Кают-компания с привинченным к переборке телевизором, каюты офицеров и мичманов, кубрик экипажа, камбуз. В кастрюле - «лагуне» - поплескивается черный флотский компот, в мойке сушатся тарелки. На минуту забываешь, что все это мчится над морем со скоростью пикирующего штурмовика.
- А кто у вас кок?
- Да все по очереди! Экипаж небольшой. Каждый владеет двумя-тремя профессиями.
Сам Ефимов, например, кроме того, что он боцман, еще и командир поста высадки.
По крутому трапу взбираюсь в ходовую рубку. И вовремя.
Штурман лейтенант Назаренко отрывается от карты:
- Товарищ командир, через пять минут подойдем к месту высадки!
- Метрист, дистанция от берега?
- До берега… кабельтовых!
Делюсин вдавил ларингофон под скулу:
- Корабль к высадке десанта приготовить! Включить вентиляцию. Технику прогреть!
В десантном трюме заревели танковые моторы. Гвардии лейтенант Картуков закрыл над головой броневую крышку. Его машина будет выходить первой.
Морской бой скоротечен. Ныне, с появлением на флоте ракет, палубных самолетов, кораблей на воздушной подушке, эта формула слегка устарела. Морской бой - молниеносен.
Желтая полоса берега надвигалась стремительно. Руки инстинктивно уперлись в поручни - так и ждешь удара, скрежета проломленного днища. «Тройка» вылетает на урез. Желтые метелки заметались в тугих струях, открывая на секунды черную хлябь. Уходят под днище и заросли акаций - живой колючей проволоки. А вот и подходящая поляна.
- Сброс оборотов!
Корабль плюхается - на плавную посадку нет лишних секунд - на земную твердь.
- Открыть аппарель!… Пошел десант!
Танки выезжают из зева десантного трюма точь-в-точь как на картинке к «Коньку-Горбунку» выплывают из пасти чуда-юда проглоченные корабли. Морские пехотинцы на ходу вспрыгивают на броню. Никто не стреляет. Здесь нас не ждут. Бой будет впереди - в тылу у «южных».
Лопасти винтов снова встригаютея в сырой балтийский воздух. Десантные корабли, разбрызгивая волны, уносятся в море.
Вечером, когда «тройка» застыла на бетонной площадке, Делюсин спустился в свою каюту. В стаканчик из обрезанной снарядной гильзы он вставил три желтые метелки и черно-бархатную камышину - болотный сувенир.
ХАРАКТЕР ЭСМИНЦА - «НАСТОЙЧИВЫЙ»
Даже в те годы, когда советские корабли ходили во все моря и океаны планеты, этот поход стал бы событием из ряда вон выходящим. Тем более он поразителен в наше время, когда флот обречен хроническим безденежьем и топливным голодом (это в стране с богатейшими в мире нефтяными запасами!) на пристеночный отстой.
И вдруг этот приказ: эсминцу «Настойчивый» выйти из Балтийска, форсировать проливную зону Балтийского моря (проливы Скаррегак и Каттегат), пройти Ла-Маншем в Атлантику, чтобы, миновав Гибралтарский пролив, пересечь Средиземное море и через Суэцкий канал, войти в Красное море, а затем, обогнув Аравийский полуостров, бросить якорь в Персидском заливе на рейде Абу -Даби. Задача: предстать во всей красе перед участниками международной выставки, дабы те, восхитившись эскадренным миноносцем последнего поколения, сделали заказы российским верфям на такие же корабли. Но и это еще не все. После закрытия выставки следовать Индийским океаном к югу Африки в Кейптаун, где принять участие в международном морском параде по случаю 75-летия ВМС Южно-Африканской Республики, а затем возвращаться домой через всю Атлантику. При этом взять на борт сотню курсантов для оморячивания. И проделать эту малую кругосветку как можно быстрее, дабы не оставлять надолго Балтийский флот без флагманского корабля и не тратить и без того скудных валютных средств.
Вот что выслушал вице-адмирал Василий Апанович в кабинете комфлота адмирала Егорова. Кто-кто, а Владимир Григорьевич Егоров знал чего стоит такой поход. Сам когда-то возвращался из Атлантики с продавленной штормом броневой дверью в носовой орудийной башне. Знал и Апанович, чем могла обернуться любая неудача в таком деле, взятом на контроль министром обороны, а может быть кем-то и еще повыше. Ему же, командиру Балтийской военно-морской базы, и приказано было возглавить сей «вояж престиж» российского флота. Тем паче, что Андреевский флаг в тех местах не видали едва ли не с начала века.
