Как писал Стивен Джей Гулд в своей книге о геологической эволюции: «История циклична, но неумолимо движется вперед»(12).
В таблице представлены основные исторические эры и указаны присущие каждой из них экономические, политические и социальные характеристики. Логика исторического процесса, исторической эволюции неумолима(13): способ производства определяет историю, поскольку порождает фундаментальный механизм удовлетворения основных человеческих потребностей и желаний. Образ, каким люди удовлетворяют свои потребности, порождает соответствующие формы управления и общественные идентичности. В кочевую эпоху охотники объединялись в небольшие группы, управление которыми зиждилось на принципе неформального большинства. Общественную идентичность обеспечивали родственные связи и примитивный анимизм.
В аграрную эпоху оседлые поселения, увеличиваясь в размерах, порождали правящий класс, который управлял остальными членами сообществ, и общепринятую религию, которая обеспечивала общественную идентичность и социальную сплоченность. В индустриальную эпоху экономическая и политическая активность масс содействовала возникновению республиканской демократии, каковое логично сопровождалось укреплением национализма – источника общественной идентичности и социальной сплоченности, необходимых для легитимизации демократического государства.
Циклически-эволюционный характер истории обусловлен обратной связью между способом производства и политическими и социальными институтами. К примеру, прогресс в сфере культивации и орошения земель привел к оседлой общественной жизни и связанной с ней социальной дифференциации. Появление духовенства, государственной бюрократии, а также купеческого сословия способствовало распространению грамотности и зарождению интеллектуальной и коммерческой элиты. Научные и технологические достижения, осуществленные последней, вкупе с ростом политического влияния купечества, постепенно трансформировали аграрное общество и открыли дорогу к обществу индустриальному. Все эти циклы способствуют кумулятивному историческому прогрессу путем естественного отбора. По мере развития способа производства и «аккомпанирующего» ему развития политических и социальных институтов общества приобретают все больше возможностей поддерживать свое существование и защищать себя, что и позволяет им сменять предшествующие общества.
На рис. 3 показана историческая эволюция, обусловленная изменением способа производства и последующйм развитием и упадком политических и социальных институтов.
Ниже приводится упрощенное в целях наглядности и наилучшего понимания описание процесса с точки зрения теории исторических изменений(14).
В кочевую эпоху люди жили группами в двадцать–двадцать пять человек(15). Мужчины охотились на диких животных, женщины собирали съедобные растения. Группы были равноправны и не имели формальных политических институтов, хотя наиболее умелые охотники часто выступали как фактические лидеры. Общественная идентичность возникала из тесных внутригрупповых контактов и примитивных ритуалов, основанных на поклонении растительным и животным духам.
Переход к раннему аграрному обществу был обусловлен как потребностями в появлении более стабильного источника пропитания, так и развитием огородничества и одомашниванием диких животных. Археологи обнаружили в Юго-Западной Азии и на Ближнем Востоке поселения земледельцев, которые датируются приблизительно 8000 годом до н э. Хотя большая часть продуктов питания добывалась с помощью охоты на диких животных и собирательства, ранние сообщества выращивали пшеницу и ячмень, а также разводили домашних животных – овец и коз. Ранние поселения в Китае (около 6000 до н э.) наряду с выращиванием проса и риса содержали собак и свиней.
Переход от охоты и собирательства к огородничеству произвел значительные перемены в социальной и политической сфере. Оседлые поселения требовали большего управления, нежели было принято у кочевников; возникла необходимость в решениях о том, где селиться, что и когда сажать, кто обязан заниматься охотой, а кто – вести хозяйство. В результате сформировалась примитивная политическая иерархия, как правило, подразумевавшая избрание племенного вождя. Институт племенных вождей несколько более сложен, чем племенное общество, в котором он сложился; этот институт нередко означал выраженную социальную стратификацию и преемственность власти. Сообщества оставались сравнительно небольшими, поэтому прямой контакт был основным источником социальной сплоченности. Духовные практики стали чаще включать в себя ритуалы, обращенные к солнцу, луну, земле, ветру, что свидетельствовало о возросшей роли земледелия в повседневной жизни.
