Скажи, любишь ли ты меня?
– Зачем ты спрашиваешь, Изабелла?
– Я сделаю для тебя все, что ты захочешь, но и ты послужи мне как великий рыцарь. Проникни в королевскую спальню, возьми подушку, отыщи в потемках эту высокомерную мордашку, заткни ей рот и нос и держи так. Пока… эта сука не похолодеет…
– О чем ты говоришь?
Хьюго был готов взвиться до потолка, если б на нем не лежала обнаженная Изабелла.
– Так, болтаю разную ерунду. Ты же этого не сможешь сделать? Правда? И зачем? Но нам надо заставить их поступать, как нам хочется.
– Мы их вассалы.
– Они нас боятся, Хьюго.
– Я так не думаю, дорогая. Людовик – король, Бланш – королева. Ты видела, какое большое войско они привели с собой?
– А почему? Потому, что им страшно. По какой причине они явились сюда по первому твоему зову?
– Я присягнул Людовику.
– Чепуха! Вассал… сеньор… не говори этих мерзких слов при мне. Я не вышла бы замуж за покорного вассала, за овцу, которую стригут. Послушай меня, Хьюго! Мы можем платить за наш покой непомерную цену, унижаясь перед ними. Но я с этим не смирюсь! Мой сын – король Англии. Неужели ты не понял, что все нити тянутся к нам, и мы их дернем, когда захотим. Генри помнит о своей матери. Он хороший, послушный мальчик… и такой еще несмышленый. Людовик нас боится, Бланш я беру на себя. Давай соединим наши мозги и придумаем, как нам поджечь пожар. Ты меня понял?
– Да, милая. Это значит, что начнется война.
– Пусть начнется война, а войны Людовик страшится больше, чем семейство Лузиньянов. Генри выступит на нашей стороне. Представь себе, какую выгоду ты извлечешь, когда под скипетр Англии вернутся все утерянные дураком Джоном земли, а тебя провозгласят принцем-супругом королевы Англии?
Он молчал.
– Молчание – знак согласия, – пошутила она. – Если ты не можешь сказать «да», предоставь мне право действовать.
Ее губы тянулись к его губам. Разве мог он противостоять искушению? А ее распущенные по плечам волосы? Их прикосновение было не щекотным, а сладостным.
– Сегодня ты еще более соблазнительна, Изабелла…
– Ну, говори! Что же ты замолчал? – усмехнулась она. – Продолжай!
– …чем когда-либо. Я не знаю почему… но ты так чаруешь меня в эту ночь.
– А как было прежде? – шутила она.
– Прежде было хорошо, но не так. Как будто в тебя вдохнули новую страсть. Кто из мужчин может устоят перед тобой? Никто.
– Я знаю, кто, – посмеивалась Изабелла. – Людовик Французский и Тибальд Шампанский.
– Людовику не нужна другая женщина, кроме своей жены.
– Господи, какой же он примерный муж! А ты так же верен мне?
– Конечно, но не по той причине, по которой блюдет Людовик верность Бланш.
– А по какой? – Ты даруешь мне блаженство в постели, какого не получишь и в раю. Бедняге Людовику подобное и не снилось.
Смех Изабеллы сотряс стены супружеской спальни, волна похоти, исходящая от нее, и мертвеца подняла бы из гроба.
– Ну а графу Шампанскому? – мурлыкала всепобеждающая страстная кошечка.
– Ему не повезло, Бланш от него слишком далека – за семью морями, за высоким стенами… – прерывисто шептал Лузиньян, изнемогая от страсти.
– Так сблизим их дорожки… как мы с тобой сблизились.
И Изабелла принялась страстно и с охотой ублажать своего красивого супруга.
Королева Франции нервно расхаживала по покоям, отведенным хозяевами замка для ночлега ее с Людовиком.
– Я не доверяю этой шлюхе! И Хьюго де Лузиньяну, хоть он и присягнул тебе, как сюзерену. Раз он обвенчался с ней, то уже отравился ее гадючьим ядом.
– Ты сама себя настраиваешь против нее. В чем дело? Откуда такая неприязнь? – миролюбиво спрашивал Людовик.
– Оттого, что она вышвырнула свою дочку вон! – грубо ответила Бланш. – И шлепнулась в постель с женихом дочери.
Людовик удивился, что его королева говорит словно торговка на Парижском рынке.
Он не догадывался, что Бланш благодаря своему свекру смогла изучить, чем живет и дышит громадная Франция.
– Ты что, совсем невинный барашек? – вдруг устремила на супруга свои огненные очи Бланш.
