Каким образом ты думаешь это использовать? Заявишь, что Ракель по закону не является его женой?
Родриго снова усмехнулся: он никогда ни перед кем не раскрывал своих карт, а уж перед этим-то…
– Не нужно торопить события, – спокойно сказал он. – Может, он вернется сегодня вечером или завтра…
Но и Клаудио – если уж эта встреча состоялась – решил извлечь из нее какую-то пользу.
– Кто такой Кот? – спросил он. – Какое он имеет отношение ко всему случившемуся?
– Кот?.. Не понимаю, о чем ты говоришь. – Лицо Родриго было непроницаемо.
– Просто ты не хочешь мне говорить, – сказал Клаудио.
– Конечно, не хочу. Зачем ты сказал Камиле, что кто-то собирается причинить зло Антонио?
– Да… просто как-то вырвалось… Это тебе Маура сказала? Камила, что бы ни узнала, сразу же бежит ей рассказывать.
– Не следовало бы тебе говорить того, что может нас скомпрометировать. Обо мне она знает?
– Нет, конечно. Камила – сестра Антонио. Как я мог сказать ей, что ты задумал такое?
– Мы вместе это задумали, не забывай.
– Ладно, хорошо. Но что ты теперь будешь делать?
– Я уже сказал тебе, что нужно выждать. Как бы там ни было, я не причастен к этому исчезновению. Но если нас кто-нибудь опередил, тем лучше. Поживем – увидим.
– Но ты меня предупредишь, прежде чем что-нибудь предпринять?
– Конечно, Клаудио, не сомневайся, – успокоил его Родриго.
«Видимо, я зря волновался, – подумал Родриго. – Неужели сдают нервы?»
Луис хотел как можно быстрее получить заработанные деньги: он должен показать Марте свой банковский счет, чтобы она убедилась, что он действительно богат. Может быть, тогда она согласится наконец выйти за него замуж. Вчера Марта сказала, что они возвращаются в дом Ломбардо. А там полным-полно всяких щеголей-чистоплюев, и Марта наверняка подцепит кого-нибудь из них. Ведь она никогда не принимала его всерьез и встречалась с ним только, чтобы как-то заполнить пустоту свободных часов… Если Максимилиано получит Ракель, Марта на него и не посмотрит. Сколько денег она взяла у него в долг, а он еле-еле уговорил ее поужинать с ним. Такая уж она девушка… Поэтому он должен немедленно получить с хозяина свой должок.
Весь день Луис тщетно прождал звонка от Максимилиано и на следующий день отправился к нему домой. Его слуга сообщил, что сеньор Максимилиано сейчас в доме Ломбарде. Луиса это не смутило – ему все равно, где получать. Максимилиано встретил помощника неприветливо.
– Ты не должен был сюда приходить… Ведь Антонио выгнал тебя из дома…
– Дайте мне хоть сколько-то, – попросил Луис.
– Я же сказал тебе, что нужно подождать. Через неделю я потребую, чтобы мне передали все дела, которые вел Антонио, и тогда у меня будут деньги.
Проходивший мимо дон Даниэль с удивлением взглянул на поздоровавшегося с ним Луиса. Заметив это, Максимилиано поторопил:
– Ладно, уходи. Убирайся! Как только у меня будут деньги, я тебе позвоню.
Но Луис думал о Марте, – раз здесь их отец, значит, и она где-то рядом. Уходя, он невольно бросил взгляд наверх, там в глубине коридора, была комната Марты…
Дни на острове были заполнены тяжелым однообразным трудом. Но Антонио, даже в мыслях, никогда не жаловался на жизнь. Главное – он жив. И теперь – каждый новый день только ступенька, приближающая его к Ракель, к ребенку… Понукаемый Антонио, Кот в конце концов приспособился разводить костер. Антонио добывал силками птиц и находил раков и крабов под камнями и в расщелинах гранитных валунов; мелководные затоны снабжали их рыбой. Можно было подумать и о главном – как выбираться с острова. И когда Кот в очередной раз спросил: «Что же нам теперь делать?» – Антонио твердо, как о деле решенном, сказал:
– Попытаемся отсюда выбраться.
– По воздуху? – удивился Кот.
– Мы построим плот.
– Плот? А где мы возьмем топоры? Как распилим бревна? Где достанем гвозди?
– Нам все равно придется это делать. Притащим упавшие деревья и свяжем их лианами.
– И сколько лет это займет?
– Столько, сколько будет нужно. Помни, мне ты обязан жизнью, и не заставляй меня раскаиваться в том, что я тебя спас. Ну-ка, помоги мне разобраться с этим деревом. – Антонио склонился над стволом крепкого молодого кедра.
