— Извините меня, миссис. Как я вам уже сказал… — Еще один чих прервал и это начало фразы.
— Лейтенант Адейр, позвольте предложить вам сначала выпить что-нибудь согревающее. Подойдите поближе к огню.
Она заметила, что лейтенант колеблется, крепко взяла его за руку, предупреждая возможные возражения, и, чуть не подталкивая, провела в гостиную. Когда он стал рядом с горящим камином, то вознаградил Тэйлор за оказанную любезность благодарной улыбкой. Она подала ему чашку чая и спросила:
— Теперь вы можете сказать, зачем я вам нужна?
Он замер и, выпрямившись, поставил чашку на полочку над камином. Глаза его не смотрели на Тэйлор.
— Миссис Стоун, меня послал к вам генерал Бейкер. — Его неожиданно официальный тон пронзил Тэйлор. Она сжалась, а лейтенант продолжал. — Генерал с прискорбием сообщает вам о гибели вашего мужа, майора Джеффри Стоуна. Генерал выражает вам глубочайшее сочувствие, а также искреннее уважение и симпатию к вам и вашей дочери.
Тэйлор, как подкошенная, упала в ближайшее кресло и отсутствующим взглядом уставилась на огонь.
— Миссис…
— Да, лейтенант. Я слышала вас и все поняла. Вы… вы знаете, как он… погиб?
— Насколько я понимаю, он спасал раненых солдат обеих воюющих армий.
Тэйлор печально кивнула головой:
— Да, это так похоже на Джеффри.
Лейтенант подошел к ней поближе и протянул пакет:
— Генерал хотел, чтобы это было теперь у вас. Остальные вещи вашего мужа доставят позже.
Ничего не видя от слез, Тэйлор приняла пакет и спросила:
— А его тело? Они пришлют его нам?
— Думаю, да, миссис.
Он оставался рядом с ней — на тот случай, если понадобится помочь прекрасной молодой вдове. Он ожидал, что она забьется в истерике, как это, он уже знал из собственного опыта, делали другие женщины. Но с ее стороны не было ни крика, ни громких рыданий. Тэйлор просто сидела не шевелясь, а из прекрасных глаз ее текли и текли слезы глубокой печали.
Внимание лейтенанта привлек шелест юбок. В дверях он увидел двух молодых женщин. Ближе к нему стояла приятная блондинка; другая, что поодаль, — очень худая, с крупными чертами лица.
— Тэйлор, с какой это стати ты плачешь? — Мэрили быстро подошла к подруге. Она встала перед ней на колени и взяла за руку, но ответа не дождалась.
Тогда повернулась к лейтенанту. — Что произошло, сэр?
— У меня неприятное поручение… Сообщить миссис Стоун, что ее муж погиб.
— Что? Что вы сказали? Джеффри… мертв?
Мэрили прижала лицо Тэйлор к своей груди, стараясь утешить, как ребенка, гладя по волосам и издавая какие-то непонятные тихие звуки.
Тэйлор покрасневшими от слез глазами посмотрела на Мэрили и сказала с болью:
— Я всегда боялась, что с ним произойдет это, Мэрили. Это я погубила его. Он так много мог дать миру. Он был таким добрым, таким замечательным человеком. Это так несправедливо. — Она задохнулась. — Я… я причиняю вред всему, к чему ни прикоснусь!
— Тихо, успокойся. Ты теперь должна успокоиться, — утешала Мэрили. — Ведь это неправда, моя милая Тэйлор. Ты подарила свою любовь Джеффри, и он был счастлив с тобой. Ну, успокойся.
Тейлор сама больше ничего не говорила, позволяя Мэрили продолжать свои мягкие, утешительные речи. Не считаясь с их горем, из своего угла громко пробили старинные часы. Тэйлор, наконец, перестала плакать. Она добродушно протянула лейтенанту свою руку, и уголков ее рта коснулась болезненная улыбка.
— Я знаю, как нелегко вам исполнять подобные поручения. Спасибо вам за ваше участие. Скоро ли вы теперь увидитесь с генералом Бейкером?
— Да, миссис, скоро.
— Тогда передайте, пожалуйста, ему благодарность за заботу, которую он проявил. И скажите, что я всегда буду ему признательна. — Она прошла с ним до двери. — Сожалею, что вы должны ехать в такую холодную погоду, лейтенант. Пусть бог побережет ваше здоровье и сохранит вас при вашем возвращении.
Лейтенант забыл официальные, подходящие для этого случая слова. Глаза его смотрели на Тэйлор с восхищением. Он сжал ее ладони:
— Миссис Стоун, я навсегда запомню вас. Вы настоящая южанка — сильная и твердая перед лицом такого несчастья. Мне кажется, у вас еще все будет хорошо. Вы способны начать все снова. Эти ваши качества так прекрасны. Если… если бы я мог что-нибудь сделать…
— Благодарю вас, лейтенант Адейр, — сказала она и отрицательно покачала головой. — Никто уже здесь ничего не сможет сделать.