Людовик с трудом выдержал этот взгляд.
– Разумеется, мы должны быть бдительны.
– Я изучила их родословную и все документы на право их владений. Они богаче, чем мы с тобой, Людовик. Они нависли над нами как грозовая туча.
– Но Хьюго – человек чести…
– А его жена – выродок! Она сплавила дочь к шотландским людоедам, чтобы завалиться в постель с ее женихом!
Людовик вздрогнул, когда из уст возлюбленной его королевы опять вырвалось грубое выражение, неизвестно где и от кого услышанное. Неужели от покойного Филиппа Августа?
– Как же нам поступить? – спросил он у жены, притворившись, что не расслышал грубости.
– Никак! – решительно ответила Бланш. – Не Лузиньяны, а лишь время – наш союзник. Подождем немного, а потом посмотрим, как встретит сыночек Генрих Третий свою матушку. С распростертыми ли объятиями или стрелами и кипящей смолой.
– А пока что нам делать?
– А ты не знаешь?
Он неуверенно пожал плечами.
Бланш подставила ему полураскрытый рот.
– Поцелуй меня!
Людовик впился губами в ее губы.
О Боже! Какой это было раз и всегда все внове! Наваждение? Доброе или злое волшебство?
– Погладь меня!
Он погладил чудесную, нежную кожу, прохладную снаружи, но изнутри пылающую жаром.
– Как я люблю тебя, Бланш!
– И я тебя, мой Луи!
– Что с нами будет?
– Все будет хорошо.
– А можно ли доверять Хьюго де Лузиньяну? Он вроде бы человек чести…
Бланш тайком от Людовика тихонько вздохнула. Бесполезно учить его суровой мудрости. Он во всем видит только внешнюю оболочку, мишуру, которую надевают на себя люди, подобные ярмарочным паяцам.
Изабелла для него – просто красивая женщина, Хьюго де Лузиньян – верный вассал.
Муж королевы Франции был не способен ощутить скрытые потоки, что пробивают себе путь под землей, под виноградниками и пашнями, под стенами крепостей и фундаментами дворцов. А породила эти темные ручьи воля дьявола, заронившая им, черным властелином, в душу сотворенного Богом человека маленькие страстишки – зависть, похоть и тщеславие.
Кто поведал эту истину Бланш? Может быть, бабушка в какое-то холодное утро на перевале в Пиренейских горах?
Следующий день был посвящен переговорам. Людовик обещал Хьюго земли вокруг Сантеза и Олерона и обсуждал с ним план овладения всей Гасконью и Пуатье. Бланш и Изабелла не показывались друг другу на глаза.
Супруги Лузиньян следили с балкона, как королевская кавалькада удаляется от замка. Хьюго был оживлен. Он, согласно только что заключенному договору, уже готовился к походу и гордился доверием короля.
Людовик был тоже доволен. Он скрепил союз, о котором так пекся его мудрый отец.
Мужчины совершили свое мужское дело и на некоторое время успокоились.
Неспокойно было их женам.
Англия, 1223–1226 годы
БРАТЬЯ И СЕСТРЫ КОРОЛЕВСКОЙ КРОВИ
Генрих, его брат и сестры редко собирались вместе, но тут был особый случай.
Ричард прибыл ко двору из замка Корф, где воспитывался под неусыпным наблюдением Питера де Мале.
И вот настал день, когда Губерт де Бург сказал королю:
– Пора как-то обустроить вашего брата. Ему уже четырнадцать лет. Если о принцах не позаботиться, они обычно сами предпринимают попытки чего-то добиться для себя, а это к добру не приводит.
Генрих, который во всем следовал советам Губерта, тотчас согласился и вызвал Ричарда ко двору.
Встреча двух братьев была сердечной, по крайней мере внешне, но некоторая настороженность в их отношениях все же ощущалась.
Генрих получил в наследство привилегии, связанные с королевским саном, а Ричарду досталось, как он сам считал, лишь славное имя. Его назвали в честь дядюшки Ричарда Львиное Сердце, и мальчик рос с постоянной мыслью, что обязан повторить подвиги героя крестовых походов.
Конечно, он чувствовал себя обделенным и сетовал на судьбу за то, что родился на свет позже старшего брата. Однако положение второго королевского сына было весьма важным, и он мечтал скорее повзрослеть, избавиться от надоевших ему наставников и начать завоевывать себе славу, подтверждая, что достоин имени, данного ему при крещении. «Мир еще услышит обо мне!» – с убежденностью повторял он неоднократно.
