С Куинтаной у него сложились благожелательные отношения.
Куинтана не сообщил ничего нового, кроме того, что Мирина Джакобс твердо настроена на завершение съемок. Даже сегодня она повторно снимала эпизоды с новой актрисой, приехавшей заменить Тэсс Джуран.
– Она кажется фанатичкой, – сказал Куинтана, – не в состоянии остановиться даже сейчас.
– Значит, вы возвращаетесь завтра? – спросил он.
– Завтра днем, – подтвердил Харм. – Я хочу попросить вас об услуге. Часть писем от поклонника я отослал на экспертизу в лабораторию Альбукерке. Еще до того, как стал сотрудничать с вами. Не могли бы вы связаться с ними и узнать, что они обнаружили?
Харм продиктовал полицейскому название лаборатории.
Ния вышла из ванной, порылась в чемодане, оделась. Харм попрощался с Куинтаной и положил трубку.
– Есть хочешь? – спросил он.
Ния казалась спокойной и очень тихой. Харм понял – несмотря на то, что несколько лет назад она оставила Леонарда, она так и не смогла разлюбить его. Смерть Леонарда ее потрясла. Может быть, на некоторое время у нее притупилось чувство страха за собственную жизнь. Собственное вторжение в придуманный для нее сюжет служило для нее символом выживания. Действовать, принимать решения в этой жуткой истории – значит, видеть свет в конце туннеля.
Они уже вышли из комнаты, когда Ния вспомнила, что ей надо позвонить. Она вернулась, набрала номер, ждала ответа, пристально рассматривая ногти. Потом нажала на рычаг и набрала другой номер.
– Ния Уайтт Сюзанне, – сказала она. – Я в Лос-Анджелесе. Сюзанна по-прежнему в Санта-Фе? – видимо, отвечала секретарша. Ния молчала, слушая, потом заговорила: – Нет, у нее нет возможности связаться со мной здесь. Она разговаривала с моей мамой сегодня утром? Нет, я не буду жить там. Послушайте, вот по этому телефону можно позвонить мне до завтрашнего утра. Передайте Сюзанне, что я завтра возвращаюсь в Санта-Фе. Да, правильно. Спасибо.
Они прошли по темному коридору, спустились на лифте вниз, вышли через вестибюль на свежий воздух. Утро было чудесное. В такой день не может случиться ничего плохого.
Ния взяла Харма под руку. Они прошли несколько кварталов до пляжа. Перед ними ослепительно сиял океан. Дощатый настил пирса казался тесным. Торговцы раскинули свои лотки и палатки. Горожане, озабоченные состоянием здоровья, бегали трусцой. Дети и подростки катались на скейтбордах и роликах. Кто-то просто гулял.
Они заняли столик на открытом воздухе. Заказали кофе. Харм заметил Хирша, стоявшего неподалеку. Тот всегда ухитрялся выглядеть полицейским. В белой рубашке, застегнутой на все пуговицы. Рукава аккуратно закатаны. В ярко-синих брюках. В очках с серебристой оправой. Хирш был довольно высокого роста. Полный, оттого, что любил поесть. Подходя к столику, он снял очки. Харм представил его Нии. Хирш вел себя так, будто знакомство с кинозвездами и прочими знаменитостями привычное дело для него.
– Вот что мы имеем, – начал Хирш. – Есть довольно грубые и неприятные вещи. Вы уверены, мисс Уайтт, что сможете выслушать все?
– Рассказывайте, – сказала она. – Это тот самый случай, когда необходимо знать все.
– Во-первых, револьвер был тридцать восьмого калибра, такое же было применено во время взлома вашего дома. Но в Робин Риз стреляли из винтовки. Единственные отпечатки на револьвере принадлежат Джакобсу. Правда, форма их довольно странная.
– Что вы хотите сказать этим?
– Отпечатки его пальцев характерны для человека, который держит оружие обычным способом, направляя его от себя. На какую-либо цель.
– И что из этого? – спросила Ния.
– Когда человек стреляет в себя… – Хирш сделал паузу.
– Продолжайте, – нетерпеливо сказала Ния. Харм положил руку на спинку ее стула.
– Человек держит оружие, направляя себе в рот. И нажимает на курок большим пальцем. Если только стреляет не в висок. Но у Джакобса ротовая рана. Вы уверены, что можете выслушивать эти гадости?
Ния выпила кофе, взглянула Хиршу в глаза, кивнула головой.