Кот, представив, что ему предстоит делать, завопил.
– Здесь ты не сеньор Ломбарде! Тут нет твоих миллионов! С чего это я должен тебя слушаться?
Антонио выпрямился, шагнул к Коту, в глазах которого плеснулся испуг, и медленно, не повышая голоса, произнес:
– Чтобы заставить слушаться такого, как ты, мне не нужны мои миллионы.
Быстрый удар от плеча уложил Кота на песок.
– Пошли! – бросил Антонио. Кот начал медленно подниматься.
Все молчаливее и короче становились совместные застолья и разговоры в гостиной, все чаще они кончались ссорами и взаимным раздражением, хотя все думали об одном и том же: узнать что-нибудь об Антонио…
Камила была уверена, что во всем виновата Ракель, и ни о чем другом не хотела слышать. Тщетно пытался Клаудио заставить жену изменить отношение к Ракель – она ведь ждет ребенка! Тщетно Виктория уговаривала ее подумать о чести семьи – что станут говорить люди, узнав об их раздорах? Даже благоразумный Андрее не мог ее убедить. Камила, со свойственным Ломбардо упрямством, стояла на своем: Ракель – преступница. Камила порывалась сообщить полиции о звонке Роберто Агирре, но Максимилиано категорически был против.
– Если ты все расскажешь, – сказал он, – будет страшный скандал. Вся полиция бросится на поиски этого Роберто Агирре, и, если тот окажется в ловушке, неизвестно, что он может сделать с твоим братом. Камила, ради Бога, подумай! Подумай о последствиях. Что для тебя важнее: навредить Ракель или увидеть Антонио живым и здоровым?
Вредить Ракель теперь никак не входило в планы Макса, – он был сама заботливость, лишь в редкие минуты позволяя себе напомнить ей о своих чувствах. Его раздражал Чучо. Когда тот попадался ему на глаза, Максимилиано сразу вспоминал Мерседес и тайну Роберто Агирре. Он клялся себе, что сделает все возможное, чтобы Ракель никогда не узнала эту тайну из уст Мерседес.
Мерседес и сама с удовольствием забыла бы ужасную историю, навсегда лишившую ее покоя. Но Габриэль, уже выписавшийся из больницы, настоял, чтобы сестра очистила совесть и открыла всю правду сеньоре Ракель. Мерседес, скрепя сердце, согласилась, только попросила Чучо проводить ее к сеньоре. Чучо с радостью согласился.
Но приготовления были напрасны: в гостиной они, к ужасу девушки, увидали рядом с Ракель своего злейшего врага.
Он был по-своему талантливый человек, Максимилиано Альбеннс. Полностью избавленный от мук совести, лживый, коварный и готовый на все, ради корысти, Макс способен был разыграть любой спектакль, заставив слушателей или зрителей верить себе, жалеть себя, а главное – бояться… В этот раз ему пришлось показать все свое искусство.
Для начала он одним взглядом запугал Мерседес, потом с неподдельным волнением задавал ей вопросы о Роберто Агирре – виделась ли она с ним, знает ли его адрес? И в заключение пообещал ей деньги… за известие об этом негодяе…
Мерседес пришла на кухню, где ждал ее Чучо, и, обхватив голову руками, тихо заплакала:
– Я не смогла, Чучо, не смогла! У меня не хватило смелости.
Чучо с невыразимой жалостью смотрел на девушку.
– Вот черт! Этот тип у меня уже в печенках… – понизив голос, с тихой яростью сказал он. – Но что мы можем сделать? Нам только и остается, что дожидаться, когда вернется сеньор Антонио. И тогда мы все ему расскажем.
– Бедная сеньора Ракель! – плакала Мерседес.
– Мне всех жаль, – сказал Чучо. – Ладно, Мерседес, пойдем-те, я провожу вас.
Глава 50
Маура была в панике, так же как и ее сестра Карла. Карла обвиняла Мауру в том, что та в свое время рассказала о ее выдумке Родриго. Что теперь будет, беспокоилась Карла, если похитил Антонио тот человек, которого нанял Родриго на роль Агирре. Получив выкуп, человек Родриго может сказать Антонио, что это она выдумала Агирре и что Маура сговорилась с Родриго, чтобы скомпрометировать Ракель. На что Маура разумно возразила, что тот тип знает только Родриго, а не их. Однако Карла настаивала, что они должны позвонить в полицию и честно рассказать, что Роберто Агирре – ее выдумка.
Не зная, что делать – не обращаться же в самом деле в полицию! – Маура позвонила Родриго и попросила его приехать. Родриго не заставил себя просить дважды: не хватало еще, чтобы сестры вмешали в это дело полицию.