Губерт поучал Генриха:
– Через пару лет, когда Ричарду исполнится шестнадцать, его надо будет посвятить в рыцари и одарить поместьями и титулами. Важно, чтобы между вами было полное согласие. Хороший брат – бесценное сокровище, а плохой – вечная угроза для любого монарха.
Генрих держал это в уме, когда принимал Ричарда, но все прошло гораздо благополучнее, чем он предполагал. Ричард искренне обрадовался приглашению ко двору. Братья виделись только однажды после похорон их отца в день вторичной коронации Генриха три года тому назад. Мальчик сильно подрос и возмужал за это время, то же самое произошло и с Генрихом.
Они выезжали вместе на верховые прогулки и говорили о былом. Ричард мало что помнил о тех днях по причине своего юного возраста, и Генрих показал ему, как мать заставила его короноваться своим золотым обручем, снятым с шеи, потому что не было под рукой короны. Из-за этого всю церемонию повторили еще раз четыре года спустя в торжественной обстановке и с настоящей короной.
– Как странно, – заметил Ричард, – что наша мать сначала согласилась на обручение Джоанны с Лузиньяном и отвезла ее к нему, а потом сама вышла за него замуж.
– Нам это не по душе! – с важностью заявил Генрих. – Да будет тебе известно, что Губерт и все мои советники считают, что если король Франции убедит Хьюго де Лузиньяна стать его союзником, наша матушка примет сторону своего мужа, а не нашу.
– Разве Лузиньян так много значит? Он всего лишь граф. Мы легко его одолеем.
– У него огромные владения и множество вассалов. Еще отец наш – ты про это, конечно, не можешь помнить – намеревался отдать ему в жены Джоанну, чтобы привлечь его в союзники.
– Ну а разве через матушку мы не обеспечили этот союз? Какая разница, если мы все равно породнились? Хотя жалко, конечно, бедняжку Джоанну.
– Я нашел ей другого мужа, так что о ней можешь не беспокоиться.
Ричард взглянул на брата удивленно и с некоторой обидой. Он был уязвлен: как-никак его должны были хотя бы известить, за кого вышла замуж сестренка.
– Довольна ли Джоанна замужеством?
– Можешь спросить у нее.
– Она здесь?
– Она с мужем на пути сюда из Шотландии. Джоанна должна чувствовать удовлетворение от того, что ее брак скрепил нашу дружбу с шотландцами. А так как Губерт женился на сестре Александра Маргарет, у нас с этой страной теперь тесные родственные связи.
– Поговаривают, что Губерт де Бург тащит все перышки в свое гнездо.
– Кто это говорит? – взвился от ярости Генрих.
– Многие. И ты должен признать, что брак с сестрой короля Шотландии слишком большая честь… для простого дворянина. Ему бы не следовало взбираться так высоко.
– Остерегайся говорить подобное про Губерта! Он великий человек. Во всем королевстве нет для меня более верного и нужного слуги.
– Да-да, – невозмутимо продолжал Ричард, – и об этом я наслышан. Король шевелит ручками-ножками, когда Верховный судья дергает за ниточки.
Генрих побагровел.
– Прекрати! – выкрикнул он. – Я не намерен слушать эти лживые бредни.
Ричард тут же подумал: «Вот каков наш король! Мне надо было родиться первым».
– Я не позволю вести такие разговоры при мне, – не унимался старший брат.
– Будь я король, – сказал Ричард, – я предпочел бы, чтобы говорили при мне, а не за моей спиной.
Генрих осекся. Очевидность того, что было сказано Ричардом, поразила его. Но как унизительно выслушивать подобные советы от младшего брата!
Он поспешил сменить тему:
– Я решил, что тебе пойдет на пользу путешествие к Святым местам. У тебя слабое здоровье, и не помешает, вероятно, ради его улучшения смиренно покаяться и получить отпущение грехов.
– Все мои хвори от мерзкого холода и сырости в замке Корф, а не из-за моих грехов.
– Пусть ты и добродетелен, братец, но все же не упрямься. Я на этом настаиваю, Ричард. Александр, твой шурин, намерен посетить Кентербери и помолиться мощам святого Фомы. Будет замечательно, если ты составишь ему компанию. Я так думаю!
«Ты так думаешь? Нет, это Губерт де Бург так думает», – тут же мысленно откликнулся на заявление брата Ричард.
Но сама идея ему не претила. Он столько времени провел не у дел, вдали от всех, почти в одиночном заключении, что ему было интересно повстречаться с шурином.
