— Доложим генералу.— Подождите, — попросил Сергей и неожиданно опустился в кресло.— Ты чего? — замер Беляков.— Спина… — пробормотал Никольский еле слышно.Беляков пригляделся к нему и сказал:— Черныш! За доктором!— Отставить, — нахмурился Никольский. — Какой доктор?.. Посижу немного и оклемаюсь.— Что с тобой? — настойчиво спросил Беляков.— Прострел. Сквозняком продуло, — отшутился Сергей, но никто не понял, что он шутит.— Гадость ужасная, — посочувствовал Беляков, успокаиваясь.— Пройдет, — Сергей вяло махнул рукой.— Ясно, не помрешь! — подхватил Беляков.— Теперь — нет, — согласился Сергей. — Поезжайте, Виталий Петрович.— Без тебя?! — возмутился Беляков.— Что поделаешь? — вздохнул Никольский. — Да оно и к лучшему. Представляете, увидит генерал скрюченного.Этот довод произвел на Белякова серьезное впечатление.— Ох, Сергей! — покачал он головой. — Вечно с тобой не слава Богу! — и заспешил к выходу.Черныш увел за ним Тарасова.По телевизору, установленному поблизости, шла лихая мультяшка — с пальбой и дракой. Никольский с отвращением посмотрел на экран, через силу поднялся и пересел в другое кресло. Вдруг Сергею показалось, что зал качнулся и поплыл. Никольский закрыл глаза. А когда открыл — на корточках перед ним сидела Наташа.Ощущение, которое он испытал, увидев ее, трудно было назвать иначе, чем чудом. Сразу перестала болеть спина, прояснилось в голове, взгляд приобрел прежнюю остроту. «Да, чудо… — подумал Сергей. — Но то, что она здесь, что я ее не потерял, тоже чудо…»— Спишь? — спросила озорно и нежно.— Наверное, — ответил Сергей. — Иначе как ты тут оказалась?— Миша позвонил, — объяснила Наташа. — Ты его не ругай. Он мучился всю ночь, а утром позвонил и все рассказал. Я сначала — домой к тебе… Там пусто. И машины во дворе нет. Я — сюда…— Что рассказал?.. Мальчишка!.. — вспылил Никольский.— Не злись, а то исчезну, — ласково пригрозила Наташа. — Спи. Больно тебе?— Было… — признался Никольский. — Очень больно… А сейчас легче — как ты появилась. А слезы почему?! — вдруг встревожился Сергей, заметив капли, бегущие по ее щекам.— А мне тоже больно. Когда больно тебе… — прошептала она.— Поделился, выходит? — криво улыбнулся Сергей. — Нашел чем… Эх, мент позорный…— Мент, — согласилась Наташа. — Но не позорный — любимый! — почти пропела она. — А боль твою я сама у тебя взяла…— Отдай назад! — потребовал Сергей.— Не могу, — покачала головой Наташа. — Сон у нас с тобой такой. На двоих — один… ЧАСТЬ ПЯТАЯ. СУББОТНИК. Семиэтажный дом светился уютным светом старой Москвы. Какие-то его окна отливали абажурно-желтым, другие пронзительно сверкали неоновым холодным пламенем, еще какие-то отражали фейерверковые сверкания хрустальных люстр. Но темных окон было большинство. И немудрено: было начало двенадцатого, ночь, и жильцы дома благополучно укладывались спать.А одно окно всегда оставалось темным — чердачное. Оно глядело в ночь темным недобрым глазом. Вдруг в нем едва мелькнула мужская фигура. Выступивший из мрака человек пристально осматривал двор.К одному из подъездов засыпающей семиэтажки медленно подкатила «Жигули» местной модели. Из нее не торопясь вышли двое крепких парней. Одежда, манера держаться, ленивая уверенность движений — все выдавало в них «крутых ребят»: либо бандитов, либо охранников крупной фирмы.Один из «крутых» сделал водителю «шестерки» раздраженный знак рукой. Шофер понял — «тачка» тотчас отъехала в переулок.Парни явно кого-то ждали, и этот кто-то определенно запаздывал: спустя минуту парочка здоровяков начала нервно переминаться с ноги на ногу. Впрочем, скоро они успокоились: из-за угла вышел некий гражданин с сигаретой в зубах. Красная подрагивающая точка сигаретного огонька была в неровной полутьме двора самым ярким пятном.— Привет, Леха, привет, Колян, — тихо, срывающимся голосом поздоровался курильщик с «крутыми».— Он здесь? — быстро спросил Колян, игнорируя и приветствие, и протянутую руку вновь прибывшего,— Здесь, здесь. — Курильщик судорожно затянулся, выпустил дым в сторону и мелко-мелко закивал головой, подтверждая свои слова.— Костя, это точно он? Не бери грех на душу! — негромко, но с неприкрытой угрозой в голосе произнес Леха.— Что я — лох, чтобы себя подставлять? — Наводчик Костя весь трясся — наверняка не от холода, ибо вечер выдался довольно теплый.