А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Видно, не до смеха
Им отныне будет.
Раздался громкий смех. Снорри Годи усмехнулся и сказал вполголоса, но так, что многие слышали:
Скафти разнять умеет.
Асгрим копьем ударил.
Хольмстейи бежать не хочет.
Торкель бьется вяло.
Люди очень смеялись.
Халль из Сиды сказал:
– Все люди знают, какое горе постигло меня, когда погиб мой сын Льот. Многие думают, что за него должна быть заплачена вира большая, чем за всех других, кто погиб здесь. Но я хочу принести жертву ради мира и отказаться от виры за сына, и все же дать клятву моим противникам в том, что я буду соблюдать мир. Я прошу тебя, Снорри Годи, и других уважаемых людей сделать так, чтобы мы помирились на этих условиях.
После этого он сел, и все громко и одобрительно зашумели, и стали очень хвалить его за миролюбие.
Снорри Годи встал и говорил долго и красноречиво. Он просил Асгрима, Гицура и других предводителей с их стороны, чтобы они согласились на примирение. Асгрим сказал:
– Когда Флоси заехал ко мне домой, я решил, что никогда не стану с ним мириться. Но теперь, Снорри Годи, ради тебя и ради других наших друзей я согласен мириться.
Торлейв Ворон и Торгрим Большой тоже сказали, что они готовы на примирение, и стали всячески уговаривать помириться своего брата Торгейра Скораргейра, но тот отказался и сказал, что всегда будет заодно с Кари.
Тогда Гицур Белый сказал:
– Пусть теперь Флоси решает – согласен ли он на примирение, если не все станут мириться.
Флоси сказал, что согласен, и добавил:
– Мне тем приятнее, – сказал он, – чем меньше уважаемых людей будет моими врагами.
Гудмунд Могучий сказал:
– Я со своей стороны хочу предложить, чтобы был заключен мир и заплачена вира за те убийства, которые были совершены здесь на тинге, а также за сожжение Ньяля.
То же самое сказали Гицур Белый, Хьяльти, Асгрим и Мард, сын Вальгарда. После этого состоялось примирение. Было решено передать дело двенадцати судьям, и в знак этого все подали друг другу руки. Во главе суда стоял Снорри Годи, а с ним другие уважаемые люди. Убийства с двух сторон были приравнены Друг к другу, и за те, которые оказались сверх этого, была положена вира. Было назначено наказание и за сожжение: за Ньяля была положена тройная вира, за Бергтору – двойная. Убийство Скарпхедина было приравнено к убийству Хаскульда Хвитанесгоди. По двойной вире было положено за Грима и Хельги и по одной вире за каждого из тех, кто сгорел в доме. По поводу убийства Торда, сына Кари, не было заключено соглашения. Флоси и все участники сожжения Ньяля были приговорены к изгнанию из страны, но могли не уезжать в это лето, если хотели. Если бы, однако, они не уехали по прошествии трех лет, то они должны были быть объявлены вне закона. Было сказано, что об этом должно быть объявлено на осеннем тинге или на весеннем, как им будет угодно. Флоси должен был уехать из Исландии на три года. Гуннару, сыну Ламби, Грани, сыну Гуннара, Глуму, сыну Хильдира, и Колю, сыну Торстейна, было запрещено возвращаться в Исландию. Тогда Флоси спросили, хочет ли он назначить виру за свою рану, но он сказал, что не хочет. Было решено, что за Эйольва, сына Бальверка, из-за его незаконных поступков и нечестности вира не будет положена.
После этого все подали друг другу руки в знак примирения и потом честно сдержали уговор.
Асгрим и его люди поднесли Снорри Годи богатые подарки. Это дело снискало ему большую славу. Скафти за его рану никакой виры положено не было.
Гицур Белый, Хьяльти и Асгрим пригласили к себе Гудмунда Могучего. Он принял приглашения, и каждый из них подарил ему по золотому кольцу. Гудмунд отправился на север, к себе домой, и все очень хвалили его за то, как он вел себя в этом деле. Торгейр Скораргейр предложил Кари поехать с ним, но сначала они поехали с Гудмундом на север, в горы. Кари подарил Гудмунду золотую пряжку, а Торгейр – серебряный пояс. H пряжка и пояс были очень большими драгоценностями. Они расстались лучшими друзьями. Гудмунд отправился на север, к себе домой, и больше о нем в этой саге рассказываться не будет. Кари со своими спутниками поехал с гор на юг, в Хреппар, а оттуда на Тьорсу.
