Они встречали терпящих кораблекрушение, тонущих людей.Порой им попадались застывшие среди моря в ожидании ветра яхты. Они помогали тонущим добраться до берега, а перед яхтами разыгрывали целые спектакли, чтобы помочь яхтсменам скоротать время до тех пор, пока задует бриз.В этот день они с удивлением увидели корабль, на котором находились в основном дети. Дети пели веселые песни. Стадо окружило корабль, и по знаку Вожака дельфины выстроились в две линии. Первым выскочил из воды Ловкий. А дальше пошли такие трюки и прыжки, что их трудно описать. Нам остается только позавидовать ребятам, которые видели все это собственными глазами.На борту экскурсионного судна находился один догадливый мальчик. Он бросил дельфинам мяч. Те подхватили его и устроили показательный волейбольный матч, который продолжался до тех пор, пока не наступило время плыть в залив Юноши с бледным лицом. Тогда Вожак в последний раз ударил мяч головой, послав его обратно на палубу, прямо в руки догадливому мальчику.Вы представили себе эту картину? А дети видели все это. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. ПА-ПА-ПА. Мони приплыл в залив Юноши с бледным лицом задолго до условленного времени.Сейчас он так не походил на того беззаботного, веселого дельфинчика, каким все привыкли его видеть… Со вчерашнего вечера он переживал свое первое горе в жизни, притом большое горе. Увидев его в таком состоянии, обитатели залива удивились. Больше всех удивился бычок Па-па-па. Для удобства его называли просто Па-па, а для еще большего удобства некоторые называли его и вовсе Па. Но большинство обитателей залива вообще никак его не называли, справедливо считая, то так удобнее всего.Бычок Па-па-па сразу почувствовал особое настроение Мони и поспешил оставить подводную скалу, которую он избрал своей резиденцией. Рыбы называли эту скалу Плям-плям и старались не приближаться к ней, потому что Па-па-па отличался необычайной болтливостью и любопытством.— Мони, здравствуй! — крикнул Па-па-па.— Здравствуй, — тихо ответил Мони.— Как жизнь?— Не особенно хорошо.Этот ответ поразил бычка. Обычно на такой вопрос отвечают «хорошо», и только по интонации можно определить истинное положение вещей.— Ты хочешь сказать, что хорошо, но не особенно, да?— Наоборот, очень плохо.— Вот как?.. Почему?— Мой друг попал в беду.— А что такое «друг»?— Существо, которое я люблю.— Вот как?.. А ты тоже попал в беду?— Лично я нет.— В чем же тогда дело?— Как в чем дело?— Почему ты тогда в плохом настроении?— Потому что мой друг попал в беду. Ему угрожает смертельная опасность.— А тебе угрожает смертельная опасность?— Нет.— Тогда почему ты в плохом настроении?— Потому что я люблю своего друга. Из-за меня его схватила Синяя акула.— А тебя схватила Синяя акула?— Нет.— Тогда почему ты в плохом настроении?— Послушай, Па, — разозлился Мони, — убирайся отсюда, пока я не вышел из себя!— Я не хочу, чтобы ты вышел из себя, но любопытство сильнее страха. Я хочу знать, чего ты ждешь и что собираешься делать дальше. Пока не узнаю, не уберусь, хоть убей меня!— Ты так говоришь, потому что знаешь, что я тебя не трону.— Поверь, что даже в случае смертельной опасности я бы остался здесь, чтобы понять, что ты здесь делаешь, чего ждешь. А если не узнаю, то пусть лучше я умру… Потому что я такой, и все знают это, потому что…— Хорошо, хорошо… Я жду папу и маму. Мне надо рассказать им все о Лисенке.Надо спасти его!— А зачем его спасать?— Потому что я его люблю!.. Сколько раз повторять? Убирайся с моих глаз долой!— Теперь я могу и уйти. — сказал успокоенный Па па па. — Я все узнал… Сейчас я расскажу об услышанном другим рыбам.Бычок поплыл к Плям-плям. Мони облегченно вздохнул.Через три минуты весть о том, что Синяя акула схватила Лисенка, несколько раз облетела залив и направилась в открытое морс. До дельфинов она дошла в следующем виде:Вчера Синяя акула проглотила какого-то лисенка и откусила хвост Мони, которому удалось спастись, но который на всю жизнь остался без хвоста и теперь будет из-за этого прихрамывать при плавании.Представьте себе состояние Вожака и его супруги после такой новости. Не издав ни звука, Вожак стремительно поплыл к заливу Юноши с бледным лицом. А мать бедного Мони заплакала, но так тихо, чтобы никто не услышал ее. Она была гордой матерью и настоящей подругой мудрого Вожака.