— Он был, наверное, очень хорошим, если заслужил вашу любовь.
— Да, лейтенант. Он был редким человеком.
Она, не одеваясь, вышла за ним на крыльцо. Дул резкий, пронизывающий ветер. Отойдя несколько шагов, лейтенант услышал, как за ней захлопнулась дверь, и ускорил ход.
— Мэрили, — тихо позвала Тэйлор. — Останься со мной. Мне кажется, что я сейчас не в силах вынести одиночества.
— Конечно, я побуду с тобой, дорогая.
— Я думаю, мне на минутку нужно подняться к Бре-нетте.
Тэйлор шла медленно, едва передвигая ноги. Мэрили поддерживала ее под локоть. Вместе они поднялись по ступенькам на второй этаж. Дверь в комнату девочки была открыта, и оттуда доносился голос, отличный от голоса Мимы. Тэйлор и Мэрили замерли, увидев склоненную над кроваткой Элизабет.
— Твоя мать дура, — противным пронзительным голосом говорила она. — Думает, что он умер. А я думаю, что это не так. Он жив. Я видела его только что. И он сказал мне, что ненавидит вас обеих. Он намерен заплатить вам за все, что вы причинили ему. Никогда он не станет больше играть с тобой. Знай, он скоро убьет тебя.
Тэйлор стрелой метнулась к кроватке и схватила ребенка.
— Элизабет, что за ерунду вы несете? — закричала она в ужасе.
На лице Элизабет появилась холодная усмешка.
— Вы в самом деле дура. И Джеффри это знал. Он никогда не любил вас. Он хотел только обладать вашей красотой. В действительности же он любил меня. Он не стал бы мне лгать. Он болел вами и хотел только причинить боль и вам. Джефф любит меня…
Мэрили сочувственно дотронулась до руки Элизабет.
— Элизабет, Джеффри умер.
— Нет, он не умер, — завизжала та. — Я знаю, где он, знаю, что он жив.
— Где он? — осторожно спросила Тэйлор. — Скажите же нам, Элизабет.
Безобразное, безумное хихиканье слетело с тонких губ:
— Вы хотите снова отобрать его у меня? Никогда! Он вас ненавидит так же, как и я. И не пытайтесь, Тэйлор Беллман. Никогда даже не пытайтесь найти его.
После этих слов Элизабет спешно оставила комнату.
— Она же сумасшедшая, — прошептала Мэрили.
— Да, действительно, безумная.
Тэйлор крепко прижимала ребенка к себе, пока девочка не заерзала, не заплакала. Тэйлор опустила ее в кроватку. Там Бренетта встала, опираясь на поручни, и улыбнулась.
— Ты думаешь, она способна причинить вред ребенку? — спросила Мэрили.
— Я не знаю, но я не должна допустить такой возможности. Сегодня же заберу ее в свою комнату. Она ни на мгновение не должна оставаться без присмотра, пока Элизабет будет находиться в этом доме. Придется передать другим обязанности Мимы по приготовлению еды для Бренетты и стирке одежды. Она должна будет находиться с ней постоянно. Только так девочку можно обезопасить.
— Тэйлор, — нерешительно спросила Мэрили. — А как с тобой? Очень вероятно, что ты тоже подвергаешься…
— Со мной все будет хорошо, Мэрили. Что и каким образом она может мне сделать? Она думает, что Джеффри с ней, и она будет продолжать так считать, пока я попытаюсь «забрать» его у нее. Она просто забудет обо мне. Хуже всего, что мы не можем сказать доктору Риду о более чем странном поведении его дочери.
Как и было решено, Бренетта и ее вещи переместились в комнату Тэйлор. Мима получила необходимые указания, касавшиеся мисс Рид.
— Можете ничего не говорить мне, миссис, — отвечала Мима. — Я видела, какими страшными становятся ее глаза. В душе этой женщины поселился дьявол, миссис, это точно.
Огонь камина посылал на потолок тени от языков своего пламени. В другое время эти танцующие фигурки могли бы казаться просто веселыми. Этой же ночью они кружились в каком-то зловещем танце. Они словно смеялись над потерей Тэйлор, глумились над ее судьбой дважды неудавшейся жены. Да, Джеффри уже нет. Она предчувствовала это все последние месяцы. Если бы она только смогла поговорить с ним снова, если бы он только получил последнее ее письмо… Он хранил все листочки, написанные ее рукой. Но почему он не нашел времени ответить? Вспомнив о пакете, она села поближе к лампе. Может быть, прочтя то, что сама писала, получит хоть какое-то облегчение… Она тщательно разгладила каждый листок. Несколько конвертов оказались даже не распечатанными. Посланные ею совсем недавно, они, очевидно, пришли в его расположение, когда Джеффри отсутствовал. Он никогда уже не прочтет их… Вдруг из пачки выпала небольшая бумажка, исписанная почерком Джеффри. Да, конечно, это был его ответ, который он так и не успел отправить.