Флоси и с ним все участники сожжения Ньяля отправились на восток, к Фльотсхлиду. Он позволил сыновьям Сигфуса присмотреть за хозяйством. Тут он узнал, что Торгейр и Кари уехали па север с Гудмундом Могучим. Тогда участники сожжения Ньяля решили, что Кари со своими людьми собирается задержаться на севере. Тут сыновья Сигфуса попросились съездить на восток, к подножию гор Эйяфьялль, по денежным делам: им нужно было получить долг в Хавдабрекке. Флоси разрешил им поехать, но сказал, чтобы они были настороже и не задерживались. Сам Флоси отправился горами, через Годаланд, севернее ледника Эйяфьяллаякуль, и не останавливался, пока не приехал к себе домой, в Свинафелль.
Теперь надо сказать о том, что Халль из Сиды отказался от виры за своего сына и тети помог добиться мира. И вот все, кто был на тинге, собрали ему виру, и денег набралось не меньше чем восемь сотен серебра, и это была четверная вира. А все, кто был с Флоси, не получили никакой виры за свои раны, и это их очень сердило.
CXLVI
Сыновья Сигфуса пробыли дома два дня, а на третий они поехали на восток, к Рауварфеллю, и заночевали там. Всего их было пятнадцать человек, и они совсем не думали об опасности. Из Рауварфелля они выехали поздно и думали к вечеру добраться до Хавдабрекки. В Керлингардале они остановились на отдых и рассчитывали там хорошенько выспаться.
Кари, сын Сальмунда, и Торгейр в тот же день поехали на восток, через Маркарфльот, к Сельяландсмули. Там они встретили нескольких женщин. Те узнали их и сказали:
– У вас вид более понурый, чем у сыновей Сигфуса. Но едете вы неосторожно.
Торгейр сказал:
– Почему вы говорите так о сыновьях Сигфуса? Какие у вас вести о них?
– Они ночевали в Рауварфелле, – ответили женщины, – а к вечеру собирались быть в Мюдале. Нас порадовало, что они боятся вас и спрашивают, когда вы вернетесь домой.
И они пошли своей дорогой, а Кари и Торгейр пустили коней вскачь. Торгейр сказал:
– Что нам сейчас делать? Чего тебе хочется больше всего? Хочешь, поедем следом за ними?
Кари ответил:
– Поехать следом за ними я не прочь. Но о том, чего мне всего больше хочется, я говорить не буду: ведь часто бывает, что люди, которых убивают на словах, живут долго. Я знаю, что ты возьмешь на себя. Ты возьмешь на себя восьмерых, и это будет меньше, чем когда ты убил семерых в ущелье, спустившись к ним. по веревке. Вы ведь в вашем роду все такие, что думаете всегда о славе. Я не могу не поехать с тобой, хотя бы для того, чтобы потом рассказать о том, что произошло. Поедем-ка вдвоем за ними: я ведь вижу, что ты это и задумал.
Они поехали на восток верхней дорогой, не заезжая в Хольт: они не хотели замешать братьев Торгейра в то, что могло случиться. И они поехали дальше на восток, в Мюдаль. Там они встретили одного человека, который вез торф на своей лошади. Он сказал:
– Маловато у тебя нынче народу, друг Торгейр!
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Торгейр.
– А то, что на тебя зверь бежит. Здесь проезжали сыновья Сигфуса. Они, наверное, проспят весь день в Керлингардале, потому что они не собирались сегодня к вечеру добраться дальше, чем до Хавдабрекки.
После этого они поехали своей дорогой на восток по равнине Арнарстакксхейд, и нечего рассказать об их поездке, пока они не добрались до реки Керлингардальсы. Вода в реке стояла высоко. Они поехали по берегу вверх вдоль реки, потому что увидели там оседланных коней. Они подъехали туда и увидели, что там в лощинке спят люди, а над ними воткнуты их копья. Они взяли копья и бросили их в реку. Торгейр сказал:
– Хочешь, разбудим их?
Кари ответил:
– Зачем ты спрашиваешь? Ведь ты уже сам решил, что убить лежачего значит совершить позорное убийство.
И они крикнули спящим. Те все проснулись и кинулись к своему оружию. Кари и Торгейр бросились на них, лишь когда те вооружились. Торгейр кинулся на Торкеля, сына Сигфуса. В этот миг кто-то забежал сзади, но не успел ничего сделать Торгейру, как тот двумя руками поднял секиру Риммугюг и ударил его обухом по голове так, что череп разлетелся на мелкие куски. Человек мертвым рухнул на землю. А Торгейр поднял секиру, и ударил Торкеля по плечу, и отрубил начисто всю руку. На Кари кинулись Мард, сын Сигфуса, Сигурд, сын Ламби, и Ламби, сын Сигурда. Ламби кинулся на Кари сзади и хотел ударить его копьем, но Кари увидел его и подпрыгнул, расставив ноги, так что копье воткнулось в землю, а Кари прыгнул на древко и сломал его. В одной руке у него было копье, в другой – меч, а щита не было. Правой рукой он ударил копьем Сигурда, сына Ламби, в грудь, и копье вышло у того между лопаток. Сигурд тотчас упал мертвый. Левой рукой Кари ударил мечом Марда, сына Сигфуса, в поясницу и разрубил его до самого хребта. Тот упал ничком и тут же умер. Потом Кари повернулся на пятке, как волчок, к Ламби, сыну Сигурда, и тот не нашел другого выхода, кроме как пуститься наутек.