Наступление аграрной эпохи, опять-таки, обусловлено комбинацией потребностей и «предложений природы. Рост населения и сокращение поголовья диких животных привели к мысли о земледелии и выращивании пищи. Такие нововведения, как плуг, запряженный быками, ирригация и севооборот, позволили создать сообщества, живущие почти исключительно за счет сельского хозяйства. После 3000 года до н э. аграрное общество практически одновременно укоренилось в Азии, Европе, Америке и Африке.
Сельское хозяйство в качестве основного способа производства трансформировало прежние формы управления и общественной идентичности. «Многозадачность» – ирригация, сев, сохранение припасов, управление сообществом – привела к социальной дифференциации. Вдобавок общество разделилось на тех, кто владел землей, и тех, кто ее обрабатывал. Потребность в более обширном управлении и порожденная аграрным обществом социальная стратификация привели к возникновению новых управленческих структур – правящего класса и административной бюрократии. Когда соседствующие аграрные общества стали соперничать друг с другом за земли и рабочие руки, бремя военных действий обусловило укрепление государственных институтов. Короли и королевские суды мало-помалу взяли на себя руководство обществом не только в военное, но и в мирное время. Из большинства аграрных сообществ впоследствии выкристаллизовались империи, феодальные государства или комбинации того и другого.
Аграрный способ производства способствовал утверждению организованной религии в качестве источника общественной идентичности. Культивация земель увеличивала число тех, кто жил с конкретного участка пахотной земли, создавая предпосылки образования больших поселений, этих ранних прототипов городов. Крестьяне выращивали больше, чем могли потребить, что вело к строительству общественных хранилищ, возникновению рынков и развитию торговых путей. Политические образования расширялись, охватывая сообщества, которые до того практически не имели контактов друг с другом. Эти перемены обезличили политическую жизнь; отныне социальная сплоченность уже не могла опираться исключительно на родственные связи и общую локальную культуру. Аграрное общество тем самым потребовало образования «официальной» ре– лигии и формирования новой общественной идентичности.
Избыток съестных припасов, возникший вследствие внедрения культурного земледелия, также способствовал возникновению новой религии, поскольку содействовал распространению духовенства, освобожденного от обязанности обрабатывать землю. Десятина и другие формы общественного оброка позволяли духовенству сосредоточиться на сфере интеллектуального и на внедрении в общество теологических и ритуалистических основ организованной религии. Духовенство также стремилось к укреплению своего влияния в социуме, а потому прилагало значительные усилия по искоренению прежних верований, стремилось развеять прежние представления о боге. Вдобавок благодаря своей образованности и талантам священники часто привлекались к управлению государствами, начали занимать государственные административные посты. Коаним и левиты раннего Израиля, средневековое духовенство католической церкви, исламские улемы, брахманы в индуизме и конфуцианцы-летописцы в Китае – все эти религиозные «единицы» выполняли политические и административные функции.
Политическая элита имела собственные причины для поддержки распространения организованной религии. Правители регулярно обращались к религии для легитимизации своей власти и богатства, причем короли и императоры нередко возводили свой род к богам. Кроме того, правители-миряне искали в религии средства добиться верности подданных и обеспечить единство страны. Так, например, в IV веке нашей эры правители Рима признали христианство в качестве официальной религии империи, дабы обеспечить политическую сплоченность подданных(16).
Аграрное общество уделяло значительное внимание отслеживанию хода времени и сезонных изменений, что также способствовало развитию организованной религии. Решения относительно того, когда сажать, орошать, собирать урожай, были жизненно важными для аграрных сообществ, а потому укрепляли осознание этими обществами прошлого и будущего и представление о времени и способах его измерения. Наступление «пустого, однородного времени» порождало психическую потребность в беседе с предками и концепцию загробной жизни – организованная же религия вполне могла утолить эту потребность(17). То, что духовенство обычно следило за сменой времен года, объявляло о рождении новой луны и выполняло другие «хронографические» действия, укрепляло веру аграрного общества.
