Такое было мнение Камилы.
Бесполезно уговаривать Викторию, говорил Макс сестре, когда мать, пожелав им спокойной ночи, ушла к себе. Она никогда не пойдет против Антонио. Это не против Антонио, против Ракель, настаивала Камила. – А, дура она, Камила, не понимает, что сейчас это одно и то же. Так что лучше ничего матери больше не говорить… Но, если Камила хочет что-то делать… что ж, пусть делает, но он, Макс, ей ничем помогать не станет. Это его последнее слово: ничем.
Несмотря на житейские бури, которые в изобилии проносились над головами влюбленных, они все более привязывались друг к другу, все нежнее становились их отношения, все ярче горели глаза Ракель, когда она видела Антонио.
Ракель тяготилась домом, обществом молчаливо-осуждающей ее Виктории и открыто ненавидящей Камилы. Она не раз просила Антонио взять ее с собой в офис. – Что она там будет делать? – Просто смотреть на него, не будет ему мешать. Ей это доставит удовольствие.
Они болтали о милых пустяках, и это доставляло им, как влюбленным всего мира, несказанное удовольствие. Вспоминали, как начиналась их любовь – совсем не так, как у всех. Но значит, суждена им была эта счастливая встреча. Пусть столько неприятностей они переживают теперь, но ведь когда-то это должно кончиться. Улягутся страсти, его родственники должны полюбить ее, когда узнают ближе, как узнал и полюбил ее он, Антонио… Ракель вспоминала, как впервые попала в дом Ломбарде: попросила Эсекьеля показать фотографию Антонио. Умный, чужой, подумала она тогда, что может быть общего между ними?.. И еще она решила, что Антонио очень красивый… Любимый плохо подумает о ней, если она откроет ему одну маленькую тайну?.. Нет? Тогда вот она, эта тайна: Ракель никогда не раскаивается ни в чем, она счастлива, что встретила его…
Стук в дверь прервал их милое воркование. Рамон доложил, что к телефону просят… Нет, не сеньора… сеньору Ракель. Кто это? Сообщили, что звонят из Гвадалахары. Женский голос, телефонистка, сказала, что с сеньорой хочет говорить… сеньор Роберто Агирре. Это какая-то ошибка: Ракель такого не знает.
Глава 21
Всякий раз, когда дон Даниэль переступал порог великолепного дома семьи Ломбардо, он испытывал робость, больше подходящую юноше, чем пожилому человеку. Эта широкая лестница, покрытая небесно-голубым ковром, голубая гостиная, постоянно сменяющиеся букеты в больших вазах – все, что так поразило его в первый момент, теперь угнетало его. Восхищение первых дней поблекло, зато усилилось чувство собственной неловкости и неуместности в этом доме. А теперь еще эта история! Какой позор – тесть Антонио Ломбардо посажен в полицейский участок за дебош в сомнительном заведении! И все-таки сеньор Саманьего пересилил себя и вошел в дом – нужно поговорить о Чучо. Ему хотелось, чтобы этому простому, веселому человеку нашлась бы работа в таком богатом и таком холодном доме, где ему, Даниэлю, было очень одиноко.
Дон Даниэль с радостью увидел, что в гостиной была одна Ракель. Ему, конечно, было неудобно и перед ней, он понимал, что подвел ее, но все-таки она его дочь, свой человек, а не одна из этих высокомерных богачек. Дон Даниэль вгляделся в лицо дочери – сердится или нет? Он вздохнул – Ракель сердилась, дон Даниэль слишком хорошо знал это выражение ее лица – не злое, но огорченное.
– Дочка, – умоляюще начал дон Даниэль. – Поверь. Моей вины нет в том, что произошло. У Чучо украли деньги. Я так расстроен за него! Он опять остался без гроша в кармане. А ведь это он нашел Антонио после аварии.
Ракель молча слушала отца. Она представила лица Виктории, Камилы, когда они узнают о случившемся с ними. А главное, Антонио, которому так хочется, чтобы она стала настоящей сеньорой Ломбардо! Антонио, делающий для нее невозможное. Она опять позорит его! Но Ракель смотрела на стоящего перед ней жалкого старого отца – по сути, доброго, милого ребенка, и чувствовала, что не в силах укорять его.
– Антонио дал ему очень приличную сумму, – продолжал дон Даниэль. – И эти деньги у него украли. Бедняга в полном отчаянии. Ему даже не на что купить еду.
– Представляю, – кивнула головой Ракель.
