Лакеи тотчас же поднесли им шипучее вино.
Король прежде любил называть себя первым подданным королевы, нос тех пор как положение королевы сделалось всем известно, король, руководимый иезуитами Санта Мадре, стал предъявлять всевозможные требования.
Не один раз уже Франциско де Ассизи требовал от королевы разных уступок, которые она, хотя и не охотно, все-таки делала ему, для того чтобы поддерживать согласие при дворе. Было снова открыто более пятидесяти монастырей, а при выборах кортесов покровительствовала лицам, угодным иезуитам, что привело в негодование большую часть народа. Королева первая подала повод к возмутительным статьям, для заглушения которых она сделала редактора газеты «Геральдо» Сарториуса (впоследствии граф Сен-Луи) министром внутренних дел.
Между тем как придворные мужчины и дамы после представлений королеве разделились на группы, Франциско де Ассизи подошел к Изабелле с новым требованием. Он с первого взгляда убедился, что Нарваэц стоит в отдалении, обсуждая вместе с министром Олоцагой какое-то преобразование. Со стаканом в руке, наполовину наполненным вином, король подошел к Изабелле.
— Августейшая моя супруга, — проговорил он, — позвольте мне выпить за ваше драгоценное здоровье и за благополучный исход нашего ожидания.
— Искренне благодарю вас, ваше величество, — произнесла едва слышно Изабелла, поднося стакан к губам.
В эту минуту лицо ее приняло меланхолическое выражение и голубые глаза ее затуманились.
— Одно только обстоятельство тревожит наше счастье, — продолжал король, садясь возле королевы на указанный ею стул, — и это обстоятельство заставляет нас серьезно задуматься, потому что оно возмущает спокойствие страны.
Королева с удивлением посмотрела на своего супруга.
— Вы меня крайне удивляете. Мне любопытно знать, какое это может быть обстоятельство? — проговорила она вполголоса.
— Я чувствую невозможность далее скрываться от вас, ваше величество. Теперь нас никто не слушает и потому позвольте мне высказать свою просьбу, которую передает вам через меня большая часть ваших подданных. Герцог Валенсии употребляет во зло ваше доверие и высокую должность, которую вы благоволили ему пожаловать.
— Как, ваше величество? У меня нет ни малейшего повода не доверять министру-президенту Нарваэцу. Чья сильная рука поддерживала нас во всевозможных обстоятельствах? Кто лучше его умеет поддерживать дисциплину в войске и порядок в разных отраслях правления? Нет, нет, ваше величество, вам сделали фальшивые доносы. Окружающие вас только и ищут, как бы унизить герцога Валенсии в наших глазах!
— Вы своими словами, Изабелла, даете мне чувствовать, что я ваш подданный. Но так как я ношу титул короля, то обязан всем пожертвовать, чтобы обратить внимание моей супруги на опасность, которая угрожает ей от ее любимца, — продолжал король, который на этот раз был красноречивее обыкновенного.
— Я решительно не чувствую себя в состоянии наказать герцога за его услуги и доказательства преданности. Вы называете его моим любимцем, хорошо же, пускай это звание будет за ним.
— Говорят даже в народе, что из множества ваших любимцев он более других имеет право носить это звание.
— Тот, кто занимает престол, должен стоять выше всякой народной молвы, — отвечала королева с гордостью и плохо сдерживаемым негодованием.
— Однако же нельзя оставить без всякого внимания все, что говорится, в сплетнях бывает иногда доля правды.
— Не намерены ли вы давать мне предписания или делать мне упреки, ваше величество? Герцог Валенсии необходим для нашего престола.
— Он честолюбец, ищущий только неограниченной власти. Он дурной советник, потому что холодный, расчетливый эгоизм диктует ему все, что он говорит! — проговорил король взволнованным голосом.
— Пускай предоставят мне судить об этом или, может быть, думают, что я так недальновидна, что не могу узнать своих приближенных? Вы, кажется, могли в течение нескольких лет заметить, ваше величество, что я держала себя очень далеко от всего, что вы делали, так предоставьте и мне свободу действий. Договор этот, кажется, нетрудный.
