ей в Онитсло, было правдой. Он женился на ней для удобства. Клэр должна была следить за тем, хорошо ли готовится обед и прибирается дом. Она была не более чем домоправительницей.
Но ведь случались же дни, когда жизнь здесь казалась радостной и счастливой, как будто мечта становилась явью. Однако сегодня ночью ее мечта казалась несбыточной. Когда Клэр наконец легла на свою кровать под полог из противомоскитной сетки, она не стала сдерживать слезы и горячие соленые капли потекли по ее щекам. Она не могла жить без любви. Клэр была создана для любви: она мечтала о ней всеми клетками своего тела. Ее ум, красота нуждались в любви, без нее дух Клэр будет сломлен. Она вздохнула и смахнула слезы с глаз. А еще хвасталась, что редко ссорится с мужем! Ну вот, сегодня они нагнали упущенное, и она наговорила такого, чего Росс никогда не сможет простить. Он уже спал, Клэр слышала его размерное дыхание, и он даже не сказал «спокойной ночи», прежде чем растянуться на кровати под зеленой сеткой. Когда он в последний раз обернулся и взглянул на жену, его лицо было похоже на камень.
Миссионеры провели весь следующий день в деревне, возвращаясь только к обеду и ужину. После ужина они вчетвером сидели на веранде, распивая джин и слушая магнитофон. Мужчины обсуждали проблемы лесоводства, а Клэр и миссис Прайс говорили об Англии. Перед отъездом Клэр с Россом сходили на некоторые неплохие театральные постановки в Уэст-Энде. Воспоминания помогли ей отвлечься от неприятных мыслей и переживаний, которыми ей нельзя было поделиться с другой женщиной.
На следующей неделе, возвращаясь из деревни, мистер и миссис Прайс принесли с собой несколько резных работ по дереву и кости, украшения из перьев и расписную глиняную посуду. Некоторые из вещей местные жители преподнесли им в подарок, а остальные Клэр решила выкупить, хотя миссис Прайс и предупредила, что в Лагосе можно купить более ценные и красивые сувениры.
– Но эти сделаны руками жителей моей деревни, – возразила Клэр. – Я хочу отвезти их в Англию.
Сочувствуя пожилой женщине, пожертвовавшей своей молодостью ради миссионерского дела, Клэр сделала все возможное, чтобы дни, проведенные в ее доме, оказались незабываемыми для миссис Прайс. Она готовила для гостей лучшие блюда из самых свежих продуктов, которые только могла достать. По возвращении из деревни их ждала освежающая ванна с травами, ужин и спальня, надежно защищенная от нападений кусачих насекомых. Клэр приказала выстирать и перегладить всю их одежду и спальные принадлежности, отремонтировать снаряжение и самолично заштопала огромную походную сумку, треснувшую по швам.
– Куда бы мы ни пошли, везде за нами ухаживают, – сказала миссис Прайс. – Но никто и никогда не проявлял о нас с мужем столько заботы, как вы, моя дорогая. Если бы я только знала, как мне вас отблагодарить!
Миссионеры задержались на три недели. Даже в Була они проводили меньше времени, чем в гостях у Клэр.
– О, Клэр! Дом выглядит сейчас таким милым и ухоженным, – со вздохом сообщила миссис Прайс, сожалея, что им с мужем предстоит уезжать. – Когда мистер Брэннан жил здесь один, дом был совсем другим. Ваш муж – везучий человек, раз у него есть вы, моя дорогая.
Клэр молилась, чтобы Росс не услышал этих слов, но миссис Прайс специально повысила голос и обернулась к другому концу веранды, где сидели их мужья. Росс курил сигарету, а мистер Прайс сигару особого индийского сорта, которую позволял себе лишь раз в день.
– Я как раз говорила, мистер Брэннан, что вы очень счастливый человек, – писклявым голосом проворковала она. – Вам удалось найти жену, которая привнесла гармонию и уют в эту дикую страну.
– Я всегда выбираю только лучшее, – с ленивой улыбкой отметил Росс.
– И вы, я осмелюсь сказать, как и все мужчины, считаете это своей заслугой, – с некоторой долей яда заметила она. – Даже все лучшие черты Клэр вы готовы приписать себе, потому как, выбрав ее в жены, вы открыли в ней эти таланты. Но вы ведь не станете отрицать, что Клэр могла стать столь же хорошей хозяйкой в доме другого мужчины?
– Напротив, – вежливо ответил Росс. – Другой мужчина сможет использовать опыт, который Клэр получила от меня.
