Марта рассмеялась.
Встретив Марту у ворот, Луис усадил ее в свой красный «Мерседес» и спросил:
– Тебе понравился мой подарок?
– Это ты прислал? – удивилась Марта. – Но браслет, наверное, стоит бешеных денег?
– Вчера я получил те пятьдесят миллионов песо, о которых говорил тебе.
– Вчера? – переспросила Марта, прищурившись. Так вот для чего он вчера приходил к ним… Что же получается, размышляла Марта, исчез Антонио, и вскоре Луис хвастается мне фантастической сделкой, которая сделала его богатым. А вчера он приходил за деньгами к… Максу. На всякий случай она спросила:
– Это Макс дал тебе пятьдесят миллионов?
– Сеньор Максимилиане? – с притворным удивлением переспросил Луис. – С чего это он стал бы давать мне деньги?
– Послушай, Луис, я не такая дура и, знаешь ли, кое-что вижу. Ты служил в доме, но, в основном, работал на Макса. А когда Антонио выгнал тебя из дома, ты сказал, что с Максом ничем уже не связан, но я так не думаю. За что Максимилиано заплатил тебе пятьдесят миллионов песо? Это должно было быть что-то очень серьезное. Например, ты мог знать что-то о Максимилиано, и он заплатил тебе за молчание. Или… если Макс причастен к исчезновению Антонио, ты мог помогать ему в этом деле.
– Марта, ты говоришь глупости, – возмутился Луис, – и, пожалуйста, больше ни с кем не болтай об этом. Ты можешь навредить мне, а эти деньги я бы хотел разделить с тобой. Правда. Я всегда хорошо к тебе относился. Зачем ты хочешь причинить мне зло? Зачем?
Марта рассмеялась и успокоила его: никому она ничего не собирается говорить. «Сама разберусь», – подумала она.
Рамон, глубоко чтивший славные традиции семьи Ломбардо, после долгих колебаний решил поговорить с Ракель: не подобает ее сестре принимать дорогие подарки от мужчины, который к тому же хочет остаться неизвестным. Ракель была возмущена до глубины души: неужели Марта не понимает, как это неприлично? Дон Даниэль попробовал было заступиться за дочь, но Ракель была непреклонна: она уже взрослая женщина, а ведет себя как девчонка. Она, Ракель, старшая сестра и не может допустить, чтобы Марта натворила каких-нибудь глупостей. Поэтому, когда Марта вернулась домой, Ракель обрушила на нее град вопросов:
– Можно узнать, кто подарил тебе браслет?
– Один знакомый, – коротко ответила Марта.
– Какой знакомый?
– Ты его не знаешь.
– Так хочу узнать. Ты должна немедленно вернуть браслет!
– Не будь такой старомодной, Ракель.
– Речь идет не о моде, а о порядочности. Мужчина не делает таких подарков просто так, он всегда требует что-то взамен.
– Мужчины всегда чего-то требуют от женщин, но вот соглашаться или нет – это уже личное дело каждого.
Дон Даниэль, как всегда, попытался найти золотую середину: вещь дорогая, ее нужно вернуть, сказал он, но если Марте необходим браслет, то сестра подарит ей такой же на день рождения.
Чтобы прекратить этот бесполезный разговор, Марта сказала, что браслет уже вернула. Но назвать имя дарителя она категорически отказалась.
Браслет, конечно же, лежал в ее сумочке – не дура же она, чтобы бросаться такими подарками! Она взяла большой шелковый платок, завернула в него браслет и спрятала среди одежды. Туда же она положила и цепочку, и колье, и брошь, которые подарил ей Луис. Ни одной же Ракель иметь драгоценности, ей они тоже к лицу. Но с замужеством Марта решила не спешить. Прежде она должна выяснить, за что Луис получил свои миллионы. Хотя в последнее время он стал очень настойчив, а как-то раз, когда они разговаривали по телефону, даже попробовал заговорить о своих правах. Она до сих пор не может забыть его ядовитые слова: «Ну, конечно, ты ведь теперь девушка из высшего света, но что-то незаметно, чтобы ты надула губки, когда увидела драгоценности». К сожалению, рядом торчал этот мальчишка – Габриэль, который не сводит с нее глаз, и у нее не было возможности ответить так, как он того заслуживал. Она только бросила: «Ты можешь быть самым богатым на свете, но все равно останешься жлобом».
…Через некоторое время Рамон опять обратился к Ракель:
– Я понимаю, что поступаю не слишком деликатно, – сказал он, – но, думаю, ради доброго имени семьи Ломбардо, мой долг сказать вам это.
Рамон в некотором смущении посмотрел на Ракель:
– О чем вы?