Изабелла встала — она была очень взволнована. Красные пятна выступили на ее бледных щеках. Она распрощалась с Марией Кристиной, гордо и холодно поклонилась королю и под предлогом легкого нездоровья вышла из залы.
Франциско де Ассизи был тем более рассержен словами своей супруги, что патер Фульдженчио довольно ловко дал ему понять, что королева положительно не станет внимать его просьбам и советам. Франциско де Ассизи хотел когда-нибудь обратиться к королеве с решительным восклицанием: gavdez!
Улыбаясь, как будто ни в чем ни бывало, проводил он свою супругу из залы и заговорил с королевой-матерью. Герцог Рианцарес заметил кое-что из маленькой сцены, происшедшей между королем и его супругой, а так как он хотел во что бы то ни стало еще более навредить Нарваэцу, то при выходе из залы, он, как бы в шутку, шепнул королю:
— Не робейте, ваше величество, мы должны помнить, что мы мужчины.
Супруг Изабеллы улыбнулся ему в ответ и остановился на минуту в раздумье.
— Рианцарес прав, мы должны знать, что мы мужчины, — шепнул он про себя, — я хочу непременно достигнуть своей цели, так как я многим обязан патерам. Мне никогда не будет предоставлено столько власти, как теперь, и я хочу ею воспользоваться.
Король направился к покоям своей супруги, желая в эту же ночь испытать свое влияние. Твердыми шагами подошел он к передней и торопливо приказал дежурному адъютанту доложить о себе королеве. Этот необходимый этикет раздосадовал его, потому что он торопился и ему некогда было подчиняться этим формальностям.
Королева хотела сперва отказать своему супругу, но потом она согласилась его принять для того, чтобы сказать ему откровенно, что она хочет царствовать одна. Притом ей было любопытно узнать, что король так торопится сообщить ей ночью после их разговора. Франциско де Ассизи переменно поклонился королеве.
— Крайняя необходимость заставляет меня беспокоить вас в такую пору, — проговорил взволнованный король, — и я никогда не прощу себе своей смелости, если она каким бы то ни было образом потревожит вас.
Любезным движением король указал на кресло, с которого только что поднялась Изабелла.
— Так позвольте и вас попросить сесть, ваше величество. Я крайне встревожена.
— Мне очень горько это слышать и потому позвольте мне говорить с вами коротко, чтобы не беспокоить вас долго.
Король говорил по-французски. Он всегда употреблял этот язык, когда был взволнован и должен был говорить быстро.
— Я пришел, — продолжал он, — для того чтобы объявить вам о своем твердом решении, а именно, что я сегодня же ночью переношу свою резиденцию в Аран-хуес. Я хочу жить вдали от Мадрида и отдалиться от вашей резиденции, так как мое влияние здесь ни во что не ставится.
Изабелла вскочила. Взглядом, исполненным изумления и испуга, смотрела она на короля, который наслаждался успехом своей угрозы.
— Как, вы хотите…
— Перенести свою резиденцию, да, намерение мое непоколебимо! Мне уже наскучило считаться пятой спицей в колеснице. Я хочу избавиться от придворных интриг. Моя привязанность к вам заставляет меня говорить вам всю правду. Это будет предметом толков при дворе, но я не могу поступать иначе и должен предпринять самые решительные меры. Я и пришел с тем, чтобы сообщить вам об этом.
Изабелла была в высшей степени взволнована и недовольна решением своего супруга, она должна была собраться с силами, чтобы перенести всю тяжесть этого удара. Это быстрое решение задело за живое не сердце ее, а только рассудок.
— Что может вас заставить отступить от вашего прекрасного намерения? — спросила она, наконец.
— Ничего, если вы называете его прекрасным.
— Я хочу знать, что могло вас побудить отделить свою резиденцию от моей?
— Позвольте мне об этом поговорить откровенно, так как оно есть, без всякой маски и без прикрас. Нарваэц не должен оставаться при дворе.
Услышав такую дерзкую и бесстыдную речь, Изабелла быстро встала.
— Этого не будет, Франциско де Ассизи.
— В таком случае мне ничего более не остается делать, как проститься с вами. Сегодня же ночью я переношу резиденцию в Аранхуес.
Король поклонился.
— Нарваэц остается? — спросил он тихо.
