Суздальского полка майор Горталов не счел возможны
м для своей части покинуть завоеванный и уж облитый русской кровью клочо
к земли. Его подняли на штыки с саблей в руках. Подвиг его в то время потряс
Европу.
На помощь осажденным в Плевне туркам из южной части Болгарии, через Балк
анский хребет рвались отборные войска Сулеймана-паши. Они рвались через
Шипкинский перевал. В том-то и состоит великое значение Шипки, что не пус
тили Сулеймана-пашу, не позволили ему оказаться в тылу, не дали возможнос
ти со спины ударить По идущим на штурм редутов войскам генерала Скобелев
а.
Существует подробное описание Шипкинской эпопеи, поставлен большой со
ветско-болгарский фильм «Герои Шипки», Верещагин Ц участник и очевидец
кровопролитных боев Ц оставил нам потрясающие полотна, в которых высок
ое искусство сочетается с документальностью фронтового репортажа.
Схема была проста и понятна. На горе сидят русские солдаты и болгарские о
полченцы. Несколько дней подряд, в сущности беспрерывно, на эту гору лезу
т с трех сторон турки Ц целая армия против нескольких сот человек.
Майор Гиляев воззвал к сражающимся: «Братцы! Неприятель окружил нас со в
сех сторон. Следовательно, пути отсюда нет. Будем держаться, пока придет п
омощь. А если помощь не подоспеет, мы все ляжем костьми за освобождение Бо
лгарии, Итак, молодцы, будем драться до последней капли крови и умрем геро
ями!» После этого он запел песню Ц гимн болгар:

Шуми, Марица, окровавена,
Плаче, вдовица, люто ранена.

Генерал Гурко отдал приказ по отряду болгарских ополченцев: «К вам обращ
аюсь, болгарские дружины. 19 под Старой Загорой вы привлекли против себя 15 н
еприятельских таборов, то есть почти в 4 раза сильнейшего неприятеля с мн
огочисленной артиллерией, против которой вы могли выставить четыре гор
ных орудия. Это было первое сражение, в котором вы вступили в борьбу с враг
ами, и в нем сразу показали себя такими героями, которыми вся русская арми
я может гордиться и может сказать, что она не обманулась, послав в ваши ряд
ы самых лучших офицеров. Вы Ц ядро будущей болгарской армии. Пройдут год
ы, и эта будущая болгарская армия скажет: «Мы Ц потомки славных защитник
ов Старой Загоры».
Сохранилось и обращение к ополченцам генерала Столетова: «После битвы п
од Старой Загорой Царь и вся Россия смотрят на вас как на храбрых и самоот
верженных воинов. Я уж послал донесение, и вскоре к нам придет помощь из Ты
рнова. Помните, молодцы, что Царь и вся Россия возлагает на вас защиту шипк
инских позиций, а Болгария ждет вашей помощи для своего освобождения».
23 августа (по новому стилю), в самый критический день, осажденные выдержал
и четырнадцать атак отборных турецких войск. Муллы и ходжи, находясь сре
ди войск, разжигали религиозный фанатизм солдат, воодушевляли их на свящ
енную войну с гяурами. Сулейман-паша безжалостно бросал в бой все новые и
новые полчища фанатиков. С протяжным криком: «Алла!» карабкались они на с
калу, устилали трупами ее крутые склоны и все же беспрерывно, упорно, безо
становочно карабкались вверх.
Осажденные отбивались камнями, бревнами, даже трупами убитых товарищей.
И вот я вычитал в одном месте, что же решило в самый роковой момент исход у
жасного, на несколько дней растянувшегося сражения.
Некто майор Павел Николаевич Попов проскочил под градом пуль намертво п
ростреливаемое пространство, чтобы скакать или бежать бегом за немедле
нной помощью. Лошади у него не было. По другую сторону скалы он нашел ордин
арца с офицерской лошадью. Ординарец не хотел отдавать коня. Попов наста
вил наган и отобрал лошадь. На этой лошади он прискакал к генералу, которы
й вел подмогу. Но люди были истощены длительным горным переходом и не мог
ли двигаться дальше:
Ц Видите, лежат без ног, ступайте и скажите это.
Ц Если теперь не помочь, будет поздно. Шесть батальонов турок возьмут шо
ссе.
Ц Возьмите казаков.
Ц Казаки есть на Шипке. Их прибытие не убедит и не вдохновит защитников.
Нужно показать, что пришла настоящая помощь. Не найдете ли, ваше превосхо
дительство, лучшим посадить на казачьих лошадей батальон стрелков!
Ц Встать! Ц скомандовал генерал.
Стрелки вскочили на казачьих лошадей (по двое на лошадь) и понеслись на Ши
пку.
Казалось, еще бы минута, и Шипка была бы взята. Оказалось, этот именно бата
льон, соскочив с лошадей и бросившись в штыки, и решил все дело в самую пос
леднюю, самую роковую секунду. Вот что значит инициатива и настойчивость
одного человека даже в такой неразберихе и буче, которые царили на Шипке.