Подплыв в сыну, Вожак сделал несколько кругов, придирчиво осмотрел его и спросил:— Мони, у тебя есть хвост?— Конечно. А в чем дело? — удивился Мони.— Просто спрашиваю, есть или нет?— Вот он, — ответил Мони, показав свой хвост.— Странное дело! Есть… Хвост у него на месте, — сказал Вожак подплывшей супруге.— Вот как?.. А чего у него нет?— Сейчас спрошу.Родители вдвоем сделали круг вокруг сына.— Мони, у тебя все на месте? — спросил отец.— Да.— А нам сказали, что у тебя чего-то нет, — объяснила мать. — Хвоста нет.— У меня больше нет друга, — грустно произнес Мони и рассказал обо всем, что с ним приключилось, не забыв и о дне рождении Синей акулы.А в это время весть о том, что Синяя акула проглотила Мони и Лисенка, облетела все море. Рыбы леденели от страха и неизвестности. Лишь одни подданные Глагоабазубадузы были спокойны, как и их царица. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. ХА-ХА-ХА. Мне приходится следить одновременно за многими событиями, поэтому я забываю порой отдельные подробности — например, название скалы, на которой томился Лисенок. Ее прозвали Ныряющей скалой, потому что, как я уже говорил, ее острые камни выступали из воды и служили местом отдыха для чаек только в тихие дни.Стоило морю разбушеваться, как волны захлестывали ее, и только пена свидетельствовала о ее существовании.Кроме того, я забыл добавить, что никто не мог с уверенностью сказать, что придет в голову акуле. Она часто меняла свои намерения. Пока она была сыта, она держалась вполне прилично, но вот прошли сутки, и ее настроение изменилось. Она начала нервничать.— Знаешь что? Я что-то плохо себя чувствую, — начала хищница.— Уж не больны ли вы?— Не знаю.— Как не знаете?— Что-то у меня такое… в животе.— Наверно, гастрит, — решил Лисенок. — Вы слишком много едите.— Нет, это не гастрит.— А что же?— Думаю, что от голода. Но не стоит обращать на это внимания.Синяя акула сделала круг вокруг скалы и снова приблизилась к жертве. Она, как кнутом, была по воде хвостом.— Хочу есть! — чистосердечно призналась она. — Я очень хочу есть и не знаю, что делать.Лисенок ничего не ответил. Он давно заметил, что поведение акулы изменилось. И невольно стал со страхом смотреть ей в пасть, где желтели скучающие, готовые заработать зубы. В течении следующего часа хищница не могла упрекнуть себя в недобросовестности. Она непрерывно шмыгала под скалу и старалась хоть немного утолить голод мелкими рыбешками. Но они только разжигали ее аппетит. Теперь Синяя акула уже не походила на то склонное к сентиментальности существо, которое еще вчера было готово рассказывать о своей жизни. Тогда она была сыта.— Не знаю, выдержу ли я. — заявила она наконец. — Да и ради чего я должна торчать здесь, где мне совершен но нечего есть?— Прогуляйтесь! — предложил пленник.— А ты тем временем сбежишь, да?— Как же я сбегу?— Тебя унесут дельфины.— Тогда голодайте здесь.— Мне не хочется голодать.— В чем дело? Вы. кажется, на что-то намекаете? спросил Лисенок.— Нет смысла придерживаться традиций, — словно бы про себя произнесла акула. — Что из того. что я родилась 23 июля? Я вполне могла родиться и 21 июля. Тогда мой день рождения был бы сегодня и я могла бы тебя съесть.— Это, конечно, так, но посколько вы не…— Ну и что в том?— Не стоит изменять традициям. Их не напрасно выдумали самые умные существа на свете — люди. Вы говорите — не двадцать третьего, а двадцать первого…— Вот именно. Это не имеет никакого значения.— Имеет. Вы родились двадцать третьего и должны праздновать эту дату двадцать третьего!.. Нельзя праздновать день рождения, когда вам вздумается. Каждый рождается только раз.— И умирает только раз.— Хватит говорить о смерти!— Я так хочу есть!.. Съем-ка я тебя сегодня, а там будь что будет. Не стану я тебя стеречь целых три дня!Синяя акула прищурила глаза. Лисенок поежился. СЕГОДНЯ ему не хотелось умирать.Вчера — другое дело. Вчера ему нравилось быть героем, он просто не обдумал всего как следует. Но когда человек или животное оказывается на одиноком острове, невольно приходят часы раздумий, переоценки некоторых вещей. невольно принимаются новые решения. Не случайно мыслители ищут уединения. А большего уединения, чем на острове, не бывает. Ходишь по острову — никого. смотришь вперед — море, смотришь вверх — небо, куда не повернешься — кругом морская ширь.