При всем этом флот дал такое доказательство своей верности долгу, что с его деятельностью едва ли можно сравнить что либо другое, исключая разве блокаду Бреста и Тулона.
Те осады, которые производятся сухопутными армиями, нельзя и сравнивать.
Почти все предприятия флота не выходили из строгих рамок раз выработанного большого плана войны (у армии это заметно в гораздо меньшей мере); важнейшие же из них флот все довел до конца с успехом, за исключением операции против слишком сильного Чарльстона. Типичным признаком всех многочисленных и удачных дел флота является основательное обсуждение дел до боя и твердое, энергичное наступление в бою. Единственное неудачное дело – это первая атака форта Фишера, но там не флот, а сухопутный десант оказался не на высоте.
До гражданской войны в США опыт применения паровых военных судов был очень незначителен, и только эта война показала, насколько высоко может быть поставлена стратегическая и тактическая деятельность флота. На некоторых из отдельных театров войны флот действовал один, при временном только участии сухопутных войск.
На северо-востоке он доставил армии возможность перейти к решительным действиям. Но по мнению адмирала Портера, блокада больше способствовала падению юга, чем все остальные операции и действия, вместе взятые. Портер говорил, что при наличии сотни канонерских лодок все восстание можно было подавить в момент его зарождения.
Путем блокады флот настолько сломил силу сопротивления противника, что армия могла достичь окончательного успеха. Итак, исход этой большой войны решили, главным образом, действия флота. Можно было гораздо лучше и скорее использовать все успехи, если бы управление флотом после начала войны велось более сознательно и благоразумно. Недостаток солидарности между военным и морским министерствами затягивал многие операции, затруднял их, и даже делал их невозможными. О планомерной, продуманной подготовке к войне в Америке не было и речи. Только быстрое создание флота удержало Европу от вооруженного вмешательства по поводу ненавистной ей блокады.
В конце концов, следует еще заметить, что даже небольшой флот мог бы, по всей вероятности, изменить судьбу юга. Усилия его создать таковой, следует признать чрезвычайно большими, принимая во внимание его крайне ограниченные средства; но все-таки эти усилия были далеко недостаточны. До конца 1863 года юг построил и приобрел более 150 судов, конечно, большей частью небольшого водоизмещения. Энергичное и жаждавшее войны население юга едва ли потерпело бы поражение, если бы юг был сильнее у своих берегов и на реках, и если бы он мог поддержать сообщение морем с Европой, и этим свое экономическое благополучие. Тогда бы он нашел и средства и людей, чтобы постоять за свое дело на поле сражения и довести его до победоносного конца. Вся его ошибка заключалась в том, что он с самого начала слишком надеялся на помощь Европы. Если бы он сразу пустил в ход все свои силы и средства для создания флота, то эта великая война окончилась бы, вероятно, иначе. На это обстоятельство раньше не обращалось должного внимания при разборе этой войны. Особой заслугой флота южных штатов является, безусловно, то, что он верно оценил значение нового оружия – тарана и мины, и использовал его соответственным образом.
Соединенные Штаты Северной Америки не извлекли для себя ничего поучительного из опыта этой войны, по крайней мере, в военно-морских вопросах; напротив, они забросали флот самым ужасным образом. Флот потерял всякий интерес для государственных деятелей, политиков и деловых людей, и даже для техников. Уже через несколько лет сильному на море противнику ничего не стоило применить против них с большой быстротой ту же южную блокаду: вопрос был бы лишь в том, удалось ли бы это ему надолго.
Но это обстоятельство и не имело такого важного значения для вновь объединенной большой территории Штатов, так как по отношению к ним даже грандиозная блокада не могла бы достичь и приблизительно такого успеха. К тому же никто и не верил в возможность повторения такой войны. Но в течение последующих десятилетий Соединенным Штатам не раз пришлось почувствовать всю незначительность своего флота и затратить впоследствии большие средства, чтобы опять поднять его на должную высоту. Если бы за это время им пришлось участвовать в большой войне, то они жестоко поплатились бы за пренебрежение флотом и потерпели бы большие убытки, как это ясно показывает прекрасный пример гражданской войны. Блестящим примером могут служить не встречающиеся нигде более в истории, продолжительные совместные действия армии и флота.