«Моя милая жена! Твое письмо, в котором ты сообщаешь о своем решении, наполнило мое сердце необыкновенной радостью. Клянусь тебе, Тэйлор, я сделаю вас с Бренеттой самыми счастливыми. Теперь, когда моя жизнь, кажется, начинается заново, может показаться странным, что я хочу сказать тебе. Огромное чувство, которое я испытываю к тебе, заставляет меня с опасением думать о возможной смерти. Если случится, что я не вернусь с этой войны, не вздумай считать себя хоть в чем-то виноватой. Знаю, что ты честно любишь меня. Что тут еще можно сказать? За все время, прошедшее со дня нашей свадьбы, нам не довелось и недели провести вместе. Но и эти немногие дни — самые памятные, самые дорогие в моей жизни. Я люблю тебя, Тэйлор. Никогда не забывай об этом. Поцелуй за меня Бренетту. Твой Джеффри».
Милый Джеффри, даже в конце своей жизни он думал только о ней. Даже после смерти он хотел избавить ее от самоосуждения. Да, он освободил ее от чувства вины, но не любви к нему.
Тэйлор погасила свет и легла. Дьявольские фигурки на потолке безвозвратно исчезли.
Прижимая к груди его письмо, Тэйлор думала: «Джеффри, твое место в моем сердце никогда не будет занято другим. Ты всегда будешь со мной, как я всю жизнь буду нуждаться в тебе. Я так хочу… хотела, чтобы все у нас сложилось по-другому…»
Глава 30
Тэйлор ближе наклонилась к Роберту, пытаясь хоть несколько загородить его от жгучего ветра, пробирающегося через двери экипажа. Она представляла, как, должно быть, замерз Джош на своем месте возничего. Мима сидела с ними, держа на руках закутанную в женское пальто Бренетту, которая безмятежно спала.
— Мы что, уже почти на месте, Тэйлор?
Она с усилием улыбнулась Роберту, стуча зубами от холода. За те часы, как они оставили Атланту, совершенно измучились. Трое взрослых и ребенок прижались друг к другу, пытаясь хоть как-то удержать тепло.
— Благодарю бога, что я уже выздоровел настолько, что могу выдержать такую поездку, — говорил Роберт. — Я не хотел бы, чтоб вы когда-нибудь решились на такое путешествие в одиночку.
Тэйлор не услышала его. Она прислушивалась к доносившемуся издалека непонятному стуку. Позади них на повозке везли гроб. Она взяла руку Роберта, разделяя с ним боль от потери Джеффри.
— Мои бедные родители, — заговорил Роберт тихо. — Их старший сын калека, а младшего… За что это все на них обрушилось? За что?
Тэйлор хотела было сжать его пальцы, чтобы успокоить, но ее собственные так окоченели, что она не смогла ими даже пошевелить.
Саутсайд показался лишь к концу дня. Он предстал, как крепость, раскрыв свои объятия уставшим путешественникам. Хозяин и хозяйка огромной плантации радушно приветствовали прибывших, сразу же проводили в дом, не думая ни о чем другом, как о том, чтобы поудобнее разместить всех. Тэйлор быстро увели в какую-то уютную комнатку. И она сразу обнаружила себя в мягкой постели с горячей грелкой в ногах и укутанной в теплое одеяло. В камине приветливо горел огонь. Сон сразу навалился на нее, и она не стала сопротивляться.
— Тэйлор, дорогая, доброе утро!
Джоанна Стоун сидела у ее кровати. Вопреки зимней стуже ярким светом играло утреннее солнышко. В этом свете Тэйлор отчетливо увидела, что еще недавно в темно-рыжих волосах миссис появились густые серебряные пряди. Доброжелательно улыбаясь, Джоанна держала в своих изящных руках дымящуюся чашку, которую Тэйлор приняла с большой благодарностью.
— Вы хорошо отдохнули?
— Да… мама. Когда я проснулась, никак не могла сообразить, где я и какое время суток. Но солнышко помогло мне. И еще вы. Спасибо.
— Вы проделали такое утомительное путешествие… Вам можно еще поспать.
— Хорошо, только сейчас я должна посмотреть на свою Бренетту, — сказала Тэйлор, сбрасывая одеяло.
