Здесь все было как надо в новом постсоветском людском обиталище.
Муниципалитет в бывшем здании горкома, бюст Ленина в самом центре скверика, - вместо клумбы, - с суровым лицом и хмурыми бро - вями, недоволен всем, что видит.
Тут же расположился "Супермаркет" и свой "Макдоналдс".
Попал он в Славинск в конце рабочего дня и на площади мельтешило немало народу. Он помнил, что Ангел говорил ему как-то, со смехом, что у них аж две улицы Ленина. - Почему - удивился тогда Макс. - А одной видно мало оказалось. Одна - просто Ленина, другая - вторая Ленина. Я-то на второй, конечно, живу.
Итак, вторая Ленина!
И вдруг удивился себе: с какой горы он свалился, что прибыл в этот занюханный город, к малознакомому парню, не другу даже, и не так чтоб и приятелю, - чем-то просто симпатичному...
А по правилам - надо бы шарахнуться куда-нибудь заграницу, далеко-далеко, за моря-океаны, и летать там на самолетах до одури, до того момента, как ему, самолету, надоест беситься в воздушном океане и он пойдет штопором вниз...
Зачем он здесь? Какой унылый городишко! Как тут можно жить?
И как тут вырос такой умненький парнишка?.. Наверно, из-за этого Учителя, как его там? Леонид Михайлович, кажется?
Но приехал - ищи!
А там можно прихватить с собой Ангела и мотануть сначала в Москву, не видя Улиты ("Я тебя никогда не увижу, я тебя никог - да не забуду")! А потом ещё куда-нибудь.
Без женщин, вдвоем с Ангелом. Макс научит его управлять самолетом!
Он узнал, где находится вторая Ленина, и какая-то старушенция на вопрос, не знает ли она случайно, где здесь живет Ангел...
Он только-только хотел объяснить, - какой и кто, как старушенция бойко зыркнула на него глазом и толково объяснила, как пройти. И что-то крикнула вслед.
- Что? - Обернулся он.
Старушенция сказала, - да ты сам Аньдел и есть.
И хихикнула.
- Что вы, мадам, - ответил он ей, как ответил бы во Франции,
- я скорее - наоборот.
Это оказалась старая, "хрущевская" пятиэтажка.
Максу стало нехорошо, когда он поднимался по грязной темной лестнице на четвертый этаж, соответственно, без лифта.
А родители Ангела? Что-то он говорил о пьянице-папаше?.. Но Макс тут же пресек себя: а у него родители? Вернее, родительница,
- не пьяница, но лучше уж была бы ею!
Пока Макс поднимается по лестнице, немного осветим обстановку обеда, который как раз происходит в семье Федоровых.
Папаня, глава семьи, Владимир Васильевич, был не в духе. Сегодня на работе, в обеденный перерыв, отмечали день рожде - ния старого мастера, которого через год этаким же макаром, будут провожать на заслуженный (вечный уже) отдых. Хорошо, душевно по - сидели, но мало.
Собирались после работы продолжить, но прибежала жена мастера и уволокла рожденника домой.
Развалилась компания. Хмель почти весь соскочил с Главы семьи и он был не в сильно хорошем настроении, прямо скажем, - дурном.
Надо бы взять в должок у кого-нибудь и самому продолжить рождение старика Потапыча... Но уже взято и перевзято до получки, жена слезу пустит, а дочь, которая приехала злая как демон из
Москвы, могла бы дать папаше ейные долларов сколько-то, в Славинске и обменный пункт есть, - так ведь не даст.
Потому, глядя на Ангела в упор такими же как у неё синими-синими глазами, только у него с красноватой поволокой, папаша начал к дочери вязаться.
- Ты, я вижу, все вожжохаешься со старым пьяницей (себя Владимир Васильевич пьяницей не считал - он работает!). Прекрати это дело. Нечего тебе от его учиться, как водку пить.
Ангел молча ела суп.
- Ты слышала? - Загремел папаня, - я тебе говорю?
- Леонид Матвеич мой друг, - сообщила Ангел, так и не отрывая глаз от рассольника.
- Дру-уг? Во-она! - Протянул смешливо папаня, - а я думал собутыльщик! Чему он тебя научил, учитель твой? Как в койке цельными днями валяться?
Ангел молчала.
Тогда папаня стукнул кулаком по столу и тарелки слегка подпрыгнули, а матушка тихо ойкнула...
Оставим их на момент, потому что на общую кухню входил Макс. Проникнув в квартиру вместе с какой-то белобрысой толстой теткой, которая так от него сторонилась, что он подумал, - наверное его Харли стал "подтекать" и от него несет бензином.
А тетка, это была Нюра, напугалась, - не террорист ли?
Войдя на кухню, растерялся он.
