— Я не подозреваю, я знаю, что он — убийца! — Теперь она кричала. Глаза ее вспыхнули огнем ненависти.— Почему? — Михаил даже опешил от подобного взрыва эмоций.Но Клягина уже взяла себя в руки. Усталым механическим голосом, даже нудным каким-то, она произнесла:— Он выродок. Нелюдь. Тварь, — будто озвучила набор банальных, никому не интересных истин.— У вас есть адрес квартиры, которую он снимает? — спросил Лепилов.— Есть, записан в алфавите. Сейчас я вам его принесу, — пообещала девушка и приоткрыла дверь. Лепилов придержал дверь ногой и сказал:— Извините, но я с вами.— Думаете, я все вру и он здесь прячется? — хмыкнула она почти презрительно. — Не прячется, не бойтесь. Что ж, пойдемте.Они вдвоем вошли в темный коридор. Девушка крикнула в никуда:— Мама, это электрик из РЭУ, счетчики проверяет!Лепилов подождал у счетчика. Девушка вышла из комнаты с длинненькой книжицей в руке, кивком указала на выход. На площадке сказала:— Держите.— Я перепишу, — Лепилов достал из кармана шариковую ручку и блокнот. Быстренько переписал адрес, отдал книжку и поблагодарил, не подумав:— Спасибо.— За что? — тускло сказала она. — Господи, что же будет, когда мама все узнает!
Стемнело уже. В кабинете Никольского Котов и Никольский при свете настольной лампы играли в шахматы.— Хреновый ты шахматист, Сергей, — бурчал негромко Котов. — Ты же сыщик, тебе же просчитывать надо на десять ходов вперед.— Я и просчитываю. Счет-то три — один в мою пользу.— Это ничего не доказывает. Я, чиновник, одну-то партию у сыщика все-таки выиграл. А сейчас вторую выиграю. Шах!Будто по его приказу зазвонил телефон. Никольский взял трубку, включил звук.— Лепилов?— Я, Сергей Васильевич, — раздался голос Михаила. — Нету света в его окне. Что делать с ним?— Будто не знаешь! — сказал Никольский.— В засаду, да? — уточнил Миша.— Это уж по обстоятельствам, что в квартире обнаружишь, — отдал-таки распоряжение Сергей. — Или не обнаружишь. Дверь незаметно вскрыть сможете?— Сможем, замки знакомые, — заверил Михаил.— А соседи? — зачем-то спросил Никольский. Ну не мог он не проконтролировать подчиненного, хотя и знал: Лепилов — опер более чем грамотный.— Одни шумно гуляют, других вообще нет, — с готовностью доложил Миша.— Тогда действуйте, — приказал наконец Никольский. — Как осмотритесь, сразу позвони. Только свет не вздумайте включать!— О господи! — возмутился наконец и Лепилов, вешая трубку.— Хороший у тебя парень Лепилов, — сказал просто так Котов.— Угу, — согласился Никольский, глядя на шахматную доску. — А я ладьей закроюсь.— Думаешь, спасешься? — хихикнул Котов.— Не только спасусь, но и атаковать буду, — заверил Сергей. — Куда теперь ты своего ферзя денешь?— Не хвались идучи на рать… — Котов размышлял. Вдруг встрепенулся. — Да, кстати. Мне сообщили сведения о мокрых висяках с голубыми.— Что ж ты молчал?! — едва не заорал Никольский.— Все не по делу вроде бы… — с сомнением сказал Котов. — Два глиномеса, задушенных удавкой…— У него тогда пистолета не было! — азартно воскликнул Сергей.— Считаешь, он? — спросил Слава.— Почти не сомневаюсь. Яростная вера сестры в то, что он убил Андрианова, возникла не на пустом месте! — убежденно заявил майор. — Она, видимо, давно его подозревала.— Уж очень свиреп для пидора… — вновь засомневался Слава.— Задницей он только заманивал денежных глиномесов. Он не пидор, он тварь. — Никольский посмотрел на часы. — Конец второго акта.— Какого еще акта? — удивился Котов.— Я на сегодня в театр приглашен. Теперь Анюта мне башку отвинтит… — с наигранной тоской и затаенной гордостью сообщил Сергей.— Дела! — еще раз удивился Котов. — Ишь как у тебя серьезно!Никольский не успел отреагировать — зазвонил телефон.— Лепилов? — спросил Никольский.— Мы в квартире, — Лепилов замолк, ожидая следующего вопроса.— Он туда придет? — поинтересовался майор.— Да, твердое да, Сергей Васильевич! — заверил Миша радостно. — В комнате две сумки, в которых все для дальнего и длительного путешествия.— Соображения, — предельно кратко спросил начальник.— Мы в засаде до упора. С голода не помрем и от жажды тоже. Втроем мы возьмем его… — Лепилов прыснул и добавил голосом Папанова: — Без шума и пыли.— Не кривляйся, — велел Сергей строго. — Клягин на пределе. Или уже в беспределе. Вас подстраховать?— Нас трое, Сергей Васильевич, — устало сказал Миша, как малому ребенку. — Не надо, только толкаться будем.— Разговор — шепотом. Разуйтесь и ходите на цыпочках, — опять начал было Никольский.— Шеф! — укоряя, перебил Лепилов.Сергей понял, мысленно сам посмеялся над собой.— Чуть что — звони немедленно! — Никольский положил трубку. — Ну нам и ночка предстоит!— Не нам, а вам. Я — начальник. Я спать пойду, — Котов встал, потянулся.— Сдаешь партию? — съехидничал Сергей.— Партия будет доиграна завтра, — Котов приблизился к дверям. — От Шевелева ничего нет?— Пока нет, — ответил Никольский.— Плакали наши пять тысяч… — вздохнул Слава.
