Тот факт, что слово <Коп1 >, король, :
происходит от готского слова <Кит>, племя, а затем, приняв.)
окончание мужского рода, стало означать <человек племени>, ;
представляет для историка интерес лишь поскольку он указы-
вает на те первобытные времена, в которые власть принадлежала
знатным по рождению людям. Для психолога же на первый
план выдвигается вопрос, на каком проявляющемся и в других
подобных примерах ходе представлений основывается такой пе-
реход понятий, так что каждый отдельный случай психолог пы-
тается представить, как образец общего закона изменения пред-
ставлений в духе народа. Различные обряды германских и сла-
вянских народов, указывающие на широко распространенный
некогда культ духов деревьев, лесных, полевых духов, интере- .
суют историка как пережитки древних религиозных воззрений и
ранних стадий культурного развития; подобные же культы у
древних и многих восточных народов интересуют как ценные
следы доисторических сношений этих народов между собою.
Психолога, напротив, занимает совершенно другой вопрос о том,
какие общие условия генезиса лежат в основе этих своеобразных
культов и связанных с ними представлений, каким психологиче-
ским причинам обязаны они своим продолжительным существо-
ванием при самых различных культурных условиях, и чем пси-
хологически обоснованы идущие рука об руку с развитием куль-
туры изменения связанных с культом представлений, всюду
сходные в наиболее существенных своих чертах. И здесь, следо-
вательно, психологическое исследование, в конце концов, будет
стремиться к тому, чтобы свести подобные процессы к общезна-
чимым законам развития.
Итак, пытаясь определить и отграничить те области, в кото-
рых психологическое исследование может идти рука об руку с
историческим, мы снова приходим к языку, мифам и обычаям,
так как в этих областях искомый характер общей закономерно-
сти сочетается с выражающимся в жизни как индивидуума, так
и народов характером исторического развития. Язык содержит в
себе общую форму живущих в духе народа представлений и за-
коны их связи. Мифы таят в себе первоначальное содержание
этих представлений в их обусловленности чувствованиями и вле-
чениями. Наконец, обычаи представляют собою возникшие из
этих представлений и влечений общие направления воли. Мы
понимаем поэтому здесь термины мифы и обычаи в широком
смысле, так что термин <мифология> охватывает все первобытное
миросозерцание, как оно под влиянием общих задатков челове-
ческой природы возникло при самом зарождении научного мыш-
ления; понятие же <обычаев> охватывает собой одновременно и
все те зачатки правового порядка, которые предшествуют плано-
мерному развитию системы права как историческому процессу.
Таким образом, в языке, мифах и обычаях повторяются, как
бы на высшей ступени развития, те же элементы, из которых
состоят данные, наличные состояния индивидуального сознания.
Однако духовное взаимодействие индивидуумов, из общих пред-
ставлений и влечений которых складывается дух народа, при-
вносит новые условия. Именно эти новые условия и заставляют
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
народный дух проявиться в двух различных направлениях, от-
носящихся друг к другу приблизительно, как форма и мате-
рия - в языке и в мифах. Язык дает духовному содержанию
жизни ту внешнюю форму, которая впервые дает ему возмож-
ность стать общим достоянием. Наконец, в обычаях это общее
содержание выливается в форму сходных мотивов воли. Но, по-
добно тому как при анализе индивидуального сознания пред-
ставления, чувствования и воля должны рассматриваться не как
изолированные силы или способности, но как неотделимые друг
от друга составные части одного и того же потока душевных
переживаний,- точно так же и язык, мифы и обычаи представ-
ляют собою общие духовные явления, настолько тесно срос-
шиеся друг с другом, что одно из них немыслимо без другого.
Язык не только служит вспомогательным средством для объеди-
нения духовных сил индивидуумов, но принимает сверх того
живейшее участие в находящем себе в речи выражение содержа-
нии; язык сам сплошь проникнут тем мифологическим мышле-
нием, которое первоначально бывает его содержанием. Равным
образом и мифы и обычаи всюду тесно связаны друг с другом.