Она действительно очень хорошо представляла себе, что такое настоящая бедность – безденежье и голод. Ей было искренне жаль смешного, неуклюжего Чучо.
– Ты хочешь, чтобы я попросила Антонио дать ему еще денег? – спросила она отца.
– Нет, дочка, – замялся дон Даниэль. – Работу. Работу. Ракель, грустно улыбнувшись, только покачала головой. Как она может просить Антонио о таком одолжении! Кто она в этом доме: хозяйка, боящаяся прислуги? А она так боится Рамона.
В доме скрыто бушевали страсти. Камила не могла заставить себя думать и говорить о чем-либо, не касающемся Ракель. Обсудив все стороны и нюансы происходящего с Клаудио, Камила явственно осознала, что во всей истории каким-то образом замешан Макс. Но этого ей было мало – она жаждала найти доказательства сговора Макса и ненавистной Ракель. Но пока она лишь предполагала, что нищая продавщица из Гвадалахары – отъявленная мошенница.
Те же самые проблемы мучили и Антонио. Но устав от умозаключений, он нуждался в умном собеседнике, которому без опаски и со всей полнотой можно доверить свои сомнения. Оскар Пласенсиа, обладающий трезвым и скептическим умом и логически мыслящий – вот с кем решил поделиться Антонио. Он говорил долго, без утайки, называя все вещи своими именами. Только одно казалось ему бесспорным – невиновность Ракель.
Доктор слушал Антонио и не верил. Он понимал, что тот влюблен в Ракель и уже поэтому не может быть объективным. Влюбленные часто идеализируют предмет своей любви. Самым правильным решением было бы узнать поточнее о ее прошлом. Ракель может оказаться не той, за кого выдает себя.
– Нет, – с уверенностью сказал Антонио, и в голосе появилась непоколебимость, свойственная ему, когда он твердо верил в свою правоту, – Ракель такая, как я говорю. Искренняя, бескорыстная, благородная. Я не мальчишка и кое-что понимаю в женщинах. Да, доказательств ее невиновности у меня нет, как нет и доказательств вины Макса, но я уверен в этом. Разве моего слова недостаточно?
Доктор прямо глядел ему в глаза. Он не хотел лицемерить и соглашаться лишь для видимости.
– И все-таки эта девушка может тебя обманывать. Я не буду делать вид, что соглашаюсь только из расположения к тебе. Ты меня понимаешь?
Антонио кивнул. Как бы то ни было, Но Оскар был честен с ним, а Антонио всегда предпочитал правду лжи, какой бы неприятной эта правда не казалась. За прямоту он и ценил Оскара. Значит, на стороне Ракель не было ни одного человека среди его окружения – все настроены против нее. Как, должно быть, плохо девушке в этой атмосфере неприязни! Но Антонио понимал, что исправить это положение он не в силах. Нет доказательств, а если бы они и были, как бы он решился обвинять Максимилиано, родного сына Виктории? И Антонио вдруг захотелось немедленно увидеть девушку, быть с ней, просто слышать ее голос. Он набрал номер и попросил Рамона соединить его с Ракель. И удивительно – она сказала лишь несколько самых незначащих слов, но звук ее голоса прозвучал для него, как прекрасная музыка. Он понял, что хочет быть с ней сейчас, немедленно, черт с ними, с делами.
– Ракель, – неожиданно для самого себя сказал Антонио, – скажи Рамону, пусть приготовит яхту. Давай покатаемся, ты согласна?
И вот ослепительно белая яхта закачалась на лазурных морских волнах. Это было счастье. Это была одна из тех минут, которые память хранит вечно. Счастье – безбрежное, как море. Антонио поднялся на крышу каюты и нырнул прямо в прозрачную соленую глубину. И вот он уже поднимается на борт. Ракель невольно залюбовалась его загорелым сильным телом. Любимый. И надо же было так случиться, что судьба свела их вместе. Как бы угадав мысли Ракель, Антонио подошел и мокрыми от соленой морской воды губами прижался к ее губам.
– Ты сумасшедший, – только и смогла выдохнуть Ракель.
– Это ты свела меня с ума, – ответил Антонио, прижимая к себе девушку.
– Неужели это правда – мы вместе, – шептала Ракель. – Скажи мне, каким ты был в детстве?
– Я был плакса, – засмеялся Антонио счастливым смехом. – Был очень капризным и не любил делиться ничем своим. Я и сейчас не люблю делиться.
– Я тоже, так что берегись, – ответила Ракель между поцелуями.