Джоанна мило рассмеялась:
— Не беспокойтесь о ней. Она уже целый час развлекается в обществе мистера Стоуна и Роберта. Такой чудесный ребенок! Я надеюсь, вы позволите нам остаться… ее бабушкой и дедушкой?
Заминка и сломавшийся в конце фразы голос Джоанны разрушили намерение Тэйлор быть хладнокровной, и она протянула руки к своей свекрови:
— Ах, мама, кто же еще, кроме вас, может быть ей бабушкой и дедушкой? Вы всегда будете для нас самыми близкими и родными…
— Просто без Джеффри… я не была уверена.
Они обе заплакали, держа друг друга за руки и разделяя постигшее их горе. Тэйлор поцеловала Джоанну в щеку и тепло обняла ее.
— Полагаю, нам лучше спуститься вниз, — предложила Джоанна, — вытирая слезы. — Мне подождать, пока вы оденетесь?
— Нет, вы, пожалуйста, идите, я скоро присоединюсь ко всем.
Тэйлор осталась одна. Ноги ее утонули в толстом ковре. Хорошо прогретая комната была изящной и со вкусом обставлена. Нежная французская мебель без всяких сомнений указывала на то, что это, конечно, женские владения. Тэйлор показалось даже, что эта комната была лучшее ее — там, в Спринг Хавене. Спринг Хавен… Тэйлор вдруг поняла, где она хочет быть теперь больше всего.
«Да, я поеду домой. Я поеду в Спринг Хавен — туда, где я была счастлива, счастливее, чем где-либо. Я поеду домой так скоро, как только смогу».
Она надела свое черное поношенное платье, отмечая про себя, что ей действительно нужно было бы сшить уже другое. Ей еще долгое время не придется никуда выходить. Будь она тщеславна, признала бы, что и черная одежда ей идет так же хорошо, как любая другая.
Тэйлор нашла Стоунов в библиотеке. Бренетта осторожно двигалась вдоль дивана на своих слабых, гнущихся ножках. Все — дядя, бабушка и дедушка — следили за ней, предупреждая возможное падение. Увидев свою маму, девочка радостно взвизгнула и «бросила якорь». Шлепнувшись, она широко открыла глаза, раздумывая, плакать или нет, и ожидая, что кто-нибудь к ней подойдет. Все засмеялись, и она на четвереньках поспешила к Тэйлор. Тэйлор опустилась на колени, и они обнялись, расцеловались. Ребенок был так красив и так быстро рос, что у Тэйлор от умиления кружилась голова.
Чарльз Стоун подошел к Тэйлор:
— Доченька, очень хорошо, что вы теперь здесь, — сказал он с чувством, тепло обнимая ее. — Ах, если бы только не по такому горестному поводу…
— Спасибо вам… папа. Я благодарна, что вы приняли меня в свою семью.
Взяв ее за руку, Стоун спросил:
— Вы, конечно, останетесь здесь, с нами, до конца войны?
— Нет, — робко возразила Тэйлор. — Я не могу оставаться здесь надолго. Мне нужно быть в Атланте, а до того я собираюсь заглянуть в Спринг Хавен. — Она поцеловала усатого старика в щеку. — Но спасибо вам за ваше приглашение. Мне это так нужно, так помогает ваша поддержка.
— Вы уже оставляете нас, Тэйлор? — переспросил Роберт с огорчением в голосе.
— Нет, Роберт, я побуду еще одну или две недели.
Они хоронили Джеффри в холодный ненастный день. Могилу вырыли на небольшом возвышении, откуда просматривался весь Саутсайд. «Джеффри понравилось бы это место», — подумала про себя Тэйлор. Во время похорон она держалась за руку Роберта. Она уже перестала плакать и стояла с сухими глазами, слушая монотонный голос священника и приглушенные рыдания Джоанны. Служба закончилась. Она взяла горсть земли и бросила на крышку гроба. Меньше чем за два года она дважды овдовела. Какая-то странная у нее жизнь, и что еще ждет ее, как все повернется?
Неделя или две, на которые Тэйлор намеревалась остаться, обернулись в шесть, потом в семь и, наконец, в полных восемь недель. Ей уже самой не хотелось уезжать из этих мест. Стоуны очень привязались к Бре-нетте и уже не представляли своего дома без ее звонкого смеха. Роберт тоже хотел, чтобы Тэйлор осталась. Он, можно сказать, по-своему уже зависел от ее присутствия, от ее мягкого, ненавязчивого участия… Да, ему вовсе нелегко будет смириться с ее отъездом еще и потому, что за время совместного пребывания Роберт проникся к Тэйлор самыми светлыми чувствами.