В назначенный день и час - 16 февраля 1997 года - «Настойчивый» покинул Балтийск и под двухзвёздным флагом вице-адмирала Апановича двинулся на запад.
Курсантов на борту эсминца возглавил вице-адмирал Геннадий Ясницкий. Это был последний поход бывалого, но обреченного застарелой раковой опухолью моряка. Хорошо зная характер этого человека, могу предположить, что он решил умереть не на больничной койке, а в море. Однако чувство долга заставило его довести трудный поход до конца, прежде чем, покинуть сей мир. Во всяком случае быстрые и резкие смены климатических поясов - «Настойчивый» дважды пересекал экватор - ускорили его гибель. Но курсанты успели получить блестящие уроки от адмирала, командовавшего в свое время самым первым в ВМФ авианесущим кораблем - тяжелым крейсером «Киев».
Итак, оставив за кормой пять морей и два океана, проливы и каналы, эсминец «Настойчивый» прибыл в Абу-Даби на международную оружейную ярмарку. Прибыл сияющий свежей краской, без каких бы то ни было следов тягчайшего пути.
Тут необходимо техническое отступление. «Настойчивый» принадлежит к уникальному проекту эсминцев, которые впервые за всю историю нашего флота причислены к кораблям 1-го ранга. По сути дела это быстроходный ракетно-артиллерийский «карманный» крейсер. Семнадцать его собратьев по проекту по праву считаются наиболее совершенными эскортными кораблями российского флота. На Балтике же их всего два - «Настойчивый» и «Беспокойный». Командующий флотом адмирал Владимир Егоров держит свой флаг на «Настойчивом».
Балтийский флот всегда славился своими эсминцами. Мировую славу быстроходнейшего в начале века «Новика» и продолжил «Настойчивый». Он был спущен на воду в роковой 1991 год, а Андреевский флаг был поднят в разгар флотокрушения великой советской армады - в 1993 году. Тем не менее именно это дитя лихолетья сумело добыть родному флоту новую доблесть.
Здесь на престижной выставке в Абу Даби никто не скрывал боевых возможностей новейшего эсминца: смотрите, господа хорошие - вот вам ракетный комплекс в двух счетверенных установках. Крылатые противокорабельные ракеты найдут цель за 120 километров, два зенитных комплекса достанут любой самолет даже на стратосферной высоте. Четыре малокалиберные скорострельные артустановки прикроют ближнюю зону корабля от штурмовиков и крылатых ракет. Мощная гидроакустика обнаружит подводную лодку на предельной дальности, а два реактивных бомбомета накроют ее залпом глубинных бомб за шесть километров от корабля. Если этого мало - два двухтрубных торпедных аппарата добавят самонаводящиеся торпеды… В корме размещен и противолодочный вертолет.
На все вопросы - не легендированные, точные ответы:
- Какова численность экипажа?
- У нас 296 человек, из них 25 офицеров. Командир капитан 2 ранга Олег Будин.
- Какая осадка?
- Семь и две десятых метра. Длина корабля - 156 метров, ширина - 17 метров, водоизмещение 8 тысяч тонн.
Эсминец произвел должное впечатление. Китай заказал у «Россвооружения» сразу два таких корабля…
Вторую часть поставленной задачи выполняли у берегов Южной Африки. «В Кейптаунском порту, стояли на шварту…» американцы и французы, англичане и итальянцы, приглашенные по случаю праздника.
Морской парад принимал президент ЮАР Нельсон Манделла в окружении флагманов гостевых отрядов. Прошел американский фрегат, за ним английский… Следом должен был идти «Настойчивый». Но где же он? Возникла томительная пауза.
«Где русский адмирал?» - Обернулся Манделла, ища глазами Апановича.
- А я и сам не знаю, что ему сказать. - Вспоминал потом Василий Никанорович. - Подумал самое худшее - может, турбины скисли?
Вдруг из-за мыса вылетает «Настойчивый». Командир нарочно приотстал, чтобы пройти во всем блеске самого полного хода. Стремительно взрезая воду, он промчался мимо гостевых трибун, едва не окатив их отбойной волной, и мгновенно скрылся вдали. Трибуны разразились аплодисментами. Нельсон Манделла обнял Апановича:
- Спасибо! - Сказал он по-русски.