Странное чувство овладело Джоанной, когда она вновь попала в комнату для занятий в Вестминстерском дворце. Два года назад она вышла замуж за Александра. Ей было тогда всего одиннадцать лет – детский возраст, но пребывание в замке Лузиньян разом оборвало ее детство и приучило переживать и мыслить по-взрослому.
Она ощущала себя многоопытной женщиной рядом с сестрами – десятилетней Изабеллой и девятилетней Элеонор.
Сестры встретили ее настороженно.
Умудренная, кажущаяся самой себе старой, как мир, Джоанна подумала: «Бедные девочки! Что они знают о жизни!»
Два года она провела в супружестве. Александр был не злой, к тому же он сделал ее королевой. Будучи на двенадцать лет старше, он успел выиграть немало сражений, заслужить славу неустрашимого воина и удачливого полководца.
Он сильно напугал ее вначале своей внешностью – резкими чертами худощавого лица, казалось созданного из одних острых углов и изломанных линий, зловещим блеском в глазах и черными космами волос. Но Джоанна знала, что она красива и красота ее будет еще расцветать, потому что нет рядом затмевающей ее матери. Все вокруг были очарованы Джоанной, это льстило Александру, и он радовался обретенному союзу с Англией – страной, которую представляла его супруга.
Когда он обнаружил, что она ко всему прочему еще и умна, то попробовал заговорить с ней о делах государства и не разочаровался. Хоть он и провел много времени на поле брани, но предпочитал мирную жизнь и сказал ей, что хочет видеть Шотландию преуспевающей, а ни одна страна еще не преуспела, воюя. Разумеется, он вынужден проливать кровь, защищая свои границы, но гораздо лучше обезопасить их путем заключения династических браков, как сделали это они – он, король Шотландии, и она, английская принцесса.
Джоанна соглашалась с ним во всем, потому что он был, конечно, во всем прав, и со смирением, уроки которого преподали ей в замке Лузиньяна, внимала его речам.
Но он не был Хьюго, а образ Хьюго, как ей казалось, не потускнеет в ее памяти никогда. Он навсегда останется для нее идеалом мужества, красоты и благородства. Всей душой она стремилась к нему, но путь туда был ей заказан. А ведь как близка она была к вершине, где ждало ее блаженство, и как безжалостно сбросили ее вниз.
Она отгоняла от себя прочь мысль о том, чем занимается Хьюго с ее матерью. О потаенной стороне отношений между мужчиной и женщиной Джоанна уже многое знала. Ее усиленно просвещали, ибо ожидалось, что в скором времени она подарит Шотландии престолонаследника.
Для исполнения своего почетного долга она уже вполне созрела. Ее очень расстроило известие о том, что мать уже успела родить от Хьюго двух ребятишек. Может быть, со временем боль притупится, но пока она страдала от мучительной ревности.
Ее невольно посещали навязчивые видения – Хьюго и ее мать вместе в спальне. Конечно, она, сама того не желая, вынуждена была согласиться, что ее мать чем-то отличается от всех прочих женщин. Она не могла забыть, как Хьюго смотрел на Изабеллу, и понимала, что означает этот взгляд, какие чувства возникают у мужчины при виде Изабеллы.
Пока Александр в компании с Ричардом совершал паломничество в Кентербери, она оставалась в Вестминстере. Ричарда она помнила смутно. В раннем детстве он отличался большей энергией и подвижностью, чем Генри, и всегда вылезал вперед, несмотря на то, что был младшим сыном.
Сестрички – Изабелла и Элеонор – просили ее рассказать им о Шотландии. Они относились к ней с благоговением, ведь их старшая сестра повидала столько земель и разных стран. Сначала она жила где-то далеко в графстве Лузиньян, потом вообще на краю света – в Шотландии, да к тому же уже была замужем.
Все это в глазах сестер поднимало ее на недосягаемую высоту.
Но самую младшую сестрицу, Элеонор, интересовала не только география.
– Скажи, а приятно ли быть замужем?
Джоанна смутилась:
– Милая сестричка, скоро ты сама все узнаешь.
– Да, скоро, – кивнула Элеонор. – Ведь я тоже вышла замуж!
– Не может быть! – воскликнула Джоанна в изумлении. – Ты еще малышка.
– Я не вру. Подтверди, Изабелла.
Изабелла мрачно склонила голову.
– Маргарет Биссет говорила об этом.
– Маргарет не следовало бы при вас распускать язык!
Изабелла поспешила защитить свою гувернантку:
– Она не виновата. Я так хорошо спряталась, что она не знала, где я.