– На машине отпечатки, главным образом, Джакобса. Очевидно, эконом Джакобса мыл машину каждую неделю, даже если того не было в городе. Вскрытие показало, что место входа пуль – довольно странное. Голова его была запрокинута назад, подбородок приподнят. Угол выстрела слегка направлен в нижнюю часть гортани. Что совершенно нетипично для самоубийства. Большинство людей смотрят вниз, на оружие, а дуло направляют вверх.
– Предположительно, – сказал Хирш. – Кто-то откинул ему голову назад, выстрелил несколько раз, а револьвер зажал в его пальцах. Револьвер выпал из его руки на пол машины.
– В крови обнаружены следы алкоголя и «Прозака». Это совпадает с заявлением миссис Джакобс, так и с его собственным, что несколько дней назад он проходил курс лечения. Это подтверждается и вашими показаниями, мисс Уайтт.
– Еще одна интересная деталь – Джакобс находился в городе, чтобы представить документы по поводу банкротства «Визионфильм Продакшн». Джонсон сумел поймать адвоката сегодня утром. И на заднем сиденье «Мерседеса» было полно документов.
– Я пытался найти этого парня утром, – сказал Харм.
– Он завтракал вместе с нами, – объяснил Хирш. – Можно было бы посчитать мотивом для самоубийства банкротство. Но его смертью занимается отдел убийств. Надо взглянуть на дело по-другому: кто-то имеет гораздо большую выгоду от смерти Джакобса, чем от его банкротства.
Харм рассказал Хиршу о Джоне Санде, о предполагаемом добрачном контракте.
– Прекрасно, мистер Боланд. Ты экономишь мое время. Я знал, что найдется причина оплатить твой кофе. Вдобавок к очаровательной компании, конечно, – Хирш улыбнулся. Харм знал, что рано или поздно он начнет любезничать.
– А как насчет документов на развод? – спросила Ния. – Он говорил, что именно поэтому приехал сюда. Я понятия не имела, что «Визионфильму» грозит финансовый крах.
Хирш сверился со своими записями.
– Юрист сказал, что Джакобс представлял документы для бракоразводного процесса год назад.
– Год? – Ния подалась вперед, склонилась над столом.
– Но, фактически, он так и не возбуждал дело. Он подал бумаги, на этом все и кончилось.
– Значит, он лгал? – Ния перевела взгляд на океан. – Бог мой, он говорил так убедительно, – она начала смеяться, смех был горьким, словно она смеялась над собой. Потом резко замолчала.
Хирш взглянул на часы.
– Мне надо по делам в город. Сколько ты пробудешь здесь, Бо?
– Завтра возвращаюсь в Волшебную страну.
– Возможно, я как-нибудь выберусь на рыбалку. Есть там хорошие места с форелью? Я мог бы привезти Септа. Он скучает по Никки, – Хирш поднялся, пожал им руки и ушел.
– Я тоже скучаю по Никки, – сказал Харм. – Вот кому, действительно, надо было позвонить утром.
– Знаешь, я раньше жил неподалеку, – стал рассказывать он Нии. – Вон там, на вершине холма в небольшом бунгало. Я возил Никки на багажнике велосипеда. А потом мы гуляли по пирсу. Мне гораздо больше нравится жить в саду возле высохшей канавы.
Он перевернул салфетку, набросал: «Позвонить Дьердь Файн, Никки».
– Хочешь погулять? – спросил он. Ния, задумавшись, смотрела на воду, на чаек, мечущихся и шумящих над водой. Харм рассчитался, и они неторопливо пошли, останавливаясь у лотков, разглядывая футболки и мини-юбки из эластичной ткани, бейсболки. Харм купил кое-что для Никки. Ния купила мальчику фиолетовые солнечные очки.
Пока они гуляли, Ния рассказала ему свой сон. О том, как запись в черном ящике превратилась в птиц. Ее рассказ заставил Харма вспомнить его сон, который он ей тут же пересказал.
– Словно частица моего спящего сознания нашла решение загадки, но – пуф! – и оно исчезло.
– Может быть, так оно и есть, – Ния остановилась и повернулась к нему. – Твой сон связан с компьютером, Харм. Помнишь, дискеты, найденные в кузове грузовика Нимса? И письма, отпечатанные на матричном принтере. И сценарий, что дала тебе мать Робин. Получается, что наши сновидения были об одном и том же, – продолжала она. – Похожий образ. Информация, разгадка записана в памяти компьютера. Подобно тому, как расшифровывают записи в черном ящике после катастрофы. Твой сон говорит – письма и сценарий связаны. Но как?
– В том-то и дело, – размышлял Харм. – У меня была мысль, что человек, пишущий тебе письма, одновременно – автор сценария. Но в письме говорится, что над сценарием работают двое. Может быть, один из них пишет письма, а второй вводит их в сценарий. Один – одержимый, сумасшедший поклонник. А другой документирует его болезнь в форме сюжета.