Так Андреевский флаг вернулся сюда - за мыс Доброй Надежды, спустя 95 лет. Красиво вернулся…
В пылу парадов и банкетов балтийцы не забыли россиян, приходивших в эти воды задолго до них да еще под парусами. Два матроса с русского фрегата «Дмитрий Донской» Николай Петров и Петр Рашев, не выдержав тягот дальнего плавания, нашли в земле буров свой последний приют. Их похоронили в январе 1865 года. Никто не скажет бывали ли с тех пор на их могилах соотечественники. Адмирал Апанович выслал на городское кладбище Саймонстауна почетный караул и оркестр. Помянули земляков честь по чести. Скоро ли кто еще навестит их в эдакой дали.
И снова в путь через тропики, экватор, нулевой меридиан - домой, в Балтийск. Ошвартовались в родной гавани 30 апреля, покрыв кружной путь в двадцать тысяч миль за 70 суток, включая стоянки.
Первый вопрос главкома:
- Сколько трубок заглушили в котлах?
- Ни одной.
Паросиловой корабль четырежды пересек экватор, жарчайшие районы планеты и при этом в огнетрубных котлах не полетела ни одна трубка. Иные корабли сжигали их в таком походе десятками. То был мировой рекорд технической надежности да и человеческой выносливости. Жаль Россия о нем ничего не узнала. На телеканалах Гусинского и Березовского не нашлось эфирного времени, чтобы сообщить об этом. Жаль, что Совет Федерации, взявшись шефствовать над «Настойчивым», не только забыл про это благое дело, но даже не поздравил свой подшефный экипаж с выдающимся достижением. Может быть, вспомнят наши сенаторы про «свой» корабль в день Военно-Морского Флота? Разве он этого не достоин?
ЧЕТВЕРТЫЙ ТОСТ: «ЗА АДМИРАЛА…»
Вот уже восьмой год Калининградскую область, самую западную землю России возглавляет Владимир Григорьевич Егоров. До того он был адмиралом, командовал старейшим нашим - Балтийским - флотом.
Этот очерк в какой-то мере объясняет - почему именно этот человек стал губернатором столь сложного региона, как прибалтийский анклав России, вошедший в состав страны после разгрома гитлеровской Германии.
Собиратели флота
Первым, кто командовал Балтийским флотом, был его основатель - шаутбенахт Петр Романов, более известный как Петр Великий. Сегодня Балтийским флотом России командует адмирал Владимир Егоров. От Петра его отделяют ровно сорок предыдущих флотоначальников. В отличие от Великого Бомбардира Владимир Григорьевич крепких слов не употребляет, что отнюдь не мешает содержать Балтийский флот в полной боевой готовности. В остальном же, кроме отношения к табачному зелью (Егоров не курит, да и ростом пониже), они весьма схожи. Схожи в главном - оба Собиратели Флота.
Вице-адмирал Егоров принял Балтийский флот в лихую годину - сразу же после августовского путча 1991-го. Ни одному флоту страны, даже Черноморскому с его мучительным разделом, не выпало того, что пережили балтийцы. После «парада суверенитетов» Егорову пришлось выводить свои корабли и базы из шести европейских стран: из восточной Германии, из северной Польши, из Эстонии, Латвии, Литвы и Беларуси. Вчерашние «братские» страны, а тогда ставшие враз непримиримо «независимыми и демократическими», потребовали наискорейшего освобождения их от присутствия российских войск. Этот обвальный «вывод» был похож на эвакуацию военного времени. Нужно было почти одновременно выводить дивизию подводных лодок и бригаду тральщиков из Лиепаи, тральные силы и подводные лодки из Таллинна, полк морских ракетоносцев из Быхова, эсминцы, сторожевые корабли, ракетные катера из Свиноуйсцье, Ростока, Риги… А ремонтирующиеся корабли, а доки, а плавмастерские? А куда вывозить уникальный учебный центр подводников-атомоходчиков из Палдиски? Где складировать минные, торпедные, ракетные арсеналы? Топливные базы? Морские госпитали, флотские музеи, театры, ансамбли? Наконец, - и это самое острое - где расселять семьи тысяч офицеров и мичманов, оставшихся без жилья, без детских садов, без школ?… А в Балтийск, как на спасительный островок, все прибывали и прибывали большие, средние и малые десантные корабли, загруженные под завязку тракторами и металлорежущими станками, ракетными контейнерами и торпедными пеналами, ящиками с запчастями и шхиперским имуществом, клубными роялями и полевыми кухнями, кипами бушлатов и сапог… Каюты и кубрики их были забиты женщинами с детьми - семьями моряков. Все это походило на Бизерту 20-го года, на таллинский исход в сорок первом, только что без крови, по счастью… А Москва молчала или советовала принимать решения «по обстановке». Вот тогда-то волосы на голове совсем не старого комфлота приобрели тот цвет, которым красят у нас «под серебро» могильные оградки.
