«От тебя воняет, как от телячьей печенки, фу, га
дость какая!»
Боже мой! Я вам, Бенжамен, от души желаю никогда не стать ее врагом. До чего ж
е острый у нее язычок, мне бы с самого начала ей рот кляпом заткнуть, на цеп
ь ее посадить, как злую собаку. Что бы я ни делала, все было не по ней. Я выход
ила из себя, хлопала дверью, тогда она принималась плакать, а я возвращала
сь и просила прощения. «Вы ведь знаете, Франческа, я где-то даже люблю вас»,
Ц отвечала она.
И я пропускала мимо ушей «где-то даже», забывала все оскорбления, слышала
только слово «люблю». Она вертела мной как хотела. С Жеромом мы отчаянно с
сорились Ц кому сегодня отнести ей поднос, кому посидеть с ней после обе
да. Она говорила моему мужу гадости обо мне, а при мне смешивала его с гряз
ью. Я ослабила бдительность, у меня рука не поднималась рыться в ее вещах.
Я едва сдерживалась, чтобы не схватить ее в объятия, не осыпать поцелуями.
Захоти она только, и я бы тотчас же все бросила и начала новую жизнь с ней
Ц где угодно.
Потом мы приехали в Париж, чтобы отобрать кандидаток. Мы скрывали от вас н
аше смятение, делали вид, что все в порядке. Нам на смену заступил Раймон. А
Элен тем временем припрятала кое-какие инструменты, готовясь к побегу. К
огда мы вернулись, она была очень мила, и мы с ней много выпили в тот вечер. З
нала ли я, что делаю, или это была оплошность? Понятия не имею. Уходя от нее о
коло полуночи, я плохо заперла дверь, задвинула засов только наполовину.
Открыть его изнутри было проще простого. В три часа я почему-то испугалас
ь Ц поздновато, конечно, Ц и поднялась к ней. Захожу, смотрю Ц лежит на кр
овати под одеялом. И так меня друг разобрало, была не была, думаю, Стейнер с
пит без задних ног Ц я скинула с себя все и нырнула в постель. Но вместо те
плого, нежного тела Элен я обняла диванный валик! Птичка упорхнула! Я убит
ь была готова Ц и ее за бегство, и себя за слабость. Просто невероятно, что
мы нашли ее раньше, чем кто-либо другой. В ту ночь шел проливной дождь, наша
беглянка поскользнулась на мокрой земле и вывихнула ногу. Она долго проп
лутала, вся окоченевшая, по нашим лесам, ориентируясь не лучше, чем вы тогд
а в феврале. Ну уж я отвела душу, такую задала ей трепку, которую она надолг
о запомнит. Ее предательство было для нас ударом, особенно ощутимым отто
го, что маску кроткой голубки она после этого сбросила и снова стала поно
сить нас на чем свет стоит. Мы заперли ее в камере в подвале и привязали к к
ровати. Теперь она целыми днями надрывается в крике Ц зовет вас. Мы будем
держать ее там, пока вы не вернетесь. Надеюсь, вы на нас не в обиде, Бенжамен,
Ц она это заслужила. Не стоит и пробовать тягаться с красотой Ц ее надо
изничтожать, иначе тебе крышка.
Франческа Стейнер сидела неподвижно, как мертвая. Вроде даже задремала
Ц грузная, отяжелевшая не то от жира, не то от копившейся годами злобы. Он
а признала свое поражение. Подбородок ее отвис, будто державшая его сетк
а Ц сетка морщинок, оплетавших шею и сходившихся под челюстью, вдруг пор
валась. Здорово все-таки, что Элен сумела обернуть ситуацию в свою пользу
, заставила этих психов ползать перед нею на брюхе. Стейнерша подняла гол
ову, ее большие красные руки пошарили в карманах, и она протянула мне пачк
у фотографий. На снимках, отпечатанных на хорошей бумаге, была она, Франче
ска, только гораздо моложе. Я едва узнал ее. Она уставилась на меня как-то и
спуганно, часто заморгала; белки глаз напомнили мне грязноватый запекши
йся желатин. Ну ясно, от меня ждали хоть словечка утешения.
Ц Недурна я была, правда?
Этот вопрос меня доконал: выходит, только один человек из всей компании д
авно и бесповоротно поставил крест на своей внешности, и этот человек Ц
я. Ведь я, уныло невзрачный, и в детстве был таким. А Франческа Стейнер не за
была, что была когда-то желанной, теперь она каждого готова умолять ей об
этом напомнить. И эта мумия тасовала в своей постели мужчин и женщин несч
итано, унижала их, обманывала, высмеивала… Кто она теперь Ц развенчанна
я королева, обезвреженная бомба. Сила, властная над всеми и вся, и ее не пощ
адила, превратив взбалмошную любовницу в ядоточивую мегеру. Она выстоял
а, но какой ценой Ц объявив войну всему свету, возненавидев его. Франческ
а забрала у меня фотографии, поднялась и пошла к дверям, тяжело волоча ног
и. Напоследок она оглянулась:
Ц Знаете, Бенжамен, у нас возникли проблемы. Одно из похищений прошло не
совсем гладко. Иногда мне даже хочется, чтобы до нас добралась полиция. Су
дебный процесс меня не страшит. Мне бы представился случай публично выст
упить и привлечь тысячи сторонников к нашему делу.