– Значит, ты подслушивала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Зачем ты спрашиваешь, Изабелла?
– Я сделаю для тебя все, что ты захочешь, но и ты послужи мне как великий рыцарь. Проникни в королевскую спальню, возьми подушку, отыщи в потемках эту высокомерную мордашку, заткни ей рот и нос и держи так. Пока… эта сука не похолодеет…
– О чем ты говоришь?
Хьюго был готов взвиться до потолка, если б на нем не лежала обнаженная Изабелла.
– Так, болтаю разную ерунду. Ты же этого не сможешь сделать? Правда? И зачем? Но нам надо заставить их поступать, как нам хочется.
– Мы их вассалы.
– Они нас боятся, Хьюго.
– Я так не думаю, дорогая. Людовик – король, Бланш – королева. Ты видела, какое большое войско они привели с собой?
– А почему? Потому, что им страшно. По какой причине они явились сюда по первому твоему зову?
– Я присягнул Людовику.
– Чепуха! Вассал… сеньор… не говори этих мерзких слов при мне. Я не вышла бы замуж за покорного вассала, за овцу, которую стригут. Послушай меня, Хьюго! Мы можем платить за наш покой непомерную цену, унижаясь перед ними. Но я с этим не смирюсь! Мой сын – король Англии. Неужели ты не понял, что все нити тянутся к нам, и мы их дернем, когда захотим. Генри помнит о своей матери. Он хороший, послушный мальчик… и такой еще несмышленый. Людовик нас боится, Бланш я беру на себя. Давай соединим наши мозги и придумаем, как нам поджечь пожар. Ты меня понял?
– Да, милая. Это значит, что начнется война.
– Пусть начнется война, а войны Людовик страшится больше, чем семейство Лузиньянов. Генри выступит на нашей стороне. Представь себе, какую выгоду ты извлечешь, когда под скипетр Англии вернутся все утерянные дураком Джоном земли, а тебя провозгласят принцем-супругом королевы Англии?
Он молчал.
– Молчание – знак согласия, – пошутила она. – Если ты не можешь сказать «да», предоставь мне право действовать.
Ее губы тянулись к его губам. Разве мог он противостоять искушению? А ее распущенные по плечам волосы? Их прикосновение было не щекотным, а сладостным.
– Сегодня ты еще более соблазнительна, Изабелла…
– Ну, говори! Что же ты замолчал? – усмехнулась она. – Продолжай!
– …чем когда-либо. Я не знаю почему… но ты так чаруешь меня в эту ночь.
– А как было прежде? – шутила она.
– Прежде было хорошо, но не так. Как будто в тебя вдохнули новую страсть. Кто из мужчин может устоят перед тобой? Никто.
– Я знаю, кто, – посмеивалась Изабелла. – Людовик Французский и Тибальд Шампанский.
– Людовику не нужна другая женщина, кроме своей жены.
– Господи, какой же он примерный муж! А ты так же верен мне?
– Конечно, но не по той причине, по которой блюдет Людовик верность Бланш.
– А по какой? – Ты даруешь мне блаженство в постели, какого не получишь и в раю. Бедняге Людовику подобное и не снилось.
Смех Изабеллы сотряс стены супружеской спальни, волна похоти, исходящая от нее, и мертвеца подняла бы из гроба.
– Ну а графу Шампанскому? – мурлыкала всепобеждающая страстная кошечка.
– Ему не повезло, Бланш от него слишком далека – за семью морями, за высоким стенами… – прерывисто шептал Лузиньян, изнемогая от страсти.
– Так сблизим их дорожки… как мы с тобой сблизились.
И Изабелла принялась страстно и с охотой ублажать своего красивого супруга.
Королева Франции нервно расхаживала по покоям, отведенным хозяевами замка для ночлега ее с Людовиком.
– Я не доверяю этой шлюхе! И Хьюго де Лузиньяну, хоть он и присягнул тебе, как сюзерену. Раз он обвенчался с ней, то уже отравился ее гадючьим ядом.
– Ты сама себя настраиваешь против нее. В чем дело? Откуда такая неприязнь? – миролюбиво спрашивал Людовик.
– Оттого, что она вышвырнула свою дочку вон! – грубо ответила Бланш. – И шлепнулась в постель с женихом дочери.
Людовик удивился, что его королева говорит словно торговка на Парижском рынке.
Он не догадывался, что Бланш благодаря своему свекру смогла изучить, чем живет и дышит громадная Франция.
– Ты что, совсем невинный барашек? – вдруг устремила на супруга свои огненные очи Бланш.