Они относятся друг к другу так же, как мотив и поступок: обы-
чаи выражают в поступках те же жизненные воззрения, которые
таятся в мифах и делаются общим достоянием благодаря языку.
И эти действия в свою очередь делают более прочными и разви-
вают дальше представления, из которых они проистекают. Ис-
следование такого взаимодействия является поэтому, на ряду с
исследованием отдельных функций души народа, важной зада-
чей психологии народов.
Конечно, при этом не следует совершенно упускать из виду
основное отличие истории языка, мифов и обычаев от других
процессов исторического развития. По отношению к языку от-
личие это думали найти в том, что развитие его представляет
собою будто бы не исторический, но естественноисторический
процесс. Однако выражение это не совсем удачно; во всяком
случае в основу его положено признание того, что язык, мифы и
обычаи в главных моментах своего развития не зависят от созна-
тельного влияния индивидуальных волевых актов и представ-
ляют собою непосредственный продукт творчества духа народа;
индивидуальная же воля может внести в эти порождения общего
духа всегда лишь несущественные изменения. Но эта особен-
Главные области психологии народов
ность обусловлена, разумеется, не столько действительною не-
зависимостью от индивидуумов, сколько тем, что влияние их в
этом случае бесконечно более раздроблено и поэтому прояв-
ляется не так заметно, как в истории политической жизни и
более высоких форм развития духовной жизни. Но в силу этой
незаметности индивидуальных влияний каждое из них может
быть продолжительным лишь в том случае, если оно идет на-
встречу стремлениям, уже действующим в общем духе народа.
Таким образом, эти восходящие к самым зачаткам человече-
ского существования процессы исторического развития дей-
ствительно приобретают известное сродство с процессами в
природе, поскольку они кажутся возникающими из широко
распространенных влечений. Волевые импульсы слагаются в
них в цельные силы, обнаруживающие известное сходство со
слепыми силами природы также в том, что, влиянию их невоз-
можно противостоять. Вследствие того что эти первобытные
продукты общей воли представляют собою производные широ-
ко распространенных духовных сил, становится понятным и
общезначимый характер, свойственный явлениям в известных
основных их формах; становится понятным и то, что характер
этот делает их не только объектами исторического исследова-
ния, но в то же время придает им значение общих продуктов
человеческого общего духа, требующих психологического ис-
следования.
Если поэтому на первый взгляд и может показаться стран-
ным, что именно язык, мифы и обычаи признаются нами за
основные проблемы психологии народов, то чувство это, по
моему мнению, исчезнет, если читатель взвесит то обстоятель-
ство, что характер общезначимости основных форм явлений
наблюдается преимущественно в указанных областях, в
остальных же - лишь поскольку они сводятся к указанным
трем. Предметом психологического исследования - которое
имеет своим содержанием народное сознание в том же смысле,
в каком индивидуальная психология имеет содержанием инди-
видуальное сознание, - может быть поэтому, естественным об-
разом, лишь то, что для народного сознания обладает таким же
общим значением, какое для индивидуального сознания имеют
исследуемые в индивидуальной психологии факты. В действи-
тельности, следовательно, язык, мифы и обычаи представляют
8>
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
собою не какие-либо фрагменты творчества народного духа, но
самый этот дух народа в его относительно еще незатронутом
индивидуальными влияниями отдельных процессов историче-
ского развития виде.
4. СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ ПСИХОЛОГИИ НАРОДОВ
Как уже было замечено выше, судьба новых областей исследова-
ния и методов работы такова, что они должны постепенно завое-
вывать свое положение наряду с прежде возникшими дисципли-
нами, у которых уже никто и ни с какой стороны не оспаривает
их права на существование. И хорошо, что дело обстоит таким
образом: защита против чужих притязаний и примирение проти-
воречащих интересов и в науке в конце концов служит лучшим
средством, чтобы обеспечить за собою уже приобретенное до-
стояние и обосновать свои новые притязания.