В тот же день она уехала, а на смену ей явился муж. Поначалу хозяин обошелс
я со слугой не слишком круто, он вел себя как папаша с напроказившим сынко
м. Называл его сатиром, Казановой, драл за уши, выпытывал подробности, да т
акие, что меня с души воротило. Ясно, чего Стейнер не мог простить Раймону:
тот отведал удовольствий, которых сам он себя лишил. На гномика жалко был
о смотреть: уши его не просто пылали, а раскалились аж добела. После ужина
Ц мы втроем поели на кухне Ц атмосфера наэлектризовалась до предела Ст
ейнер резко сменил тон, дежурная улыбка, которую он нацепил на лицо, исчез
ла. Щеки его пошли красными пятнами Ц я уже знал, это предвещало неминуем
ый взрыв. Ни с того ни с сего он вдруг грохнул ладонью по столу, схватил Рай
мона за шиворот и с размаху влепил ему две оплеухи. Тот даже не попытался у
клониться. Из носа у него хлынула кровь. Безропотность слуги привела Сте
йнера в бешенство. Он рванул его со стула, схватил за гениталии и, оторвав
от пола, несколько раз боднул в живот с такой силой, что я с одного раза заг
нулся бы.
Ц И тебе не стыдно, дерьмо, засранец? Да как ты посмел? Ты соображаешь, како
во было хозяйке это узнать?
Стейнер швырнул беднягу на пол, плюнул ему в лицо и принялся пинать тяжел
ыми ботинками под ребра. Орал он, как оглашенный. Карлик выблевал на кафел
ьный пол часть съеденного ужина, от чего хозяин взбесился еще пуще. Расст
егнув пряжку, он сорвал с себя ремень и занес его над своим поверженным пр
испешником. Смотреть на это было невыносимо. Я не выдержал:
Ц Прекратите, Жером, вы же убьете его!
«Сам» так и застыл с поднятой рукой. Ему, видно, и в голову не приходило, что
я способен вмешаться. Я для него был все равно что стол или стул. Он оберну
лся и схватил меня за шиворот.
Ц Ты еще тут, тля, скопец несчастный! Тоже захотел? И кто тебе разрешил наз
ывать меня по имени?
Ц Прошу вас, хватит!
Он едва сдержался, чтобы не разразиться потоком непристойной брани, но з
анесенную руку все-таки опустил. Покачнулся, как насмерть пораженный ги
гант, выронил свой кожаный ремень и ушел в комнату, громко хлопнув дверью.
Я помог Раймону подняться, хотел обтереть ему лицо влажным полотенцем. О
н оттолкнул меня:
Ц Идите вы, знаете куда! Хозяину видней, что делать.
Наутро, когда я встал, господин и слуга были в гостиной, оба мрачнее тучи. С
тейнер сидел в кресле, глядя в открытое окно на улицу и поглаживая по голо
ве примостившегося у его ног Раймона; тот был в кальсонах и белой майке, по
д левым глазом у него чернел синяк, ноздри были заткнуты ватой. У Жерома на
губе красовалась лихорадка, морщины блестели от пота, лицо было такое же
помятое, как наброшенный на плечи льняной пиджак. Готов поклясться, что о
н плакал. Я почувствовал душок, витавший над этой парочкой, Ц пахло крахо
м. Стейнер поднял руку, простер ее над городом Ц рука была усеяна старчес
кой гречкой, такие пятна еще зовут «кладбищенскими». Он указывал на толп
у внизу: люди гуляли, переговаривались, смеялись, радовались солнышку. Из
соседнего дома доносилась старая джазовая мелодия вперемешку с крикам
и торговцев, автомобильными гудками, и вся эта какофония рассыпалась вих
рем веселых нот.
Ц Смотрите, Бенжамен, они повсюду, они вылезают изо всех щелей, словно кр
ысы. Потоп, потоп, вот что это такое! Я хотел стереть юность с лица земли, как
стирают помарку с листа. Но она накрыла меня с головой, я тону.