И не раз к голову приходит мысль, не совершил ли глупости. погнавшись за журавлем в небе и выпустив синицу. Убедившись в ошибке, одинокий скиталец стремится вернуться домой.Истина, к которой пришел Лисенок за эти двадцать четыре часа, была особенно горькой. Здесь, между небом и морем, он постиг еще одну важную истину: жить — это так хорошо!Но одно — желание жить, а другое — когда кто-то не хочет, чтобы ты жил. Лисенок смотрел в кровожадные глаза акулы, которые горели от нетерпения.— Двадцать третьего числа погода будет прекрасной. и вы на славу отпразднуете свой день рождения, —сказал Лисенок.— Я не выдержу до тех пор. У меня свело живот от голода.— Закаляйте волю! Представьте себе, что меня нет.— Это невозможно, — простонала акула. — Я представляю себе, что ем тебя. Что бы ты ни говорил, я думаю только об этом.— У вас нет воображения. Почему вы не представите себе что-нибудь прекрасное?Например, восход солнца.— Для меня нет ничего прекраснее еды!.. Тихо!.. Не шевелись!.. Я заметила крупную скумбрию.— Скумбрия! — закричал во всю мочь Лисенок. — Беги!Синяя акула исчезла. Вскоре она вернулась. Теперь она стала еще злее.— Ты не имеешь права разгонять моих жертв, понял?— Мне не хотелось, чтобы вы ее проглотили.— Глупец, если бы я ее съела, ты жил бы дольше.— Знаю.— Почему же тогда поступаешь столь опрометчиво?— Я был обязан спасти ее.— Этого я понять не могу. И зачем вы стремитесь помогать друг другу?.. Неужели это доставляет вам удовольствие?— Это не удовольствие, а долг… Но вам этого не понять.— Мне и незачем понимать. А тебя уже ничто не спасет.Синяя акула ударила по воде хвостом. В ее жесте сквозило нетерпение. Лисенок понял его значение и завопил от ужаса.— Ха-ха-ха! —засмеялась Синяя акула, которая на самом деле была серо-синей, а сейчас черной от злости. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. ДЕЛЬФИНЫ НАЧИНАЮТ БОРОТЬСЯ. — Она не проглотит его раньше 23 июля! — уверенно заявил Мони.Члены Дельфиньего совета переглянулись, потом загадочно заулыбались. Мони хотел было обидеться, но он был хорошо воспитан и пересилил себя. В таких случаях он закрывал глаза и несколько раз повторял про себя:Взрослые редко ошибаются, взрослые редко ошибаются… И наоборот:Дети совершают ошибку за ошибкой, дети совершают ошибку за ошибкой…— Может, объясним ему? — нарушил молчание Ловкий.— Попытаемся, — согласился Вожак. — Если он и сегодня не поймет нас, то вспомнит наши слова, когда вырастет… Я должен объяснить ему?— Ты.— Видишь ли, Мони, — начал Вожак, — нельзя верить акуле и ей подобным, Особенно, когда они что-нибудь говорят, когда сыты. Сытый думает одно, голодный — другое.Синяя акула уже проголодалась и, ручаюсь, вертится возле Лисенка, намереваясь его съесть.— Не дожидаясь дня рождения?.. Но ведь это нарушение традиции!— Традиций придерживаются только сытые, они-то их и придумали. Синяя акула сейчас думает только о том, как-бы приступить к делу… Если только не поживилась крупной жертвой.— А возле Ныряющей скалы не водится крупных обитателей, — дополнил Ловкий. — Конечно, порой туда заплывает крупная рыба, но акула не может сейчас гоняться за ней. Она должна стеречь Лисенка… У меня такое предчувствие, что твоего друга сегодня проглотят.— Тогда и моя жизнь кончена!.. Это я во всем виноват… Что вы медлите? Нельзя ли что-нибудь предпринять?Все повернулись к Вожаку.— Это мы сейчас обсудим, — сказал он. — Надо очистить наше море от акулы. Каждый день мы даем все новые жертвы.— Наступило время решительных действий! — крикнул Ловкий.— Раздавим проклятую! — поддержал его Смелый.— Как? — спокойно осведомился Вожак.— Что-нибудь придумаем, — прошептал Длинный.— Должны же мы с ней разделаться, — откликнулся Толстяк.— Наступило время! — повторил Ловкий. — Пусть у нас будут жертвы, но мы одолеем ее!— Да, без жертв не обойдется, — сурово произнес Вожак. — Не забывайте, что Синяя акула — непревзойденный пловец. Кто может настигнуть ее?— Тогда давайте ждать и ничего не делать! — недовольно буркнул Ловкий.