Колян цепким профессиональным взглядом окинул окрестности, поморщился, передернул плечами и отметил со злобной удовлетворенностью:— Вот местечко подобрал, киллер поганый. С чердака-то парамоновский подъезд как на ладони. Через час наш банкир подъедет и он его погасит. Но не успеет, падла. Не суждено ему…Парочка скрылась в подъезде. Костя подбежал к «Вольво», стоявшей на противоположной стороне улицы, и устроился за баранкой. Газанул он прямо с места, торопясь оказаться подальше от злополучной семиэтажки. Полыхающие габаритные огни его машины стремительно уносились прочь.Человек у чердачного окна, светя себе тоненьким лучом фонарика, тщательно ощупывал доски подоконника. Несомненно, он искал точку опоры для снайперской винтовки.Вдруг с грохотом распахнулась чердачная дверь. Выстрел грянул сразу: стрелявший не дал предполагаемому киллеру и малейшего шанса. Человек у окна, падая, вырвал из-под пиджака пистолет, выстрелил ответно. Кто-то из парочки «крутых» охнул и грузно рухнул ничком. Тотчас же от дверей раздалось еще два выстрела. Человек у окна затих. На несколько мгновений воцарилась полная тишина. Никто не двигался, только острый луч фонаря высвечивал колеблющуюся на легком сквозняке прядь белесых волос на голове того, у окна.— Леха, — хрипло позвал Колян.Молчание. Не опуская пистолета, Колян бесшумно подошел к чердачному окну, подобрал фонарик, вернулся к двери и осветил фигуру своего подельника. Леха лежал, раскинув руки, неловко вывернув голову. С маленькой дыркой в виске.Лучом фонарика Колян принялся искать винтовку, из которой киллер должен был выстрелить в банкира. Винтовки не было. Тогда фонарь осветил человека, лежавшего у окна. Человек как человек. В хорошей рубашке, в неплохом пиджаке, в качественных брюках и ботинках. Колян опустился на колени и, стараясь не испачкаться в крови, проверил карманы убитого.В свете фонарика он раскрыл темно-вишневое удостоверение и прочитал: «Управление Федеральной службы безопасности по Москве и Московской области».— …Твою мать! — ахнул стрелявший, швыряя на пол удостоверение, и кинулся к двери…
Костя, давешний наводчик, столь нелепо подставивший Коляна и Леху, тупо глядел перед собой. Его безумно раздражал нервный женский голос, твердивший уже в который раз:— Она в отчаянии, она на грани самоубийства! Вы должны…Ольга не могла остановиться. Ей казалось, слова отскакивают от этого ублюдка, как горох от стенки.— Всех, кому должен, прощаю! — перебил ее Костя, потеряв терпение. — Я человек широкий. У тебя все? Тогда гуляй.— Да как вы смеете! — девушка, сидевшая по другую сторону конторского стола, разделявшего ее и Костю, вскочила и шмякнула свою сумочку о столешницу. — В милицию пойду!Трое девиц, устроившись за спиной Кости на служебном диване, при упоминании милиции неудержимо расхохотались.— Иди, — хмыкнул Костя. — В милицию иди, в мэрию, к Президенту. Твоя сестрица сама туда рвалась, где сейчас обитает. Видно, в одном месте сильно свербило.— Она ехала туда как фотомодель, а не как проститутка! — воскликнула Ольга отчаянно.Шлюхи опять буквально скисли со смеху. Девушка принялась лихорадочно рыться в сумочке. Наконец вытащила оттуда какой-то конверт.— Вот у меня письмо, где все рассказано о том, как вы ее обманули! — Она потрясла конвертом перед гнусной рожей сутенера.Вдруг громко прозвенел дверной звонок. Костя улыбнулся и миролюбиво сказал:— Так ты с этим письмом в милицию собралась? Не утруждайся. Она уже здесь. Милка, открой! — бросил он одной из проституток, не оборачиваясь.В гости и впрямь пожаловала милиция. В комнату вошли два здоровых мента — прапорщик и младший лейтенант.— Все на субботник! — провозгласил прапорщик. — Ленинского бревна не обещаем, но палки будут!— Всех, что ли, забирать? — спросил младший лейтенант, глядя на хорошенькую незнакомку, все еще сжимавшую в кулачке письмо сестры.— Всех, всех! — радостно разрешил Костя.— И эту? — Милиционер явно колебался: уж очень не походила Ольга на «ночную бабочку».— И эту! — Сутенер совсем развеселился. Он определенно заигрался: «не чуял поля», не соображал, какую беду кличет на свою никчемную голову.Три шлюхи подхватили Ольгу под руки и потащили к дверям.— Что вы делаете?.. Как вы смеете?!. — в растерянности воскликнула девушка.— Новенькая? — деловито осведомился прапор.— Новенькая, новенькая, — охотно закивал Костя.— Ну, мы ее в четыре ствола вмиг обкатаем! — пообещал младший лейтенант.