В событиях этой войны особенно выпукло вырисовывается значение господства на море, т. е. влияние действий флота. Только флот сделал возможной окончательную победу над югом; его прямо можно назвать спасителем севера. То, что север, несмотря на заброшенность флота до войны, сумел в короткое время принять такие энергичные меры, что он мог поднять свои морские силы до такой высоты и правильно использовать их и, наконец, что он вовремя и полностью сознал их высокое значение – все это с одной стороны свидетельствует о трезвом и правильном взгляде руководящих лиц на понятое ими высокое значение морской силы; с другой стороны все вышеприведенное является доказательством чрезвычайно большой работоспособности и технического развития правительства и его учреждений, парламента и народа.
Здесь можно еще провести известное сравнение с войной 1870/71 года. Там подготовленная к войне немецкая армия так быстро нанесла противнику самые тяжелые поражения, что его значительно сильнейший, но не готовый к войне флот, уже не мог начать свои действия у германских берегов. Техника, работавшая еще отчасти с очень несовершенными средствами и по таким же методам, достигла выдающихся результатов в области судостроения и машиностроения, вооружения судов и созданий нового оружия (броня, мина, крупнокалиберная нарезная артиллерия). Двухбашенные мониторы стали отныне достоянием всех флотов; всюду начались испытания и усовершенствования миноносцев, минных заграждений и даже подводных лодок.
В области стратегии следует еще раз отметить поучительный пример дружных совместных действий армии и флота, основанных на полном взаимном понимании. И эта война опять блестяще подтвердила то положение, что во многих случаях флот может и должен быть лучшей и надежнейшей базой армии. Многие из примеров этой войны могут прямо служить образцами для всех будущих войн. От старой стратегии давно уже осталась одна пустая форма, эта война дала ей опять новое внутреннее содержание, соответствующее современным требованиям. Но эта новая стратегия была еще чисто эмпирической.
Быть сильным на море, это значит достичь в будущей большой войне своей цели скорее и с меньшими средствами, чем без флота; во многих же случаях только наличие флота и позволит вообще достичь цели. От тех же причин зависит и экономия в расходах на ведение войны.
Из тактических уроков интересны следующие: прорыв мимо береговых фортов всегда будет возможен, если нет сильных сплошных заграждений; при таких операциях начальник должен находится ближе к голове колонны, и флот без войска едва ли может занять береговые укрепления и тем паче удержать их в своих руках.
В данной войне, происходившей главным образом на побережье и на берегах рек, конечно, сыграли большую роль приморские и речные укрепления, особенно при отсутствии более многочисленных морских сил у одной из сторон.
Первые бои на море и на реках происходили за обладание этими укреплениями, причем суда для борьбы с ними не тратили больше силы, чем было необходимо. В большинстве случаев суда прорывались мимо них и предоставляли занятие их сухопутным войскам.
Чарльстон представляет исключение из этого правила, но там надо принять отчасти во внимание условия строгой блокады, а кроме того, в этом случае действовали внутренние причины, заставившие применить там большие силы.
События этой войны бросили также яркий свет на высокую степень развития современной индустрии, а именно: они показали зависимость промышленно развитых государств от мореплавания и морской торговли, от господства на морских торговых путях во время войны между мировыми державами, взаимоотношений государств между собой, даже географически самых отдаленных друг от друга.
Натуральное хозяйство можно уже считать отжившим вой век, ни одно государство не может уже существовать без экспорта своей продукции и импорта сырья; питание большой части его рабочего населения зависит теперь от свободных морских торговых путей и от международных сообщений.


Глава III. Прусско-датская война 1864 г.

Обстановка перед войной

Вскоре после окончания прусско-датской войны 1848-51 года великими державами был утвержден по Лондонскому протоколу 8-го мая 1852 года порядок дальнейшего престолонаследия в Дании на случай смерти короля датского Фредрика VII, последнего члена правящего датского дома по мужской линии, имевшего право наследования в герцогствах Шлезвиг и Гольштейн.
