Выпуклый лоб дышал мыслью. Под барельефом на ослепительном киргизском солнце сверкала фраза: «Мы придем к победе коммунистического труда. Шолом-Алейхем».
ПОД КРЫШЕЙ ДОМА СВОЕГО
Все крупные города сталкиваются с проблемой мусора. Но каждый решает ее по-своему. Тем более примечательны случаи, когда мусор решает проблемы большого города.
Остап Крылов (Из доклада на торжественном заседании работников коммунального хозяйства)

Ни для кого не секрет, что сельский менталитет отличается от городского, как «запорожец» от «девятки». Корень «мент», присутствующий в этом слове, только подтверждает это правило.
Остапу не раз приходилось слышать от харьковчан фразу, произносимую с неизменной значительностью и глубоким подтекстом: «Харьков — мусорской город». Признавая этот факт, жители города не смогли бы с уверенностью ответить, хорошо это или плохо. Не вдаваясь в глубокий анализ существа вопроса, подавляющее большинство ответило бы одной фразой: «Лучше мусорской, чем бандитский». Так ответили бы мелкие торговцы, пенсионеры, крупные предприниматели, домохозяйки и сами бандиты. Последние, действуя четко по неписаным законам, никогда не держали злобы на правоохранительные органы в соответствии с правилом: поймался — сам виноват.
После перестройки, независимости и всеобщего обнищания как-то устоялось общественное мнение, что от сумы или тюрьмы все равно не уйти. Государство, потеряв стержень своей былой силы — партийную иерархию и дисциплину, — расслабило вожжи контроля, позволив силовым структурам самим приспосабливаться к изменениям окружающей среды. Таким образом, к концу девяностых годов в общественном мнении населения бывшего Союза прочно устоялись три вида современного произвола: бандитский, мусорской и чиновничий. Эти три силы правили реальную власть в городах и городишках, вяло реагируя на декреты, постановления и законы, издаваемые Центром. Смена законодательной базы в стране происходила с такой частотой, что броуновское движение реальной жизни на практике оказывалось самым стабильным явлением окружающей действительности. Реальное бытие лепилось из тех кусков разной твердости, которые достались нам от развала Союза. Милиция оказалась среди самых твердых и консолидированных обломков прошлой силовой системы.
Правоохранительные органы, являясь частью всеобщего спектакля, в котором за бутафорские деньги можно было купить только бутафорскую еду, исправно подыгрывали своему государству, делая вид, что живут на одну зарплату. Но на самом деле наш милиционер, будь он высоким начальством или рядовым постовым, снимая портупею, а затем и трусы, становился таким же человеком, как колхозник или слесарь. Он ложился на свою жену, такую же простую женщину, как жена инженера и автомеханика. И точно так же, несмотря на качество проведенной ночи, поутру эта женщина требовала деньги на харчи, шмотки и детей. И эта единая основа нашего бытия заставляла ветвиться и множиться единственную извилину у милиционера из известного анекдота. И если даже кто-то продолжал честно выполнять свой служебный долг, то это уже приравнивалось к гражданскому подвигу, явно пренебрегая тем, что в современных условиях женщины героев откровенно побаиваются.
Кстати, Остапа всегда трогал тот факт, насколько анекдоты о милиционерах, прежде всего, нравятся им самим. На самом деле, искренне шутить над собой может позволить только тот, кто знает свою силу и превосходство. Поэтому современный милиционер от всей души веселился над народной выдумкой, поддерживая в массах заблуждение о своем былом невежестве.
Остап достаточно хорошо знал Харьков уже на протяжении двух десятилетий. Это был действительно мусорской город, но в хорошем смысле этого слова. Здесь спокойно прогуливались по ночам влюбленные, не подрывались в автомобилях авторитеты, как в Москве, не выводили вечером из ресторанов и не ставили к стенке для обыска, как во Владивостоке, не убивали в подъездах депутатов и банкиров, как в Киеве, не похищали людей целыми группами, как в Чечне. Здесь никогда не было войны между тремя ветвями реальной власти, потому что в этом городе, как нигде в Украине, они переплелись в единую систему мирного сосуществования. Остап говаривал, что в этом отношении Харьков является для этой уникальной страны прототипом города будущего, где социальный мир и согласие определяются теснейшим участием правоохранительных органов во всем, что выходит за норму, как в худшую, так и в лучшую стороны. Как часто овцы, для того чтобы быть целыми, закрывают глаза на то, что волки сыты!
