— Тогда советую тебе измерить окна и к приезду Джейка решить, из какого материала сделать занавески, потому что мы будем жить тут до тех пор, пока Кирк не согласится.Вскоре после завтрака Блейк взял винтовку свистнул Лобо и сообщил Меган, что отправляется на поиски Пако.— Раз Лобо вернулся, можно предположить что Пако мертв, но все-таки хочу удостовериться. Поскольку Лобо мне понадобится, чтобы показать дорогу, я убрал всех лошадей подальше. Если ты и выберешься из дома, который я, уходя, запру отыскать их все равно не сумеешь. К тому же сомневаюсь, что тебе удастся пройти хоть десять шагов, не сломав себе шею, так что советую сидеть дома и ждать моего возвращения. Вылезать в окно тоже не стоит. Как видишь, я их даже не стал забивать: за несколько часов моего отсутствия ты не сможешь каким-то чудом поправиться, а свежий воздух тебе не помешает.— Очень любезно с твоей стороны, — ехидно ответила она. — А ты не подумал о том, что будет со мной, если Пако жив и вернется сюда, когда ты уйдешь? А если его станут разыскивать дружки и заявятся в твое отсутствие? Ты даже не хочешь оставить мне оружие, чтобы я могла защитить себя?Он откровенно расхохотался:— Ты и впрямь сошла с ума, Меган, раз считаешь меня таким дураком! Оставить тебе оружие? Ты ведь не отказалась от намерения убежать, верно?— Ну, а если с тобой что-нибудь случится и ты не вернешься назад? А если кто-нибудь придет сюда? Запертая дверь никого не остановит, тем более что можно без труда забраться в окна! Что мне тогда делать? Как я смогу себя защитить? — настойчиво твердила она.Блейк с невозмутимым видом подошел к столу, на котором лежала сковорода, и небрежно швырнул ее Меган. Сковорода упала у ее ног с громким стуком.— Используй вот это, — сухо процедил он. — По-моему, ты мастерски владеешь ею. — На пороге он обернулся: — Запомни, что я сказал тебе, Меган. Вчера ты убедилась, насколько опасна эта местность. И ты в своем теперешнем состоянии далеко не уйдешь, я тебя быстро разыщу, только мало ли что может с тобой за это время случиться. Не забудь, здесь полно всяких зверей. — Одного из них ты мне напомнил, — огрызнулась она. — Скунса.— Я буду похож на настоящего хищника, если вернусь домой и увижу, что ты снова ушла, — пообещал он. — И второй раз ты так просто не отделаешься. — Окинув ее в последний раз хмурым взглядом, он вышел за дверь и запер ее снаружи. Ей оставалось лишь с жалким видом смотреть из окна, как он садится на коня и едет прочь в сопровождении Лобо.Какое-то время Меган гневно стояла, надув губы и нахмурясь. Затем, усевшись у окна в старом кресле-качалке, качалась до тех пор, пока у нее не закружилась голова, а кресло едва не задымилось как трут. Затем, не вынеся безделья, замесила тесто для двух караваев хлеба и поставила сковороды с тестом на освещенный солнцем подоконник, чтобы подходило. Устав от питательного, но уже до смерти надоевшего тушеного мяса, которое готовил Блейк, она нашла среди привезенных Джейком припасов суповые бобы и копчености. К счастью, Блейк натаскал в хижину достаточный запас воды, так что она смогла приготовить суп. И даже расстаралась и вдобавок к супу испекла яблоки в тесте.Покончив со стряпней, Меган обнаружила, что все еще не успокоилась. Если бы так сильно не болела лодыжка, она наверняка стала бы метаться в раздражении из угла в угол. Подумав, она выбрала несколько сморщенных, но пригодных для еды яблок и порезала их на пирог, после чего взяла нитку с иголкой и попыталась починить одежду.Безнадежно. Большая часть платья и нижней юбки превратилась в лохмотья, когда она падала со скалы. В других местах ткань настолько истерлась, что уже не держала стежков. Меган расправила платье и огорченно покачала головой. Грязь буквально въелась в материю и отскрести ее невозможно — расползется ткань. А если и нет, то едва удастся справиться с засохшими пятнами крови попавшей на платье из ее многочисленных ссадин.В конце концов выяснилось, что починить можно только рубашку. Нижняя юбка напоминала тряпку, которой мать вытирает пыль, а платье — такую рвань, что ни одна нищенка не согласилась бы надеть его на себя. И все-таки выбора не было. Не ходить же в рубашке Блейка! Правда, рубашка почти закрывала колени, но все-таки ноги обнажены. Блейк уже доказал, что чувственностью отнюдь не обделен, и незачем пробуждать в нем похоть. Нет, она не хочет его искушать! Твердо держа в голове эту мысль, Меган со вздохом надела грязное платье.