Смерть его последовала 15-го ноября 1863 года.
За последние годы его правления приверженцы господствовавшей в стране партии «Дании до реки Эйдера» издали ряд законов, стремившихся поставить герцогство Шлезвиг в более тесную связь с датским государством. В результате их деятельность привела к тому, что в конце 1863 года Германский союз решил вмешаться в этот вопрос, и когда Дания отказалась отменить изданный 18-го ноября новый основной закон, по которому Шлезвиг входил неотъемлемой частью в датское государство и этим отделялся от Гольштейна, то в конце ноября войска Германского союза, саксонцы и ганноверцы, вступили в пределы Гольштейна.
Вскоре после этого обе великие державы союза, Пруссия и Австрия, решили занять также и Шлезвиг.
Здесь то и было положено начало обще-германской политике прусского министр-президента фон-Бисмарка.
1-го февраля союзные войска заняли Шлезвиг; отсюда можно считать начало сильного политического возрождения Германии.
После ряда сражений на юге, у Миссундэ и Эверзее, датчане очистили, уступая численно сильнейшему противнику, свою сильную позицию – Дюппель, в Шлезвиге. На материке они удержали за собой только Ютландию к северу от Лимфиорда и позицию у Фредериции против северо-западной оконечности Фюнена, сильные укрепления Дюппель-Зондербург на полуострове Зундевит и юго-западную часть острова Альзен.
В середине марта несколько рот прусской пехоты неожиданным нападением заняли остров Фемарн, несмотря на то, что у него стояли три датские канонерки.
Не взирая на ряд дипломатических демаршей, союзники заняли впоследствии всю Ютландию до Скагена; вообще война на материке всем ходом событий сильно напоминала войну 1658 года. Дальнейшие операции союзников, исключая действия против Фредериции и Дюппеля, были безнадежны, так как датский флот, безусловно, контролировал обстановку.
Датский флот прошел те же стадии развития, как и флоты других держав (винтовые суда и броненосцы), и состоял в 1864 году, кроме полусотни гребных судов с 80 орудиями и 24 буксирных пароходов для них, из следующих судов: одного 14-пушечного броненосного фрегата (перестроенного из парусного линейного корабля), одной броненосной батареи с 4-мя орудиями в куполообразных башнях – «Рольф Краке», двух броненосных канонерок (3 орудия), одного 64-пушечного винтового линейного корабля, 4 винтовых фрегатов (34-44 орудия), 3 винтовых корветов (12-16 орудий), 10 винтовых шхун или канонерских лодок (2-3 орудия) и 8 колесных авизо (2-8 орудий); кроме того, имелось еще по 2 парусных линейных корабля, фрегата, корвета и брига (14-84 орудий).
Резервы состояли из 170 офицеров и кадетов, и 1.800 нижних чинов; этого количества людей хватало для укомплектования всех судов.
Укрепления Копенгагена с морского фронта были усилены; форты Трекронер и Превестеен получили казематированные валы. Между обоими морскими фортами построили новый форт Мелум.
Средства на все эти постройки были взяты из сумм, внесенных всеми государствами в 1857 году в размере 35 миллионов марок при уничтожении прежней пошлины за проход через Зунд.
Поздней осенью 1864 года Дания начала вооружение своих судов.
После расформирования флота Германского союза в 1852 году небольшой прусский флот усилился благодаря приобретению части его судов; затем была начата постройка кораблей в Данциге, а в 1855 году Пруссия выменяла у Англии за два строившихся там для нее колесных авизо, один фрегат и два брига.
В конце 1853 года было создано адмиралтейство и принц Адальберт Прусский был назначен «адмиралом прусских берегов и главным начальником флота». В Данциге основали верфь и базу для флота. В Штральзунде и на острове Денхольм устроили склады для флота.
