Замуж больше не вышла, хотя и сватались, и сватали, - боялась чужих мужиков. Обведут вкруг пальца, обманут и оберут. И останется её любимый сынок Жорик босым-бос, голим-гол.
Любовника же имела, из простых, - на постройке дачи познакомились. Парень, что надо, - лихой, красивый, хромал, правда: на фронте разведчиком был, пулю схватил нехорошую.
Парень тот, Петро, остался при дачном поселке, "умельцем".
Ираида ему земли отрезала.
Он построился, женился на местной девчонке, а к Ираиде ходил часто, и с любовью, и с делами, и выпить-закусить.
А Витька, с горя, в той Чите, озоровал как хотел, и погнали его из Армии за пьянство. Хорошо, не посадили по хулиганке.
Люто возненавидел генерала Петрова, считая главным виновником своих бед.
Все Витька пропил, что привез и устроился работать в ЖЭК.
Женился нескоро, на новой жэковской секретарше, - тихой молоденькой девчонке, с прижитым мальчоночкой на руках.
Витька его усыновил, - своих не случилось, девчонка, хоть и молоденькая совсем, - вся больная. Померла от почек.
Витька затосковал и наверное бы сам каюка дал, если бы не привязалась к нему суровая бабища, начальница общей их жэковской конторы ( Витька ещё был симпатичный), - непьющая, не курящая, только по постельному делу зверь.
После своей квелой первой жены Витька сильно соскучал по этому делу и с бабищей они давали перцу, - пух из перин летел.
Пасынка звали Илья.
Был он тихий и симпатичный на мордашку, как и его несчастная мамаша. В школе учился справно, приемных родителей, если и не любил, то уважал. В институт поступил педагогический, окончил.
Стал преподавать математику и физику в старших классах. И встречался с девушкой Леной из школьной библиотеки.
Подошло Витькино время покидать этот свет, чахотку где-то подхватил. Уж как ни старалась бабища его вытянуть - не смогла.
И почти перед концом, Витька вдруг восстал, потребовал от бабищи водки, приказал, чтобы старуха вышла на минуту. и вдруг рассказал Илье ту давнюю историю, германскую, со старинным бюро и всем прочим, которую помнил досконально, в деталях.
И взял с Ильи слово, что тот разыщет или самого Петрова, или его вдову Ираиду, или их последышей...
Найдет бюро и возьмет те богатства. А что там они есть, Витька не сомневался. И что бюро не выбросили - тоже. И ничего в нем не искали, потому как ничего не знают. Илья слушал эти бредни вполуха, - человек больной, чего не придумается.
Но Витька настаивал и настаивал, и даже заставил Илью поклясться, что тот поедет, разыщет неправедную семейку и отомстит за своего отчима. А богатство великое себе возьмет, потому что Петровым оно не принадлежит, за него Витька муку принял.
Он встал, и откуда-то из загашника, из тряпочки, вывернул пачечку долларов, и отдал их Илье с присказкой: если тот на что другое истратит, то не видать ему покоя на этом свете.
- Я сегодня помру, вот увидишь, - сказал он и ещё раз повторил, смотри, не обмани. Я тебя вырастил, выкормил, а теперь ты отвечай. Сам хотел Петровых достать, да вот с бабами забурился.
Через неделю Витька умер.
А Илья стал тосковать и думать, думать...
Не любил он Забайкалье, не любил свою работу, своих учеников, пыльные улички Читы, хотя ничего другого не видел. И к невесте своей относился, молоденькой библиотекарше Леночке, не очень, а она его обожала до истерики.
И однажды, наплевав на все, не веря в отчимовы сказки, все же собрался Илья в Москву.
Леночка провожала его со слезами, рыданиями, цепляньем за полы, - она чуяла, что Илья уезжает навсегда. А жить без него она не сможет.
И спрашивала каждоминутно: ты возьмешь меня в Москву, когда устроишься? Возьмешь? Я же без тебя умру...
И он отвечал, что, конечно, возьмет, как только...
Но сам был уверен, что навсегда оставляет здесь все, что было, и никогда, ничего отсюда не потянет с собой.
И кто знает, а вдруг сказки отчима вовсе не сказки?.. Глава 4
Клим проснулся в четыре, при том, что заснул - в три.
... Сон алкоголика краток и тревожен, говаривал его друг Берлинский.
Вчера опять нажрался в сосиску! И с кем! С "голубятней", или как они себя называют "по-научному" - геи. Да хоть - феи! - Климу на их названия и сущность начхать: главное, что они - ребята ушлые и у них схвачено все и могут все.