– И сценарий совсем не обязательно должен существовать в отпечатанном виде. Он может быть записан в компьютерных дисках, – сказала Ния.
– Но его можно и стереть, – Харм повернулся и пошел к гостинице.
Ния чуть не бежала, стараясь не отставать от него.
– Я позвоню Куинтане и узнаю, может ли он достать ордер на обыск компьютерных файлов Мирины Джакобс и Дэна Хоува.
Глава 27
Харм положил револьвер в чемодан и сдал в багаж на рейс до Альбукерке. Он решил, что в самолете оружие ему не понадобится. Со вчерашнего дня он жалел, что у него мало опыта в расследованиях на местности. Его не хватает, чтобы появилось подспудное чувство – следят за ним, или нет. Приходилось постоянно осматриваться, стараясь делать это не слишком заметно. Ему не нравилось находиться в подобной ситуации. Он предпочитал быть преследователем, наблюдателем со скрытой камерой. У него было не очень развито периферийное зрение, это осложняло его теперешнюю работу. Вспомнилось, как дедушка когда-то учил его этому. Рассвет. Сыро. Холодно. Туман. Ты знаешь, что они придут. Остается только ждать.
Он облегченно вздохнул, когда они с Нией заняли свои места в самолете. Оба радовались, что почти на час можно приостановить обозревание окружающих, отдохнуть, подумать. Передышка перед тем, как самолет приземлится в Нью-Мексико.
Ния перевернула страницу журнала, выглянула в окно. Западная Калифорния, Мойаве. Пустыня. Красный песок. Потрескавшаяся земля.
Он был рад, что они снова в движении. Остаток воскресенья они провели в гостинице. Телефонные звонки Куинтане. Примирение с Дьердь Файн. Объяснение, почему он не пришел в кафе «Роз». Он рассказал ей вполне достаточно, но сохранил при этом секретность дела. Файн сообщила, что тоже возвращается в Санта-Фе. Она была в возбуждении от того, что это – самая грандиозная история в ее жизни. Она решила остаться в Санта-Фе до тех пор, пока не найдут виновного.
Ния не захотела прощаться с матерью.
– Хватит, – сказала она. – Я не могу видеться с ней, пока она не вылечится от алкоголизма, Но такое маловероятно, – добавила она.
Харм плотно задернул шторы на окнах. В перерывах между ласками, любовными играми и близостью, Ния дремала под монотонное жужжание кондиционера. А Харм снова и снова просматривал информационные карточки, перемешивал, тасовал и снова раскладывал в различные модели на письменном столе. Внутреннее чувство подсказывало, что он приближается к разгадке. Единственное, что надо – улики, на которые можно было бы опереться.
…Самолет резко наклонился, снижаясь к горам. Харм вспомнил, как два года назад он летел в Аризону на встречу в Темпе. Чувство возбуждения в животе. Но утром перед встречей он был совершенно спокоен, идя со своим портфелем, полным бумаг и денег. Он спокойно прошел, не задумываясь, не опасаясь, прямо в западню. У него плохой нюх на ловушки.
Ния в самолете спала. Спала она и в машине по дороге из Альбукерке. Проснулась только, когда они въехали в Санта-Фе. Куинтана ждал их возле дома Харма. Он сидел в машине без опознавательных знаков и читал газету. Они поздоровались. Куинтана обратился к Нии:
– Я понимаю, вы испугались. Но, пожалуйста, не сбегайте никуда больше, как в тот раз. Если дело, действительно, обернется плохо, мы кое-что предпримем.
– Например, спрячете меня? – спросила Ния. – Я и пыталась залечь на дно.
– И без особого успеха, верно? – сказал Куинтана. – Забавно. Одни пытаются спрятаться, и их очень легко найти. Другие исчезают, и их невозможно обнаружить. Обычно исчезают дети. Стычки с опекунами, похищение. Но, мисс Уайтт, если вы вновь почувствуете охоту к перемене мест, то я вам посоветую следующее – сообщите мне или мистеру Боланду, что случилось. Нам тоже нужна ваша помощь.
Харм открыл дверь и улыбнулся Куинтане. Дом был в безупречном порядке. Все прибрано и расставлено по местам.
– Спасибо, – поблагодарил он.