Иудейское Пятикнижие во многих отношениях – историческая хроника перехода от кочевого общества к аграрному. Иудеи поначалу были кочевым племенем, разрывавшимся между поклонением анимистическому золотому тельцу и монотеистическим учением Моисея. Оседлый образ жизни на израильских землях привел к возникновению жречества, чему способствовали также практика обязательных общественных взносов, институт царя-воина и развитие религиозного учения и культа. Светские и религиозные власти совместно создавали иудейскую государственность. Иудаизм обеспечивал нерушимые социальные связи, которые приобрели особую значимость после того, как «колена Израиля» были рассеяны чужеземными захватчиками. Иудейские праздники, в большинстве своем соотнесенные с аграрным циклом, равно как и иудейские религиозные практики, связывавшие повседневную жизнь с прошлым и будущим, в полной мере удовлетворяли социально-психические потребности аграрного общества.
Подобно своим предшественникам, кочевым племенам, аграрное общество изменило текущий способ производства, что и стало причиной последующей гибели этого общества. Два обстоятельства спровоцировали экономические перемены и последующее разрушение политических и социальных институтов аграрного общества. Первое обстоятельство – возникновение купеческого сословия, интерес которого к свободной торговле и накоплению капитала противоречил идее абсолютистского, централизованного государства. Опираясь на свое богатство и растущую автономность, сословие коммерсантов постепенно подрывало исключительность притязаний родовой аристократии и земельного дворянства на политическую власть. Купцы вкладывали средства в разработку новых технологий, открывали новые торговые пути, помогали развивать ранние финансовые инструменты. Иными словами, они готовили почву для политической и экономической либерализации.
Второе обстоятельство, приведшее к гибели аграрного общества, – распространение грамотности и образования в целом. После изобретения книгопечатания (1500-е годы) духовенство утратило монополию на образованность и науку. В итоге наука с присущим ей рационализмом бросила вызов доминирующей в обществе религии и «запустила» процесс отделения церкви от государства. Предприниматели и ремесленники, опираясь на достижения технического прогресса, набравшего к 1800-м годам стремительный ход, представили обществу ткацкий станок, паровой двигатель, железную дорогу и прочие инновации, ключевые для развития современной промышленности. Именно научные достижения обусловили тот факт, что аграрному обществу наследовал не просто коммерческий, но промышленный капитализм.
Коммерческий капитализм сложился на протяжении XVI–XVII веков, прежде всего в Европе и в Японии, где децентрализованные федеральные государства оказались наиболее восприимчивы к возникновению купеческого сословия(18). Вторая половина XVIII века ознаменовалась индустриализацией Великобритании, а XIX век – индустриализацией континентальной Европы, Северной Америки и Японии. В 1789 году сельское хозяйство давало 40% национального продукта Великобритании; 21 % приходился на промышленность. К 1900 году доля сельского хозяйства составляла всего 7% валового национального продукта, тогда как промышленность обеспечивала 43% ВНП. К середине 1800-х годов три четверти взрослого мужского населения Великобритании было занято вне сферы сельского хозяйства(19). Промышленное производство быстрыми темпами вытесняло аграрное в качестве основного способа производства.
Индустриальная эра принесла с собой новую форму правления – республиканскую демократию(20). Индустриализация способствовала формированию «политики консенсуса»; тому были три основные причины. Во-первых, возник влиятельный «конгломерат» промышленников, финансистов, купцов и ла вочников, заинтересованных в приобретении влияния на экономическую и политическую жизнь. Укрепление экономического статуса среднего класса повлекло за собой усиление его политической активности, подкрепленной возможностью управлять необходимыми ресурсами. Именно растущий средний класс выступил в авангарде Французской революции и возглавил борьбу за республиканскую демократию в Западной Европе.
