При таких условиях можно допустить, что предложенная Ла-
царусом и Штейнталем программа психологии народов неприем-
лема не потому, что вообще не существует такой науки с само-
стоятельной программой, но в силу слишком широкого объема
программы и несовершенного отграничения задачи этой новой
дисциплины.
В самом деле, в последнем отношении справедливые возражения
вызывает уже формулировка задачи специальной или конкретной
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
1
II
'в> ' 1 Гла>
Главные области психологии народов
части психологии народов. Она должна исследовать <действитель-
но существующий национальный дух того или другого народа
(Уо1Ь8^е1з^ег) и специальные формы развития каждого из них>,
следовательно, дать психологическое описание и характеристику
отдельных народов. Но такое предприятие является истинной за-
дачей этнологии, которая с полным правом стремится к одновре-
менному изображению физических и психических свойств того
или другого народа в их взаимном отношении и в их зависимости
от природы и истории. Конечно, временное выделение психологи-
ческой части этого исследования может быть полезным в интере-
сах разделения труда. Но никогда нельзя допустить в данном слу-
чае принципиального разделения, и даже те исследователи, кото-
рые работали преимущественно в области психологической
этнологии, положительно высказались против такого разделения^.
Правда, этнология прежде всего может доставить материал для
общей характеристики психических свойств человека, почему она
во всяком случае является важной вспомогательной дисциплиной
для психологии народов, - однако соответствующей ей общей
дисциплиной будет не психология народов, а антропология. Но и
антропология занимает среднее место между физиологическим и
психологическим исследованием человека, так как она, в качестве
естественной истории человека, рассматривает его одновременно в
его физических и духовных качествах.
Если мы выделим эти этнологические и антропологические
проблемы, то все же в том, что, по Лацарусу и Штейнталю, сос-
тавляет содержание общей части психологии народов, останутся
еще такие области, которые, как мне кажется, должны быть
исключены, по крайней мере, из основных, общих её исследова-
ний. Прежде всего сюда относится всеобщая история. Психоло-
гия является для неё важным вспомогательным средством, так
как психологическая интерпретация необходима для всякого
более глубокого проникновения в связь исторических событий.
Напротив, история, взятая сама по себе, ни в коем случае не мо-
жет быть - в силу сложной природы исторических процессов -
причислена к основным областям психологии народов. Истори-
В особенности укажем здесь Теодора Вайтца в его <Ап^Ьгоро1о^1е
с1ег Ха<.игуо1Ьег>. Работы Эдуарда Бернета Тэйлора, Дж. Г. Фрэзера и
др., как более сравнительного характера, относятся скорее к психоло-
гии народов в собственном смысле слова.
ческие судьбы отдельного народа имеют столь своеобразный ха-
рактер, что допускают лишь аналогии между различными эпо-
хами, а не наведение общезначимых психологических законов
развития. При исследовании в области всеобщей истории духов-
ные мотивы сочетаются, напротив, с массой естественноистори-
ческих и социологических условий, далеко выходящих за сферу
задач психологического анализа, так как все эти элементы, взя-
тые в целом, стремятся перейти уже в философское исследова-
ние. Поэтому всегда и во всех попытках формулировать общие
законы исторического развития, последние, независимо от сте-
пени удачности их формулировки, в силу внутренней необходи-
мости носят характер философских принципов. В тех случаях,
когда в установке этих законов принимает участие и психология
народов, - что неизбежно, если мы не хотим, чтобы философия
история пошла по ложному пути умозрительных конструкций, -
обсуждению будут подлежать непременно частные проблемы.
Так, проблемы выяснения законов эволюции общества, обычаев
и права, искусства, религии и т. д. прежде всего относятся к
психологии народов и затем уже в более общей связи - к фило-
софии истории. Но предметом рассмотрения со стороны психоло-
гии народов эти отдельные процессы развития становятся лишь
поскольку в них - в силу общих всем народам свойств челове-
ческой природы - проявляются совпадающие по существу чер-
ты. Это приложимо прежде всего к начальному периоду обще-
ственной жизни, тогда как на позднейших ступенях развития,
вместе с ростом внешних и внутренних частных влияний, разно-
образие процессов эволюции все более и более оттесняет обще-
значимые психические мотивы и заставляет их растворяться в
совокупности исторических условий; поэтому всеобщая история
и психология народов соприкасаются лишь в том смысле, что
обе эти дисциплины должны соединиться друг с другом, чтобы
достигнуть философского исследования исторического челове-
чества.
Напротив, существенно уклоняется, в общем, от эволюции в
истории развитие искусства и науки.