Психология народов с самого начала должна была вести эту
борьбу на два фронта. У неё не только оспаривали вообще её
право на существование, но, кроме того, каждый из главнейших
вопросов в её области, когда доходила до него очередь, она на-
следовала уже как спорный, так что об этой дисциплине можно,
пожалуй, сказать, что она возникла из стремления проложить
новый, по возможности богатый результатами, путь к решению
старых проблем. Поэтому отрицательное отношение к этой новой
науке отчасти находится в тесной связи с отрицанием поднятых
ею проблем. Кто признает вопрос о первоначальных мотивах
возникновения языка, мифов и обычаев неразрешимым, так как
совершенно не существует исторических документов, восходя-
щих по времени к их генезису, - тот, естественным образом,
склонен вообще отрицать психологию народов и все, что она
считает своим достоянием, относить в область истории или, по-
скольку она недостаточна, в область даже индивидуальной пси-
хологии. Поэтому к вышеизложенной попытке доказать право
психологии народов на существование и установить и отграни-
чить её главные проблемы мы должны присоединить ниже неко-
торые критические разъяснения, затрагивающие такие спорные
проблемы.
Таким образом, перед нами возникают три вопроса. Первый
близко соприкасается с древней проблемой возникновения язы-
ка. Представляют ли собою звукоподражания и звуковые мета-
форы общее явление, сопровождающее жизнь языка во всех его
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
Спорные вопросы психологии народов
стадиях и заложенное в естественных условиях его развития,
или же это - явление позднейшего происхождения и второсте-
пенного значения? За этим спорным вопросом кроется на деле
больше, чем может показаться с первого взгляда, и именно более
общий вопрос о происхождении не только языка, но и продуктов
универсального духа вообще. <Ф^оег> или <т^Есеи - вот, по
существу, та альтернатива, вокруг которой сосредоточена здесь
борьба мнений, в которой защитники чисто исторического иссле-
дования, по большей части сами не вполне сознавая это, скло-
няются на сторону <т^ёоег>. Тенденция считать историю един-
ственным судьей в вопросах о происхождении, развитии челове-
ка и его творчестве порождает при этом склонность принимать
начало истории за начало вещей. Но так как в ходе историче-
ских событий с самого начала участвуют действующие личности,
то эта тенденция всегда вновь сближает её сторонников со ста-
рой, официально отвергнутой, но удержавшейся в максимах,
которым в этом случае следуют, и в вытекающих отсюда след-
ствиях теорией изобретения. Это именно та точка зрения, кото-
рую психологическое исследование должно отвергнуть, как не-
возможную; допустив же ее, оно тем самым должно было бы
отрицать и свое право на существование. В измененном виде та
же альтернатива проявляется в распространяющейся также на
все области общественной жизни форме в следующем, втором
вопросе. Исходит ли духовная культура в её первобытных зачат-
ках, равно как и дальнейшая эволюция её продуктов, из единого
центра, в конце концов, может быть, даже от одного индивидуу-
ма? Или же это лишь исключительный случай, которому, как
обычное закономерное явление, противостоит возникновение куль-
туры, обусловленное совместной жизнью человечества?
Вторая из следующих статей пытается осветить этот вопрос с
помощью конкретных, преимущественно опять-таки из анализа
языка заимствованных, примеров. Третья статья дерзает анали-
зировать важнейшую область общественной жизни, религию.
Должны ли мы, для того чтобы постичь сущность и происхож-
дение религии, обратиться исключительно к субъективным пе-
реживаниям религиозно настроенного индивидуума? Или же,
наоборот, понимание индивидуальной религиозной жизни воз-
можно лишь на основании исследования общих религиозных
процессов развития? В решении этого вопроса протягивают друг
ДРУГУ руку и заключают союз прагматическая философия Аме-
рики и Англии, лозунгом которой и в науке служит утилитар-
ный принцип возможно простого удовлетворения всех запросов и
нужд, и родственное ей течение в современной немецкой теоло-
гии. Противоположную позицию занимает психология народов,
пытающаяся, опираясь на этнологию и сравнительное изучение
религий, выяснить общие условия тех или иных форм веры и
культа.