На него уставились шесть а то и больше пар глаз ( время, не забывайте - обеденное!) и женщины замерли. К ним вошел принц не принц, но кто-то подозрительный... Они не могли бы определить точно, кто к ним вошел.
- Вам кого? - Спросила самая смелая, молодая и симпатичная, Ленка-холостячка.
- Простите, - сказал Макс, - не здесь ли живет некто Ангел?.. Холостячка заскучнела лицом и ткнула половником в даль кори - дорчика, налево, там на двери пять написано.
- Спасибо, - сказал Макс, уже не добавляя "мадам", как он привык в этой трахнутой Франции. Здесь это не играло.
Макс стукнул в дверь, услышал громовое - открыто - вошел и... Ангел сорвался из-за стола так, что Макс, не успев даже как следует увидеть его, остался наедине с папой и мамой, видимо. Почему он убежал? Думал Макс, мило улыбаясь и произнося всякие слова: здравствуйте, простите, что нарушил ваш обед...
Ангел же сорвался потому, что был одет в свой старенький ситцевый халатик, подпоясанный тонким пояском.
Не потому, что халат был ветх как Мафусаил!
А потому что халат - женский, и тут уж ни взять, ни дать.
Она внеслась к Леонид Матвеичу.
Тот как обычно возлежал на тахте, курил и пил пиво.
Ангел бросилась к нему, хватаясь за его плед и чуть не залезая под него, при этом бормоча, - Леонид Матвеич, миленький, Макс приехал, он у нас, спрячьте меня, я не хочу... Спрячьте!
Сначала Леонид Матвеич не мог понять, кто такой Макс и почему Ангел прячется от него под плед.
Он просто молча смотрел на неё и только сделал одно, - перестал отхлебывать из поллитровой банки пиво.
- Что такое? Какой Макс? Что с тобой, моя девочка? Зачем ты сгоняешь старого дедушку с его ложа?
Ангел быстро напомнила ему историю, которую рассказала по приезде из Москвы.
- Ах вот в чем дело! - Вскричал Леонид Матвеич, - голубок прилетел за своей горлицей!
- Да что вы говорите, Леонид Матвеич, вы сильно выпили? - с досадой отозвалась Ангел, - какая горлица! Он ничего не знает, просто я наверно там кому-то понадобилась. Может ему самому! А я не хочу... Не хочу, чтобы он знал!.. Не хочу его видеть!
- Но он-то знает, потому и приехал! - Безапелляционно заявил Матвеич, - ему рассказали твои девчонки и сказали, где ты. Женщины болтливы, ты что, не знаешь? Вот он и примчался, потому что любил он всегда тебя, но не понимал этого. А не Улиту. Улита так, фу-ух! Дым! Воздух!.. Иди-ка ты к нему и все.
В его рассуждении была логика.
Конечно, кто-то из девчонок не утерпел и рассказал ему, а он... Значит, может быть... То, что говорит Леонид Матвеич, - правда?..
Она села на тахте и перестала стаскивать с Матвеича плед.
Он снова наконец хорошо в него завернулся, хлебнул пива и сообщил: я тебе кто? Учитель? Учитель. Значит, что я сказал, то и правда. Иди.
Матвеич хотел спать, потому что сегодня превысил пивную норму.
- Мне правда идти? - переспросила его Ангел как оракула.
- Конечно, правда. - ответил уже несколько неразборчиво Леонид Матвеич и задремал, успев однако сказать, - после мне все в подробностях расскажешь, как я был прав.
Да, к этому моменту Макс знал, что приехал не к милому парнишке Ангелу, а к девице-Ангелице, то есть, юной девушке по имени Ангелина, которая так сорвалась из-за стола, потому что не хотела показаться ему в истинном облике.
Произошло это так.
Мама, Зоя Николаевна, видя, что дочь упрыгнула в своем драненьком халатике, пригласила молодого человека присесть и спросила, кого он ищет ( она ни сном ни духом не могла предположить, что этот красавчик и богатый, сразу видно, приехал аж из Москвы к её дочери)?
- Мне нужен Ангел, - пояснил Макс, проклиная себя за свой срыв, который приобретает комические черты.
- Ангел? - Переспросила озабоченно Зоя Николаевна, - А, ну да, я её Ангелом прозвала, и все так и зовут. Ангелина вам нужна, правильно? Имя её настоящее - Ангелина.
Макс был крепкий мальчик, скажем так, - очень крепкий, но тут он покачнулся внутренне и красные шары поплыли перед его глазами!
Девчонки водили его за нос, изображая из Ангелины - парня!
А зачем? А затем, чтобы нацепить его на крючок таким вот образом. Но что, бежать? Наплевать на эту простую семью, хлопнуть дверью? Не увидеть эту Ангел...ину? А ему захотелось посмотреть на неё в девичьем облике.