— Остается, Франциско де Ассизи! Я не боюсь угроз.
— Через час меня уже не будет в Мадриде. Король вышел за портьеру.
Изабелла посмотрела ему вслед с невыразимым гневом. Ничего не значащий принц, которого она сделала королем, отважился вдруг перечить ей и таким образом, какого она никак не ожидала. Она должна была выбрать между двумя, между Нарваэцем, который был верной опорой ее трона, и Франциско де Ассизи, который был для нее нулем.
Однако же Изабелла не могла скрыть в эту минуту сильного волнения, которое было вызвано перенесением королевской резиденции в Аранхуес и внезапным отделением ее двора от двора короля. Она знала, что ходят слухи о двусмысленных отношениях ее с королем. Теперь же она думала о том, до чего могут дойти эти толки, когда король вдруг отделит от нее свою резиденцию, между тем как уже почти всем было известно ее положение. Не должна ли была эта непонятная разлука подлить еще масла в огонь и дать повод к дальнейшим сплетням? Изабелла с ужасом провела рукой по лбу.
— Он не должен переезжать, я употреблю все свои силы, чтобы помешать ему, — проговорила она, — я должна поговорить с Нарваэцем, он решит, как нам поступать.
Королева позвонила.
— Попросите сюда главного министра-президента! — проговорила она с волнением.
Нарваэц был человек с железным характером. Он спал не более пяти часов в день и всегда готов был служить своей повелительнице. Тотчас же по призыву он явился в будуар королевы, порог которого он переступал в первый раз. Он предчувствовал, что дело, о котором королева спешила переговорить с ним среди ночи, должно быть особенно важно.
— Господин герцог, — обратилась к нему Изабелла, видимо, взволнованная, — через несколько минут в нашем дворце должно произойти событие, которое будет иметь тяжелые последствия, если только мы тотчас же не воспрепятствуем его исполнению. Король собирается отделить свою резиденцию от нашей и перенести ее в Аранхуес.
Нарваэц вскочил, как будто его ужалила змея.
— Король хочет переехать в Аранхуес? — повторил он в недоумении. — Это невозможно!
— А между тем он только что объявил мне об этом.
— Ни под каким видом этого не должно быть. Дайте мне полную власть, ваше величество, и я этого не допущу.
— Даю вам полную, неограниченную власть, — проговорила озабоченная королева, — делайте все, что вам покажется необходимым.
— Прошу вас дать мне письменное приказание, ваше величество, потому что то, что случится через час, будет изменой королю, если только у меня не будет полной доверенности с вашей подписью.
Изабелла подошла к письменному столу и собственноручно написала бумагу, по которой передавала верховную власть министру-президенту. Молча поклонившись, Нарваэц удалился.
Через несколько минут во флигеле дворца, где жил король, послышались однообразные шаги алебардистов герцога Валенсии. Храбрые войска никогда не спрашивают, куда их ведут и кого взять в плен, но беспрекословно исполняют приказания своего офицера. Этот офицер был не кто иной, как Олано, которого мы видели несколько лет тому назад главой карлистов. Он был тогда на стороне короля, но когда он увидел, что войска дона Карлоса совершенно распускаются, то перешел к герцогу Валенсии и до того предался ему, что последний решился дать ему поручение в высшей степени трудное и деликатное. Олано во главе алебардистов подошел к покоям короля и окружил их в одно время со всех сторон. Потом без доклада вошел в комнату короля, где последний совещался с интендантом на счет отъезда своего в Аранхуес.
Франциско де Ассизи с гневом и удивлением посмотрел на офицера, осмелившегося переступить порог его покоев.
— Кто вы такой и что вам надо? — закричал он, обращаясь к Олано.
— Я получил приказание арестовать ваше величество! — ответил с невозмутимым спокойствием громадный офицер.
— Вы сумасшедший! — воскликнул король вне себя от гнева.
Интендант его смотрел с удивлением на храброго офицера, которого нисколько не потревожила запальчивость маленького короля.
— Прикажите караулу потащить этого бунтовщика в государственную подземную темницу. Или вы думаете, что подобная дерзость может остаться безнаказанной? Кто вы такой? Ваше имя?