Таким образом, пунктом согласия друг с другом всех проти-
воположных психологии народов направлений будет служить
индивидуалистический принцип. Так, исследователь языка или
мифов индивидуалистического направления отклоняет все, хотя
бы лишь отдаленно соприкасающееся с вопросом о генезисе про-
дуктов духовного развития, проблемы; историк того же типа
приписывает эти продукты духовной эволюции одному индиви-
дууму или, в крайнем случае, ограниченному числу индивиду-
умов; наконец, философ, трактующий с индивидуалистической
точки зрения о религии, рассматривает её, как сразу явившееся
создание духа, лишь повторяющееся в религиозно настроенных
индивидуумах. Психология народов, восставая против этой одно-
сторонне индивидуалистической точки зрения, сражается в то
же время за свое право на существование, принципиально отри-
цаемое каждой из указанных индивидуалистических дисциплин.
К вопросу о происхождении языка
К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ЯЗЫКА
ЗВУКОПОДРАЖАНИЯ И ЗВУКОВЫЕ МЕТАФОРЫ
В одном интересном докладе своем о происхождении языка
Герман Пауль, наряду с некоторыми другими пунктами, за-
трагивающими эту старую и вечно новую проблему, разъясняет
также вопрос о том, насколько звукоподражания с одной сторо-
ны и так называемые звуковые метафоры с другой могут про-
лить свет на происхождение языка. Попутно он упоминает в
этом чисто фактическом в остальных частях докладе о моих воз-
зрениях на затронутый вопрос в такой форме, что многие из чи-
тателей могут принять меня, на основании слов Пауля, за при-
верженца таких гипотез об отношении между звуком и его зна-
чением, которые в настоящее время считаются устаревшими. Во
избежание таких недоразумений я позволю себе высказать неко-
торые краткие замечания по поводу рассуждений автора
<Рг1п21р1еп с1ег ЗргасЬ^евсЫсЬ^е>, которые придется, впрочем,
несколько распространить, для того чтобы в правильном освеще-
нии представить соотношение понимания Пауля и моего.
Вступительные рассуждения доклада Германа Пауля подчер-
кивают ту мысль, что вопрос о том, как мог и должен был воз-
никнуть язык, представляет собою, в сущности, проблему науки
о принципах языка, а не философии; расчленяя эту проблему на
отдельные задачи, он не упоминает и о той области, которая, как
можно было бы предположить, не должна была исключаться
наряду с философией - психологии. Но для того, кто ближе
познакомится с воззрениями автора <Рг1пг1р1еп с1ег 8ргасЬ ез-
Ве11ае с1егА11^етешеп 2еЯип , 1902, Мг. 13, 14.
сЫс^е> из этого высоко ценимого и мною труда, не может под-
лежать никакому сомнению, что психологическая сторона про-
блемы о происхождении языка игнорируется в этом случае от-
нюдь не случайно. Происхождение языка представляет собою, по
мнению Пауля, проблему не психологии, но принадлежит со
всеми относящимися сюда вопросами к области особой истори-
ческой науки о принципах. В психологии же эта проблема затра-
гивается разве лишь косвенно, поскольку именно выразительные
движения аффектов обусловлены именно психологически. Но и в
этом случае история языка должна, однако, принять как данное
факт существования аффектов и выразительных движений, не
вникая глубже в вопрос о их возникновении и о их отношениях
к языку.
Это отрицательное отношение к психологическому исследова-
нию в области как конкретных, так и наиболее общих проблем,
специально касающихся языка, в особенности сказывается в тех
рассуждениях, которые Пауль посвящает <звукоподражаниям> и
<звуковым метафорам>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
происходит от готского слова <Кит>, племя, а затем, приняв.)
