А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

С неизъяснимым удовольствием мальчик нажимал на всевозможные рычажки и кнопки, вращал колесико кремальеры и заглядывал в таинственную глубь черного меха.
К лету сорок первого Орест точно знал, кем он будет - военным кинорепортером. Решение это вызрело после многих километров хроникальных лент, просмотренных в бывшем костеле, где размещался зал документальных фильмов. Испания, Халхин-Гол, Хасан, Карельский перешеек прошли перед глазами юноши, пропущенные через самую настоящую машину времени - кинокамеру. Хотелось быть в гуще всех горячих событий, видеть все самое важное и, может быть, самое страшное не на экране, а наяву - своими глазами.
С самого начала войны Екатерина Георгиевна ушла с сыном в леса, они попали в большой партизанский отряд. Учительнице немецкого языка нашлось дело в штабе, а Ореста, благо парень пришел с неразлучной «лейкой», назначили командиром отделения фоторазведки. И хотя в подчинении у «командира» был всего один боец - сам Орест, Еремеев ходил очень гордый. Впоследствии он никогда и никому не рассказывал, что два года провоевал под маминым присмотром и в основном в лабораторной землянке, где печатал для штабных отчетов снимки пущенных под откос составов, сожженных управ, взорванных мостов. Правда, в сорок четвертом, когда началась «рельсовая война», «командира отделения фоторазведки» включили в одну из групп рядовым подрывником, и Орест пять раз выходил на настоящие боевые задания.
С освобождением Белоруссии ядро партизанского отряда влилось в регулярные части. Орест, узнав, что в войсках существует воздушная фоторазведка, попросился туда, где готовят специалистов этого профиля. Его направили на краткосрочные офицерские курсы при топографическом училище. Только там он узнал, что фотографировать с воздуха ему не придется, поскольку занимаются этим летчики-штурманы, а на курсах готовят специалистов по дешифровке аэроснимков.
Последние месяцы войны младший лейтенант Еремеев провел начальником фотолаборатории в отдельной разведэскадрилье 2-го Прибалтийского фронта.
Вскоре после победы на Дальнем Востоке - Орест хорошо запомнил этот день, потому что прикрепил на погоны вторую звездочку, - его пригласил к себе уполномоченный СМЕРШа. Обстоятельная беседа длилась больше часа, а потом капитан предложил перейти на службу в армейскую контрразведку.
Орест вспомнил, каким гоголем ходил он, когда ему вручили красное смершевское удостоверение. А что на деле? Память дырявая, собранности никакой, выдержка плохая, интуицию заменяет воображение, да к тому же необузданное. Он легко верит в то, во что хочется верить. В последнее время развилась болезненная мнительность: он готов подозревать в связях с «вервольфа-ми» кого угодно - доктора Гекмана, Лотту, фрау Хайн-рот, Сабину и даже эту козьеглазую немочку, которая так отчаянно с ним флиртует. Ну конечно же, ради того, чтобы соблазнить советского офицера, сделать его своим агентом и выуживать военные секреты. Есть тому и неоспоримые «доказательства»: шоколад летчиков люфтваффе с тонизирующим орехом «Кола». Откуда он у бедной девушки, племянницы пасторской экономки? Ну, ну, поехали… Кстати, шоколад могла принести и Сабина. А что она уносила в свертке? Вещи, дорогой мой, вещи для продажи на шварцмаркте. Папенька их, дядя Матиас, заболели и не смогли прийти сами… Не мешало бы прокачать и папеньку…
Тьфу, черт! Так и свихнуться недолго.
- Господин лейтенант, вы не спите? - В дверь заглядывала легкая на помине Дита. - У меня маленькое несчастье. Никак" не могу расстегнуть сережку.
Дита подставила 'маленькое розовое ушко. Серебряная застежка оказалась совершенно исправной, и Орест легко ее расстегнул.
- Пожалуйста, - Он был слишком подавлен, чтобы поддаваться чарам фрейлейн Хайнрот. Дита ледяным голосом пожелала ему спокойной ночи. В довершение ко всем проколам не хватало еще завести интрижку в пасторском доме!
Утром Еремеев решил подыскать место для утренней зарядки. В комнате тесно - негде рукой взмахнуть. Во дворе - Орест выглянул в окно - не хочется упражняться на глазах прохожих.