В дежурной части отделения милиции царили покой и благодать. Никольский и дежурный по отделению майор Паршиков пили кофе из фаянсовых кружек.На кружке Никольского красовался Жириновский, на кружке Паршикова — двуглавый орел. В углу старшина, помощник дежурного, злобно сопя, пришивал пуговицу к форменной тужурке.— Не умеешь ты, Смирнов, с гражданами общаться. Учись у старших по чину, — назидательно отметил Паршиков и продолжал уже в лирическом ключе:— Вот сегодня пришла дама, божий одуванчик, с котом на поводке и говорит мне: «Товарищ генерал…»— Сослепу-то чего не скажешь, — пробурчал Смирнов. Никольский оценивающе осмотрел Паршикова и, дожевав бутерброд, высказался:— А что, не похож? Как говорил дед Щукарь: «Лобик узенький, головка тыквочкой, ну, вылитый генерал!»— Подлые выпады с презрением игнорирую! — отрезал майор и с достоинством вскинул голову: — И продолжаю цитировать даму: «Товарищ генерал, моего кота гнусные соседи решили отравить». Я спрашиваю: «Откуда вам это известно?» А она: «По взглядам. Я все по их взглядам прочитала». Я ей вежливо в ответ: «Заявление ваше принято, мадам. Спокойно идите домой. Вашего кота будут охранять лучшие бойцы нашего отделения». Она ушла и все довольны: дама довольна, кот доволен, я доволен. А ты, Смирнов? Ты этого пьяницу за грудки, и он тебя за грудки. Вот и сидишь, пуговицу пришиваешь.Никольский допил кофе, потянулся и сладострастно произнес:— Сейчас домой и в койку. А вы служите, Бога не забывайте.И вдруг на мониторе появилось изображение пожилого гражданина в военной рубашке с медалью «Ветеран труда» на груди.— Ну и денек у вас, товарищ майор, то кот на поводке, то общественник с медалью, — подначил старшина.Паршиков нажал кнопку, загудел замок двери и в дежурку вошел суровый общественник.— Ну, что тебе, Ермилов, от меня надо? — тоскливо спросил Паршиков.— А ты мне вообще не нужен. Я вон к начальнику уголовного розыска! — строго кивнул ветеран на Никольского.— Что скажешь, Андрей Сергеевич? — устало поинтересовался Сергей.— На чердаке бомжи перестрелку устроили, — округлив глаза, почти шепотом сообщил Ермилов.— Давно? — деловито осведомился Никольский.— Час, наверное, как…— Что же ты сразу не позвонил? — спросил Паршиков.— Да чертов банк коммуникации свои ведет и нам кабель перерубил! — Пенсионер аж побагровел от возмущения.— Ну, прибежал бы! — продолжал давить Паршиков.— Ишь ты, прибежал бы! — передразнил Ермилов. — Мне своя жизнь тоже дорога. Переждал и пришел к вам. Действуйте!— Дай фонарь, — обратился Никольский к Паршикову. — Мне все равно по пути. Загляну.
