По её взволнованным и торжественным словам получалось, что этой кромешной ночью Герка проявил такие высочайшие моральные качества, так ярко осуществил на деле принцип «человек человеку друг», что с полнейшим основанием может считаться героем наших дней.
Конечно, Ариадна Аркадьевна преувеличивала и здорово преувеличивала, но делала это столь искренне и убедительно, что машину вызвали быстро.
Когда Герке помогли влезть в кабину, возник маленький спор, кому ехать с ним в больницу, и эта милая Людмила довольно легко настояла на своем:
– Поеду, конечно, я. Дедушка, вы и сами больны. Вам необходимо пить горячее молоко с содой. И какой от вас прок, извините, если вы даже и слова вслух сказать не способны. А тётечку я уже уговорила лечь.
И сопротивлявшегося и сипевшего деда Игнатия Савельевича высадили около дома, а «скорая помощь» помчалась дальше.
Увы, уважаемые читатели, вы и без меня знаете, что в жизни не всегда даже очень радостные события обязательно оканчиваются радостно или хотя бы благополучно.
Дежурный врач П.И. Ратов, правый глаз которого закрывала чёрная повязка с кругляшком, оказался человеком чрезвычайно неприветливым, прямо говоря, просто грубым. Когда он стаскивал сапог с Геркиной ноги, мальчишка, сколько ни сдерживался, истошно выл самым откровенным образом. Дежурный врач П.И. Ратов сказал презрительно и насмешливо:
– Всю больницу разбудил… герой!
– Я не герой, – сквозь слёзы ответил Герка. – Больно!
– Дурака валять не надо. И терпеть надо, когда тебя за героя выдают.
У Герки слёзы текли уже не от боли, а от обиды.
– Если будешь орать, герой, – почти ядовито проговорил дежурный врач П.И. Ратов, – лечить тебя не буду. Так обратно на одной ноге и прыгай… Учти, что сейчас будет очень и очень больно. Только попробуй хотя бы пикнуть!
Закрыв глаза, вцепившись руками в край кушетки, Герка почувствовал, что от страха сердце у него отвердело и вроде бы даже не бьётся. А когда дежурный врач П.И.Ратов цепкими, сильными и ледяными пальцами больно-пре-пре-больно взялся за его ногу, Герка чуть ли не сознание потерял и сквозь зубы цедил:
– Главное… ребята… сердцем… не стареть…
Ему показалось, что одноглазый дежурный врач П.И. Ратов своими цепкими, сильными и ледяными пальцами старается выдернуть кость из его ноги да ещё НАРОЧНО её поворачивает… В голове загудело, перед глазами поплыли чёрные круги, боль захлестнула сознание, и Герка уже не слышал, как шептал:
– Не стареть… ребята… сердцем… главное… не… ребята… не… не…
И тут Герка услышал тишину, а сквозь неё насмешливый, издевательский голос:
– Всё в порядке… герой! Главное, ребята, нюни распускать не надо. Отдохнешь немного и топай отсюда… герой!
Дежурный врач П.И. Ратов направился к дверям не попрощавшись, и Герка зло сказал:
– Спасибо, дяденька… врач!
Но тот вышел не обернувшись.
– Уж такой у него характер тяжелый, – виновато, словно извиняясь за дежурного врача П.И. Ратова, проговорила медсестра, пожилая тётенька с весёлыми молодыми глазами. – Все мы от его характера страдаем. А ну-ка пройдись, миленький… Да смелее, смелее. Вот и хорошо. А куда ты на ночь-то глядя? Поспи вот тут на кушетке до утра. Я тебе сейчас чайку принесу.
Честно говоря, уважаемые читатели, я вот, прожив на белом свете более полувека, так и не уразумел до сих пор, откуда берутся злые и равнодушные люди. Причем эти бессердечные злюки избирают себе такие профессии, которые как раз и требуют доброго, щедрого, отзывчивого сердца. Зачем было надо дежурному врачу П.И. Ратову так грубо и насмешливо обращаться с ни в чём не повинным мальчиком? Какое, скажите мне, удовольствие испытывал этот дежурный эскулап, обижая больного ребенка?
Зато своим, мягко выражаясь, нехорошим поведением он толкнул Герку на нехороший поступок, и в нём, в этом нехорошем поступке, я его, бедного мальчишку, винить и не собираюсь.
Уже перед самым выходом из больницы Герка увидел на вешалке красивую зелёную шляпу с полосатой ленточкой над полями.
Медсестра перехватила его взгляд, сказала с уважением:
– Из Москвы этакую красавицу привёз недавно. Всегда её в кабинете держит, а тут, видать, забыл сегодня. Шляпа у него распрекрасная, а характер нечеловеческий какой-то. Все мы от него страдаем, а шляпой, конечно, любуемся.