Тут Торгейр бросился на Лейдольва Сильного, и они оба одновременно ударили друг друга мечами. Удар Лейдольва был таким сильным, что меч снес всю часть щита, куда пришелся удар. Торгейр же двумя руками ударил секирой Риммугюг, и задний угол секиры расколол щит, а передний – рассек ключицу и глубоко раскроил Лейдольву грудь. Тут подоспел Кари и перерубил Лейдольву бедро, так что Лейдольв упал и тут же умер.
Кетиль из Марка сказал:
– Бежим к нашим лошадям! Нам с ними не справиться, они сильнее нас.
И они побежали к своим лошадям и вскочили на них. Торгейр сказал:
– Хочешь, поскачем за ними? Мы, пожалуй, убьем еще кое-кого из них.
– Последним из них скачет Кетиль из Марка, а его я не хочу убивать: мы женаты с ним на сестрах, и он всегда держал себя хорошо в нашей тяжбе.
Тут они сели на коней и ехали, пока не приехали в Хольт. Торгейр сказал своим братьям, чтобы они уехали на восток, в Скогар. У них там был другой двор, и Торгейр не хотел, чтобы его братьев называли нарушителями мира. Там у Торгейра было всегда не меньше трех десятков человек, способных носить оружие. Радость была большая. Все решили, что Торгейр и Кари прославились еще больше. Люди часто вспоминали этот случай, когда они вдвоем напали на пятнадцать человек, убили пятерых из них, а десятерых уцелевших обратили в бегство.
Теперь надо рассказать о Кетиле. Он скакал во весь опор со своими людьми, пока не добрался до Свинафелля. Они рассказали, какая нелегкая им выпала поездка. Флоси сказал, что этого следовало ждать, и добавил:
– Это вам предостережение, чтобы вы никогда больше так не разъезжали.
Флоси был человек на редкость веселый и гостеприимный. Рассказывают, что во многом он был настоящий хавдинг. Он пробыл дома лето и зиму. А зимой, после рождества, к нему приехали Халль из Сиды со своим сыном Колем. Флоси очень обрадовался их приезду. Они часто говорили о случившемся. Флоси сказал, что они уже понесли тяжелые потери. Халль сказал, что предвидел это. Флоси спросил у него, что, как ему кажется, сейчас лучше всего сделать. Халль ответил:
– Мой совет тебе, помирись, если можешь, с Торгейром. Но его будет очень трудно уговорить помириться.
– Ты думаешь, тогда кончатся убийства? – говорит Флоси.
– Нет, не думаю, – говорит Халль, – но тебе придется иметь дело с меньшим числом людей, если Кари останется один. Если же ты не помиришься с Торгейром, то тебе не избежать смерти.
– Какие же условия примирения нам следует предложить ему? – говорит Флоси.
– Вам покажутся тяжелыми, – говорит Халль, – условия, которые он примет. Он захочет мириться, если ему не надо будет ничего платить за то, что он сделал, и если он получит свою треть виры за Ньяля и его сыновей.
– Тяжелые это условия, – говорит Флоси.
– Для тебя эти условия не такие тяжелые, – говорит Халль, – потому что тебя не касается убийство сыновей Сигфуса. Виру за их убийство должны требовать их братья, а Хамунд Хромой – за убийство своего сына Лейдольва. Ты теперь можешь помириться с Торгейром, потому что я поеду с тобой к нему, а меня он примет неплохо. Но пусть никто из тех, кто замешан в этом деле, не отваживается оставаться в своих дворах на Фльотсхлиде, если они не помирятся, потому что это для них – верная смерть. Зная нрав Торгейра, надо ждать, что мира им не будет.
И вот послали за сыновьями Сигфуса. Рассказали им в чем дело, и в конце концов, благодаря уговорам Халля, они согласились с ним во всем и сказали, что готовы мириться. Грани, сын Гуннара, и Гуннар, сын Ламби, сказали:
– Ясно, что если Кари останется один, то он будет страшен нам не больше, чем мы ему.