В уличном гомоне отчетливо прозвенел на высокой ноте девичий смех, эхом
отразился от оконных стекол, и невыносимой свежестью повеяло в этой похо
жей на мертвецкую комнате. И слуга, и господин втянули головы в плечи, будт
о по ним дали автоматной очередью. На улице, как на сцене, они воочию узрел
и свое поражение. Куда девалась вся их заносчивость, теперь им было все ра
вно, пусть их увидят такими, какие они есть: ископаемые бунтари, ни на что у
же не способные, коалиция, тоже мне Ц перекисший, как уксус, донжуан, куми
р недоумка и подкаблучник престарелой кокетки, захлебывающейся собств
енным ядом. Великий мистификатор получил нокаут.
У меня было тяжело на душе. Немного погодя я вышел купить кое-что в аптеку.
Они отпустили меня одного, слова не сказали Ц еще неделю назад такого и п
редставить было невозможно. На улице гремела музыка в киосках звукозапи
си; я миновал мясную лавку, газетный ларек. Стоило мне только зайти в телеф
онную будку, набрать 17 Ц номер полиции Ц и все было бы кончено. Я побродил
немного, прохожие толкали меня. Выпил в баре минеральной воды, потом, почу
вствовав, что на свободе мне непривычно и неуютно, вернулся домой. Раймон
и Стейнер так и сидели живой картиной в раме окна, даже с места не сдвинули
сь. Их ноги стояли в солнечной лужице. Лицо хозяина подергивал тик Ц в точ
ности как, бывало, лицо Элен.
Десять дней спустя мы с Раймоном отбыли из Парижа в Юра. Стейнер уехал ран
ьше.
Устья юности
Стояла теплая, солнечная погода. Было 1 июня. Великий день настал. А настро
ение у меня было хуже некуда. Самочувствие тоже. Я опять старел и прислуши
вался к себе с тревогой тяжело больного. Лицо у меня шелушилось, на скулах
и крыльях носа звездочками лопались сосуды. В уголке рта залегла горькая
складка. Лысина ширилась во все стороны, расплывалась, как пятно сырости
на стене. А я больше не мог даже пожаловаться Раймону. После той взбучки Ц
после того, как я его «заложил», былая задушевность приказала долго жить.
Права на почтительное обращение «месье» я лишился. Кончилась игра в верн
ого слугу. Губа у него еще была вздута, щеки в синяках, глаз заплыл; от него п
ахло мылом. Всю дорогу Ц выехали мы в шесть Ц я сидел с несчастным видом,
надеясь, что он обратит на это внимание. Он как воды в рот набрал, наконец, н
е выдержав, я сам спросил:
Ц Раймон, как я выгляжу? Вы не находите, что я болен?
Даже не повернув ко мне головы, он буркнул:
Ц Да вы всегда выглядите больным.
Я обиделся: что за бесцеремонность, в самом деле!
Ц Но сегодня не хуже, чем всегда?
Он, не отрываясь, смотрел на дорогу.
Ц Извиняюсь, я не врач.
И, как бы давая понять, что разговор окончен, Раймон водрузил на нос темные
очки. Так я и терзался неизвестностью, перебирая свои симптомы Ц вдруг у
меня что-то серьезное? Скорей бы увидеться с Элен, уж она-то внесет ясност
ь. Раньше ее диагнозы почти всегда были верны. Я представлял себе, как сего
дня, впервые за три месяца, мы с ней наконец уснем в одной постели. Стейнер
и его супруга назначили нам встречу в итальянском ресторане на берегу оз
ера, на полпути между Женевой и Лозанной, близ деревни под названием Копп
ет: Элен мне обещали вернуть сегодня же, но прежде они хотели угостить мен
я роскошным обедом в награду, так сказать, за беспорочную службу. Я был тро
нут. Мы сели за столик в саду, в тени большого бука, над самой водой. Я заказа
л лучшие фирменные блюда, озерную форель под соусом из черных трюфелей, н
о что толку Ц все равно не мог проглотить ни кусочка. Сотрапезники мои вс
е трое сияли улыбками; судя по всему, проступок Раймона был забыт. Даже вра
ждебность слуги, еще обиженного на меня, растворилась в радужном настрое
нии хозяев. За десертом Стейнер Ц он вообще был в ударе Ц поднял тост:
Ц За нашего верного Бенжамена и его скорое воссоединение с прекрасной
Элен!
Наверно, я в эту минуту скривился, потому что Стейнер посмотрел на меня с т
ревогой:
Ц Что с вами, Бенжамен? Вам нехорошо? Теперь уже все трое обеспокоенно ус
тавились на меня.
Ц Может, вы, чего доброго, грипп подцепили? Ц предположила Франческа.
Ц Это от волнения, его ведь ждет встреча с нареченной, Ц решил Стейнер.