А на берегу беседовала другая пара. Со стороны могло показаться, что эта милая девушка и сильный, атлетического сложения мужчина мирно беседуют о пустяках, загорая на солнце. Но все было гораздо сложнее. Марта не могла оторвать глаз от мощных плеч Луиса. Ей нравилось в нем все – его сила, его любезность, приятное лицо, но более всего – то, что он единственный из обитателей этого дома обращал на нее внимание, видел в ней человека, а не мусор, неизвестно как попавший в чистый дом. Да, Луис – прислуга, шофер, но разве она сама не такая же простая бедная девушка? Почему она должна корчить из себя важную сеньору и считаться с мнением тех, кто пренебрегает ею? Луис приглашает ее на дискотеку – прекрасно, она не собирается отказывать этому красавцу только из-за каких-то глупых предрассудков! Конечно, сестра снова будет недовольна. Ну и пусть! Ей хочется жить, веселиться, а не изображать из себя невесть что на радость Ракель… Она взглянула на улыбающегося Луиса, и тот безошибочно понял – Марта согласна! Значит, то, что задумали они с Максом, можно будет выполнить сегодня же. Нужного человека он уже нашел – каскадер, работал в кино. Ну, соглашайся же, Марта! Она нравилась Луису вполне искренне, но недостаточно для того, чтобы эта симпатия могла остановить его. Раз надо, значит, надо. Теперь оставалось дать точные указания Августину, он, безусловно, справится с этой несложной ролью.
– Луис! – раздался недовольный резкий голос Камилы. – Что с моей машиной!
– Она готова, – вежливо ответил Луис, хотя в нем закипала злоба.
– Может, хватит бездельничать? – стала отчитывать его Камила. – Тебе не за это платят!
– Видишь, – обратился Луис к Марте, когда Камила ушла. – Я для них слуга, а не человек. Раб.
– Сама-то она больно много работает, – усмехнулась Марта. – Ей за что, интересно, деньги платят?
Камила была тем человеком в доме, кого Марта ненавидела больше всех.
Глава 22
Цветы были настоящей страстью Рамона. Он обожал составлять букеты, учитывая интерьер и характер того, для кого они предназначались. Это занятие приносило ему неизъяснимое наслаждение, позволяя идеальному дворецкому выражать собственное «я». Сейчас он только что закончил аранжировку прекрасного букета, заказанного хозяином молодой жене. На губах Рамона играла блаженная улыбка. Но тут его взгляд упал на входную дверь, и улыбка немедленно сползла с лица, сменившись гримасой отвращения. В дверях, в расстегнутой мятой рубашке стоял Чучо и растерянно улыбался.
– Что вы тут делаете? – надменно осведомился Рамон. – Разве вы не уехали? Что вам нужно?
– Я хотел поговорить с хозяином, – пробормотал Чучо, подходя ближе.
– Сеньор занят, – холодно ответил Рамон таким тоном, что любой бы понял – дон Антонио всегда будет занят для подобных типов.
– Ничего, я не тороплюсь, – преспокойно ответил Чучо, разглядывая недовольную физиономию дворецкого.
– Здесь вы ждать не можете, – возвестил тот. Чучо только покачал головой. Он никак не мог взять в толк, отчего этот человек вечно чем-то недоволен.
– Слушайте, у вас есть жена? – с самым невинным видом поинтересовался он.
– Нет, – холодно отрезал Рамон.
– Оно и видно, – заключил Чучо. – То-то вы всегда такой раздражительный. Послушайтесь моего совета, – продолжал он, не обращая внимания на выражение искреннего негодования, отразившееся на лице дворецкого. – Найдите себе жену. Это очень полезно.
– Что? – взорвался Рамон. – Я не потерплю подобных шуток, тем более от такого оборванца, как вы!
Но его возмущение было прервано появлением Антонио и Ракель. С первого взгляда на эту пару, становилось ясно – это счастливые влюбленные. Они только что вернулись с моря, волосы девушки мокрыми прядями падали на лицо, но от этого она казалась еще прекраснее. Антонио обнимал ее за плечи. Увидев сеньора, Чучо сделал шаг вперед.
– По правде говоря, хотел поговорить с вами, дон Антонио, – сказал Чучо. – Как плохо вышло-то, а? Не повезло мне. И почем мне было знать, что в этом месте одни воры?
– Ладно, – улыбнулся Антонио. – Зачем ты теперь пришел?
– Во-первых, сказать вам спасибо, – видя, что Антонио в хорошем настроении, Чучо осмелел и решил идти напролом. Будь, что будет. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. – Так вот, спасибо за то, что вытащили меня из каталажки. Ну, а, во-вторых, спасибо за работу. Ведь вы дадите мне работу?