– Никаких проблем, – ответил Куинтана. – Не знаю, понадобится ли нам план мисс Уайтт. Я не отбрасываю его, но у нас есть кое-что сейчас, над чем можно было бы поработать. Я послал человека за письмами и отчетом из судебной лаборатории сегодня утром, как вы и просили меня. В некоторых письмах обнаружены образцы волос, мы провели их анализ. Готовится ордер на обыск не только помещений Джакобсов и комнат Дэна Хоува, но и на личностный осмотр. Это означает, что мы можем обыскать человека. Нам необходимо получить образцы волос, чтобы сравнить их с найденными в письмах. А также снять отпечатки пальцев. Все это займет немного времени. Мы не хотим ввязываться неподготовленными. Нам еще предстоит получить разрешение судьи и доказать, что наш случай правдоподобен. Очень важно, каким способом мы получаем информацию. Можно собрать достаточное количество улик, чтобы пригвоздить обвиняемого, а на суде он опровергнет все наши доказательства.
Куинтана походил по комнате, осмотрелся.
– Я бы на вашем месте не оставался здесь. Сюда уже врывались однажды. Понадобится место для жилья, дайте мне знать. У меня полно родственников. Может быть, это – не четырехзвездочный отель, мисс Уайтт, но в тех домах готовят лучшие блюда, какие только можете представить. И большинство моих родственников чертовски здорово стреляют. Особенно женщины, – он направился к двери, потом обернулся. – И еще одно. Я даже не знаю, почему эта штучка привлекла мое внимание. Мы нашли, когда убирали здесь, – он вытащил из кармана маленькое черное перо. – Это единственная вещь, которая выделялась среди остальных, – сказал он. – Ния, у вас нет шляпы с перьями? Или платья?
Ния взглянула на Харма.
– Шляпа из фильма. Из истории, которую мы отсняли в Нью-Йорке. Она была у Мануэля Моравио в тот вечер за обедом. Он просил меня надеть ее.
– Так, – сказал Куинтана. – Теперь у нас кое-что появилось. Я могу включить в ордер на обыск костюмерную и комнату Моравио. Я поеду в Тесукве чуть попозже, когда будут готовы все ордера.
– Мы тоже туда поедем, – сказал Харм. – Мирина собирает весь состав «Визионфильма». Она хочет поговорить о продолжении работы над фильмом.
– Будьте там поосторожней, – предупредил Куинтана. – Держите глаза открытыми.
Харм остановил машину перед ранчо, поставил ее возле колеса от автофургона. Джек Дризер появился из распахнутой двери, пошел навстречу Нии. Она выбралась из джипа. Джек подошел и обнял ее. Харм машинально прижал руку к боку, где под курткой у него находился револьвер. Ему захотелось оказаться в самолете. Там было спокойнее и безопаснее.
Джек взял лицо Нии в ладони, заглянул в глаза. Харм почувствовал, что вернувшись сюда, Ния как бы утратила уверенность. Дризер тихо произнес:
– Мне очень жаль, что так случилось. Знаешь, я думаю, никто из нас не понимал, как обстоят дела с Леонардом. Насколько плохо у него, в действительности, обстоят дела.
– Ты, правда, хочешь закончить фильм, Джек? Ты думаешь, что сможешь сниматься?
«Молодец, – подумал Харм. – Ния начала свою игру».
– Да, хочу, – ответил Джек. – И скажу тебе честно, не ради Леонарда или Тэсс. И даже не ради Мирины. Я – эгоист. И хочу закончить фильм, потому что это моя первая настоящая главная роль. Потому что я снимаюсь в нем с тобой. И считаю, что картина должна получиться чертовски хорошая.
Ния вошла в дом вместе с Джеком.
– Я рада, что ты здесь, – сказала она Джеку.
– Черт побери! Что ты сделала со своими волосами? – спросил Дризер.
Прямо за дверью на длинном столе располагалась целая выставка из глиняных чаш, плетеных корзин, сухих букетов. В квадратной корзине рядом с деревянной фигуркой койота, стопкой лежала почта. Харм наблюдал, как Ния потянулась, быстро просмотрела конверты.
– Все за домом, возле бассейна, – сказал он.
– Мы будем там через несколько минут, – отозвалась Ния.
Харм пошел вслед за Нией через гостиную во внутренний дворик, вышел через застекленные двери, резко остановился.
– «Что такое? – подумал он. – Вернись назад на минутку». – Он повернулся. Странное ощущение – вернуться за чем-то забытым и никак не вспомнить, за чем именно. В вестибюле под столом на терракотовых плитках лежала одна-единственная кожаная перчатка. Он поднял ее и сунул в карман.
Отпечатков нет ни на машине Джакобса, ни в домике, ни на ноже. Харм нашел перчатку – коричневую мужскую перчатку.