По замызганной лестнице Сергей добрался до чердачной площадки и остановился у приоткрытой двери. Принюхался.— И вправду порохом пахнет… — констатировал он без особой радости.Ермилов, отставший на пролет, самодовольно сообщил дополнительные сведения:— Четыре выстрела было!Никольский вытащил пистолет, передернул затвор, левой рукой включил фонарь, нагой распахнул дверь и крикнул:— Всем стоять! Уголовный розыск!Мощный фонарный луч сразу наткнулся на тело с простреленной головой, валявшееся у порога. А возле чердачного окна лежал второй участник перестрелки. Никольский направился к нему. Залитый кровью человек намертво сжимал в правой руке пистолет ПСМ. Сергей присел, пощупал у неподвижного мужчины пульс.— Живой! — с радостным удивлением воскликнул Никольский и вдруг увидел вишневую книжицу, валявшуюся неподалеку. Поднял, развернул и ахнул по-русски:— …твою мать!
Во дворе семиэтажного дома царил сущий автомобильный переполох: машины милиции, «скорой помощи» и ФСБ, застыв друг против друга, напряженно гудели моторами, будто собираясь бодаться.Милицейский генерал Колесников и начальник местного отделения милиции подполковник Беляков с горестными лицами, как и положено в таких случаях, внимательно наблюдали, как из подъезда выносили носилки. Одни в труповозку, другие — в машину «скорой помощи». «Скорая» включила сирену и умчалась во тьму московских улиц.Генерал вздохнул и обернулся к Белякову. Тот замер с покаянным лицом.— Я уже полчаса здесь, а ты только что явился! — рявкнул Колесников. — А убийство на твоей территории!— Я же с дачи, товарищ генерал! — виновато откликнулся подполковник.— В городе надо жить! — продолжал отчитывать подчиненного Колесников.— В городе мой начальник уголовного розыска, который первым прибыл на место преступления. И жизнь чекисту спас! — отрапортовал Беляков не без гордости.— Спас, спас! — раздраженно повторил генерал. — Чувствую, повиснет на нас это дело как пудовая гиря! Где он, твой Никольский?Сразу же за генеральской спиной откликнулись:— Здравия желаю, товарищ генерал.Генерал обернулся. Никольский был как Никольский: непонятно доброжелательный, улыбчиво приветливый.— Чему радуешься, Никольский? — не понял Колесников. — Докладывай обстановку.— Свидетель показал, что на чердаке этого дома приблизительно в двадцать три тридцать стреляли четыре раза… — начал рассказывать Сергей.Вдруг словно ниоткуда возник Ермилов и радостно перебил Никольского:— Это я сообщил, товарищ генерал!— Молодец! — бодро поблагодарил генерал. — Спасибо. Продолжай, Никольский.— При осмотре оружия, найденного на месте преступления, нами установлено, что офицер ФСБ выстрелил из своего пистолета «ПСМ» один раз. Из «ТТ» убитого также произведен один выстрел. Судя по тому, что найдены одна гильза от «ПСМ» и три от «ТТ» следует: второй нападавший дважды стрелял в фээсбэшника и скрылся.Сергей умолк: больше докладывать было нечего.— И что ты думаешь, Никольский? — уныло поинтересовался Колесников.— Не над чем пока думать, — пожал плечами Сергей.— Начинай копать, — без энтузиазма посоветовал генерал. — Куда деваться…Вдруг оба разом примолкли, увидев, что от подъезда к ним приближается высокий подтянутый человек средних лет. Человек подошел, представился:— Полковник ФСБ Меньшиков. Здравствуйте, товарищ генерал, приветствую вас, товарищ подполковник. Хочу вас огорчить: это дело мы забираем себе.Непроизвольная радостная улыбка возникла на лице Белякова.— И труп тоже? — с надеждой спросил он.— И труп тоже.— Вот огорчил так огорчил! — усмехнулся Колесников. — Мы-то уже совсем было отличиться собрались.— Значит, не повезло вам! — сказал полковник и напоследок обратился к Никольскому: — Сергей Васильевич, не в службу, а в дружбу, рапорт бы к завтрашнему утру, а?— Будет сделано, Юрий Николаевич! — заверил его Никольский.Полковник откланялся и ушел.— Быстро вы с ним спелись, — заметил генерал, окинув подчиненных начальническим взором. — Ну, что ж, нет трупа — нет дела…Подавив облегченный вздох, Колесников направился к своей машине. И тут Беляков заметил торчавшего все время рядом с ним Ермилова.— Тебе что здесь надо?! — почему-то рассердился подполковник.— Могу понадобиться, — солидно сообщил ветеран.— Жене понадобишься. Иди! — приказал Беляков. И обернулся к Никольскому: — Баба с возу — кобыле легче. Во повезло! Недаром мне кот приснился.— На поводке? — перебил Сергей с усмешкой.— Почему на поводке? — опешил Беляков и взглянул на майора с некоторым превосходством. — Кот! Жена сказала — к приятной неожиданности.— Я спать пойду, — сказал Никольский.— Заслужил. Спи спокойно, дорогой товарищ, — Беляков даже похлопал Сергея по плечу.