Егоров собрал изгнанный флот в двух базах - Балтийской и Ленинградской, которую вывели из центрального подчинения и переподчинили Егорову со всем ворохом тамошних проблем. Не будем сейчас считать насколько сократилась береговая линия России на Балтике и насколько ухудшилось наше стратегическое положение на этом военно-морском театре. Главное, боевое ядро Балтийского флота, сокращенного в три раза, сохранено так же, как было оно спасено комфлотом Алексеем Щастным в 1918-м году после Ледового похода. Адмирал Егоров вывез из баз ближнего и дальнего зарубежья практически все, что подвергалось демонтажу. Из одной только Литвы имущество дивизии береговой обороны было отправлено на родину в ста(!) эшелонах. В том вавилонском столпотворении не забыл он и про стол адмирала Макарова в упраздненном Таллиннском музее флота. И про мемориальную рубку с героической подводной лодки Л-3 в Лиепае. Сейчас она украшает Поклонную гору в Москве.
Егоров из простой рабочей семьи, где ценили каждую трудовую копейку и знали цену вещам. Эту же врожденную бережливость он перенес и на казенное имущество. О, если бы так же рачительно выводили наши войска из ГДР и Польши в оные годы… Дело не только в экономике, которая должна быть экономной. Тут стратегическая дальновидность: брошенные казармы, городки, учебные центры, полигоны, причалы, ангары - это, как считает адмирал Егоров, база для военного наращивания сил в Прибалтике, того же НАТО, например…
Сегодня по истечении десятилетия становится ясно: то, что казенные историки стыдливо называют теперь «реформированием Балтийского флота», на самом деле было грандиозной военно-морской операцией стратегического значения. Егоров провел невиданную в истории Балтики перегруппировку морских сил с минимальными потерями, показав себя в ней и флотоводцем, и флотохозяином. В том переселенческом хаосе, в той погромной антироссийской политике, господствовавшей на Балтике в те годы, он не пал духом, не потерял веры в будущность флота.
Ему настойчиво предлагали ликвидировать подведомственный ему «военморстрой». Он оставил строительное управление в штате флота. И вот завод железобетонных изделий, который выпускал раньше лишь плиты для бетонных оград, научился формовать панели и блоки для жилых домов. В лучшие времена их привозили за тридевять земель - из Волгограда. Не дожидаясь милостей от столичных и областных властей флот сам стал строить жилье для своих бездомных моряков. Это во многом решило остроту извечной проблемы. За последние годы 13689 флотских семей справили новоселье в гарнизонных домах. Это был еще один гераклов подвиг комфлота Егорова.
А три военных совхоза, созданных во благо флотского тыла - это три отдельные песни. Пробовали ли вы мед не с простой, а с военно-морской пасеки? Я пробовал - и по усам текло, и в рот попало. О росте привеса поросят и прочего молодняка комфлоту докладывают наравне с оперативными данными по военно-морскому театру. И это при всем при том, что корабли Балтфлота не застаиваются у стенок, а ходят аж к берегам Южной Африки…
Вот почему, когда адмирал Егоров стал первым в ВМФ России кавалером ордена «За заслуги перед Отечеством», все приняли это как нечто само собой разумеющееся. Кто же еще?
В кают-компаниях, в застольных беседах с офицерами не раз приходилось слышать: «Служу, пока Егоров командует флотом. Он уйдет, и я спишусь». И это понятно: балтийцы видят в адмирале не только командующего, но и своего защитника в сей горькой - то безденежной, то бездомной - военной юдоли.
- А знаете наш четвертый тост? - Спросил командир одного из эсминцев. - После традиционного «за тех, кто в море!» на Балтике пьют - «за адмирала Егорова!».
