Она окинула взглядом поля, простиравшиеся вдали. На пастбищах – ни коров, ни овец: им там нечего было есть, земля выглядела сухой и безжизненной. Вокруг ни души. Ни случайных путников, ни торговых людей из деревни.
Над пастбищами клубится дым, дорога покрыта слоем пепла и золы.
Сэр Роберт невольно схватился за рукоятку меча.
– Общинные пастбища кто-то сжег.
– О Господи! – прошептала Элдсуайт.
Дома и лавки в деревне либо сожжены дотла, либо брошены их обитателями. Двери и окна открыты нараспашку, телеги и повозки опрокинуты, их содержимое рассыпано по земле.
Сэр Роберт спешился и повел Барстоу на центральную площадь.
Спрыгнув с коня, Элдсуайт бросилась к колодцу. Наполнив ковш, умылась холодной водой и устало опустилась на землю, изнывая от жары. Сэр Роберт зачерпнул ведро воды и напоил Барстоу.
– Вряд ли жители деревни подверглись нападению войска Гилроя. Иначе его солдаты не оставили бы это. – Сэр Роберт пнул ногой монеты, серебряные ложки и тарелки, валявшиеся на земле.
От яркого солнца Элдсуайт прищурилась.
– Почему жители в такой спешке покинули деревню? Кто сжег дома и поля?
– Кто бы это ни был, это не предвещает для нас ничего хорошего. Нам нельзя здесь больше задерживаться. Нужно уходить как можно быстрее.
Сэр Роберт помог Элдсуайт подняться и сесть на лошадь. А затем пустил Барстоу рысью. Они ехали мимо пустых домов Уикерема, направляясь к деревенской церкви. Вот вдали показалось белое строение, не тронутое огнём. Колокольня была тиха и пуста, и только сизые голуби громоздились на фронтоне. Двери алтарного помещения были отворены настежь. Возле входа в церковь стояла повозка, нагруженная деревянными лавками и одеждой, вышитой золотом. Лошадь, запряженная в повозку, лежала на боку, пытаясь подняться.
Элдсуайт замерла от ужаса. Ока увидела тонкие струйки крови, которые бежали из носа и рта лошади. Животное забилось в конвульсиях и вскоре затихло. Скованная страхом, Элдсуайт отвела глаза от мертвой лошади.
Сэр Роберт схватился за рукоятку меча.
– В часовне кто-то есть.
Элдсуайт испуганно потянула его за рукав:
– Сэр Роберт, нужно немедленно уехать отсюда.
В этот момент из церкви, пошатываясь, вышел священник в запачканной кровью белой сутане и рухнул на колени прямо у повозки. Струйка крови бежала у него изо рта. В руках он держал распятие. Священник широко раскрыл глаза и упал рядом с лошадью. Он забился в конвульсиях и испустил дух.
Сэр Роберт остановил Барстоу.
– Даже Бог ему не помог, – проговорил сэр Роберт, потрясенный не меньше Элдсуайт.
Она сжала его плечо.
– Это сибирская язва. Еще ее называют Черная смерть. Я много раз встречала ее у лошадей. А в одном из имений моего отца от нее умер конюх. Когда начинается кровотечение, уже невозможно остановить болезнь.
– Так вот почему люди Гилроя отступили, – догадался сэр Роберт. – Проклятие! Нам нужно было пойти другой дорогой.
– Куда? На восток? На запад? А вдруг и там уже началась эпидемия?
Элдсуайт посмотрела на пастбища, чернеющие за часовней, где лежали мертвые овцы, коровы и лошади, от которых исходил гнилостный запах разложения.
– Жители деревни перенесли животных на поля и думали, что это спасет их самих от смертельной болезни. Но они ошиблись. После этого они впали в панику и, бросив все, бежали отсюда. Но не захороненные останки сильнее всего распространяют заразу. Я видела нечто подобное на одной из ферм отца. Хуже всего то, что эта страшная болезнь распространяется по воздуху. Нам нужно скорее убираться отсюда, сэр Роберт! Но куда мы пойдем? Если вернемся – попадем в руки Гилроя. Если пойдем дальше – рискуем заразиться и умереть, – сказала Элдсуайт и подумала: «Если мы уже не заразились».
– Нам ничего другого не остается, как продолжать свой путь, леди Элдсуайт. Будем надеяться, что все обойдется.
Элдсуайт вздохнула:
– Сэр Роберт, я вижу впереди дом. Может быть, нас там накормят и позволят отдохнуть.
Глава 6
В полном молчании они въехали в пустой двор дома, окруженного яблоневым садом. Дом был двухэтажный, с бревенчатой крышей и высоким каменным дымоходом.
