Но, услышав, что лопочет Тинка он прям козленочком спрыгнул с тахты и закричал, чтобы она приезжала к нему немедля, что он так скучал по ней и только его безумнейшая занятость не давала им свидеться.
На что Тинка как-то странно помолчала и ответила, что сейчас она никак не может, а вот утром... ( Девчонки ждали Макса, а он все не появлялся. Ну уж утром они его достанут, вместе со сценарием! Ангел волновалась серьезно.)
Тогда Казиев, сердясь, предложил приехать сам.
И на это Тинка опять странно помолчала, будто советовалась с кем-то, и снова сказала, почти слезно, что сейчас - никак, а вот утром, с самого ранья...
Он посмотрел на часы, - не поздно, однако ладно, он потерпит, а утром рано возьмет в руки желанный сценарий, за которым так охотился покойный Родя! А достался - Тиму Казиеву. Так-то.
И как эта девчонка захомутала рукопись? Зря он считал её такой уж дурочкой. Надо ей уделить внимание, надо!..
Все разуверившиеся в нем, увидят его новую, конечно, охренительную "фильму" - как говаривали раньше и ему нравится, - и снова ахнут в миллионы голосов: до чего же талантлив! Дьявол, а не человек...
Дело-то было так. Макса нет, сценарий у него. Он же позвонил и дал знать. Значит приедет и привезет. А сценарий Казиеву доставит Тинка, - она упросила Ангела и та согласилась, - жаль было Тинку. Она потом к этому Казиеву заявится, когда он прочтет "Леонид Матвеича". Но ни Макса, ни сценария не было и духу.
Ангел сказала озабоченно, - я же предупреждала, что старик не так прост, и Макс с его торжественным девизом: "ничего не боюсь, не боялся и не буду бояться"!.. - вполне мог попасть, черт знает в какую историю...
Но Тинка только ручкой махнула: найдется Максик, вот увидишь! И Ангел замолчала, - не дай Бог, эта свиристелка догадается о том, что она... Тогда - пиши: про-па-ло.
Казиев прибыл к Улите не "пустой". Во-первых и главных, сценарий, считайте, у него. Во-вторых, он поглядит-поглядит, да и предложит Улитке роль, даже если там для неё ничего нет, - подпи - шет пару-тройку реплик, делов-то! И в третьих, в руках у него еле уместились три алых розы на длинных стеблях, бутылка шампанского и торт-мороженое, - что он страстно любил, а Улита не терпела.
- Родная моя, - кинулся он к бывшей жене и запечатлел актерский поцелуйчик на её щеке, где-то возле уха. Она тоже по привычке чмокнула воздух, Тим уже отлетел пташкой-канашкой на стул, раскинув фалды темного дорогущего сюртука над светлосерыми тонными брюками.
Он был хорош, - ничего не скажешь.
Пшеничносерая шапка волос блестела как платиновая, узкие глаза искрились, и весь он был моложе лет на девять.
- Доставай, хозяйка, бокалы, будем пить и веселиться всю ночь!
- С чего бы? - Совсем не в тон Казиеву спросила Улита. С неё быстро слетела благостность при виде бывшего мужа, который так и не может оставить её в покое.
- Есть причинка, - таинственно и смешливо сообщил он.
Улита нехотя стала доставать бокалы и вазочку для цветов и один бокал выскользнул из рук и разбился.
- Это к счастью! - Зарадовался Казиев.
А Улита подумала, но не сказала, что у неё посуда бьется как раз наоборот, - ко всяким гадостям, - причем, крупным.
И разозлилась на Казиева.
Макс, стоя у окна в комнате, решал: уйти? Остаться? Вроде бы Улитин муж... Хотя дрянь порядочная! Но это её дело.
Пора ему прекращать вмешиваться в её жизнь, - мессия нашелся! Сам хорош!
Так он думал, пока ни на что не решаясь.
А Улита, что-то там сказав Казиеву, вошла в комнату и стала в дверях. Как картина в раме.
Макс засмотрелся на нее: темносинее домашнее платье, темные прямые волосы до плеч и светлые, её удивительные светлые глаза!
Руки опущены вдоль тела как у провинившейся школьницы.
Если бы он был художником!
А он - никто. Финансист, и то - будущий...
Но он что-нибудь с собой сделает, он не будет финансистом, как того хочет его безумная мама!
- Макс... - Уже в третий раз обращалась к нему Улита, - пойдем, я познакомлю тебя с бывшим мужем. Идем, - повторила она, видя, что он нахмурился и дернулся как-то.
Она взяла его за странно холодную руку - всегда у него руки горячие, и ввела на кухню, сразу представив, - это мой юный друг Максимилиан, и, как он говорит, не поклонник, а почитатель.