Только благодаря своей природной решительности Тэйлор поступила все же так, как решила. И вот она уже выглядывает из окна экипажа, наблюдая, как исчезает из виду Саутсайд, который она полюбила, с его прекрасными обитателями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Лейтенант Адейр, позвольте предложить вам сначала выпить что-нибудь согревающее. Подойдите поближе к огню.
Она заметила, что лейтенант колеблется, крепко взяла его за руку, предупреждая возможные возражения, и, чуть не подталкивая, провела в гостиную. Когда он стал рядом с горящим камином, то вознаградил Тэйлор за оказанную любезность благодарной улыбкой. Она подала ему чашку чая и спросила:
— Теперь вы можете сказать, зачем я вам нужна?
Он замер и, выпрямившись, поставил чашку на полочку над камином. Глаза его не смотрели на Тэйлор.
— Миссис Стоун, меня послал к вам генерал Бейкер. — Его неожиданно официальный тон пронзил Тэйлор. Она сжалась, а лейтенант продолжал. — Генерал с прискорбием сообщает вам о гибели вашего мужа, майора Джеффри Стоуна. Генерал выражает вам глубочайшее сочувствие, а также искреннее уважение и симпатию к вам и вашей дочери.
Тэйлор, как подкошенная, упала в ближайшее кресло и отсутствующим взглядом уставилась на огонь.
— Миссис…
— Да, лейтенант. Я слышала вас и все поняла. Вы… вы знаете, как он… погиб?
— Насколько я понимаю, он спасал раненых солдат обеих воюющих армий.
Тэйлор печально кивнула головой:
— Да, это так похоже на Джеффри.
Лейтенант подошел к ней поближе и протянул пакет:
— Генерал хотел, чтобы это было теперь у вас. Остальные вещи вашего мужа доставят позже.
Ничего не видя от слез, Тэйлор приняла пакет и спросила:
— А его тело? Они пришлют его нам?
— Думаю, да, миссис.
Он оставался рядом с ней — на тот случай, если понадобится помочь прекрасной молодой вдове. Он ожидал, что она забьется в истерике, как это, он уже знал из собственного опыта, делали другие женщины. Но с ее стороны не было ни крика, ни громких рыданий. Тэйлор просто сидела не шевелясь, а из прекрасных глаз ее текли и текли слезы глубокой печали.
Внимание лейтенанта привлек шелест юбок. В дверях он увидел двух молодых женщин. Ближе к нему стояла приятная блондинка; другая, что поодаль, — очень худая, с крупными чертами лица.
— Тэйлор, с какой это стати ты плачешь? — Мэрили быстро подошла к подруге. Она встала перед ней на колени и взяла за руку, но ответа не дождалась.
Тогда повернулась к лейтенанту. — Что произошло, сэр?
— У меня неприятное поручение… Сообщить миссис Стоун, что ее муж погиб.
— Что? Что вы сказали? Джеффри… мертв?
Мэрили прижала лицо Тэйлор к своей груди, стараясь утешить, как ребенка, гладя по волосам и издавая какие-то непонятные тихие звуки.
Тэйлор покрасневшими от слез глазами посмотрела на Мэрили и сказала с болью:
— Я всегда боялась, что с ним произойдет это, Мэрили. Это я погубила его. Он так много мог дать миру. Он был таким добрым, таким замечательным человеком. Это так несправедливо. — Она задохнулась. — Я… я причиняю вред всему, к чему ни прикоснусь!
— Тихо, успокойся. Ты теперь должна успокоиться, — утешала Мэрили. — Ведь это неправда, моя милая Тэйлор. Ты подарила свою любовь Джеффри, и он был счастлив с тобой. Ну, успокойся.
Тейлор сама больше ничего не говорила, позволяя Мэрили продолжать свои мягкие, утешительные речи. Не считаясь с их горем, из своего угла громко пробили старинные часы. Тэйлор, наконец, перестала плакать. Она добродушно протянула лейтенанту свою руку, и уголков ее рта коснулась болезненная улыбка.
— Я знаю, как нелегко вам исполнять подобные поручения. Спасибо вам за ваше участие. Скоро ли вы теперь увидитесь с генералом Бейкером?
— Да, миссис, скоро.
— Тогда передайте, пожалуйста, ему благодарность за заботу, которую он проявил. И скажите, что я всегда буду ему признательна. — Она прошла с ним до двери. — Сожалею, что вы должны ехать в такую холодную погоду, лейтенант. Пусть бог побережет ваше здоровье и сохранит вас при вашем возвращении.
Лейтенант забыл официальные, подходящие для этого случая слова. Глаза его смотрели на Тэйлор с восхищением. Он сжал ее ладони:
— Миссис Стоун, я навсегда запомню вас. Вы настоящая южанка — сильная и твердая перед лицом такого несчастья. Мне кажется, у вас еще все будет хорошо. Вы способны начать все снова. Эти ваши качества так прекрасны. Если… если бы я мог что-нибудь сделать…
— Благодарю вас, лейтенант Адейр, — сказала она и отрицательно покачала головой. — Никто уже здесь ничего не сможет сделать.