Появление трех человек в штатском, форменные лица которых не оставляли сомнения в служебном диапазоне от «старлея» до майора, не особенно удивили знающего эту страну Остапа. О том, что в офисе что-то неладно, Крымов понял по паническому поведению Пятницы, который, бросив у входа свой знаменитый мотоцикл, пытался перелезть через забор с колючей проволокой и уйти дворами. Произведя краткий допрос трясущегося компаньона, Остап узнал, что в офисе его ожидают два милиционера, которые, не теряя времени, уже расспрашивали о чем-то Нильского.
Остап немедленно двинулся в сторону своего кабинета. Войдя в комнату, Крымов решительно подошел к мокрому и бледному Нильскому, с трудом вспоминающему свое имя в окружении двух типичных оперативников. Тот, что сидел на месте Остапа, повесив свой пиджак на спинку кресла, получал искреннее удовольствие от поведения Нильского.
Так, что же мы молчим? — видимо, не в первый раз задавал свой вопрос старший.
Если рыба молчит, это еще не значит, что ей нечего сказать, — донесся от дверей уверенный голос Остапа. Маэстро спокойно подошел к столу и обратился к милиционеру: — Кто сказал, что рыбы не говорят? Они просто долго думают. Зачастую это происходит так долго, что занимает всю их жизнь. Разрешите, я присяду на свое место.
Старший, для солидности помедлив, нехотя встал и, согнав своего младшего коллегу, который отошел к двери, сел на соседний стул. Остап сел и минуту приводил в порядок бумаги на столе, раскладывая их по каким-то стопкам. Затем, как бы вспомнив о присутствующих, Крымов поднял глаза.
Вы свободны, — сказал Остап, обращаясь к Нильскому и, повернувшись к старшему из офицеров, добавил: — А вы что здесь делаете? Кто такие?
Рыжий круглолицый толстяк отработанным движением протянул Остапу удостоверение и вопросительно посмотрел на своего товарища. Крымов для проформы задержался на документе, между тем как Нильский попытался улизнуть из комнаты. Младший офицер преградил ему дорогу. Рыжий майор спрятал свою корочку и поинтересовался у Крымова:
А вы кто такой?
Об этом чуть позже. Вы тут по делу или просто так пугаете неопытных президентов начинающих фирм?
Ничего себе, начинающая! — с издевкой встрял младший. — Да вы тут на парочку статеек наработали уже.
Остап нутром почувствовал, что ребята здесь не просто так, и вероятно, это то, чего он ожидал. Это была та ситуация, при которой неверные действия могли привести к плачевным последствиям. Детективы пришли по явной наводке.
Одну минуту, мне надо найти кое-что, — сказал Остап и начал выдвигать и задвигать обратно ящики стола, шумно переворачивая их содержимое и вороша бумаги. Порывшись в пестром содержимом полок, Крымов, наконец, достал из последнего ящичка квитанцию на сданные в ремонт туфли и облегченно вздохнул, как будто вновь обрел утерянный клад.
Вот, наконец-то! — он обрадовано потряс бумажкой перед носом милиционера и, обратившись к младшему офицеру, попросил: — Передайте, пожалуйста, эту квитанцию моему завхозу. Скажите, пусть получит туфли сегодня же.
Младший придирчиво обследовал бумагу со всех сторон и вышел из комнаты. Крымов придвинулся к старшему и, пристально посмотрев тому в глаза, доверительно спросил:
Скажите мне начистоту, майор, кто вас прислал?
Рыжий милиционер опять вернулся к своему вопросу:
А вы кто такой, собственно, будете? Документы у вас есть?
Я — лицо неофициальное в данном случае, и, может быть, это для вас к лучшему.
А все-таки? — не унимался рыжий.
Крымов протянул удостоверение.
«Режиссер-постановщик», — прочитал Рыжий. — И что же вы тут, как режиссер, ставите?
Как говорят у вас тут в Украине, — постанову, — ответил Остап. — Так с чем к нам такие дорогие гости?
На вашу фирму есть информация, мы не можем не отреагировать.
Остап глянул на старшего и прочитал в его кошачьих глазах до боли знакомую готовность к компромиссам, смешанную с необходимостью выполнения служебного задания. В комнату вернулся второй детектив. Остап уже знал, что он будет делать. Пододвинув к себе телефон, Крымов деловито набрал какой-то номер и, получив ответ, заговорил, чеканя слова, как советские металлические рубли с изображением Ленина.