– Вы помните, как сеньорита Марта получила в подарок браслет?
– Да, но она его вернула, Рамон.
– Только сегодня мне удалось выяснить, кто этот человек.
– Кто же?
– Луис Трехо. Тот молодой человек, что раньше работал здесь. Это он был с сеньоритой, когда она наехала на человека. Чучо случайно видел, как он поджидал сеньориту у ворот дома. И потом – он ей все время звонит, но никогда не называет своего имени…
Ракель схватилась за голову. Как может ее сестра водить такие знакомства? Ведь не зря же Антонио выгнал его! И вообще: она, жена Антонио, хозяйка этого дома, а ее сестра встречается с такими сомнительными типами, как этот Трехо… Нельзя же так компрометировать ее! И не только ее – их всех, весь дом Ломбарде!
Ракель бросилась в комнату сестры, чтобы немедленно все выяснить. Марты не было. Она попросила Рамона разыскать ее, а сама открыла платяной шкаф: теперь она не была уверена, что прошлый раз Марта поступила так, как сказала ей, – вернула браслет. Ракель быстро передвигала вешалки, на которых висели многочисленные наряды сестры, и вдруг увидела подвешанный к одному из платьев свернутый узелком шелковый платок. Она схватила его, положила на кровать и в нетерпении развернула… Боже! Столько драгоценностей! Откуда у Луиса Трехо деньги, чтобы покупать такие вещи? Наверное, он их украл…
Едва Марта вошла в комнату, Ракель в сердцах напустилась на нее:
– У меня не хватает слов, чтобы сказать тебе, кто ты такая.
Марта сделала вид, что не понимает, в чем дело.
– Кто подарил тебе все эти драгоценности? Луис Трехо, да? И не смей отрицать это! Ты уже целый месяц с ним встречаешься… Ты дура, сумасшедшая или что?
– Я не понимаю, в чем проблема? Луис – мой приятель, Ракель, – спокойно сказала Марта. Но это спокойствие было только видимостью – она понимала, что ее игра с Луисом Трехо затянулась. Хочешь не хочешь, но скоро ей придется делать выбор. Но это ее проблемы, и Ракель нечего вмешиваться в них.
– Приятель, который делает такие подарки? В обмен на что, Марта? – негодовала Ракель. – Мне надоело, что ты такая дура! Дошла до того, что принимаешь такие подарки от… от кого угодно, Марта. Так поступают только уличные женщины.
– А ты сама кто? Зовешьсй сеньорой Ломбарде и живешь на деньги этого мертвеца, а сама никогда не выходила за него замуж!
– Идиотка! Ты немедленно дашь мне телефон этого кретина, и я сама верну ему все эти штуки.
– Нет.
– Хорошо. Тогда Макс отыщет его, и я попрошу, чтобы он поставил этого типа на место.
И Ракель, хлопнув дверью, направилась в свою комнату и в изнеможении прилегла на кровать. В ушах стояли слова Марты: «…живешь на деньги этого мертвеца…» Антонио – мертвец? Нет.
Глава 53
Да, прошло уже почти полгода, как исчез Антонио, но каждый вечер она засыпала с ощущением, что муж жив, что грядущий день принесет ей добрую весть. Она часто и подолгу разговаривала с Викторией и как-то сказала ей об этом своем непроходящем ожидании.
«Мы часто не хотим смириться с реальностью и живем в мире желаемого», – заметила тогда Виктория. Она никогда больше не спрашивала Ракель, от кого она ждет ребенка, но Ракель чувствовала – Виктория считает, что это ребенок Макса. Однажды Ракель даже спросила ее об этом, но Виктория уклонилась от ответа. «Я его в любом случае буду любить», – сказала она.
В общем, с того времени как исчез Антонио, перемен произошло мало. Изредка звонил Андрее и спрашивал, нет ли каких известий об Антонио. Уехала Алеханра, так и не решившись на тайный брак с Рафаэлем Гарсиа. Дни тянулись однообразной унылой чередой. Иногда Ракель даже была готова поверить Максимилиано, который клялся, что не имеет никакого отношения к тому, что случитесь с Антонио. Он стал теперь спокойнее, увереннее в себе, и недавно она слышала, как доктор Пласенсия сказал: «Может быть, все это время Максу не хватало самостоятельности». Он по-прежнему не упускал случая юговорить с ней о своей любви, хотя не был теперь так назойлив, как раньше. «Просто я научился быть спокойным в твоем присутствии, Ракель», – как-то признался он ей.