— Он был, наверное, очень хорошим, если заслужил вашу любовь.
— Да, лейтенант. Он был редким человеком.
Она, не одеваясь, вышла за ним на крыльцо. Дул резкий, пронизывающий ветер. Отойдя несколько шагов, лейтенант услышал, как за ней захлопнулась дверь, и ускорил ход.
— Мэрили, — тихо позвала Тэйлор. — Останься со мной. Мне кажется, что я сейчас не в силах вынести одиночества.
— Конечно, я побуду с тобой, дорогая.
— Я думаю, мне на минутку нужно подняться к Бре-нетте.
Тэйлор шла медленно, едва передвигая ноги. Мэрили поддерживала ее под локоть. Вместе они поднялись по ступенькам на второй этаж. Дверь в комнату девочки была открыта, и оттуда доносился голос, отличный от голоса Мимы. Тэйлор и Мэрили замерли, увидев склоненную над кроваткой Элизабет.
— Твоя мать дура, — противным пронзительным голосом говорила она. — Думает, что он умер. А я думаю, что это не так. Он жив. Я видела его только что. И он сказал мне, что ненавидит вас обеих. Он намерен заплатить вам за все, что вы причинили ему. Никогда он не станет больше играть с тобой. Знай, он скоро убьет тебя.
Тэйлор стрелой метнулась к кроватке и схватила ребенка.
— Элизабет, что за ерунду вы несете? — закричала она в ужасе.
На лице Элизабет появилась холодная усмешка.
— Вы в самом деле дура. И Джеффри это знал. Он никогда не любил вас. Он хотел только обладать вашей красотой. В действительности же он любил меня. Он не стал бы мне лгать. Он болел вами и хотел только причинить боль и вам. Джефф любит меня…
Мэрили сочувственно дотронулась до руки Элизабет.
— Элизабет, Джеффри умер.
— Нет, он не умер, — завизжала та. — Я знаю, где он, знаю, что он жив.
— Где он? — осторожно спросила Тэйлор. — Скажите же нам, Элизабет.
Безобразное, безумное хихиканье слетело с тонких губ:
— Вы хотите снова отобрать его у меня? Никогда! Он вас ненавидит так же, как и я. И не пытайтесь, Тэйлор Беллман. Никогда даже не пытайтесь найти его.
После этих слов Элизабет спешно оставила комнату.
— Она же сумасшедшая, — прошептала Мэрили.
— Да, действительно, безумная.
Тэйлор крепко прижимала ребенка к себе, пока девочка не заерзала, не заплакала. Тэйлор опустила ее в кроватку. Там Бренетта встала, опираясь на поручни, и улыбнулась.
— Ты думаешь, она способна причинить вред ребенку? — спросила Мэрили.
— Я не знаю, но я не должна допустить такой возможности. Сегодня же заберу ее в свою комнату. Она ни на мгновение не должна оставаться без присмотра, пока Элизабет будет находиться в этом доме. Придется передать другим обязанности Мимы по приготовлению еды для Бренетты и стирке одежды. Она должна будет находиться с ней постоянно. Только так девочку можно обезопасить.
— Тэйлор, — нерешительно спросила Мэрили. — А как с тобой? Очень вероятно, что ты тоже подвергаешься…
— Со мной все будет хорошо, Мэрили. Что и каким образом она может мне сделать? Она думает, что Джеффри с ней, и она будет продолжать так считать, пока я попытаюсь «забрать» его у нее. Она просто забудет обо мне. Хуже всего, что мы не можем сказать доктору Риду о более чем странном поведении его дочери.
Как и было решено, Бренетта и ее вещи переместились в комнату Тэйлор. Мима получила необходимые указания, касавшиеся мисс Рид.
— Можете ничего не говорить мне, миссис, — отвечала Мима. — Я видела, какими страшными становятся ее глаза. В душе этой женщины поселился дьявол, миссис, это точно.
Огонь камина посылал на потолок тени от языков своего пламени. В другое время эти танцующие фигурки могли бы казаться просто веселыми. Этой же ночью они кружились в каком-то зловещем танце. Они словно смеялись над потерей Тэйлор, глумились над ее судьбой дважды неудавшейся жены. Да, Джеффри уже нет. Она предчувствовала это все последние месяцы. Если бы она только смогла поговорить с ним снова, если бы он только получил последнее ее письмо… Он хранил все листочки, написанные ее рукой. Но почему он не нашел времени ответить? Вспомнив о пакете, она села поближе к лампе. Может быть, прочтя то, что сама писала, получит хоть какое-то облегчение… Она тщательно разгладила каждый листок. Несколько конвертов оказались даже не распечатанными. Посланные ею совсем недавно, они, очевидно, пришли в его расположение, когда Джеффри отсутствовал. Он никогда уже не прочтет их… Вдруг из пачки выпала небольшая бумажка, исписанная почерком Джеффри. Да, конечно, это был его ответ, который он так и не успел отправить.
