У берега пузырьки исчезли, и тут же качнулся поплавок...
Лещ рядом. Сейчас, еще немного... И как раз в тот момент, когда мне оставалось только взмахнуть удилищем, что-то тяжелое плюхнулось в воду у самых моих ног.
Я вздрогнул. От берега по воде расходились широкие круги. На месте была моя корзина, на месте была банка с червями - у меня ничего не упало в воду. Может быть, в воду свалился кусок глины, подмытый рекой?
Я, конечно, расстроился. Поплавки неподвижно торчали из воды, а леща и след простыл. Я снова притаился и ждал... И снова справа, под кустами ольхи, показались пузырьки, поднявшиеся со дна. Я затаил дыхание и как завороженный снова следил за пузырьками. А пузырьки появлялись на воде все чаще и ближе - лещ шел в мою сторону... И тут опять откуда-то сверху в воду шумно свалился большой кусок сырой глины.
Пришлось оставить удочки и подняться по обрыву на берег, чтобы узнать: может, надо мной кто-то нарочно подшучивает? Но вокруг никого не оказалось. А пока я оглядывался по сторонам, внизу, около моих удочек, снова раздался громкий плеск.
Нет, здесь что-то не так! Я спустился вниз и стал наблюдать за обрывом. Мне все-таки очень хотелось узнать, откуда это падают на мою голову, шлепаются в воду и пугают лещей комья глины... И тут я заметил, что небольшой комочек глины на самом верху обрыва медленно шевелится.
Да, да, шевелится и выдвигается вперед, будто его кто подталкивает там под землей. Прошла секунда, вторая, третья, четвертая - и комок сырой глины вылез наружу и покатился вниз. А его место уже занял другой такой же шевелящийся комок...
Я поднялся к этому странному месту и осторожно прикрыл рукой шевелящуюся землю. И тут же почувствовал, как эту землю изнутри кто-то сильно подталкивает. Я с трудом удерживал руку на месте, а кто-то там, изнутри, все давил и давил на мою ладонь.
Я убрал ладонь, и с обрыва вниз снова покатился комок глины. Я отыскал поблизости небольшой сучок и прикрыл им то место, где все время шевелилась земля. Но не прошло и полминуты, как этот сучок покатился вниз. Я поискал палку потолще и прочно закрыл ею отверстие. Казалось, мое упорство победило. Палка некоторое время оставалась на месте. Я уже собирался вернуться к своим удочкам и продолжить рыбную ловлю, как вдруг там, под землей, кто-то, видимо, собрался с силами, и тяжелая большая палка тоже полетела вниз с обрыва. И тут наконец я догадался, что воюю не с кем иным, как с самым обыкновенным кротом.
Я снова поднялся по обрыву на берег и по зеленому утреннему лужку увидел старые и новые кучки земли, нарытые кротами. И как я не заметил их раньше? А может быть, не заметил только потому, что кротов в наших местах очень много и эти самые кучки земли - кротовины - встречаются так часто, что я давно к ним привык.
Я присмотрелся... Вот одна недавно нарытая кучка. Здесь крот вытолкнул наверх землю уже после того, как выпала роса, - на этой кучке земли росы не было. Следом за этой кротовиной ближе к берегу появилась совсем недавно еще одна кучка земли, вытолкнутая кротом из норы. "Так, так, - рассуждал я. - Крот рыл ход-нору в сторону берега и по пути выталкивал наверх мешавшую ему землю. А тут поблизости оказался обрыв... Ну и догадливый же зверек - не стал рыть вертикальный колодец, а принялся сталкивать нарытую землю вниз с обрыва..."
Мне очень хотелось разрыть ход, чтобы увидеть самого зверька-землекопа. Но не тут-то было! Зверек тут же стих. Прошло немного времени, и снова сверху вниз, к моим удочкам, покатились комья сырой глины. Крот оказался упрямей меня - ему надо было во что бы то ни стало закончить свою работу, освободить новую подземную улицу от лишней земли, и он точно и верно выполнял намеченное.
Я оставил крота в покое. Собрал свою снасть и отправился домой. Нет, я не сердился на крота, который испортил мне всю рыбалку. Я просто понял, что вот такая большая настойчивость маленького зверька и помогла ему неторопливо и уверенно завоевать подземный мир, помогла построить свои подземные города, проложить длинные подземные улицы, где целыми днями кроту приходится работать, работать и работать.