окончание мужского рода, стало означать <человек племени>, ;
представляет для историка интерес лишь поскольку он указы-
вает на те первобытные времена, в которые власть принадлежала
знатным по рождению людям. Для психолога же на первый
план выдвигается вопрос, на каком проявляющемся и в других
подобных примерах ходе представлений основывается такой пе-
реход понятий, так что каждый отдельный случай психолог пы-
тается представить, как образец общего закона изменения пред-
ставлений в духе народа. Различные обряды германских и сла-
вянских народов, указывающие на широко распространенный
некогда культ духов деревьев, лесных, полевых духов, интере- .
суют историка как пережитки древних религиозных воззрений и
ранних стадий культурного развития; подобные же культы у
древних и многих восточных народов интересуют как ценные
следы доисторических сношений этих народов между собою.
Психолога, напротив, занимает совершенно другой вопрос о том,
какие общие условия генезиса лежат в основе этих своеобразных
культов и связанных с ними представлений, каким психологиче-
ским причинам обязаны они своим продолжительным существо-
ванием при самых различных культурных условиях, и чем пси-
хологически обоснованы идущие рука об руку с развитием куль-
туры изменения связанных с культом представлений, всюду
сходные в наиболее существенных своих чертах. И здесь, следо-
вательно, психологическое исследование, в конце концов, будет
стремиться к тому, чтобы свести подобные процессы к общезна-
чимым законам развития.
Итак, пытаясь определить и отграничить те области, в кото-
рых психологическое исследование может идти рука об руку с
историческим, мы снова приходим к языку, мифам и обычаям,
так как в этих областях искомый характер общей закономерно-
сти сочетается с выражающимся в жизни как индивидуума, так
и народов характером исторического развития. Язык содержит в
себе общую форму живущих в духе народа представлений и за-
коны их связи. Мифы таят в себе первоначальное содержание
этих представлений в их обусловленности чувствованиями и вле-
чениями. Наконец, обычаи представляют собою возникшие из
этих представлений и влечений общие направления воли. Мы
понимаем поэтому здесь термины мифы и обычаи в широком
смысле, так что термин <мифология> охватывает все первобытное
миросозерцание, как оно под влиянием общих задатков челове-
ческой природы возникло при самом зарождении научного мыш-
ления; понятие же <обычаев> охватывает собой одновременно и
все те зачатки правового порядка, которые предшествуют плано-
мерному развитию системы права как историческому процессу.
Таким образом, в языке, мифах и обычаях повторяются, как
бы на высшей ступени развития, те же элементы, из которых
состоят данные, наличные состояния индивидуального сознания.
Однако духовное взаимодействие индивидуумов, из общих пред-
ставлений и влечений которых складывается дух народа, при-
вносит новые условия. Именно эти новые условия и заставляют
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
народный дух проявиться в двух различных направлениях, от-
носящихся друг к другу приблизительно, как форма и мате-
рия - в языке и в мифах. Язык дает духовному содержанию
жизни ту внешнюю форму, которая впервые дает ему возмож-
ность стать общим достоянием. Наконец, в обычаях это общее
содержание выливается в форму сходных мотивов воли. Но, по-
добно тому как при анализе индивидуального сознания пред-
ставления, чувствования и воля должны рассматриваться не как
изолированные силы или способности, но как неотделимые друг
от друга составные части одного и того же потока душевных
переживаний,- точно так же и язык, мифы и обычаи представ-
ляют собою общие духовные явления, настолько тесно срос-
шиеся друг с другом, что одно из них немыслимо без другого.
Язык не только служит вспомогательным средством для объеди-
нения духовных сил индивидуумов, но принимает сверх того
живейшее участие в находящем себе в речи выражение содержа-
нии; язык сам сплошь проникнут тем мифологическим мышле-
нием, которое первоначально бывает его содержанием. Равным
образом и мифы и обычаи всюду тесно связаны друг с другом.