К концу дня она услышала конский топот и с большим облегчением увидела, что на поляну выехал Блейк. Он был один, не считая Лобо. Если он и обнаружил Пако, то назад его не привез ни живым, ни мертвым.Меган встретила его у двери.— Ну? — спросила она.Взгляд, которым он ее окинул, ясно говорил, что настроение у него не улучшилось.— Я нашел его, — коротко сказал он.— И что?— Он мертв.— Ты оставил его там, да?— Да.Вытягивать из него подробности было так же нелегко, как тащить зубы у аллигатора.— Ты похоронил его? — Отвечая на его вопросительный взгляд, она призналась: — Я видела утром в окно, как ты хоронил остальных.— Да, я похоронил его. — «Если там оставалось что хоронить, после того как над ним потрудился Лобо», — добавил он про себя и мысленно содрогнулся. — Еще есть вопросы?Меган пожала плечами и отвернулась, стараясь, чтобы на лице не проступила обида— Меган, послушай… Извини, просто эти два дня оказались очень тяжелыми. Я устал, грязен, голоден. И. от этого немножко раздражен. У тебя тут все было спокойно?— Неужели тебя это интересует? Ты не единственный, кто провел недавно несколько тяжелых часов. Изо всех сил Меган старалась унять дрожь голосе. — У меня болит все тело, я грязная с головы до ног одежда порвана, а обувь потеряна! И еще я обожгла палец об эту проклятую форму для пирога всхлипнула она. События последних дней не прошли для нее бесследно. Нервы были основательно измотаны. Она полюбила мужчину, который мог только разбить ей сердце, а ее попытка бежать от него едва не привела ее к гибели. Все вместе было слишком непереносимо. Слезы тут же брызнули из глаз и хлынули по щекам солеными дорожками, как только Блейк взял ее за плечи и повернул к себе.Он нежно обнял ее, легонько одолев вялое сопротивление.— Не плачь, pequena, — проворковал он. — Я вот что тебе скажу: давай прогуляемся к реке. Вода поможет расслабиться твоим мышцам, и ты почувствуешь себя лучше, да к тому же и помоешься. Потом мы вернемся и отведаем замечательный обед, который ты приготовила.Она всхлипнула ему в рубашку:— Я и не думала, что ты заметишь.— Конечно же заметил. Давно такого не было, чтобы я пришел домой, а меня встретил запах свежего хлеба и яблочного пирога. И если меня не обманывает нюх, в этой комнате еще витает аромат бобового супа с копченостями. — Тонкими пальцами он поднял ей подбородок, заставив встретиться с ним взглядом. От его улыбки у нее ослабели колени. — Как приятно сознавать, что кто-то пошел на все эти хлопоты просто для того, чтобы накормить меня. Спасибо, моя сладкая. Ну, как насчет купанья? — В его усмешке появилось что-то дьявольское, а глаза зажглись озорством. — Возможно тебе даже удастся уговорить меня, чтобы я уложил тебя спать и рассказал сказку на ночь, если обед хотя бы наполовину так хорош, как обещают эти ароматы, — добавил он и ободряюще подмигнул: — Так что, рассказать тебе сказку на ночь, малышка? 11 Может, все дело было в том, что хрупкий лунный свет рассеивался по воде, будто прозрачная свадебная вуаль, а звезды, такие крупные и яркие в эту ясную аризонскую ночь, висели так низко, что хоть трогай рукой… Или дело было в теплом ночном ветерке, который ласкал кожу, словно рука любимого — как прикосновения Блейка, когда она стояла в реке, а он осторожно ее мыл, стараясь не потревожить больное плечо… Возможно, дело было и в том, и в другом, и еще во многом, о чем шептала плескавшаяся о ее нежную кожу вода. Так или иначе, но ночь наполнилась волшебством, напомнив любимую сказку, где лягушка вдруг становится принцессой и в нее влюбляется красавец-принц и увозит к себе в замок, где они живут потом счастливо много-много лет. Присмотрись и увидишь, как в лунных лучах весело пляшут эльфы, зачарованные красотой вечной природы…Блейк привел Меган к реке и уговорил снять с себя платье и нижнюю юбку. Одетая в одну лишь сорочку, она послушно стояла в воде, когда Блейк мыл ей голову. Ах, какой греховный восторг переполнял ее, когда его длинные пальцы осторожно растирали ей кожу на голове! Какое блаженство! Кроме его приказов наклонить голову так или этак между ними не было произнесено ни слова.