– Не говорите так, – сказал Халль. – Вы еще многое вынесете от него и понесете большие потери, прежде чем ваши счеты с ним будут кончены.
На том их разговор прекратился.
CXLVII
Халль из Сиды, его сын Коль и с ними еще четыре человека отправились на запад через пески Ломагнупссанд и дальше через равнину Арнарстакксхейд и не останавливались, пока не доехали до Мюдаля. Там они спросили, дома ли у себя, в Хольте, Торгейр, и им сказали, что, наверное, дома. Халля спросили, куда он держит путь.
– Туда, в Хольт, – ответил он.
Люди одобрили его намерение. Халль и его спутники отдохнули, а потом сели на своих коней и к вечеру приехали в Сольхеймар. Там они переночевали, а на следующий день они приехали в Хольт. Торгейр, Кари и их люди были перед домом и узнали подъезжающего Халля. Он был в синем плаще, а в руке держал небольшую секиру, увитую серебряной нитью. Когда они въехали на луг перед домом, Торгейр вышел им навстречу и снял Халля с седла. Он и Кари поцеловались с Халлем, ввели его в дом, усадили на почетное сиденье и стали спрашивать о новостях. Он заночевал у них.
Наутро Халль завел с Торгейром разговор о примирении и рассказал, что они ему предлагают. Он говорил красноречиво и примирительно. Торгейр ответил:
– Тебе, наверное, известно, что я отказался мириться с участниками сожжения Ньяля.
– То было другое дело, – говорит Халль, – вы были тогда разгорячены битвой. С тех пор вы убили немало людей.
– Ну, это вы так думаете, – говорит Торгейр. – А какие условия вы предложите Кари?
– Мы ему предложим почетные условия, – говорит Халль, – если он захочет мириться.
Тогда Кари сказал:
– Я хочу попросить тебя, Торгейр, чтобы ты помирился, потому что тебе от этого будет лишь польза.
– Не хочется мне мириться и разлучаться с тобой, разве что и ты помиришься, как я, – говорит Торгейр.
– Нет, я не хочу мириться, – говорит Кари. – Правда, мы отомстили, по-моему, за сожжение Ньяля, но за своего сына я еще не отомстил, и я собираюсь один отомстить за него, если это мне удастся.
Но Торгейр не хотел мириться до тех пор, пока Кари не сказал ему, что рассердится, если он не помирится. Тогда Торгейр пообещал не трогать Флоси и его людей до встречи и заключения мира, а Халль пообещал то же самое от имени Флоси и сыновей Сигфуса. Перед расставанием Торгейр подарил Халлю золотое кольцо и пурпурный плащ, а Кари – серебряное ожерелье с тремя золотыми крестами. Халль сердечно поблагодарил их за подарки и уехал с большим почетом. Не останавливаясь, он доехал до Свинафелля. Флоси принял его хорошо. Халль рассказал Флоси обо всем, чего ему удалось достигнуть и о чем он говорил с Торгейром: о том, что Торгейр не хотел мириться, пока Кари не сказал, что рассердится, если он не помирится.
– Однако Кари мириться не захотел, – добавил он. Флоси сказал:
– Мало таких людей, как Кари. Хотел бы я быть таким, как он!
Халль со своими людьми пробыл у него некоторое время. В условленный день они поехали на запад на мирную встречу. Они встретились в Хавдабрекке, как и уговаривались. Стали говорить об условиях примирения. Все шло, как говорил Халль. Торгейр оговорил, что Кари всегда будет жить у него, если захочет.
– Пусть никто из вас не делает ему никакого зла в моем доме, – сказал он. – И я но хочу собирать со всех вас деньги. Я хочу, чтобы ты, Флоси, один поручился бы мне за всех и собрал со своих товарищей деньги. Еще я хочу, чтобы было соблюдено решение, которое было вынесено на тинге. Я хочу, Флоси, чтобы ты сполна заплатил мне мою треть.
Флоси быстро согласился на все это. Торгейр не отказался ни от изгнания участников сожжения Ньяля из страны, ни от изгнания их из округи.
Затем Флоси и Халль поехали домой, на восток. Халль сказал Флоси:
– Соблюди этот договор, зять: уезжай из Исландии, соверши паломничество в Рим и заплати виру. Тебя будут считать достойным человеком, хоть ты и запутан в это дело, если ты мужественно выполнишь все, что тебе положено.
Флоси сказал, что так и сделает. Халль отправился домой, на восток, а Флоси поехал к себе, в Свинафелль, и после этого был дома.
CXLVIII
Торгейр Скораргейр поехал домой с мирной встречи. Кари спросил его, как прошло примирение. Торгейр сказал, что они полностью помирились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34