На веревке сушилось белье, вокруг не было видно ни одной живой души. И только голуби ворковали на карнизе. Сэр Роберт помог Элдсуайт слезть с лошади.
– Видимо, обитатели дома испугались, узнав о том, что случилось в Уикереме. Нам повезло, что, уходя отсюда, они не сожгли дом.
Элдсуайт последовала за сэром Робертом в хлев. Домашних животных внутри не оказалось, зато там было чисто, корыто наполнено свежей водой.
Барстоу отыскал кормушку и с наслаждением жевал сено.
Сэр Роберт и Элдсуайт вошли в дом.
На кухне на крючке для сушки продуктов висел громадный кусок засоленной оленины. В воздухе пахло яблоками, а дубовый бочонок был наполнен сидром. На кухонном столе стояли деревянные кружки, лежали буханки хлеба и большие куски сыра. Все это в спешке оставили покидавшие дом жильцы.
Роберт широким жестом предложил Элдсуайт сесть за стол.
– Приглашаю вас на пир, – церемонно проговорил он и, наполнив сидром две кружки, одну подал Элдсуайт.
– Спасибо, – поблагодарила она. – Далеко отсюда до Хиллсборо, сэр Роберт?
– Дня два пути, не больше.
Элдсуайт потягивала ароматный сидр – прохладный и терпко-сладкий. Роберт нарезал оленину и хлеб.
Никогда еще еда не казалась Элдсуайт такой вкусной, как сейчас.
– Леди Элдсуайт, вам не кажется, что формальности в нашем с вами положении излишни? Неизвестно, сколько нам обоим осталось жить. Прошу вас, обращайтесь ко мне по имени.
Да, учитывая риск, которому они сейчас подвергаются, формальное обращение было неуместным.
– Согласна. Я буду звать вас «Роберт». А вы меня – «Элдсуайт». Только не называйте меня «колдуньей, заговаривающей лошадей». А то я в отместку подыщу для вас не менее обидное прозвище.
– Постараюсь, хотя не могу обещать, – улыбнулся Роберт.
Роберт тяжело опустился в кресло перед горящим камином. Он сидел, вытянув ноги и потягивая сидр. У него не было сил, чтобы застегнуть рубашку. Он закрыл глаза. Перед его мысленным взором стоял образ Элдсуайт.
Роберт рассеянно провел рукой по рубцу на шее. Прошел год, а старая рана до сих пор давала о себе знать. Хотя ему повезло: мало кому посчастливилось выжить после такого тяжелого ранения.
К счастью для него, память вытеснила воспоминания об ужасной боли. Монахини из монастыря Монт-Эгрю хорошо знали свое дело. Но для того, чтобы излечиться окончательно, сэру Роберту нужна нежность. Он надеялся, что Элдсуайт поможет ему покончить с прошлыми страданиями.
Находясь в стенах святой обители, сэр Роберт должен был дни и ночи проводить в молитвах, вознося благодарность Господу за свое спасение. Однако оставаясь наедине с самим с собой в холодной каменной монастырской келье, он думал вовсе не о благодарности, а об отмщении. Роберт изобретал различные способы мести тому, кто украл у него лошадей, доспехи и любимую женщину.
Маргариту Саттон.
Проклятие!..
Все обитатели Хиллсборо были свидетелями его поражения.
Сэр Роберт в гневе ударил кружкой о стол. Хотя рана у него на шее зажила, предательство все еще причиняло боль. Он закрыл глаза, и на него нахлынули воспоминания. Сэр Роберт до конца дней не забудет тот момент, когда застал свою невесту в постели с Джоном Гилроем. Она стонала от наслаждения, обнимая его.
Роберт выпил еще кружку сидра.
Ему показалось, что огонь в камине запылал сильнее – сэра Роберта бросило в жар. Вдруг на него навалилась усталость. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой и уронил голову на грудь.
Он подумал об Элдсуайт. Ее лицо в обрамлении темных волос встало перед его мысленным взором. Он вспоминал, как она прижималась к нему, когда они вместе ехали на лошади…
Роберта охватило желание.
– Элдсуайт, – позвал он, понимая, что произносит ее имя едва слышно, шепотом, хотя оно колокольным звоном отдавалось у него в душе. – Элдсуайт.
Он замолчал и прислушался. Ответа не последовало.
Глава 7
Утреннюю тишину нарушило пение петуха. В узкое оконце струился яркий солнечный свет. Элдсуайт протерла глаза и встала с кровати. Она открыла металлическую щеколду, на которую перед сном затворила дверь своей крошечной комнаты, и торопливо спустилась вниз, в гостиную.
Огонь в камине погас. Сэр Роберт спал, сидя в кресле.
Она положила руку ему на плечо:
– Извините, Роберт. Мне следовало пойти спать в детскую, там маленькая кровать.