Искусство в своих начатках не представляет собою самостоя-
тельной области общественной жизни; оно настолько тесно еще
сливается в первоначальном периоде развития с мифами и обы-
чаями, что отграничить его от них возможно лишь по общим
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
Главные области психологии народов
формам, а не по основным мотивам его возникновения и перво-
начальной эволюции. Если наряду с внешними природными ус-
ловиями и существуют технические и рано уже самостоятельные
эстетические мотивы, определяющие художественное творчество,
то сами они отчасти из потребности в мифологии, которая долж-
на объективироваться в мимических и пластических представле-
ниях или в песне и повествовании, чтобы достигнуть самобытно-
го развития. И наука первоначально совершенно сливается с
мифологическим мышлением, и оно долго еще воздействует на
нее. Еще более продолжительное время остается, наконец, свя-
занной с мифами третья область общественной жизни - рели-
гия, почему проблема развития её из мифологии является вооб-
ще одной из важнейших проблем психологии народов, совпа-
дающей в то же время вполне с проблемой развития самой
мифологии. Всем этим трем областям обще то, что с момента их
выделения из мифов и обычаев и начала самостоятельного суще-
ствования отдельная личность решительнее начинает воздейст-
вовать на общее развитие, и в то же время все более резко начи-
нают проявляться отличительные, характерные признаки от-
дельных циклов эволюции. Вместе с тем и исследования, отно-
сящиеся специально к психологии народов, выделяются из об-
щего исторического исследования. Но так как и в психологии
народов нет недостатка в общих мотивах, которые по большей
части можно рассматривать, как прямое продолжение действую-
щих в начальном периоде духовного развития человечества сил,
то перед этой новой дисциплиной вырастает новая задача - ука-
зать пути, по которым можно перейти к этим историческим диф-
ференциациям общего духовного развития. Здесь психология на-
родов опять-таки соприкасается поэтому, с одной стороны, с эс-
тетикой и философией религии, с другой - с философией ис-
тории.
Согласно с этим остаются, в конце концов, три большие об-
ласти, требующие, по-видимому, специального психологического
исследования, - три области, которые - в виду того, что их
содержание превышает объем индивидуального сознания - в то
же время обнимают три основные проблемы психологии народов:
язык, мифы и обычаи.
Конечно и эти три области прежде всего являются объектами
чисто исторического исследования, и психологическое объясне-
ние в этом исследовании, как и во всякой истории, принимается
во внимание лишь как вспомогательное средство интерпретации.
Но от истории в собственном смысле слова эти три области отли-
чаются общезначимым характером определенных духовных про-
цессов развития, проявляющихся в них. Однако отнюдь не во
всех фактах проявляется этот характер: каждый язык, каждый
национальный мифологический цикл и эволюция обычаев нахо-
дятся в зависимости от своеобразных, несводимых ни к каким
общезначимым правилам, условий. Но наряду с проявлением
этого своеобразного характера, присущего им, как и всякому
историческому процессу, они подчиняются, в отличие от продук-
тов исторического развития в тесном смысле этого слова, общим
духовным законам развития.
Причина этого явления лежит в том, что эволюция этих об-
щих всему человечеству созданий его творческого духа основы-
вается на общности духовных сил, проявления которых также
поэтому согласуются в известных общих чертах. В истории ана-
логичное отношение наблюдается лишь в известных индивиду-
альных мотивах поведения, которые равным образом всюду по-
вторяются в силу общей всему человечеству организации нашей.
Однако в этом случае индивидуальные мотивы, в силу много-
кратного перекрещивания интересов, никогда не могут обеспе-
чить обусловленным ими поступкам универсального значения
для общего хода исторического развития: и в тех результатах,
которые получаются из них в области психологии народов, мо-
тивы эти сохраняют свой индивидуальный характер. Таким об-
разом, индивидуальная психология по отношению к внешней
истории народов всегда играет роль вспомогательного средства, и
в истории нигде не находится объектов самостоятельного психо-
логического исследования.
Напротив, между психологией и тремя вышеуказанными об-
ластями исследования (язык, мифы, обычаи) взаимоотношение
этого рода осуществляется в полном объеме. И в этом случае
психология естественным образом служит для разъяснения от-
дельных явлений; с другой стороны язык, мифы, обычаи сами
представляют собой духовные продукты развития, в порождении
которых проявляются своеобразные психологические законы.
Хотя в свойствах индивидуального сознания уже содержатся пос-
ледние мотивы к возникновению этих законов, однако нельзя
В. Вундт <Проблемы, психологии народов*
Главные области психологии народов
сказать, чтобы самые законы эти были уже предопределены в
мотивах. Поэтому все возникающие из общности духовной жиз-
ни процессы эволюции становятся проблемами самостоятельного
психологического исследования; и для него вполне целесообраз-
но удержать название психологии народов по той причине, что '
нация является важнейшим из тех концентрических кругов, в
которых может развиваться совместная духовная жизнь. Психо-
логия народов, со своей стороны, является частью общей психо-
логии, и результаты её часто приводят к ценным выводам и в
индивидуальной психологии, так как язык, мифы и обычаи, эти
продукты духа народов, в то же время дают материал для за-
ключений также и о душевной жизни индивидуумов. Так, на-
пример, строй языка, который, сам по себе взятый, является
продуктом духа народа, проливает свет на психологическую за-
кономерность индивидуального мышления. Эволюция мифоло-
гических представлений дает образец для анализа созданий ин-
дивидуальной фантазии, и история обычаев освещает развитие
индивидуальных мотивов воли. Как индивидуальная психоло-
гия, с одной стороны, служит для освещения проблем психоло-
гии народов, так, в свою очередь, и факты, почерпнутые из пси-
хологии народов, приобретают значение ценного объективного
материала для объяснения состояний индивидуального сознания.