Между прочим Шипка, если перевести это слово на русский язык, означает не
больше, чем обыкновенный мирный шиповник.
Четыреста сорок памятников воздвигла Болгария в разных местах русской
доблести, русскому бескорыстному братству. Памятники разные и по характ
еру и по величине. Ну, во-первых, собор Александра Невского в центре Софии.
Самое красивое и самое грандиозное здание в столице Болгарии. Памятник А
лександру Второму на площади перед входом в Народное собрание; парк гене
рала Лаврова около Плевны; парк Скобелева на том холме, где погибло шесть
тысяч штурмующих. В центре города Ц парк освободителей Плевны. Оригинал
ьно устроена решетка этого парка: вместо коренных столбов врыты в землю
стволы орудий. Вместо частокола поставлены винтовки со штыками. В основа
ниях винтовок Ц снаряды. Участвуют также в загороди и казачьи пики, и саб
ли. В парке Ц бюсты Александра Второго, Скобелева, Гурко, Тотлебена…
В музеях (и в самом городе, и в парке Скобелева) личные вещи солдат и офицер
ов: котелки, хохломские мисочки, медные образки с изображением Георгия П
обедоносца, складни, пули, добытые впоследствии из братских могил (то ест
ь, значит, уж выпавшие из трупов после нетления), волосы ребенка, найденные
в братской могиле в солдатском ранце, черепа с дырками и зарубинами, кост
и с дырками, знамена, изорванные в лоскутки. Я не говорю про образцы оружия
, само собой разумеется, оно представлено в изобилии.
И все же больше всего трогают не боевые реликвии, не вещи, не знамена даже,
овеянные огненной славой, а длинные списки нижних чинов, офицеров и гене
ралов, лежащих то тут, то там в поистине братских могилах.
Этот этюд у меня составляется из торжественных обращений да приказов. Во
т еще слова болгар, вырубленные на мраморе в центре города Плевны: «Они Ц
богатыри необъятной русской земли, вдохновленные братскими чувствами
к порабощенному братскому народу, перешли великую славянскую реку Дуна
й, вступили на болгарскую землю, разбили полчища врагов, разрушили турец
кую тиранию, сломали цепи пятивекового рабства. Своей героической кровь
ю они напоили болгарские нивы, своими богатырскими костями усеяли поля б
рани. Они дали самое дорогое Ц свою жизнь Ц за наивысшее благо болгарск
ого народа Ц за его свободу.
Освобожденный ими болгарский народ в знак вечной признательности, идущ
ей из глубины души, воздвиг им этот храмЦ памятник свободы».
Написано все это довольно лаконично, хотя и торжественно. Автор другой н
адписи, а именно над входом в братскую могилу в парке имени М. Д. Скобелева,
был настроения более романтического и, может быть, даже более сентимента
льного. Сравните сами: «Они, орлы северных небес, чада великой русской зем
ли, вдохновленные духом гуманности, правды, свободы, водимые гением побе
ды, перелетели леса и поля, реки и моря и смело опустились на прекрасные го
рдые Балканы. Здесь, в порабощенной веками болгарской земле, они пронзил
и своими пиками, своими штыками турецкую тиранию, острием меча разрубили
они вековые оковы, а своими пушками разрушили до основ пятисотлетнюю кр
епость тяжелого рабства. В кровавой борьбе, бушевавшей на болгарской зем
ле, они беззаветно пролили свою кровь, легли костьми на братской земле за
свободу, за благо болгарского племени, забытого историей, царями, богами
и сильными в то время народами.
В знак глубокой признательности и великой благодарности освобожденный
ими болгарский народ воздвиг им этот памятник свободы, выросший из глуб
ины души, как фиалка в лесу».
Итак, где храм, где обелиск, где крест Ц 440 памятников стоят в Болгарии. Что
бы покончить с мемориальными надписями, мне осталось переписать малень
кое стихотворение. Я встречал его на обелисках в двух или трех разных мес
тах. Сочинил его, вероятно, какой-то безвестный фронтовой поэт, который сл
ожил скорее всего свою голову где-нибудь в Карпатах, а может быть, жив и зд
равствует. Может быть, даже эти стихи сложил не самоучка, а поэт-профессио
нал, один из тех, что были прикреплены к дивизионным фронтовым газетам. Вы
звали, наверно, в политуправление: «Родина требует, надо немедленно сочи
нить…» Ц «Есть, сочинить!» и бегом в свою родную дивизионку. Вот это стихо
твореньице:
Героям Плевны от частей 3-го Украинского фронта победоносной Красной Ар
мии:

Вдали от русской матери-земл
и
Здесь пали вы за честь отчизны милой,
Вы клятву верности России принесли
И сохранили верность до могилы.
Вас не сдержали грозные валы,
Без страха шли на бой святой и правый.
Спокойно спите, русские орлы,
Потомки чтут и множат вашу славу.
Отчизна нам безмерно дорога,
И мы прошли по дедовскому следу,
Чтоб уничтожить лютого врага
И утвердить достойную победу.

Сентябрь 1944 года.
На Шипку мы поднимались во второй половине дня, скорее даже к вечеру.
Прекрасное шоссе вело зигзагами все выше и выше в горы, заросшие в этих ме
стах старым породистым лесом. Деревья по склонам гор сверкали на солнце
ослепительным инеем. Точнее, это был не иней. Накануне шел обильный мокры
й снег. Он облепил каждый сук, каждую ветку, потом его слегка схватило моро
зцем. Снег сделался хрупким, кристаллическим, засверкал. Он бы, конечно, Да
вно осыпался, если б хоть маленькое движение воздуха, хоть легкий ветеро
к, хоть тихое сотрясение. Но безмолвно и неподвижно было окрест в горах, св
еркающих свежим чистейшим снегом.
С перевала открывается неоглядный вид на другую сторону Балканских гор,
на знаменитую розовую Казанлыкскую долину. Нам из царства сверкающего с
нега странно было видеть зеленое лоно долины. Именно оттуда, от Казанлык
а, и шли, и ползли на Шипку, и штурмовали ее тогда войска Сулеймана-паши.
На перевале теперь благоустроенная гостиница (разумеется, модерн), но ту
ристов в зимнее время мало, они приезжают сюда все больше летом, когда теп
ло, а в долине, у подножия Шипки, расцветают розы.
Постояв с обнаженными головами у каждого креста, у каждого памятного обе
лиска, мы поехали вниз, в начинающие сгущаться сумерки. И тут нас ждала нео
жиданность. Наш глаз привык к болгарской красночерепичной архитектуре,
и вдруг из черноты дерев, из синих сумерек, в голубое еще, светлое еще небо
поднялись пять ослепительно золотых куполов-луковок, как в какой-нибуд
ь из лучших русских сказок.
Подъехав ближе, мы увидели русскую церковь (храм-памятник в селе Шипке Ц
так именуется она) неописуемой красоты. Изящная, построенная в прекрасны
х традициях XVII столетия, она лежит, как драгоценный камень, как жемчужина, в
оправе зеленых Балканских гор.
Совсем стемнело. И мы уже потеряли надежду увидеть церковь внутри или хо
тя бы крикнуть кого-нибудь, кто мог бы рассказать о ней. Но тут на тропинке
показался старичок, этакий сухонький, седенький, озирающийся на палочку
. Про таких говорят обыкновенно: божий одуванчик.
Ц Вы попросите отца Иосифа, Ц посоветовал нам старичок. Ц Отец Иосиф
Ц душевный человек, он вам откроет.
Пройдя в указанную мне дверь, я некоторое время шарил в темноте коридора
руками и наконец нашарил дверную ручку.
В теплой, хорошо обставленной комнате сидели отец Иосиф (нетрудно догада
ться по бороде) и еще один мужчина с пышными усами под Александра Второго (
освободителя). Они мирно ужинали, попивая домашнее красное винцо. Слышат
ь не захотели, чтобы не выпил с ними и я, хоть было некогда и неизвестно еще,
что за компания. Тут вышла и матушка с чаркой на подносе по древнему русск
ому обычаю. Некоторое время спустя отец Иосиф повел ценя показывать церк
овь.
Оказывается, это самый большой и пышный памятник русским войскам на Шипк
е. Построен он по инициативе Ольги Николаевны Скобелевой Ц матери полко
водца, а также друга болгар графа Игнатьева на сбор пожертвований. В 1881 год
у был конкурс на лучший проект. Верх получил проект академика Томишко. По
д общим руководством профессора Померанцева строил церковь архитектор
Смирнов. Закончили строительство в 1902 году. Иконостас липовый, изумитель
ной резьбы, с позолотой. Есть несколько замечательных икон старинного ру
сского письма. Но самое главное, конечно, тридцать две мраморные доски с и
менами павших сынов России. На колокольне 17 колоколов Ц прекрасный мали
новый звон. Как бы симфоническая музыка разносится на всю Казанлыкскую д
олину, особенно зимой в тихом морозном воздухе.