— Генерал Рос де Олано, ваше величество, — отвечал офицер, низко кланяясь.
Не ожидая такой сцены и вне себя от ярости, Франциско де Ассизи не знал, с чего начать. Он думал, что произошел бунт в войске, что нередко случается между испанскими солдатами. Он с силой дернул за ручку колокольчика, чтобы позвать адъютантов. Никто не слыхал и не являлся. Король побледнел. Он поспешил к двери, быстро рванул ее и хотел призвать караул.
С широко раскрытыми глазами отступил он в свою комнату. Коридоры и двери были заняты алебардистами герцога Валенсии.
— Это измена королю! — воскликнул Франциско, скрежеща зубами. — Вы мятежник! На эшафот его! Кто приказал вам вторгнуться сюда?
— Я от имени королевы арестовываю вас! — отвечал Олано, наклоняя голову. — Вот собственноручный приказ ее величества королевы.
Франциско де Ассизи увидел наконец, что он должен покориться и казаться довольным. Он понял, что Изабелла хотела этим насилием помешать его отъезду в Аранхуес, так как перенесение резиденции наложило бы тень на репутацию супруги короля. Франциско принудил себя улыбнуться.
— По приказанию ее величества! — сказал он, как будто дело шло о шутке. — Я понимаю теперь в чем дело, господин генерал, и подчиняюсь королеве с величайшим удовольствием. Король взят в плен! Сообщите ее величеству, что король сдался сам.
Почтительно поклонившись, Олано дал приказы своим адъютантам, а сам остался в комнате арестованного короля.
Король принужден был, улыбаясь, отказаться от всех своих прав, он даже обнял герцога Валенсии, который горьким образом дал ему почувствовать свою власть. Внутренне же они оба еще более чем когда-либо не доверяли друг другу и ждали только случая, чтобы погубить один другого, чтобы повторить свои нападения.
Вскоре после этого королева преждевременно разрешилась мертвым мальчиком, к великому прискорбию всей страны. Ужасное пророчество монахини Патрочи-нио сбылось.
Карлисты и Монпансье снова стали возвышаться, между тем как влияние герцога Валенсии с каждым днем ослабевало.
В Санта Мадре все было благополучно.
ПРЕКРАСНЫЕ ДНИ В АРАНХУЕСЕ
Из всех испанских колоний остров Куба в последние годы беспокоил двор более других. В конце лета 1849 года в Новом Орлеане были организованы набеги американских морских разбойников, которым, однако же, энергичный президент Тейлор на этот раз преградил путь.
В следующую весну генерал Лопес, испанский креол из Каракаса, задумал во главе 500 человек отделить от отечества очень богатую колонию. Но это рискованное дело ему не удалось благодаря отваге испанского гарнизона, генерал-капитан острова Кубы Ронкали показал себя североамериканскому правительству вполне заслуженным и достойным офицером. Вследствие этого были составлены разные отважные планы. За короткое время нужно было снарядить войско, чтобы послать на помощь правлению острова. Ронкали был сменен, и команда этой экспедицией была поручена генералам Конхе и Приму. Эти два героя во главе храброго войска употребили всю свою энергию на то, чтобы положить конец новым нападениям морских разбойников, часть которых была взята в плен, приговорена военным судом к смерти и через несколько часов расстреляна в Гаване. Креол Лопес, изменник и предводитель шаек, пытался бежать, но был пойман и мужественно перенес гаротту, которая отличается от гильотины тем, что, вместо того чтобы ударом топора разом лишить жизни несчастную жертву, ей понемногу раздробляют шейный позвонок. Часть американского населения возмутилась против строгости Конхи и Прима. Испания же благодарила их, потому что была обязана их решительности тем, что эта важная колония осталась за ней. Этот предприимчивый поход доставил большое удовольствие маркизу де лос Кастилльейосу, тем более что Топете сопровождал его во главе маленькой эскадры. Не доставало только Серрано и Олоцаги, чтобы напомнить им их прежние походы.
Между тем Нарваэц, измученный враждовавшими партиями, добровольно подал в отставку, потому что ему серьезно опротивели интриги королевы-матери, ее супруга и даже самого короля. Изабелла долго не соглашалась на его отставку, но потом исполнила его требование и опять попала во власть своей матери и иезуитов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Король прежде любил называть себя первым подданным королевы, нос тех пор как положение королевы сделалось всем известно, король, руководимый иезуитами Санта Мадре, стал предъявлять всевозможные требования.