Не успев ничего сообразить, Герка бросился к вешалке, правда осторожно припадая на правую ногу, схватил шляпу-красавицу, скрутил её, как говорится, в бараний рог, швырнул на пол, затопал по ней левой ногой, приговаривая:
– Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! Будешь знать! Будешь знать! Будешь знать!
Он попрощался с ошеломленной медсестрой, выскочил во двор, крикнул ожидавшей его на скамейке этой милой Людмиле:
– Побежали отсюда!
Ни о чем не спрашивая, она быстро пошла за ним. Герка сказал через плечо:
– Вывих мне вылечили, но опозорили меня всего, обозвали всяко!
– Кто?!
– Врач дежурный. Одноглазик такой. Но я ему отомстил! Будет помнить!
– А куда мы идем, Герман?
– Куда? – Герка остановился. – Домой нам надо. Скоро уже светать начнет.
– А тебе разве не предложили… машины?
– Машины?! – Герка пять раз хмыкнул. – Он меня вообще за человека не считал. Смеялся надо мной. Издевался. Чуть кость мне из ноги не вытащил. А я ему шляпу скрутил и ис-топ-тал!
– Ах, Герман, Герман! – с жалостью, нежностью и восторгом сказала эта милая Людмила. – У тебя, оказывается, гордый характер!.. А дорогу домой ты знаешь?
– Надо выйти на тракт и идти.
– Далеко идти?
– На автобусе полчаса примерно. А пешком я ни разу не ходил. Не уснуть бы по дороге.
Взявшись за руки, эта милая Людмила и Герка медленно брели по улицам, освещённым редкими фонарями. Он шёл ещё боязливо, словно не веря, что нога у него теперь в полном порядке.
Неожиданно Герка заметил, что у него замечательное настроение, которое не могли испортить даже навязчивые воспоминания о дежурном враче П.И. Ратове, зато воспоминания о его шляпе – бывшей красавице – веселили. Но больше всего он радовался излечению, если не считать того, что рядом была эта милая Людмила…
– А ведь тётечка наверняка не спит, – озабоченно проговорила она, – наверняка меня поджидает.
– А дед мой горло лечит, – сказал Герка. – Он у меня упрямый. Он хоть до утра будет что угодно пить, чтобы только звук у него в горле включился… А вот и тракт| К утру домой притопаем, – уже уныло сообщил он, – если, конечно, ничего больше не случится.
– Будем голосовать, – очень уверенно и даже беззаботно предложила эта милая Людмила. – Не все же люди такие недобрые, как тот дежурный эскулап-грубиян. Кто-нибудь нас и подберёт.
Нет, уж если не везёт, то не везёт, сколько ни старайся: ноченька выдалась такая, что, кроме неприятностей, ничегошеньки не преподносила. Герка с этой милой Людмилой и кричали, и руками махали, и кулаками грозили, чуть ли не под колёса бросались, но все машины равнодушно проносились мимо.
А ноги уже давно подкашивались от необыкновенной, непривычной усталости, в глазах был сонный туман, головы отяжелели. Увидев бревно у дороги, Герка обнаружил, что ноги сами направились к нему, но его остановил резкий голос этой милой Людмилы:
– Нет, Герман, нет! Если мы только присядем, нас сразу разморит и нам уже не встать! Эй! Эй! – не своим голосом закричала она, размахивая руками и выскочив почти на середину дороги, и тут же около неё затормозил огромнейший грузовик.
Из кабины высунулся дядька со страшенным выражением свирепого пучеглазого лица и неожиданно заботливым тоном спросил:
– В чём дело, граждане? Чего вы тут ночью на проезжей части дороги шумите?
– Понимаете, мы идем из больницы, – переборов невольный страх, пробормотала, но громко эта милая Людмила, взяла себя в руки и продолжала твёрдым голосом: – Вот у него была вывихнута нога. А дежурный врач оказался самым обыкновенным хамом.
– Одноглазый? – свирепо спросил шофер.
– Вот именно! А в каждой машине, представьте себе, едут равнодушные люди. Никто нас не берёт. А у нас уже и сил нету…
Лицо шофера стало ещё страшнее, глаза ещё пучеглазее, и он грубо крикнул:
– Так я вас возьму! Залезайте! Мне этот одноглазый пират тоже много нервов испортил!
Герка от страха слова не мог выговорить, а эта милая Людмила с отчаянием крикнула;
– Я ошиблась! Простите, но мы от усталости плохо соображаем! Я вас зря остановила! Нам же надо совершенно в обратную сторону! Нам же в посёлок надо!