– Почему я должен давать тебе работу? – засмеялся Антонио, которого развеселила эта неуклюжая хитрость.
– Потому что это было бы замечательно! – восторженно ответил Чучо. – Работа мне очень нужна. Я ведь, дон Антонио, умею все на свете. Куда не поставьте Чучо, он все сработает на совесть. Как вол будет работать. Вы не пожалеете. Быть на побегушках – могу, мыть машины – могу, подстригать траву – могу, носить записки вам и сеньоре… – и видя, что Антонио смеется, Чучо подмигнул Ракель.
Ему повезло. Чучо и вообще считал себя везунчиком. Не во всем, конечно, но во многом. Как хорошо, что он попался на глаза дону Антонио, когда тот был в таком хорошем настроении!
Приди Чучо несколькими минутами позже, возможно, все кончилось бы по-иному. Лишь только удалился он, как Рамон сообщил Антонио и Ракель о звонке некоего Роберто Агирре из Гвадалахары. Этот человек просил к телефону сеньору Ракель – сказал, что недавно приехал и будет еще звонить.
– Кто это? – недоуменно спросил жену Антонио.
– Я же сказала, что не знаю его, – растерялась Ракель.
Лицо Антонио потемнело.
Да, выдумка Карлы имела успех. Мауре удалось уговорить своего приятеля Родриго сыграть по телефону роль таинственного Роберто Агирре. И теперь, сидя в удобных креслах гостиной Мауры, они обсуждали план дальнейших действий. Выдумка превосходная, отличный способ поссорить Антонио с этой мошенницей. Что он в ней нашел! Смазливое личико и только! Женщина, которая пыталась убежать с Максом! Но для полной убедительности нужно, чтобы этот Роберто Агирре действительно появился на свет. И Родриго знал, как это сделать.
Появление неизвестного из Гвадалахары почему-то очень встревожило Антонио. Даже не само его появление, а та настойчивость, с которой Ракель отрицала, что незнакома с этим человеком. Нет, загадочного Агирре нужно немедленно отыскать, и Антонио обратился за помощью к верному Пабло. В конце концов, Акапулько – не такой огромный город, можно же узнать, в каком отеле остановился этот человек. А пока, пока хочется все забыть, забыть про Макса, про Мауру, Камилу и всех злопыхателей, забыть про Роберто Агирре, и просто побыть вместе.
Ракель высушила волосы и переоделась в легкое платье стального цвета, которое удивительно шло ей. Как быстро она выработала новый стиль в одежде – сказался ее природный вкус. Теперь в богатой сеньоре трудно было угадать девчонку из магазина готового платья.
– Ты не такой, каким я тебя представляла, – говорила Ракель, смотря в зеленые глаза любимого. – Когда я тебя увидела, ты мне показался важным и недоступным.
– Иногда я такой и есть, – с улыбкой отвечал Антонио.
– Но не со мной.
Антонио вздохнул. Его ждали дела, на два часа была назначена деловая встреча, но как не хочется покидать Ракель.
– Может быть, ты поедешь со мной в контору, – внезапно предложил он. – Я буду работать и смотреть на тебя.
– Хорошо, я приедут – ответила девушка.
Ракель поспешила к себе. В дверях своей комнаты она столкнулась с Мартой, одетой в пышную короткую юбочку и майку, едва прикрывающую грудь. Ракель не понравился и плутоватый вид сестры.
– Ты куда? – Ракель решительно остановила Марту.
– Я иду с подругами, – соврала та и сразу поняла не-удачность своей лжи – какие у нее подруги в Акапулько! – Это знакомые Клаудио, – быстро поправилась она. – И не говори мне ничего, Ракель, мне надоело сидеть взаперти.
Нападение – лучшая защита, – Ракель больше ни о чем не стала спрашивать сестру, и Марта благополучно улизнула из дома: пусть Ракель возмущается, – она шла с Луисом, мужчиной из обслуги.
Лишь пару часов назад Чучо был безработным оборванцем без гроша в кармане – и вот он слуга в богатом доме, облаченный в белый китель, такой же как у самого Рамона! Чучо в восторге носился по дому, заглядывая из комнаты в комнату и предлагая кофе, сок, закуски. От радости он не чуял под собой ног. Дон Даниэль полностью разделял его восторги.
– Какой ты элегантный! – качал он головой, рассматривая Чучо.