Они относятся друг к другу так же, как мотив и поступок: обы-
чаи выражают в поступках те же жизненные воззрения, которые
таятся в мифах и делаются общим достоянием благодаря языку.
И эти действия в свою очередь делают более прочными и разви-
вают дальше представления, из которых они проистекают. Ис-
следование такого взаимодействия является поэтому, на ряду с
исследованием отдельных функций души народа, важной зада-
чей психологии народов.
Конечно, при этом не следует совершенно упускать из виду
основное отличие истории языка, мифов и обычаев от других
процессов исторического развития. По отношению к языку от-
личие это думали найти в том, что развитие его представляет
собою будто бы не исторический, но естественноисторический
процесс. Однако выражение это не совсем удачно; во всяком
случае в основу его положено признание того, что язык, мифы и
обычаи в главных моментах своего развития не зависят от созна-
тельного влияния индивидуальных волевых актов и представ-
ляют собою непосредственный продукт творчества духа народа;
индивидуальная же воля может внести в эти порождения общего
духа всегда лишь несущественные изменения. Но эта особен-
Главные области психологии народов
ность обусловлена, разумеется, не столько действительною не-
зависимостью от индивидуумов, сколько тем, что влияние их в
этом случае бесконечно более раздроблено и поэтому прояв-
ляется не так заметно, как в истории политической жизни и
более высоких форм развития духовной жизни. Но в силу этой
незаметности индивидуальных влияний каждое из них может
быть продолжительным лишь в том случае, если оно идет на-
встречу стремлениям, уже действующим в общем духе народа.
Таким образом, эти восходящие к самым зачаткам человече-
ского существования процессы исторического развития дей-
ствительно приобретают известное сродство с процессами в
природе, поскольку они кажутся возникающими из широко
распространенных влечений. Волевые импульсы слагаются в
них в цельные силы, обнаруживающие известное сходство со
слепыми силами природы также в том, что, влиянию их невоз-
можно противостоять. Вследствие того что эти первобытные
продукты общей воли представляют собою производные широ-
ко распространенных духовных сил, становится понятным и
общезначимый характер, свойственный явлениям в известных
основных их формах; становится понятным и то, что характер
этот делает их не только объектами исторического исследова-
ния, но в то же время придает им значение общих продуктов
человеческого общего духа, требующих психологического ис-
следования.
Если поэтому на первый взгляд и может показаться стран-
ным, что именно язык, мифы и обычаи признаются нами за
основные проблемы психологии народов, то чувство это, по
моему мнению, исчезнет, если читатель взвесит то обстоятель-
ство, что характер общезначимости основных форм явлений
наблюдается преимущественно в указанных областях, в
остальных же - лишь поскольку они сводятся к указанным
трем. Предметом психологического исследования - которое
имеет своим содержанием народное сознание в том же смысле,
в каком индивидуальная психология имеет содержанием инди-
видуальное сознание, - может быть поэтому, естественным об-
разом, лишь то, что для народного сознания обладает таким же
общим значением, какое для индивидуального сознания имеют
исследуемые в индивидуальной психологии факты. В действи-
тельности, следовательно, язык, мифы и обычаи представляют
8>
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
собою не какие-либо фрагменты творчества народного духа, но
самый этот дух народа в его относительно еще незатронутом
индивидуальными влияниями отдельных процессов историче-
ского развития виде.
4. СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ ПСИХОЛОГИИ НАРОДОВ
Как уже было замечено выше, судьба новых областей исследова-
ния и методов работы такова, что они должны постепенно завое-
вывать свое положение наряду с прежде возникшими дисципли-
нами, у которых уже никто и ни с какой стороны не оспаривает
их права на существование. И хорошо, что дело обстоит таким
образом: защита против чужих притязаний и примирение проти-
воречащих интересов и в науке в конце концов служит лучшим
средством, чтобы обеспечить за собою уже приобретенное до-
стояние и обосновать свои новые притязания.