Конечно, за все надо платить, но где и когда Клим пропадал? А на работе карячиться, - хоть в престижном месте, - дурней нет. Вот если за так бабки отхватить!..
Короче, сегодня надо бы опять подтянуться к "Райским птичкам", где у "этих", оказывается, стоянка.
Пошатываясь, Клим полз по коридору, - длинный, на тощих длиннющих ногах. Плечи - широкие, но одни кости, а руки - китайские палочки для еды! И все это при опухшей роже, - картина зубодробительная.
Но Клим умел себя делать. Никто в нем сегодняшнем не признал бы искрящегося элегантца. Он работал над собой перед каким-нибудь важным походом, как визажист из л,Ореали.
Правда, с одежкой у него сейчас беда: все его "эксклюзивы" маман забрала себе в шкаф и заперла на ключ. Идти на открытый конфликт Клим не решался: маман его кормит, хотя и с воплями, "бездельник" и "свинья"!
Приходилось сидеть дома, выбираясь лишь в скверик при доме, когда маман сматывалась на свой рынок - торговать. Но вчера Клим не выдержал. С утра уже понял, что если не проедется в Центр, не выпьет на Арбате в кафешке рюмку мартини, то окончательно утеряет себя и тогда, - прости прощай сахарная мечта: встретить богатую глупую курицу и прилепиться к ней на веки-вечные, до конца дней её.
Но для поездки нужна хорошая придумка.
Клим знал, что облапошить маман ничего не стоит.
Он взял телефон, набрал кучу цифр и сказал лишь одно слово, выезжаю, тут же положив трубку на рычаг.
Маман по своему параллельному набор цифр ухватила.
После этого Клим вальяжно вышел на кухню и она не выдержала, выскочила из своей комнаты.
- Куда это ты намыливаешься? - Поинтересовалась она, - имей в виду, одежды не дам, иди в халате!
- Что ж, - ответил он оскорбленно, - пойду, в чем есть.
- Не смей никуда таскаться! - Заорала она, - опять приползешь на четвереньках! Хватит того, что я тебя содержу!
- Хорошо, - ответил Клим с достоинством, - я никуда не пойду. Тебе же хуже будет.
- Мне?! Хуже, чем есть, уже не будет, разве что сдохну, откликнулась маман злобно, однако любопытство пересилило, - а что, собственно, такое случилось?
- Ничего особенного. Просто Виталик Еншин ( это был любимый человек маман, - сын международника Еншина, - с которым Клим раньше, давно, дружил ) мне место устраивает в своем офисе, им человек с языком требуется... Но поскольку ты так, я не пойду, пусть все катится...
...Маман - такая дура!..
Она завопила, что ему лишь бы на тахте валяться и плешь протирать, но если Виталик, она даст одежу, чтоб не стыдиться!
И ринулась к себе в комнату.
Клим втихую даже заржал: хорошо, что дураки не перевелись.
Через полчаса Клим стал тем джентльменом, коий вчера в кафе "Райские Птички" ошеломил "голубцов".
В "эксклюзивном" твидовом пиджаке, который привезла ему из Америки Хизер, блекложелтой рубашке, с нежновьющимися темнорусыми волосами ( плеши как не бывало!), да ещё три сотки деревянных (маман-таки выделила для "Виталика"!) Клим поехал в Центр. И попал в "Птички".
А теперь вот жадно хлебает хлорированную воду из под крана и не знает, как бы похмелиться.
Он договорился, что сегодня будет в "Птичках"... Парень там один Климу приглянулся, - не ТАК, а по-человечески. Увидел Клим, как тот небрежно выбрасывал из портмонета баксы.
Зовут парня - Стах, кликуха по фамилии, а так - Юра. Был он высокий, темноволосый, сероглазый, - супер из американского боевика. Почти...
Зазвонил телефон, маман с кем-то льстиво-фальшиво поздоровалась и тут же крикнула: тебя!
И в дверную щель прошипела-прошептала: Эля!
Звонила его бывшая жена Элька. Маман была рада даже этой кислой нынешней дружбе: она обожала Эльку за непьющесть и гигантское трудолюбие на переводческой ниве.
Клим взял трубку.
Элька протарахтела, что рассказывать ничего не будет, плохо слышно, а пусть он приезжает... Адрес дачи такой-то.
Он ничего не понял и дипломатично отвязался: спасибо, как-нибудь. Тут же выплыла из своей комнаты маман, которая, конечно же! все слушала. И разоралась.
- Посмотри на себя! На кого ты похож! И опять наврал мне, про Виталика! Я не думала...
Клим возмутился, - что ты орешь? В ушах звенит! Можно сказать все тише?