– Я хочу вечером заскочить к Мерседес, – сообщил ему о своих планах Чучо. – Она такая хорошая девушка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Бесполезно уговаривать Викторию, говорил Макс сестре, когда мать, пожелав им спокойной ночи, ушла к себе. Она никогда не пойдет против Антонио. Это не против Антонио, против Ракель, настаивала Камила. – А, дура она, Камила, не понимает, что сейчас это одно и то же. Так что лучше ничего матери больше не говорить… Но, если Камила хочет что-то делать… что ж, пусть делает, но он, Макс, ей ничем помогать не станет. Это его последнее слово: ничем.
Несмотря на житейские бури, которые в изобилии проносились над головами влюбленных, они все более привязывались друг к другу, все нежнее становились их отношения, все ярче горели глаза Ракель, когда она видела Антонио.
Ракель тяготилась домом, обществом молчаливо-осуждающей ее Виктории и открыто ненавидящей Камилы. Она не раз просила Антонио взять ее с собой в офис. – Что она там будет делать? – Просто смотреть на него, не будет ему мешать. Ей это доставит удовольствие.
Они болтали о милых пустяках, и это доставляло им, как влюбленным всего мира, несказанное удовольствие. Вспоминали, как начиналась их любовь – совсем не так, как у всех. Но значит, суждена им была эта счастливая встреча. Пусть столько неприятностей они переживают теперь, но ведь когда-то это должно кончиться. Улягутся страсти, его родственники должны полюбить ее, когда узнают ближе, как узнал и полюбил ее он, Антонио… Ракель вспоминала, как впервые попала в дом Ломбарде: попросила Эсекьеля показать фотографию Антонио. Умный, чужой, подумала она тогда, что может быть общего между ними?.. И еще она решила, что Антонио очень красивый… Любимый плохо подумает о ней, если она откроет ему одну маленькую тайну?.. Нет? Тогда вот она, эта тайна: Ракель никогда не раскаивается ни в чем, она счастлива, что встретила его…
Стук в дверь прервал их милое воркование. Рамон доложил, что к телефону просят… Нет, не сеньора… сеньору Ракель. Кто это? Сообщили, что звонят из Гвадалахары. Женский голос, телефонистка, сказала, что с сеньорой хочет говорить… сеньор Роберто Агирре. Это какая-то ошибка: Ракель такого не знает.
Глава 21
Всякий раз, когда дон Даниэль переступал порог великолепного дома семьи Ломбардо, он испытывал робость, больше подходящую юноше, чем пожилому человеку. Эта широкая лестница, покрытая небесно-голубым ковром, голубая гостиная, постоянно сменяющиеся букеты в больших вазах – все, что так поразило его в первый момент, теперь угнетало его. Восхищение первых дней поблекло, зато усилилось чувство собственной неловкости и неуместности в этом доме. А теперь еще эта история! Какой позор – тесть Антонио Ломбардо посажен в полицейский участок за дебош в сомнительном заведении! И все-таки сеньор Саманьего пересилил себя и вошел в дом – нужно поговорить о Чучо. Ему хотелось, чтобы этому простому, веселому человеку нашлась бы работа в таком богатом и таком холодном доме, где ему, Даниэлю, было очень одиноко.
Дон Даниэль с радостью увидел, что в гостиной была одна Ракель. Ему, конечно, было неудобно и перед ней, он понимал, что подвел ее, но все-таки она его дочь, свой человек, а не одна из этих высокомерных богачек. Дон Даниэль вгляделся в лицо дочери – сердится или нет? Он вздохнул – Ракель сердилась, дон Даниэль слишком хорошо знал это выражение ее лица – не злое, но огорченное.
– Дочка, – умоляюще начал дон Даниэль. – Поверь. Моей вины нет в том, что произошло. У Чучо украли деньги. Я так расстроен за него! Он опять остался без гроша в кармане. А ведь это он нашел Антонио после аварии.
Ракель молча слушала отца. Она представила лица Виктории, Камилы, когда они узнают о случившемся с ними. А главное, Антонио, которому так хочется, чтобы она стала настоящей сеньорой Ломбардо! Антонио, делающий для нее невозможное. Она опять позорит его! Но Ракель смотрела на стоящего перед ней жалкого старого отца – по сути, доброго, милого ребенка, и чувствовала, что не в силах укорять его.
– Антонио дал ему очень приличную сумму, – продолжал дон Даниэль. – И эти деньги у него украли. Бедняга в полном отчаянии. Ему даже не на что купить еду.
– Представляю, – кивнула головой Ракель.
Она действительно очень хорошо представляла себе, что такое настоящая бедность – безденежье и голод. Ей было искренне жаль смешного, неуклюжего Чучо.