Вот Блейк покончил с мытьем головы, и его руки так же ласково стали мыть ее тело, сильными и умелыми движениями убирая напряжение в больном плече. Атласные речные волны резвились вокруг и, казалось, подталкивали ее к нему. Они стояли так близко, что она ощущала жар его кожи. Когда его пальцы убрали бретельки сорочки с ее плеч лицо у нее вспыхнуло. Хорошо еще, что в тот момент она стояла к нему спиной. Ей бы возмутиться запротестовать, но из приоткрытых уст не вырвалось ни звука. Как будто и ночь, и он сговорились между собой, заколдовали ее и подчинили своим желаниям.Лиф сорочки упал вниз, подставив ее груди ночному ветерку, и, когда руки Блейка последовали за тканью, добравшись по коже до изгиба талии, тело ее покрылось мурашками, а кончики грудей напряглись, отвечая на ласку. Когда он опустил сорочку еще ниже и та заплескалась у ее ног, он ощутил, как Меган слегка напряглась, хоть и промолчала. А он, понимая ее смущение, шепнул:— Позволь мне полюбоваться тобой, mi paloma. Позволь.Тихие слова, которые он произнес, уткнувшись в нежную кожу ее обнаженной шеи, вызвали у нее новую волну дрожи. Часть души говорила ей, что нельзя так спокойно потворствовать ему, нужно протестовать. Иначе ее положение только усложнится, чувство к нему станет еще глубже, а ведь сейчас она беззащитна как никогда. И тем больнее ей будет потом; однако живо вспомнилось и то, как ужасно было думать, сидя над пропастью, что она вот-вот умрет и никогда не испытает вновь этого прикосновения, больше ни разу не ощутит его плоть у себя внутри.Она податливо откинула голову назад, подставляя шею, когда его губы стали прокладывать дорожку к ее уху. Острые зубы, дразня, сжали ей мочку, отчего она задрожала, а когда жаркий язык прошелся по изгибам ушной раковины, колени У Меган едва не подогнулись. Лишь сильные руки Блейка, державшие ее за талию, не дали ей уйти под воду. Тело ее невольно искало у него тепла и опоры.Даже сквозь намокшую ткань джинсов, которые он не стал снимать, желая пощадить ее скромность она ощутила доказательство его разгоревшейся страсти. Шапка из влажных курчавых волос, прикрывавших его грудь, щекотала ей голую спинуКогда мужские руки двинулись вверх от ее талии, направляясь к груди, Меган невольно поймала себя на том, что у нее захватило дух от сладостного предвкушения. И вот ладони, холодные от воды и все-таки странно теплые, подхватили снизу ее груди, замершие в ожидании. Большие пальцы потянулись к жадным на ласку соскам, и из ее горла вырвался протяжный стон.— Иди ко мне, Меган, голубка моя, — тихо пробормотал он. — Отдай мне без стеснения свою, сладкую любовь, свой теплый мед. Отдай мне все, что можно отдать мужчине, а я возьму тебя очень нежно. Я покажу тебе мир такого великолепия, что ты зарыдаешь от радости, увидев его. — Он повернул ее к себе лицом, груди ее крепко прижались к мохнатой мужской груди. Заглядывая в большие серые глаза, которые сияли серебром, отражая блестевшую под луной воду, он произнес с мольбой: — Раздели сегодня ночью все твои сокровища со мной, querida. Здесь, сейчас, потому что я хочу тебя так, как не хотел за всю жизнь ни одной женщины. Раздели со мной это золото ночи.Ее ответ читался в глазах, в руках, которые потянулись, чтобы обнять его за плечи и заставить наклониться пониже, чтобы их губы могли встретиться. И на этот раз именно ее губы первыми коснулись его рта, именно ее язык раздвинул острые белые зубы и скользнул внутрь. Это ее язык встретился в жарком поединке, который разжег их страсть, ее пальцы залезли в черные волосы, чтобы не дать ему прервать поцелуй. Когда же наконец их влажные рты расстались, она тихо прошептала:— Люби меня, Блейк. Я хочу тебя, Господь свидетель. Я хочу тебя больше, чем следующего глотка воздуха.Его руки сомкнулись вокруг нее еще крепче, ее груди прижимались к нему, обжигали. Синие алмазы глаз, полные желания, смотрели на нее долгий зачарованный миг. Потом жаркие и твердые губы нежно коснулись ее уст, длинные пальцы нырнули в сияющие влажные пряди и откинули назад ее олову, чтобы насладиться поцелуем, жар их страстно нагрел холодную воду. Большие ладони, узнавая познавая, пробежались по изгибам ее шелкового тела легким, словно шепот, касанием, ласково, как плескавшаяся вокруг вода, он снова нашел ее груди. Шершавые руки дразнили изнемогающую плоть розовых бутонов, которые ласковыми котятами тыкались ему в ладони.