В серой полумгле рассвета Вешняков, мягко ступая босыми ногами, отошел от входной двери и приблизился к комнатному окну.— Тебе кто разрешил пост покинуть? — просвистел шепотом Лепилов. Он полулежал в кресле. А Климов дрых на кушетке.— Все, — сказал Вешняков, тоже шипя. — Он до семи не объявится. Теперь только за компанию с теми, кто на работу торопится. Мое время закончилось. Буди Жорку.Лепилов посмотрел на часы — было ровно четыре. Он осторожно положил ладонь на острое плечо Климова, который, отвернувшись к стене, тихо спал.— А? Что? — на испуганном выдохе вскинулся плохо соображавший Климов.— Тихо, Жора, — по-матерински успокоил его Лепилов. — Твоя смена.— А-а-а, — с трудом понял свою задачу Климов и, скинув ноги, сел на кушетке.— Ты придиванный коврик захвати, — посоветовал Вешняков. — Из-под дверей сквозняком тянет, ноги сильно мерзнут.Климов, прихватив коврик, направился к дверям.— Спи, — с завистью приказал Лепилов. Вешняков опрокинулся спиной на кушетку, вытянул ноги и заворчал недовольно:— Заснешь тут, — и помечтал: — Сейчас бы сто пятьдесят в два глотка и супчику горячего!— Заткнись, — мечтательно протянул Лепилов. Сто пятьдесят и горячий супчик пленили и его воображение.— Эх, ты, — Вешняков зевнул. — А Владимир Ильич Ленин что говорил? Надо мечтать.— Он этого не говорил. Он говорил, что из всех искусств для нас важнейшим является кино.
Тот самый, дивный город на воде уже проснулся. Прошли по главной улице к пристани служащие порта; рабочие — к консервному заводу, мелкие чиновники расползлись по многочисленным конторам районной власти.Музей открывался в одиннадцать. В половине двенадцатого Иван Степанович Коломиец, сняв пломбу с парадных дверей, открыл их массивным ключом.Без двадцати пять с черного хода, который караулил бутафорский сторож-дед, в музей деловито прошагали двое краснопиджачников. Правда пиджаки их посерели от пыли.Незаметно доведший их до места работы Шевелев развернулся и прогулочным шагом добрался до гостиницы, где на тротуаре у подъезда притулилась «Ока». Он все уже подготовил к отъезду, и «Ока» резво побежала из плавучего городка. На шоссе Шевелев дал скорость: машин там пока почти не наблюдалось. Только один раз «Оке» пришлось принять на обочину: навстречу пронеслись, уверенно занимая середину проезжей части, темно-синий «Мерседес» и бежевый шестидверный «Линкольн».…На переговорном телефонном пункте города Торжка Шевелев зашел в кабину и, дождавшись соединения, доложил:— Оба работают в городском музее, Валентин Поливанов — экскурсоводом, а Олег Дьячков — плотником. Сейчас на рабочих местах и, судя по всему, никуда больше не собираются… — Помолчал, слушая собеседника, затем продолжал: — Кое-что узнал мимоходом. Они вчера втроем вместе с директором в ресторане отдыхали. Ну и я тоже, за столиком со здешним бизнесменом одним. Так вот, директор музея Коломиец — бывший секретарь райкома комсомола, а Поливанов у него инструктором был. Дьячков из местных пижонов. Правда, в последнее время поутих, не высовывается. Все трое — при деньгах… — Опять помолчал. — Еду.…Из музея вышла оживленная, жизнерадостная компания и подошла к двум богатым иномаркам. Три упитанных иностранца, директор музея Иван Коломиец и — добрым дядюшкой — Алексей Тарасов составляли это отнюдь не голодное и не нищее сборище.— Вы, Иван Степанович, уже были гостеприимным хозяином, — Тарасов под локоток подвел Коломийца к «Линкольну» и усадил на переднее сиденье рядом с важным шофером. — А теперь вы наш дорогой гость.Он тут же открыл дверцу для двух американцев, которые вольготно устроились в обширном салоне. Обернулся к третьему:— А вы, мистер Сильверстайн?— Я хочу катиться с вами, — сказал мистер Сильверстайн с немыслимым акцентом и заржал заразительно и тупо, сугубо по-американски. — Литл разговор. Интим конфиденс.Поехали. «Мерседес» впереди, «Линкольн» сзади. Сидя рядом с Тарасовым, бойкий американец спросил без всякого акцента:— Лешка, а этот Коломиец по-английски сечет?