В 1854 оду принц Адальберт подал официальный меморандум, в котором он требовал доведения флота до следующего состава: 9 винтовых линейных кораблей (90 пушек), 3 винтовых фрегатов (40 пушек), 6 винтовых корветов (24 пушки) и 3 паровых авизо, не считая имевшихся уже парусных и 40 гребных судов.
Руководство состояло из штаба начальника флота (Ober-Kommando) и морского министерства, во главе которого стал военный министр, генерал фон Роон.
На прусскую службу стали поступать шведские, голландские, бельгийские офицеры и офицеры бывшего союзного флота. В 1864 году в списках флота числилось уже 120 офицеров и кадет.
В 1864 году прусский флот насчитывал следующие суда: 3 винтовых корвета с закрытой батареей (28 орудий), 1 корвет с открытой батареей (17 орудий), 21 винтовую канонерскую лодку (2-3 орудия), 1 винтовой авизо, королевскую яхту «Грилле» (2 орудия), 2 колесных авизо (2-4 орудия), и кроме того, по 3 парусных фрегата и брига и 36 гребных судов.
В конце 1863 года все суда были переведены из Данцига в Свинемюнде у Штральзунда.
Следует особо отметить, что уже в 1853 году такая континентальная и военно-сухопутная держава, как Пруссия, граничащая только на своей окраине с Балтийским морем, начала делать шаги для приобретения участка побережья на Северном море для постройки военного порта, хотя флот ее находился еще в самом зачаточном состоянии. Это решение, принятое несмотря на имевшиеся уже крупные расходы на армию, является блестящим актом стратегической и торгово-политической предусмотрительности и патриотическим делом для будущности всей Германии на море. При этом не следует упускать из виду, что в 1850 году торговля Германии на Балтийском море была сильнее развита, чем на Северном (58% и 42%), и что самое крупное из германских государств, лежавших по побережью Северного моря, – Ганновер, – относилось к морским затеям Пруссии очень сдержанно и скорее даже враждебно, потому что оно само мечтало о контроле над выходом Германии в Северное море.
Осенью 1854 года Пруссия приобрела у Ольденбурга участок побережья у западного входа во внутреннюю бухту Яде, близ местечка Хеппенс, и сразу приступила к выполнению громадной гидротехнической задачи, – работам по выемке земли и т. п.
Таким образом возникла в Северном море новая морская база Пруссии (и впоследствии Германии) для защиты соседних ганзейских городов Гамбурга и Бремена, вдали от собственного государства, незащищенная слишком еще малочисленным прусским флотом, – в известном смысле – забытый пост.

События на море

В начале войны датский флот служил для перевозки войск и находился в крейсерстве – с целью беспокоить неприятельские берега. Затем были сформированы две эскадры для Балтийского и одна для Северного моря. Самая восточная из них, состоявшая из больших судов, крейсировала у Данцига и находилась с середины марта под командой контр-адмирала Ван-Докума. В западной части Балтийского моря командовал под брейд-вымпелом флотилией мелких судов орлогс-капитан (капитан 1 ранга) Максоль. Этой флотилии приходилось довольно часто перестреливаться с прусскими полевыми и осадными батареями.
Небольшой монитор «Рольф Кракен» не имел успеха даже против 12 см. пушек, хотя он в свою очередь не могли пробить его 4,5-дм. брони.
15-го марта началась блокада Свинемюнде-Штеттина, но действие ее было очень ограничено, благодаря большой дистанции, на которой держались датские суда, так что многим пароходам удавалось беспрепятственно входить и выходить.
16-го марта капитан 1 ранга Яхман произвел дальнюю разведку с корветами «Аркона» (28 пушек) и «Нимфа» (13 пушек), чтобы доказать, насколько датская блокада не соответствовала международным договорам.
Он условился на 17 число с флотилией, стоявшей в Грейфсвальдер-Бодден, относительно взаимной поддержки. Эта последняя вышла рано утром в составе колесного авизо «Лорелей» (2 пушки) и 6 винтовых канонерок и вошла по недоразумению в Прорер-вик, вместо того, чтобы стать севернее острова Грейфсвальдер-Ойе, для прикрытия пути отступления отряду Яхмана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170