– Ты хочешь, чтобы я попросила Антонио дать ему еще денег? – спросила она отца.
– Нет, дочка, – замялся дон Даниэль. – Работу. Работу. Ракель, грустно улыбнувшись, только покачала головой. Как она может просить Антонио о таком одолжении! Кто она в этом доме: хозяйка, боящаяся прислуги? А она так боится Рамона.
В доме скрыто бушевали страсти. Камила не могла заставить себя думать и говорить о чем-либо, не касающемся Ракель. Обсудив все стороны и нюансы происходящего с Клаудио, Камила явственно осознала, что во всей истории каким-то образом замешан Макс. Но этого ей было мало – она жаждала найти доказательства сговора Макса и ненавистной Ракель. Но пока она лишь предполагала, что нищая продавщица из Гвадалахары – отъявленная мошенница.
Те же самые проблемы мучили и Антонио. Но устав от умозаключений, он нуждался в умном собеседнике, которому без опаски и со всей полнотой можно доверить свои сомнения. Оскар Пласенсиа, обладающий трезвым и скептическим умом и логически мыслящий – вот с кем решил поделиться Антонио. Он говорил долго, без утайки, называя все вещи своими именами. Только одно казалось ему бесспорным – невиновность Ракель.
Доктор слушал Антонио и не верил. Он понимал, что тот влюблен в Ракель и уже поэтому не может быть объективным. Влюбленные часто идеализируют предмет своей любви. Самым правильным решением было бы узнать поточнее о ее прошлом. Ракель может оказаться не той, за кого выдает себя.
– Нет, – с уверенностью сказал Антонио, и в голосе появилась непоколебимость, свойственная ему, когда он твердо верил в свою правоту, – Ракель такая, как я говорю. Искренняя, бескорыстная, благородная. Я не мальчишка и кое-что понимаю в женщинах. Да, доказательств ее невиновности у меня нет, как нет и доказательств вины Макса, но я уверен в этом. Разве моего слова недостаточно?
Доктор прямо глядел ему в глаза. Он не хотел лицемерить и соглашаться лишь для видимости.
– И все-таки эта девушка может тебя обманывать. Я не буду делать вид, что соглашаюсь только из расположения к тебе. Ты меня понимаешь?
Антонио кивнул. Как бы то ни было, Но Оскар был честен с ним, а Антонио всегда предпочитал правду лжи, какой бы неприятной эта правда не казалась. За прямоту он и ценил Оскара. Значит, на стороне Ракель не было ни одного человека среди его окружения – все настроены против нее. Как, должно быть, плохо девушке в этой атмосфере неприязни! Но Антонио понимал, что исправить это положение он не в силах. Нет доказательств, а если бы они и были, как бы он решился обвинять Максимилиано, родного сына Виктории? И Антонио вдруг захотелось немедленно увидеть девушку, быть с ней, просто слышать ее голос. Он набрал номер и попросил Рамона соединить его с Ракель. И удивительно – она сказала лишь несколько самых незначащих слов, но звук ее голоса прозвучал для него, как прекрасная музыка. Он понял, что хочет быть с ней сейчас, немедленно, черт с ними, с делами.
– Ракель, – неожиданно для самого себя сказал Антонио, – скажи Рамону, пусть приготовит яхту. Давай покатаемся, ты согласна?
И вот ослепительно белая яхта закачалась на лазурных морских волнах. Это было счастье. Это была одна из тех минут, которые память хранит вечно. Счастье – безбрежное, как море. Антонио поднялся на крышу каюты и нырнул прямо в прозрачную соленую глубину. И вот он уже поднимается на борт. Ракель невольно залюбовалась его загорелым сильным телом. Любимый. И надо же было так случиться, что судьба свела их вместе. Как бы угадав мысли Ракель, Антонио подошел и мокрыми от соленой морской воды губами прижался к ее губам.
– Ты сумасшедший, – только и смогла выдохнуть Ракель.
– Это ты свела меня с ума, – ответил Антонио, прижимая к себе девушку.
– Неужели это правда – мы вместе, – шептала Ракель. – Скажи мне, каким ты был в детстве?
– Я был плакса, – засмеялся Антонио счастливым смехом. – Был очень капризным и не любил делиться ничем своим. Я и сейчас не люблю делиться.
– Я тоже, так что берегись, – ответила Ракель между поцелуями.