На этом же корабле я услышал песню в исполнении местного барда. Капитан-лейтенант пел ее под гитару на известный мотив:
Так оставьте ненужные споры!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
- А кто у вас кок?
- Да все по очереди! Экипаж небольшой. Каждый владеет двумя-тремя профессиями.
Сам Ефимов, например, кроме того, что он боцман, еще и командир поста высадки.
По крутому трапу взбираюсь в ходовую рубку. И вовремя.
Штурман лейтенант Назаренко отрывается от карты:
- Товарищ командир, через пять минут подойдем к месту высадки!
- Метрист, дистанция от берега?
- До берега… кабельтовых!
Делюсин вдавил ларингофон под скулу:
- Корабль к высадке десанта приготовить! Включить вентиляцию. Технику прогреть!
В десантном трюме заревели танковые моторы. Гвардии лейтенант Картуков закрыл над головой броневую крышку. Его машина будет выходить первой.
Морской бой скоротечен. Ныне, с появлением на флоте ракет, палубных самолетов, кораблей на воздушной подушке, эта формула слегка устарела. Морской бой - молниеносен.
Желтая полоса берега надвигалась стремительно. Руки инстинктивно уперлись в поручни - так и ждешь удара, скрежета проломленного днища. «Тройка» вылетает на урез. Желтые метелки заметались в тугих струях, открывая на секунды черную хлябь. Уходят под днище и заросли акаций - живой колючей проволоки. А вот и подходящая поляна.
- Сброс оборотов!
Корабль плюхается - на плавную посадку нет лишних секунд - на земную твердь.
- Открыть аппарель!… Пошел десант!
Танки выезжают из зева десантного трюма точь-в-точь как на картинке к «Коньку-Горбунку» выплывают из пасти чуда-юда проглоченные корабли. Морские пехотинцы на ходу вспрыгивают на броню. Никто не стреляет. Здесь нас не ждут. Бой будет впереди - в тылу у «южных».
Лопасти винтов снова встригаютея в сырой балтийский воздух. Десантные корабли, разбрызгивая волны, уносятся в море.
Вечером, когда «тройка» застыла на бетонной площадке, Делюсин спустился в свою каюту. В стаканчик из обрезанной снарядной гильзы он вставил три желтые метелки и черно-бархатную камышину - болотный сувенир.
ХАРАКТЕР ЭСМИНЦА - «НАСТОЙЧИВЫЙ»
Даже в те годы, когда советские корабли ходили во все моря и океаны планеты, этот поход стал бы событием из ряда вон выходящим. Тем более он поразителен в наше время, когда флот обречен хроническим безденежьем и топливным голодом (это в стране с богатейшими в мире нефтяными запасами!) на пристеночный отстой.
И вдруг этот приказ: эсминцу «Настойчивый» выйти из Балтийска, форсировать проливную зону Балтийского моря (проливы Скаррегак и Каттегат), пройти Ла-Маншем в Атлантику, чтобы, миновав Гибралтарский пролив, пересечь Средиземное море и через Суэцкий канал, войти в Красное море, а затем, обогнув Аравийский полуостров, бросить якорь в Персидском заливе на рейде Абу -Даби. Задача: предстать во всей красе перед участниками международной выставки, дабы те, восхитившись эскадренным миноносцем последнего поколения, сделали заказы российским верфям на такие же корабли. Но и это еще не все. После закрытия выставки следовать Индийским океаном к югу Африки в Кейптаун, где принять участие в международном морском параде по случаю 75-летия ВМС Южно-Африканской Республики, а затем возвращаться домой через всю Атлантику. При этом взять на борт сотню курсантов для оморячивания. И проделать эту малую кругосветку как можно быстрее, дабы не оставлять надолго Балтийский флот без флагманского корабля и не тратить и без того скудных валютных средств.
Вот что выслушал вице-адмирал Василий Апанович в кабинете комфлота адмирала Егорова. Кто-кто, а Владимир Григорьевич Егоров знал чего стоит такой поход. Сам когда-то возвращался из Атлантики с продавленной штормом броневой дверью в носовой орудийной башне. Знал и Апанович, чем могла обернуться любая неудача в таком деле, взятом на контроль министром обороны, а может быть кем-то и еще повыше. Ему же, командиру Балтийской военно-морской базы, и приказано было возглавить сей «вояж престиж» российского флота. Тем паче, что Андреевский флаг в тех местах не видали едва ли не с начала века.