Он попытался их успокоить: возможно, воспользовавшись ситуацией, Антонио похитил тот человек, по имени Кот, который играл роль Роберто Агирре.
– Какой ситуацией? – спросила Маура.
– Я ему сказал, что эта игра в Роберто Агирре закончена.
– И ты думаешь, он решил ее продолжить по собственной инициативе? – с сомнением спросила Маура.
– Возможно. А что касается полиции, не думаю, что это в ваших интересах. – Родриго выразительно посмотрел на Мауру, – Кот потребует выкуп, и все само собой закончится.
Беспокойство Мауры не утихло. Прошло уже несколько дней, а Антонио так и не объявился. Маура пригласила Родриго к себе. Родриго как раз и сам подумывал о том, что нужно серьезно с ней поговорить. Накануне ему позвонил Максимилиано и, узнав, что от имени Роберто Агирре в дом Ломбарде звонил Кот, хмыкнул:
– Тогда пусть полиция займется поисками этого пресловутого Агирре. Но, послушай, – озабоченно спросил он, – кроме Карлы, еще кто-нибудь знал, что Агирре не существует? Маура, например? У тебя нет возможности заставить ее держать язык за зубами?
Родриго заверил его, что с Маурой неприятностей не будет – ее он берет на себя.
– Я плохо себя чувствую, Родриго, – сказала Маура, когда он приехал. – И все из-за тебя.
– Но как мы могли знать, что этот негодяй поведет себя таким образом? Я его отыщу, не беспокойся, и он свое получит, – заверил он ее.
– Как ты думаешь, Родриго, что могло случиться? – тревожно спросила Маура.
– Честно говоря, я думаю, что Кот назначил ему где-нибудь встречу и держит его там в надежде на выкуп.
– Но почему тогда он не позвонил?
Родриго задумался, он должен ответить так, чтобы Маура поняла – в ее интересах – молчать, не вмешиваться в это дело.
– Ты ведь знаешь, какой у Антонио характер, – осторожно начал Родриго. – Может, он сопротивлялся или пытался бежать. И Кот мог убить его. Это единственное объяснение, которое приходит мне в голову.
Маура испугалась: если начнется расследование, всплывет многое такое, от чего может пострадать ее репутация. Действительно, лучше молчать.
…Ракель не могла больше слышать обвинений Камилы и решила откровенно с ней поговорить. Конечно, для Камилы главное, что она бедна, но разве порядочность – привилегия только богатых? И разве она, Ракель, виновата в том, что родилась бедной? Но разговор ни к чему не привел: Камила, припомнив ее приезд в дом, назвала ее высокомерной гордячкой и опять задала тот же оскорбительный вопрос, который она уже слышала от Виктории: «Интересно, а от кого ты ждешь ребенка?» Это было уже слишком! Ракель пришлось поставить ее на место.
– Мне безразлично, веришь ты мне или нет, – сказала она. – Мой ребенок, когда родится, будет носить фамилию Ломбарде, а не Альбенис, нравится тебе это или нет!
Но через несколько дней страсти разгорелись снова. В газетах появилось короткое сообщение о том, что Антонио Ломбардо исчез, и полиция ведет розыски пропавшего. За завтраком все разговоры, естественно, велись вокруг этого сообщения. Даже Рамон осмелился высказать свое мнение.
– Я думаю, надо бы сообщить полиции… – сказал он. Максимилиано грубо оборвал его:
– Ты помалкивай. Никто тебя не спрашивает. Но Ракель поддержала его.
– Рамон прав. Надо сообщить в полицию о Роберто Агирре. И если ты этого не сделаешь, то сделаю я.
– Ракель, пожалуйста, нам от этого будет только хуже. В смысле – хуже будет Антонио. Давай подождем несколько дней. И если этот человек не позвонит, тогда и сообщим, – попросила ее Виктория.
В тревогах, волнениях, ссорах и взаимных обвинениях прошло еще несколько дней. И однажды, когда вся семья собралась в гостиной, Максимилиано, не глядя на Ракель, сказал:
– Я бы не хотел сгущать краски, но нужно смириться с неизбежным. Я думаю, Антонио мертв.
Ракель изменилась в лице:
– Что? Кто тебе это сказал?
– Никто. Но прошла уже целая неделя, а он так и не появился. Мы ничего о нем не знаем.
– Это неправда! Он жив! – закричала Ракель. – Я была дурой, что тебя послушалась! Надо было немедленно все сообщить полиции!
– Ладно, хорошо, сейчас сообщим, – согласился Максимилиано. – Теперь-то он знал, это ничем ему не грозило.
