Муки терзали душу этого человека… Разведчик не в первый раз поймал себя на том, что думает о ньютере именно как о человеке. Сначала Хончо, как и несчастный Мойна, был для него неопределенным, безликим ОНО; сейчас стал личностью, человеком. По роковой случайности человеческий мозг попал в тело ньютера – эта догадка Блейда превратилась в уверенность.
Он подавил щемящее чувство сострадания. Что ж, если Хончо – человек, тем хуже для него. Ибо человек – самый страшный враг, и чтобы уничтожить его годятся любые средства. Теперь он знал, как это сделать.
Блейд привлек Тогу к себе и стал шептать ей в ухо. Глаза девушки округлились, она отпрянула на край широкого ложа.
– Я? С этим? Никогда! Он же ни на что не пригоден!
Именно это Блейд и собирался доказать самому Хончо. Но он не стал вдаваться в объяснения, и продолжал терпеливо шептать, поглаживая атласное плечо Тоты:
– Так надо. Ты сумеешь это сделать. Ему перед тобой не устоять! Иначе он использует тебя и Орга, а потом разделается с вами. Тебе нужны свои средства нападения и защиты… женские средства. Тогда…
– Говоришь, как Хончо, – недовольно заметила девушка. – Слишком много слов, слишком много расчетов! Я знаю, что мне нужно. И сейчас это получу!
Сопротивляться было бесполезно. Когда все закончилось, Блейд спросил.
– Ну, теперь ты выслушаешь меня?
– Может быть, – она томно потянулась. – Но учти, я сделаю лишь то, что захочу.
Губы Блейда снова приникли к розовому ушку. Шептал он долго; наконец она согласилась. Было ли ее сопротивление искренним или притворным, Блейд так и не смог разобраться, но ему показалось, что идея начала привлекать Тоту. Она была не менее любопытна, чем Хончо, и обладала врожденной склонностью к интригам.
Итак, он остался доволен. Семя брошено. Возможно, оно взойдет, возможно – погибнет, хотя почва казалась благодатной. Сейчас не стоило торопить события. Время и обстоятельства сделают это сами, и тогда будет видно, что за урожай возрос на его поле. А пока – пока он должен ждать.
* * *
Возвращаясь вместе с Хончо в сторожевую башню, Блейд взял с собой священный меч питцинов. Сначала король не хотел его отдавать, и ньютеру пришлось изрядно потрудиться, чтобы переубедить упрямца.
– Подумай, Орг! Меч принадлежит Тарну, его место в Урсите, а не в этих диких ущельях. Мы захватим страну, ОНИ будут уничтожены, и меч вернется во дворец – в твой дворец, владыка!
Орг согласился.
В шахте, во время медленного подъема к тоннелю, что вел в башню, ньютер спросил:
– Что ты знаешь об этом мече?
Тяжелый клинок висел у Блейда на плече, отполированный и наточенный. Разведчик покачал головой:
– Ничего. Откуда он?
– Это древняя святыня. Много мегахроносов назад, когда мужчины Тарна были изгнаны из страны и бежали в ущелье, они взяли с собой священный меч.
Блейд читал о тех временах и грандиозной борьбе между мужчинами и женщинами Тарна. Женщины победили и навечно изгнали мужчин в дикие ущелья севера, оставив нескольких пленников для продолжения рода. Тарниоты-изгнанники стали прародителями новой расы – питцинов. Прошли века, но дикий, жестокий народ не забыл о блаженном Тарне, родине предков. Они верили, что наступит день, когда власть над страной вернется к ним, и огромный меч был символом этой надежды.
– Вот почему Орг разрешил нам взять его, – сказал Хончо. – Ты отправишься в Урсит, и меч будет с тобой – как залог победы над НИМИ.
Они вернулись в покои Блейда и ньютер, поручив своего пленника заботам цебоидов, собрался уходить. Но разведчик остановил его.
– Окажи мне услугу, Хончо. Мне было бы приятно снова увидеть Зулькию, эту девушку-мейдаку. Пришли ее сюда.
Зеленые глаза превратились в щелочки, легкая улыбка заиграла на тонких губах Хончо.
– Неужели мало того, что ты получил внизу? Мне казалось, что Тота оставила тебя без сил. Или я ошибаюсь?
Блейд молчал.
– Ладно, – ньютер кивнул. – Но встреча будет короткой. Мы провели в ущельях слишком много времени, и я хотел бы побыстрее отослать тебя в Урсит. Скоро начнется сакр.