Людовик с трудом выдержал этот взгляд.
– Разумеется, мы должны быть бдительны.
– Я изучила их родословную и все документы на право их владений. Они богаче, чем мы с тобой, Людовик. Они нависли над нами как грозовая туча.
– Но Хьюго – человек чести…
– А его жена – выродок! Она сплавила дочь к шотландским людоедам, чтобы завалиться в постель с ее женихом!
Людовик вздрогнул, когда из уст возлюбленной его королевы опять вырвалось грубое выражение, неизвестно где и от кого услышанное. Неужели от покойного Филиппа Августа?
– Как же нам поступить? – спросил он у жены, притворившись, что не расслышал грубости.
– Никак! – решительно ответила Бланш. – Не Лузиньяны, а лишь время – наш союзник. Подождем немного, а потом посмотрим, как встретит сыночек Генрих Третий свою матушку. С распростертыми ли объятиями или стрелами и кипящей смолой.
– А пока что нам делать?
– А ты не знаешь?
Он неуверенно пожал плечами.
Бланш подставила ему полураскрытый рот.
– Поцелуй меня!
Людовик впился губами в ее губы.
О Боже! Какой это было раз и всегда все внове! Наваждение? Доброе или злое волшебство?
– Погладь меня!
Он погладил чудесную, нежную кожу, прохладную снаружи, но изнутри пылающую жаром.
– Как я люблю тебя, Бланш!
– И я тебя, мой Луи!
– Что с нами будет?
– Все будет хорошо.
– А можно ли доверять Хьюго де Лузиньяну? Он вроде бы человек чести…
Бланш тайком от Людовика тихонько вздохнула. Бесполезно учить его суровой мудрости. Он во всем видит только внешнюю оболочку, мишуру, которую надевают на себя люди, подобные ярмарочным паяцам.
Изабелла для него – просто красивая женщина, Хьюго де Лузиньян – верный вассал.
Муж королевы Франции был не способен ощутить скрытые потоки, что пробивают себе путь под землей, под виноградниками и пашнями, под стенами крепостей и фундаментами дворцов. А породила эти темные ручьи воля дьявола, заронившая им, черным властелином, в душу сотворенного Богом человека маленькие страстишки – зависть, похоть и тщеславие.
Кто поведал эту истину Бланш? Может быть, бабушка в какое-то холодное утро на перевале в Пиренейских горах?
Следующий день был посвящен переговорам. Людовик обещал Хьюго земли вокруг Сантеза и Олерона и обсуждал с ним план овладения всей Гасконью и Пуатье. Бланш и Изабелла не показывались друг другу на глаза.
Супруги Лузиньян следили с балкона, как королевская кавалькада удаляется от замка. Хьюго был оживлен. Он, согласно только что заключенному договору, уже готовился к походу и гордился доверием короля.
Людовик был тоже доволен. Он скрепил союз, о котором так пекся его мудрый отец.
Мужчины совершили свое мужское дело и на некоторое время успокоились.
Неспокойно было их женам.
Англия, 1223–1226 годы
БРАТЬЯ И СЕСТРЫ КОРОЛЕВСКОЙ КРОВИ
Генрих, его брат и сестры редко собирались вместе, но тут был особый случай.
Ричард прибыл ко двору из замка Корф, где воспитывался под неусыпным наблюдением Питера де Мале.
И вот настал день, когда Губерт де Бург сказал королю:
– Пора как-то обустроить вашего брата. Ему уже четырнадцать лет. Если о принцах не позаботиться, они обычно сами предпринимают попытки чего-то добиться для себя, а это к добру не приводит.
Генрих, который во всем следовал советам Губерта, тотчас согласился и вызвал Ричарда ко двору.
Встреча двух братьев была сердечной, по крайней мере внешне, но некоторая настороженность в их отношениях все же ощущалась.
Генрих получил в наследство привилегии, связанные с королевским саном, а Ричарду досталось, как он сам считал, лишь славное имя. Его назвали в честь дядюшки Ричарда Львиное Сердце, и мальчик рос с постоянной мыслью, что обязан повторить подвиги героя крестовых походов.
Конечно, он чувствовал себя обделенным и сетовал на судьбу за то, что родился на свет позже старшего брата. Однако положение второго королевского сына было весьма важным, и он мечтал скорее повзрослеть, избавиться от надоевших ему наставников и начать завоевывать себе славу, подтверждая, что достоин имени, данного ему при крещении. «Мир еще услышит обо мне!» – с убежденностью повторял он неоднократно.