«Моя милая жена! Твое письмо, в котором ты сообщаешь о своем решении, наполнило мое сердце необыкновенной радостью. Клянусь тебе, Тэйлор, я сделаю вас с Бренеттой самыми счастливыми. Теперь, когда моя жизнь, кажется, начинается заново, может показаться странным, что я хочу сказать тебе. Огромное чувство, которое я испытываю к тебе, заставляет меня с опасением думать о возможной смерти. Если случится, что я не вернусь с этой войны, не вздумай считать себя хоть в чем-то виноватой. Знаю, что ты честно любишь меня. Что тут еще можно сказать? За все время, прошедшее со дня нашей свадьбы, нам не довелось и недели провести вместе. Но и эти немногие дни — самые памятные, самые дорогие в моей жизни. Я люблю тебя, Тэйлор. Никогда не забывай об этом. Поцелуй за меня Бренетту. Твой Джеффри».
Милый Джеффри, даже в конце своей жизни он думал только о ней. Даже после смерти он хотел избавить ее от самоосуждения. Да, он освободил ее от чувства вины, но не любви к нему.
Тэйлор погасила свет и легла. Дьявольские фигурки на потолке безвозвратно исчезли.
Прижимая к груди его письмо, Тэйлор думала: «Джеффри, твое место в моем сердце никогда не будет занято другим. Ты всегда будешь со мной, как я всю жизнь буду нуждаться в тебе. Я так хочу… хотела, чтобы все у нас сложилось по-другому…»
Глава 30
Тэйлор ближе наклонилась к Роберту, пытаясь хоть несколько загородить его от жгучего ветра, пробирающегося через двери экипажа. Она представляла, как, должно быть, замерз Джош на своем месте возничего. Мима сидела с ними, держа на руках закутанную в женское пальто Бренетту, которая безмятежно спала.
— Мы что, уже почти на месте, Тэйлор?
Она с усилием улыбнулась Роберту, стуча зубами от холода. За те часы, как они оставили Атланту, совершенно измучились. Трое взрослых и ребенок прижались друг к другу, пытаясь хоть как-то удержать тепло.
— Благодарю бога, что я уже выздоровел настолько, что могу выдержать такую поездку, — говорил Роберт. — Я не хотел бы, чтоб вы когда-нибудь решились на такое путешествие в одиночку.
Тэйлор не услышала его. Она прислушивалась к доносившемуся издалека непонятному стуку. Позади них на повозке везли гроб. Она взяла руку Роберта, разделяя с ним боль от потери Джеффри.
— Мои бедные родители, — заговорил Роберт тихо. — Их старший сын калека, а младшего… За что это все на них обрушилось? За что?
Тэйлор хотела было сжать его пальцы, чтобы успокоить, но ее собственные так окоченели, что она не смогла ими даже пошевелить.
Саутсайд показался лишь к концу дня. Он предстал, как крепость, раскрыв свои объятия уставшим путешественникам. Хозяин и хозяйка огромной плантации радушно приветствовали прибывших, сразу же проводили в дом, не думая ни о чем другом, как о том, чтобы поудобнее разместить всех. Тэйлор быстро увели в какую-то уютную комнатку. И она сразу обнаружила себя в мягкой постели с горячей грелкой в ногах и укутанной в теплое одеяло. В камине приветливо горел огонь. Сон сразу навалился на нее, и она не стала сопротивляться.
— Тэйлор, дорогая, доброе утро!
Джоанна Стоун сидела у ее кровати. Вопреки зимней стуже ярким светом играло утреннее солнышко. В этом свете Тэйлор отчетливо увидела, что еще недавно в темно-рыжих волосах миссис появились густые серебряные пряди. Доброжелательно улыбаясь, Джоанна держала в своих изящных руках дымящуюся чашку, которую Тэйлор приняла с большой благодарностью.
— Вы хорошо отдохнули?
— Да… мама. Когда я проснулась, никак не могла сообразить, где я и какое время суток. Но солнышко помогло мне. И еще вы. Спасибо.
— Вы проделали такое утомительное путешествие… Вам можно еще поспать.
— Хорошо, только сейчас я должна посмотреть на свою Бренетту, — сказала Тэйлор, сбрасывая одеяло.