- Ладно, - вздохнула маман, - что я - действительно? Ты уже даже не взрослый, а старый ( во дает, тридцать семь лет и "старый"!), ничего не исправишь... Скажи лучше, что это у Эли за дача? Я случайно краем услышала...
- Откуда я знаю? Снимает... Сумасшедшая она, - осенью на дачу!
Маман с какой-то задумчивостью произнесла:
- Ты ещё и глуп... Твоя, к сожалению бывшая, жена - умница, и в хибару не поедет. У её первой свекрови - шикарная дача, ты ничего не помнишь, что хорошо бы помнить. Что там сейчас? Съездить надо и разузнать, понял? Женщины любят внимание, а к тебе, дураку, Эля тепло относится... Ценить надо, - жестко заявила маман.
Клим не выдержал этой пропихниловки и закричал: что, мне сейчас на электричку? Пойми, ничего у нас с Элькой не будет! Ни она не хочет, ни, честно говоря, - я.
Маман посмотрела на него с глубоким сожалением как на тяжелобольного и ушла. Наконец, и из дома.
Клим прошлепал на кухню за сигаретами. На столе лежала записка. Там было сказано, что если он ещё не утерял соображение, то пусть немедленно звонит Эле и едет на дачу. На конфеты деньги маман оставляет. Но если повторится вчерашнее, в дом она его не пустит и вызовет психушную боигаду. На стуле развешены были "эксклюзивы"... Дает маман! Клим воспрял духом. Он сумеет и опохмелиться, и небольшую коробочку конфет купить. Ладно, съездит он на эту дачу! Элька по доброте, может, денюжек подкинет. А вечером в Москву! Дурак он, что ли, на даче сидеть!
Через короткое время Клим стоял у палатки и с наслаждением испивал стакан "партейного".
На душе и сердце было светло как в раю.
В пакете болталась очень небольшая, но вполне элегантная, - в духе хозяина, - коробка конфет. Глава 5
Клим уже доехал до Павелецкой, но выйдя из вагона метро вдруг, повинуясь неизвестно чему, перешел на другую линию и поехал обратно, в центр.
В кафе "Райские птички".
Пошла она, Элька, до завтра!
В "Птичках" ещё не наступило время настоящего контингента.
Клим подумал, что стоит для затравки настроения выпить и заказал самое дешевое спиртное, какое здесь было.
Официант не удивился: днем здесь разный люд, кто и пол стакана водки брал.
Стукнуло-брякнуло семь часов. Последние посетители выползли на воздух, а Клим сказал, что он ждет друзей.
- Кого? - Осведомился мэтр.
- Стаха, - заявил захорошевший Клим.
- Он будет, - сообщил мэтр уже другим тоном.
Действительно, через полчаса появился Стах, одетый как на малый прием: в темносером костюме в тонкую полоску, в светлосерой рубашке и шелковом синем галстуке.
Он оглядел пустой зал своими небольшими очень яркими глазами и увидел Клима. Улыбнулся как доброму знакомому и Климу показалось, что этим он и ограничится. Неясный парень этот Стах.
Клим внутренне заметался, - неужели он будет сидеть один?..
Но Стах постоял с минуту и своей какой-то четкой походкой направился к столику Клима.
- Привет, - сказал Стах дружелюбно, - а я думал, ты не придешь, мы вчера прилично набросались. Что принимаешь? - кивнул Стах на стакан.
Климу неловко было признаться, что "принял" стакан портвешка и потому он, чуть скривившись, ответил, - да так, какой-то дряни.
В этот момент в кафе ввалилась компания совсем юных парнишек. Среди них выделялись двое: высокий крепкий блондин с шапкой светлорусых волос, сверкающими голубыми глазами, сияющими нежным румянцем скулами и блестящими как жемчуг зубами. Это было живое воплощение юности.
И второй, - черноволосый, бледный, с косичкой, тонкими чертами лица, юность другая, - томная и таинственная.
Оба были одеты в черную кожу. Вчера этих не было.
Они увидели Стаха и бросились через весь зал к их столику.
Блондин стал на показ обнимать Стаха, а черноволосый смущенно улыбался, как бы ожидая своей очереди.
На Клима они не смотрели, он их не интересовал.
Стах смеялся, а блондин кричал: удушу, предателя! Почему ты не сказал, что вчера была сходка?
Стах представил их Климу: Леон (блондин), Максим ( черненький), Клим, наш новый друг.
Стали пить, подошло ещё несколько человек, но главным стола был Стах. Клим, пока ещё был трезв, с удивлением обнаружил, что совсем незаметно отсутствие девиц.
Компания была такая разная, мальчики так похожи на девочек, своим поведением, кокетством, что Клим чувствовал себя как рыба в воде и даже ощутил некоторую влюбленность в Леона.