– Надо будет рассказать все с самого начала, – сказала Камила. – Что Роберто Агирре был ее приятелем.
Ракель вспыхнула от возмущения:
– Роберто Агирре не был моим приятелем!
– Это ты так говоришь! Но, может, ты сама все это задумала, как и в прошлый раз! Если Антонио мертв, то это ты его убила!
– Как ты смеешь? – закричала Ракель.
– Хватит, довольно! Вы обе просто истерички! – повысил голос Максимилиано. – Предположим, я говорю, предположим… и не начинайте опять кричать… что с Антонио случилось что-то серьезное. Если ты, его сестра, обвиняешь Ракель, его жену, ты представляешь, что может начаться?
– Конечно. Ее отправят в тюрьму.
– Какая же ты дура! Лучше уведи отсюда свою жену! – закричал Максимилиано, обращаясь к Клаудио. Кладио послушно подошел к Камиле, она резко сбросила его руку.
– Не смей ко мне прикасаться!
– Ладно, сиди и молчи, – строго сказал Максимилиано. – Ты поняла? Я пойду в полицию и скажу только, что ему звонил Роберто Агирре, но мы не придали значения и поэтому не сообщили раньше. Ты согласна, мама?
– Да, сынок.
– А я нет! – снова закричала Камила, но никто не обратил на нее внимания.
– Я думаю, недостаточно только упомянуть имя этого Роберто Агирре. Мы должны рассказать о нем все, что знаем, – сказала Ракель.
– Ты не понимаешь, что если мы все расскажем, ты первая пострадаешь? – спросил Максимилиано. Но Ракель стояла на своем: ей все равно, она хочет найти Антонио.
– Ракель, не усложняй ситуацию, – вмешался молчавший до этого Андрее. – Мы все пытаемся защитить тебя. Я думаю, ты ни в чем не виновата, и уверен, что кто-то заставил тебя сделать то, что ты сделала. Я говорю о твоем браке с Антонио. Но если мы расскажем все, что знаем, тебя посадят в тюрьму, и Антонио, если вернется, никогда нам этого не простит. Он сам не заявил на тебя в полицию, потому что… Ты знаешь почему. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но постарайся быть разумной – не столько ради себя самой, сколько ради ребенка.
– Я об этом и говорю – сказал Максимилиано и встал. – Пойдем, Андрее, позвоним.
Они вышли. Но Камила все еще не могла успокоиться.
– Может, Макс прав, и Антонио действительно мертв. А если это так, тебе здесь нечего делать. Собирай свои пожитки и проваливай!
– Камила, перестань! У тебя нет никакого права. Это не твой дом, – попытался урезонить ее Клаудио.
– Это дом моего брата!
Ракель постаралась взять себя в руки.
– Да, конечно, это дом Антонио – моего мужа, отца моего ребенка, – спокойно, с достоинством сказала она, хотя голос ее дрожал от волнения.
– Ну что, слышали? Под предлогом ребенка она хочет завладеть всем! Но я не допущу этого. Мне плевать на скандал и вообще на всех… Я все расскажу полиции!
«Похоже, ненависть к Ракель превышает ее любовь к брату или равна ей», – подумал Клаудио.
– Пожалуйста, прошу вас, мне плохо, плохо… – Виктория побледнела, схватилась за сердце.
– Виктория, что с тобой? – встревоженно спросил Клаудио.
– Не знаю… Я плохо себя чувствую.
– Камила, позвони Оскару. Скорее! Это нервы. Скорее, Камила! – поторопил он жену.
Теперь Максимилиано оставалось взять последний рубеж: получить у Ракель нотариально заверенные полномочия на ведение всех дел семьи Ломбарде Камила опять пыталась протестовать: у нее на это больше прав, чем у кого бы то ни было, во всяком случае больше, чем у Ракель. Клаудио покачал головой:
– Есть законы, Камила, которые защищают Ракель. Антонио никогда официально не опротестовывал их брак. Значит, признал ее своей женой, независимо от того, как этот брак был заключен. Кроме того, она ждет от него ребенка, и очень много людей может засвидетельствовать, что они жили вместе, а это дает ей немало прав.
Доктор Пласенсиа, которого вызвали к заболевшей Виктории, подтвердил его слова.
– Да… к сожалению, – сказал он. Максимилиано не думал, что разговор с Ракель по интересующему его делу будет легким. Но такого отпора, честно признаться, он не ожидал. Ракель категорически отказалась передать ему права на ведение дел Ломбардо, хотя Максимилиано подошел к этому вопросу, как он считал, достаточно дипломатично, представив вполне убедительные доводы:
– Знаешь, Ракель, – сказал он, – я подумал, что кому-то надо заняться делами Антонио до тех пор, пока он не вернется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Родриго снова усмехнулся: он никогда ни перед кем не раскрывал своих карт, а уж перед этим-то…
– Не нужно торопить события, – спокойно сказал он. – Может, он вернется сегодня вечером или завтра…
Но и Клаудио – если уж эта встреча состоялась – решил извлечь из нее какую-то пользу.