Миссис Прайс удивленно уставилась на высокомерного плантатора, женившегося на юной, хрупкой девушке с алыми, чувственными губами, фиалковыми глазами и ангельскими завитками черных волос. Росс ответил на ее взгляд самой очаровательной улыбкой:
– Подводя итоги нашего диалога, я пришел к выводу, что вы считаете меня законченным эгоистом, раз я привез с собой в тропики слишком чувствительную девушку?
– Я восхищаюсь стойкостью Клэр, – серьезно сказала миссис Прайс. – И она не столь слабохарактерна, чтобы вы привезли ее сюда силой, мистер Брэннан.
– Но, будь Клэр вашей дочерью, вы бы гнали меня метлой с порога дома и не дали заморочить ей голову сказками о тропиках? – шутливым тоном спросил Росс. – Клэр до смерти хотела поехать со мной. Ну как я мог противиться желаниям любимой женщины?
– А мне кажется более вероятным, что миссис Брэннан скорее следовала вашим желаниям. Женщины намного романтичнее и впечатлительнее мужчин.
– Да, женские мечты о романтике часто причиняют своим хозяйкам немало горя. – Росс взглянул на лицо Клэр, бледное и таинственное в серебристом свете луны. – Милая, ты согласна с философией миссис Прайс?
– Мы намного чаще поступаем глупо, нежели умно, – холодно произнесла она, уколотая нежно-насмешливым обращением к ней мужа. – Но все мы можем учиться на собственных ошибках.
– Значит, в следующий раз ты поступишь умнее? – Росс издал недоверчивый возглас, но тут же сообразив, что зашел слишком далеко в своих рассуждениях при посторонних, он предложил Клэр сыграть на пианино, прежде чем они все отправятся спать.
Она вошла в гостиную, села за инструмент и открыла крышку. Ее пальцы сами собой потянулись к клавишам, и вскоре весь дом был заполнен звуками «Лунной сонаты». Мысли Клэр обратились к музыке, нежной и чарующей, воспевающей любовь, которую никогда не омрачит тень ревности и недоверия.
Ранним утром Росс распрощался с гостями и уехал на плантации, а Клэр вызвалась проводить миссионеров до берега реки, куда причалило их каноэ три месяца назад. Перед отплытием миссис Прайс решила устроить пикник, и они втроем уселись на влажную от росы траву вокруг импровизированного стола с сандвичами и апельсиновым соком. После ленча мистер Прайс принялся проверять снаряжение, а его жене и Клэр ничего не оставалось делать, как только сидеть и беседовать, греясь на нежарком утреннем солнце.
– Ваша деревня постепенно растет, – сказала миссис Прайс. – На этот раз мы насчитали двадцать восемь детей. Когда мы приезжали в прошлый раз, их было лишь девятнадцать. Двенадцати из них уже исполнилось четыре годика, они готовы к обучению. Мой муж собирается писать в Лагос с просьбой прислать учителя. Но сможет ли мистер Брэннан построить школьное здание? Клэр, как вы считаете, он поможет или же мне стоит обратиться в Совет по правам местных жителей и начать собирать деньги?
Глаза Клэр засветились, она была рада возможности помочь маленьким детям.
– Я подброшу мужу пару фраз о школе как бы невзначай, и через пару дней он будет считать, что основать школу было его идеей, – предложила она.
– Да, мужчины, они сами как дети! – Миссис Прайс позволила себе улыбнуться, что случалось с ней крайне редко. – Они довольны, если осознают свое превосходство. Моя дорогая, вы чувствуете себя абсолютно счастливой рядом с этим молодым человеком? Он довольно груб и циничен. Иногда он переходит черту своими странными замечаниями.
– Он просто считает себя самым умным, как, впрочем, и все мужчины. – Клэр слабо улыбнулась. Ее сердце сжималось от мысли, что надежда на счастливую жизнь с Россом умирала с каждым днем. – Дайте мне знать, если вам потребуется моя помощь в Була.
– Обязательно. Я рада, что вы готовы мне помочь. Пройдет еще год, а может, и два, прежде чем мы сможем открыть школу. В этой стране все происходит слишком медленно, дела откладываются в долгий ящик. Но со временем у нас все получится. Мы сделаем Була одной из самых процветающих деревень в Нигерии.
– Я мечтаю о том дне, когда смогу все это увидеть, – задумчиво произнесла Клэр. – Через год я отправлюсь назад в Англию.
– Надеюсь, нам еще удастся увидеться.