От их участливых слов я вконец перепугался. Бросился в туалет посмотреть
ся в зеркало и опять убедился, что старик, глядевший на меня, Ц это я. Я был
как стекло, которое озорники забавы ради испещрили надписями. Озорником
в данном случае оказалось время. А все надписи, запечатленные на моей кож
е, говорили, даже кричали одно: поздно, уже слишком поздно, а ты и не заметил
! Лицо было как жеваное, хотелось прогладить его утюгом, чтобы привести в б
ожеский вид. Вот если бы иметь запасное лицо и надевать его, когда нам быва
ет плохо! Мне стало жутко: словно день, иду на убыль, и это сейчас-то, на поро
ге лета!
Стейнер ждал в саду. Он взял меня под руку и увлек в аллею прогуляться вдво
ем, как бывало. Он так и стоит у меня перед глазами: струящиеся, серебристы
е в лучах солнца роскошные волосы, безупречные складки на брюках. На паль
це сверкал перстень. Мы шли по берегу бухточки, вдоль излучины за мысом, за
строенной богатыми виллами и особняками. Время от времени у самой поверх
ности воды скользила, мерцая серебром, спинка окуня или форели. Издалека
доносились отзвуки веселой музыки: в каком-то ресторане праздновали сва
дьбу. Стейнер улыбался. Его поплиновая рубашка голубого цвета очень шла
к глазам. Он был в сандалиях на босу ногу.
Ц Знаете, Бенжамен, вы мне чем-то симпатичны.
Он взъерошил мне волосы; от этого фамильярного жеста я залился краской.
Ц Мы с вами встретились при таких обстоятельствах, что вряд ли могли дру
г другу понравиться. Но, поверьте, я о вас самого высокого мнения! Ц И Стей
нер по-отечески обнял меня за плечи. Ц Поэтому ваш вид тревожит меня: вы к
ак в воду опущенный. Я хотел предложить вам кое-что, но боюсь, вы обидитесь.
Ц Я что-то не понимаю…
На самом деле я догадывался, куда он клонит. сейчас станет вербовать меня
в последователи, предложит примкнуть к ним. Я был бы даже разочарован, есл
и бы он не попытался.
Ц Вопрос настолько щекотливый, что я не знаю, как начать. Ц Стейнер пове
рнулся ко мне и пристально посмотрел прямо в глаза Ц его излюбленный пр
ием. Ц Уверен, вам это покажется странным. Ц Он закусил губу, задумчиво п
отер подбородок. Ц Вы обратили внимание, Бенжамен, как меняется лицо мое
й жены по нескольку раз на дню? То она выглядит молодой, то старухой.
Ц Да, меня это поразило с самого начала.
Ц Вы, может быть, думаете, что она владеет каким-то особым искусством кос
метики, или что на нее так благотворно действует отдых, или что дело в особ
енностях обмена веществ. Но это не так.
Он помедлил. Я, сбитый с толку, ждал, что последует дальше.
Ц Франческа молодеет на глазах, Бенжамен, потому что почти каждый день
Ц когда она на мызе Ц она прикладывается к устьям юности.
Меня кольнуло нехорошее предчувствие.
Ц Постойте, Бенжамен, не перебивайте меня, сначала выслушайте: вы вообще
замечали когда-нибудь, что от каждой женщины исходят как бы флюиды, созда
вая только ей присущую атмосферу? И что атмосфера эта ощущается, влияет н
а каждого, кто с нею рядом?
Ц Да, что-то в этом роде…
Ц А замечали вы, что с возрастом эта неуловимая аура слабеет: так улетучи
вается букет вина, если оставить бутылку открытой?
Ц М-мм…
Ц Так вот, узницы в нашем подземелье тоже выдыхаются, как пролитые духи,
или, знаете, как цветы, которые особенно сильно пахнут, увядая. А их аромат
уходит через оборудованные в камерах отдушины по специальным трубам, на
другом конце которых установлены воронки. Через них мы Ц Франческа, Рай
мон и я Ц вдыхаем пары юности. Они-то и подпитывают наши силы.
Кажется, меня держали за дурачка и вешали на уши длиннейшую лапшу.
Ц Месье Стейнер, Ц сказал я, Ц я сегодня не расположен шутить. И не наде
йтесь, что я куплюсь на ваши бредни.
Ц Мне было бы даже обидно, Бенжамен, если бы вы сразу поверили. И все-таки
это правда.
Ц Чего вы добиваетесь от меня?
Мелькнувшая в его взгляде насмешливая хитреца мне не понравилась. Залож
ив руки за спину, он прошелся передо мной.
Ц Еще раз повторяю, Бенжамен, меня тревожит ваше здоровье. Вы посмотрите
на себя Ц краше в гроб кладут. Я хочу помочь вам. Вот что я предлагаю. И закл
инаю вас, не говорите сразу «нет».
Стейнер прикрыл глаза, как бы собираясь с мыслями, и опустил ладони мне на
плечи.
Ц Вы уступаете нам Элен, мы оставляем ее в подземелье, а взамен даем вам в
дохнуть ее флюиды, подзарядиться ее изумительной жизнеспособностью, ко
торой вам так недостает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
дость какая!»