Выйдя из дома в тень портика, он остановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Куинтана не сообщил ничего нового, кроме того, что Мирина Джакобс твердо настроена на завершение съемок. Даже сегодня она повторно снимала эпизоды с новой актрисой, приехавшей заменить Тэсс Джуран.
– Она кажется фанатичкой, – сказал Куинтана, – не в состоянии остановиться даже сейчас.
– Значит, вы возвращаетесь завтра? – спросил он.
– Завтра днем, – подтвердил Харм. – Я хочу попросить вас об услуге. Часть писем от поклонника я отослал на экспертизу в лабораторию Альбукерке. Еще до того, как стал сотрудничать с вами. Не могли бы вы связаться с ними и узнать, что они обнаружили?
Харм продиктовал полицейскому название лаборатории.
Ния вышла из ванной, порылась в чемодане, оделась. Харм попрощался с Куинтаной и положил трубку.
– Есть хочешь? – спросил он.
Ния казалась спокойной и очень тихой. Харм понял – несмотря на то, что несколько лет назад она оставила Леонарда, она так и не смогла разлюбить его. Смерть Леонарда ее потрясла. Может быть, на некоторое время у нее притупилось чувство страха за собственную жизнь. Собственное вторжение в придуманный для нее сюжет служило для нее символом выживания. Действовать, принимать решения в этой жуткой истории – значит, видеть свет в конце туннеля.
Они уже вышли из комнаты, когда Ния вспомнила, что ей надо позвонить. Она вернулась, набрала номер, ждала ответа, пристально рассматривая ногти. Потом нажала на рычаг и набрала другой номер.
– Ния Уайтт Сюзанне, – сказала она. – Я в Лос-Анджелесе. Сюзанна по-прежнему в Санта-Фе? – видимо, отвечала секретарша. Ния молчала, слушая, потом заговорила: – Нет, у нее нет возможности связаться со мной здесь. Она разговаривала с моей мамой сегодня утром? Нет, я не буду жить там. Послушайте, вот по этому телефону можно позвонить мне до завтрашнего утра. Передайте Сюзанне, что я завтра возвращаюсь в Санта-Фе. Да, правильно. Спасибо.
Они прошли по темному коридору, спустились на лифте вниз, вышли через вестибюль на свежий воздух. Утро было чудесное. В такой день не может случиться ничего плохого.
Ния взяла Харма под руку. Они прошли несколько кварталов до пляжа. Перед ними ослепительно сиял океан. Дощатый настил пирса казался тесным. Торговцы раскинули свои лотки и палатки. Горожане, озабоченные состоянием здоровья, бегали трусцой. Дети и подростки катались на скейтбордах и роликах. Кто-то просто гулял.
Они заняли столик на открытом воздухе. Заказали кофе. Харм заметил Хирша, стоявшего неподалеку. Тот всегда ухитрялся выглядеть полицейским. В белой рубашке, застегнутой на все пуговицы. Рукава аккуратно закатаны. В ярко-синих брюках. В очках с серебристой оправой. Хирш был довольно высокого роста. Полный, оттого, что любил поесть. Подходя к столику, он снял очки. Харм представил его Нии. Хирш вел себя так, будто знакомство с кинозвездами и прочими знаменитостями привычное дело для него.
– Вот что мы имеем, – начал Хирш. – Есть довольно грубые и неприятные вещи. Вы уверены, мисс Уайтт, что сможете выслушать все?
– Рассказывайте, – сказала она. – Это тот самый случай, когда необходимо знать все.
– Во-первых, револьвер был тридцать восьмого калибра, такое же было применено во время взлома вашего дома. Но в Робин Риз стреляли из винтовки. Единственные отпечатки на револьвере принадлежат Джакобсу. Правда, форма их довольно странная.
– Что вы хотите сказать этим?
– Отпечатки его пальцев характерны для человека, который держит оружие обычным способом, направляя его от себя. На какую-либо цель.
– И что из этого? – спросила Ния.
– Когда человек стреляет в себя… – Хирш сделал паузу.
– Продолжайте, – нетерпеливо сказала Ния. Харм положил руку на спинку ее стула.
– Человек держит оружие, направляя себе в рот. И нажимает на курок большим пальцем. Если только стреляет не в висок. Но у Джакобса ротовая рана. Вы уверены, что можете выслушивать эти гадости?
Ния выпила кофе, взглянула Хиршу в глаза, кивнула головой.