Губерт поучал Генриха:
– Через пару лет, когда Ричарду исполнится шестнадцать, его надо будет посвятить в рыцари и одарить поместьями и титулами. Важно, чтобы между вами было полное согласие. Хороший брат – бесценное сокровище, а плохой – вечная угроза для любого монарха.
Генрих держал это в уме, когда принимал Ричарда, но все прошло гораздо благополучнее, чем он предполагал. Ричард искренне обрадовался приглашению ко двору. Братья виделись только однажды после похорон их отца в день вторичной коронации Генриха три года тому назад. Мальчик сильно подрос и возмужал за это время, то же самое произошло и с Генрихом.
Они выезжали вместе на верховые прогулки и говорили о былом. Ричард мало что помнил о тех днях по причине своего юного возраста, и Генрих показал ему, как мать заставила его короноваться своим золотым обручем, снятым с шеи, потому что не было под рукой короны. Из-за этого всю церемонию повторили еще раз четыре года спустя в торжественной обстановке и с настоящей короной.
– Как странно, – заметил Ричард, – что наша мать сначала согласилась на обручение Джоанны с Лузиньяном и отвезла ее к нему, а потом сама вышла за него замуж.
– Нам это не по душе! – с важностью заявил Генрих. – Да будет тебе известно, что Губерт и все мои советники считают, что если король Франции убедит Хьюго де Лузиньяна стать его союзником, наша матушка примет сторону своего мужа, а не нашу.
– Разве Лузиньян так много значит? Он всего лишь граф. Мы легко его одолеем.
– У него огромные владения и множество вассалов. Еще отец наш – ты про это, конечно, не можешь помнить – намеревался отдать ему в жены Джоанну, чтобы привлечь его в союзники.
– Ну а разве через матушку мы не обеспечили этот союз? Какая разница, если мы все равно породнились? Хотя жалко, конечно, бедняжку Джоанну.
– Я нашел ей другого мужа, так что о ней можешь не беспокоиться.
Ричард взглянул на брата удивленно и с некоторой обидой. Он был уязвлен: как-никак его должны были хотя бы известить, за кого вышла замуж сестренка.
– Довольна ли Джоанна замужеством?
– Можешь спросить у нее.
– Она здесь?
– Она с мужем на пути сюда из Шотландии. Джоанна должна чувствовать удовлетворение от того, что ее брак скрепил нашу дружбу с шотландцами. А так как Губерт женился на сестре Александра Маргарет, у нас с этой страной теперь тесные родственные связи.
– Поговаривают, что Губерт де Бург тащит все перышки в свое гнездо.
– Кто это говорит? – взвился от ярости Генрих.
– Многие. И ты должен признать, что брак с сестрой короля Шотландии слишком большая честь… для простого дворянина. Ему бы не следовало взбираться так высоко.
– Остерегайся говорить подобное про Губерта! Он великий человек. Во всем королевстве нет для меня более верного и нужного слуги.
– Да-да, – невозмутимо продолжал Ричард, – и об этом я наслышан. Король шевелит ручками-ножками, когда Верховный судья дергает за ниточки.
Генрих побагровел.
– Прекрати! – выкрикнул он. – Я не намерен слушать эти лживые бредни.
Ричард тут же подумал: «Вот каков наш король! Мне надо было родиться первым».
– Я не позволю вести такие разговоры при мне, – не унимался старший брат.
– Будь я король, – сказал Ричард, – я предпочел бы, чтобы говорили при мне, а не за моей спиной.
Генрих осекся. Очевидность того, что было сказано Ричардом, поразила его. Но как унизительно выслушивать подобные советы от младшего брата!
Он поспешил сменить тему:
– Я решил, что тебе пойдет на пользу путешествие к Святым местам. У тебя слабое здоровье, и не помешает, вероятно, ради его улучшения смиренно покаяться и получить отпущение грехов.
– Все мои хвори от мерзкого холода и сырости в замке Корф, а не из-за моих грехов.
– Пусть ты и добродетелен, братец, но все же не упрямься. Я на этом настаиваю, Ричард. Александр, твой шурин, намерен посетить Кентербери и помолиться мощам святого Фомы. Будет замечательно, если ты составишь ему компанию. Я так думаю!
«Ты так думаешь? Нет, это Губерт де Бург так думает», – тут же мысленно откликнулся на заявление брата Ричард.
Но сама идея ему не претила. Он столько времени провел не у дел, вдали от всех, почти в одиночном заключении, что ему было интересно повстречаться с шурином.