Поэтому он ответил, - да, конечно, Ангелину. Мы тоже звали её Ангел... Я пойду, пусть она выйдет ко мне. Я буду у дома. У меня мало времени.
Это он сказал на всякий случай, если она не выйдет через полчаса самое большее или если она вдруг станет ему не симпатична в своем истинном виде.
- До свидания, - вежливо попрощался он и вышел, оставив родителей в состоянии истуканства.
Даже папаня молчал.
Вбежала Ангелина.
- Макс где? - Крикнула она.
Папаня начал было хвалить её за то что она там их здорово надула и он обалдел этот Макс, и так ему и надо, поганцу!...
Но матушка, всегда тихая, покорная молчунья, вдруг перебила его, обратившись к Ангелу, - быстро переденься и выйди. Он тебя на улице ждет. У нас, сама видишь, не для таких молодых человеков место, да и нет его, места-то.
Веря Леонид Матвеичу, Ангел надела все, что носила в Москве, и что здесь как-то не привилось, и вышла на улицу.
Макс сидел боком на своем Харли и курил.
- Привет, - сказала она так, как сказал бы Ангел.
- Привет, - откликнулся Макс. И - молчание.
Ангела начало слегка потряхивать.
Если Макс знал и примчался сюда, как сказал Матвеич, - "за горлицей", то встреча явно не та. Слишком странный вид у Макса и он как будто не собирается ей ничего такого особенного говорить.
Ну, что ж. Тогда и она поведет себя попрежнему.
Пусть думает, что она - трансвестит, в конце концов! Наплевать.
А Макс искоса рассматривал её. Это явный Ангел, тот, с которым он дружился в Москве! Зачем эти превращения? Или может быть... Тут он подумал о том, что она и предположила.
- Короче, - - сказала она сурово, - если ты по делу, давай говори. Если просто так, можем расстаться. Или покатаемся, у нас в городе воздух не очень, - да, явно пахло застарелой химией. - А дальше есть места красивые...
- Нет, - честно ответил Макс, - я не по делу. Мне стало плохо в Москве и мне захотелось тебя увидеть.
- А теперь - расхотелось? - Смело спросила Ангел.
- Н-нет, - ответил он замедленно, изучающе глядя на нее.
Это ей надоело и она сказала, - знай, я не парень и не полупарень. Я девчонка. Так что не раздумывай: какой я ориентации или ещё что-нибудь подобное. Мне так удобно ходить. Особенно, в Москве. А ты сразу же признал во мне парня. Ну мы и не стали разуверять тебя. Я знаю, что девчонок ты не очень ценишь... А мне хотелось с тобой дружить.
Она выговорилась. Теперь его черед.
И он сказал неожиданное, - давай показывай, где тут ваши красивые места.
У неё екнуло и покатилось сердце.
Она еле забралась на сиденье за его спиной и обхватила его руками.
И вдруг такая тоска хлынула Максу в сердце! Такая! Он вспомнил, как ещё недавно они с Улитой так же мчались... Молчи! Не смей о ней вспоминать! ТАМ все кончено. А здесь начинается? спросил он себя и ответил, - это было бы к лучшему.
Он как-то странно относился к Ангелу.
Не отошло его восприятие её как парня и вместе с тем прибавилось то, что она - девушка. Но не такая, как все эти... Которых он знал-перезнал и знать не хочет.
Посмотрим. Он не спешит.
И они понеслись.
Она, как и Улита, спрятала от ветра голову за его спину и также потеплела спина...
Это его насторожило и он решил что пора сделать остановку. Начинался сумрачный вечер, а ночью... Ночью надо быть в Моск - ве?.. подумал он.
Ангел показала какой-то пригорок с юным подлеском рядом и они пошли туда, таща Харли за собой по траве.
Макс постелил куртку и они сели.
Закурили и опять Макс вспомнил, как недавно свалила его сигарета с марихуаной и что после случилось и почему он здесь...
И он не выдержал.
Было почти уже темно и Ангел опять казался парнем и Макс сказал в темноте
- Ангел, ты прости, но мне там так тяжело! Ты не понимаешь,
- просто поверь.
- Я понимаю, Макс, - услышал он в темноте незнакомый голос Ангела. Очень хорошо. Потому что давно люблю тебя. Но это ничего не значит. Ты можешь умчаться сейчас на своем Харли и я не буду рыдать или тащиться за тобой в Москву... Нет. Мы всегда будем только дружить.
- Ты любишь меня??.
- Да, - ответила она и попросила, - давай больше никогда об этом не говорить. Просто я понимаю твою любовь к Улите...
- Ты знаешь... - безнадежно произнес он.
И вдруг схватил её за плечи, уткнулся куда-то в шею, грудь, и она почувствовала, как его слезы прожигают ей кожу.