Вот и эта ночь прошла… Начинался новый день. Никольский прищурился, глядя на низкое солнце, закурил и пошел вдоль Патриарших. Мимо молодых мам с колясками — ранних птах, выгуливающих своих птенцов, мимо бессонных пенсионеров, устроившихся на парковых скамейках, мимо закрытых еще палаток… Сергей просто прогуливался по Москве — прогуливался с удовольствием.Он не спешил, не хотелось спешить. Хотелось идти, не думая ни о чем, и рассматривать пробуждавшийся город. Его город.Но всему хорошему приходит конец. Вскоре Никольский оказался рядом с отделением милиции, где проходила его нелегкая служба, и вошел туда, подавляя вздох сожаления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Костя, давешний наводчик, столь нелепо подставивший Коляна и Леху, тупо глядел перед собой. Его безумно раздражал нервный женский голос, твердивший уже в который раз:— Она в отчаянии, она на грани самоубийства! Вы должны…Ольга не могла остановиться. Ей казалось, слова отскакивают от этого ублюдка, как горох от стенки.— Всех, кому должен, прощаю! — перебил ее Костя, потеряв терпение. — Я человек широкий. У тебя все? Тогда гуляй.— Да как вы смеете! — девушка, сидевшая по другую сторону конторского стола, разделявшего ее и Костю, вскочила и шмякнула свою сумочку о столешницу. — В милицию пойду!Трое девиц, устроившись за спиной Кости на служебном диване, при упоминании милиции неудержимо расхохотались.— Иди, — хмыкнул Костя. — В милицию иди, в мэрию, к Президенту. Твоя сестрица сама туда рвалась, где сейчас обитает. Видно, в одном месте сильно свербило.— Она ехала туда как фотомодель, а не как проститутка! — воскликнула Ольга отчаянно.Шлюхи опять буквально скисли со смеху. Девушка принялась лихорадочно рыться в сумочке. Наконец вытащила оттуда какой-то конверт.— Вот у меня письмо, где все рассказано о том, как вы ее обманули! — Она потрясла конвертом перед гнусной рожей сутенера.Вдруг громко прозвенел дверной звонок. Костя улыбнулся и миролюбиво сказал:— Так ты с этим письмом в милицию собралась? Не утруждайся. Она уже здесь. Милка, открой! — бросил он одной из проституток, не оборачиваясь.В гости и впрямь пожаловала милиция. В комнату вошли два здоровых мента — прапорщик и младший лейтенант.— Все на субботник! — провозгласил прапорщик. — Ленинского бревна не обещаем, но палки будут!— Всех, что ли, забирать? — спросил младший лейтенант, глядя на хорошенькую незнакомку, все еще сжимавшую в кулачке письмо сестры.— Всех, всех! — радостно разрешил Костя.— И эту? — Милиционер явно колебался: уж очень не походила Ольга на «ночную бабочку».— И эту! — Сутенер совсем развеселился. Он определенно заигрался: «не чуял поля», не соображал, какую беду кличет на свою никчемную голову.Три шлюхи подхватили Ольгу под руки и потащили к дверям.— Что вы делаете?.. Как вы смеете?!. — в растерянности воскликнула девушка.— Новенькая? — деловито осведомился прапор.— Новенькая, новенькая, — охотно закивал Костя.— Ну, мы ее в четыре ствола вмиг обкатаем! — пообещал младший лейтенант.