Она понимала, что говорит пошлость, но ничего иного не пришло ей в голову. Да и не все ли равно, что она скажет, если Казиев уверен на сто двадцать пять процентов, что Макс - её любовник и что она, как многие в её возрасте, - свихнулась на юнцах.
Казиев привстал со стула, пожимая Максу руку, а тот вдруг из полуребенка, которым выглядел минуту назад, превратился снова в себя самого, - уверенного, надменного, всегда знающего, как пос - тупить, Макса!
Улита диву далась.
Она никогда не видела его таким, каким он был минуту назад - будто вся его необыкновенность куда-то делась...
Нет. Не делась. Вот он, её, - да, ее! - Макс!
Когда Макс переложил со стола папку, принесенную от Старика, на подоконник, глаза Казиева загорелись хищным огнем.
Он вначале не заметил этой папки, а теперь она его оч-чень заинтересовала! А Макс, как нарочно положил папку задней стороной, чистой, без надписи, а сама папочка была достаточно толстенькая.
Но спрашивать, что это? - Казиев понимал, - бестактно и глупо, потому мучился, глядя на папочку и размышляя, как вроде бы совсем незаинтересованно подойти к подоконнику и перевернуть папочку личиком... Черт их знает, эту Улитку и её юного любовника! Ведь тоже, поди, ищут для Улиты, в чем бы ей сняться...
Макс вдруг пробормотал, - я на секунду, - и исчез.
Улита решила, что он больше не придет. И даже почувствовала некое облегчение. Незачем ему с Казиевым, злыднем и подонком, си - деть за одним столом. Что Казиев скажет какую-нибудь прикрытую или совсем неприкрытую гадость, - это вернее верного.
Макс - бешеный, только об этом никто не знает, а она догадывается.
У него всегда личина приличного мальчика из приличной семьи. Казиев подумал злорадно, что любовник сбежал и совсем по-свойски, переполз в кресло и там развалился.
- Ну, выпьем старая подружка бедной юности моей, выпьем, где же кружка, сердцу станет веселей. - Почти пропел он и добавил жалобно-театрально, - только шампанское открой ты, я же, черт его дери, никогда не умел открывать шампанское, ты помнишь еще?
- и он, наклонившись, как бы поцеловал ей руку, шмякнув губами возле её пальцев.
- Ну уж нет, дорогой, помучайся! - Откликнулась холодно Улита. Как она помнила все его штучки! - Я даже не знаю, за что мы пьем? За твои успехи? Вот ты и открывай!
Конечно, Казиев умел открывать шампанское, но не любил это нудное дело, и всегда за него открывал тот, кто был рядом, - осветитель, оператор, актрисы...
- Ладно уж, ладно, - сказал он примирительно, - открою. Только вот подождем немного твоего мальчика, если он придет. Я думаю, у него просто нет денег и ему неловко... Или ты ему дала денюжек?
Хитро и весело глянул он на Улиту.
- У меня денег нет, чтобы таких мальчиков оплачивать, - бросила Улита, начиная злиться серьезно.
Казиев был на вершине блаженства.
Его бывшая жена, которая вечно чем-то его перехлестывала, - наконец-то подстарилась, и содержит мальчика!
А тот, дебил, не смог красиво сыграть! Убежал, роняя сопли... Ну, что ж, подождем еще, даже забавно. И все-таки какого красавчика выбрала!
В это мгновенье, когда у Улиты созрело решение погнать Казиева со всеми его дарами, вошел Макс.
Он положил на стол коробку конфет "Рафаэлло", которые Улита обожала, оливки - тоже её вкус, и банку кофе "Карт Нуар".
Она не знала, понимал ли Макс, почему она пробавляется пакетиками с кофе, а не покупает обычную свою баночку "Чибо", но он заметил однажды, какими завидущими глазами смотрела она на банку "Карт Нуар", стоющую бешеных денег.
Казиева перекосило, но он очень удачно перекроил это в улыбку.
- Наш герой перещеголял старого волчару, - усмехнулся он, - но так и надо! Смена идет нам! Смена! А, Улитка?
Улита, ликуя, улыбнулась бывшему мужу, - ну, а теперь открывай свое шампанское!
Шампанское открыл Макс, как-то так получилось, но и этим не был доволен Казиев.
Ему все разонравилось.
И этот мальчишка, распоряжающийся как дома, и сияющие серые глаза Улиты ( он вдруг с горечью подумал, что когда-то так же сияли её глаза, навстречу ему... Когда и куда это делось? Бог весть!), их мимолетные улыбки.
- А я, собственно, пришел и по делу, но... - начал свой то ли тост, то ли выступление, Казиев. - Друзья мои!
Он встал. Макс нехотя приподнялся, а Улита осталась сидеть.