Разговор с Мартой взбудоражил ее и она долго не могла уснуть. А когда забылась тяжелым беспокойным сном, вышедшая из-под контроля память услужливо подсунула то, о чем она старалась забыть: первая встреча с Максом, замужество, известие об авиакатастрофе, в которой погиб настоящий Антонио Ломбардо, и злые угрозы Макса: «Тогда ты и твоя сестра окажетесь в тюрьме, вместе с вашим отцом!» Она проснулась от собственного крика. Над ней заботливо склонился Макс – он проходил мимо ее комнаты и неожиданно услышал крик.
– Ракель, Ракель, ты плохо себя чувствуешь? Позвонить Оскару?
– Нет…
…В это утро Ракель была особенно тихой и сосредоточенной. Она взяла маленькую голубую шапочку и думала о вчерашнем разговоре с Мартой, о нелепых снах, мучивших ее всю ночь. Но думала об этом уже спокойно, как о неприятном, но уже свершившимся и пережитом. Должно быть, на нее подействовали умиротворяюще и тишина большой уютной гостиной, и пестрые квадраты солнечного света, лежащие на полу, и то занятие, которому она полностью сейчас отдавалась.
В гостиную вошел Макс и, как всегда, когда заставал ее одну, задержался, чтобы поговорить с ней.
– Ты знаешь, что на будущей неделе приезжают Клаудио и Камила? – спросил он.
– Надеюсь, Камила не станет злиться, как раньше, – сказала Ракель, не отрываясь от вязания.
– Я поговорю с ней, не беспокойся. Не хочу, чтобы кто-либо досаждал тебе.
Ракель подняла на него глаза.
– Мне кажется невероятным, что ты мог так измениться. Теперь ты опять такой, каким я узнала тебя в Гвадалахаре, – внимательный, добрый.
Максимилиано, услышав ее слова, встрепенулся и, не отрывая взгляда от Ракель, спросил:
– Ты меня уже простила?
– Я не хочу об этом больше говорить, – устало вздохнула Ракель.
– Но я хочу, – настойчиво сказал он. – С каждым днем мне все тяжелее думать, что ты меня не простила, что все еще злишься на меня. Ракель, что мне сделать, чтобы добиться у тебя прощения?
– Я любила тебя, Макс, очень любила. Не знаю, зачем тебе нужно было сделать все это. Для тебя так важны деньги?
– Нет, дорогая, речь не о деньгах, – Макс недобро улыбнулся. – Когда моя мать вышла замуж за Альберто Ломбардо, отца Антонио, ее отношение ко мне переменилось. Я уже не был для нее главным в жизни.
– Но это же нормально…
– Да, нормально, но сложно и больно для мальчишки тринадцати-четырнадцати лет. Из-за них – старика, Антонио и Камилы – она отдалилась от меня. Я чувствовал себя одиноким и униженным. Мой отец был простым инженером в фирме Ломбардо. И, когда мы приехали в этот дом, все смотрели на меня сверху вниз, начиная со слуг и кончая друзьями дома. А больше всех издевался надо мной Антонио. Он был самый лучший, и всем давал это понять. Он издевался надо мной, ставил меня в глупое положение. Ты не представляешь, как мы ненавидели друг друга. Да, он ненавидел меня, но другим этого никогда не показывал. Все время с улыбочкой… Лицемер!
Ракель внимательно слушала его и не могла понять, правда это или очередная его ложь. Во всяком случае, до сих пор он еще никогда не говорил о своем прошлом, о детстве в доме Ломбардо, о корнях и причинах его жгучей ненависти к Антонио. А Максимилиано продолжал с такой же яростной убедительностью, с такой же страстной напористостью:
– Он пользовался любой возможностью, чтобы досадить мне. Поэтому мне и пришел в голову весь этот план. Конечно, это было безумием. Но я был слеп. И только хотел отплатить за все унижения и побои, которые терпел от него мальчишкой.
– Я понимаю твою злость, Максимилиано, но неужели твоя ненависть дошла до того, что ты задумал убить его? – спросила Ракель, потрясенная этим бурным приступом ненависти.
– Я думаю, все мы в какой-то момент желаем кого-нибудь убить, – сказал он. – Но мне не хватило духу это сделать. Клянусь тебе, я не причастен ни к аварии самолета, ни тем более к исчезновению Антонио. Ты не представляешь, как я раскаиваюсь в том, что сделал, потому что потерял самое дорогое, что у меня было, потерял тебя. Дай мне еще один шанс. Мне необходимо утешить, обласкать тебя, – Макс почти что плакал.