– На машине отпечатки, главным образом, Джакобса. Очевидно, эконом Джакобса мыл машину каждую неделю, даже если того не было в городе. Вскрытие показало, что место входа пуль – довольно странное. Голова его была запрокинута назад, подбородок приподнят. Угол выстрела слегка направлен в нижнюю часть гортани. Что совершенно нетипично для самоубийства. Большинство людей смотрят вниз, на оружие, а дуло направляют вверх.
– Предположительно, – сказал Хирш. – Кто-то откинул ему голову назад, выстрелил несколько раз, а револьвер зажал в его пальцах. Револьвер выпал из его руки на пол машины.
– В крови обнаружены следы алкоголя и «Прозака». Это совпадает с заявлением миссис Джакобс, так и с его собственным, что несколько дней назад он проходил курс лечения. Это подтверждается и вашими показаниями, мисс Уайтт.
– Еще одна интересная деталь – Джакобс находился в городе, чтобы представить документы по поводу банкротства «Визионфильм Продакшн». Джонсон сумел поймать адвоката сегодня утром. И на заднем сиденье «Мерседеса» было полно документов.
– Я пытался найти этого парня утром, – сказал Харм.
– Он завтракал вместе с нами, – объяснил Хирш. – Можно было бы посчитать мотивом для самоубийства банкротство. Но его смертью занимается отдел убийств. Надо взглянуть на дело по-другому: кто-то имеет гораздо большую выгоду от смерти Джакобса, чем от его банкротства.
Харм рассказал Хиршу о Джоне Санде, о предполагаемом добрачном контракте.
– Прекрасно, мистер Боланд. Ты экономишь мое время. Я знал, что найдется причина оплатить твой кофе. Вдобавок к очаровательной компании, конечно, – Хирш улыбнулся. Харм знал, что рано или поздно он начнет любезничать.
– А как насчет документов на развод? – спросила Ния. – Он говорил, что именно поэтому приехал сюда. Я понятия не имела, что «Визионфильму» грозит финансовый крах.
Хирш сверился со своими записями.
– Юрист сказал, что Джакобс представлял документы для бракоразводного процесса год назад.
– Год? – Ния подалась вперед, склонилась над столом.
– Но, фактически, он так и не возбуждал дело. Он подал бумаги, на этом все и кончилось.
– Значит, он лгал? – Ния перевела взгляд на океан. – Бог мой, он говорил так убедительно, – она начала смеяться, смех был горьким, словно она смеялась над собой. Потом резко замолчала.
Хирш взглянул на часы.
– Мне надо по делам в город. Сколько ты пробудешь здесь, Бо?
– Завтра возвращаюсь в Волшебную страну.
– Возможно, я как-нибудь выберусь на рыбалку. Есть там хорошие места с форелью? Я мог бы привезти Септа. Он скучает по Никки, – Хирш поднялся, пожал им руки и ушел.
– Я тоже скучаю по Никки, – сказал Харм. – Вот кому, действительно, надо было позвонить утром.
– Знаешь, я раньше жил неподалеку, – стал рассказывать он Нии. – Вон там, на вершине холма в небольшом бунгало. Я возил Никки на багажнике велосипеда. А потом мы гуляли по пирсу. Мне гораздо больше нравится жить в саду возле высохшей канавы.
Он перевернул салфетку, набросал: «Позвонить Дьердь Файн, Никки».
– Хочешь погулять? – спросил он. Ния, задумавшись, смотрела на воду, на чаек, мечущихся и шумящих над водой. Харм рассчитался, и они неторопливо пошли, останавливаясь у лотков, разглядывая футболки и мини-юбки из эластичной ткани, бейсболки. Харм купил кое-что для Никки. Ния купила мальчику фиолетовые солнечные очки.
Пока они гуляли, Ния рассказала ему свой сон. О том, как запись в черном ящике превратилась в птиц. Ее рассказ заставил Харма вспомнить его сон, который он ей тут же пересказал.
– Словно частица моего спящего сознания нашла решение загадки, но – пуф! – и оно исчезло.
– Может быть, так оно и есть, – Ния остановилась и повернулась к нему. – Твой сон связан с компьютером, Харм. Помнишь, дискеты, найденные в кузове грузовика Нимса? И письма, отпечатанные на матричном принтере. И сценарий, что дала тебе мать Робин. Получается, что наши сновидения были об одном и том же, – продолжала она. – Похожий образ. Информация, разгадка записана в памяти компьютера. Подобно тому, как расшифровывают записи в черном ящике после катастрофы. Твой сон говорит – письма и сценарий связаны. Но как?
– В том-то и дело, – размышлял Харм. – У меня была мысль, что человек, пишущий тебе письма, одновременно – автор сценария. Но в письме говорится, что над сценарием работают двое. Может быть, один из них пишет письма, а второй вводит их в сценарий. Один – одержимый, сумасшедший поклонник. А другой документирует его болезнь в форме сюжета.