Не один раз уже Франциско де Ассизи требовал от королевы разных уступок, которые она, хотя и не охотно, все-таки делала ему, для того чтобы поддерживать согласие при дворе. Было снова открыто более пятидесяти монастырей, а при выборах кортесов покровительствовала лицам, угодным иезуитам, что привело в негодование большую часть народа. Королева первая подала повод к возмутительным статьям, для заглушения которых она сделала редактора газеты «Геральдо» Сарториуса (впоследствии граф Сен-Луи) министром внутренних дел.
Между тем как придворные мужчины и дамы после представлений королеве разделились на группы, Франциско де Ассизи подошел к Изабелле с новым требованием. Он с первого взгляда убедился, что Нарваэц стоит в отдалении, обсуждая вместе с министром Олоцагой какое-то преобразование. Со стаканом в руке, наполовину наполненным вином, король подошел к Изабелле.
— Августейшая моя супруга, — проговорил он, — позвольте мне выпить за ваше драгоценное здоровье и за благополучный исход нашего ожидания.
— Искренне благодарю вас, ваше величество, — произнесла едва слышно Изабелла, поднося стакан к губам.
В эту минуту лицо ее приняло меланхолическое выражение и голубые глаза ее затуманились.
— Одно только обстоятельство тревожит наше счастье, — продолжал король, садясь возле королевы на указанный ею стул, — и это обстоятельство заставляет нас серьезно задуматься, потому что оно возмущает спокойствие страны.
Королева с удивлением посмотрела на своего супруга.
— Вы меня крайне удивляете. Мне любопытно знать, какое это может быть обстоятельство? — проговорила она вполголоса.
— Я чувствую невозможность далее скрываться от вас, ваше величество. Теперь нас никто не слушает и потому позвольте мне высказать свою просьбу, которую передает вам через меня большая часть ваших подданных. Герцог Валенсии употребляет во зло ваше доверие и высокую должность, которую вы благоволили ему пожаловать.
— Как, ваше величество? У меня нет ни малейшего повода не доверять министру-президенту Нарваэцу. Чья сильная рука поддерживала нас во всевозможных обстоятельствах? Кто лучше его умеет поддерживать дисциплину в войске и порядок в разных отраслях правления? Нет, нет, ваше величество, вам сделали фальшивые доносы. Окружающие вас только и ищут, как бы унизить герцога Валенсии в наших глазах!
— Вы своими словами, Изабелла, даете мне чувствовать, что я ваш подданный. Но так как я ношу титул короля, то обязан всем пожертвовать, чтобы обратить внимание моей супруги на опасность, которая угрожает ей от ее любимца, — продолжал король, который на этот раз был красноречивее обыкновенного.
— Я решительно не чувствую себя в состоянии наказать герцога за его услуги и доказательства преданности. Вы называете его моим любимцем, хорошо же, пускай это звание будет за ним.
— Говорят даже в народе, что из множества ваших любимцев он более других имеет право носить это звание.
— Тот, кто занимает престол, должен стоять выше всякой народной молвы, — отвечала королева с гордостью и плохо сдерживаемым негодованием.
— Однако же нельзя оставить без всякого внимания все, что говорится, в сплетнях бывает иногда доля правды.
— Не намерены ли вы давать мне предписания или делать мне упреки, ваше величество? Герцог Валенсии необходим для нашего престола.
— Он честолюбец, ищущий только неограниченной власти. Он дурной советник, потому что холодный, расчетливый эгоизм диктует ему все, что он говорит! — проговорил король взволнованным голосом.
— Пускай предоставят мне судить об этом или, может быть, думают, что я так недальновидна, что не могу узнать своих приближенных? Вы, кажется, могли в течение нескольких лет заметить, ваше величество, что я держала себя очень далеко от всего, что вы делали, так предоставьте и мне свободу действий. Договор этот, кажется, нетрудный.
Изабелла встала — она была очень взволнована. Красные пятна выступили на ее бледных щеках. Она распрощалась с Марией Кристиной, гордо и холодно поклонилась королю и под предлогом легкого нездоровья вышла из залы.