Алло, это седьмой? Соедините меня с девяткой… Алло, это Крымов. Дайте мне, пожалуйста, информацию на майора Московского райотдела Стуся Романа Степановича.
В комнате повисла напряженная тишина, Остап, откинувшись на спинку кресла, с усталым видом ждал ответа. Младший подсел к Рыжему и с интересом и опаской поглядывал на загадочного хозяина офиса. Майор налил стакан минералки, стоящей на столе, и выпил ее залпом.
Наконец, «девятка» ответила. Остап начальственным жестом пальца попросил майора подать ему карандаш и бумагу.
Записываю… Тридцать семь лет… Женат… Девичья фамилия — Цаплиенко… 1963 года рождения… Двое детей… Две девочки, восемь и двенадцать… Проживает: Героев труда, 12е, квартира 100… Рост сто семьдесят… Размер ноги — сорок два… Глаза серо-голубые… Болеет псориазом… Пародонтоз… Что, что? Лечится в настоящее время от алкоголизма?.. — Остап укоризненно посмотрел на майора.
По мере того, как Крымов, повторяя вслух, записывал, лица обоих милиционеров вытягивались. Остап нетерпеливо обратился к трубке:
Ну все, достаточно, пока. Если понадобится дополнительная информация, запрошу по официальному каналу. Да нет, пока все в порядке. Все, отбой! Привет Славину.
Повесив трубку, Остап ласково посмотрел на оторопевших милиционеров.
Ну что, коллеги. Мне известно, с чем вы пришли сюда и что еще хотите дополнительно разузнать. Вы, конечно, собрали дополнительную информацию, а я вижу вас первый раз, но уже знаю всю вашу подноготную. Я мог бы рассказать, какого цвета волосы у любовницы вашего молодого коллеги, но это будет не так быстро.
Не надо, — проговорил старший, и движением руки прихлопнул отвисшую челюсть младшему.
Рыжий откинулся от стола, как бы отодвигаясь от Остапа на более далекое расстояние.
По всей видимости, нас ввели в заблуждение, — и обратившись к младшему, он добавил:
Чуть не подставил нас этот гад толстопузый.
Вы, по всей видимости, говорите о господине Пеленгасове? — спросил Остап. — Так вы учтите, что он у нас под колпаком уже второй год. Никак не можем подобраться. Вот сейчас пробуем подцепить этого скользкого карасика. Кстати, в этой связи у меня к вам просьба — о сегодняшнем разговоре ни слова, иначе поломаем всю игру. Да, и своих предупредите, пожалуйста. Нам понадобится еще поработать месяца три-четыре. У меня было задание не открываться до поры до времени, но раз уж так получилось, то другого выхода, как сотрудничать, у нас нет. Одно ведь дело делаем, товарищи!
Остап посмотрел на майора теплым нежным взглядом дяди Степы-милиционера.
А секретность — это наш стиль. Ничего не попишешь. Органы безопасности — это вам не какие-нибудь там органы. Нас не любят не потому, что мы злые, а потому, что ничего о нас не знают.
Остап говорил быстро, без запинок, и майор никак не мог вставить свою просьбу показать дополнительное удостоверение, хотя сомнение в целесообразности этого заставляло его малодушно колебаться. Прочитав нерешительность на лице Стуся, Остап понял, что надо закрепить инициативу.
Да! Чтобы вам не попало за возможный срыв всей операции, я не буду докладывать полковнику о сегодняшнем инциденте. Но это в том случае, если вы меня не подведете и сделаете то же самое. Вы ведь знаете, начальство, чуть что сорвется, сразу сделает из меня и из вас козлов отпущения. Все, мужики, у вас своя работа, у меня — своя. Пора вам потихоньку отчаливать, а то еще увидит кто-нибудь. Знаете пословицу «И стены имеют уши». В нашем ведомстве, это уж точно. Помню, когда я учился еще в юридическом и подрабатывал в театре Пушкина монтировщиком сцены, то как-то присел отдохнуть за кулисами во время антракта у самой декорации, которая изображала стену замка. Так весь перерыв две солидные такие на вид дамы, сидевшие в первом ряду прямо возле стен замка, такую пошлятину про своих мужиков несли, от которой даже Калигула покраснел бы от пяток до кончика своего утиного носа. Вот уж действительно, как не верить народным пословицам!