В назначенный день и час - 16 февраля 1997 года - «Настойчивый» покинул Балтийск и под двухзвёздным флагом вице-адмирала Апановича двинулся на запад.
Курсантов на борту эсминца возглавил вице-адмирал Геннадий Ясницкий. Это был последний поход бывалого, но обреченного застарелой раковой опухолью моряка. Хорошо зная характер этого человека, могу предположить, что он решил умереть не на больничной койке, а в море. Однако чувство долга заставило его довести трудный поход до конца, прежде чем, покинуть сей мир. Во всяком случае быстрые и резкие смены климатических поясов - «Настойчивый» дважды пересекал экватор - ускорили его гибель. Но курсанты успели получить блестящие уроки от адмирала, командовавшего в свое время самым первым в ВМФ авианесущим кораблем - тяжелым крейсером «Киев».
Итак, оставив за кормой пять морей и два океана, проливы и каналы, эсминец «Настойчивый» прибыл в Абу-Даби на международную оружейную ярмарку. Прибыл сияющий свежей краской, без каких бы то ни было следов тягчайшего пути.
Тут необходимо техническое отступление. «Настойчивый» принадлежит к уникальному проекту эсминцев, которые впервые за всю историю нашего флота причислены к кораблям 1-го ранга. По сути дела это быстроходный ракетно-артиллерийский «карманный» крейсер. Семнадцать его собратьев по проекту по праву считаются наиболее совершенными эскортными кораблями российского флота. На Балтике же их всего два - «Настойчивый» и «Беспокойный». Командующий флотом адмирал Владимир Егоров держит свой флаг на «Настойчивом».
Балтийский флот всегда славился своими эсминцами. Мировую славу быстроходнейшего в начале века «Новика» и продолжил «Настойчивый». Он был спущен на воду в роковой 1991 год, а Андреевский флаг был поднят в разгар флотокрушения великой советской армады - в 1993 году. Тем не менее именно это дитя лихолетья сумело добыть родному флоту новую доблесть.
Здесь на престижной выставке в Абу Даби никто не скрывал боевых возможностей новейшего эсминца: смотрите, господа хорошие - вот вам ракетный комплекс в двух счетверенных установках. Крылатые противокорабельные ракеты найдут цель за 120 километров, два зенитных комплекса достанут любой самолет даже на стратосферной высоте. Четыре малокалиберные скорострельные артустановки прикроют ближнюю зону корабля от штурмовиков и крылатых ракет. Мощная гидроакустика обнаружит подводную лодку на предельной дальности, а два реактивных бомбомета накроют ее залпом глубинных бомб за шесть километров от корабля. Если этого мало - два двухтрубных торпедных аппарата добавят самонаводящиеся торпеды… В корме размещен и противолодочный вертолет.
На все вопросы - не легендированные, точные ответы:
- Какова численность экипажа?
- У нас 296 человек, из них 25 офицеров. Командир капитан 2 ранга Олег Будин.
- Какая осадка?
- Семь и две десятых метра. Длина корабля - 156 метров, ширина - 17 метров, водоизмещение 8 тысяч тонн.
Эсминец произвел должное впечатление. Китай заказал у «Россвооружения» сразу два таких корабля…
Вторую часть поставленной задачи выполняли у берегов Южной Африки. «В Кейптаунском порту, стояли на шварту…» американцы и французы, англичане и итальянцы, приглашенные по случаю праздника.
Морской парад принимал президент ЮАР Нельсон Манделла в окружении флагманов гостевых отрядов. Прошел американский фрегат, за ним английский… Следом должен был идти «Настойчивый». Но где же он? Возникла томительная пауза.
«Где русский адмирал?» - Обернулся Манделла, ища глазами Апановича.
- А я и сам не знаю, что ему сказать. - Вспоминал потом Василий Никанорович. - Подумал самое худшее - может, турбины скисли?
Вдруг из-за мыса вылетает «Настойчивый». Командир нарочно приотстал, чтобы пройти во всем блеске самого полного хода. Стремительно взрезая воду, он промчался мимо гостевых трибун, едва не окатив их отбойной волной, и мгновенно скрылся вдали. Трибуны разразились аплодисментами. Нельсон Манделла обнял Апановича:
- Спасибо! - Сказал он по-русски.