С тех пор я стал гораздо уважительней относиться к кротам и старался никогда не наступать на кротовые холмики, кротовины, и на кротовые ходы, что встречаются в наших местах чуть ли не на каждом шагу.
БАРСУК
Не так давно отправился я в лес за грибами. После первых осенних холодов в лесу появились опята, и я торопился собрать хоть немного опят, пока снова не ударят ранние утренники.
В лесу я задержался и возвращался домой уже поздно вечером. Идти домой я мог либо по дну оврага, либо, обогнув овраг, по берегу речки. Конечно, по берегу речки идти было веселей, спокойней, но дорога по дну оврага была короче. Время было позднее, я боялся не попасть до темноты домой и смело шагнул на тропку, ведущую вниз мимо кустов орешника.
Овраг был неглубоким, не очень страшным, я часто ходил здесь по узенькой тропке, возле которой нет-нет да и попадались свежие горки земли, нарытые кротами. Я знал на своем пути здесь каждый камень, каждую упавшую вниз ветку, а потому смело шел среди кустов, почти не глядя под ноги. И вот тут-то и произошло событие...
Я неожиданно споткнулся. Нагнулся и увидел перед собой на тропке большой круглый камень-валун, которого утром здесь вроде бы не было. Рассмотреть как следует валун в сумерках я не смог и только ощупал его рукой. Вечерняя роса еще не выпала, а камень оказался влажным, как будто его только что вырыли из земли. Выходило, что этот камень-валун кто-то нарочно откопал и положил сюда на тропу.
Неужели надо мной кто-то подшутил? Ну какие могли быть шутки в вечернем сентябрьском лесу, когда километра на три вокруг не было ни одного человека!
Пока я сидел на корточках возле валуна и раздумывал, откуда все-таки взялся этот камень, вверху что-то зашуршало, потом треснула ветка, потом что-то зашуршало совсем близко от меня - и на тропу скатился еще один камень, правда, поменьше первого.
Кто же это спускает вниз, в овраг, камни? Я замер, немного подождал и совсем скоро услышал, как сверху опять покатился небольшой камень.
Я отошел в сторону, чтобы камень случайно не ударил меня, и затаился. Ждал я долго, еще несколько раз слышал, как сверху катятся в овраг большие и маленькие камни, слышал, как шуршала по опавшим листьям земля на склоне оврага... Наверху определенно работал какой-то странный ночной землекоп.
Я сидел и вспоминал, кто из наших зверей умеет рыть норы. Лиса, барсук, норка, хорек... Ну, хорек и норка здесь не в счет: эти зверьки небольшие, норки у них маленькие и так шуметь во время земляных работ они не станут. Да и норки свои эти зверьки чаще устраивают поближе к воде, в завалах, а уж никак не на склоне большого оврага.
А может быть, это лиса? Да, лиса роет норы по оврагам, но работает она обычно лишь днем. А вот барсук - ночной работник. Он и охотится по ночам, и жилище свое ремонтирует в темное время суток.
Честно говоря, я уже догадывался, кто напугал меня, но свою догадку держал при себе, пока не услышал наверху негромкое упрямое сопение. Я осторожно поднялся и, стараясь не шуметь, переступил через скатившиеся вниз камни и пошел домой. А утром, когда встало солнце, снова отправился в овраг.
На дне оврага я отыскал вчерашние камни, отыскал свеженарытую землю, скатившуюся по склону, и тут же на этой свеженарытой земле разобрал давно знакомые мне следы. Эти следы походили на следы небольшого медвежонка. Конечно, таинственным ночным землекопом был барсук.
Вы спросите, а почему я сразу не догадался, что это был барсук? Дело в том, что в нашем овраге барсуки раньше никогда не водились. Эти звери жили в нашем лесу, но только в другом месте, а потому я сразу и не поверил сам себе.
Где были старые барсучьи норы, я знал и сразу же отправился туда, чтобы узнать, живы ли, здоровы ли хозяева этих нор.
Норы были на месте, рядом на сырой земле я отыскал свежие следы зверей - их никто не тревожил, и они по-прежнему тихо жили в лесу и, видимо, никуда не собирались отсюда уходить.
Ну а кто же тогда рыл нору прошлой ночью в овраге? Скорей всего, это был молодой барсук, которому стала тесна родительская квартира. Подрос он к осени, вот и решил перебраться на новое место жительства.
Теперь каждый вечер я посещаю овраг, тихо сижу в засаде и часто слышу, как сыплется вниз по склону земля - это барсук продолжает рыть свою глубокую барсучью нору.