В дежурной части отделения милиции царили покой и благодать. Никольский и дежурный по отделению майор Паршиков пили кофе из фаянсовых кружек.На кружке Никольского красовался Жириновский, на кружке Паршикова — двуглавый орел. В углу старшина, помощник дежурного, злобно сопя, пришивал пуговицу к форменной тужурке.— Не умеешь ты, Смирнов, с гражданами общаться. Учись у старших по чину, — назидательно отметил Паршиков и продолжал уже в лирическом ключе:— Вот сегодня пришла дама, божий одуванчик, с котом на поводке и говорит мне: «Товарищ генерал…»— Сослепу-то чего не скажешь, — пробурчал Смирнов. Никольский оценивающе осмотрел Паршикова и, дожевав бутерброд, высказался:— А что, не похож? Как говорил дед Щукарь: «Лобик узенький, головка тыквочкой, ну, вылитый генерал!»— Подлые выпады с презрением игнорирую! — отрезал майор и с достоинством вскинул голову: — И продолжаю цитировать даму: «Товарищ генерал, моего кота гнусные соседи решили отравить». Я спрашиваю: «Откуда вам это известно?» А она: «По взглядам. Я все по их взглядам прочитала». Я ей вежливо в ответ: «Заявление ваше принято, мадам. Спокойно идите домой. Вашего кота будут охранять лучшие бойцы нашего отделения». Она ушла и все довольны: дама довольна, кот доволен, я доволен. А ты, Смирнов? Ты этого пьяницу за грудки, и он тебя за грудки. Вот и сидишь, пуговицу пришиваешь.Никольский допил кофе, потянулся и сладострастно произнес:— Сейчас домой и в койку. А вы служите, Бога не забывайте.И вдруг на мониторе появилось изображение пожилого гражданина в военной рубашке с медалью «Ветеран труда» на груди.— Ну и денек у вас, товарищ майор, то кот на поводке, то общественник с медалью, — подначил старшина.Паршиков нажал кнопку, загудел замок двери и в дежурку вошел суровый общественник.— Ну, что тебе, Ермилов, от меня надо? — тоскливо спросил Паршиков.— А ты мне вообще не нужен. Я вон к начальнику уголовного розыска! — строго кивнул ветеран на Никольского.— Что скажешь, Андрей Сергеевич? — устало поинтересовался Сергей.— На чердаке бомжи перестрелку устроили, — округлив глаза, почти шепотом сообщил Ермилов.— Давно? — деловито осведомился Никольский.— Час, наверное, как…— Что же ты сразу не позвонил? — спросил Паршиков.— Да чертов банк коммуникации свои ведет и нам кабель перерубил! — Пенсионер аж побагровел от возмущения.— Ну, прибежал бы! — продолжал давить Паршиков.— Ишь ты, прибежал бы! — передразнил Ермилов. — Мне своя жизнь тоже дорога. Переждал и пришел к вам. Действуйте!— Дай фонарь, — обратился Никольский к Паршикову. — Мне все равно по пути. Загляну.
По замызганной лестнице Сергей добрался до чердачной площадки и остановился у приоткрытой двери. Принюхался.— И вправду порохом пахнет… — констатировал он без особой радости.Ермилов, отставший на пролет, самодовольно сообщил дополнительные сведения:— Четыре выстрела было!Никольский вытащил пистолет, передернул затвор, левой рукой включил фонарь, нагой распахнул дверь и крикнул:— Всем стоять! Уголовный розыск!Мощный фонарный луч сразу наткнулся на тело с простреленной головой, валявшееся у порога. А возле чердачного окна лежал второй участник перестрелки. Никольский направился к нему. Залитый кровью человек намертво сжимал в правой руке пистолет ПСМ. Сергей присел, пощупал у неподвижного мужчины пульс.— Живой! — с радостным удивлением воскликнул Никольский и вдруг увидел вишневую книжицу, валявшуюся неподалеку. Поднял, развернул и ахнул по-русски:— …твою мать!