Она трепетала в его руках — будто пламя, его имя, дрожа, слетало с губ, когда руки тянулись к его телу, чтобы продлить то удовольствие, которое он ей давал. Нежные дрожащие пальчики пробежались по ткани его штанов, безошибочно отыскав набухшее орудие, и Блейк едва не взорвался от желания. Его рука накрыла ее руки, прижала покрепче к жарким чреслам, а затем, обхватив робкие пальцы, направила их к застежке штанов. Поколебавшись, она уступила безмолвной просьбе и стала расстегивать тяжелые пуговицы, с трудом вытаскивая их из намокших петель. Обоим казалось, что прошла целая вечность, прежде чем работа была закончена. Горя от нетерпения, он помог ей спустить с его бедер штаны и наконец освободился от них окончательно.Обнаженные тела подались друг к другу, будто железо и магнит. Каждая часть скользкой и жаркой плоти искала себе пару, их руки и ноги переплелись, а влажные губы жарко скользили, стараясь дать другому как можно больше наслаждения. Бесконечные минуты они сжимали друг друга в сладком томлении, пока оба не выдержали этой пытки. Подняв ее дрожащими руками, он обвил ее ноги вокруг своей талии. Ладонями она ощутила, как напряглись мускулы на его плечах, приняв вес легкого тела.Затем она скользнула вниз по его плоскому животу, медленно снижаясь, чтобы оказаться насаженной на торчащее копье. Потом почувствовала, как он входит в нее, и дыхание со стоном вырвалось из нее. Она выгнулась назад в кольце его рук, стараясь устроиться поудобнее, принять его целиком своим теплым, ждущим лоном. Ночной ветерок смешал воедино их сладостные стоны. Он заполнил ее до конца, моментально утолив терзавшее ее желание избавиться от пустоты. Мельчайшая дрожь волнами пробежала по ее телу, расходясь из тех его глубин, в которые сейчас проник Блейк.У Блейка потемнело в глазах, когда он ощутил вокруг своего орудия легкие конвульсии, сказавшие ему о том, как сильно Меган желает его, как готова к этому слиянию.— Какая тугая, — пробормотал он. — Какая теплая, влажная и шелковая. — Стараясь не выйти из нее, он потянулся губами к розовым бутонам, сначала к одному, потом к другому, и они распустились от его тепла, словно цветы на солнце, а после поцелуев сделались еще более упругими и дерзкими. Он наслаждался немедленным ответом ее плоти, напрягшейся влажными шелковыми кольцами мышц, которые затягивали его все глубже, пока не понял, что коснулся самого дна.Было очевидно, что и она почувствовала это, потому что обвившееся вокруг него тело вдруг напряглось, а с губ спорхнуло со слабым трепетом его имя.Ей хотелось удержать его в своих глубинах навсегда, но плоть уже требовала другого. Сами собой бедра стали вращаться на нем, дразня и ублажая одновременно. Он тоже ответил поддразниванием, почти выскользнув из нее, потом вновь погрузился до конца, и так до бесконечности. Их тела исполняли танец огня, страсть нарастала все сильней и сильней, ослепляя и заставляя забыть обо всем, кроме яростной жажды. Пламя полыхало, поглощая их, сплавляя души и тела, пока они вместе не взорвались неистовой вспышкой, швырнувшей их в мир раскаленного золота, и им показалось, что они умирают от сладостной муки. Мерцающие огоньки танцевали вокруг них, осыпая звездопадом небывалой красоты, медленно кружась вокруг сплетенных телМеган прильнула к мускулистым плечам Блейка расплавляясь от поглотившей ее слабости. Голова нашла удобную впадину у него на груди, а он поудобнее перехватил ее и молча понес к хижине. В своем опьянении она едва сознавала, что плечо уже почти не болит, да и лодыжка не пульсирует от боли. Не напоминали о себе и многочисленные ссадины, полученные при падении.Она полностью расслабилась, ей было тепло, удобно на руках у Блейка, да и вообще казалось, что ее дом именно тут. Ощущение благостности охватило ее, не менее желанное, чем и сам Блейк.Это ощущение осталось, когда Блейк осторожно положил ее на кровать и сам лег рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37