Во-вторых, индустриальная экономика требовала образованной и мобильной рабочей силы, которая, в свою очередь, нуждалась в системе массового образования. Впрочем, массовое образование выводило рабочую силу на политическую арену и угрожало господству индустриальной и земельной элиты. Вдобавок «отрыв» земельных работников от земли и переселение в города способствовали созданию классовых альянсов, которые нивелировали культурные, языковые, этнические и религиозные различия. Появление образованного и организованного рабочего класса тем самым ускоряло переход к республиканской форме управления и всеобщему свободному волеизъявлению.
В-третьих, капитализм и индустриальный способ производства основывались на комплексе идей, логическим следствием реализации которых было возникновение демократического правительства. Приоритет индивидуальной экономической конкуренции и постоянного развития, свободный рынок, либерализация торговли – все эти идеи шли «рука об руку» с идеей политической свободы. Представление о том, что государство должно служить интересам граждан и стремиться к максимизации их благосостояния, также совпадало с порожденным научной революцией стремлением к рационализму и эффективности.
Индустриальная эра вдобавок радикальным образом изменила институт общественной идентичности – прежние институты уступили место национализму. Последний стал логическим следствием возникновения индустриального общества и формирования «политики консенсуса». Религия утратила доминирующее положение в социуме вследствие научных достижений и отделения церкви от государства. Требовался новый «социальный клей», дабы привлечь гражданина к светскому государству; с этой задачей отлично справился национализм, создавший новую общую цель и новую общественную идентичность. Благодаря национальной идее безликое административное государство преобразилось в нацию – эмоционально притягательное политическое сообщество, заслуживающее лояльности, общности и даже самопожертвования. Комбинация последствий индустриализации и внедрения массового образования усугубила «контакт» государства и нации, создав, как выразился Эрнст Геллнер, «резервуар единства»(21). Высшая школа, газеты, конвейер, железная дорога, всеобщая воинская повинность – все это «объединяющие» институты индустриального общества, одновременно порождавшие национализм как новую форму общественной идентичности и содействовавшие его быстрому распространению.
Сегодня индустриальная эпоха готова уступить место цифровой. Научно-технический прогресс привел к тому, что промышленное производство утратило свое значение доминирующего способа производства. В 1950 году промышленный сектор охватывал 34% американской рабочей силы вне сельского хозяйства и производил 29% валового национального продукта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
В таблице представлены основные исторические эры и указаны присущие каждой из них экономические, политические и социальные характеристики. Логика исторического процесса, исторической эволюции неумолима(13): способ производства определяет историю, поскольку порождает фундаментальный механизм удовлетворения основных человеческих потребностей и желаний. Образ, каким люди удовлетворяют свои потребности, порождает соответствующие формы управления и общественные идентичности. В кочевую эпоху охотники объединялись в небольшие группы, управление которыми зиждилось на принципе неформального большинства. Общественную идентичность обеспечивали родственные связи и примитивный анимизм.
В аграрную эпоху оседлые поселения, увеличиваясь в размерах, порождали правящий класс, который управлял остальными членами сообществ, и общепринятую религию, которая обеспечивала общественную идентичность и социальную сплоченность. В индустриальную эпоху экономическая и политическая активность масс содействовала возникновению республиканской демократии, каковое логично сопровождалось укреплением национализма – источника общественной идентичности и социальной сплоченности, необходимых для легитимизации демократического государства.
Циклически-эволюционный характер истории обусловлен обратной связью между способом производства и политическими и социальными институтами. К примеру, прогресс в сфере культивации и орошения земель привел к оседлой общественной жизни и связанной с ней социальной дифференциации. Появление духовенства, государственной бюрократии, а также купеческого сословия способствовало распространению грамотности и зарождению интеллектуальной и коммерческой элиты. Научные и технологические достижения, осуществленные последней, вкупе с ростом политического влияния купечества, постепенно трансформировали аграрное общество и открыли дорогу к обществу индустриальному. Все эти циклы способствуют кумулятивному историческому прогрессу путем естественного отбора. По мере развития способа производства и «аккомпанирующего» ему развития политических и социальных институтов общества приобретают все больше возможностей поддерживать свое существование и защищать себя, что и позволяет им сменять предшествующие общества.
На рис. 3 показана историческая эволюция, обусловленная изменением способа производства и последующйм развитием и упадком политических и социальных институтов.