Шофер прямо-таки рявкнул:
– Тогда решайте, граждане! Я мигом до станции, там мигом сдаю груз и мигом обратно, в посёлок! Если согласны, залезайте!
А гражданам было уже не важно, куда ехать, им было важно хотя бы сидеть…
…Свирепого вида шофер разбудил их уже в посёлке на рассвете. И когда они вылезли из кабины и начали его благодарить, он яростно рявкнул:
– Будьте здоровы! Не чихайте! Не кашляйте! Живите богато!
ВОСЬМАЯ ГЛАВА.
Продолжение истории со шляпой отца и врача П.И. Ратова
Совершая какой-нибудь поступок, никогда нельзя быть уверенным, что на этом всё и кончится. Так сказать, останутся только воспоминания – приятные или наоборот. Часто бывает, что самый вроде бы незначительный поступок является лишь началом длиннейшей истории – приятной или наоборот.
Так именно и было в случае с зелёной шляпой-красавицей дежурного врача П.И. Ратова, когда эту самую шляпу Герка скрутил, как говорится, в бараний рог, швырнул на пол и ис-топ-тал её левой ногой.
Нормальный человек обругал бы мальчишку мысленно всякими, пусть даже и не очень приличными словами, попытался бы привести шляпу в порядок или просто выбросил бы её, но наш дежурный в ту ночь эскулап был не таков. Он СВОИ ВЕЩИ ценил, дорожил ими и не мог позволить какому-то негодяйному мальчишке уродовать СВОЙ головной убор стоимостью четырнадцать рублей тридцать копеек. Но даже если бы шляпа стоила не дороже, предположим, одного рубля сорока копеек, хулиганствующему мальчишке всё равно было бы несдобровать. Врач П.И. Ратов дорожил каждой СВОЕЙ копеечкой.
И прежде чем продолжить наше повествование, предлагаю вам, уважаемые читатели, серьёзно порассуждать на одну совершенно недетскую тему – О РОЛИ ДЕНЕГ В ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА. Конечно, полностью и во всей глубине нам с вами этот вопрос не разрешить, но кое-что уточнить мы обязаны, иначе вам, к примеру, может быть, не понять странного и даже нелепого поведения врача П.И. Ратова в дальнейшем.
Абсолютно известно, и вы, уважаемые читатели, это и без меня знаете, что деньги в жизни человека играют далеко не главную, но далеко и не последнюю роль. Проще и точнее говоря, деньги в жизни человека играют весьма важную роль. На них, на деньги, в частности, покупают пищу и одежду, без которых обойтись никому невозможно и которые никому даром не даются, а только ПРОдаются. Книжку без денег не купишь, кинофильм не посмотришь, в цирк или театр не попадешь, даже газировки без сиропа не выпьешь, если нет у тебя денег.
Но увы и увы и ещё множество раз увы, встречаются и, к сожалению, нередко встречаются люди, для которых самое главное и самое дорогое в жизни – деньги. Таких людей называют алчными, хотя проще было бы называть их жадюгами. Они, эти алчные жадюги, из-за денег готовы, было бы вам известно, уважаемые читатели, даже на уголовные преступления, за которые попадают в тюрьму.
Но таких, из-за денег становящихся преступниками, не очень уж много, хотя и немало. Гораздо больше алчных людей, которые всю свою жизнь и все свои силы без остатка отдают накоплению денег. Но ведь для того, чтобы копить деньги, надо их добыть. Вот алчные люди, или, проще, жадюги, и добывают деньги, добывают, копят деньги, копят, копят, добывают… И чем больше у них денег, тем жадюги алчнее!.. Другие же жадюги без конца всё покупают, покупают, покупают. А что покупают? А всё, что продается. И невдомек им, алчным, что самого-то ценного в жизни не купишь! Кто вам и за какие деньги продаст, например, здоровье или доброе сердце? Ни за какие деньги не станешь умнее, если ты глуп. Никто тебе не ПРОдаст дружбу или хотя бы просто хорошее к тебе отношение.
Но алчные ни в дружбе, ни в добром сердце, ни в уме, ни хотя бы в хорошем к себе отношении и не нуждаются, а ради денег готовы и здоровье отдать!
Таким вот алчным и оказался врач П.И. Ратов. И глаз-то свой правый он потерял, уважаемые читатели, даже писать об этом страшно и стыдно, из-за денег. Думаете, из-за немаленьких, больших, огромных денег? Да нет, из-за рубля всего! Гулял он как-то в парке, задумался очень глубоко о каких-то денежных делишках и вдруг увидел, что под кустом на траве блестит монета достоинством в один рубль. Врач П.И. Ратов с такой радостью, точнее, восторгом и так стремительно нагнулся за рублем, что наткнулся на сухую ветку и – стал одноглазым!