Впрочем, в него были влюблены все. А он как бы не принадлежал никому и над всеми посмеивался.
С черненьким Максимом они были как подружки: перешептывались, хихикали, что-то обсуждали, о ком-то сплетничали...
Потом Клим почти перестал что-либо понимать. Правда запомнил один коротенький разговор. Он спросил, где работают эти двое, Леон и Максим, не в кино ли?
Леон презрительно выпятил губу.
- Очень надо! За гроши гнуть спину перед всеми? Я и Макс манекенщики.
Клим, набравшись храбрости, спросил: а я мог бы стать манекенщиком?..
Леон остро глянул на него и хихикнул, - а что? Вполне. Мода для пожилых мужиков, клево будешь смотреться!
Клима покоробило это - "для пожилых", но он все же продолжил: что, ты мог бы меня рекомендовать?
На что Леон беспечно заявил: легко! Хочешь? Я поговорю.
Конечно, Клим хотел! Не хотел - жаждал.
Но постарался не показать этого и так же небрежно кинул: давай, поговори. Я сейчас в простое. Думаю, смогу.
Они обменялись телефонами. Ну, а потом пошел загул и они все поехали к какому-то "герцогу", в огромную старинную квартиру.
Что там было, Клим не помнил.
Проснулся Клим в чужой чистой холостяцкой комнате.
Стенка с книгами и одним портретом - полного барственного мужика в старинном сюртуке (это был Оскар Уайлд, но Клим насчет образованности не преуспел, об Уайлде слышал, но книжек его в руках не держал, и в личность не знал), письменный стол, на котором лишь компьютер. У стены - узкий шкаф-купе.
Кто здесь хозяин, - неизвестно. Надо выяснить.
Выйдя в коридор, который оказался довольно длинным, он увидел в конце его арку на кухню, а налево и направо по коридору - двери.
И ни звука...
Только из кухни вышел толстый меховой кот странного дымного окраса и уставился вопросительно на Клима огромными человечьими глазами орехового цвета. Кот явно спрашивал, что ты здесь делаешь?
Удивление кота было столь неподдельным и ярко выраженным, что Клим рассмеялся.
Он прошел на кухню.
Здесь тоже была по-мужски стерильная чистота (у мужчин либо хламно как в ночлежке, либо - стерильность. Третьего не дано) и Клим с радостью увидел литровую бутылку виски.
Вот это находка!
Он тщательно, со вкусом, налил полный бокал (нашел в шкафчике) холодной воды из-под крана, в другой бокал бухнул виски, сел за стол и скобочкой - глоток воды, виски и снова воды, махнул.
Голова поплыла по чудным волнам... Климу захотелось общения и он уже собирался накатить кому-нибудь по телефону, который зазывно подмигивал на столе красным огоньком, как одна из дверей отворилась и в коридор вышел Стах.
Так вот он у кого! Почему-то так Клим и предполагал.
Стах был в роскошном шелковом халате и выглядел бодрым и не жаждущим. Будто и не пил вчера.
Он спросил: нашел? Я специально оставил, чтобы ты не маялся.
- Выпьешь? - Осведомился Клим, беря бутылку.
Но Стах покачал головой: нет, я с утра не пью. Знаешь как: утром выпил, весь день свободен.
- А чего тебе? Ты разве работаешь? - Удивился Клим.
У него сложилось полное впечатление, что Стах вообще не работает, а живет на какую-то ренту.
- Ну как тебе сказать... - Несколько замялся Стах, - Я работаю, но работа у меня хитрая, - консультанта по разным сложным экономическим проблемам... Приглашают, я решаю проблему и мне отваливают сумму. Вот и все. Завишу от себя: сколько наконсультирую, столько получу. Пока на заслуженном отдыхе, заколотил энность - могу погулять.
Клим обзавидовался: как же они все, блин, устроились! Те, сопляки, модели, этот - консультант, и их ничто не трахает. Не то, что он, бедолага, с своей зверской маман, без копейки!
Надо их держаться! Тогда и он будет в шоколаде.
И тут же запопрошайничал: слушай, Стах, хоть бы устроил на какое-нибудь хлебное место! Я английский знаю.
Стах внимательно посмотрел на него, - с языком сейчас люди нужны. Если хочешь, могу тебе устроить работу... Только ведь ты в манекенщики решил податься?
Стах усмехнулся.
Не понравилась Климу усмешка. Черт-те какой этот Стах, крученый-перекрученный. Консультант! Наверное, бандит с большой дороги, как маман выражается. Но Климуше наплевать. А вот клянчить, пожалуй, не надо. А то и будут держать его за шестерку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29