Ниже приводится упрощенное в целях наглядности и наилучшего понимания описание процесса с точки зрения теории исторических изменений(14).
В кочевую эпоху люди жили группами в двадцать–двадцать пять человек(15). Мужчины охотились на диких животных, женщины собирали съедобные растения. Группы были равноправны и не имели формальных политических институтов, хотя наиболее умелые охотники часто выступали как фактические лидеры. Общественная идентичность возникала из тесных внутригрупповых контактов и примитивных ритуалов, основанных на поклонении растительным и животным духам.
Переход к раннему аграрному обществу был обусловлен как потребностями в появлении более стабильного источника пропитания, так и развитием огородничества и одомашниванием диких животных. Археологи обнаружили в Юго-Западной Азии и на Ближнем Востоке поселения земледельцев, которые датируются приблизительно 8000 годом до н э. Хотя большая часть продуктов питания добывалась с помощью охоты на диких животных и собирательства, ранние сообщества выращивали пшеницу и ячмень, а также разводили домашних животных – овец и коз. Ранние поселения в Китае (около 6000 до н э.) наряду с выращиванием проса и риса содержали собак и свиней.
Переход от охоты и собирательства к огородничеству произвел значительные перемены в социальной и политической сфере. Оседлые поселения требовали большего управления, нежели было принято у кочевников; возникла необходимость в решениях о том, где селиться, что и когда сажать, кто обязан заниматься охотой, а кто – вести хозяйство. В результате сформировалась примитивная политическая иерархия, как правило, подразумевавшая избрание племенного вождя. Институт племенных вождей несколько более сложен, чем племенное общество, в котором он сложился; этот институт нередко означал выраженную социальную стратификацию и преемственность власти. Сообщества оставались сравнительно небольшими, поэтому прямой контакт был основным источником социальной сплоченности. Духовные практики стали чаще включать в себя ритуалы, обращенные к солнцу, луну, земле, ветру, что свидетельствовало о возросшей роли земледелия в повседневной жизни.
Наступление аграрной эпохи, опять-таки, обусловлено комбинацией потребностей и «предложений природы. Рост населения и сокращение поголовья диких животных привели к мысли о земледелии и выращивании пищи. Такие нововведения, как плуг, запряженный быками, ирригация и севооборот, позволили создать сообщества, живущие почти исключительно за счет сельского хозяйства. После 3000 года до н э. аграрное общество практически одновременно укоренилось в Азии, Европе, Америке и Африке.
Сельское хозяйство в качестве основного способа производства трансформировало прежние формы управления и общественной идентичности. «Многозадачность» – ирригация, сев, сохранение припасов, управление сообществом – привела к социальной дифференциации. Вдобавок общество разделилось на тех, кто владел землей, и тех, кто ее обрабатывал. Потребность в более обширном управлении и порожденная аграрным обществом социальная стратификация привели к возникновению новых управленческих структур – правящего класса и административной бюрократии. Когда соседствующие аграрные общества стали соперничать друг с другом за земли и рабочие руки, бремя военных действий обусловило укрепление государственных институтов. Короли и королевские суды мало-помалу взяли на себя руководство обществом не только в военное, но и в мирное время. Из большинства аграрных сообществ впоследствии выкристаллизовались империи, феодальные государства или комбинации того и другого.
Аграрный способ производства способствовал утверждению организованной религии в качестве источника общественной идентичности. Культивация земель увеличивала число тех, кто жил с конкретного участка пахотной земли, создавая предпосылки образования больших поселений, этих ранних прототипов городов. Крестьяне выращивали больше, чем могли потребить, что вело к строительству общественных хранилищ, возникновению рынков и развитию торговых путей. Политические образования расширялись, охватывая сообщества, которые до того практически не имели контактов друг с другом. Эти перемены обезличили политическую жизнь; отныне социальная сплоченность уже не могла опираться исключительно на родственные связи и общую локальную культуру. Аграрное общество тем самым потребовало образования «официальной» ре– лигии и формирования новой общественной идентичности.