Так Андреевский флаг вернулся сюда - за мыс Доброй Надежды, спустя 95 лет. Красиво вернулся…
В пылу парадов и банкетов балтийцы не забыли россиян, приходивших в эти воды задолго до них да еще под парусами. Два матроса с русского фрегата «Дмитрий Донской» Николай Петров и Петр Рашев, не выдержав тягот дальнего плавания, нашли в земле буров свой последний приют. Их похоронили в январе 1865 года. Никто не скажет бывали ли с тех пор на их могилах соотечественники. Адмирал Апанович выслал на городское кладбище Саймонстауна почетный караул и оркестр. Помянули земляков честь по чести. Скоро ли кто еще навестит их в эдакой дали.
И снова в путь через тропики, экватор, нулевой меридиан - домой, в Балтийск. Ошвартовались в родной гавани 30 апреля, покрыв кружной путь в двадцать тысяч миль за 70 суток, включая стоянки.
Первый вопрос главкома:
- Сколько трубок заглушили в котлах?
- Ни одной.
Паросиловой корабль четырежды пересек экватор, жарчайшие районы планеты и при этом в огнетрубных котлах не полетела ни одна трубка. Иные корабли сжигали их в таком походе десятками. То был мировой рекорд технической надежности да и человеческой выносливости. Жаль Россия о нем ничего не узнала. На телеканалах Гусинского и Березовского не нашлось эфирного времени, чтобы сообщить об этом. Жаль, что Совет Федерации, взявшись шефствовать над «Настойчивым», не только забыл про это благое дело, но даже не поздравил свой подшефный экипаж с выдающимся достижением. Может быть, вспомнят наши сенаторы про «свой» корабль в день Военно-Морского Флота? Разве он этого не достоин?
ЧЕТВЕРТЫЙ ТОСТ: «ЗА АДМИРАЛА…»
Вот уже восьмой год Калининградскую область, самую западную землю России возглавляет Владимир Григорьевич Егоров. До того он был адмиралом, командовал старейшим нашим - Балтийским - флотом.
Этот очерк в какой-то мере объясняет - почему именно этот человек стал губернатором столь сложного региона, как прибалтийский анклав России, вошедший в состав страны после разгрома гитлеровской Германии.
Собиратели флота
Первым, кто командовал Балтийским флотом, был его основатель - шаутбенахт Петр Романов, более известный как Петр Великий. Сегодня Балтийским флотом России командует адмирал Владимир Егоров. От Петра его отделяют ровно сорок предыдущих флотоначальников. В отличие от Великого Бомбардира Владимир Григорьевич крепких слов не употребляет, что отнюдь не мешает содержать Балтийский флот в полной боевой готовности. В остальном же, кроме отношения к табачному зелью (Егоров не курит, да и ростом пониже), они весьма схожи. Схожи в главном - оба Собиратели Флота.
Вице-адмирал Егоров принял Балтийский флот в лихую годину - сразу же после августовского путча 1991-го. Ни одному флоту страны, даже Черноморскому с его мучительным разделом, не выпало того, что пережили балтийцы. После «парада суверенитетов» Егорову пришлось выводить свои корабли и базы из шести европейских стран: из восточной Германии, из северной Польши, из Эстонии, Латвии, Литвы и Беларуси. Вчерашние «братские» страны, а тогда ставшие враз непримиримо «независимыми и демократическими», потребовали наискорейшего освобождения их от присутствия российских войск. Этот обвальный «вывод» был похож на эвакуацию военного времени. Нужно было почти одновременно выводить дивизию подводных лодок и бригаду тральщиков из Лиепаи, тральные силы и подводные лодки из Таллинна, полк морских ракетоносцев из Быхова, эсминцы, сторожевые корабли, ракетные катера из Свиноуйсцье, Ростока, Риги… А ремонтирующиеся корабли, а доки, а плавмастерские? А куда вывозить уникальный учебный центр подводников-атомоходчиков из Палдиски? Где складировать минные, торпедные, ракетные арсеналы? Топливные базы? Морские госпитали, флотские музеи, театры, ансамбли? Наконец, - и это самое острое - где расселять семьи тысяч офицеров и мичманов, оставшихся без жилья, без детских садов, без школ?… А в Балтийск, как на спасительный островок, все прибывали и прибывали большие, средние и малые десантные корабли, загруженные под завязку тракторами и металлорежущими станками, ракетными контейнерами и торпедными пеналами, ящиками с запчастями и шхиперским имуществом, клубными роялями и полевыми кухнями, кипами бушлатов и сапог… Каюты и кубрики их были забиты женщинами с детьми - семьями моряков. Все это походило на Бизерту 20-го года, на таллинский исход в сорок первом, только что без крови, по счастью… А Москва молчала или советовала принимать решения «по обстановке». Вот тогда-то волосы на голове совсем не старого комфлота приобрели тот цвет, которым красят у нас «под серебро» могильные оградки.