Во дворе семиэтажного дома царил сущий автомобильный переполох: машины милиции, «скорой помощи» и ФСБ, застыв друг против друга, напряженно гудели моторами, будто собираясь бодаться.Милицейский генерал Колесников и начальник местного отделения милиции подполковник Беляков с горестными лицами, как и положено в таких случаях, внимательно наблюдали, как из подъезда выносили носилки. Одни в труповозку, другие — в машину «скорой помощи». «Скорая» включила сирену и умчалась во тьму московских улиц.Генерал вздохнул и обернулся к Белякову. Тот замер с покаянным лицом.— Я уже полчаса здесь, а ты только что явился! — рявкнул Колесников. — А убийство на твоей территории!— Я же с дачи, товарищ генерал! — виновато откликнулся подполковник.— В городе надо жить! — продолжал отчитывать подчиненного Колесников.— В городе мой начальник уголовного розыска, который первым прибыл на место преступления. И жизнь чекисту спас! — отрапортовал Беляков не без гордости.— Спас, спас! — раздраженно повторил генерал. — Чувствую, повиснет на нас это дело как пудовая гиря! Где он, твой Никольский?Сразу же за генеральской спиной откликнулись:— Здравия желаю, товарищ генерал.Генерал обернулся. Никольский был как Никольский: непонятно доброжелательный, улыбчиво приветливый.— Чему радуешься, Никольский? — не понял Колесников. — Докладывай обстановку.— Свидетель показал, что на чердаке этого дома приблизительно в двадцать три тридцать стреляли четыре раза… — начал рассказывать Сергей.Вдруг словно ниоткуда возник Ермилов и радостно перебил Никольского:— Это я сообщил, товарищ генерал!— Молодец! — бодро поблагодарил генерал. — Спасибо. Продолжай, Никольский.— При осмотре оружия, найденного на месте преступления, нами установлено, что офицер ФСБ выстрелил из своего пистолета «ПСМ» один раз. Из «ТТ» убитого также произведен один выстрел. Судя по тому, что найдены одна гильза от «ПСМ» и три от «ТТ» следует: второй нападавший дважды стрелял в фээсбэшника и скрылся.Сергей умолк: больше докладывать было нечего.— И что ты думаешь, Никольский? — уныло поинтересовался Колесников.— Не над чем пока думать, — пожал плечами Сергей.— Начинай копать, — без энтузиазма посоветовал генерал. — Куда деваться…Вдруг оба разом примолкли, увидев, что от подъезда к ним приближается высокий подтянутый человек средних лет. Человек подошел, представился:— Полковник ФСБ Меньшиков. Здравствуйте, товарищ генерал, приветствую вас, товарищ подполковник. Хочу вас огорчить: это дело мы забираем себе.Непроизвольная радостная улыбка возникла на лице Белякова.— И труп тоже? — с надеждой спросил он.— И труп тоже.— Вот огорчил так огорчил! — усмехнулся Колесников. — Мы-то уже совсем было отличиться собрались.— Значит, не повезло вам! — сказал полковник и напоследок обратился к Никольскому: — Сергей Васильевич, не в службу, а в дружбу, рапорт бы к завтрашнему утру, а?— Будет сделано, Юрий Николаевич! — заверил его Никольский.Полковник откланялся и ушел.— Быстро вы с ним спелись, — заметил генерал, окинув подчиненных начальническим взором. — Ну, что ж, нет трупа — нет дела…Подавив облегченный вздох, Колесников направился к своей машине. И тут Беляков заметил торчавшего все время рядом с ним Ермилова.— Тебе что здесь надо?! — почему-то рассердился подполковник.— Могу понадобиться, — солидно сообщил ветеран.— Жене понадобишься. Иди! — приказал Беляков. И обернулся к Никольскому: — Баба с возу — кобыле легче. Во повезло! Недаром мне кот приснился.— На поводке? — перебил Сергей с усмешкой.— Почему на поводке? — опешил Беляков и взглянул на майора с некоторым превосходством. — Кот! Жена сказала — к приятной неожиданности.— Я спать пойду, — сказал Никольский.— Заслужил. Спи спокойно, дорогой товарищ, — Беляков даже похлопал Сергея по плечу.
Вот и эта ночь прошла… Начинался новый день. Никольский прищурился, глядя на низкое солнце, закурил и пошел вдоль Патриарших. Мимо молодых мам с колясками — ранних птах, выгуливающих своих птенцов, мимо бессонных пенсионеров, устроившихся на парковых скамейках, мимо закрытых еще палаток… Сергей просто прогуливался по Москве — прогуливался с удовольствием.Он не спешил, не хотелось спешить. Хотелось идти, не думая ни о чем, и рассматривать пробуждавшийся город. Его город.Но всему хорошему приходит конец. Вскоре Никольский оказался рядом с отделением милиции, где проходила его нелегкая служба, и вошел туда, подавляя вздох сожаления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33