– И сценарий совсем не обязательно должен существовать в отпечатанном виде. Он может быть записан в компьютерных дисках, – сказала Ния.
– Но его можно и стереть, – Харм повернулся и пошел к гостинице.
Ния чуть не бежала, стараясь не отставать от него.
– Я позвоню Куинтане и узнаю, может ли он достать ордер на обыск компьютерных файлов Мирины Джакобс и Дэна Хоува.
Глава 27
Харм положил револьвер в чемодан и сдал в багаж на рейс до Альбукерке. Он решил, что в самолете оружие ему не понадобится. Со вчерашнего дня он жалел, что у него мало опыта в расследованиях на местности. Его не хватает, чтобы появилось подспудное чувство – следят за ним, или нет. Приходилось постоянно осматриваться, стараясь делать это не слишком заметно. Ему не нравилось находиться в подобной ситуации. Он предпочитал быть преследователем, наблюдателем со скрытой камерой. У него было не очень развито периферийное зрение, это осложняло его теперешнюю работу. Вспомнилось, как дедушка когда-то учил его этому. Рассвет. Сыро. Холодно. Туман. Ты знаешь, что они придут. Остается только ждать.
Он облегченно вздохнул, когда они с Нией заняли свои места в самолете. Оба радовались, что почти на час можно приостановить обозревание окружающих, отдохнуть, подумать. Передышка перед тем, как самолет приземлится в Нью-Мексико.
Ния перевернула страницу журнала, выглянула в окно. Западная Калифорния, Мойаве. Пустыня. Красный песок. Потрескавшаяся земля.
Он был рад, что они снова в движении. Остаток воскресенья они провели в гостинице. Телефонные звонки Куинтане. Примирение с Дьердь Файн. Объяснение, почему он не пришел в кафе «Роз». Он рассказал ей вполне достаточно, но сохранил при этом секретность дела. Файн сообщила, что тоже возвращается в Санта-Фе. Она была в возбуждении от того, что это – самая грандиозная история в ее жизни. Она решила остаться в Санта-Фе до тех пор, пока не найдут виновного.
Ния не захотела прощаться с матерью.
– Хватит, – сказала она. – Я не могу видеться с ней, пока она не вылечится от алкоголизма, Но такое маловероятно, – добавила она.
Харм плотно задернул шторы на окнах. В перерывах между ласками, любовными играми и близостью, Ния дремала под монотонное жужжание кондиционера. А Харм снова и снова просматривал информационные карточки, перемешивал, тасовал и снова раскладывал в различные модели на письменном столе. Внутреннее чувство подсказывало, что он приближается к разгадке. Единственное, что надо – улики, на которые можно было бы опереться.
…Самолет резко наклонился, снижаясь к горам. Харм вспомнил, как два года назад он летел в Аризону на встречу в Темпе. Чувство возбуждения в животе. Но утром перед встречей он был совершенно спокоен, идя со своим портфелем, полным бумаг и денег. Он спокойно прошел, не задумываясь, не опасаясь, прямо в западню. У него плохой нюх на ловушки.
Ния в самолете спала. Спала она и в машине по дороге из Альбукерке. Проснулась только, когда они въехали в Санта-Фе. Куинтана ждал их возле дома Харма. Он сидел в машине без опознавательных знаков и читал газету. Они поздоровались. Куинтана обратился к Нии:
– Я понимаю, вы испугались. Но, пожалуйста, не сбегайте никуда больше, как в тот раз. Если дело, действительно, обернется плохо, мы кое-что предпримем.
– Например, спрячете меня? – спросила Ния. – Я и пыталась залечь на дно.
– И без особого успеха, верно? – сказал Куинтана. – Забавно. Одни пытаются спрятаться, и их очень легко найти. Другие исчезают, и их невозможно обнаружить. Обычно исчезают дети. Стычки с опекунами, похищение. Но, мисс Уайтт, если вы вновь почувствуете охоту к перемене мест, то я вам посоветую следующее – сообщите мне или мистеру Боланду, что случилось. Нам тоже нужна ваша помощь.
Харм открыл дверь и улыбнулся Куинтане. Дом был в безупречном порядке. Все прибрано и расставлено по местам.
– Спасибо, – поблагодарил он.