Больше мне вам, уважаемые читатели, сообщить на данную тему нечего. Думайте сами. Но обязательно думайте.
Когда буквально чуть ли не насмерть перепуганная медсестра показала врачу П.И. Ратову топтаную-перетоптаную-истоптаную, а предварительно скрученную, как говорится, в бараний рог, его шляпу – бывшую красавицу, он хриплым от закипавшей в нём злобы голосом спросил, сжав кулаки:
– К… к… кто-о-о-о?!?!
– Мальчик тот, которому вы ногу…
– Не-е-егодяй! А ты куда смотрела?.
– Я… я… я не успела… Я ведь пожилая, а он ловкий… быстрый… – еле-еле-еле-еле-еле выговорила медсестра. – Он как схватил её, как…
– А ты, а ты, ты-то куда смотрела?!
– Я никуда… не… смотрела… А он как схватит…
– Схватит, схватит! Его надо было хватать!!! Кто мне теперь за неё заплатит?! Кто-о-о-о-?!
– Может, я в мастерскую отнесу…
– Новая, совершенно, абсолютно новая шляпа! – свирепо сокрушался врач П.И. Ратов, и голос его опять охрип от злобы: – Кто, кто мне заплатит за неё четырнадцать рублей тридцать копеек? По-твоему, такие деньги на дороге валяются, да? Пожилая, а с мальчишкой справиться не могла! На твоих глазах погубили МОЮ вещь, а ты с места не двинулась! Я подаю на тебя докладную главному врачу! Таким, как ты, не место в нашей больнице!.. Откуда этот негодяй?
– Там… там… там всё записано… – всхлипывая, ответила медсестра, и молодые глаза её стали сразу пожилыми, как она сама. – Я… я могу заплатить! Не надо подавать на меня докладную… Я всю жизнь проработала без замечаний… Я люблю нашу больницу!.. Честное слово, я из первой же зарплаты заплачу!
Подумав, врач П.И. Ратов в бессильной ярости потряс кулаками и ответил:
– Не нужны мне твои деньги! Я СВОИ ДЕНЬГИ ИЗ ЭТОГО НЕГОДЯЯ ВЫКОЛОЧУ!
– Он совсем не негодяй, он…
– Поговори ещё у меня!
– Ну, не буду, не буду, не буду…
Вот так, уважаемые читатели. Поверьте, писать мне об этом крайне не хотелось. Противно было писать. Но – надо.
Может быть, кто-то подумает, что врач П.И. Ратов содержал большую семью, денег у него на неё не хватало и он, бедный, еле-еле, как говорится, сводил концы с концами?
Как бы не так. Денег у него хватало, и именно потому, что каждая копейка была на специальном учете, тратить, сто раз не подумав, одну копейку он себе не разрешал. Перед каждой самой наималейшей тратой им производились сложнейшие и длительнейшие расчеты.
Семья врача П.И. Ратова состояла всего из трёх человек – его самого, конечно, жены – тоже врача, и дочери Голгофы. Кроме них, в семье всегда жила одна бабушка, исполнявшая обязанности домработницы.
И вот достойная всяческого удивления картина: назавтра после работы врач П.И. Ратов садится в собственные «Жигули» цыплячьего цвета и отправляется на поиски Герки Архипова, чтобы ВЫКОЛОТИТЬ из него четырнадцать рублей тридцать копеек. В машине с ним следует дочь Голгофа, невероятно тощая и так же невероятно длиннющая девочка. Её нельзя оставлять дома одну: бабушка уехала навестить родственницу, мама на дежурстве, а Голгофе разрешалось даже дома сидеть только с кем-нибудь из старших – так её бдительно, я бы сказал, уникально опекали.
В классе Голгофу звали Цаплей, и она не обижалась, сама понимала, что похожа на эту нелепую с виду, но симпатичную птицу.
Несколько лет подряд родители пытались устроить Голочку в хореографическое училище, мечтая, чтобы она стала известной или хотя бы неизвестной, но обязательно только балериной. Ничего из этого, конечно, не вышло, а почему – догадаться не трудно.
Но вот в секцию фигурного катания родители всеми правдами и неправдами, в основном, между нами говоря, неправдами, Голочку устроили, сколько она, бедняжка, ни сопротивлялась.
Поглазеть, как несчастная Цапля сидит или лежит на льду и рыдает, сбегалась вся секция. Кататься на коньках, просто стоять на коньках Голгофа могла лишь при одном непременном условии: если её поддерживали сразу четыре человека – двое с боков, один – спереди, другой – сзади. Они-то и катали перепуганную Цаплю до тех пор, пока она в конце концов не плюхалась на лед. Получалось, так сказать, фигурное падение, а не катание!