Роберт не пошевелился.
Элдсуайт стала трясти его за плечо:
– Роберт!
Он застонал.
Элдсуайт потрогала его лоб – горячий. Пощупала пульс – учащенный.
– Господи! Только не это!
Роберт поднял отяжелевшие веки.
– Хорошо, что вы все еще… все еще здесь, – едва слышно проговорил он.
Элдсуайт смочила полотенце водой и приложила ко лбу Роберта.
– Я помогу вам дойти до кровати. Обопритесь на меня.
У Роберта подгибались колени. Он с трудом доплелся до хозяйской кровати и рухнул на нее.
– Мне нужно принести полотенца и воду.
Дрожащими пальцами он коснулся ее руки:
– Не уходите.
Она приложила ладонь к его горячей щеке, красной от жара.
– Я только схожу на кухню и тотчас же вернусь.
Сэр Роберт закрыл глаза, а Элдсуайт выбежала из комнаты, подумав, что он может не дожить до утра. Боже милостивый! Она почувствовала, что жизнь Роберта значит для нее гораздо больше, чем она хотела себе в этом признаться! Если он умрет, она останется совсем одна. Кто тогда выручит ее из беды? Но если она останется с больным Робертом, может заразиться.
Элдсуайт остановилась у двери, которая вела во двор. Там, в конюшне, стоит Барстоу. Уехать отсюда проще простого. Сбежать, оставив беспомощного Роберта на произвол судьбы. В то же время неразумно подвергать собственную жизнь смертельной опасности.
Если Элдсуайт бросит Роберта одного, возможно, ему повезет и он выкарабкается. Но скорее всего он умрет. Если Элдсуайт останется с ним и будет его выхаживать, это ненамного увеличит его шансы поправиться.
Элдсуайт не знала, как поступить. Девушка не могла заглушить голос совести. Она подняла глаза на лестницу, где прямо по коридору находилась дверь в спальню, а затем снова перевела взгляд на дверь, которая вела во двор. Нет, она не может так поступить с Робертом! Видимо, сэр Роберт Бретон обладает над ней какой-то властью. Но какой именно? И насколько сильна эта власть? Способна ли Элдсуайт ради сэра Роберта рискнуть собственной жизнью?
Она закрыла глаза. Нужно успокоиться и разложить все по полочкам. Боже праведный! Ведь она – знахарка, целительница, в конце концов. Она не может бросить больного человека. При мысли о том, что, возможно, она никогда больше не увидит сэра Роберта живым, у Элдсуайт разрывалось сердце.
Она резко повернулась и пошла на кухню.
Элдсуайт рылась на полках кладовки в поисках целебных трав и снадобий, но не нашла ничего подходящего. Потом метнулась в спальню.
Роберт неподвижно лежал на постели. Элдсуайт приподняла ему голову и поднесла кружку к его губам, дав ему выпить некрепкого сидра.
Он выпил сидр и вытер рукой подбородок.
– Скажите мне, прекрасная колдунья, я умру от этой болезни или вы меня исцелите?
– Вы не умрете. Я этого не допущу. – В глазах у нее стояли слезы.
– Миледи, в один прекрасный день вам придется признать, что вы и в самом деле колдунья. – Голос Роберта звучал хрипло. – Признайтесь в этом по крайней мере самой себе, иначе вам не обрести душевного покоя. Я видел собственными глазами, как вы исцелили моих лошадей, остановили боевого коня. Вам нужно благословлять ваш дар и найти ему применение, а не отрицать, что он у вас есть. – Сэр Роберт устало улыбнулся.
Элдсуайт приставила табуретку к кровати и положила влажное полотенце ему на лоб.
– Да какая из меня колдунья? – воскликнула Элдсуайт. – Всему, что я знаю и умею, меня научила Сафия, магометанка, впоследствии принявшая христианство. Отец привез ее из своего первого военного похода на Восток. Сказал, что она сама захотела оставить родину и поехать с ним и что она превосходно разбирается в лошадях. Она заправляла всем на конюшне отца и ездила верхом на жеребце – черном, как ночь, с небольшой головой и маленькими ушами. Она дала ему имя Халиф. Этот скакун был самым быстроногим из всех.
Элдсуайт склонилась над сэром Робертом, прислушалась к его дыханию и продолжила рассказ:
– Сафии разрешили жить у нас, в замке Креналден. Во врачевании и дрессировке лошадей она не знала себе равных. Сафия взяла меня под свое крылышко и обучила всему, что умела сама.
– Что же с ней случилось потом? – прохрипел Роберт.