Он вышел, и Блейд отправился в ванную, где струи благовонного пара смыли пот и грязь, а заодно – воспоминания об объятиях Тоты. Затем он занялся мечом.
Орг дал ему ножны и перевязь, расшитую золотом. Старая ткань почти сгнила, но пока Блейд не мог ее заменить. Что касается клинка, то он – был в прекрасном состоянии, тяжелое стальное лезвие отливало голубыми сполохами в бледном свете тарниотского небосвода. Камни, украшавшие меч, были бесподобны. По десять самоцветов с каждой стороны – бриллианты, рубины, сапфиры, изумруды и огромный розоватый камень причудливой огранки, венчающий рукоять. На Земле они стоили бы целое состояние, но Блейд знал, что в Тарне драгоценности не ценились; они были частью священной реликвии – и только.
Он любовался своим новым оружием, с удовольствием ощущая его тяжесть, когда в комнату вошла Зулькия. Пара солдат-цебоидов сопровождала ее.
Блейд шагнул навстречу девушке и внезапно замер. Что-то изменились в ней. Что? Она была одета так же, как в прошлый раз, и водопад великолепных огненно-бронзовых волос все так же струился по плечам и спине; огромные аметистовые глаза спокойно смотрели на него, а яркие губы полыхали, как лепестки тюльпана под майским солнцем. Но что-то изменилось. Тень ожидания мелькнула в ее глазах – или ему только показалось?
Цебоиды поклонились и вышли. Блейд догадывался, что непроницаемая силовая завеса опять замкнула дверь, и где-то в глубине огромной башни Хончо прилип к своим экранам. Но сейчас он не хотел об этом думать. Перед ним стояла Зулькия – теплая, живая, прелестная; и хотя лицо мейдаки оставалось бесстрастным, Блейд почувствовал, что сердце его забилось сильней. Он сделал еще шаг, не отрываясь от фиолетовой бездны ее глаз, и вдруг веки девушки медленно опустились, словно она хотела предупредить его о чем-то.
Они смотрели друг другу в глаза, соединенные невидимой, неощутимой нитью. Эта связь становилась все крепче и крепче, и никакой экран не мог нащупать ее. Теперь Блейд был уверен – она предупреждает его. О чем?
Тело Зулькии трепетало в его объятиях. Теплые губы прижались к уху Блейда, и он различил едва слышный шепот:
– Поцелуй меня. Я помню, помню… Мне так не хватало этого… – Ее голос стал слабым умирающим эхом: – Поцелуй меня… так, как ты умеешь…
По спине Блейда пробежал холодок. Она знала, как чувствительны экраны, и все же пошла на риск. Почему? Но – главное – получится ли то, что она задумала? Он ждал. Ее глаза молили, предупреждали. Поцеловать ее… так как он делал в прошлый раз…
Нежные губы коснулись его рта, раскрываясь как лепестки цветка. Язык Блейда ощущал влажную гладкость ее зубов – ожерелье жемчужин, обрамленных розовым кораллом. Поцелуй меня… так, как ты умеешь… Кончик языка блуждал в ларце с сокровищами, словно пальцы скупца, пересчитывающего свои богатства. Поцелуй меня… Там было что-то… крохотный цилиндр и комочек вязкого вещества, который удерживал его… Жемчужина оказалась с секретом.
Блейд поднял голову и, прищурившись, посмотрел в фиолетовые глаза мейдаки. Ее щеки порозовели, робкая улыбка блуждала на губах. Он чувствовал, как возвращаются силы – словно не было тех бесконечных ночей в подземной опочивальне Тоты. Его руки погрузились в пышные благоухающие волосы, огненная прядь струилась меж пальцев… Блейд поцеловал ее. Крохотный цилиндрик скользнул в ладонь…
Зулькия потянула его к постели. Не размыкая объятий, они опустились в мягкое забвение ложа, их уста соединились снова – пылающие, ненасытные.
Девушка глубоко вздохнула, безмятежное сияние аметистовых глаз ласкало Блейда.
– Теперь я знаю, что такое поцелуй, мой повелитель… – ее негромкий голос был чуть хриплым.
– Тогда мы можем продолжать урок. Тебе известно слово «любовь», Зулькия?
На чистом лбу появилась морщинка.
– Нет, господин. Ты объяснишь?
– Может быть… – Он ласково притянул ее к себе. – Но лучше, если ты поймешь сама.
Тонкие пальцы коснулись его виска.