— Нет! Мы начинаем бороться, пути назад нет! — Вожак задумался. — Мы или спасем Лисенка, или отомстим за него.— Надо спасти его! — заволновался Мони.— Это зависит от многих вещей. А вот и Серебряная кефаль.Известная своей мудростью, Серебряная кефаль приплыла к месту встречи, как и обещала Мони. Она и в самом деле была очень мудрой, если ее сравнивать с рыбами, однако дельфины — другое дело. Но что она могла предложить? Правда, со вчерашнего вечера она думала только о том, как спасти пленника.— У тебя есть предложение? — спросил Вожак.— Есть у меня одна идея… Может, она не слишком удачна, но поскольку ничего другого мне в голову не пришло, изложу вам ее, — скромно произнесла кефаль.— Догадываюсь, — произнес Вожак. — Я тоже подумал об этом. Ты имеешь в виду Глагоабазубадузу, да?— Вот именно! Но как ты догадался?— Она все время у меня на уме. При желании она могла бы помочь одолеть Синюю акулу.— Эта напыщенная корзинка? — удивился Ловкий.— Эта слизкая… — даже не могу найти подходящего слова, — присоединился к Ловкому Смелый.— Только ОНА может помочь.— Но как?— Она и ее кочующая империя.Представьте себе удивление Дельфиньего совета, а я представляю себе ваше удивление. Но Мечтатель, который уже начал кое о чем догадываться, добавил:— Ее кочующая империя насчитывает три миллиарда медуз.Наступило молчание. Члены совета один за другим начинали понимать, к чему клонит Вожак. Они один за другим поднимали головы, давая понять, что им все ясно. А вы еще не догадались, правда?— Чего же мы ждем? — спросил Ловкий. — Поплыли!— Гениальная идея! — подпрыгнул Смелый. — Вперед! Где Глагоабамуза?— Глагоабазубадуза! — поправил его кто-то.Никак не могу запомнить ее имя… Давайте.. ее разыщем!Но Вожак молчал.— Отец, почему ты молчишь?.. Ничего не понимаю… Как медуза может одолеть акулу? Но если может, то почему ты медлишь?Вожак молчал.— Тебе не кажется, что твое молчание в такой момент обижает нас? — не выдержал Ловкий.— Мы теряем время, — поддержал его Смелый. — Надо немедленно переходить к действиям.— Отец!..— Замолчи, Мони! И отплыви подальше, ты мне мешаешь.Мони послушно отплыл. Вожак продолжал загадочно молчать. Другие члены совета тоже замолчали и склонили головы, потому что уважали своего вожака. По выражению его глаз они поняли, что он принимает важное решение. Наконец Вожак сказал:— Послушайте, друзья. Мне не хотелось бы объяснять, что меня смущает, почему было было бы лучше отказаться от услуг Глагоабазубадузы. Позвольте мне сохранить эту тайну. Что касается решения, то оно принято. Мы — совет, и решения принимаются большинством.— Мы верим тебе и не настаиваем на том, чтобы ты сообщал нам причины твоих сомнений, — тихо произнес Смелый.— Свои соображения я не изложу ни за что на свете! Итак, надо разыскать царицу медуз!.. Пусть каждый ищет ее самостоятельно.— Но как объяснить ей?.. — спросил Мечтатель. Действительно, как вдолбить этому тупому рыхлому существу, которое и существом-то не назовешь, что надо собрать по крайней мере два миллиона медуз и поручить им совсем простую задачу?— Это до отчаяния бесчувственная масса! — с отвращением воскликнул Ловкий.— И все же — за дело! — прозвучал бодрый голос Вожака. — Надо разыскать Глагоабазубадузу.— Позвольте мне удалиться, — попросила Серебряная кефаль.— Куда ты собралась?— К Па-па-па! — с улыбкой ответила кефаль. Все заулыбались, несмотря на озабоченность. Сейчас бычок, этот известный болтун и сплетник, мог сослужить хорошую службу. Его язык мог сделать наконец и нечто полезное. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. КАКОВО-ТО ТЕБЕ СЕЙЧАС, ЛИСЕНОК? Хвост Синей акулы взметнулся над Ныряющей скалой, и Лисенок предпочел добровольно броситься в море. Пока хищница огибала скалу, пленник снова вскарабкался на нее и стал ждать второго удара. Акула вытаращила глаза, потом снова раздался ее зловещий смех.— Видите ли, в чем дело, — произнес Лисенок — я забыл самое главное.— Что?— В суматохе забыл спросить вас, знаете ли вы, что такое БАСНЯ?— В литературе я не сильна, — призналась злодейка.— Басня — это литературное произведение, в котором что-то говорится о людях, но это «что-то» относится к животным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12