Джеффри увидел грусть на ее лице, но понял это по-своему. Он нежно сказал:— Воспоминания приносят тебе боль, Таня? Не говоря ни слова, она кивнула, ей было все равно, что он неправильно ее понял. Воспоминания действительно были болезненными, но вовсе не по той причине, о которой подумал Джеффри. Они мучили, проникали в самое сердце живой тоской по Пантере и их совместной жизни.— Попытайся сейчас ни о чем не думать. Скоро мы будем дома, и все воспоминания исчезнут. Мы тебе поможем, если ты позволишь.Поворачивая лошадь назад, она размышляла над словами Джеффри. Вероятно, он и ее семья постараются сделать все возможное, чтобы она забыла, и, если Пантера скоро не появится, она может ответить их мольбам и поддаться их сочувствию и любви. Если она будет неосторожна, она может привыкнуть к удобствам цивилизации. Ей нужно следить, чтобы этого не случилось. Любой ценой нельзя терять надежду, что Пантера найдет их, а если для этого ему понадобится некоторое время, она должна сохранять в себе живые воспоминания о нем. Надо помогать Охотнику помнить отца, и даже маленькому Стрельцу рассказывать о нем, хотя он еще ни слова не понимает. Таким образом она будет хранить Пантеру в своем сердце и в его отсутствие будет чувствовать себя спокойной. ГЛАВА 14 Они прибыли в Пуэбло после полудня в день Рождества. Джеффри распустил отряд и сам с женщинами направился прямо к дому Мартинов. Он хотел сделать семье сюрприз, поэтому ничего не сообщил заранее.Семья как раз села за праздничный рождественский стол, когда раздался звонок. Служанка, открывшая дверь, не знала, что и думать о перепачканных людях, стоявших на пороге вместе с Джеффри. Она впустила их и сказала, что позовет мистера Мартина.Но тут в дверь вошла Кит, обнюхивая все вокруг. Глаза несчастной женщины округлились, она отчаянно открывала рот, не произнося ни звука. Через несколько секунд она издала дикий вопль, от которого содрогнулись стены. Она, как подкошенная, упала в обморок, когда из холла вышел дядя Джордж.Джордж Мартин окинул всех скептическим взглядом. Он только успел задать вопрос: «Что, черт возьми, здесь происходит?» — как тут же появился отец Тани. Его реакция на происходящее была абсолютно такой же.Глядя на Джеффри, Эдвард Мартин спросил; Ради Бога, что все это значит?Джеффри поколебался, а потом выпалил:— Мистер Мартин, я привез вашу дочь.На сей раз всю семью охватило смятение. Сара, мать Тани, находилась прямо за спиной мужа, когда Джеффри выпалил свое заявление. Она смотрела, ничего не понимая, на пантеру, пока его слова не заставили ее удивленно поднять голову. Ее взгляд скользнул по одетой в меха женщине, державшей одну руку на голове пантеры.Лишь копна золотистых волос, выбившихся из-под капюшона, и большие золотистые глаза отличали эту женщину от индианки. Через смуглый от загара лоб тянулась полоска, поддерживающая волосы. К ее ноге жался маленький индейский мальчик с волосами цвета воронова крыла. С одной стороны от нее стояла большая кошка, а с другой молоденькая белая женщина. Женщина держалась отчужденно и сдержанно.— О, мой Бог! — в полуобморочном состоянии воскликнула побледневшая Сара, хватаясь за руку мужа.— Таня? — Эдвард по-прежнему никак не мог понять, что стоявшая перед ним женщина была его дочерью.Таня не ответила. Несколько секунд все молчали, не смея вымолвить ни слова.— Гм. — Джеффри откашлялся. — Как вы думаете, может, мы продолжим наше воссоединение там, где женщины могли бы присесть? Таня и Мелисса проделали длинный путь за короткое время, чтобы успеть приехать сегодня, а миссис Мартин выглядит так, будто готова упасть в обморок.Тетя Элизабет первой пришла в себя:— Конечно, пойдемте в гостиную. Джордж, возьми их одежду, а я пойду поищу Салли и приготовлю чай.Дядя Джордж с опаской посмотрел на Кит.— Ах, почему бы лейтенанту не позаботиться об их пальто? Я разожгу камин в гостиной. — Обращаясь к Джеффри, он сказал: — Просто брось их вещи прямо сейчас через перила.Атмосфера не разрядилась и когда они перешли в гостиную. Джулия, которая еще не произнесла ни слова, таращила глаза на Таню, на Кит и на детей.