– Хончо, ньютер, сказал, что ты заступился за меня. Что ты меня спас… Что наказания не будет… – она ласкала его шею, плечи, грудь. – Прими почтение от твоей рабы, господин. И благодарность…
– Об этом мы потолкуем в другой раз, – горло Блейда внезапно пересохло. – Иди ко мне…
Больше ждать он не мог. Женщина вскрикнула под ним, застонала. Затем… Затем – ничего. Ее плоть таяла в руках Блейда, истончалась, ускользала, превращаясь в фантом. Хончо! Дьявольские машины Хончо забирали ее!
Блейд в ярости распластался на кровати, еще чувствуя прикосновение тела Зулькии. В комнате прозвучал сухой смех ньютера.
– Я выполнил обещание, Блейд. Я согласился, чтобы ты увидел эту мейдаку. Но не более…
Блейд старался взять себя в руки. Его колотила дрожь, пот выступил на лице и груди. Он знал, что может сорваться стать диким бешенным зверем, сумасшедшим. Слепой гнев туманил голову.
И снова раздался смех Хончо.
– Ты выглядишь не очень величественно, господин мой Мазда. Неужели эта мейдака так много значит для тебя!
Блейд стиснул кулаки, крошечный цилиндр впился в ладонь. Хончо не видел этого. Ему не помогли экраны. Он опоздал. Превращенная в симлу женщина была только оболочкой плода; косточка осталась в руках Блейда.
Сохраняя на лице выражение ярости и разочарования, разведчик поднялся с кровати. Фантом Хончо следил за ним зелеными блестящими глазами.
– Я посылаю за тобой цебоидов, – голос ньютера стал бесстрастным как прежде. – Ты отправляешься в Урсит.
ГЛАВА 8
Итак, Ричард Блейд оказался в Урсите. Но плоть его по-прежнему пребывала в сторожевой башне; легким невидимым фантомом пролетел он по улицам прекрасного города. Так пожелал Хончо. Казалось, возможности его дьявольских машин безграничны, и даже ОНИ, властительницы Тарна, не могли представить, какое могущество сосредоточено в руках принципата Севера.
Тело разведчика лежало на матовом диске в лаборатории Хончо. Блейд был полностью одет, перевязь огромного меча посверкивала на груди тусклым золотом, полупрозрачная тексиновая вуаль покрывала его словно саван. Хончо стоял рядом. В просторном помещении не было никого, ньютер отослал прочь своих помощников и цебоидов охраны. Снова и снова он вглядывался в спокойное лицо своего пленника, и маска бесстрастности начинала сползать, расплываться, развеиваться, как дым. Зависть и страх, ненависть и ревность промелькнули в бездонной зелени глаз. И – восхищение. Боязливое восхищение раба, узревшего господина.
Разум Блейда незримой тенью блуждал но улицам и площадям великого города. Спиральные башни Урсита, раскинувшегося на гигантской равнине, ввинчивались в облачное небо. Над широкими проспектами играли струи фонтанов, взметнувшись вверх, воды рассыпались смесью цветного тумана и музыкальных аккордов. Раньше он не мог представить, что в мире существуют такие звуки. Музыка была всюду – и нигде; она окутывала разум неощутимой легкой пеленой, и все горести мира оставались по другую сторону этой гипнотической завесы.
Затянутое молочной мглой небо застыло над крышами домов и остроконечными ликами башен. Теперь Блейд понимал, почему небеса Тарна выглядят так странно – их скрывала защитная пелена, рассеивающая свет. Мейн, единственная культура, что возделывалась здесь, не выносил прямых солнечных лучей.
Город поражал чистотой. Кто следил за этим? Блейд нигде не видел ни машин, ни работающих людей. Улицы переполняла праздная толпа цебоидов и ньютеров, но он не мог уловить смысла в их бесцельной суете.
Он плыл над Урситом, волны музыки покачивали, ласкали его. Все ближе и ближе к центру, туда, где башни подпирают молочные облака, где струи фонтанов разноцветными иглами вонзаются в ароматный воздух. И там он впервые увидел ИХ.
Женщины. Величественные, богоподобные. Прекрасные женщины!
Он читал про НИХ, он был готов к встрече, и все же испытал шок. До этой минуты он не ведал, не мог представить, что такие женская красота. Высокий, стройные, гибкие, как тростник… Их кожа отливала золотом, волосы – белокурые, темные, огненно-рыжие – свободно падали на плечи или были собраны в сложные прически. Казалось, у всех одинаковый наряд – нагрудник и что-то похожее на короткую тогу – но от ярких цветов, вышивки, украшений рябило в глазах.