Он вышел в коридорчик. Дверь в галерею была полуоткрыта. Пригибаясь, прошел под низким сводом и очутился в поворотной камере с овальным зевом узкого лестничного спуска. Живо припомнилась ловушка в подвале. Но, уличив себя в трусости, взял пистолет, карманный фонарик, снова вернулся в поворотную камеру, осторожно спустился по крутым и высоким ступенькам. Внутристенная лестница вывела его в алтарную часть кирхи. Орест облегченно вздохнул и выключил фонарик. Лунный свет падал на плиты молитвенного зала косыми парусами. Под хорами громоздился штабель из скамей прихожан. В углу близ алтаря отливали холодным мрамором погребальные плиты отцов церкви и города.
Орест прошелся по пустынному храму: ну чем не крытый спортзал? Вот здесь можно подтягиваться, там - отжиматься. Да и пробежки есть, где устраивать!
Сквозь проломы в крыше сеял мелкий дождь. Еремеев задрал голову и удивился: дождь при луне! В солнце его называют грибным.
Лунный дождь Орест видел впервые. Чудной все-таки этот город - Альтхафен…
IN CIPIT VITA NOVA[7]
Встал Еремеев раньше всех в доме - в шесть утра, спустился в «спортзал» и отработал до хруста в костях весь комплекс армейской гимнастики. Взбодрив тело, Орест приступил к тренировке памяти. Начинать надо было с простого - с заучивания стихов. Еремеев открыл стеклянный шкафчик и вытащил наугад несколько томиков. Все книги оказались духовного содержания. Хорошо бы найти Гёте. Недурственно цитировать «Фауста» в подлиннике.
И тут фортуна, словно в награду за начало праведного образа жизни, преподнесла приятный сюрприз. Из потрепанного катехизиса, который Орест снял, чтобы добраться до второго ряда, выпала фотокарточка. Простоволосый фенрих[8] радостно улыбался в объектив аппарата. Лицо довольно приятное, высокий лоб, тонкий нос, твердо очерченный подбородок. Лишь глубоко посаженные глаза придавали юноше вид слегка угрю-моватый и настороженный, несмотря на белозубый оскал искреннего веселья. В петлицах фенриха Орест разглядел эмблемы инженерных войск, на обороте карточки прочел карандашную пометку «Карлсхорст, 1937». Полустертую надпись можно было прочитать и как Карл Хорст, то есть как имя фенриха. Кто он, этот веселый Хорст, и как он попал в книгу пастора? Поклонник Диты? Сколько ей было в тридцать седьмом? Лет шестнадцать-семнадцать. Ну что ж, вполне возможно…
Спрятав карточку в катехизис, Еремеев постучал з дверь соседки:
-Вы уже встали, фрейлейн Хайнрот?
-Да, войдите.
Дита расчесывала перед зеркалом волосы.
-Я нашел фотографию вашего возлюбленного, -
начал Орест как можно вальяжнее. - Что мне за это причитается?
-Возлюбленного? - вскинула Дита выщипанные брови.
- Ну конечно! Разве можно не полюбить такого парня? - И Еремеев раскрыл книгу с карточкой фенриха.
По лицу девушки пробежала тень. Она схватила фото и спрятала в сумочку.
-Он обещал вам жениться? - продолжал Орест шутливый допрос. - Куда же он делся, этот коварный Карл?
Еремеев чуть не крикнул от досады - не надо было называть имя!
-Карл?! - растерянно переспросила Дита. - Он погиб… В Польше… - И поспешно добавила: - Еще до войны с вами. В тридцать девятом.
-Он был летчиком? - ревниво уточнил Орест.
-Нет, кажется, танкистом. Да, танкистом…
«С каких это пор танкистов готовят в инженерных училищах?» - вертелось у Еремеева на языке, но расспросы и без того затянулись.
-Так что же мне причитается за находку? Я жду награды.
-Вы ее не получите! Вчера вы меня совершенно не замечали!
-Простите, Дита! Вчера у меня были большие неприятности… Нет ли у вас стихов Гёте?
-У меня есть Шиллер.
Второй сюрприз поджидал Еремеева на углу Кирхенплатц и Флейшгассе. Едва он пересек церковную площадь, навстречу ему вышла взволнованная Лотта Гекман.
-Господин лейтенант, я прошу вас зайти в нашу библиотеку!
-Что случилось, Лотта?
-Я не могу сказать вам это здесь, на улице. Вы должны к нам зайти! Это не отнимет у вас много времени!
-Хорошо. Идемте.
-Только идите позади меня… Пожалуйста. Я не хочу, чтобы нас видели вместе. Поймите меня правильно.
У нас в городе на женщин, которые ходят с русскими офицерами, смотрят… Вы сами все понимаете…
-Хорошо, - согласился Еремеев, пытаясь угадать, что за подвох может крыться в таком приглашении. - Я приду минут через пять после вас.