– Кто такой Кот? – спросил он. – Какое он имеет отношение ко всему случившемуся?
– Кот?.. Не понимаю, о чем ты говоришь. – Лицо Родриго было непроницаемо.
– Просто ты не хочешь мне говорить, – сказал Клаудио.
– Конечно, не хочу. Зачем ты сказал Камиле, что кто-то собирается причинить зло Антонио?
– Да… просто как-то вырвалось… Это тебе Маура сказала? Камила, что бы ни узнала, сразу же бежит ей рассказывать.
– Не следовало бы тебе говорить того, что может нас скомпрометировать. Обо мне она знает?
– Нет, конечно. Камила – сестра Антонио. Как я мог сказать ей, что ты задумал такое?
– Мы вместе это задумали, не забывай.
– Ладно, хорошо. Но что ты теперь будешь делать?
– Я уже сказал тебе, что нужно выждать. Как бы там ни было, я не причастен к этому исчезновению. Но если нас кто-нибудь опередил, тем лучше. Поживем – увидим.
– Но ты меня предупредишь, прежде чем что-нибудь предпринять?
– Конечно, Клаудио, не сомневайся, – успокоил его Родриго.
«Видимо, я зря волновался, – подумал Родриго. – Неужели сдают нервы?»
Луис хотел как можно быстрее получить заработанные деньги: он должен показать Марте свой банковский счет, чтобы она убедилась, что он действительно богат. Может быть, тогда она согласится наконец выйти за него замуж. Вчера Марта сказала, что они возвращаются в дом Ломбардо. А там полным-полно всяких щеголей-чистоплюев, и Марта наверняка подцепит кого-нибудь из них. Ведь она никогда не принимала его всерьез и встречалась с ним только, чтобы как-то заполнить пустоту свободных часов… Если Максимилиано получит Ракель, Марта на него и не посмотрит. Сколько денег она взяла у него в долг, а он еле-еле уговорил ее поужинать с ним. Такая уж она девушка… Поэтому он должен немедленно получить с хозяина свой должок.
Весь день Луис тщетно прождал звонка от Максимилиано и на следующий день отправился к нему домой. Его слуга сообщил, что сеньор Максимилиано сейчас в доме Ломбарде. Луиса это не смутило – ему все равно, где получать. Максимилиано встретил помощника неприветливо.
– Ты не должен был сюда приходить… Ведь Антонио выгнал тебя из дома…
– Дайте мне хоть сколько-то, – попросил Луис.
– Я же сказал тебе, что нужно подождать. Через неделю я потребую, чтобы мне передали все дела, которые вел Антонио, и тогда у меня будут деньги.
Проходивший мимо дон Даниэль с удивлением взглянул на поздоровавшегося с ним Луиса. Заметив это, Максимилиано поторопил:
– Ладно, уходи. Убирайся! Как только у меня будут деньги, я тебе позвоню.
Но Луис думал о Марте, – раз здесь их отец, значит, и она где-то рядом. Уходя, он невольно бросил взгляд наверх, там в глубине коридора, была комната Марты…
Дни на острове были заполнены тяжелым однообразным трудом. Но Антонио, даже в мыслях, никогда не жаловался на жизнь. Главное – он жив. И теперь – каждый новый день только ступенька, приближающая его к Ракель, к ребенку… Понукаемый Антонио, Кот в конце концов приспособился разводить костер. Антонио добывал силками птиц и находил раков и крабов под камнями и в расщелинах гранитных валунов; мелководные затоны снабжали их рыбой. Можно было подумать и о главном – как выбираться с острова. И когда Кот в очередной раз спросил: «Что же нам теперь делать?» – Антонио твердо, как о деле решенном, сказал:
– Попытаемся отсюда выбраться.
– По воздуху? – удивился Кот.
– Мы построим плот.
– Плот? А где мы возьмем топоры? Как распилим бревна? Где достанем гвозди?
– Нам все равно придется это делать. Притащим упавшие деревья и свяжем их лианами.
– И сколько лет это займет?
– Столько, сколько будет нужно. Помни, мне ты обязан жизнью, и не заставляй меня раскаиваться в том, что я тебя спас. Ну-ка, помоги мне разобраться с этим деревом. – Антонио склонился над стволом крепкого молодого кедра.
Кот, представив, что ему предстоит делать, завопил.