Женщины встречались поодиночке, парами или группами; часто их сопровождали цебоиды и слуги-ньютеры. Некоторые шли обнявшись. Их было не так много – около тысячи, насколько Блейд помнил наставления Хончо – но аромат женской плоти от края до края заполнял простор площадей и улиц. Они беседовали, и слова на правильном, звучном тарниотском были понятны Блейду; однако разведчик не вслушивался в живую музыку их речей. Время шло быстро, отпущенный ему минихронос истекал. Скоро начнется сакр – сакр в Урсите, совсем не такой, как в диких ущельях питцинов.
Он увидел, как женщины потянулись к высокой, похожей на заточенный карандаш башне в центре города. Дворец! Легендарный Дворец Урсита, место, куда должен вернуться священный меч. Там празднуют сакр, и там сегодня двадцать мужчин расстанутся с жизнью. Те Двадцать, о которых вспоминал Мойна, маленький ньютер с плантации Зиготе. Как давно это было!
Вокруг Дворца раскинулась площадь; тексиновые плиты мостовой, переливаясь радужным сиянием, стекали к огромному изображению фаллоса перед главным входом. То был символ Мазды, воплощение мужской силы. Две женские статуи застыли рядом, облаченные в белые одеяния и похожие, как близнецы. Астар и Исма, повелительницы Тарна. Астар – Божественная Королева, Исма – Верховная Жрица.
Блейд вспомнил, с какой иронией Хончо произносил эти титулы. Тысяча прекрасных женщин – слишком мало, чтобы поддерживать цивилизацию. Они поклонялись мужскому фаллосу, символу плодородия, воскресения и бессмертия, священному знаку непрерывности жизни. Но жизнь была готова прерваться в любой момент. Тарн был умирающей страной.
Блейд-призрак скользнул под аркой центрального входа. По наклонному пандусу женщины поднимались к арене, усыпанной розоватым песком. Над ней, в неизмеримой высоте купола, парил туманный светящий шар. Теперь Блейд уже не высматривал подводящих кабелей и проводов; он знал, что энергия передавалась на расстояние невидимыми пучками силовых лучей. Где-то в Урсите или в другом месте был скрыт главный Энергетический Бассейн – гигантский механизм, обеспечивающий жизнь и безопасность Тарна. Хончо потребовал найти его и вывести из строя. Тогда опадут мощные силовые экраны, защищавшие границы, и никто не сможет послать опустошительные Красные Бури; питцины, как древний рок, ворвутся в страну.
Если на то будет божественная воля Мазды.
Амфитеатр над ареной заполнялся; лишь тихий шепот женщин тревожил тишину. Блейд ощущал исходивший от них чувственный аромат. В середине арены оставалось пустое пространство – два резных трона стояли там в ожидании владычиц Тарна. Всепроникающая музыка вдруг стихла, потом раздалось долгое, протяжное и торжественное пение труб. Две стройные фигуры в золотых нагрудниках и пурпурных тогах появились на арене. Астар и Исма. Королева и Жрица. ОНИ.
Блейд, бесплотный дух, парил под куполом амфитеатра. Бледное лицо королевы приподнялось, застыло в бесстрастной надменности. Он видел нежный овал щек, полузакрытые глаза, маленький твердый подбородок. Что-то странное было в ее облике – словно повелительница Тарна пребывала в наркотическом сне, на грани реального мира.
Исма, Верховная Жрица, хлопнула в ладоши. Трубы загремели медью. Высоким и чистым голосом жрица пропела:
– Пусть начнется сакр! Пусть Двадцать войдут!
Над громадным песчаным кругом воцарилась тишина. Трубы смолкли. Бесшумно распахнулась дверь, и колонна; мужчин в доспехах появилась на арене. Жалкое зрелище, решил Блейд, разглядывая обезображенные, уродливые фигуры. Одни были приземистыми, ростом не больше пяти футов, другие – долговязыми и тощими. Узкогрудые, с выпирающими животами, огромными ступнями… Пародия на мужчин! Да, Хончо выбрал удачный момент для переворота. Тарн вырождался, сила и отвага умерли, мужская линия пресеклась…
Опять заиграла музыка. Колонна в парном строю двинулась вокруг арены. Сверкающие доспехи, высокие шлемы, мечи и щиты придавали этим людям иллюзорную мужественность. Проходя мимо трона, они поднимали свои короткие клинки, напомнив Блейду идущих в бой римских гладиаторов.
Двадцать мужчин выстроились перед тронами. Плотная толпа женщин загудела, зажужжала, охваченная волнением и любопытством. Взгляд королевы по-прежнему не выражал ничего. Холодная и равнодушная, она застыла в своем кресле как мраморное изваяние. Исма подняла руки и снова хлопнула в ладоши.