Мистер Прайс уже уложил провизию и багаж в каноэ с обитыми мягкой тканью сиденьями. На прощание он пожал руку Клэр, переусердствовав от дружелюбия с силой нажима, и тепло поблагодарил за гостеприимство. Миссис Прайс чмокнула ее в щеку, и женщины обнялись. Клэр попросила навестить ее, когда они в следующий раз наведаются в Була. Миссионеры осторожно уселись в лодку.
Наконец каноэ отчалило от берега и стало медленно плыть по течению. Мистер Прайс в последний раз помахал рукой и налег на весла. Клэр следила за удаляющейся лодкой, пока та не скрылась за зарослями мангровых деревьев. Солнце было уже в зените, его горячие лучи стали напекать ей спину, и Клэр решила не мешкая отправиться домой.
Теперь, когда гости уплыли и ей вновь предстояло проводить все время наедине с Россом, в душу Клэр пробралась грусть. И снова у нее в запасе было полно времени, чтобы подумать о своем будущем, об отце, тете Летти и дяде Фреде и о том, почему от них не было никаких вестей. Они оставили Клэр в одиночестве, решив, наверное, что таково было ее желание: остаться наедине с мужчиной, который явно ее не любил. Но хотя ей самой это казалось странным, Клэр ничуть не сожалела о сделанном выборе.
– Восемнадцать месяцев и никаких сожалений, – сама себе напомнила она. Когда Росса переведут в Кейптаун, он отправится туда один. Клэр понимала, что с его отъездом умрет часть ее души, но она заставила себя не терять надежду. В Ридглее она была жива только наполовину, а здесь, в этом диком, затерянном рае, она наслаждалась медовым месяцем с привкусом дегтя. Клэр решила испытать судьбу, и пока она ей благоволила.
Выйдя к дороге, она обнаружила Джонни, вежливо ждущего появления хозяйки. Преданный Джонни, в руке он держал деревянный посох, готовый убить им любую змею, оказавшуюся на пути Клэр.
– Домой, Джонни, – сказала она, обмахиваясь широким листом слоновьей травы. – Прямо домой!
Через несколько дней Клэр проснулась утром с ужасной головной болью и разпухшим языком. Солнце еще не встало, а из гостиной доносился шум перетаскиваемого по полу тяжелого багажа. С веранды слышался грозный голос Росса, отдающего приказы прислуге.
Она медленно приподнялась и села на кровати. Из-за сухости и боли в горле было тяжело дышать. Хотя в комнате было по-утреннему прохладно, тело Клэр покрылось испариной. Она отодвинула противомоскитную сетку и встала, к своему ужасу почувствовав тяжесть в ногах. Осторожно, избегая резких движений, Клэр умыла лицо и руки в тазу с прохладной водой и укуталась в халат. Прежде чем выйти из спальни, она тщательно расчесала волосы жестким гребнем. Около двери она передумала, сняла халат и надела легкий шифоновый сарафан.
В гостиной, освещенной электрическими лампами, сидел Росс, допивая последнюю чашку кофе.
– А я только собирался тебя проведать, – сказал он. – Выпей со мной кофе, а затем я отправлюсь в путь. Я уже и так опаздываю.
– Ты уверен, что захватил все необходимое? – заботливо спросила Клэр.
– Думаю, да. Вижу, ты еще окончательно не проснулась. Можешь выйти освежиться на веранду. На улице прохладно.
Прохладно? Ее лицо и тело горели как от огня, а рука, сжимающая чашку, дрожала мелкой дрожью. Она с грохотом поставила чашку с кофе на стол.
– Злишься на меня за то, что я не беру тебя с собой? – удивленно изогнув бровь, спросил Росс. – Путь предстоит не из легких, и один бог ведает, в каком состоянии находится сейчас дом. Это лишь временная постройка – обычный деревянный сарай. Должно быть, ветра уже стерли его с лица земли. И потом, я еду в очень отдаленный район страны. Участок земли не подходит для каучуковых деревьев, но я купил его и засадил на деньги компании, так что считаю своим долгом заставить его приносить прибыль.
– Я все это знаю, – убедила его Клэр, пытаясь справиться с раздражением, вызванным плохим самочувствием. – Росс, я и не собираюсь ехать с тобой.
– Но тогда почему ты так неожиданно… ну, я не знаю. – Он недоуменно пожал мускулистыми плечами, обтянутыми в льняную рубашку цвета хаки. – Ты сказала, что не боишься остаться одна на десять дней и что с чернокожими слугами ты будешь чувствовать себя даже в большей безопасности, чем с белой прислугой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21