Мне вот над ней смеяться нисколечко не хочется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Конечно, Ариадна Аркадьевна преувеличивала и здорово преувеличивала, но делала это столь искренне и убедительно, что машину вызвали быстро.
Когда Герке помогли влезть в кабину, возник маленький спор, кому ехать с ним в больницу, и эта милая Людмила довольно легко настояла на своем:
– Поеду, конечно, я. Дедушка, вы и сами больны. Вам необходимо пить горячее молоко с содой. И какой от вас прок, извините, если вы даже и слова вслух сказать не способны. А тётечку я уже уговорила лечь.
И сопротивлявшегося и сипевшего деда Игнатия Савельевича высадили около дома, а «скорая помощь» помчалась дальше.
Увы, уважаемые читатели, вы и без меня знаете, что в жизни не всегда даже очень радостные события обязательно оканчиваются радостно или хотя бы благополучно.
Дежурный врач П.И. Ратов, правый глаз которого закрывала чёрная повязка с кругляшком, оказался человеком чрезвычайно неприветливым, прямо говоря, просто грубым. Когда он стаскивал сапог с Геркиной ноги, мальчишка, сколько ни сдерживался, истошно выл самым откровенным образом. Дежурный врач П.И. Ратов сказал презрительно и насмешливо:
– Всю больницу разбудил… герой!
– Я не герой, – сквозь слёзы ответил Герка. – Больно!
– Дурака валять не надо. И терпеть надо, когда тебя за героя выдают.
У Герки слёзы текли уже не от боли, а от обиды.
– Если будешь орать, герой, – почти ядовито проговорил дежурный врач П.И. Ратов, – лечить тебя не буду. Так обратно на одной ноге и прыгай… Учти, что сейчас будет очень и очень больно. Только попробуй хотя бы пикнуть!
Закрыв глаза, вцепившись руками в край кушетки, Герка почувствовал, что от страха сердце у него отвердело и вроде бы даже не бьётся. А когда дежурный врач П.И.Ратов цепкими, сильными и ледяными пальцами больно-пре-пре-больно взялся за его ногу, Герка чуть ли не сознание потерял и сквозь зубы цедил:
– Главное… ребята… сердцем… не стареть…
Ему показалось, что одноглазый дежурный врач П.И. Ратов своими цепкими, сильными и ледяными пальцами старается выдернуть кость из его ноги да ещё НАРОЧНО её поворачивает… В голове загудело, перед глазами поплыли чёрные круги, боль захлестнула сознание, и Герка уже не слышал, как шептал:
– Не стареть… ребята… сердцем… главное… не… ребята… не… не…
И тут Герка услышал тишину, а сквозь неё насмешливый, издевательский голос:
– Всё в порядке… герой! Главное, ребята, нюни распускать не надо. Отдохнешь немного и топай отсюда… герой!
Дежурный врач П.И. Ратов направился к дверям не попрощавшись, и Герка зло сказал:
– Спасибо, дяденька… врач!
Но тот вышел не обернувшись.
– Уж такой у него характер тяжелый, – виновато, словно извиняясь за дежурного врача П.И. Ратова, проговорила медсестра, пожилая тётенька с весёлыми молодыми глазами. – Все мы от его характера страдаем. А ну-ка пройдись, миленький… Да смелее, смелее. Вот и хорошо. А куда ты на ночь-то глядя? Поспи вот тут на кушетке до утра. Я тебе сейчас чайку принесу.
Честно говоря, уважаемые читатели, я вот, прожив на белом свете более полувека, так и не уразумел до сих пор, откуда берутся злые и равнодушные люди. Причем эти бессердечные злюки избирают себе такие профессии, которые как раз и требуют доброго, щедрого, отзывчивого сердца. Зачем было надо дежурному врачу П.И. Ратову так грубо и насмешливо обращаться с ни в чём не повинным мальчиком? Какое, скажите мне, удовольствие испытывал этот дежурный эскулап, обижая больного ребенка?
Зато своим, мягко выражаясь, нехорошим поведением он толкнул Герку на нехороший поступок, и в нём, в этом нехорошем поступке, я его, бедного мальчишку, винить и не собираюсь.
Уже перед самым выходом из больницы Герка увидел на вешалке красивую зелёную шляпу с полосатой ленточкой над полями.
Медсестра перехватила его взгляд, сказала с уважением:
– Из Москвы этакую красавицу привёз недавно. Всегда её в кабинете держит, а тут, видать, забыл сегодня. Шляпа у него распрекрасная, а характер нечеловеческий какой-то. Все мы от него страдаем, а шляпой, конечно, любуемся.