На пятачке свободного пространства меж тронами владычиц начал материализоваться старик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Он подавил щемящее чувство сострадания. Что ж, если Хончо – человек, тем хуже для него. Ибо человек – самый страшный враг, и чтобы уничтожить его годятся любые средства. Теперь он знал, как это сделать.
Блейд привлек Тогу к себе и стал шептать ей в ухо. Глаза девушки округлились, она отпрянула на край широкого ложа.
– Я? С этим? Никогда! Он же ни на что не пригоден!
Именно это Блейд и собирался доказать самому Хончо. Но он не стал вдаваться в объяснения, и продолжал терпеливо шептать, поглаживая атласное плечо Тоты:
– Так надо. Ты сумеешь это сделать. Ему перед тобой не устоять! Иначе он использует тебя и Орга, а потом разделается с вами. Тебе нужны свои средства нападения и защиты… женские средства. Тогда…
– Говоришь, как Хончо, – недовольно заметила девушка. – Слишком много слов, слишком много расчетов! Я знаю, что мне нужно. И сейчас это получу!
Сопротивляться было бесполезно. Когда все закончилось, Блейд спросил.
– Ну, теперь ты выслушаешь меня?
– Может быть, – она томно потянулась. – Но учти, я сделаю лишь то, что захочу.
Губы Блейда снова приникли к розовому ушку. Шептал он долго; наконец она согласилась. Было ли ее сопротивление искренним или притворным, Блейд так и не смог разобраться, но ему показалось, что идея начала привлекать Тоту. Она была не менее любопытна, чем Хончо, и обладала врожденной склонностью к интригам.
Итак, он остался доволен. Семя брошено. Возможно, оно взойдет, возможно – погибнет, хотя почва казалась благодатной. Сейчас не стоило торопить события. Время и обстоятельства сделают это сами, и тогда будет видно, что за урожай возрос на его поле. А пока – пока он должен ждать.
* * *
Возвращаясь вместе с Хончо в сторожевую башню, Блейд взял с собой священный меч питцинов. Сначала король не хотел его отдавать, и ньютеру пришлось изрядно потрудиться, чтобы переубедить упрямца.
– Подумай, Орг! Меч принадлежит Тарну, его место в Урсите, а не в этих диких ущельях. Мы захватим страну, ОНИ будут уничтожены, и меч вернется во дворец – в твой дворец, владыка!
Орг согласился.
В шахте, во время медленного подъема к тоннелю, что вел в башню, ньютер спросил:
– Что ты знаешь об этом мече?
Тяжелый клинок висел у Блейда на плече, отполированный и наточенный. Разведчик покачал головой:
– Ничего. Откуда он?
– Это древняя святыня. Много мегахроносов назад, когда мужчины Тарна были изгнаны из страны и бежали в ущелье, они взяли с собой священный меч.
Блейд читал о тех временах и грандиозной борьбе между мужчинами и женщинами Тарна. Женщины победили и навечно изгнали мужчин в дикие ущелья севера, оставив нескольких пленников для продолжения рода. Тарниоты-изгнанники стали прародителями новой расы – питцинов. Прошли века, но дикий, жестокий народ не забыл о блаженном Тарне, родине предков. Они верили, что наступит день, когда власть над страной вернется к ним, и огромный меч был символом этой надежды.
– Вот почему Орг разрешил нам взять его, – сказал Хончо. – Ты отправишься в Урсит, и меч будет с тобой – как залог победы над НИМИ.
Они вернулись в покои Блейда и ньютер, поручив своего пленника заботам цебоидов, собрался уходить. Но разведчик остановил его.
– Окажи мне услугу, Хончо. Мне было бы приятно снова увидеть Зулькию, эту девушку-мейдаку. Пришли ее сюда.
Зеленые глаза превратились в щелочки, легкая улыбка заиграла на тонких губах Хончо.
– Неужели мало того, что ты получил внизу? Мне казалось, что Тота оставила тебя без сил. Или я ошибаюсь?
Блейд молчал.
– Ладно, – ньютер кивнул. – Но встреча будет короткой. Мы провели в ущельях слишком много времени, и я хотел бы побыстрее отослать тебя в Урсит. Скоро начнется сакр.
Он вышел, и Блейд отправился в ванную, где струи благовонного пара смыли пот и грязь, а заодно – воспоминания об объятиях Тоты. Затем он занялся мечом.