Боже мой! Я вам, Бенжамен, от души желаю никогда не стать ее врагом. До чего ж
е острый у нее язычок, мне бы с самого начала ей рот кляпом заткнуть, на цеп
ь ее посадить, как злую собаку. Что бы я ни делала, все было не по ней. Я выход
ила из себя, хлопала дверью, тогда она принималась плакать, а я возвращала
сь и просила прощения. «Вы ведь знаете, Франческа, я где-то даже люблю вас»,
Ц отвечала она.
И я пропускала мимо ушей «где-то даже», забывала все оскорбления, слышала
только слово «люблю». Она вертела мной как хотела. С Жеромом мы отчаянно с
сорились Ц кому сегодня отнести ей поднос, кому посидеть с ней после обе
да. Она говорила моему мужу гадости обо мне, а при мне смешивала его с гряз
ью. Я ослабила бдительность, у меня рука не поднималась рыться в ее вещах.
Я едва сдерживалась, чтобы не схватить ее в объятия, не осыпать поцелуями.
Захоти она только, и я бы тотчас же все бросила и начала новую жизнь с ней
Ц где угодно.
Потом мы приехали в Париж, чтобы отобрать кандидаток. Мы скрывали от вас н
аше смятение, делали вид, что все в порядке. Нам на смену заступил Раймон. А
Элен тем временем припрятала кое-какие инструменты, готовясь к побегу. К
огда мы вернулись, она была очень мила, и мы с ней много выпили в тот вечер. З
нала ли я, что делаю, или это была оплошность? Понятия не имею. Уходя от нее о
коло полуночи, я плохо заперла дверь, задвинула засов только наполовину.
Открыть его изнутри было проще простого. В три часа я почему-то испугалас
ь Ц поздновато, конечно, Ц и поднялась к ней. Захожу, смотрю Ц лежит на кр
овати под одеялом. И так меня друг разобрало, была не была, думаю, Стейнер с
пит без задних ног Ц я скинула с себя все и нырнула в постель. Но вместо те
плого, нежного тела Элен я обняла диванный валик! Птичка упорхнула! Я убит
ь была готова Ц и ее за бегство, и себя за слабость. Просто невероятно, что
мы нашли ее раньше, чем кто-либо другой. В ту ночь шел проливной дождь, наша
беглянка поскользнулась на мокрой земле и вывихнула ногу. Она долго проп
лутала, вся окоченевшая, по нашим лесам, ориентируясь не лучше, чем вы тогд
а в феврале. Ну уж я отвела душу, такую задала ей трепку, которую она надолг
о запомнит. Ее предательство было для нас ударом, особенно ощутимым отто
го, что маску кроткой голубки она после этого сбросила и снова стала поно
сить нас на чем свет стоит. Мы заперли ее в камере в подвале и привязали к к
ровати. Теперь она целыми днями надрывается в крике Ц зовет вас. Мы будем
держать ее там, пока вы не вернетесь. Надеюсь, вы на нас не в обиде, Бенжамен,
Ц она это заслужила. Не стоит и пробовать тягаться с красотой Ц ее надо
изничтожать, иначе тебе крышка.
Франческа Стейнер сидела неподвижно, как мертвая. Вроде даже задремала
Ц грузная, отяжелевшая не то от жира, не то от копившейся годами злобы. Он
а признала свое поражение. Подбородок ее отвис, будто державшая его сетк
а Ц сетка морщинок, оплетавших шею и сходившихся под челюстью, вдруг пор
валась. Здорово все-таки, что Элен сумела обернуть ситуацию в свою пользу
, заставила этих психов ползать перед нею на брюхе. Стейнерша подняла гол
ову, ее большие красные руки пошарили в карманах, и она протянула мне пачк
у фотографий. На снимках, отпечатанных на хорошей бумаге, была она, Франче
ска, только гораздо моложе. Я едва узнал ее. Она уставилась на меня как-то и
спуганно, часто заморгала; белки глаз напомнили мне грязноватый запекши
йся желатин. Ну ясно, от меня ждали хоть словечка утешения.
Ц Недурна я была, правда?
Этот вопрос меня доконал: выходит, только один человек из всей компании д
авно и бесповоротно поставил крест на своей внешности, и этот человек Ц
я. Ведь я, уныло невзрачный, и в детстве был таким. А Франческа Стейнер не за
была, что была когда-то желанной, теперь она каждого готова умолять ей об
этом напомнить. И эта мумия тасовала в своей постели мужчин и женщин несч
итано, унижала их, обманывала, высмеивала… Кто она теперь Ц развенчанна
я королева, обезвреженная бомба. Сила, властная над всеми и вся, и ее не пощ
адила, превратив взбалмошную любовницу в ядоточивую мегеру. Она выстоял
а, но какой ценой Ц объявив войну всему свету, возненавидев его. Франческ
а забрала у меня фотографии, поднялась и пошла к дверям, тяжело волоча ног
и. Напоследок она оглянулась:
Ц Знаете, Бенжамен, у нас возникли проблемы. Одно из похищений прошло не
совсем гладко. Иногда мне даже хочется, чтобы до нас добралась полиция. Су
дебный процесс меня не страшит. Мне бы представился случай публично выст
упить и привлечь тысячи сторонников к нашему делу.