Франциско де Ассизи был тем более рассержен словами своей супруги, что патер Фульдженчио довольно ловко дал ему понять, что королева положительно не станет внимать его просьбам и советам. Франциско де Ассизи хотел когда-нибудь обратиться к королеве с решительным восклицанием: gavdez!
Улыбаясь, как будто ни в чем ни бывало, проводил он свою супругу из залы и заговорил с королевой-матерью. Герцог Рианцарес заметил кое-что из маленькой сцены, происшедшей между королем и его супругой, а так как он хотел во что бы то ни стало еще более навредить Нарваэцу, то при выходе из залы, он, как бы в шутку, шепнул королю:
— Не робейте, ваше величество, мы должны помнить, что мы мужчины.
Супруг Изабеллы улыбнулся ему в ответ и остановился на минуту в раздумье.
— Рианцарес прав, мы должны знать, что мы мужчины, — шепнул он про себя, — я хочу непременно достигнуть своей цели, так как я многим обязан патерам. Мне никогда не будет предоставлено столько власти, как теперь, и я хочу ею воспользоваться.
Король направился к покоям своей супруги, желая в эту же ночь испытать свое влияние. Твердыми шагами подошел он к передней и торопливо приказал дежурному адъютанту доложить о себе королеве. Этот необходимый этикет раздосадовал его, потому что он торопился и ему некогда было подчиняться этим формальностям.
Королева хотела сперва отказать своему супругу, но потом она согласилась его принять для того, чтобы сказать ему откровенно, что она хочет царствовать одна. Притом ей было любопытно узнать, что король так торопится сообщить ей ночью после их разговора. Франциско де Ассизи переменно поклонился королеве.
— Крайняя необходимость заставляет меня беспокоить вас в такую пору, — проговорил взволнованный король, — и я никогда не прощу себе своей смелости, если она каким бы то ни было образом потревожит вас.
Любезным движением король указал на кресло, с которого только что поднялась Изабелла.
— Так позвольте и вас попросить сесть, ваше величество. Я крайне встревожена.
— Мне очень горько это слышать и потому позвольте мне говорить с вами коротко, чтобы не беспокоить вас долго.
Король говорил по-французски. Он всегда употреблял этот язык, когда был взволнован и должен был говорить быстро.
— Я пришел, — продолжал он, — для того чтобы объявить вам о своем твердом решении, а именно, что я сегодня же ночью переношу свою резиденцию в Аран-хуес. Я хочу жить вдали от Мадрида и отдалиться от вашей резиденции, так как мое влияние здесь ни во что не ставится.
Изабелла вскочила. Взглядом, исполненным изумления и испуга, смотрела она на короля, который наслаждался успехом своей угрозы.
— Как, вы хотите…
— Перенести свою резиденцию, да, намерение мое непоколебимо! Мне уже наскучило считаться пятой спицей в колеснице. Я хочу избавиться от придворных интриг. Моя привязанность к вам заставляет меня говорить вам всю правду. Это будет предметом толков при дворе, но я не могу поступать иначе и должен предпринять самые решительные меры. Я и пришел с тем, чтобы сообщить вам об этом.
Изабелла была в высшей степени взволнована и недовольна решением своего супруга, она должна была собраться с силами, чтобы перенести всю тяжесть этого удара. Это быстрое решение задело за живое не сердце ее, а только рассудок.
— Что может вас заставить отступить от вашего прекрасного намерения? — спросила она, наконец.
— Ничего, если вы называете его прекрасным.
— Я хочу знать, что могло вас побудить отделить свою резиденцию от моей?
— Позвольте мне об этом поговорить откровенно, так как оно есть, без всякой маски и без прикрас. Нарваэц не должен оставаться при дворе.
Услышав такую дерзкую и бесстыдную речь, Изабелла быстро встала.
— Этого не будет, Франциско де Ассизи.
— В таком случае мне ничего более не остается делать, как проститься с вами. Сегодня же ночью я переношу резиденцию в Аранхуес.
Король поклонился.
— Нарваэц остается? — спросил он тихо.
— Остается, Франциско де Ассизи! Я не боюсь угроз.