Орг дал ему ножны и перевязь, расшитую золотом. Старая ткань почти сгнила, но пока Блейд не мог ее заменить. Что касается клинка, то он – был в прекрасном состоянии, тяжелое стальное лезвие отливало голубыми сполохами в бледном свете тарниотского небосвода. Камни, украшавшие меч, были бесподобны. По десять самоцветов с каждой стороны – бриллианты, рубины, сапфиры, изумруды и огромный розоватый камень причудливой огранки, венчающий рукоять. На Земле они стоили бы целое состояние, но Блейд знал, что в Тарне драгоценности не ценились; они были частью священной реликвии – и только.
Он любовался своим новым оружием, с удовольствием ощущая его тяжесть, когда в комнату вошла Зулькия. Пара солдат-цебоидов сопровождала ее.
Блейд шагнул навстречу девушке и внезапно замер. Что-то изменились в ней. Что? Она была одета так же, как в прошлый раз, и водопад великолепных огненно-бронзовых волос все так же струился по плечам и спине; огромные аметистовые глаза спокойно смотрели на него, а яркие губы полыхали, как лепестки тюльпана под майским солнцем. Но что-то изменилось. Тень ожидания мелькнула в ее глазах – или ему только показалось?
Цебоиды поклонились и вышли. Блейд догадывался, что непроницаемая силовая завеса опять замкнула дверь, и где-то в глубине огромной башни Хончо прилип к своим экранам. Но сейчас он не хотел об этом думать. Перед ним стояла Зулькия – теплая, живая, прелестная; и хотя лицо мейдаки оставалось бесстрастным, Блейд почувствовал, что сердце его забилось сильней. Он сделал еще шаг, не отрываясь от фиолетовой бездны ее глаз, и вдруг веки девушки медленно опустились, словно она хотела предупредить его о чем-то.
Они смотрели друг другу в глаза, соединенные невидимой, неощутимой нитью. Эта связь становилась все крепче и крепче, и никакой экран не мог нащупать ее. Теперь Блейд был уверен – она предупреждает его. О чем?
Тело Зулькии трепетало в его объятиях. Теплые губы прижались к уху Блейда, и он различил едва слышный шепот:
– Поцелуй меня. Я помню, помню… Мне так не хватало этого… – Ее голос стал слабым умирающим эхом: – Поцелуй меня… так, как ты умеешь…
По спине Блейда пробежал холодок. Она знала, как чувствительны экраны, и все же пошла на риск. Почему? Но – главное – получится ли то, что она задумала? Он ждал. Ее глаза молили, предупреждали. Поцеловать ее… так как он делал в прошлый раз…
Нежные губы коснулись его рта, раскрываясь как лепестки цветка. Язык Блейда ощущал влажную гладкость ее зубов – ожерелье жемчужин, обрамленных розовым кораллом. Поцелуй меня… так, как ты умеешь… Кончик языка блуждал в ларце с сокровищами, словно пальцы скупца, пересчитывающего свои богатства. Поцелуй меня… Там было что-то… крохотный цилиндр и комочек вязкого вещества, который удерживал его… Жемчужина оказалась с секретом.
Блейд поднял голову и, прищурившись, посмотрел в фиолетовые глаза мейдаки. Ее щеки порозовели, робкая улыбка блуждала на губах. Он чувствовал, как возвращаются силы – словно не было тех бесконечных ночей в подземной опочивальне Тоты. Его руки погрузились в пышные благоухающие волосы, огненная прядь струилась меж пальцев… Блейд поцеловал ее. Крохотный цилиндрик скользнул в ладонь…
Зулькия потянула его к постели. Не размыкая объятий, они опустились в мягкое забвение ложа, их уста соединились снова – пылающие, ненасытные.
Девушка глубоко вздохнула, безмятежное сияние аметистовых глаз ласкало Блейда.
– Теперь я знаю, что такое поцелуй, мой повелитель… – ее негромкий голос был чуть хриплым.
– Тогда мы можем продолжать урок. Тебе известно слово «любовь», Зулькия?
На чистом лбу появилась морщинка.
– Нет, господин. Ты объяснишь?
– Может быть… – Он ласково притянул ее к себе. – Но лучше, если ты поймешь сама.
Тонкие пальцы коснулись его виска.
– Хончо, ньютер, сказал, что ты заступился за меня. Что ты меня спас… Что наказания не будет… – она ласкала его шею, плечи, грудь. – Прими почтение от твоей рабы, господин. И благодарность…
– Об этом мы потолкуем в другой раз, – горло Блейда внезапно пересохло. – Иди ко мне…
Больше ждать он не мог. Женщина вскрикнула под ним, застонала. Затем… Затем – ничего. Ее плоть таяла в руках Блейда, истончалась, ускользала, превращаясь в фантом. Хончо! Дьявольские машины Хончо забирали ее!