Они встретились у дверей читального зала. Лотта возилась с ключом, никак не могла открыть замок. Орест помог. В зале ничего не изменилось, только заметно подросли стопы разобранных книг. На глаза опять попался этот странный прибор с U-образной трубкой на палисандровой дощечке.
-Как называется по-немецки этот прибор?
-Сифонный барометр, - ответила Лотта, роясь в книжном шкафу.
-Да-да! Сифонный барометр… Именно сифонный.
-Это очень старый прибор… Когда-то он принадлежал основателю нашего университета профессору Артензиусу…
Фрейлейн Гекман нервно теребила в руках толстую книгу в переплете с кожаными уголками.
-Господин лейтенант, вы единственный русский офицер, которого я знаю… Поэтому я обращаюсь именно к вам… В городе много говорят о «вервольфах»… Они прячутся там, под землей… - Лотта понизила голос. - Я нашла в наших фондах вот эту книгу. Она о старинных подземельях Альтхафена. Тут есть чертежи уличных водостоков, фонтанов, каналов. Если вы передадите книгу тем, кто ищет «вервольфов», она может быть им полезна.
Еремеев перелистал книгу. Замелькали фотографии и рисунки фонтанов, мостов, обводных каналов, сводов монастырских подвалов, подземных галерей орденских замков, тоннелей средневековых водостоков… Орест разыскал рисунок фигурного колодца во дворе комендантского особняка. Оказалось, он действительно был фонтаном - фонтаном святого Себастьяна. К рисунку прилагался и чертеж водонапорного устройства, но Еремеев не усмотрел в нем ничего особенного, никаких камер-секреток, никаких средневековых фокусов. Зато в конце книги Орест нашел бумажную «гармошку» с планом подземных сооружений центральной части города; Это была находка, с которой не стыдно появиться перед майором Алешиным!
-Я могу взять эту книгу с собой?
- Да, только одна просьба. Мне не нужно никаких наград. Пусть мое имя останется в тайне. Вы сами наткнулись на эту книгу здесь… Пусть этих негодяев, которые стреляют в неповинных людей, найдут как можно быстрее…
Еремеев хотел было сказать о том, что Лотта настоящая патриотка обновленной Германии и что-то еще не менее возвышенное, но из груди вырвалось лишь:
-Лотта! Вы очень… хороший человек!
Майор Алешин долго листал книгу. Две главы он пометил крестиками:
-Сделайте мне подробный перевод.
План с раскладной «гармошки» майор перенес на карту города сам.
Еремеев рассказал все, что знал о главном смотрителе мостов - Матиасе Вурциане. И снова вызвал одоб рительный кивок Алешина.
-Этот человек мог бы нам пригодиться… Вы знаете его адрес?
-Я знаю, где живет его дочь.
-Вот и хорошо. Разыщите…

ТАЙНА ФОНТАНА СВЯТОГО СЕБАСТЬЯНА
В тот день Еремеев встал как всегда в шесть утра Проснулся он еще раньше, но мелкий дождь так уютно барабанил по жестяному карнизу, а старый продавленный диван так удобно подставлял свои вмятины под выпуклости тела - Орест лежал в них, точно в выемках мягкого футляра, - что он позволил себе расслабиться и подремать до урочного часа. Но уже в шесть, не давая себе никаких поблажек, натянул майку, рейтузы и побежал в «спортзал». Дверь в галерею оказалась запертой, и лейтенант тихо чертыхнулся. Неужели экономка засекла его занятия и стала закрывать храм? Ну что ему сделается?! Все равно стоит с проломленной крышей.
Орест присел, осмотрел замок и радостно присвистнул, благо никого не рисковал разбудить: комната Диты пустовала с прошлого вечера. Она уехала в деревню за картофелем.
В дверь галереи был врезан стандартный железнодорожный запор с трехгранным штырьком. Еремеев знал старую офицерскую хитрость: двери вагонных тамбуров легко открываются стволом пистолетта ТТ. Хитрость помогла, и дверь распахнулась. Орест с пистолетом в руке быстро сбежал по внутристенному ходу. В храме стоял утренний полумрак. Еремеев стянул майку и положил на нее пистолет. Сделал семь упражнений на «разрыв груди», десять отмашек, присел для отжимания и тут услышал скрежет ключа в высоких входных вратах кирхи. Подобрав майку и пистолет, Орест юркнул за баррикаду скамеек. Дверь приоткрылась, и в храм вошли двое: мужчина в сером дождевике и девушка в голубом плаще. Дита!