— Через час меня уже не будет в Мадриде. Король вышел за портьеру.
Изабелла посмотрела ему вслед с невыразимым гневом. Ничего не значащий принц, которого она сделала королем, отважился вдруг перечить ей и таким образом, какого она никак не ожидала. Она должна была выбрать между двумя, между Нарваэцем, который был верной опорой ее трона, и Франциско де Ассизи, который был для нее нулем.
Однако же Изабелла не могла скрыть в эту минуту сильного волнения, которое было вызвано перенесением королевской резиденции в Аранхуес и внезапным отделением ее двора от двора короля. Она знала, что ходят слухи о двусмысленных отношениях ее с королем. Теперь же она думала о том, до чего могут дойти эти толки, когда король вдруг отделит от нее свою резиденцию, между тем как уже почти всем было известно ее положение. Не должна ли была эта непонятная разлука подлить еще масла в огонь и дать повод к дальнейшим сплетням? Изабелла с ужасом провела рукой по лбу.
— Он не должен переезжать, я употреблю все свои силы, чтобы помешать ему, — проговорила она, — я должна поговорить с Нарваэцем, он решит, как нам поступать.
Королева позвонила.
— Попросите сюда главного министра-президента! — проговорила она с волнением.
Нарваэц был человек с железным характером. Он спал не более пяти часов в день и всегда готов был служить своей повелительнице. Тотчас же по призыву он явился в будуар королевы, порог которого он переступал в первый раз. Он предчувствовал, что дело, о котором королева спешила переговорить с ним среди ночи, должно быть особенно важно.
— Господин герцог, — обратилась к нему Изабелла, видимо, взволнованная, — через несколько минут в нашем дворце должно произойти событие, которое будет иметь тяжелые последствия, если только мы тотчас же не воспрепятствуем его исполнению. Король собирается отделить свою резиденцию от нашей и перенести ее в Аранхуес.
Нарваэц вскочил, как будто его ужалила змея.
— Король хочет переехать в Аранхуес? — повторил он в недоумении. — Это невозможно!
— А между тем он только что объявил мне об этом.
— Ни под каким видом этого не должно быть. Дайте мне полную власть, ваше величество, и я этого не допущу.
— Даю вам полную, неограниченную власть, — проговорила озабоченная королева, — делайте все, что вам покажется необходимым.
— Прошу вас дать мне письменное приказание, ваше величество, потому что то, что случится через час, будет изменой королю, если только у меня не будет полной доверенности с вашей подписью.
Изабелла подошла к письменному столу и собственноручно написала бумагу, по которой передавала верховную власть министру-президенту. Молча поклонившись, Нарваэц удалился.
Через несколько минут во флигеле дворца, где жил король, послышались однообразные шаги алебардистов герцога Валенсии. Храбрые войска никогда не спрашивают, куда их ведут и кого взять в плен, но беспрекословно исполняют приказания своего офицера. Этот офицер был не кто иной, как Олано, которого мы видели несколько лет тому назад главой карлистов. Он был тогда на стороне короля, но когда он увидел, что войска дона Карлоса совершенно распускаются, то перешел к герцогу Валенсии и до того предался ему, что последний решился дать ему поручение в высшей степени трудное и деликатное. Олано во главе алебардистов подошел к покоям короля и окружил их в одно время со всех сторон. Потом без доклада вошел в комнату короля, где последний совещался с интендантом на счет отъезда своего в Аранхуес.
Франциско де Ассизи с гневом и удивлением посмотрел на офицера, осмелившегося переступить порог его покоев.
— Кто вы такой и что вам надо? — закричал он, обращаясь к Олано.
— Я получил приказание арестовать ваше величество! — ответил с невозмутимым спокойствием громадный офицер.
— Вы сумасшедший! — воскликнул король вне себя от гнева.
Интендант его смотрел с удивлением на храброго офицера, которого нисколько не потревожила запальчивость маленького короля.
— Прикажите караулу потащить этого бунтовщика в государственную подземную темницу. Или вы думаете, что подобная дерзость может остаться безнаказанной? Кто вы такой? Ваше имя?
— Генерал Рос де Олано, ваше величество, — отвечал офицер, низко кланяясь.