- Я наконец-то имею сценарий! Блестящий! Идея - гениальная, без дураков. Она брезжила во мне... Стучалась! И! - наконец-то! Свершилось ( надо было что-то громоздить, а ведь из-за капризов паршивой девчонки он даже замысла не знает, в чем там дело...). Короче, есть сценарий и есть роль для Улиты.
Как у него выскочила последняя фраза, - он сказать не мог.
Видимо, желание переплюнуть дрянного сопляка дало Казиеву такой импульс.
Улита не вскочила и не бросилась ему на шею, как обязательно делают все актрисы, особенно те, что на выходе в тираж...
Она только поинтересовалась, - а что за роль?
- Это отдельный разговор, - поморщился Казиев, - мы же решили сегодня пьянствовать, все - потом... Утром мне сюда подвезут сценарий, если разрешит мадам? И тогда реальный разговор.
- Разрешит, - пробормотала Улита, а скорее, - пробурчала.
Она ругала себя за то что невежлива с Казиевым, и тем самым выглядит злыдней перед Максом, но поделать с собой ничего не могла.
Макс, найдя повод подъязвить, спросил, - вам должна подвезти сценарий девушка по имени Тина, Тинатин?
Казиев посерел. Откуда у мальчишки сведения?
Но он не успел ответить достойно, как Макс поднялся, взял с подоконника толстую папку и передал её Казиеву со словами, - я не думал, что мы увидимся... Поэтому я передаю вам сценарий.
Казиев взял молча папку и перевернул её верхней стороной.
И сразу же на лице его возникла гамма чувств: удивление, неприятие и злость.
По мере прочтения записочки, приложенной к рукописи, - такое унылое разочарование появилось у него на лице, каковое он и не пытался скрыть.
Но в голове постукивали молоточки, работали шестеренки, крутился моторчик, и он сказал, с некоторым усилием рассмеявшись.
- Господи, ну надо же! Это опус моего старинного приятеля Леонида! Мы в юности когда-то с ним писали роман о себе, потом переделывали в сценарий, - он пролистнул последние страницы, чуть задержавшись на них, и продолжил, - бедняга, он живет теперь в каком-то Мухосранске... Скука и тоска. Тоска и скука. Но я все же посмотрю, что можно сделать для бедолаги... Ула, ты помнишь Леонида?
А сам думал не о Леониде, а о том, как эта рукопись могла попасть к старику "из Ниццы" и теперь - к Максу? Неужели из-за неё погиб Родька?! Не может этого быть! Тут какая-то подстава, но какая, в чем? Сходу ничего не поймешь, это надо со всех сторон разглядеть, а расспрашивать нельзя, здесь, в конечном счете, его враги!
- Конечно, - услышал он ответ Улиты, - а ТЫ его помнишь? Удивительно!
- Чего тебе удивительно?
- А того, что он писал тебе и ты ни разу не ответил ему, ни разу! Когда ТЕБЕ было надо - ты писал! Да, ладно, что я разош - лась.
Макс потянулся за оливкой, и очень неловко. Баночка опрокинулась и соус пролился, - как бы это поизящнее выразиться, - в ширинку элегантных штанов Казиева.
Казиев сначала не понял, что произошло, но когда почувствовал, тут уж не до вежливости!
- Подонок! Это ты нарочно! Перед своей древней любовницей изгаляешься!
Это были его последние слова.
Казиев тут же был выброшен на лестницу, туда же полетели его розы и торт. Рукопись осталась у них.
Из-за двери, с лестницы, зловеще донеслось, - ну, наркоман трахнутый, я этого так не оставлю.
И стало тихо.
Макс рассмеялся, а Улите почему-то захотелось заплакать.
- Макс...
Он моментально её понял.
- Это было очень некрасиво? Мне уйти?..
- Все сложнее, Макс, только не обижайся. Это не из-за Казиева... Мы потом поговорим, хорошо? - Сказала она, изнемогая от желания остаться одной.
Макс ушел. Исчез.
Выйдя из подъезда, он увидел Казиева, который, стоя в арке, оттирал платком свои тонные брюки.
Услышав шаги, обернулся.
Лицо его исказила злоба.
- А-а, юный альфонс! Что ж не остался на объедки?..
И тут же получил ощутимый удар в челюсть.
Мгновенно сплюнув кровь, потрогав зубы, Казиев завизжал.
- Я усажу тебя за хулиганство, за драку, членовредительство!
- У моего отца столько денег, что все адвокаты меня защитят! (Макс не терпел упоминать своих богатых родителей, но сейчас - захотелось. Он альфонс! У них с Улитой настолько высокие отношения... Теперь она перестанет общаться с ним. Его злобная шутка нарушила что-то... Из-за трусливого творческого импотента! Ничтожества!) Альфонсом я не могу быть, папочка с мамочкой всегда помогут. - Сказал гнусным голосом лже-пай-мальчика Макс, идя напролом: чем хуже, тем лучше!