Блейд в ярости распластался на кровати, еще чувствуя прикосновение тела Зулькии. В комнате прозвучал сухой смех ньютера.
– Я выполнил обещание, Блейд. Я согласился, чтобы ты увидел эту мейдаку. Но не более…
Блейд старался взять себя в руки. Его колотила дрожь, пот выступил на лице и груди. Он знал, что может сорваться стать диким бешенным зверем, сумасшедшим. Слепой гнев туманил голову.
И снова раздался смех Хончо.
– Ты выглядишь не очень величественно, господин мой Мазда. Неужели эта мейдака так много значит для тебя!
Блейд стиснул кулаки, крошечный цилиндр впился в ладонь. Хончо не видел этого. Ему не помогли экраны. Он опоздал. Превращенная в симлу женщина была только оболочкой плода; косточка осталась в руках Блейда.
Сохраняя на лице выражение ярости и разочарования, разведчик поднялся с кровати. Фантом Хончо следил за ним зелеными блестящими глазами.
– Я посылаю за тобой цебоидов, – голос ньютера стал бесстрастным как прежде. – Ты отправляешься в Урсит.
ГЛАВА 8
Итак, Ричард Блейд оказался в Урсите. Но плоть его по-прежнему пребывала в сторожевой башне; легким невидимым фантомом пролетел он по улицам прекрасного города. Так пожелал Хончо. Казалось, возможности его дьявольских машин безграничны, и даже ОНИ, властительницы Тарна, не могли представить, какое могущество сосредоточено в руках принципата Севера.
Тело разведчика лежало на матовом диске в лаборатории Хончо. Блейд был полностью одет, перевязь огромного меча посверкивала на груди тусклым золотом, полупрозрачная тексиновая вуаль покрывала его словно саван. Хончо стоял рядом. В просторном помещении не было никого, ньютер отослал прочь своих помощников и цебоидов охраны. Снова и снова он вглядывался в спокойное лицо своего пленника, и маска бесстрастности начинала сползать, расплываться, развеиваться, как дым. Зависть и страх, ненависть и ревность промелькнули в бездонной зелени глаз. И – восхищение. Боязливое восхищение раба, узревшего господина.
Разум Блейда незримой тенью блуждал но улицам и площадям великого города. Спиральные башни Урсита, раскинувшегося на гигантской равнине, ввинчивались в облачное небо. Над широкими проспектами играли струи фонтанов, взметнувшись вверх, воды рассыпались смесью цветного тумана и музыкальных аккордов. Раньше он не мог представить, что в мире существуют такие звуки. Музыка была всюду – и нигде; она окутывала разум неощутимой легкой пеленой, и все горести мира оставались по другую сторону этой гипнотической завесы.
Затянутое молочной мглой небо застыло над крышами домов и остроконечными ликами башен. Теперь Блейд понимал, почему небеса Тарна выглядят так странно – их скрывала защитная пелена, рассеивающая свет. Мейн, единственная культура, что возделывалась здесь, не выносил прямых солнечных лучей.
Город поражал чистотой. Кто следил за этим? Блейд нигде не видел ни машин, ни работающих людей. Улицы переполняла праздная толпа цебоидов и ньютеров, но он не мог уловить смысла в их бесцельной суете.
Он плыл над Урситом, волны музыки покачивали, ласкали его. Все ближе и ближе к центру, туда, где башни подпирают молочные облака, где струи фонтанов разноцветными иглами вонзаются в ароматный воздух. И там он впервые увидел ИХ.
Женщины. Величественные, богоподобные. Прекрасные женщины!
Он читал про НИХ, он был готов к встрече, и все же испытал шок. До этой минуты он не ведал, не мог представить, что такие женская красота. Высокий, стройные, гибкие, как тростник… Их кожа отливала золотом, волосы – белокурые, темные, огненно-рыжие – свободно падали на плечи или были собраны в сложные прически. Казалось, у всех одинаковый наряд – нагрудник и что-то похожее на короткую тогу – но от ярких цветов, вышивки, украшений рябило в глазах.