Психология народов с самого начала должна была вести эту
борьбу на два фронта. У неё не только оспаривали вообще её
право на существование, но, кроме того, каждый из главнейших
вопросов в её области, когда доходила до него очередь, она на-
следовала уже как спорный, так что об этой дисциплине можно,
пожалуй, сказать, что она возникла из стремления проложить
новый, по возможности богатый результатами, путь к решению
старых проблем. Поэтому отрицательное отношение к этой новой
науке отчасти находится в тесной связи с отрицанием поднятых
ею проблем. Кто признает вопрос о первоначальных мотивах
возникновения языка, мифов и обычаев неразрешимым, так как
совершенно не существует исторических документов, восходя-
щих по времени к их генезису, - тот, естественным образом,
склонен вообще отрицать психологию народов и все, что она
считает своим достоянием, относить в область истории или, по-
скольку она недостаточна, в область даже индивидуальной пси-
хологии. Поэтому к вышеизложенной попытке доказать право
психологии народов на существование и установить и отграни-
чить её главные проблемы мы должны присоединить ниже неко-
торые критические разъяснения, затрагивающие такие спорные
проблемы.
Таким образом, перед нами возникают три вопроса. Первый
близко соприкасается с древней проблемой возникновения язы-
ка. Представляют ли собою звукоподражания и звуковые мета-
форы общее явление, сопровождающее жизнь языка во всех его
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
Спорные вопросы психологии народов
стадиях и заложенное в естественных условиях его развития,
или же это - явление позднейшего происхождения и второсте-
пенного значения? За этим спорным вопросом кроется на деле
больше, чем может показаться с первого взгляда, и именно более
общий вопрос о происхождении не только языка, но и продуктов
универсального духа вообще. <Ф^оег> или <т^Есеи - вот, по
существу, та альтернатива, вокруг которой сосредоточена здесь
борьба мнений, в которой защитники чисто исторического иссле-
дования, по большей части сами не вполне сознавая это, скло-
няются на сторону <т^ёоег>. Тенденция считать историю един-
ственным судьей в вопросах о происхождении, развитии челове-
ка и его творчестве порождает при этом склонность принимать
начало истории за начало вещей. Но так как в ходе историче-
ских событий с самого начала участвуют действующие личности,
то эта тенденция всегда вновь сближает её сторонников со ста-
рой, официально отвергнутой, но удержавшейся в максимах,
которым в этом случае следуют, и в вытекающих отсюда след-
ствиях теорией изобретения. Это именно та точка зрения, кото-
рую психологическое исследование должно отвергнуть, как не-
возможную; допустив же ее, оно тем самым должно было бы
отрицать и свое право на существование. В измененном виде та
же альтернатива проявляется в распространяющейся также на
все области общественной жизни форме в следующем, втором
вопросе. Исходит ли духовная культура в её первобытных зачат-
ках, равно как и дальнейшая эволюция её продуктов, из единого
центра, в конце концов, может быть, даже от одного индивидуу-
ма? Или же это лишь исключительный случай, которому, как
обычное закономерное явление, противостоит возникновение куль-
туры, обусловленное совместной жизнью человечества?
Вторая из следующих статей пытается осветить этот вопрос с
помощью конкретных, преимущественно опять-таки из анализа
языка заимствованных, примеров. Третья статья дерзает анали-
зировать важнейшую область общественной жизни, религию.
Должны ли мы, для того чтобы постичь сущность и происхож-
дение религии, обратиться исключительно к субъективным пе-
реживаниям религиозно настроенного индивидуума? Или же,
наоборот, понимание индивидуальной религиозной жизни воз-
можно лишь на основании исследования общих религиозных
процессов развития? В решении этого вопроса протягивают друг
ДРУГУ руку и заключают союз прагматическая философия Аме-
рики и Англии, лозунгом которой и в науке служит утилитар-
ный принцип возможно простого удовлетворения всех запросов и
нужд, и родственное ей течение в современной немецкой теоло-
гии. Противоположную позицию занимает психология народов,
пытающаяся, опираясь на этнологию и сравнительное изучение
религий, выяснить общие условия тех или иных форм веры и
культа.