— Вряд ли, — презрительно фыркнул дородный полуседой Лешка. — Из комсомольцев. Ну, да на всякий случай я его за стекло усадил.— Лады, — Сильверстайн мелко закивал. — Ты знаешь, во сколько прямо навскидку оценил эту сову Гиге?— Во сколько? — после короткой — для солидности — паузы лениво спросил Тарасов. Спокоен он был, ох, спокоен.— Триста тысяч, — коротко взлаял Сильверстайн.— Пятьсот, Гриша, пятьсот, — снисходительно хохотнул Алексей. — Я краем уха все-таки услышал, — Тарасов на миг повернул лицо к мистеру Сильверстайну, язвительно улыбнулся. — Хотя ты теперь и американский миллионер без дураков, Гришка, а как был ломщиком, так и остался.— А ты ангел без крыльев, — с американского миллионера Гришки все скатывалось как с гуся вода. — Лады. Триста твои. С директором рассчитываешься сам?— Зачем же все усложнять? — опять снисходительно и вновь лениво усмехнулся Лешка. — Лучше уж я прямо к мистеру Гигсу…— Врешь! — взвизгнул Гришка. — Не пойдешь! Поостережешься неподкованного по российским делам купца! Окончательно — сколько?!— Все пятьсот, — Тарасов был просто убийственно спокоен.— А я без навара? — окрысился Гришка.— Совесть поимей, Гриша, — урезонил его Тарасов. — Ведь знаешь, что в штатах наваришь другую половину.Машины остановились — доехали до места. Казалось, вот он, рай земной. Путешественники вывалились из автомобилей у монументальной роскошной русской избы.— О! — восхитился избой мистер Гиге. Обернулся к заливу и снова: — О!Второй настоящий американец, без восклицаний оглядев окрестности, улыбнулся Тарасову:— О'кей, мистер Тарасов!
Солнце било в окно квартиры, где томились оперативники. Все трое бодрствовали, но Климов горестно прошептал Вешнякову:— Вот когда по-настоящему спать захотелось.Лепилов, дежуривший у дверей, вдруг резко вскинул руку. Синхронно и бесшумно Вешняков и Климов брызнули по углам, затаились там, чтобы быть невидимыми из дверей. Заскрежетал в замочной скважине ключ. Дверь тихонько отворилась внутрь, прикрывая собой Лепилова с пистолетом в руке. Кто-то шагнул в прихожую, остановился, прислушался. Казалось, его встречает лишь тишина пустого помещения. Человек сделал второй шаг и вдруг шейными позвонками ощутил холод металла.— Руки в гору! Не дергаться! — страшным голосом прокричал Лепилов.Человек все-таки дернулся, за что и получил удар рукояткой «Макарова» по затылку. Ему не дали упасть: подскочили Вешняков с Климовым. Подхватили, скрутили, завалили, защелкнули на запястьях задержанного наручники.… — Взяли, — устало доложил по телефону Лепилов. Никольский провел рукой по лицу, словно паутину снял. Отлегло от сердца.— Молодцы! — от души похвалил он оперативников.— Молодцы, да не очень… — поспешил огорчить начальника Миша.— Что — постороннего повязали? — догадываясь, ужаснулся Никольский.— Не совсем постороннего. Посланца, — чуть успокоил отца-командира Лепилов. — Он за вещами приехал.— Где Клягин?! — яростно взревел Сергей.— Клягин ждет его с вещами в «Макдональдсе» на Добрынинской в четырнадцать ноль-ноль, — доложил Михаил. — Паренек оставляет машину, оставляет ключи в машине и вещи. А сам только извещает Клягина и остается в «Макдональдсе».— Вы с пареньком поработали? — спросил Никольский грозно.— Ага, — беспечно отозвался Лепилов.— С гарантией? Ничего не выкинет? — забеспокоился Никольский.— Он уже ручной, Сергей Васильевич! — со смехом заверил Миша.— Я с группой захвата жду вас на Добрынинской. Подъезжайте ровно в четырнадцать ноль-ноль! — суровым голосом отдал приказ Сергей.…Никольский, гуляя, обошел «Макдональдс» кругом. Мужички из группы захвата выглядели вполне прилично: усредненные москвичи занимались суетными повседневными делами: жевали, беседовали, ждали любимых девушек.…Верткий кореец «Дэу» остановился за два квартала до «Макдональдса» у института Вишневского. Опера выскочили из машины. Было без трех минут два.— Ты все запомнил, Денис? — спросил водителя Лепилов.