ЭТЮД ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ


Он позвонил ко мне в гостиницу в десятом часу утра.
Ц Можно ли к вам сейчас? Мне очень нужно с вами повидаться. Ц И как бы боя
сь, что я откажу, торопливо добавил: Ц Я звоню от портье, я уже в гостинице.
Я могу подняться?
Ц Но кто вы?
Ц Я русский человек, переводчик. Ц И опять торопливо: Ц Не сомневайтес
ь. Меня знают ваши друзья, болгарские писатели. Ц Он стал называть имена.
Ц Я перевожу их на русский язык. Они меня хорошо знают.
Я разрешил ему подняться ко мне в номер.
Пока он поднимался, у меня было время посоображать, кто он и зачем. Ясно, чт
о русский эмигрант. Мне никогда не приходилось иметь дела с эмигрантами.
Но все же я никогда не обобщал их в своем сознании, не сводил к некоему общ
ему представлению, которое могло бы укорениться благодаря слухам, газет
ам и собственным измышлениям. Как-никак, эмигрантами же были Шаляпин, Рах
манинов, Бунин, Куприн, великая балерина Павлова.
Говорят, некоторые, особенно из молодых, позволяют себе либо хулиганские
, либо провокационные выходки по отношению к советским людям, приезжающи
м за границу. Но хулиганы попадаются у нас и дома. Кроме того, этого уж ника
к не может быть в Болгарии на исходе 1962 года.
Зачем он идет? Я твердо знаю: каким бы ни был эмигрант: политическим, отъяв
ленным, лояльным, нищим или миллионером, Ц ни одному из них не уйти от тос
ки по родине, по России. Это так же закономерно, как закономерно то, что вся
кому человеку не уйти от собственной смерти.
Значит, идет, наверно, поговорить с человеком «оттуда», облегчить душу, по
расспрашивать. Зачем же еще?
Вошел высокий человек в легком поношенном пальто, поношенном берете, в п
оношенных туфлях. Немного нужно было иметь наблюдательности, чтобы поня
ть, что и сам он сильно изношен в житейских бурях, хотя черты былой красоты
и былого благородства, в виде обломочков и крупиц, проглядывают сквозь т
еперешний прямо-таки болезненный облик.
Ц Вы знаете, я прочитал в газете… Очень, очень рад. Вы знаете, я сам в некот
ором роде… имею отношение… перевожу. И оригинальное тоже! У меня до освоб
ождения Болгарии вышло даже два сборника стихотворений… Вы знаете, я уже
двадцать пять лет не разговаривал с русским человеком.
«Зачем же он врет, Ц подумалось мне, несмотря на мою врожденную непоправ
имую, вредящую мне доверчивость. Ц Не может быть, чтобы литератор, живя в
Софии, при малейшем желании не встречался бы с людьми, приехавшими из Рос
сии. Столько делегаций, столько туристских, столько индивидуальных писа
тельских поездок!»
Да и в разговоре (а говорил он много и быстро) сквозило что-то заученное, го
товое на данный случай, используемое не в первый раз.
Потом, когда я поинтересовался, мне рассказали, что у этого человека была
слишком уж тяжелая жизнь, со всевозможными, в том числе и фашистскими, лаг
ерями. Но главное в том, что он в результате сломался. И не только сломался,
его измочалило, не оставив живого места, не оставив той сердцевинки, кото
рая все же может поддержать в критический момент, и вдруг снова встанет
Ц выпрямится человек. К тому же, как мне потом уж рассказали, депрессиров
ан алкоголем.
Но во время встречи с ним я ничего этого не знал, старался быть как можно в
нимательнее, вежливее во всяком случае. Не придал я значения и тому, что он
предложил по рюмочке коньячку. Через десять минут принесли коньяк и мас
лины.
Опять-таки впоследствии прояснилось, что ему было нужно. Он хотел, чтобы я
помог ему напечататься в каком-нибудь московском журнале. Ему хотелось
знать, понравятся ли его стихи у нас в Москве и, может быть (но это уж в самой
глубокой затаенности), могут ли они прокормить его, если бы он вздумал вер
нуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14