Избыток съестных припасов, возникший вследствие внедрения культурного земледелия, также способствовал возникновению новой религии, поскольку содействовал распространению духовенства, освобожденного от обязанности обрабатывать землю. Десятина и другие формы общественного оброка позволяли духовенству сосредоточиться на сфере интеллектуального и на внедрении в общество теологических и ритуалистических основ организованной религии. Духовенство также стремилось к укреплению своего влияния в социуме, а потому прилагало значительные усилия по искоренению прежних верований, стремилось развеять прежние представления о боге. Вдобавок благодаря своей образованности и талантам священники часто привлекались к управлению государствами, начали занимать государственные административные посты. Коаним и левиты раннего Израиля, средневековое духовенство католической церкви, исламские улемы, брахманы в индуизме и конфуцианцы-летописцы в Китае – все эти религиозные «единицы» выполняли политические и административные функции.
Политическая элита имела собственные причины для поддержки распространения организованной религии. Правители регулярно обращались к религии для легитимизации своей власти и богатства, причем короли и императоры нередко возводили свой род к богам. Кроме того, правители-миряне искали в религии средства добиться верности подданных и обеспечить единство страны. Так, например, в IV веке нашей эры правители Рима признали христианство в качестве официальной религии империи, дабы обеспечить политическую сплоченность подданных(16).
Аграрное общество уделяло значительное внимание отслеживанию хода времени и сезонных изменений, что также способствовало развитию организованной религии. Решения относительно того, когда сажать, орошать, собирать урожай, были жизненно важными для аграрных сообществ, а потому укрепляли осознание этими обществами прошлого и будущего и представление о времени и способах его измерения. Наступление «пустого, однородного времени» порождало психическую потребность в беседе с предками и концепцию загробной жизни – организованная же религия вполне могла утолить эту потребность(17). То, что духовенство обычно следило за сменой времен года, объявляло о рождении новой луны и выполняло другие «хронографические» действия, укрепляло веру аграрного общества.
Иудейское Пятикнижие во многих отношениях – историческая хроника перехода от кочевого общества к аграрному. Иудеи поначалу были кочевым племенем, разрывавшимся между поклонением анимистическому золотому тельцу и монотеистическим учением Моисея. Оседлый образ жизни на израильских землях привел к возникновению жречества, чему способствовали также практика обязательных общественных взносов, институт царя-воина и развитие религиозного учения и культа. Светские и религиозные власти совместно создавали иудейскую государственность. Иудаизм обеспечивал нерушимые социальные связи, которые приобрели особую значимость после того, как «колена Израиля» были рассеяны чужеземными захватчиками. Иудейские праздники, в большинстве своем соотнесенные с аграрным циклом, равно как и иудейские религиозные практики, связывавшие повседневную жизнь с прошлым и будущим, в полной мере удовлетворяли социально-психические потребности аграрного общества.
Подобно своим предшественникам, кочевым племенам, аграрное общество изменило текущий способ производства, что и стало причиной последующей гибели этого общества. Два обстоятельства спровоцировали экономические перемены и последующее разрушение политических и социальных институтов аграрного общества. Первое обстоятельство – возникновение купеческого сословия, интерес которого к свободной торговле и накоплению капитала противоречил идее абсолютистского, централизованного государства. Опираясь на свое богатство и растущую автономность, сословие коммерсантов постепенно подрывало исключительность притязаний родовой аристократии и земельного дворянства на политическую власть. Купцы вкладывали средства в разработку новых технологий, открывали новые торговые пути, помогали развивать ранние финансовые инструменты. Иными словами, они готовили почву для политической и экономической либерализации.
Второе обстоятельство, приведшее к гибели аграрного общества, – распространение грамотности и образования в целом. После изобретения книгопечатания (1500-е годы) духовенство утратило монополию на образованность и науку. В итоге наука с присущим ей рационализмом бросила вызов доминирующей в обществе религии и «запустила» процесс отделения церкви от государства. Предприниматели и ремесленники, опираясь на достижения технического прогресса, набравшего к 1800-м годам стремительный ход, представили обществу ткацкий станок, паровой двигатель, железную дорогу и прочие инновации, ключевые для развития современной промышленности. Именно научные достижения обусловили тот факт, что аграрному обществу наследовал не просто коммерческий, но промышленный капитализм.