Женщины встречались поодиночке, парами или группами; часто их сопровождали цебоиды и слуги-ньютеры. Некоторые шли обнявшись. Их было не так много – около тысячи, насколько Блейд помнил наставления Хончо – но аромат женской плоти от края до края заполнял простор площадей и улиц. Они беседовали, и слова на правильном, звучном тарниотском были понятны Блейду; однако разведчик не вслушивался в живую музыку их речей. Время шло быстро, отпущенный ему минихронос истекал. Скоро начнется сакр – сакр в Урсите, совсем не такой, как в диких ущельях питцинов.
Он увидел, как женщины потянулись к высокой, похожей на заточенный карандаш башне в центре города. Дворец! Легендарный Дворец Урсита, место, куда должен вернуться священный меч. Там празднуют сакр, и там сегодня двадцать мужчин расстанутся с жизнью. Те Двадцать, о которых вспоминал Мойна, маленький ньютер с плантации Зиготе. Как давно это было!
Вокруг Дворца раскинулась площадь; тексиновые плиты мостовой, переливаясь радужным сиянием, стекали к огромному изображению фаллоса перед главным входом. То был символ Мазды, воплощение мужской силы. Две женские статуи застыли рядом, облаченные в белые одеяния и похожие, как близнецы. Астар и Исма, повелительницы Тарна. Астар – Божественная Королева, Исма – Верховная Жрица.
Блейд вспомнил, с какой иронией Хончо произносил эти титулы. Тысяча прекрасных женщин – слишком мало, чтобы поддерживать цивилизацию. Они поклонялись мужскому фаллосу, символу плодородия, воскресения и бессмертия, священному знаку непрерывности жизни. Но жизнь была готова прерваться в любой момент. Тарн был умирающей страной.
Блейд-призрак скользнул под аркой центрального входа. По наклонному пандусу женщины поднимались к арене, усыпанной розоватым песком. Над ней, в неизмеримой высоте купола, парил туманный светящий шар. Теперь Блейд уже не высматривал подводящих кабелей и проводов; он знал, что энергия передавалась на расстояние невидимыми пучками силовых лучей. Где-то в Урсите или в другом месте был скрыт главный Энергетический Бассейн – гигантский механизм, обеспечивающий жизнь и безопасность Тарна. Хончо потребовал найти его и вывести из строя. Тогда опадут мощные силовые экраны, защищавшие границы, и никто не сможет послать опустошительные Красные Бури; питцины, как древний рок, ворвутся в страну.
Если на то будет божественная воля Мазды.
Амфитеатр над ареной заполнялся; лишь тихий шепот женщин тревожил тишину. Блейд ощущал исходивший от них чувственный аромат. В середине арены оставалось пустое пространство – два резных трона стояли там в ожидании владычиц Тарна. Всепроникающая музыка вдруг стихла, потом раздалось долгое, протяжное и торжественное пение труб. Две стройные фигуры в золотых нагрудниках и пурпурных тогах появились на арене. Астар и Исма. Королева и Жрица. ОНИ.
Блейд, бесплотный дух, парил под куполом амфитеатра. Бледное лицо королевы приподнялось, застыло в бесстрастной надменности. Он видел нежный овал щек, полузакрытые глаза, маленький твердый подбородок. Что-то странное было в ее облике – словно повелительница Тарна пребывала в наркотическом сне, на грани реального мира.
Исма, Верховная Жрица, хлопнула в ладоши. Трубы загремели медью. Высоким и чистым голосом жрица пропела:
– Пусть начнется сакр! Пусть Двадцать войдут!
Над громадным песчаным кругом воцарилась тишина. Трубы смолкли. Бесшумно распахнулась дверь, и колонна; мужчин в доспехах появилась на арене. Жалкое зрелище, решил Блейд, разглядывая обезображенные, уродливые фигуры. Одни были приземистыми, ростом не больше пяти футов, другие – долговязыми и тощими. Узкогрудые, с выпирающими животами, огромными ступнями… Пародия на мужчин! Да, Хончо выбрал удачный момент для переворота. Тарн вырождался, сила и отвага умерли, мужская линия пресеклась…
Опять заиграла музыка. Колонна в парном строю двинулась вокруг арены. Сверкающие доспехи, высокие шлемы, мечи и щиты придавали этим людям иллюзорную мужественность. Проходя мимо трона, они поднимали свои короткие клинки, напомнив Блейду идущих в бой римских гладиаторов.
Двадцать мужчин выстроились перед тронами. Плотная толпа женщин загудела, зажужжала, охваченная волнением и любопытством. Взгляд королевы по-прежнему не выражал ничего. Холодная и равнодушная, она застыла в своем кресле как мраморное изваяние. Исма подняла руки и снова хлопнула в ладоши.
На пятачке свободного пространства меж тронами владычиц начал материализоваться старик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21