А на берегу беседовала другая пара. Со стороны могло показаться, что эта милая девушка и сильный, атлетического сложения мужчина мирно беседуют о пустяках, загорая на солнце. Но все было гораздо сложнее. Марта не могла оторвать глаз от мощных плеч Луиса. Ей нравилось в нем все – его сила, его любезность, приятное лицо, но более всего – то, что он единственный из обитателей этого дома обращал на нее внимание, видел в ней человека, а не мусор, неизвестно как попавший в чистый дом. Да, Луис – прислуга, шофер, но разве она сама не такая же простая бедная девушка? Почему она должна корчить из себя важную сеньору и считаться с мнением тех, кто пренебрегает ею? Луис приглашает ее на дискотеку – прекрасно, она не собирается отказывать этому красавцу только из-за каких-то глупых предрассудков! Конечно, сестра снова будет недовольна. Ну и пусть! Ей хочется жить, веселиться, а не изображать из себя невесть что на радость Ракель… Она взглянула на улыбающегося Луиса, и тот безошибочно понял – Марта согласна! Значит, то, что задумали они с Максом, можно будет выполнить сегодня же. Нужного человека он уже нашел – каскадер, работал в кино. Ну, соглашайся же, Марта! Она нравилась Луису вполне искренне, но недостаточно для того, чтобы эта симпатия могла остановить его. Раз надо, значит, надо. Теперь оставалось дать точные указания Августину, он, безусловно, справится с этой несложной ролью.
– Луис! – раздался недовольный резкий голос Камилы. – Что с моей машиной!
– Она готова, – вежливо ответил Луис, хотя в нем закипала злоба.
– Может, хватит бездельничать? – стала отчитывать его Камила. – Тебе не за это платят!
– Видишь, – обратился Луис к Марте, когда Камила ушла. – Я для них слуга, а не человек. Раб.
– Сама-то она больно много работает, – усмехнулась Марта. – Ей за что, интересно, деньги платят?
Камила была тем человеком в доме, кого Марта ненавидела больше всех.
Глава 22
Цветы были настоящей страстью Рамона. Он обожал составлять букеты, учитывая интерьер и характер того, для кого они предназначались. Это занятие приносило ему неизъяснимое наслаждение, позволяя идеальному дворецкому выражать собственное «я». Сейчас он только что закончил аранжировку прекрасного букета, заказанного хозяином молодой жене. На губах Рамона играла блаженная улыбка. Но тут его взгляд упал на входную дверь, и улыбка немедленно сползла с лица, сменившись гримасой отвращения. В дверях, в расстегнутой мятой рубашке стоял Чучо и растерянно улыбался.
– Что вы тут делаете? – надменно осведомился Рамон. – Разве вы не уехали? Что вам нужно?
– Я хотел поговорить с хозяином, – пробормотал Чучо, подходя ближе.
– Сеньор занят, – холодно ответил Рамон таким тоном, что любой бы понял – дон Антонио всегда будет занят для подобных типов.
– Ничего, я не тороплюсь, – преспокойно ответил Чучо, разглядывая недовольную физиономию дворецкого.
– Здесь вы ждать не можете, – возвестил тот. Чучо только покачал головой. Он никак не мог взять в толк, отчего этот человек вечно чем-то недоволен.
– Слушайте, у вас есть жена? – с самым невинным видом поинтересовался он.
– Нет, – холодно отрезал Рамон.
– Оно и видно, – заключил Чучо. – То-то вы всегда такой раздражительный. Послушайтесь моего совета, – продолжал он, не обращая внимания на выражение искреннего негодования, отразившееся на лице дворецкого. – Найдите себе жену. Это очень полезно.
– Что? – взорвался Рамон. – Я не потерплю подобных шуток, тем более от такого оборванца, как вы!
Но его возмущение было прервано появлением Антонио и Ракель. С первого взгляда на эту пару, становилось ясно – это счастливые влюбленные. Они только что вернулись с моря, волосы девушки мокрыми прядями падали на лицо, но от этого она казалась еще прекраснее. Антонио обнимал ее за плечи. Увидев сеньора, Чучо сделал шаг вперед.
– По правде говоря, хотел поговорить с вами, дон Антонио, – сказал Чучо. – Как плохо вышло-то, а? Не повезло мне. И почем мне было знать, что в этом месте одни воры?
– Ладно, – улыбнулся Антонио. – Зачем ты теперь пришел?
– Во-первых, сказать вам спасибо, – видя, что Антонио в хорошем настроении, Чучо осмелел и решил идти напролом. Будь, что будет. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. – Так вот, спасибо за то, что вытащили меня из каталажки. Ну, а, во-вторых, спасибо за работу. Ведь вы дадите мне работу?