Не успев ничего сообразить, Герка бросился к вешалке, правда осторожно припадая на правую ногу, схватил шляпу-красавицу, скрутил её, как говорится, в бараний рог, швырнул на пол, затопал по ней левой ногой, приговаривая:
– Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! Будешь знать! Будешь знать! Будешь знать!
Он попрощался с ошеломленной медсестрой, выскочил во двор, крикнул ожидавшей его на скамейке этой милой Людмиле:
– Побежали отсюда!
Ни о чем не спрашивая, она быстро пошла за ним. Герка сказал через плечо:
– Вывих мне вылечили, но опозорили меня всего, обозвали всяко!
– Кто?!
– Врач дежурный. Одноглазик такой. Но я ему отомстил! Будет помнить!
– А куда мы идем, Герман?
– Куда? – Герка остановился. – Домой нам надо. Скоро уже светать начнет.
– А тебе разве не предложили… машины?
– Машины?! – Герка пять раз хмыкнул. – Он меня вообще за человека не считал. Смеялся надо мной. Издевался. Чуть кость мне из ноги не вытащил. А я ему шляпу скрутил и ис-топ-тал!
– Ах, Герман, Герман! – с жалостью, нежностью и восторгом сказала эта милая Людмила. – У тебя, оказывается, гордый характер!.. А дорогу домой ты знаешь?
– Надо выйти на тракт и идти.
– Далеко идти?
– На автобусе полчаса примерно. А пешком я ни разу не ходил. Не уснуть бы по дороге.
Взявшись за руки, эта милая Людмила и Герка медленно брели по улицам, освещённым редкими фонарями. Он шёл ещё боязливо, словно не веря, что нога у него теперь в полном порядке.
Неожиданно Герка заметил, что у него замечательное настроение, которое не могли испортить даже навязчивые воспоминания о дежурном враче П.И. Ратове, зато воспоминания о его шляпе – бывшей красавице – веселили. Но больше всего он радовался излечению, если не считать того, что рядом была эта милая Людмила…
– А ведь тётечка наверняка не спит, – озабоченно проговорила она, – наверняка меня поджидает.
– А дед мой горло лечит, – сказал Герка. – Он у меня упрямый. Он хоть до утра будет что угодно пить, чтобы только звук у него в горле включился… А вот и тракт| К утру домой притопаем, – уже уныло сообщил он, – если, конечно, ничего больше не случится.
– Будем голосовать, – очень уверенно и даже беззаботно предложила эта милая Людмила. – Не все же люди такие недобрые, как тот дежурный эскулап-грубиян. Кто-нибудь нас и подберёт.
Нет, уж если не везёт, то не везёт, сколько ни старайся: ноченька выдалась такая, что, кроме неприятностей, ничегошеньки не преподносила. Герка с этой милой Людмилой и кричали, и руками махали, и кулаками грозили, чуть ли не под колёса бросались, но все машины равнодушно проносились мимо.
А ноги уже давно подкашивались от необыкновенной, непривычной усталости, в глазах был сонный туман, головы отяжелели. Увидев бревно у дороги, Герка обнаружил, что ноги сами направились к нему, но его остановил резкий голос этой милой Людмилы:
– Нет, Герман, нет! Если мы только присядем, нас сразу разморит и нам уже не встать! Эй! Эй! – не своим голосом закричала она, размахивая руками и выскочив почти на середину дороги, и тут же около неё затормозил огромнейший грузовик.
Из кабины высунулся дядька со страшенным выражением свирепого пучеглазого лица и неожиданно заботливым тоном спросил:
– В чём дело, граждане? Чего вы тут ночью на проезжей части дороги шумите?
– Понимаете, мы идем из больницы, – переборов невольный страх, пробормотала, но громко эта милая Людмила, взяла себя в руки и продолжала твёрдым голосом: – Вот у него была вывихнута нога. А дежурный врач оказался самым обыкновенным хамом.
– Одноглазый? – свирепо спросил шофер.
– Вот именно! А в каждой машине, представьте себе, едут равнодушные люди. Никто нас не берёт. А у нас уже и сил нету…
Лицо шофера стало ещё страшнее, глаза ещё пучеглазее, и он грубо крикнул:
– Так я вас возьму! Залезайте! Мне этот одноглазый пират тоже много нервов испортил!
Герка от страха слова не мог выговорить, а эта милая Людмила с отчаянием крикнула;
– Я ошиблась! Простите, но мы от усталости плохо соображаем! Я вас зря остановила! Нам же надо совершенно в обратную сторону! Нам же в посёлок надо!
Шофер прямо-таки рявкнул:
– Тогда решайте, граждане! Я мигом до станции, там мигом сдаю груз и мигом обратно, в посёлок! Если согласны, залезайте!