Сначала он хотел сообщить, что сам работает и не берет ни копейки у родителей, но что распинаться перед этой свиньей!
- Что ты мне тут лапшу на уши вешаешь! Будто никто не знает, как вы тут кувыркаетесь с моей бывшей!..
Казиев отскочил и вытянув перед собой руку, - я буду кричать! Наркота проклятая!
- А вот теперь, - спокойно сказал Макс, остановившись, - я бы вызвал вас на дуэль, если бы вы были благородным человеком.
Вот так! - И он вытянул из кармана свою мотоциклетную перчатку с обрезанными пальцами и швырнув её в лицо ( попала!) Казиеву, - за грязь, которую вы льете на Улиту Алексеевну!
Казиев был взбешен, у него болел зуб, из десны шла кровь, штаны были испорчены...
Он не слушал, что сказал Макс, только ощутил легкий удар по лицу, но это были цветочки, а ягодок Казиев вовсе не хотел и, выскочив на проезжую часть, быстро схватил машину и уехал.
Свой "Чероки" он оставил дома, в гараже, потому что собирался развлекаться! Поразвлекался, подумал он со злостью, дурак.
Когда-то с Улитой они это умели. А теперь Улита... Любовница мальчишки. И вспомнил словечко "Дуэль" и перчатку, брошенную ему в лицо!.. Это ещё что за новомодное хамство? Не-ет, если он достанет сценарий, - а он достанет, носом землю будет рыть! - Улитка не получит ни шиша, никакой роли! Никогда! Он уж постарается её ославить.
20. БОГАТЫЕ ПРОДОЛЖАЮТ ПЛАКАТЬ... БЕДНЫЕ - ТОЖЕ.
С той минуты, как Наталья отдала Саше тысячу долларов и сказала, чтобы он ждал "знак", - жить она как бы перестала.
Ходило какое-то существо, называемое Натальей Ашотовной, и ничего не чувствовало, кроме непреходящего ужаса.
Выходило, что она сама теперь существует по криминальным законам тех самых детективов, которые пачками выбрасываются на книжный рынок для любителей ужасов?..
Да, выходит, она "заказала".
Ну, не убийство же! убеждала она себя, - так, немного попугать дамочку... Но неизвестно, как "пугают" какие-то парни?..
Все в редакции только и видели, как она заправляет в рот горсть каких-нибудь снадобий.
В этот день Саша почему-то опять остановил машину задолго до офиса. Наталья похолодела. Улиту убили! Умерла от стресса! Узнала, - кто, и сказала Максику!
Это было самое страшное.
Она вся напряглась и зашарила в сумке, ища спасительную пластину с таблетками, но никак не могла её найти...
Саша обернулся к ней с каким-то побитым видом.
- Наталья Ашотовна, не хотел говорить вам (Наталья ногтями вцепилась себе в запястья), да надо. С парнями я уладил. Они - согласные. И ничего такого плохого делать не будут... Но деньги у меня ваши украли, а они за такое дело, двое их - требуют пять тысяч. Баксов.
- Что-о? - Завопила Наталья, ибо в ней наконец-то, проснулся деловой человек, бизнесмен, издатель, который знает цену деньгам! - Никогда!
И уже довольно спокойно заявила: Саша, я передумала! Не нужно никого проучивать.
- Ага, - сказал с какой-то странной интонацией этот милый Саша, с ясным лицом и карими чистыми глазами, - ага, теперь они меня грохнут. Я им сказал? Сказал. Они согласились. Но цену назвали настоящую. Я им хотел задаток дать, так у меня украли... Теперь, Наталья Ашотовна, с вас спрос.
- Как это с меня? Как? - Спросила Наталья, уже понимая, "как".
- Я не знаю. - Ответил Саша, глядя куда-то вдаль.
- Я даю деньги и меня же "поучить"? Не хочешь ли ты, Саша, проехать в милицию?
- Это совсем худо, Наталья Ашотовна, - сурово отчеканил Саша, все так же глядя вдаль, - за это и вам от милиции, и вашему сынку не поздоровится...
Наталью колотило от этого страшного и вместе с тем идиотского разговора, но затеяла-то все она!
Придется ещё раскошелиться и дать им эти проклятые деньги! Но не столько, конечно! Пусть заткнуться! И никаких наездов! У неё было "полное затмение"! Но, Слава Богу, прошло!
А Сашу она все-таки найдет за что посадить! Какой парень жуткий, надо же! А с виду такой милый.
- Хорошо, Саша, будут деньги. Но это уже за то, чтобы ничего не смели делать.
- Это как скажете, Наталья Ашотовна, - повеселел Саша.
Она ещё хотела сказать, - и сразу же уходи из фирмы, но поняла, что сделает это позже и как надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30