В тот же день она уехала, а на смену ей явился муж. Поначалу хозяин обошелс
я со слугой не слишком круто, он вел себя как папаша с напроказившим сынко
м. Называл его сатиром, Казановой, драл за уши, выпытывал подробности, да т
акие, что меня с души воротило. Ясно, чего Стейнер не мог простить Раймону:
тот отведал удовольствий, которых сам он себя лишил. На гномика жалко был
о смотреть: уши его не просто пылали, а раскалились аж добела. После ужина
Ц мы втроем поели на кухне Ц атмосфера наэлектризовалась до предела Ст
ейнер резко сменил тон, дежурная улыбка, которую он нацепил на лицо, исчез
ла. Щеки его пошли красными пятнами Ц я уже знал, это предвещало неминуем
ый взрыв. Ни с того ни с сего он вдруг грохнул ладонью по столу, схватил Рай
мона за шиворот и с размаху влепил ему две оплеухи. Тот даже не попытался у
клониться. Из носа у него хлынула кровь. Безропотность слуги привела Сте
йнера в бешенство. Он рванул его со стула, схватил за гениталии и, оторвав
от пола, несколько раз боднул в живот с такой силой, что я с одного раза заг
нулся бы.
Ц И тебе не стыдно, дерьмо, засранец? Да как ты посмел? Ты соображаешь, како
во было хозяйке это узнать?
Стейнер швырнул беднягу на пол, плюнул ему в лицо и принялся пинать тяжел
ыми ботинками под ребра. Орал он, как оглашенный. Карлик выблевал на кафел
ьный пол часть съеденного ужина, от чего хозяин взбесился еще пуще. Расст
егнув пряжку, он сорвал с себя ремень и занес его над своим поверженным пр
испешником. Смотреть на это было невыносимо. Я не выдержал:
Ц Прекратите, Жером, вы же убьете его!
«Сам» так и застыл с поднятой рукой. Ему, видно, и в голову не приходило, что
я способен вмешаться. Я для него был все равно что стол или стул. Он оберну
лся и схватил меня за шиворот.
Ц Ты еще тут, тля, скопец несчастный! Тоже захотел? И кто тебе разрешил наз
ывать меня по имени?
Ц Прошу вас, хватит!
Он едва сдержался, чтобы не разразиться потоком непристойной брани, но з
анесенную руку все-таки опустил. Покачнулся, как насмерть пораженный ги
гант, выронил свой кожаный ремень и ушел в комнату, громко хлопнув дверью.
Я помог Раймону подняться, хотел обтереть ему лицо влажным полотенцем. О
н оттолкнул меня:
Ц Идите вы, знаете куда! Хозяину видней, что делать.
Наутро, когда я встал, господин и слуга были в гостиной, оба мрачнее тучи. С
тейнер сидел в кресле, глядя в открытое окно на улицу и поглаживая по голо
ве примостившегося у его ног Раймона; тот был в кальсонах и белой майке, по
д левым глазом у него чернел синяк, ноздри были заткнуты ватой. У Жерома на
губе красовалась лихорадка, морщины блестели от пота, лицо было такое же
помятое, как наброшенный на плечи льняной пиджак. Готов поклясться, что о
н плакал. Я почувствовал душок, витавший над этой парочкой, Ц пахло крахо
м. Стейнер поднял руку, простер ее над городом Ц рука была усеяна старчес
кой гречкой, такие пятна еще зовут «кладбищенскими». Он указывал на толп
у внизу: люди гуляли, переговаривались, смеялись, радовались солнышку. Из
соседнего дома доносилась старая джазовая мелодия вперемешку с крикам
и торговцев, автомобильными гудками, и вся эта какофония рассыпалась вих
рем веселых нот.
Ц Смотрите, Бенжамен, они повсюду, они вылезают изо всех щелей, словно кр
ысы. Потоп, потоп, вот что это такое! Я хотел стереть юность с лица земли, как
стирают помарку с листа. Но она накрыла меня с головой, я тону.