А гражданам было уже не важно, куда ехать, им было важно хотя бы сидеть…
…Свирепого вида шофер разбудил их уже в посёлке на рассвете. И когда они вылезли из кабины и начали его благодарить, он яростно рявкнул:
– Будьте здоровы! Не чихайте! Не кашляйте! Живите богато!
ВОСЬМАЯ ГЛАВА.
Продолжение истории со шляпой отца и врача П.И. Ратова
Совершая какой-нибудь поступок, никогда нельзя быть уверенным, что на этом всё и кончится. Так сказать, останутся только воспоминания – приятные или наоборот. Часто бывает, что самый вроде бы незначительный поступок является лишь началом длиннейшей истории – приятной или наоборот.
Так именно и было в случае с зелёной шляпой-красавицей дежурного врача П.И. Ратова, когда эту самую шляпу Герка скрутил, как говорится, в бараний рог, швырнул на пол и ис-топ-тал её левой ногой.
Нормальный человек обругал бы мальчишку мысленно всякими, пусть даже и не очень приличными словами, попытался бы привести шляпу в порядок или просто выбросил бы её, но наш дежурный в ту ночь эскулап был не таков. Он СВОИ ВЕЩИ ценил, дорожил ими и не мог позволить какому-то негодяйному мальчишке уродовать СВОЙ головной убор стоимостью четырнадцать рублей тридцать копеек. Но даже если бы шляпа стоила не дороже, предположим, одного рубля сорока копеек, хулиганствующему мальчишке всё равно было бы несдобровать. Врач П.И. Ратов дорожил каждой СВОЕЙ копеечкой.
И прежде чем продолжить наше повествование, предлагаю вам, уважаемые читатели, серьёзно порассуждать на одну совершенно недетскую тему – О РОЛИ ДЕНЕГ В ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА. Конечно, полностью и во всей глубине нам с вами этот вопрос не разрешить, но кое-что уточнить мы обязаны, иначе вам, к примеру, может быть, не понять странного и даже нелепого поведения врача П.И. Ратова в дальнейшем.
Абсолютно известно, и вы, уважаемые читатели, это и без меня знаете, что деньги в жизни человека играют далеко не главную, но далеко и не последнюю роль. Проще и точнее говоря, деньги в жизни человека играют весьма важную роль. На них, на деньги, в частности, покупают пищу и одежду, без которых обойтись никому невозможно и которые никому даром не даются, а только ПРОдаются. Книжку без денег не купишь, кинофильм не посмотришь, в цирк или театр не попадешь, даже газировки без сиропа не выпьешь, если нет у тебя денег.
Но увы и увы и ещё множество раз увы, встречаются и, к сожалению, нередко встречаются люди, для которых самое главное и самое дорогое в жизни – деньги. Таких людей называют алчными, хотя проще было бы называть их жадюгами. Они, эти алчные жадюги, из-за денег готовы, было бы вам известно, уважаемые читатели, даже на уголовные преступления, за которые попадают в тюрьму.
Но таких, из-за денег становящихся преступниками, не очень уж много, хотя и немало. Гораздо больше алчных людей, которые всю свою жизнь и все свои силы без остатка отдают накоплению денег. Но ведь для того, чтобы копить деньги, надо их добыть. Вот алчные люди, или, проще, жадюги, и добывают деньги, добывают, копят деньги, копят, копят, добывают… И чем больше у них денег, тем жадюги алчнее!.. Другие же жадюги без конца всё покупают, покупают, покупают. А что покупают? А всё, что продается. И невдомек им, алчным, что самого-то ценного в жизни не купишь! Кто вам и за какие деньги продаст, например, здоровье или доброе сердце? Ни за какие деньги не станешь умнее, если ты глуп. Никто тебе не ПРОдаст дружбу или хотя бы просто хорошее к тебе отношение.
Но алчные ни в дружбе, ни в добром сердце, ни в уме, ни хотя бы в хорошем к себе отношении и не нуждаются, а ради денег готовы и здоровье отдать!
Таким вот алчным и оказался врач П.И. Ратов. И глаз-то свой правый он потерял, уважаемые читатели, даже писать об этом страшно и стыдно, из-за денег. Думаете, из-за немаленьких, больших, огромных денег? Да нет, из-за рубля всего! Гулял он как-то в парке, задумался очень глубоко о каких-то денежных делишках и вдруг увидел, что под кустом на траве блестит монета достоинством в один рубль. Врач П.И. Ратов с такой радостью, точнее, восторгом и так стремительно нагнулся за рублем, что наткнулся на сухую ветку и – стал одноглазым!
Больше мне вам, уважаемые читатели, сообщить на данную тему нечего. Думайте сами. Но обязательно думайте.