Не ожидая такой сцены и вне себя от ярости, Франциско де Ассизи не знал, с чего начать. Он думал, что произошел бунт в войске, что нередко случается между испанскими солдатами. Он с силой дернул за ручку колокольчика, чтобы позвать адъютантов. Никто не слыхал и не являлся. Король побледнел. Он поспешил к двери, быстро рванул ее и хотел призвать караул.
С широко раскрытыми глазами отступил он в свою комнату. Коридоры и двери были заняты алебардистами герцога Валенсии.
— Это измена королю! — воскликнул Франциско, скрежеща зубами. — Вы мятежник! На эшафот его! Кто приказал вам вторгнуться сюда?
— Я от имени королевы арестовываю вас! — отвечал Олано, наклоняя голову. — Вот собственноручный приказ ее величества королевы.
Франциско де Ассизи увидел наконец, что он должен покориться и казаться довольным. Он понял, что Изабелла хотела этим насилием помешать его отъезду в Аранхуес, так как перенесение резиденции наложило бы тень на репутацию супруги короля. Франциско принудил себя улыбнуться.
— По приказанию ее величества! — сказал он, как будто дело шло о шутке. — Я понимаю теперь в чем дело, господин генерал, и подчиняюсь королеве с величайшим удовольствием. Король взят в плен! Сообщите ее величеству, что король сдался сам.
Почтительно поклонившись, Олано дал приказы своим адъютантам, а сам остался в комнате арестованного короля.
Король принужден был, улыбаясь, отказаться от всех своих прав, он даже обнял герцога Валенсии, который горьким образом дал ему почувствовать свою власть. Внутренне же они оба еще более чем когда-либо не доверяли друг другу и ждали только случая, чтобы погубить один другого, чтобы повторить свои нападения.
Вскоре после этого королева преждевременно разрешилась мертвым мальчиком, к великому прискорбию всей страны. Ужасное пророчество монахини Патрочи-нио сбылось.
Карлисты и Монпансье снова стали возвышаться, между тем как влияние герцога Валенсии с каждым днем ослабевало.
В Санта Мадре все было благополучно.
ПРЕКРАСНЫЕ ДНИ В АРАНХУЕСЕ
Из всех испанских колоний остров Куба в последние годы беспокоил двор более других. В конце лета 1849 года в Новом Орлеане были организованы набеги американских морских разбойников, которым, однако же, энергичный президент Тейлор на этот раз преградил путь.
В следующую весну генерал Лопес, испанский креол из Каракаса, задумал во главе 500 человек отделить от отечества очень богатую колонию. Но это рискованное дело ему не удалось благодаря отваге испанского гарнизона, генерал-капитан острова Кубы Ронкали показал себя североамериканскому правительству вполне заслуженным и достойным офицером. Вследствие этого были составлены разные отважные планы. За короткое время нужно было снарядить войско, чтобы послать на помощь правлению острова. Ронкали был сменен, и команда этой экспедицией была поручена генералам Конхе и Приму. Эти два героя во главе храброго войска употребили всю свою энергию на то, чтобы положить конец новым нападениям морских разбойников, часть которых была взята в плен, приговорена военным судом к смерти и через несколько часов расстреляна в Гаване. Креол Лопес, изменник и предводитель шаек, пытался бежать, но был пойман и мужественно перенес гаротту, которая отличается от гильотины тем, что, вместо того чтобы ударом топора разом лишить жизни несчастную жертву, ей понемногу раздробляют шейный позвонок. Часть американского населения возмутилась против строгости Конхи и Прима. Испания же благодарила их, потому что была обязана их решительности тем, что эта важная колония осталась за ней. Этот предприимчивый поход доставил большое удовольствие маркизу де лос Кастилльейосу, тем более что Топете сопровождал его во главе маленькой эскадры. Не доставало только Серрано и Олоцаги, чтобы напомнить им их прежние походы.
Между тем Нарваэц, измученный враждовавшими партиями, добровольно подал в отставку, потому что ему серьезно опротивели интриги королевы-матери, ее супруга и даже самого короля. Изабелла долго не соглашалась на его отставку, но потом исполнила его требование и опять попала во власть своей матери и иезуитов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74