В уличном гомоне отчетливо прозвенел на высокой ноте девичий смех, эхом
отразился от оконных стекол, и невыносимой свежестью повеяло в этой похо
жей на мертвецкую комнате. И слуга, и господин втянули головы в плечи, будт
о по ним дали автоматной очередью. На улице, как на сцене, они воочию узрел
и свое поражение. Куда девалась вся их заносчивость, теперь им было все ра
вно, пусть их увидят такими, какие они есть: ископаемые бунтари, ни на что у
же не способные, коалиция, тоже мне Ц перекисший, как уксус, донжуан, куми
р недоумка и подкаблучник престарелой кокетки, захлебывающейся собств
енным ядом. Великий мистификатор получил нокаут.
У меня было тяжело на душе. Немного погодя я вышел купить кое-что в аптеку.
Они отпустили меня одного, слова не сказали Ц еще неделю назад такого и п
редставить было невозможно. На улице гремела музыка в киосках звукозапи
си; я миновал мясную лавку, газетный ларек. Стоило мне только зайти в телеф
онную будку, набрать 17 Ц номер полиции Ц и все было бы кончено. Я побродил
немного, прохожие толкали меня. Выпил в баре минеральной воды, потом, почу
вствовав, что на свободе мне непривычно и неуютно, вернулся домой. Раймон
и Стейнер так и сидели живой картиной в раме окна, даже с места не сдвинули
сь. Их ноги стояли в солнечной лужице. Лицо хозяина подергивал тик Ц в точ
ности как, бывало, лицо Элен.
Десять дней спустя мы с Раймоном отбыли из Парижа в Юра. Стейнер уехал ран
ьше.
Устья юности
Стояла теплая, солнечная погода. Было 1 июня. Великий день настал. А настро
ение у меня было хуже некуда. Самочувствие тоже. Я опять старел и прислуши
вался к себе с тревогой тяжело больного. Лицо у меня шелушилось, на скулах
и крыльях носа звездочками лопались сосуды. В уголке рта залегла горькая
складка. Лысина ширилась во все стороны, расплывалась, как пятно сырости
на стене. А я больше не мог даже пожаловаться Раймону. После той взбучки Ц
после того, как я его «заложил», былая задушевность приказала долго жить.
Права на почтительное обращение «месье» я лишился. Кончилась игра в верн
ого слугу. Губа у него еще была вздута, щеки в синяках, глаз заплыл; от него п
ахло мылом. Всю дорогу Ц выехали мы в шесть Ц я сидел с несчастным видом,
надеясь, что он обратит на это внимание. Он как воды в рот набрал, наконец, н
е выдержав, я сам спросил:
Ц Раймон, как я выгляжу? Вы не находите, что я болен?
Даже не повернув ко мне головы, он буркнул:
Ц Да вы всегда выглядите больным.
Я обиделся: что за бесцеремонность, в самом деле!
Ц Но сегодня не хуже, чем всегда?
Он, не отрываясь, смотрел на дорогу.
Ц Извиняюсь, я не врач.
И, как бы давая понять, что разговор окончен, Раймон водрузил на нос темные
очки. Так я и терзался неизвестностью, перебирая свои симптомы Ц вдруг у
меня что-то серьезное? Скорей бы увидеться с Элен, уж она-то внесет ясност
ь. Раньше ее диагнозы почти всегда были верны. Я представлял себе, как сего
дня, впервые за три месяца, мы с ней наконец уснем в одной постели. Стейнер
и его супруга назначили нам встречу в итальянском ресторане на берегу оз
ера, на полпути между Женевой и Лозанной, близ деревни под названием Копп
ет: Элен мне обещали вернуть сегодня же, но прежде они хотели угостить мен
я роскошным обедом в награду, так сказать, за беспорочную службу. Я был тро
нут. Мы сели за столик в саду, в тени большого бука, над самой водой. Я заказа
л лучшие фирменные блюда, озерную форель под соусом из черных трюфелей, н
о что толку Ц все равно не мог проглотить ни кусочка. Сотрапезники мои вс
е трое сияли улыбками; судя по всему, проступок Раймона был забыт. Даже вра
ждебность слуги, еще обиженного на меня, растворилась в радужном настрое
нии хозяев. За десертом Стейнер Ц он вообще был в ударе Ц поднял тост:
Ц За нашего верного Бенжамена и его скорое воссоединение с прекрасной
Элен!
Наверно, я в эту минуту скривился, потому что Стейнер посмотрел на меня с т
ревогой:
Ц Что с вами, Бенжамен? Вам нехорошо? Теперь уже все трое обеспокоенно ус
тавились на меня.
Ц Может, вы, чего доброго, грипп подцепили? Ц предположила Франческа.
Ц Это от волнения, его ведь ждет встреча с нареченной, Ц решил Стейнер.
От их участливых слов я вконец перепугался. Бросился в туалет посмотреть
ся в зеркало и опять убедился, что старик, глядевший на меня, Ц это я. Я был
как стекло, которое озорники забавы ради испещрили надписями. Озорником
в данном случае оказалось время. А все надписи, запечатленные на моей кож
е, говорили, даже кричали одно: поздно, уже слишком поздно, а ты и не заметил
! Лицо было как жеваное, хотелось прогладить его утюгом, чтобы привести в б
ожеский вид. Вот если бы иметь запасное лицо и надевать его, когда нам быва
ет плохо! Мне стало жутко: словно день, иду на убыль, и это сейчас-то, на поро
ге лета!