Таня неуверенно окидывала взглядом чудесную обстановку, она не знала, стоять ей или садиться. Внешне она держалась спокойно, но внутри она дрожала от страха, неуверенности и сильного желания убежать.Осторожно ступая, как бы боясь разрушить долгожданный, такой хрупкий сон, Сара похлопала по кушетке:— Иди сюда, Таня. Сядь рядом со мной. Дай мне посмотреть на тебя.Таня пересекла комнату и присела на краешек кушетки, но сразу же поднялась и заговорила с Мелиссой по-чейински. Та помогла ей снять со спины укутанную в меха люльку.Она снова опустилась на кушетку, развернула ребенка. Все в шоке смотрели на нее, пока она вынимала малыша из укромного гнезда.— Ты хочешь, чтобы я его взяла? — предложила свою помощь Мелисса, говоря по-английски ради остальных.Таня покачала головой и в первый раз слабо улыбнулась:— Нет, он хочет есть.— Что она сказала, Мелисса? — задала вопрос Сара. Затем, как будто вспомнив о хороших манерах, она сказала: — О Мелисса, извини. Я с тобой не поздоровалась. Я очень рада снова видеть тебя.— Здравствуйте, миссис Мартин. Так приятно вернуться назад, — ответила Мелисса.— Почему она не разговаривает по-английски и что она делает с этим, этим зверем? — Любопытство Джулии, наконец, развязало ей язык.— Пантера, кажется, ее любимый зверь, а по-английски она не произнесла ни единого слова с тех пор, как я ее нашел, — ответил Джеффри.— О, дорогая! — пробормотала Элизабет, ставя чай на маленький столик.— Она заговорит, когда будет готова, — объяснила им Мелисса.На этот счет Таня ответила самым лучшим образом, что было сверх ожиданий. Ослабив завязки своей туники и нежно наклоняясь над малышом, она приложила его к груди. Из-под опущенных ресниц она наблюдала за реакцией каждого.В застывшей комнате эхом пронеслось громкое восклицание Сары: «О Боже милостивый». Она поднесла руки к груди, как бы удерживая сердце от того, чтобы оно не выскочило. На ее глаза навернулись слезы, когда она, не моргая, смотрела па маленькую черную головку у груди дочери.Тетя Элизабет чуть не выронила чайник, который звякнул о поднос. По ее лицу пробежали, сменяя одна другую, самые разные эмоции: сначала это было потрясение, потом жалость и, наконец, смирение.Эдвард также, не отрываясь, смотрел на нее. Сначала его лицо побледнело, потом покрылось пятнами и в конце концов стало свекольно-красным. Таня даже забеспокоилась, вдруг у него случится сердечный приступ. В итоге он разразился проклятьями: «Черт побери! Черт побери все это! Пусть будут прокляты эти краснокожие дикари!» Он сжал кулаки и ударял ими друг об друга, подчеркивая тем самым значение каждого произнесенного слова.Таня, услышав это, резко вскинула голову и, словно защищая, прижала к себе крепче детей.— Эдвард, успокойся, — посоветовал Джордж. Его лицо выражало озабоченность и было хмурым. — Это следовало ожидать. Она прожила с ними два с половиной года.— Они оба ее? — задыхаясь, спросил Эдвард. Джеффри кивнул с несчастным видом:— Боюсь, что так.— Значит ли это, что свадьба отменяется?Глупый вопрос Джулии привел всех в замешательство.— Я думаю, мы обсудим это позже, Джулия, — слабым голосом посоветовала ее мать.— Нет, — вмешался Джеффри. — Я уже четко дал ей понять и теперь хочу заверить вас, что по-прежнему собираюсь жениться на Тане.Отец Тани вскочил со стула и теперь сердито расхаживал по комнате.— Это мило с твоей стороны, сын, но как насчет… Что ты собираешься делать с… Черт побери! — Он не мог признаться, что два черноволосых ребенка были сыновьями его дочери.Вдруг он перестал ходить, остановился и посмотрел вниз на детей и на Таню.— Я этого не потерплю! — заревел он. — Отдай их, отошли обратно к индейцам, продай их мексиканским торговцам, вышвырни их на улицу, пусть умирают с голода, — все, что угодно! Только отделайтесь от них! Я не хочу, чтобы под ногами все время путались эти индейские ублюдки, постоянное напоминание о том времени, которое мы все так хотим забыть.— Эдвард!Сара была поражена силой его гнева. Она никогда не видела своего мужа таким. Спокойный, уравновешенный Эдвард почти никогда не повышал своего голоса, никогда не выходил из себя.Кит сердито зарычала, готовая защитить свою хозяйку и ее сыновей, и Эдвард слегка попятился назад. Его лицо оставалось сердитым и напряженным.