– Почему я должен давать тебе работу? – засмеялся Антонио, которого развеселила эта неуклюжая хитрость.
– Потому что это было бы замечательно! – восторженно ответил Чучо. – Работа мне очень нужна. Я ведь, дон Антонио, умею все на свете. Куда не поставьте Чучо, он все сработает на совесть. Как вол будет работать. Вы не пожалеете. Быть на побегушках – могу, мыть машины – могу, подстригать траву – могу, носить записки вам и сеньоре… – и видя, что Антонио смеется, Чучо подмигнул Ракель.
Ему повезло. Чучо и вообще считал себя везунчиком. Не во всем, конечно, но во многом. Как хорошо, что он попался на глаза дону Антонио, когда тот был в таком хорошем настроении!
Приди Чучо несколькими минутами позже, возможно, все кончилось бы по-иному. Лишь только удалился он, как Рамон сообщил Антонио и Ракель о звонке некоего Роберто Агирре из Гвадалахары. Этот человек просил к телефону сеньору Ракель – сказал, что недавно приехал и будет еще звонить.
– Кто это? – недоуменно спросил жену Антонио.
– Я же сказала, что не знаю его, – растерялась Ракель.
Лицо Антонио потемнело.
Да, выдумка Карлы имела успех. Мауре удалось уговорить своего приятеля Родриго сыграть по телефону роль таинственного Роберто Агирре. И теперь, сидя в удобных креслах гостиной Мауры, они обсуждали план дальнейших действий. Выдумка превосходная, отличный способ поссорить Антонио с этой мошенницей. Что он в ней нашел! Смазливое личико и только! Женщина, которая пыталась убежать с Максом! Но для полной убедительности нужно, чтобы этот Роберто Агирре действительно появился на свет. И Родриго знал, как это сделать.
Появление неизвестного из Гвадалахары почему-то очень встревожило Антонио. Даже не само его появление, а та настойчивость, с которой Ракель отрицала, что незнакома с этим человеком. Нет, загадочного Агирре нужно немедленно отыскать, и Антонио обратился за помощью к верному Пабло. В конце концов, Акапулько – не такой огромный город, можно же узнать, в каком отеле остановился этот человек. А пока, пока хочется все забыть, забыть про Макса, про Мауру, Камилу и всех злопыхателей, забыть про Роберто Агирре, и просто побыть вместе.
Ракель высушила волосы и переоделась в легкое платье стального цвета, которое удивительно шло ей. Как быстро она выработала новый стиль в одежде – сказался ее природный вкус. Теперь в богатой сеньоре трудно было угадать девчонку из магазина готового платья.
– Ты не такой, каким я тебя представляла, – говорила Ракель, смотря в зеленые глаза любимого. – Когда я тебя увидела, ты мне показался важным и недоступным.
– Иногда я такой и есть, – с улыбкой отвечал Антонио.
– Но не со мной.
Антонио вздохнул. Его ждали дела, на два часа была назначена деловая встреча, но как не хочется покидать Ракель.
– Может быть, ты поедешь со мной в контору, – внезапно предложил он. – Я буду работать и смотреть на тебя.
– Хорошо, я приедут – ответила девушка.
Ракель поспешила к себе. В дверях своей комнаты она столкнулась с Мартой, одетой в пышную короткую юбочку и майку, едва прикрывающую грудь. Ракель не понравился и плутоватый вид сестры.
– Ты куда? – Ракель решительно остановила Марту.
– Я иду с подругами, – соврала та и сразу поняла не-удачность своей лжи – какие у нее подруги в Акапулько! – Это знакомые Клаудио, – быстро поправилась она. – И не говори мне ничего, Ракель, мне надоело сидеть взаперти.
Нападение – лучшая защита, – Ракель больше ни о чем не стала спрашивать сестру, и Марта благополучно улизнула из дома: пусть Ракель возмущается, – она шла с Луисом, мужчиной из обслуги.
Лишь пару часов назад Чучо был безработным оборванцем без гроша в кармане – и вот он слуга в богатом доме, облаченный в белый китель, такой же как у самого Рамона! Чучо в восторге носился по дому, заглядывая из комнаты в комнату и предлагая кофе, сок, закуски. От радости он не чуял под собой ног. Дон Даниэль полностью разделял его восторги.
– Какой ты элегантный! – качал он головой, рассматривая Чучо.
– Я хочу вечером заскочить к Мерседес, – сообщил ему о своих планах Чучо. – Она такая хорошая девушка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50