Таким образом, пунктом согласия друг с другом всех проти-
воположных психологии народов направлений будет служить
индивидуалистический принцип. Так, исследователь языка или
мифов индивидуалистического направления отклоняет все, хотя
бы лишь отдаленно соприкасающееся с вопросом о генезисе про-
дуктов духовного развития, проблемы; историк того же типа
приписывает эти продукты духовной эволюции одному индиви-
дууму или, в крайнем случае, ограниченному числу индивиду-
умов; наконец, философ, трактующий с индивидуалистической
точки зрения о религии, рассматривает её, как сразу явившееся
создание духа, лишь повторяющееся в религиозно настроенных
индивидуумах. Психология народов, восставая против этой одно-
сторонне индивидуалистической точки зрения, сражается в то
же время за свое право на существование, принципиально отри-
цаемое каждой из указанных индивидуалистических дисциплин.
К вопросу о происхождении языка
К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ЯЗЫКА
ЗВУКОПОДРАЖАНИЯ И ЗВУКОВЫЕ МЕТАФОРЫ
В одном интересном докладе своем о происхождении языка
Герман Пауль, наряду с некоторыми другими пунктами, за-
трагивающими эту старую и вечно новую проблему, разъясняет
также вопрос о том, насколько звукоподражания с одной сторо-
ны и так называемые звуковые метафоры с другой могут про-
лить свет на происхождение языка. Попутно он упоминает в
этом чисто фактическом в остальных частях докладе о моих воз-
зрениях на затронутый вопрос в такой форме, что многие из чи-
тателей могут принять меня, на основании слов Пауля, за при-
верженца таких гипотез об отношении между звуком и его зна-
чением, которые в настоящее время считаются устаревшими. Во
избежание таких недоразумений я позволю себе высказать неко-
торые краткие замечания по поводу рассуждений автора
<Рг1п21р1еп с1ег ЗргасЬ^евсЫсЬ^е>, которые придется, впрочем,
несколько распространить, для того чтобы в правильном освеще-
нии представить соотношение понимания Пауля и моего.
Вступительные рассуждения доклада Германа Пауля подчер-
кивают ту мысль, что вопрос о том, как мог и должен был воз-
никнуть язык, представляет собою, в сущности, проблему науки
о принципах языка, а не философии; расчленяя эту проблему на
отдельные задачи, он не упоминает и о той области, которая, как
можно было бы предположить, не должна была исключаться
наряду с философией - психологии. Но для того, кто ближе
познакомится с воззрениями автора <Рг1пг1р1еп с1ег 8ргасЬ ез-
Ве11ае с1егА11^етешеп 2еЯип , 1902, Мг. 13, 14.
сЫс^е> из этого высоко ценимого и мною труда, не может под-
лежать никакому сомнению, что психологическая сторона про-
блемы о происхождении языка игнорируется в этом случае от-
нюдь не случайно. Происхождение языка представляет собою, по
мнению Пауля, проблему не психологии, но принадлежит со
всеми относящимися сюда вопросами к области особой истори-
ческой науки о принципах. В психологии же эта проблема затра-
гивается разве лишь косвенно, поскольку именно выразительные
движения аффектов обусловлены именно психологически. Но и в
этом случае история языка должна, однако, принять как данное
факт существования аффектов и выразительных движений, не
вникая глубже в вопрос о их возникновении и о их отношениях
к языку.
Это отрицательное отношение к психологическому исследова-
нию в области как конкретных, так и наиболее общих проблем,
специально касающихся языка, в особенности сказывается в тех
рассуждениях, которые Пауль посвящает <звукоподражаниям> и
<звуковым метафорам>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38