Боясь, что Максимилиано выполнит свое обещание расправиться с Мерседес, Габриэль никому ничего не сказал, даже Чучо, который и обнаружил его лежащим на полу в проходной комнате. Он сказал, что оступился и упал. Ему, конечно, не поверили, но так как он твердо стоял на своем, Допытываться до истины не стали: и Мерседес, и Чучо понимали, что это не сулит ничего, кроме новых осложнений. Габриэль пролежал в больнице больше месяца. Он вернулся на костылях, но дух его был не сломлен. Ему по-прежнему было мучительно думать, что они отплатили Ракель за ее доброту черной неблагодарностью – скрыв от нее правду о Роберто Агирре. Он ненавидел Максимилиано, хотя тот не обращал на них никакого внимания, как будто забыл, кто они и как здесь оказались. Тщетно Мерседес уговаривала и его забыть обо всем – сказать правду Ракель мог и дон Даниэль, но он тоже не хочет ворошить прошлое. Самые лучший выход – все забыть. Но Габриэль не собирался жить с постоянным ощущением вины и стыда за свою трусость. Он ждал случая, чтобы снять с себя камень. И этот случай представился на следующий день после бурного объяснения сестер. Марта вихрем налетела на Габриэля.
– Это ведь ты, да?
– Что? – удивился ничего не понимающий Габриэль.
– Предатель, лицемер! Ты рассказал Ракель о Луисе Трехо?
Марта, распалившись и не слушая юношу, выкрикивала угрозы рассказать все полиции об их обмане. Габриэль побледнел.
– Да, сеньорита, вы совершенно правы. Пойдите и скажите все в полиции. Я тогда тоже смогу все рассказать. Я действительно трус и обманщик, это правда. Но я не говорил сеньоре о Луисе Трехо.
Разыскивая по всему дому свою сестру, Ракель зашла на половину слуг. Еще издали она услышала в одной из комнат громкие голоса, а когда подошла ближе, до нее донеслись последние слова Габриэля. Торопливо войдя в комнату, она вмешалась в разговор:
– Это не он мне сказал. И прежде чем обвинять человека без всякого основания, можно было спросить у меня.
– Нет, сеньора, не ругайте ее. Она совершенно права. Потому что я виноват, но виноват перед вами.
– Передо мной? О чем ты, Габриэль? – удивилась Ракель.
– И я, и моя сестра – мы вас обманывали все это время, сеньора. Человек, который приходил к моей сестре под именем Роберто Агирре, – это сеньор Максимилиано.
– Максимилиано? – недоверчиво переспросила она, еще не осознавая смысла услышанного.
– Да. Просто он запугал нас. Чучо тоже об этом знает, и дон Даниэль…
– Мой папа? – в изумлении воскликнула Ракель. – Мой папа знал и ничего не сказал мне?
Она заметалась по комнате, потом бросилась в гостиную: расспросить отца, узнать, правда ли это. В гостиной она увидела Максимилиано, только что вошедшего в дом. От неожиданности она остановилась, ее огромные глаза, казалось, стали ее больше, потом в бешенстве бросилась к нему:
– Подонок! Убийца! Ненавижу тебя…
– Что с тобой, Ракель? – недоуменно спросил Максимилиано.
– Это ты убил Антонио! Ты – Роберто Агирре!
– Я не убивал…
– Ты Робер…
Ее крик оборвался на полуслове. Согнувшись, она схватилась за живот, громко застонала… Превозмогая острую, режущую боль внутри, она еще успела выплеснуть в яростном крике всю огромную, никогда не отпускавшую ее боль своей души.
– Убийца! На этот раз я все расскажу полиции! Остаток своих дней ты проведешь за решеткой!
Максимилиано склонился над Ракель, пытаясь ее поднять.
– Что с тобой, Ракель? Что происходит? Мама! Мама! – закричал он.
Из своей комнаты быстро выбежала Виктория.
– Что случилось?
– Ей плохо! Надо отвезти ее к врачу. Позвони врачу! Ракель, Ракель!
Трудно сказать, сколько времени они плыли. Час, второй, третий… – время для них остановилось. Солнце палило нещадно. Вода, которую они налили в выдолбленные кокосовые орехи, кончилась. Все чаще и чаще обессилевший Кот, скорчившись, ложился прямо в воду, заливавшую плот, и, проклиная все на свете, призывал спасительную смерть. «Держись», – подбадривал его Антонио. Так, поддерживая нужное направление слабыми взмахами весел, они плыли и плыли в слабой надежде, что, может, и на этот раз судьба смилостивится над ними и их прибьет к берегу. Им действительно повезло. Солнце только перевалило за полдень, когда Антонио увидел вдруг темную стену зелени. «Мы спасены! Мы спасены!» – закричал он. Они быстрее заработали веслами, и вскоре Антонио прыгнул в воду и, подталкивая утлый плотик, вышел на берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50