Когда буквально чуть ли не насмерть перепуганная медсестра показала врачу П.И. Ратову топтаную-перетоптаную-истоптаную, а предварительно скрученную, как говорится, в бараний рог, его шляпу – бывшую красавицу, он хриплым от закипавшей в нём злобы голосом спросил, сжав кулаки:
– К… к… кто-о-о-о?!?!
– Мальчик тот, которому вы ногу…
– Не-е-егодяй! А ты куда смотрела?.
– Я… я… я не успела… Я ведь пожилая, а он ловкий… быстрый… – еле-еле-еле-еле-еле выговорила медсестра. – Он как схватил её, как…
– А ты, а ты, ты-то куда смотрела?!
– Я никуда… не… смотрела… А он как схватит…
– Схватит, схватит! Его надо было хватать!!! Кто мне теперь за неё заплатит?! Кто-о-о-о-?!
– Может, я в мастерскую отнесу…
– Новая, совершенно, абсолютно новая шляпа! – свирепо сокрушался врач П.И. Ратов, и голос его опять охрип от злобы: – Кто, кто мне заплатит за неё четырнадцать рублей тридцать копеек? По-твоему, такие деньги на дороге валяются, да? Пожилая, а с мальчишкой справиться не могла! На твоих глазах погубили МОЮ вещь, а ты с места не двинулась! Я подаю на тебя докладную главному врачу! Таким, как ты, не место в нашей больнице!.. Откуда этот негодяй?
– Там… там… там всё записано… – всхлипывая, ответила медсестра, и молодые глаза её стали сразу пожилыми, как она сама. – Я… я могу заплатить! Не надо подавать на меня докладную… Я всю жизнь проработала без замечаний… Я люблю нашу больницу!.. Честное слово, я из первой же зарплаты заплачу!
Подумав, врач П.И. Ратов в бессильной ярости потряс кулаками и ответил:
– Не нужны мне твои деньги! Я СВОИ ДЕНЬГИ ИЗ ЭТОГО НЕГОДЯЯ ВЫКОЛОЧУ!
– Он совсем не негодяй, он…
– Поговори ещё у меня!
– Ну, не буду, не буду, не буду…
Вот так, уважаемые читатели. Поверьте, писать мне об этом крайне не хотелось. Противно было писать. Но – надо.
Может быть, кто-то подумает, что врач П.И. Ратов содержал большую семью, денег у него на неё не хватало и он, бедный, еле-еле, как говорится, сводил концы с концами?
Как бы не так. Денег у него хватало, и именно потому, что каждая копейка была на специальном учете, тратить, сто раз не подумав, одну копейку он себе не разрешал. Перед каждой самой наималейшей тратой им производились сложнейшие и длительнейшие расчеты.
Семья врача П.И. Ратова состояла всего из трёх человек – его самого, конечно, жены – тоже врача, и дочери Голгофы. Кроме них, в семье всегда жила одна бабушка, исполнявшая обязанности домработницы.
И вот достойная всяческого удивления картина: назавтра после работы врач П.И. Ратов садится в собственные «Жигули» цыплячьего цвета и отправляется на поиски Герки Архипова, чтобы ВЫКОЛОТИТЬ из него четырнадцать рублей тридцать копеек. В машине с ним следует дочь Голгофа, невероятно тощая и так же невероятно длиннющая девочка. Её нельзя оставлять дома одну: бабушка уехала навестить родственницу, мама на дежурстве, а Голгофе разрешалось даже дома сидеть только с кем-нибудь из старших – так её бдительно, я бы сказал, уникально опекали.
В классе Голгофу звали Цаплей, и она не обижалась, сама понимала, что похожа на эту нелепую с виду, но симпатичную птицу.
Несколько лет подряд родители пытались устроить Голочку в хореографическое училище, мечтая, чтобы она стала известной или хотя бы неизвестной, но обязательно только балериной. Ничего из этого, конечно, не вышло, а почему – догадаться не трудно.
Но вот в секцию фигурного катания родители всеми правдами и неправдами, в основном, между нами говоря, неправдами, Голочку устроили, сколько она, бедняжка, ни сопротивлялась.
Поглазеть, как несчастная Цапля сидит или лежит на льду и рыдает, сбегалась вся секция. Кататься на коньках, просто стоять на коньках Голгофа могла лишь при одном непременном условии: если её поддерживали сразу четыре человека – двое с боков, один – спереди, другой – сзади. Они-то и катали перепуганную Цаплю до тех пор, пока она в конце концов не плюхалась на лед. Получалось, так сказать, фигурное падение, а не катание!
Мне вот над ней смеяться нисколечко не хочется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36