Таня ничего не сказала, хотя ее лицо напряглось, а глаза стали похожи на две узкие щели. Она молча запеленала малыша. Потом она поправила свою тунику, взяла на руки младшего, а Охотника взяла за руку и собралась выходить из комнаты.Устало вздохнув, Мелисса поднялась и последовала за ней.— Ну, родственники, — сказала она, — было приятно навестить вас.— Тпру! — Джеффри встал на пути Тани. — Подожди, дорогая, пожалуйста! Постарайся понять, какое потрясение их постигло сегодня. Еще час назад они даже не знали, жива ты или нет, а теперь еще вот это!— Мы решим эту проблему, Таня, — пообещал ей дядя Джордж. — Возвращайся и садись. Твой отец расстроен.— Черт побери, ты прав, я расстроен! — закричал Эдвард. — Спустя три года моя дочь возвращается и выглядит как настоящая индейская женщина, притащив за собой двух малых детей, и вы думали, я буду спокоен?— Успокойся, Эдвард, — приказала ему Элизабет, видя, как от его слов Таня опять нахмурилась. Она приблизилась к Тане, осторожно следя за Кит. — Ты дома, Таня, и что бы твой отец сейчас ни говорил, это мой дом, а не его, За мной остается право решать, кому здесь оставаться, а кому нет. Я говорю тебе: оставайтесь, ты и твои дети, и Мелисса тоже.Когда она подошла ближе. Кит зарычала. Элизабет бросила на нее сердитый взгляд.— А что касается этой штуки, — она указала на Кит, — она может остаться, если ты ее будешь обуздывать. Но если она будет смотреть на меня так, будто хочет укусить, я сделаю из нее коврик для камина до того, как ты успеешь моргнуть!На губах Тани появилась неохотная улыбка. Она протянула руки к ребенку и стала ждать. Наконец Таня кивнула и отдала ей Стрельца.— Хорошо! — произнесла Элизабет. — Теперь, когда все выяснено, давайте вас разместим. Поворачиваясь к Джулии, она сказала: — Пойди и найди моего племянника-правонарушителя и скажи ему, что пора обедать. — Видя вопросительный взгляд Тани, она объяснила: — Сейчас с нами живет Джереми, сын моей самой младшей сестры. Этот двенадцатилетний бездельник никогда не посидит спокойно. Вся проблема в том, что он умный мальчик, и он это знает.— Он настоящее отродье! — ворчала Джулия, отправляясь на поиски Джереми. Они с Таней прекрасно поладят!Мелисса с Таней переглянулись, и Мелисса прокомментировала:— А Джулия мало изменилась, не так ли? Элизабет засмеялась и покачала головой:— Иногда вы можете доставить удовольствие некоторым людям, но Джулия — вряд ли. А теперь давайте оставим все проблемы и в хорошем настроении отметим Рождество. Поблагодарим Бога за возвращение этих двух девочек, — торжественно добавила она.— Аминь, — ответил хор голосов.Следующие несколько педель стали напряженным периодом привыкания. Обе стороны допускали немало ошибок. У Тани за это время появился преданный обожатель, молодой Джереми. Он по-настоящему был увлечен Таней, а еще больше — пантерой.Когда у него в первый раз выпала возможность остаться с ней наедине, он спросил:— Ты правда жила с индейцами?Таня кивнула.— Ты теперь тоже индианка?Снова Таня согласилась.— Вот здорово! — воскликнул он, его глаза засветились. — О, мальчик, — мечтательно вздохнул он. — Жаль, что я не он. — Потом его лицо просветлело. — Ладно, у нас обоих одна тетя Элизабет, и это кое-что значит, верно? Это в некоторой степени роднит меня с индейцами, да?Таня молча пожала плечами и улыбнулась.— Видно, что ты не разговорчива, — отметил он, — но это хорошо. Я не люблю болтливых девчонок. Хотя мне нравится твоя пантера. Как ее зовут?Таня удивила его своим ответом:— Кит.— Я моту его потрогать?Желание в глазах Джереми взяло верх над Таней.— Ее, — сказала она по-английски. — Кит — это женское имя.Таня подозвала к себе Кит. Потом она сказала Джереми, чтобы тот дал ей понюхать свои руки. Он сел на пол, протянув руки. Скоро Кит лизнула ему руку, а потом лицо. Мальчик и пантера кувыркались по полу, играя, У Тани и у Кит появился друг.Перед тем как расстаться с ней в тот день, Джереми торжественно пообещал:— Я никому не скажу, что ты не забыла английский.— Не сейчас, — согласилась она с ним. Джереми подумал минуту, потом с глубоким пониманием спросил:— Это из-за лейтенанта Янга?— В большей степени.Джереми кивнул:— Я тоже ему не доверяю.