Стейнер ждал в саду. Он взял меня под руку и увлек в аллею прогуляться вдво
ем, как бывало. Он так и стоит у меня перед глазами: струящиеся, серебристы
е в лучах солнца роскошные волосы, безупречные складки на брюках. На паль
це сверкал перстень. Мы шли по берегу бухточки, вдоль излучины за мысом, за
строенной богатыми виллами и особняками. Время от времени у самой поверх
ности воды скользила, мерцая серебром, спинка окуня или форели. Издалека
доносились отзвуки веселой музыки: в каком-то ресторане праздновали сва
дьбу. Стейнер улыбался. Его поплиновая рубашка голубого цвета очень шла
к глазам. Он был в сандалиях на босу ногу.
Ц Знаете, Бенжамен, вы мне чем-то симпатичны.
Он взъерошил мне волосы; от этого фамильярного жеста я залился краской.
Ц Мы с вами встретились при таких обстоятельствах, что вряд ли могли дру
г другу понравиться. Но, поверьте, я о вас самого высокого мнения! Ц И Стей
нер по-отечески обнял меня за плечи. Ц Поэтому ваш вид тревожит меня: вы к
ак в воду опущенный. Я хотел предложить вам кое-что, но боюсь, вы обидитесь.
Ц Я что-то не понимаю…
На самом деле я догадывался, куда он клонит. сейчас станет вербовать меня
в последователи, предложит примкнуть к ним. Я был бы даже разочарован, есл
и бы он не попытался.
Ц Вопрос настолько щекотливый, что я не знаю, как начать. Ц Стейнер пове
рнулся ко мне и пристально посмотрел прямо в глаза Ц его излюбленный пр
ием. Ц Уверен, вам это покажется странным. Ц Он закусил губу, задумчиво п
отер подбородок. Ц Вы обратили внимание, Бенжамен, как меняется лицо мое
й жены по нескольку раз на дню? То она выглядит молодой, то старухой.
Ц Да, меня это поразило с самого начала.
Ц Вы, может быть, думаете, что она владеет каким-то особым искусством кос
метики, или что на нее так благотворно действует отдых, или что дело в особ
енностях обмена веществ. Но это не так.
Он помедлил. Я, сбитый с толку, ждал, что последует дальше.
Ц Франческа молодеет на глазах, Бенжамен, потому что почти каждый день
Ц когда она на мызе Ц она прикладывается к устьям юности.
Меня кольнуло нехорошее предчувствие.
Ц Постойте, Бенжамен, не перебивайте меня, сначала выслушайте: вы вообще
замечали когда-нибудь, что от каждой женщины исходят как бы флюиды, созда
вая только ей присущую атмосферу? И что атмосфера эта ощущается, влияет н
а каждого, кто с нею рядом?
Ц Да, что-то в этом роде…
Ц А замечали вы, что с возрастом эта неуловимая аура слабеет: так улетучи
вается букет вина, если оставить бутылку открытой?
Ц М-мм…
Ц Так вот, узницы в нашем подземелье тоже выдыхаются, как пролитые духи,
или, знаете, как цветы, которые особенно сильно пахнут, увядая. А их аромат
уходит через оборудованные в камерах отдушины по специальным трубам, на
другом конце которых установлены воронки. Через них мы Ц Франческа, Рай
мон и я Ц вдыхаем пары юности. Они-то и подпитывают наши силы.
Кажется, меня держали за дурачка и вешали на уши длиннейшую лапшу.
Ц Месье Стейнер, Ц сказал я, Ц я сегодня не расположен шутить. И не наде
йтесь, что я куплюсь на ваши бредни.
Ц Мне было бы даже обидно, Бенжамен, если бы вы сразу поверили. И все-таки
это правда.
Ц Чего вы добиваетесь от меня?
Мелькнувшая в его взгляде насмешливая хитреца мне не понравилась. Залож
ив руки за спину, он прошелся передо мной.
Ц Еще раз повторяю, Бенжамен, меня тревожит ваше здоровье. Вы посмотрите
на себя Ц краше в гроб кладут. Я хочу помочь вам. Вот что я предлагаю. И закл
инаю вас, не говорите сразу «нет».
Стейнер прикрыл глаза, как бы собираясь с мыслями, и опустил ладони мне на
плечи.
Ц Вы уступаете нам Элен, мы оставляем ее в подземелье, а взамен даем вам в
дохнуть ее флюиды, подзарядиться ее изумительной жизнеспособностью, ко
торой вам так недостает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26