— Все помню, — кивнул Денис — среднестатистический представитель «поколения некст»: американизированный, жадноватый и трусоватый.— Главное, не забывай о сроке, который будет или которого не будет, — не преминул еще раз пугнуть «тинейджера» Лепилов. — Поехал!«Дэу» остановился на углу Садового, уперевшись в хвост нагло стоявшего радиатором чуть ли не на проезжей части джипа «Гранд Чероки». Денис, не выключая мотора, захлопнул дверцу и, обойдя «Чероки», свернул к входу в ресторан. Парень шел через зал к столику у окна, за которым сидел скучающий Сергей Клягин и потягивал через соломинку молочный коктейль. Денис сел за столик, доложил:— Направо, за углом. Вторая. Ключ на месте, мотор не выключен.— Почему вторая? — вскинул глаза бандит.— Что я, на проезжей части должен был ее оставить? — трусовато полувозмутился Денис. — Сразу за джипом.— Проводи меня до дверей, — предложил Клягин и поднялся.Они не дошли до дверей, потому что Клягин метрах в пяти от них остановился.— Ну, прощай, Денис, — сказал он, будто чего-то ожидая.— Счастливо тебе, Серега… — Малый едва подавил вздох облегчения.Однако бандит не торопился уходить, сверля взглядом приятеля. Денис заволновался, принялся неуклюже переминаться с ноги на ногу, пряча глаза. Постояли еще, помолчали малость. Потом Клягин тихо так произнес:— Ты о гонораре своем забыл. А я не забыл. Получай!Ребром ладони он ударил Дениса по открытому горлу. Обхватив ладонями шею, Денис осел на пол, а Клягин метнулся к дверям, в которые входила хорошо одетая мама с хорошо одетым пятилетним сыном. Клягин подхватил малыша на руки и, выскочив из предбанника, остановился на гранитных плитах подъезда. На левой его руке сидел ребенок, а правой он прижимал ствол пистолета к детскому виску.— Менты! Менты поганые! — заорал Клягин. — Если кто-нибудь из вас попытается меня взять — только попытается! — я сразу же разнесу башку сосунку! Поняли, паскуды?!.Первым из всех паскуд все понял Никольский, наблюдавший за операцией со стороны. Не замеченный Клягиным, он, умело прячась в толпе любопытных, скрылся за углом. Остальным паскудам пришлось себя обнаружить. Пятеро из группы захвата сделали по шагу вперед: мало ли кого может принять за мента взбесившийся убийца.— Больше ни шагу! — приказал Клягин и боком двинулся к углу ресторанной стены. Свернув, он рванул к «Дэу». Рукой, державшей ребенка, открыл дверцу, сел за руль. Ему хватило времени посадить малыша на сиденье, держа пистолет у его головы. Затем Клягин передернул рукоять переключения и не глядя подал назад.Все правильно, понял Никольский: для того, чтобы переключиться на первую скорость и вывернуть направо, Клягину понадобятся на пару секунд обе руки.Два дела из трех успел сделать Клягин: переключить скорость и вывернуть руль направо. А третье — застрелить малыша — не успел. Мгновения хватило Никольскому, чтобы выскочить из-за джипа и трижды пальнуть с трех метров в лоб Клягину. «Дэу» двигался вперед. Никольский почти успел увернуться, но радиатор все же зацепил его. Сергея крутануло и швырнуло на асфальт. «Дэу» ткнулся в бок проезжавшей мимо «Газели» и остановился.То, что было головой Клягина, лежало на баранке. Забрызганный кровью ребенок наконец завизжал, по-волчьи взвыла мать, рвавшая на себя дверцу автомобиля. Менты и омоновцы быстро и сноровисто оцепляли место происшествия.А Никольский сидел на асфальте.
— За мной! — подобно Чапаеву скомандовал Тарасов и выскочил из баньки. Нагишом он бежал по мосткам к воде, за ним, тряся голыми потными животами, мчались американцы — тоже в чем мать родила. Все один за другим попрыгали в чистейшее озеро.— Хорошо? — осведомился вынырнувший последним Тарасов.— Вери, вери гуд! — подтвердил мистер Гиге. ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ. РЕДКАЯ ПТИЦА. Иван Степанович Коломиец в воду не нырял, Иван Степанович Коломиец с доброжелательной улыбкой наблюдал за тем, как миллионеры получают удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33