- Бедный, как же тебе не повезло, - сказала она, гладя его по голове, по густым волнистым волосам. - Если тебе легче со мной, давай побудем здесь, как хочешь.
Он поднял голову. В глазах стояли слезы, - по сути он ещё тоже был ребенком, как и она.
И Ангел не удержалась.
Она губами стала осушать его щеки, подбородок, губы...
Он притих, а потом сказал или спросил: а может так надо?
- Что? - не поняла она.
- Мы с тобой... - шепнул он.
Руки его каким-то - или ей так показалось? - профессиональным жестом стали расстегивать пуговицы на её майке, а она была без лифчика, она их вообще не носила.
И тут она поняла, что если не остановит его, то... И все будет кончено.
Она это знала!
И отвела его руку, - не надо, Макс. Как... со всеми. Я - девушка и для меня все не так просто.
У Макса никогда не было девственниц, он остановился и пришел в себя.
... Какая же я скотина, подумал он. Скот!
- Простишь меня, Ангел? - спросил он и попросил, - прости... От одиночества звереешь...
- Простила. Не надо больше об этом. Кто знает, что с нами будет. Может, завтра нам не захочется видеть друг друга...
- Или захочется... - сказал он и вдруг сорвался, - ты должна знать, Ангел, именно ты. Я - убийца.
- Ты? Не может быть. - откликнулась она.
Макс вскочил.
- Может! Я хотел убить! Хотел! Я ждал момента и даже вытащил пистолет! Я навел его на Родерика! Ты понимаешь это? Просто... Трусость или остатки разума или что-то иное остановило меня... Я
- потенциальный убийца! А если бы ты знала, как я отделал Казиева! Но за дело! Не уговаривай меня, я - чудовище!
- Хорошо, я тебя не уговариваю, успокойся! - Произнесла Ангел и Максу стало стыдно за свою истерику. Но ему так давно хотелось перед кем-то покаяться!
- Прости, - сказал он, - но это все мучает меня. Во мне вдруг может возникнуть такая ненависть!..
- И мне тебя надо бояться, - усмехнулась Ангел, но почувствовав налет женского кокетства в своих словах, перешла снова на дружески-суровый тон, Родерика убил другой...
- Но я хотел убить!..
- Не убил же. И никак бы у тебя не получилось, - окна бронированные... А кто-то знал, как надо. Ты заметил, как Родя упал? Не рухнул от выстрела?
- Я ничего не видел, - тихо ответил Макс, - как только понял, что не смогу выстрелить, умчался и вообще ничего не знал до
Москвы. Ночью улетел... Только потом узнал, что его в тот вечер убили и понял, что все равно кто-то наказал Родерика!
- Врач сказал, что это острая сердечная недостаточность, картина ясная, почти классическая. Я сама слышала. Его убили не из пистолета... Вот почему картина приступа, наверное... Но после пошли разговоры, что, мол, это убийство, а вот как совершено?... И кем? А теперь новые слухи появились: убил мелкий завистник-мафиози, из наших. Но это фуфло для того, чтобы закрыть тему. Настоящего убийцу они ни в жизнь не найдут.
- А ты, что, знаешь?
- Точно я ничего не знаю, и не предполагаю. И ты не думай об этом. Хватит!
- Ты все же думаешь - старик? Но зачем ему?
- А зачем тебе, Макс?
- Я узнал, как этот Родерик гадко отзывается об Улите и что с женитьбой на ней, - это трюк, из-за каких-то денег! Она, мол, слишком высокомерна, а ещё квартиру от Роди поимела. Но и квартиру у неё бы отобрали. Как, кстати, отобрали сейчас... И денег никаких у неё нет. Я не мог стерпеть тогда все это и решился, но, как видишь, с негодными средствами.
- Откуда ты все это знаешь? - Поразилась Ангел.
Макс усмехнулся.
- Я же ляпнул тебе, думая, что ты - парень, что один раз... с этой дурой Тинкой... Вот она, перепив и "ужасно любя" меня, мне выложила, что знала.
- Дрянь она! - С чувством произнесла Ангел. - Но хватит, хватит. Только ещё одно. Возможно, старик из-за того же, что и ты.
- Какое он имеет отношение к Улите? - Спросил Макс как бы себя.
- Этого я не знаю... - Задумчиво ответила Ангел. - Родя - дурак, конечно, трепанулся где-то как-то, похвастался, может... Он не понимал, с кем имеет дело! А ведь старик и материал какой-то ему хотел то ли продать, то ли отдать... Для фильма. И все пошло прахом. Материал, наверное, пропадет, да и старик, мне кажется, - тоже... Плюнет на все и на всех и исчезнет.
Она замолчала, вспомнив, что старик, когда она отдала ему уведенные ею отрывки, небрежно бросил их на стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30