– Около полугода назад жители замка Креналден – их собралась целая толпа – набросились на нее с палками и вилами. Кричали: «Прочь отсюда, проклятая колдунья!» Пригрозили, что если она немедленно не уберется из деревни, они привяжут ее к хвосту лошади и будут возить, пока она не умрет. Сафия позвала на помощь отца, но он отрекся от нее, и обезумевшая толпа выгнала Сафию из замка. Не знаю, почему отец отказался помочь Сафии, но уверена, что Сафия – не колдунья. Я до сих пор очень по ней скучаю. По ночам плачу. Сафии пришлось покинуть замок в спешке. Она оставила здесь все – книги по целительству, своего любимого жеребца Халифа. Не знаю, как сложилась ее дальнейшая судьба. Где она нашла пристанище, жива она сейчас или нет?..
Элдсуайт потрогала рукой лоб Роберта – он стал еще горячее, чем был за час до этого. У него был сильный жар. Она снова сделала ему компресс. Вытирая ему шею и лицо прохладным влажным полотенцем, Элдсуайт прерывающимся от волнения голосом продолжала рассказывать:
– Халиф тосковал по Сафии так же сильно, как и я. Долго оказывался от пищи, заболел и чуть не умер. Злые языки говорили, что этот жеребец одержим дьяволом, но, по-моему, он занемог от тоски по своей хозяйке. Весной он стал поправляться, у него появился аппетит, интерес к жизни. Халиф – это все, что мне осталось на память о Сафии. – Девушка опустила глаза и печально вздохнула. – А древнюю книгу но врачеванию, «Хилику», принадлежавшую Сафии, Джон Гилрой на моих глазах выбросил в реку.
Когда сэр Роберт услышал имя Гилроя, его глаза гневно сверкнули. Едва ли в горячке он понимал все, о чем Элдсуайт ему рассказывала. В очередной раз меняя ему полотенце на лбу, которое быстро становилось горячим, Элдсуайт едва сдерживала слезы.
– Прошу вас, Роберт, – прошептала она, – хоть вы не оставляйте меня.
– Пить, – прохрипел он.
Элдсуайт приложила к его губам кружку с сидром. Роберт вдруг открыл глаза – ничего не выражавшие, затуманившиеся от сильного жара. Он посмотрел на нее так, словно впервые видел.
– Этого мало? – спросил он, глядя на нее со скорбной мольбой.
– Чего мало? – не поняла Элдсуайт, погладив его лоб.
– Разве вам мало меня? Мне нечего вам предложить, кроме себя самого. У меня нет ни золота, ни титула. Титул графа носит мой старший брат.
Элдсуайт затаила дыхание.
Роберт схватил ее за руку.
– Маргарита, чего ты хочешь? Замок? Королевство? Будь они у меня, я положил бы их к твоим ногам.
Пресвятая Дева Мария! Он принимает ее за леди Маргариту Саттон!
Элдсуайт почувствовала укол ревности. Она лихорадочно подыскивала подходящие слова, желая успокоить сэра Роберта.
– Роберт Бретон, вы – самый достойный, самый лучший человек из всех, кого я когда-либо встречала в жизни. Чего еще желать? Не надо мне ни титула, ни золота.
Роберт убрал, руку. Его лицо приняло умиротворенное выражение, дыхание стало спокойным и ровным.
Изнемогая от усталости, Элдсуайт села на кровать и не заметила, как легла на постель рядом с Робертом. Голова у нее раскалывалась. Элдсуайт закрыла глаза и стала молиться. «Господи Иисусе, не отнимай его у меня».
Если бы Сафия была сейчас здесь! Уж она-то знала, как справиться с Черной смертью. Она много раз с ней сталкивалась – и в Англии, и в Акре. Элдсуайт слышала, что существуют какие-то средства, помогающие одолеть недуг. Но не знала, какие именно. Ах, если бы сейчас у нее в руках была «Хилика» – этот кладезь мудрости! Проклятый Джон Гилрой! Он выбросил ее сокровище – эту бесценную книгу. Без нее Элдсуайт была как без рук. Она чувствовала себя брошенной на произвол судьбы – у нее нет ни древней книги по врачеванию, ни возможности спросить совета у Сафии. Ей так не хватает Сафии – ее наставницы, учителя, друга. Более того, за эти годы Сафия заменила ей мать.
Охваченная отчаянием, Элдсуайт была на грани безумия. У нее перепутались сон и явь. Вот она умоляет своего отца разыскать Сафию и привести в замок. Но отец не слушает ее. Отцу не до нее. Светит летнее солнце, во дворе стоят лошади. Их должны отвезти на рынок. Оки готовы: у них лоснятся бока, их гривы и хвосты заплетены в косички. Мольбы Элдсуайт не действуют на графа Креналдена. Он безучастен к ее сердечной боли. Более того, он весело подмигивает и улыбается смазливой прачке, которая важно прошествовала мимо, держа корзину с бельем на округлых бедрах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31