– Здесь ты не сеньор Ломбарде! Тут нет твоих миллионов! С чего это я должен тебя слушаться?
Антонио выпрямился, шагнул к Коту, в глазах которого плеснулся испуг, и медленно, не повышая голоса, произнес:
– Чтобы заставить слушаться такого, как ты, мне не нужны мои миллионы.
Быстрый удар от плеча уложил Кота на песок.
– Пошли! – бросил Антонио. Кот начал медленно подниматься.
Все молчаливее и короче становились совместные застолья и разговоры в гостиной, все чаще они кончались ссорами и взаимным раздражением, хотя все думали об одном и том же: узнать что-нибудь об Антонио…
Камила была уверена, что во всем виновата Ракель, и ни о чем другом не хотела слышать. Тщетно пытался Клаудио заставить жену изменить отношение к Ракель – она ведь ждет ребенка! Тщетно Виктория уговаривала ее подумать о чести семьи – что станут говорить люди, узнав об их раздорах? Даже благоразумный Андрее не мог ее убедить. Камила, со свойственным Ломбардо упрямством, стояла на своем: Ракель – преступница. Камила порывалась сообщить полиции о звонке Роберто Агирре, но Максимилиано категорически был против.
– Если ты все расскажешь, – сказал он, – будет страшный скандал. Вся полиция бросится на поиски этого Роберто Агирре, и, если тот окажется в ловушке, неизвестно, что он может сделать с твоим братом. Камила, ради Бога, подумай! Подумай о последствиях. Что для тебя важнее: навредить Ракель или увидеть Антонио живым и здоровым?
Вредить Ракель теперь никак не входило в планы Макса, – он был сама заботливость, лишь в редкие минуты позволяя себе напомнить ей о своих чувствах. Его раздражал Чучо. Когда тот попадался ему на глаза, Максимилиано сразу вспоминал Мерседес и тайну Роберто Агирре. Он клялся себе, что сделает все возможное, чтобы Ракель никогда не узнала эту тайну из уст Мерседес.
Мерседес и сама с удовольствием забыла бы ужасную историю, навсегда лишившую ее покоя. Но Габриэль, уже выписавшийся из больницы, настоял, чтобы сестра очистила совесть и открыла всю правду сеньоре Ракель. Мерседес, скрепя сердце, согласилась, только попросила Чучо проводить ее к сеньоре. Чучо с радостью согласился.
Но приготовления были напрасны: в гостиной они, к ужасу девушки, увидали рядом с Ракель своего злейшего врага.
Он был по-своему талантливый человек, Максимилиано Альбеннс. Полностью избавленный от мук совести, лживый, коварный и готовый на все, ради корысти, Макс способен был разыграть любой спектакль, заставив слушателей или зрителей верить себе, жалеть себя, а главное – бояться… В этот раз ему пришлось показать все свое искусство.
Для начала он одним взглядом запугал Мерседес, потом с неподдельным волнением задавал ей вопросы о Роберто Агирре – виделась ли она с ним, знает ли его адрес? И в заключение пообещал ей деньги… за известие об этом негодяе…
Мерседес пришла на кухню, где ждал ее Чучо, и, обхватив голову руками, тихо заплакала:
– Я не смогла, Чучо, не смогла! У меня не хватило смелости.
Чучо с невыразимой жалостью смотрел на девушку.
– Вот черт! Этот тип у меня уже в печенках… – понизив голос, с тихой яростью сказал он. – Но что мы можем сделать? Нам только и остается, что дожидаться, когда вернется сеньор Антонио. И тогда мы все ему расскажем.
– Бедная сеньора Ракель! – плакала Мерседес.
– Мне всех жаль, – сказал Чучо. – Ладно, Мерседес, пойдем-те, я провожу вас.
Глава 50
Маура была в панике, так же как и ее сестра Карла. Карла обвиняла Мауру в том, что та в свое время рассказала о ее выдумке Родриго. Что теперь будет, беспокоилась Карла, если похитил Антонио тот человек, которого нанял Родриго на роль Агирре. Получив выкуп, человек Родриго может сказать Антонио, что это она выдумала Агирре и что Маура сговорилась с Родриго, чтобы скомпрометировать Ракель. На что Маура разумно возразила, что тот тип знает только Родриго, а не их. Однако Карла настаивала, что они должны позвонить в полицию и честно рассказать, что Роберто Агирре – ее выдумка.
Не зная, что делать – не обращаться же в самом деле в полицию! – Маура позвонила Родриго и попросила его приехать. Родриго не заставил себя просить дважды: не хватало еще, чтобы сестры вмешали в это дело полицию.