Итак, психология народов - самостоятельная наука наряду с
индивидуальной психологией, и хотя она и пользуется услугами
последней, однако и сама оказывает индивидуальной психологии
значительную помощь. Против такой постановки психологии
народов можно было бы возразить, что язык, мифы и обычаи в
таком случае одновременно служили бы объектами различных
наук: истории языка, мифов и нравов с одной стороны, психоло-
гии народов - с другой. Однако такое возражение не выдержи-
вает критики. Такая двойственность исследования обычна и в
других областях знания. В геологии и палеонтологии, анатомии
и физиологии, филологии и истории, истории искусства и эсте-
тике, в системе знания и его методологии,- во всех этих облас-
тях объекты координированных друг с другом форм научной
обработки или совершенно или отчасти общи, и различие между
дисциплинами сводится лишь к той или иной точке зрения, с
которой обсуждаются проблемы. Даже жизнь индивидуума мо-
жет в подобном же смысле быть предметом двоякого способа
рассмотрения: ее можно рассматривать в её индивидуальной,
неповторяемой природе и в её своеобразном, лишь ей свойствен-
ном ходе развития, и тогда она будет служить предметом био-
графии, этой наиболее узкой и ограниченной формы истории,
весьма важной тем не менее, если изображаемая в ней жизнь
человека значительна по своему содержанию. Но можно иссле-
довать индивидуальные переживания также с точки зрения об-
щего их значения или проявляющихся в них общих законов
душевной жизни; - это будет уже точкой зрения индивидуаль-
ной психологии, совершенно игнорирующей специфическую
ценность этой индивидуальной жизни, так как в индивидуаль-
ных переживаниях она видит лишь материал, в котором прояв-
ляются общие законы духовного развития.
Совершенно аналогичное отношение находим мы и между ис-
торией народов и психологией народов. И психология народов
следует по стопам индивидуальной психологии, игнорирующей
при исследовании индивидуальной жизни все лишенные общего
значения моменты её. Но в отношении к психологии народов
предварительное разграничение областей намечается уже в самой
исторической обработке, поскольку эволюция общих основ со-
вместной жизни, общего языка, общего круга представлений и
общезначимых норм поведения отграничивается от изображения
внешних судеб народов и от выведения их из внутренних при-
чин, так как это является уже задачей истории в собственном
смысле слова. Но и после этого разграничения историческое
изображение общих элементов жизни народов все еще представ-
ляет собой существенно отличную от психологического исследо-
вания их задачу: историческое изображение рассматривает эти
общие элементы в их исторической обусловленности, следова-
тельно, в связи со всей внешней и внутренней историей народов;
психологическое же исследование рассматривает их преимуще-
ственно со стороны выражающихся в них общих законов духов-
ного развития. Так, например, для исторического исследования
сравнение различных циклов мифологических представлений,
стоящих вне всякой подлежащей историческому доказательству
связи, имеет разве лишь то значение, что, несмотря на невоз-
можность доказательства прямой связи их между собой, все же
можно на основании сходства этих циклов заключать к сход-
ным, породившим их, историческим условиям. Наоборот, для
В. Вундт <Проблемы, психологии народов*
Главные области психологии народов
исследования в области психологии народов частичное совпаде- '
ние будет иметь значение преимущественно в тех случаях, когда
оно возникло при сходных, но исторически независимо друг от
друга сложившихся условиях. Поэтому обе области в то же вре-
мя дополняют друг друга. Первоначально все общее дано наблю-
дению в виде единичных явлений: лишь путем сравнения много-
численных сходных по характеру процессов развития может
быть общее выделено из потока единичных явлений. И наоборот,
подобно тому, как индивидуальная жизнь предполагает общие
свойства отдельного сознания, так и отдельные переживания
возникают на основе общих свойств духа народа. Поэтому пси-
хология народов многое черпает из истории, чтобы в свою оче-
редь предоставить себя в распоряжение последней, как одну из л
важнейших её основ.
Нет нужды в дальнейших примерах, чтобы уяснить себе, нас-
колько различны историческое и психологическое исследование,
несмотря на то, что предмет их общ. Для истории языка разви-
тие и постепенное изменение звуков, грамматических форм,
дифференциация частей речи, изменение значения слов и выра-
жающиеся в них дифференциация и изменение понятий являют- '
ся составными частями известного замкнутого исторического г
цикла, который не утратил бы своего значения и в том случае, .
если бы наблюдался в такой форме всего один раз. Психология .
языка усматривает во всех этих процессах формы проявления
общей духовной жизни, представляющие для неё интерес лишь ,
поскольку они могут быть сведены на имеющие общее значение
психологические законы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38