Джоанна мило рассмеялась:
— Не беспокойтесь о ней. Она уже целый час развлекается в обществе мистера Стоуна и Роберта. Такой чудесный ребенок! Я надеюсь, вы позволите нам остаться… ее бабушкой и дедушкой?
Заминка и сломавшийся в конце фразы голос Джоанны разрушили намерение Тэйлор быть хладнокровной, и она протянула руки к своей свекрови:
— Ах, мама, кто же еще, кроме вас, может быть ей бабушкой и дедушкой? Вы всегда будете для нас самыми близкими и родными…
— Просто без Джеффри… я не была уверена.
Они обе заплакали, держа друг друга за руки и разделяя постигшее их горе. Тэйлор поцеловала Джоанну в щеку и тепло обняла ее.
— Полагаю, нам лучше спуститься вниз, — предложила Джоанна, — вытирая слезы. — Мне подождать, пока вы оденетесь?
— Нет, вы, пожалуйста, идите, я скоро присоединюсь ко всем.
Тэйлор осталась одна. Ноги ее утонули в толстом ковре. Хорошо прогретая комната была изящной и со вкусом обставлена. Нежная французская мебель без всяких сомнений указывала на то, что это, конечно, женские владения. Тэйлор показалось даже, что эта комната была лучшее ее — там, в Спринг Хавене. Спринг Хавен… Тэйлор вдруг поняла, где она хочет быть теперь больше всего.
«Да, я поеду домой. Я поеду в Спринг Хавен — туда, где я была счастлива, счастливее, чем где-либо. Я поеду домой так скоро, как только смогу».
Она надела свое черное поношенное платье, отмечая про себя, что ей действительно нужно было бы сшить уже другое. Ей еще долгое время не придется никуда выходить. Будь она тщеславна, признала бы, что и черная одежда ей идет так же хорошо, как любая другая.
Тэйлор нашла Стоунов в библиотеке. Бренетта осторожно двигалась вдоль дивана на своих слабых, гнущихся ножках. Все — дядя, бабушка и дедушка — следили за ней, предупреждая возможное падение. Увидев свою маму, девочка радостно взвизгнула и «бросила якорь». Шлепнувшись, она широко открыла глаза, раздумывая, плакать или нет, и ожидая, что кто-нибудь к ней подойдет. Все засмеялись, и она на четвереньках поспешила к Тэйлор. Тэйлор опустилась на колени, и они обнялись, расцеловались. Ребенок был так красив и так быстро рос, что у Тэйлор от умиления кружилась голова.
Чарльз Стоун подошел к Тэйлор:
— Доченька, очень хорошо, что вы теперь здесь, — сказал он с чувством, тепло обнимая ее. — Ах, если бы только не по такому горестному поводу…
— Спасибо вам… папа. Я благодарна, что вы приняли меня в свою семью.
Взяв ее за руку, Стоун спросил:
— Вы, конечно, останетесь здесь, с нами, до конца войны?
— Нет, — робко возразила Тэйлор. — Я не могу оставаться здесь надолго. Мне нужно быть в Атланте, а до того я собираюсь заглянуть в Спринг Хавен. — Она поцеловала усатого старика в щеку. — Но спасибо вам за ваше приглашение. Мне это так нужно, так помогает ваша поддержка.
— Вы уже оставляете нас, Тэйлор? — переспросил Роберт с огорчением в голосе.
— Нет, Роберт, я побуду еще одну или две недели.
Они хоронили Джеффри в холодный ненастный день. Могилу вырыли на небольшом возвышении, откуда просматривался весь Саутсайд. «Джеффри понравилось бы это место», — подумала про себя Тэйлор. Во время похорон она держалась за руку Роберта. Она уже перестала плакать и стояла с сухими глазами, слушая монотонный голос священника и приглушенные рыдания Джоанны. Служба закончилась. Она взяла горсть земли и бросила на крышку гроба. Меньше чем за два года она дважды овдовела. Какая-то странная у нее жизнь, и что еще ждет ее, как все повернется?
Неделя или две, на которые Тэйлор намеревалась остаться, обернулись в шесть, потом в семь и, наконец, в полных восемь недель. Ей уже самой не хотелось уезжать из этих мест. Стоуны очень привязались к Бре-нетте и уже не представляли своего дома без ее звонкого смеха. Роберт тоже хотел, чтобы Тэйлор осталась. Он, можно сказать, по-своему уже зависел от ее присутствия, от ее мягкого, ненавязчивого участия… Да, ему вовсе нелегко будет смириться с ее отъездом еще и потому, что за время совместного пребывания Роберт проникся к Тэйлор самыми светлыми чувствами.
Только благодаря своей природной решительности Тэйлор поступила все же так, как решила. И вот она уже выглядывает из окна экипажа, наблюдая, как исчезает из виду Саутсайд, который она полюбила, с его прекрасными обитателями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34