Он попытался их успокоить: возможно, воспользовавшись ситуацией, Антонио похитил тот человек, по имени Кот, который играл роль Роберто Агирре.
– Какой ситуацией? – спросила Маура.
– Я ему сказал, что эта игра в Роберто Агирре закончена.
– И ты думаешь, он решил ее продолжить по собственной инициативе? – с сомнением спросила Маура.
– Возможно. А что касается полиции, не думаю, что это в ваших интересах. – Родриго выразительно посмотрел на Мауру, – Кот потребует выкуп, и все само собой закончится.
Беспокойство Мауры не утихло. Прошло уже несколько дней, а Антонио так и не объявился. Маура пригласила Родриго к себе. Родриго как раз и сам подумывал о том, что нужно серьезно с ней поговорить. Накануне ему позвонил Максимилиано и, узнав, что от имени Роберто Агирре в дом Ломбарде звонил Кот, хмыкнул:
– Тогда пусть полиция займется поисками этого пресловутого Агирре. Но, послушай, – озабоченно спросил он, – кроме Карлы, еще кто-нибудь знал, что Агирре не существует? Маура, например? У тебя нет возможности заставить ее держать язык за зубами?
Родриго заверил его, что с Маурой неприятностей не будет – ее он берет на себя.
– Я плохо себя чувствую, Родриго, – сказала Маура, когда он приехал. – И все из-за тебя.
– Но как мы могли знать, что этот негодяй поведет себя таким образом? Я его отыщу, не беспокойся, и он свое получит, – заверил он ее.
– Как ты думаешь, Родриго, что могло случиться? – тревожно спросила Маура.
– Честно говоря, я думаю, что Кот назначил ему где-нибудь встречу и держит его там в надежде на выкуп.
– Но почему тогда он не позвонил?
Родриго задумался, он должен ответить так, чтобы Маура поняла – в ее интересах – молчать, не вмешиваться в это дело.
– Ты ведь знаешь, какой у Антонио характер, – осторожно начал Родриго. – Может, он сопротивлялся или пытался бежать. И Кот мог убить его. Это единственное объяснение, которое приходит мне в голову.
Маура испугалась: если начнется расследование, всплывет многое такое, от чего может пострадать ее репутация. Действительно, лучше молчать.
…Ракель не могла больше слышать обвинений Камилы и решила откровенно с ней поговорить. Конечно, для Камилы главное, что она бедна, но разве порядочность – привилегия только богатых? И разве она, Ракель, виновата в том, что родилась бедной? Но разговор ни к чему не привел: Камила, припомнив ее приезд в дом, назвала ее высокомерной гордячкой и опять задала тот же оскорбительный вопрос, который она уже слышала от Виктории: «Интересно, а от кого ты ждешь ребенка?» Это было уже слишком! Ракель пришлось поставить ее на место.
– Мне безразлично, веришь ты мне или нет, – сказала она. – Мой ребенок, когда родится, будет носить фамилию Ломбарде, а не Альбенис, нравится тебе это или нет!
Но через несколько дней страсти разгорелись снова. В газетах появилось короткое сообщение о том, что Антонио Ломбардо исчез, и полиция ведет розыски пропавшего. За завтраком все разговоры, естественно, велись вокруг этого сообщения. Даже Рамон осмелился высказать свое мнение.
– Я думаю, надо бы сообщить полиции… – сказал он. Максимилиано грубо оборвал его:
– Ты помалкивай. Никто тебя не спрашивает. Но Ракель поддержала его.
– Рамон прав. Надо сообщить в полицию о Роберто Агирре. И если ты этого не сделаешь, то сделаю я.
– Ракель, пожалуйста, нам от этого будет только хуже. В смысле – хуже будет Антонио. Давай подождем несколько дней. И если этот человек не позвонит, тогда и сообщим, – попросила ее Виктория.
В тревогах, волнениях, ссорах и взаимных обвинениях прошло еще несколько дней. И однажды, когда вся семья собралась в гостиной, Максимилиано, не глядя на Ракель, сказал:
– Я бы не хотел сгущать краски, но нужно смириться с неизбежным. Я думаю, Антонио мертв.
Ракель изменилась в лице:
– Что? Кто тебе это сказал?
– Никто. Но прошла уже целая неделя, а он так и не появился. Мы ничего о нем не знаем.
– Это неправда! Он жив! – закричала Ракель. – Я была дурой, что тебя послушалась! Надо было немедленно все сообщить полиции!
– Ладно, хорошо, сейчас сообщим, – согласился Максимилиано. – Теперь-то он знал, это ничем ему не грозило.
– Надо будет рассказать все с самого начала, – сказала Камила. – Что Роберто Агирре был ее приятелем.