Заперев дверь на крюк, они поспешно прошли к алтарю, туда, где едва выступали из пола надгробные плиты знатных прихожан. Мужчина стал быстро раздеваться, и Еремеев, грешным делом, подумал, уж не привела ли взбалмошная Дита из деревни любовника. Хорошенькое, однако, нашли местечко… Но мужчина - тут Еремеев спохватился и начал запоминать приметы - рослый шатен спортивного телосложения, стрижка короткая - меньше всего собирался заниматься любовью. Он аккуратно упаковывал одежду в резиновый мешочек. Тем временем Дита отодвинула среднюю плиту, открыв прямоугольный провал склепа. Мужчина коротко ее поблагодарил, придерживая мешочек, осторожно слез в склеп, причем послышался плеск воды. Девушка плавно задвинула плиту на место, подошла к алтарю и молитвенно сложила руки. Простояв минуту с опущенной головой, она быстро поднялась на алтарное возвышение и скрылась в проеме внутренней лестницы.
Еремеев вытер майкой взмокший лоб. Снял пистолет с предохранителя и бесшумно подошел к плите. Ломаные готические буквы выступали из мрамора: «Под сим камнем покоится прах благочестивого доктора Людвига Бонифация фон Артензиуса».
Имя доктора показалось знакомым, но копаться в памяти было некогда. Орест нажал на головки больших медных винтов, крепивших плиту к полу, и головки утопились. Он потянул их на стопорах. Потянув плиту на себя, Еремеев убедился, что даже девичьи руки без особого усилия могли сдвинуть ее с места. В черной щели блеснула близкая вода. Она стояла тихо, как в колодце. Орест поставил плиту на место и опустил головки винтов. Огляделся. В храме по-прежнему было пустынно и тихо. Подниматься по алтарной лестнице Еремеев не рискнул, беззвучно приподнял крюк на входной двери и выскользнул на паперть. Над брусчаткой безлюдной улицы висела ненастная дымка. Орест пробрался в церковный двор и, обежав вокруг клумб пяток «восьмерок», позвонил в дверь. Открыла фрау Хайнрот, несколько обескураженная полуголым видом квартиранта.
- Доброе утро, фрау Хайнрот! В здоровом теле - здоровый дух, не так ли? - И Еремеев растер грудь увесистым комком майки.
Экономка, буркнув что-то под нос, закрыла за ним дверь. Мурлыча футбольный марш, Орест поднялся в комнату. Он не спеша, громыхал вещами, убирал диван, брился, в общем, вел себя как всегда, хотя испытывал страшное желание скатиться по лестнице и броситься со всех ног в комендатуру, к Алешину.
Итак, обнаружен подводный вход в убежище «вервольфов». Лучшую маскировку придумать трудно… Так, значит, и тот пленный диверсант бросился в колодец вовсе не затем, чтобы покончить с собой, - надеялся уйти через подводный лаз. Недаром же фонтан святого Себастьяна переделан в колодец! Но как каким образом можно проникнуть под воду без специального снаряжения, что-то там делать, куда-то пробираться?
Орест припомнил колодец во дворе комендатуры; затем перед глазами возникла плита доктора… Как его? Артензиуса… Это звучное имя сработало, как ключ, вызвав в памяти цепную реакцию: Артензиус - основатель университета, о нем говорила Лотта… библиотека… странный прибор на стене… из кабинета Артензиуса… Сифонный барометр… Сифон!
U-образная трубка! Сообщающиеся сосуды! Колодец с сифонным входом!
Еще не веря ошеломительной простоте открытия, Еремеев схватил карандаш и набросал прямо на подоконнике небольшой чертеж: два параллельных колодца соединены под водой перемычкой - лазом. Вход в один колодец - на поверхности земли, выход из второго - в неком подземном помещении. Пронырнуть короткий лаз-перемычку для опытного пловца пустячное дело.
Орест стер ладонью чертежик. А ларчик просто открывался!
Версию сифонного колодца Еремеев «прокачивал» по дороге в комендатуру.
Почему же «вервольф» не смог преодолеть этот лаз? Не хватило воздуха? Застрял? Зацепился свободным концом веревки за отросток фонтанной трубы? А что? Логично. Очень может быть. Пытался снять веревку. Пока развязывал - задохнулся. Через пару часов его вынесло из лаза во входной колодец. Потому-то раньше и не могли зацепить баграми! Всплыл. Веревка осталась в перемычке. Но почему же водолаз не смог обнаружить вход? Уж наверняка он не меньше полуметра… Предположим, вход прикрыли маскировочной заслонкой. Пусть так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38