Егоров собрал изгнанный флот в двух базах - Балтийской и Ленинградской, которую вывели из центрального подчинения и переподчинили Егорову со всем ворохом тамошних проблем. Не будем сейчас считать насколько сократилась береговая линия России на Балтике и насколько ухудшилось наше стратегическое положение на этом военно-морском театре. Главное, боевое ядро Балтийского флота, сокращенного в три раза, сохранено так же, как было оно спасено комфлотом Алексеем Щастным в 1918-м году после Ледового похода. Адмирал Егоров вывез из баз ближнего и дальнего зарубежья практически все, что подвергалось демонтажу. Из одной только Литвы имущество дивизии береговой обороны было отправлено на родину в ста(!) эшелонах. В том вавилонском столпотворении не забыл он и про стол адмирала Макарова в упраздненном Таллиннском музее флота. И про мемориальную рубку с героической подводной лодки Л-3 в Лиепае. Сейчас она украшает Поклонную гору в Москве.
Егоров из простой рабочей семьи, где ценили каждую трудовую копейку и знали цену вещам. Эту же врожденную бережливость он перенес и на казенное имущество. О, если бы так же рачительно выводили наши войска из ГДР и Польши в оные годы… Дело не только в экономике, которая должна быть экономной. Тут стратегическая дальновидность: брошенные казармы, городки, учебные центры, полигоны, причалы, ангары - это, как считает адмирал Егоров, база для военного наращивания сил в Прибалтике, того же НАТО, например…
Сегодня по истечении десятилетия становится ясно: то, что казенные историки стыдливо называют теперь «реформированием Балтийского флота», на самом деле было грандиозной военно-морской операцией стратегического значения. Егоров провел невиданную в истории Балтики перегруппировку морских сил с минимальными потерями, показав себя в ней и флотоводцем, и флотохозяином. В том переселенческом хаосе, в той погромной антироссийской политике, господствовавшей на Балтике в те годы, он не пал духом, не потерял веры в будущность флота.
Ему настойчиво предлагали ликвидировать подведомственный ему «военморстрой». Он оставил строительное управление в штате флота. И вот завод железобетонных изделий, который выпускал раньше лишь плиты для бетонных оград, научился формовать панели и блоки для жилых домов. В лучшие времена их привозили за тридевять земель - из Волгограда. Не дожидаясь милостей от столичных и областных властей флот сам стал строить жилье для своих бездомных моряков. Это во многом решило остроту извечной проблемы. За последние годы 13689 флотских семей справили новоселье в гарнизонных домах. Это был еще один гераклов подвиг комфлота Егорова.
А три военных совхоза, созданных во благо флотского тыла - это три отдельные песни. Пробовали ли вы мед не с простой, а с военно-морской пасеки? Я пробовал - и по усам текло, и в рот попало. О росте привеса поросят и прочего молодняка комфлоту докладывают наравне с оперативными данными по военно-морскому театру. И это при всем при том, что корабли Балтфлота не застаиваются у стенок, а ходят аж к берегам Южной Африки…
Вот почему, когда адмирал Егоров стал первым в ВМФ России кавалером ордена «За заслуги перед Отечеством», все приняли это как нечто само собой разумеющееся. Кто же еще?
В кают-компаниях, в застольных беседах с офицерами не раз приходилось слышать: «Служу, пока Егоров командует флотом. Он уйдет, и я спишусь». И это понятно: балтийцы видят в адмирале не только командующего, но и своего защитника в сей горькой - то безденежной, то бездомной - военной юдоли.
- А знаете наш четвертый тост? - Спросил командир одного из эсминцев. - После традиционного «за тех, кто в море!» на Балтике пьют - «за адмирала Егорова!».
На этом же корабле я услышал песню в исполнении местного барда. Капитан-лейтенант пел ее под гитару на известный мотив:
Так оставьте ненужные споры!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38