Коммерческий капитализм сложился на протяжении XVI–XVII веков, прежде всего в Европе и в Японии, где децентрализованные федеральные государства оказались наиболее восприимчивы к возникновению купеческого сословия(18). Вторая половина XVIII века ознаменовалась индустриализацией Великобритании, а XIX век – индустриализацией континентальной Европы, Северной Америки и Японии. В 1789 году сельское хозяйство давало 40% национального продукта Великобритании; 21 % приходился на промышленность. К 1900 году доля сельского хозяйства составляла всего 7% валового национального продукта, тогда как промышленность обеспечивала 43% ВНП. К середине 1800-х годов три четверти взрослого мужского населения Великобритании было занято вне сферы сельского хозяйства(19). Промышленное производство быстрыми темпами вытесняло аграрное в качестве основного способа производства.
Индустриальная эра принесла с собой новую форму правления – республиканскую демократию(20). Индустриализация способствовала формированию «политики консенсуса»; тому были три основные причины. Во-первых, возник влиятельный «конгломерат» промышленников, финансистов, купцов и ла вочников, заинтересованных в приобретении влияния на экономическую и политическую жизнь. Укрепление экономического статуса среднего класса повлекло за собой усиление его политической активности, подкрепленной возможностью управлять необходимыми ресурсами. Именно растущий средний класс выступил в авангарде Французской революции и возглавил борьбу за республиканскую демократию в Западной Европе.
Во-вторых, индустриальная экономика требовала образованной и мобильной рабочей силы, которая, в свою очередь, нуждалась в системе массового образования. Впрочем, массовое образование выводило рабочую силу на политическую арену и угрожало господству индустриальной и земельной элиты. Вдобавок «отрыв» земельных работников от земли и переселение в города способствовали созданию классовых альянсов, которые нивелировали культурные, языковые, этнические и религиозные различия. Появление образованного и организованного рабочего класса тем самым ускоряло переход к республиканской форме управления и всеобщему свободному волеизъявлению.
В-третьих, капитализм и индустриальный способ производства основывались на комплексе идей, логическим следствием реализации которых было возникновение демократического правительства. Приоритет индивидуальной экономической конкуренции и постоянного развития, свободный рынок, либерализация торговли – все эти идеи шли «рука об руку» с идеей политической свободы. Представление о том, что государство должно служить интересам граждан и стремиться к максимизации их благосостояния, также совпадало с порожденным научной революцией стремлением к рационализму и эффективности.
Индустриальная эра вдобавок радикальным образом изменила институт общественной идентичности – прежние институты уступили место национализму. Последний стал логическим следствием возникновения индустриального общества и формирования «политики консенсуса». Религия утратила доминирующее положение в социуме вследствие научных достижений и отделения церкви от государства. Требовался новый «социальный клей», дабы привлечь гражданина к светскому государству; с этой задачей отлично справился национализм, создавший новую общую цель и новую общественную идентичность. Благодаря национальной идее безликое административное государство преобразилось в нацию – эмоционально притягательное политическое сообщество, заслуживающее лояльности, общности и даже самопожертвования. Комбинация последствий индустриализации и внедрения массового образования усугубила «контакт» государства и нации, создав, как выразился Эрнст Геллнер, «резервуар единства»(21). Высшая школа, газеты, конвейер, железная дорога, всеобщая воинская повинность – все это «объединяющие» институты индустриального общества, одновременно порождавшие национализм как новую форму общественной идентичности и содействовавшие его быстрому распространению.
Сегодня индустриальная эпоха готова уступить место цифровой. Научно-технический прогресс привел к тому, что промышленное производство утратило свое значение доминирующего способа производства. В 1950 году промышленный сектор охватывал 34% американской рабочей силы вне сельского хозяйства и производил 29% валового национального продукта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60