– Никаких проблем, – ответил Куинтана. – Не знаю, понадобится ли нам план мисс Уайтт. Я не отбрасываю его, но у нас есть кое-что сейчас, над чем можно было бы поработать. Я послал человека за письмами и отчетом из судебной лаборатории сегодня утром, как вы и просили меня. В некоторых письмах обнаружены образцы волос, мы провели их анализ. Готовится ордер на обыск не только помещений Джакобсов и комнат Дэна Хоува, но и на личностный осмотр. Это означает, что мы можем обыскать человека. Нам необходимо получить образцы волос, чтобы сравнить их с найденными в письмах. А также снять отпечатки пальцев. Все это займет немного времени. Мы не хотим ввязываться неподготовленными. Нам еще предстоит получить разрешение судьи и доказать, что наш случай правдоподобен. Очень важно, каким способом мы получаем информацию. Можно собрать достаточное количество улик, чтобы пригвоздить обвиняемого, а на суде он опровергнет все наши доказательства.
Куинтана походил по комнате, осмотрелся.
– Я бы на вашем месте не оставался здесь. Сюда уже врывались однажды. Понадобится место для жилья, дайте мне знать. У меня полно родственников. Может быть, это – не четырехзвездочный отель, мисс Уайтт, но в тех домах готовят лучшие блюда, какие только можете представить. И большинство моих родственников чертовски здорово стреляют. Особенно женщины, – он направился к двери, потом обернулся. – И еще одно. Я даже не знаю, почему эта штучка привлекла мое внимание. Мы нашли, когда убирали здесь, – он вытащил из кармана маленькое черное перо. – Это единственная вещь, которая выделялась среди остальных, – сказал он. – Ния, у вас нет шляпы с перьями? Или платья?
Ния взглянула на Харма.
– Шляпа из фильма. Из истории, которую мы отсняли в Нью-Йорке. Она была у Мануэля Моравио в тот вечер за обедом. Он просил меня надеть ее.
– Так, – сказал Куинтана. – Теперь у нас кое-что появилось. Я могу включить в ордер на обыск костюмерную и комнату Моравио. Я поеду в Тесукве чуть попозже, когда будут готовы все ордера.
– Мы тоже туда поедем, – сказал Харм. – Мирина собирает весь состав «Визионфильма». Она хочет поговорить о продолжении работы над фильмом.
– Будьте там поосторожней, – предупредил Куинтана. – Держите глаза открытыми.
Харм остановил машину перед ранчо, поставил ее возле колеса от автофургона. Джек Дризер появился из распахнутой двери, пошел навстречу Нии. Она выбралась из джипа. Джек подошел и обнял ее. Харм машинально прижал руку к боку, где под курткой у него находился револьвер. Ему захотелось оказаться в самолете. Там было спокойнее и безопаснее.
Джек взял лицо Нии в ладони, заглянул в глаза. Харм почувствовал, что вернувшись сюда, Ния как бы утратила уверенность. Дризер тихо произнес:
– Мне очень жаль, что так случилось. Знаешь, я думаю, никто из нас не понимал, как обстоят дела с Леонардом. Насколько плохо у него, в действительности, обстоят дела.
– Ты, правда, хочешь закончить фильм, Джек? Ты думаешь, что сможешь сниматься?
«Молодец, – подумал Харм. – Ния начала свою игру».
– Да, хочу, – ответил Джек. – И скажу тебе честно, не ради Леонарда или Тэсс. И даже не ради Мирины. Я – эгоист. И хочу закончить фильм, потому что это моя первая настоящая главная роль. Потому что я снимаюсь в нем с тобой. И считаю, что картина должна получиться чертовски хорошая.
Ния вошла в дом вместе с Джеком.
– Я рада, что ты здесь, – сказала она Джеку.
– Черт побери! Что ты сделала со своими волосами? – спросил Дризер.
Прямо за дверью на длинном столе располагалась целая выставка из глиняных чаш, плетеных корзин, сухих букетов. В квадратной корзине рядом с деревянной фигуркой койота, стопкой лежала почта. Харм наблюдал, как Ния потянулась, быстро просмотрела конверты.
– Все за домом, возле бассейна, – сказал он.
– Мы будем там через несколько минут, – отозвалась Ния.
Харм пошел вслед за Нией через гостиную во внутренний дворик, вышел через застекленные двери, резко остановился.
– «Что такое? – подумал он. – Вернись назад на минутку». – Он повернулся. Странное ощущение – вернуться за чем-то забытым и никак не вспомнить, за чем именно. В вестибюле под столом на терракотовых плитках лежала одна-единственная кожаная перчатка. Он поднял ее и сунул в карман.
Отпечатков нет ни на машине Джакобса, ни в домике, ни на ноже. Харм нашел перчатку – коричневую мужскую перчатку.
Выйдя из дома в тень портика, он остановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45