Уловив паузу в монологе Крымова, майор попытался было сделать еще одну попытку идентифицировать Остапа, но тот опять не дал ему вставить слово.
Кстати, есть один старый анекдот про двух дам. Встречаются две подруги, и одна говорит: «Ты знаешь, у меня без конца голова болит». А вторая ей в ответ: «А я вообще без него спать не могу». Между прочим, Роман Степанович, раз уже мы начали работать вместе, то оставьте мне свой телефончик, а лучше — визитку. Вы, по всей видимости, хорошо знаете Пеленгасова, а это может очень пригодиться.
Далее Остап предложил перенести разговор с места работы, которое являлось одновременно и боевым заданием, в более непринужденную обстановку, к примеру, в кафе. Через пару дней. А лучше — через недельку.
Выйдя в приемную, трое мужчин с выражением одной общей тайны на лицах деловито попрощались. Причем даже Макс заметил, что оперативники посматривали на Остапа, как на старшего. Пятница, окончательно оправившийся от испуга и любящий, теша свое самолюбие, потереться около дружески настроенных представителей власти, вызвался проводить двух задумчивых милиционеров.
Майор сдержанно сказал:
Пожалуйста, не беспокойтесь провожать нас.
Ну что вы, — любезно заулыбался Жора, — какое же это беспокойство, это — удовольствие.
Когда Остап вошел обратно в кабинет, он натолкнулся на вопрошающий и настороженный взгляд Сан Саныча.
В какую игру вы меня втянули, товарищ Крымов? Вы что, тоже этот… — и Нильский приложил два пальца к плечу, изображая лычки на погонах.
Остап весело и раскатисто расхохотался:
Я думаю, Сан Саныч, на вас произвело впечатление, как я перевербовал у Пеленгасова двух его подручных. Это всего лишь временный успех. Но мы убили сразу трех зайцев. Во-первых, мы точно уже знаем, что Пеленгасов живейшим образом интересуется нами. Во-вторых, мы получили передышку, которую я расцениваю как карт-бланш на завершение задуманного плана. И в-третьих, мы теперь имеем хорошую крышу для гашения всевозможных неприятностей. А их, учитывая специфику нашей работы, поверьте, скоро будет хоть отбавляй. Некоторые люди, узнав с нашей помощью, что они являются болванами и кретинами, могут задумать месть за это открытие. Ведь если осла назвать козлом, он тоже обидится. Людям вообще свойственно думать о себе намного лучше, чем они есть на самом деле. А жаль, — это как раз и ведет ко всем бедам. Отвечая на ваш вопрос насчет погон, скажу — ничуть не бывало. Но, если в мои фантазии поверили наши искушенные блюстители порядка, то меня не удивляет ваша недоверчивость.
Но ведь вы же звонили куда-то при всех нас? — хмуро уставился на Остапа Нильский.
Я набрал наугад первый пришедший мне в голову номер.
Но ведь вы говорили с кем-то?
Да, мне показалось, что это была какая-то старушка. Некоторое время она слушала мой монолог, а затем, решив, что ей позвонил полоумный, повесила трубку. Так что остаток разговора я провел с короткими гудками.
Но ведь вы же выдали им такую информацию, что у них глаза полезли на лоб! Откуда вы ее взяли?
Остап улыбнулся.
Сколько раз мне говорить вам, младшему научному сотруднику, что чудес на свете не бывает. Когда я работал в 1992 году предсказателем будущего, то выработал для себя правило — обезоружить для начала недоверчивого обывателя достоверными данными из его прошлого. После этого уже весь зал находился под моим контролем, и я мог расслабиться и нести всякую ахинею. Что интересно, так никто и не смог догадаться, как я это делаю, начиная от милиции и кончая конкурирующими ясновидцами, у которых я удачно отбивал клиентуру. Я не буду выдавать свои маленькие секреты. Мало ли, произойдет еще один политический переворот, придется вернуться к старому испытанному заработку. Поверьте мне, что в периоды послереволюционного развала и безвременья предсказание будущего — это хорошие стабильные деньги.
Мне трудно вам поверить, это слишком невероятно, — не унимался Нильский.
Хорошо, — сжалился Остап, — что вам показалось таким невероятным?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51