Да, барсуку надо торопиться, ведь совсем скоро ударит первый мороз, а у барсуков такой закон: мороз ударил - забирайся в нору спать до весны. Правда, спит барсук не очень крепко, не так, как медведь. Бывает, он и просыпается посреди зимы, когда морозы приутихнут и наступит оттепель.
В оттепели барсуки выбираются из норы и катаются по снегу - чистят шубу, испачканную глиной. После такого туалета на снегу возле барсучьих нор хорошо заметны темные полосы. А потом зверь похватает языком снег и снова в нору, до следующего тепла. Вот он какой, барсук-землекоп. Плохого он никому ничего не делает. А то, что пугает он иногда редких прохожих, которые отваживаются к ночи спуститься в овраг, так это не его вина просто привык он работать по ночам.
ЛЕСНЫЕ ТУРНИРЫ
Лето уже попрощалось с моим лесом и уступило свое место осени. Но осень пока не спешила принимать хозяйство, и долгие и холодные осенние дожди пока не начинались. А потому я по-прежнему каждый день ходил в лес, разыскивал следы зверей и по этим следам старался узнать, как чувствуют себя сейчас лесные обитатели.
Вчера в лесу по дороге домой я неожиданно встретил на тропе глубокие ямы. Эти ямы были вырыты совсем недавно. Земля и мох вокруг ям были разбросаны далеко в стороны. Возле кустов черемухи и на краю редкого осинничка, неподалеку от тропы, я отыскал еще точно такие же ямы-покопы. Они тоже были вырыты совсем недавно.
На следующее утро я снова отправился к тому месту, где встретил глубокие покопы, и всю дорогу пытался догадаться, кто именно придумал рыть яму на лесной тропке, кто накопал землю около кустов черемухи и на краю осинничка.
По тропке я шел очень осторожно и все время прислушивался. И тут донеслось до меня частое, упрямое фырканье. А следом услышал я и злой громкий хрип.
Я остановился в нерешительности. Неужели впереди меня на тропе медведь? Конечно, медведь знаменитый землекоп - другой раз просто удивляешься, как быстро и ловко раскапывает он землю, чтобы добраться до ос, поселившихся в земле. Но сейчас в лесу сентябрь, а в это время в глухом лесу не должно быть медведей. Сейчас все медведи отправились к полям, где поспел овес, ведь овес - самое любимое медвежье лакомство.
Пока я раздумывал, кто бы это мог быть впереди меня на тропе, фырканье и хрип прекратились. Я немного подождал и осторожно направился вперед. И тут на лесной тропке увидел еще и еще только что вырытые ямы и далеко разбросанную в стороны землю. А возле одной из ям на свежей земле разглядел я след широко разведенного большого и острого копыта. Конечно, это был след лося. Так неужели это он, лось, роет в лесу странные ямы? И для чего они ему?
Впереди снова раздалось сердитое фырканье. Я остановился и огляделся. Дальше идти было нельзя: там рассерженный чем-то громадный лесной зверь. Но мне все-таки очень хотелось увидеть, что же происходит там, впереди за деревьями. Я неслышно забрался на высокую елку и сверху увидел лося...
Это был большой сильный бык. У него были широкие, ветвистые рога-лопаты. Он стоял на тропе, опустив к земле свои рога, и раз за разом ударял копытом передней ноги по земле. От тяжелых ударов копыта комья глины, клочья мха и обрывки корней разлетались далеко в стороны.
Потом лось, видимо, устал или решил сделать перерыв. Он поднял от земли голову, немного походил вокруг нарытых ям, а затем запрокинул на спину рога и громко затрубил.
Призывный, трубный клич лося поднялся над лесом. Лес насторожился, прислушался. И тут в притихшем было лесу раздался другой трубный призыв моему лосю ответил соперник.
Да, лоси готовились к своим осенним турнирам, готовились померяться силами перед близкой зимой. Так уж устроено у лосей - встречаться по осени друг с другом и в схватке определять, кто из них самый сильный. Соперник послабей всегда отступал, а самый храбрый рыцарь всю зиму охранял лосих и лосят от врагов.
Вот-вот лоси должны были сойтись вместе и скрестить свое турнирное оружие - рога. Я сидел на дереве не шевелясь, боясь спугнуть таежных рыцарей. Боялся я и спуститься вниз, потому что к осени, к турнирам, лесные быки бывают очень сердитыми. Но в этот день соперники так и не встретились.