Ракель вспыхнула от возмущения:
– Роберто Агирре не был моим приятелем!
– Это ты так говоришь! Но, может, ты сама все это задумала, как и в прошлый раз! Если Антонио мертв, то это ты его убила!
– Как ты смеешь? – закричала Ракель.
– Хватит, довольно! Вы обе просто истерички! – повысил голос Максимилиано. – Предположим, я говорю, предположим… и не начинайте опять кричать… что с Антонио случилось что-то серьезное. Если ты, его сестра, обвиняешь Ракель, его жену, ты представляешь, что может начаться?
– Конечно. Ее отправят в тюрьму.
– Какая же ты дура! Лучше уведи отсюда свою жену! – закричал Максимилиано, обращаясь к Клаудио. Кладио послушно подошел к Камиле, она резко сбросила его руку.
– Не смей ко мне прикасаться!
– Ладно, сиди и молчи, – строго сказал Максимилиано. – Ты поняла? Я пойду в полицию и скажу только, что ему звонил Роберто Агирре, но мы не придали значения и поэтому не сообщили раньше. Ты согласна, мама?
– Да, сынок.
– А я нет! – снова закричала Камила, но никто не обратил на нее внимания.
– Я думаю, недостаточно только упомянуть имя этого Роберто Агирре. Мы должны рассказать о нем все, что знаем, – сказала Ракель.
– Ты не понимаешь, что если мы все расскажем, ты первая пострадаешь? – спросил Максимилиано. Но Ракель стояла на своем: ей все равно, она хочет найти Антонио.
– Ракель, не усложняй ситуацию, – вмешался молчавший до этого Андрее. – Мы все пытаемся защитить тебя. Я думаю, ты ни в чем не виновата, и уверен, что кто-то заставил тебя сделать то, что ты сделала. Я говорю о твоем браке с Антонио. Но если мы расскажем все, что знаем, тебя посадят в тюрьму, и Антонио, если вернется, никогда нам этого не простит. Он сам не заявил на тебя в полицию, потому что… Ты знаешь почему. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но постарайся быть разумной – не столько ради себя самой, сколько ради ребенка.
– Я об этом и говорю – сказал Максимилиано и встал. – Пойдем, Андрее, позвоним.
Они вышли. Но Камила все еще не могла успокоиться.
– Может, Макс прав, и Антонио действительно мертв. А если это так, тебе здесь нечего делать. Собирай свои пожитки и проваливай!
– Камила, перестань! У тебя нет никакого права. Это не твой дом, – попытался урезонить ее Клаудио.
– Это дом моего брата!
Ракель постаралась взять себя в руки.
– Да, конечно, это дом Антонио – моего мужа, отца моего ребенка, – спокойно, с достоинством сказала она, хотя голос ее дрожал от волнения.
– Ну что, слышали? Под предлогом ребенка она хочет завладеть всем! Но я не допущу этого. Мне плевать на скандал и вообще на всех… Я все расскажу полиции!
«Похоже, ненависть к Ракель превышает ее любовь к брату или равна ей», – подумал Клаудио.
– Пожалуйста, прошу вас, мне плохо, плохо… – Виктория побледнела, схватилась за сердце.
– Виктория, что с тобой? – встревоженно спросил Клаудио.
– Не знаю… Я плохо себя чувствую.
– Камила, позвони Оскару. Скорее! Это нервы. Скорее, Камила! – поторопил он жену.
Теперь Максимилиано оставалось взять последний рубеж: получить у Ракель нотариально заверенные полномочия на ведение всех дел семьи Ломбарде Камила опять пыталась протестовать: у нее на это больше прав, чем у кого бы то ни было, во всяком случае больше, чем у Ракель. Клаудио покачал головой:
– Есть законы, Камила, которые защищают Ракель. Антонио никогда официально не опротестовывал их брак. Значит, признал ее своей женой, независимо от того, как этот брак был заключен. Кроме того, она ждет от него ребенка, и очень много людей может засвидетельствовать, что они жили вместе, а это дает ей немало прав.
Доктор Пласенсиа, которого вызвали к заболевшей Виктории, подтвердил его слова.
– Да… к сожалению, – сказал он. Максимилиано не думал, что разговор с Ракель по интересующему его делу будет легким. Но такого отпора, честно признаться, он не ожидал. Ракель категорически отказалась передать ему права на ведение дел Ломбардо, хотя Максимилиано подошел к этому вопросу, как он считал, достаточно дипломатично, представив вполне убедительные доводы:
– Знаешь, Ракель, – сказал он, – я подумал, что кому-то надо заняться делами Антонио до тех пор, пока он не вернется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50