Странное чувство овладело Джоанной, когда она вновь попала в комнату для занятий в Вестминстерском дворце. Два года назад она вышла замуж за Александра. Ей было тогда всего одиннадцать лет – детский возраст, но пребывание в замке Лузиньян разом оборвало ее детство и приучило переживать и мыслить по-взрослому.
Она ощущала себя многоопытной женщиной рядом с сестрами – десятилетней Изабеллой и девятилетней Элеонор.
Сестры встретили ее настороженно.
Умудренная, кажущаяся самой себе старой, как мир, Джоанна подумала: «Бедные девочки! Что они знают о жизни!»
Два года она провела в супружестве. Александр был не злой, к тому же он сделал ее королевой. Будучи на двенадцать лет старше, он успел выиграть немало сражений, заслужить славу неустрашимого воина и удачливого полководца.
Он сильно напугал ее вначале своей внешностью – резкими чертами худощавого лица, казалось созданного из одних острых углов и изломанных линий, зловещим блеском в глазах и черными космами волос. Но Джоанна знала, что она красива и красота ее будет еще расцветать, потому что нет рядом затмевающей ее матери. Все вокруг были очарованы Джоанной, это льстило Александру, и он радовался обретенному союзу с Англией – страной, которую представляла его супруга.
Когда он обнаружил, что она ко всему прочему еще и умна, то попробовал заговорить с ней о делах государства и не разочаровался. Хоть он и провел много времени на поле брани, но предпочитал мирную жизнь и сказал ей, что хочет видеть Шотландию преуспевающей, а ни одна страна еще не преуспела, воюя. Разумеется, он вынужден проливать кровь, защищая свои границы, но гораздо лучше обезопасить их путем заключения династических браков, как сделали это они – он, король Шотландии, и она, английская принцесса.
Джоанна соглашалась с ним во всем, потому что он был, конечно, во всем прав, и со смирением, уроки которого преподали ей в замке Лузиньяна, внимала его речам.
Но он не был Хьюго, а образ Хьюго, как ей казалось, не потускнеет в ее памяти никогда. Он навсегда останется для нее идеалом мужества, красоты и благородства. Всей душой она стремилась к нему, но путь туда был ей заказан. А ведь как близка она была к вершине, где ждало ее блаженство, и как безжалостно сбросили ее вниз.
Она отгоняла от себя прочь мысль о том, чем занимается Хьюго с ее матерью. О потаенной стороне отношений между мужчиной и женщиной Джоанна уже многое знала. Ее усиленно просвещали, ибо ожидалось, что в скором времени она подарит Шотландии престолонаследника.
Для исполнения своего почетного долга она уже вполне созрела. Ее очень расстроило известие о том, что мать уже успела родить от Хьюго двух ребятишек. Может быть, со временем боль притупится, но пока она страдала от мучительной ревности.
Ее невольно посещали навязчивые видения – Хьюго и ее мать вместе в спальне. Конечно, она, сама того не желая, вынуждена была согласиться, что ее мать чем-то отличается от всех прочих женщин. Она не могла забыть, как Хьюго смотрел на Изабеллу, и понимала, что означает этот взгляд, какие чувства возникают у мужчины при виде Изабеллы.
Пока Александр в компании с Ричардом совершал паломничество в Кентербери, она оставалась в Вестминстере. Ричарда она помнила смутно. В раннем детстве он отличался большей энергией и подвижностью, чем Генри, и всегда вылезал вперед, несмотря на то, что был младшим сыном.
Сестрички – Изабелла и Элеонор – просили ее рассказать им о Шотландии. Они относились к ней с благоговением, ведь их старшая сестра повидала столько земель и разных стран. Сначала она жила где-то далеко в графстве Лузиньян, потом вообще на краю света – в Шотландии, да к тому же уже была замужем.
Все это в глазах сестер поднимало ее на недосягаемую высоту.
Но самую младшую сестрицу, Элеонор, интересовала не только география.
– Скажи, а приятно ли быть замужем?
Джоанна смутилась:
– Милая сестричка, скоро ты сама все узнаешь.
– Да, скоро, – кивнула Элеонор. – Ведь я тоже вышла замуж!
– Не может быть! – воскликнула Джоанна в изумлении. – Ты еще малышка.
– Я не вру. Подтверди, Изабелла.
Изабелла мрачно склонила голову.
– Маргарет Биссет говорила об этом.
– Маргарет не следовало бы при вас распускать язык!
Изабелла поспешила защитить свою гувернантку:
– Она не виновата. Я так хорошо спряталась, что она не знала, где я.
– Значит, ты подслушивала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47