Никто не был таким терпимым, как Джереми, но Таня и не старалась делать это легче для них. В отличие от Мелиссы, которая с радостью возвратилась в мир белых людей, Таня постоянно упрямилась. Она отказывалась надевать туфли или платья, непреклонно носила свои мокасины и одежды из шкур. Хотя она сидела на стуле и ела соответствующими столовыми приборами, она не спала в кровати. Вместо этого она спала на полу, расстелив одеяло. Она все так же отказывалась говорить по-английски и проводила большую часть времени, играя со своими сыновьями и с тоской поглядывая в окно.На следующий день после Рождества Эдвард и Джеффри долго беседовали. Джеффри рассказывал то, что, по его мнению, он узнал о Тане.После того как Джеффри ушел, Эдвард поговорил с Мелиссой.— Лейтенант Янг говорит, что Таня вышла замуж за одного из воинов, — сказал он. — Этого не может быть, правда? — Он с надеждой смотрел на Мелиссу, и она действительно начала испытывать к нему жалость.— Нет, мистер Мартин, — ответила она как можно мягче. — Состоялась настоящая церемония, и она стала его женой. По ее убеждению и по его, они женаты.— Это абсурд! — вскипел он. — Потом ты начнешь еще говорить, что она любит дикаря!Мелисса понимала, как ему сейчас должно быть тяжело, и старалась щадить его.— Таня действительно его любит, а ее муж вовсе не дикарь. Он — чейинский вождь и очень честен и справедлив по отношению к тем, о ком заботится.— Он индеец! — возразил Эдвард без всякой логики.— Да, индеец, но это не имеет значения для Тани. Он гордый, сильный и красивый. Вот что видит в нем ваша дочь.Лицо Эдварда покрылось пятнами, он старался сдерживать свой гнев.— Таня помолвлена с Джеффри. Ей повезло, что он все еще хочет на ней жениться. Она скоро забудет своего индейца.Мелисса больше не могла молчать.— Я действительно не вижу, как это возможно, мистер Мартин. Ваша дочь считает, что она жена Пантеры. От него у нее сыновья. Вы обманываетесь, если думаете, что лейтенант Янг сможет заставить Таню забыть Пантеру. Как может женщина обручиться или выйти замуж за мужчину, если она уже замужем и ее сердце принадлежит другому? Посмотрите правде в глаза, мистер Мартин, не нужно упорствовать, иначе между вами и вашей дочерью никогда ничего не будет, кроме ненависти и не доверия.— Говорите, что хотите, Мелисса. Таня забудет этого индейца, — настаивал он.Мелисса покачала головой, видя его упрямство.— Посмотрим.Другим камнем преткновения между Таней и ее отцом были ее сыновья. Эдвард по-прежнему считал, что будет лучше, если она бросит их.— Она бы забыла этого индейца намного быстрее, если бы у нее не было постоянного напоминания о нем, — однажды вечером сказал он своей жене.— Знаю, — вздохнула Сара. — Но она любит этих детей. Я не думаю, что она когда-нибудь расстанется с ними, не важно как.— А что, если они неожиданно исчезнут? — предложил он.— Это ужасная, мерзкая мысль, Эдвард! — Сара пристально посмотрела на него, — Что на тебя нашло?Обхватив голову руками, он пробормотал:— Не знаю, Сара. Я просто не могу смириться с тем, что наша любимая дочь находится в таком положении.— Дай ей время, Эдвард. Позволь мне сказать тебе одну вещь. Если с детьми случится что-нибудь по твоей вине, Таня тебе этого никогда не простит. И я тоже. Ты всегда был добрым, рассудительным и нежным, и все эти годы я восхищалась этими качествами в тебе. Я не смогла бы жить с тобой, зная, что ты излил свою боль и злость на двух беззащитных детей.— Что ты собираешься делать? — судорожно выкрикнул он.Сара села рядом с ним на кровать и обняла.— Я не знаю, Эдвард. Наверное, мы должны благодарить Бога, что она вернулась к нам. Она жива, чувствует себя хорошо и теперь дома, а это именно то, о чем мы молились в последние несколько месяцев.— Я постараюсь, — пообещал он. — Если Джеффри Янг по-прежнему думает на ней жениться, зная, что Таня не расстанется со своими детьми, полагаю, я смогу с этим смириться.А пока постарайся принять эту мысль, а не просто мирись с ней, — мягко предложила Сара. — Таня знает, что ты не одобряешь ее, и чувствует мое разочарование. Вероятно, если мы будем стараться понять, кем она стала и что ей пришлось пережить, она тоже постарается приспособиться к нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44