К вечеру мой лось перестал трубить и рыть ямы, ушел в чащу, а я осторожно спустился с дерева и отправился домой.
Домой я возвращался довольным. Во-первых, совсем близко я видел красавца лося и слышал его трубный воинственный клич. А во-вторых, мне удалось разгадать еще одну лесную тайну... Ямы, которые встретились мне на тропе, лоси рыли совсем не случайно - такими ямами лесные быки размечали места будущих турниров.
БЕЛКИ У КОРМУШКИ
Белки в нашем лесу никогда постоянно не жили. Они то приходили, то уходили опять. Когда оставались зимовать, то строили на густых елях свои теплые гнезда и по весне выводили здесь маленьких бельчат. Бельчата подрастали, к осени становились совсем взрослыми белками и вместе с родителями отправлялись в долгое путешествие на поиски пищи.
Наверное, белки жили бы у нас все время, если бы здесь для них все время был корм. Если бы в нашем лесу росли елки и сосны, а рядом еще и орешник, то белки никуда бы не ушли. Но елок в нашем лесу было совсем мало, так что еловых шишек зверькам почти не перепадало, не было и орехов, а сосен хоть и было в достатке, но урожай они приносили не каждый год, не каждый год на их ветвях повисали сосновые шишки, да и не всегда этих шишек было очень много.
Вот в такие годы, когда сосны приносили неплохой урожай сосновых шишек, и строили белки в нашем лесу свои зимние гнезда, выводили бельчат, а собрав к следующему лету весь урожай, торопились дальше, чтобы до глубокой осени, до холодов подыскать себе такой лес, где можно прокормиться всю зиму.
Другой раз и два года пройдет, и три, а белки все никак не остаются у нас на зиму. Правда, по лету иногда заглядывают, будто на разведку, посмотрят, что нет нигде спелых шишек, обегают весь лес, даже в деревни заглянут и быстро-быстро пойдут дальше.
Придет зима в наш лес, снег занесет лесные тропы, сугробы загородят дороги и дорожки, спрячут до весны маленькие деревца - пусто и одиноко станет тогда в лесу. Ну хоть бы какой-нибудь зверек показался на глаза, хоть раз мелькнула бы в сосновых ветвях огнехвостая белка-огневка. Но нет никого в неурожайном, голодном лесу.
Ходить по такому лесу всегда невесело. Вот однажды и пришла мне в голову мысль... А что, если еще летом, когда белки заглядывают к нам на разведку, взять да и прикормить этих пушистых гостей? Может, тогда белки и останутся у нас на зиму?
Сказано - сделано. Отыскал я в лесу тихое, удобное место, поставил на пень кормушку и стал ждать появления белок. Каждый день ходил я теперь в лес с собакой и ждал, когда она обнаружит первых зверьков-путешественников и подаст голос, объявляя, что белки прибыли к нам в гости.
И вот первые белки-путешественницы появились. Собака подняла голову к высокой сосне и громко залаяла. Я поторопился на лай собаки и на вершине дерева увидел ярко-рыжую белочку. И в тот же день принес на кормушку приготовленные заранее шишки, кусочки сухарей и семечки.
К следующему дню на кормушке ничего не осталось от моих угощений. Правда, сюда наведывались не только белки - сюда, как установил я по оброненному перышку, заглядывали и сойки, и даже дятел утащил одну шишку, пристроил ее на соседнем дереве и всю раздолбил, добираясь до сочных семян. Но это не беда, главное, что мои угощения белки все-таки разыскали.
И снова я положил на кормушку свои подношения зверькам. Кроме шишек, семечек и сухарей принес я сюда и грибы и развесил их по веткам.
Теперь каждый день белки появлялись возле лесной столовой. Иногда я прятался в кустах и хорошо видел оттуда, как, все время останавливаясь и прислушиваясь, по стволу сосны спускается небольшой рыженький зверек... Вот угощения совсем близко, вот сейчас белочка только коснется дощечки кормушки своими лапками, тут же схватит шишку и сразу вскочит обратно на дерево. Никто и на этот раз не напугал зверька, никто не бросился за ним следом, а внизу лежат еще угощения - и снова белочка, останавливаясь и прислушиваясь, неторопливо и опасливо спускается вниз по дереву.
Проходили дни, и из своего укрытия я видел, как мои гости становились смелей, как спокойно прыгали по кормушке и выбирали угощения, какие получше. А скоро белочки уже сидели на краю деревянного ящика и преспокойно шелушили сосновые шишки, роняя чешуйки около пенька.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22